Забытый

— Смотри куда прёшь, корова! — беспардонно перебил малец, отстранившись на пару шагов. От такого вопиющего нахальства я, признаться, не сразу нашлась с ответом и несколько секунд ошалело хлопала ресницами.

— Ты как со взрослыми разговариваешь, маленький паршивец?! — наконец выдала я, отойдя от первого шока. Врезавшемуся в меня пацану на вид было лет двенадцать, а наглости, как у... у... я даже не знаю, у кого может быть столько наглости!

— Ду-ра! — пройдясь по мне каким-то надменно-оценивающим взглядом, резюмировал он. — Бее! — затем показал язык и, пока я давилась воздухом, пустился наутёк.

— Вот засранец! — сквозь зубы выругалась ему вслед, чувствуя, как заливает краской щёки. Меня ещё всякие деревенские малолетки оскорблять будут?!

— Прояви понимание, ты ведь тоже внезапно вывернула из-за угла, — Ларс поправил висящую на плече сумку, а сквозь внешнее безразличие проступила мстительная ухмылка. У меня чуть пар из ушей не пошёл.

— Не цитируй меня! — от переизбытка чувств я раздраженно притопнула. — К тому же, я тогда извинилась!

— Только после второго раза, — парировал вампир.

— Но я тебя не обзывала!

— И на удивление разумно поступила.

— А говорили, ты не злопамятный, — пробурчала, постепенно возвращая себе спокойствие.

— Это всё твои неоправданные домыслы на мой счёт.

— Таки неоправданные?

— Абсолютно.

— Значит, ты не злишься из-за вопроса про ориентацию? — меняя тему, ухватилась за возможность выяснить этот нечёткий момент я.

— Не злюсь, — легко ответил Носфер, от чего внутри полегчало. Всё-таки, хоть я и не считала себя виноватой в этом глупом недопонимании, но чувство напряженности никак не отпускало. — Меня ещё в детстве учили, что на дураков злиться нельзя, — добив меня последней фразой, он развернулся и ленивой походочкой двинул дальше к дому Тавия.

— Ах ты ж! — на смену недолгому эмоциональному затишью пришла новая буря, заставляя искренне жалеть, что я не умею испепелять взглядом. Кажется, ещё недавно моя непоколебимая вера в доброе и светлое сетовала на его неразговорчивость? Меняю приоритеты! Уж лучше пусть молчит, чем зубоскалит!

Остаток дня было решено игнорировать некий наглый клыкастый субъект, чтобы и дальше не отравлять себе и без того испорченное настроение, поэтому сидя на кухонке и распивая хозяйские чаи, я даже не смотрела в его сторону. Кстати, делать это было бы гораздо проще, если бы он не сверкал своей каменной мордой аккурат напротив. Стараясь придерживаться данной самой себе установки, мне приходилось постоянно выворачивать голову вправо, практически безотрывно пялясь на сидящего в том направлении и угрюмо хлюпающего красным носом Дара. Шея уже начинала болеть, а словоохотливый староста всё болтал и болтал, что-то спрашивал и рассказывал, прерываясь только затем, чтобы звучно отхлебнуть из своей чашки или раскатисто посмеяться.

— Тавий, прошу прощения, что прерываю, — наконец не выдержала я и приподнялась из-за стола, — но не могли бы вы сказать мне, есть ли в вашем селении травница? Мне не хватает кое-каких трав для отвара от аллергии нашему другу.

— Можете обратиться к старой Варме, — посоветовал он, с виду нисколько не обидевшись на моё перебивание. — Варма не совсем травница, но кой-какие травы и лекарства у ней имеются.

— Спасибо. А как мне её найти?

— А, ну так я дочку с вами отправлю, чтоб вы, значит, не блукали-то, — оживился староста и зычно позвал: — Майка! — и на случай, если его услышала только половина всех окрестных домов, повторил ещё громче: — МАЙКА!

Пока я справлялась с вызванным этим боевым кличем звоном в ушах, в дверях объявилась довольно миловидная девушка лет шестнадцати-семнадцати и покорно уставилась на отца.

— Майка, проводи Сэю к старой Варме, — приказал тот и снова отсёрбнул чаю.

Девушка послушно кивнула и пользуясь моментом украдкой обвела взглядом всех гостей, как мне показалось, особенно задержавшись на вампире. Лёгкий девичий румянец вызвал у меня мимолётную улыбку. Честно говоря, то, что наши красны молодцы породят повышенный интерес среди местных представительниц слабого пола, я поняла по томным ахам-вздохам из-за углов, ещё когда мы только добирались к дому старосты. Правда, ставки делала в основном на Свеилза, потому как Дар, на мой взгляд, довольно привлекательный в своём обычном состоянии, сейчас имел... ммм... не совсем презентабельный вид, а Ларс... его я хоть и считала красивым, но холодная отчуждённость во всём облике вампира действовала откровенно отталкивающе. А вот Свеилз другое дело! Общительный, улыбчивый, обаятельный, с шоколадными глазами, отросшим ёжиком густых и чёрных, как смоль волос и недельной щетиной! Ну чем не мечта всех встречных барышень? Эдакий благородный бандит с большой дороги. Крррррасавец мужчина! Так, что-то я увлеклась...

— Далеко до дома Вармы? — спросила, петляя за Майей меж дворов. Время близилось к вечеру, а тревожить пожилую женщину поздним часом мне казалось немного невежливым.

— Нет, недалече тут, — откликнулась та, — саженей триста ещё будет, — и чуть перегодя неловко перекинула толстую русую косу на другое плечо и робко поинтересовалась: — А вы ведь маги, да?

— Ага, — вопрос, в принципе, риторический — при нас не было оружия (кроме Ларса, у него я видела пару кинжалов), а безоружными могут позволить себе путешествовать только те, кто защищается иными способами.

— Все? — ещё больше смущаясь продолжала допытываться Майя.

Хмм... теперь ясно к чему она клонит.

— Нет, тот голубоглазый брюнет в чёрной рубашке не маг. Он вампир.

Алеющая девушка не то ахнула, не то охнула на моё заявление. Я как-то сразу и не поняла, она удивилась что ли? Неужели не признала в нём вампира? А хотя, может хивлинковцы в отличие от нас, столичных, не избалованы интернационализмом и другие расы видят редко? По крайней мере, все встреченные нами жители села были в основном людьми, иногда полукровками. Попросить Носфера собрать волосы в куцый хвостик, чтоб ушки на всеобщее обозрение выставить? А то вводит, понимаешь ли, в заблуждение наивных провинциальных девиц...

Было видно, что Майя хочет развить эту тему, но у меня к её великому огорчению не было ни малейшего желания ни говорить, ни даже думать о Ларсе, поэтому дальше мы шли молча.

Возле очередного переулочка до моего слуха донеслись звуки, в которых без особого труда угадывались универсальные для всех языков материка интонации — кто-то бранился. Подходя ближе, я скорее машинально, нежели из интереса повернулась на шум, да так и застыла, будто в стену врезавшись. Нет, ну это уже свинство. Открывшееся мне зрелище другим словом и не назвать. Неудобно поджав под себя одну ногу, на земле сидела закутанная в какую-то непонятную хламиду ветхая старушка и, понурив голову, выслушивала льющиеся на неё сверху, словно помои, ругательства от нависающей рядом необъятных размеров тётки. Чуть поодаль валялась перевёрнутая плетёная корзинка и выкатившиеся из неё краснобокие яблоки. Я, конечно, тоже не всегда могу найти общий язык со стариками, но когда тётка на неё замахнулась...

— Не смейте! — выкрикнула я, привлекая внимание к своему приближению, и грозно уставилась на рукораспускательницу. Та дёрнулась от неожиданности и развернула ко мне скорченное гримасой злобы одутловатое лицо. Боковым зрением я видела, как встрепенулась Майя и приоткрыла рот, чтобы что-то мне сказать, но так и не решилась. — Вы в порядке? — побеспокоилась я, опускаясь на корточки рядом со старушкой. Получив в ответ нечто вроде утвердительного кивка, снова накинулась на обидчицу: — Да что вы творите!

— Не лезь не в своё дело! — разъеретилась тётка, гневно сверкая маленькими глазками. — Кто ты вообще такая?!

Медленно поднявшись, я вынесла вперёд руку, где на кончиках пальцев предостерегающе чирикнул белый разряд. Толстуха вмиг утратила весь свой запал и опасливо отшатнулась. Знаю, что перегибаю палку, но сейчас скопившееся за день раздражение требовало выхода, а эта склочница стала последней каплей.

— Простите, уважаемая илайа, — пролепетала она, но в голосе не было ни капли уважения. Только страх и злость. Качнув головой в извинительном жесте, женщина поспешила удалиться, двигаясь прочь частыми тяжелыми шагами.

— Не бойтесь, уже не ударит, — заверила я старушку, протягивая ей ставшую неопасной руку, чтобы помочь подняться. Майя всё это время так и стояла столбом в сторонке, не говоря ни слова и не шевелясь. Странная девушка. Или это она моего разряда так сильно испугалась? Впечатлительная особа, однако. Но не это сейчас важно. — Чем вы её так разозлили?

— Ох, порой горе слепит почище белены, ой-йой, — уклончиво ответила бабулька, кряхтя и охая в процессе поднимания. — Спасибо тебе, дитё, помогла старухе.

— Не за что, — отмахнулась я, быстро собирая с земли рассыпанные яблоки и складывая их обратно в корзину. — Держите, — протянула плетёнку хозяйке... и в который раз за сегодня поражённо застыла, глядя на выбившуюся из-под бесформенного платка прядь волос. Зелёную прядь. — Не может быть... — не веря собственным глазам, ошарашено прошептала я. — Дерра?!

Вот вам и неизбалованное интернационализмом село. Дерры — очень малочисленная, а на сегодняшний день и вовсе практически исчезнувшая раса. Изначально дерры считались лесными хранителями, но многие обстоятельства вынудили их покинуть свои уделы и поселиться в расположенных вблизи лесов деревушках. Представители этой расы всегда живут парами, которые складываются ещё в ранней молодости. Такая вот лебединая моногамия. Внешне они походят на людей, но отличаются от последних насыщено-изумрудным цветом волос и своеобразной пигментацией кожи, отдалённо напоминающей леопардовые пятнышки. Я впервые видела дерру вживую, а не на картинке из учебника.

Старушка тихо рассмеялась и приняла корзинку из оцепеневших пальцев.

— Ещё раз спасибо, дитё.

— Может, вас проводить? — вырвалось у меня. Мало ли, всё-таки бабульку чуть было не побили.

— Ох, нет, что ты! И так с тебя достаточно, — отказалась та, перехватывая поудобнее свою ношу. — Да и спешите вы, так ведь? А за старуху не волнуйся, со мной всё хорошо будет.

Я ещё некоторое время поколебалась, но было в мягком взгляде дерры что-то такое, что заставляло ей верить.

— Как скажете.

Проследив за удаляющейся старушкой до первого поворота, я развернулась к притихшей дочери старосты. Майя едва уловимо вздрогнула, а на её лице отразилось какое-то умоляющее выражение.

— Прошу не гневайтесь, — выпалила девушка, заглядывая прямо в глаза.

— Не гневаюсь, — заверила я. Собеседница выглядела запуганной, отчего я немного смутилась. Неужели так сильно её напугала? — Прости, я не хотела тебя пугать, — извинилась, но та быстро закрутила головой в разные стороны, показывая, что я ошибаюсь. — А, ты о ситуации в общем? — поняла я и Майя согласно закивала. Пантомима какая-то, чес слово.

— Просто всё не так, как может казаться, — неопределённо промямлила девушка и упёрла взгляд в землю, чтобы не встречаться с моим вопросительным. И что это значит? Я выдала уставший вздох, от которого Майя ещё больше померкла. Судя по всему, ничего мне не расскажут. Ладно, взаимоотношения жителей Хивлинки — дело самих жителей и вмешательство чужаков вроде меня явно не приветствуется. Как говориться, со своим уставом в чужой монастырь...

— Скоро стемнеет, — нарушила я возникшее тяжелое молчание, — пошли скорее к Варме.

Село ненормальных, — мысленно возмущалась я, следуя за своей провожатой, — не удивительно, что тут дети такие наглые и грубые, без малейшего уважения к старшим — не иначе как со взрослых пример берут! А эта манера туманно изъясняться? Заехали, блин, отдохнуть путнички. Как же я вымоталась! Всё. Вылечим Дара, отмоемся, выспимся и завтра же сделаем ручкой Хивлинке с её заморочками.

А ночью, как и предсказывал Ларс, была гроза.

Глава 18.

— Странно...

— Согласна...

— Ты точно уверен, что всё сделал правильно?

— Вы уже в сотый раз спрашиваете, а я в сотый раз отвечаю, что ДА, я правильно приготовил отвар!

— Тогда странно...

— Определённо странно...

Мы с Лин в четыре глаза пристально всматривались туда, где по определению должно было находиться лицо лучшего друга, но видели лишь красное и опухшее нечто, которое разговаривало с нами подозрительно родным голосом. Когда я вчера вернулась от Вармы с пучком недостающей череды, Дар вызвался самолично варить противоаллергенный отвар, мотивируя это тем, что хоть мы, конечно, и крутые магички, и вообще он нас сильно любит, но такую хрупкую материю, как собственное здоровье, нам доверил бы в последнюю очередь. Крутые магички, само собой, для виду немного повозмущались, но обижаться не стали — призрачных иллюзий касательно своих зельеваренческих талантов мы уже давно не испытывали. Магистр Свеилз тоже вовсю хмурился, недоумевая по поводу разыгравшегося недуга Дария. С одной стороны, отвар от аллергии был из разряда самых простых, а зная парня, можно было не сомневаться, что он сумеет приготовить его правильно даже в полуобморочном состоянии. С другой же стороны, как говориться, против правды не попрёшь, и прошибающий на горючую слезу вид несчастного больного явственно свидетельствовал о допущенном просчёте.

— Придётся сделать новый отвар, — решила я, протягивая Дару чистый носовичок.

— Ингредиентов ещё хватает? — поинтересовалась Лин.

— На одну порцию.

— Хорошо, тогда я...

— Только не вы обе! — испуганно перебил её друг и громко чихнул в платок, от чего кровать, на которой восседала наша троица, легко запружинила. — Мне не настолько плохо, чтоб смерти желать. Лучше я сам.

— Сам ты уже доготовился! — отрезала эльфийка, а Дар разобижено сник. Он и так терзал себя больше остальных из-за сложившейся ситуации. Во-первых, неправильно приготовленный элементарный отвар больно бил по самолюбию отличника, а во-вторых...

— Кажется, мы вынуждены будем здесь задержаться, — словно отвечая на собственные мысли, проговорил подпирающий стену рядом Свеилз и провёл растопыренными пальцами по волосам, расфокусированно глядя куда-то в пол. Если бы лицо друга в данный момент имело свой обычный оттенок, то на нём отчётливо виднелась бы проступившая краска стыда — чувствовать себя обузой было противно и унизительно. Я перевела взгляд на окно, чтобы не выказать мелькнувшую в нём сочувственную жалость. Незачем делать близкому человеку больнее, чем есть.

— Значит, вы у нас ещё погостите? — обнадёжено уточнил хивлинковский староста, входя в комнату как раз на последних словах куратора, и все обернулись на него. Ну, почти все: умостившийся на краю большой дубовой тумбы Ларс без особого труда имитировал элемент интерьера и на вошедшего никак не отреагировал, хотя я была уверена, внимательно следил за происходящим. За порогом на мгновенье показалась и исчезла Майя, но заходить не стала.

— Простите за причиненные неудобства, — извинился за всех куратор.

— О чём речь! Мы вам только рады! — радушно заверил нас так и оставшийся стоять возле самого входа Тавий и слегка замялся, будто хотел сказать что-то ещё, но не знал с чего начать разговор. Я задумчиво следила за незнающими куда себя приткнуть крупными руками мужчины, а в голове блуждали пока смутные и не оформившиеся в конкретную мысль подозрения. Радость старосты по поводу нашего приезда, ранее расцененная мной как обычное воодушевление от появления новых объектов для сплетен, сейчас казалась несколько преувеличенной, а сопутствующая его словам и действиям надмерная услужливость только подкрепляла упомянутое ощущение. Да и это плохоскрываемое под маской вежливости ликование нашей вынужденной задержке... Я ещё раз окинула мнущегося Тавия взглядом (сразу видно, в кого дочь пошла) и только собралась подтолкнуть его в нужное русло, как магистр сделал это за меня.