Когда девочки закончили суетиться — в зеркале отражалась вполне симпатичная особа. Влетевший Вадим даже покачал головой:
— Пушистик, неужели и из тебя можно человека сделать?
— Это из вампира человека не сделаешь, а из меня очень даже можно, — обиделась я.
— Из вампира тоже можно. Но это будет дохлый человек...
— Вампир тоже не живой.
— Зато кусаться умеет. За самые разные места.
Я швырнула в Вадима туфлей. Потом пришлось прыгать на одной ноге и подбирать.
Потом заглянул Володя.
— Кудряшка, вы просто очаровательны.
Я вздохнула.
— Володя, вы еще не закончили беготню? Составите мне компанию?
— Лучше вы спускайтесь в зал, — отговорился Володя. — Вдруг Мечислав не позвонит, или что-нибудь случится...
— Альфонсо не прилетит...
— на это нам рассчитывать не приходится. А вы — лицо делегации.
— Лучше бы — ее пятки.
И лучше бы эти пятки сейчас неслись куда подальше отсюда. Но юмора Володя не понял. Всплеснул руками и стал меня убеждать, что такая очаровательная леди (это я-то — леди!? А что, недаром вампиры плачут, с нами, ледями...) может быть только лицом, потому что мое очарование, мое обаяние, моя тонкая чувствительная натура...
Я выдержала три минуты — и сбежала в общий зал. Там все было в лучших традициях коммунизма. То есть вампиризма. Только плаката 'Добро пожаловать!' не хватало.
Нарисовать, что ли?
А так все было просто очаровательно.
Здоровущий зал, задрапированный черной тканью. Здоровущие кресла с накидками из черного же меха. Свечи в массивных подсвечниках, На постаменте в углу зала — что-то вроде здоровущего таза на жаровне. Рядом — массивные, судя по виду — золотые рюмки.
— Это что? — спросила я у Нади.
— кровь подогревается для делегатов.
Больше у меня вопросов не было. Гадство.
С другой стороны — пусть лучше делегация пьет кровь из тазика, а не из меня. Или из кого-то у меня на глазах. Не надо рисковать...
Я боялась сказать — чем рисковать. Тем, что меня стошнит от отвращения... или тем, что я захочу — присоединиться к питью крови?
Очень хорошо вспоминалось...
— Мы уже все, — Даниэль мягко отодрал мои пальцы от головы. — Не хочешь немного крови?
Я посмотрела на него. В уголке рта у вампира была кровь. Совсем чуть-чуть, всего пара капель, но она была там. И меня это притягивало? Манило? Возбуждало! Кровь влажно блестела в тусклом свете и отливала черным. И я не устояла.... Даниэль чуть вздрогнул, но не отстранился, когда я слизнула кровь с его кожи. Мы поцеловались нежным, почти целомудренным соприкосновением губ, и я ощутила на кончике языка привкус чужой крови.
Наш поцелуй не продлился долго. Мне сейчас нужен был не секс, о нет. Сейчас меня тянуло к теплой, алой, сладкой жидкости, которая давала жизнь людям и животным. Вадим, словно прочитав мои мысли, приподнял нашу жертву так, что я легко могла дотянуться до его шеи. Мужчина был без сознания, а из укусов сбегали четыре тоненькие красные струйки. Я провела языком по мощной шее и почувствовала вкус чистой кожи. В ноздри ударил запах дорогого одеколона. И я принялась сосать кровь. Сперва робко, но потом все смелее и смелее. Вкус свежей крови, словно снял какие-то запреты. Внутри меня просыпалась новая сущность. И она жаждала крови. Она желала всего, что может предоставить ей жизнь. Кровь — значит кровь, мужчины — значит мужчины. Вольно или невольно я становилась, похожа на женщину с портрета. Я тянула в себя кровь, уже приноровившись и почти не пачкаясь. Кажется, это продолжалось несколько минут. Всего несколько минут, но я вдруг ощутила в себе силу. И оторвалась от своей жертвы.
Я — помнила. И это было страшно. Я ТАК не хотела.
Зал был заполнен вампирами и оборотнями. Все — разодеты как на парад. Все — нервничают. Все — ждут.
Я бы и сама начала нервничать, поддавшись массовому психозу (заразителен, гад такой), но просто не успела. Откуда-то из-за моей спины раздался громкий голос.
— Леоверенская! Какая встреча!
Катька. Я резко развернулась и впилась взглядом в бывшую подругу.
С нашей прошлой встречи летом она ничуть не изменилась. Та же каштановая стрижка, та же черная кожа одежды и мертвенно-белый цвет лица...
— А ты не ожидала меня здесь увидеть?
— Нет, почему же? Разве Мечислав мог не представить члену совета — свою дырку?
Я и сама не ожидала от себя такой реакции.
Рука взлетела — и я со всей силы врезала бывшей подруге по лицу. Не пощечиной, которой обходятся истеричные и оскорбленные дамочки. А серьезным ударом в челюсть — как натаскивал Валентин.
Само получилось — и получилось качественно.
Катька не ощутила бы толком удара, но серебряные перстни сыграли роль кастета. Взвизгнув, вампирша отскочила назад. На ее лице дымились четыре ровных серебряных ожога. Все — с разными узорами. Художественно получилось...
— Уберите отсюда эту тварь и заприте где-нибудь, — распорядился невесть откуда взявшийся Вадим. — Мечислав ей сам ноги вырвет. Юля, ты в порядке?
Я была в полном и боевом порядке. Невроз умер не родившись. По венам гулял адреналин. А на лицо наползала наглая и злая ухмылка.
Где тут Альфонсо!?
Пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю! РРррррррррррыыыыыыыыы!
* * *
— Жестоко ты, — заметила появившаяся из толпы Надя.
Я тряхнула головой.
— Заживет, как на собаке.
— Да я не о серебре, — подруга цапнула меня за руку и оттащила в угол.
— А о чем тогда? — я не сопротивлялась. Прибережем завод для вампиров.
— О тебе самой... Юля, с тобой точно все в порядке?
Со мной не было все в порядке. С той самой зимы, когда погиб Даниэль, я не была в норме. Я была какой угодно, но...
— Ты бы никогда так раньше не сделала. Не ударила бы человека при всех.
— Человека я и сейчас не ударила бы, — вздохнула я. — Надюш, неужели ты не понимаешь? Исключая то, что Катька — или Анна, неважно, виновна в смерти моего любимого человека... Если бы мы с ней столкнулись просто где-то на улице, и она бы мне нахамила — я бы прошла мимо. Я не любительница расковыривать коровьи лепешки. Здесь и сейчас все по-другому. Она хамила не Юле Леоверенской, а фамилиару Князя Города. И должна быть наказана за это быстро и решительно. Иначе Альфонсо узнает о нашей слабости, о том, что можно с нами так поступать... я всего лишь защищаю свое. Тех, кто мне доверяет.
Надя покачала головой.
— Защищаешь — или ищешь для себя оправданий?
Оправданий я не искала. И еще меньше в них нуждалась глядящая сейчас на свет женщина с глазами дикого зверя. Но сказать об этом я не успела.
Прибыл Альфонсо да Силва.
Мы все высыпали на улицу. Аккурат во двор клуба.
Выглядело все очень торжественно.
К крыльцу медленно подкатили один за другим четыре здоровущих джипа и три мерседеса. И из них посыпались вампиры. То есть выплыли с полным осознанием собственного достоинства.
Сначала выпрыгнули шесть смутно знакомых вампиров и окружили все место высадки, сверкая глазами по сторонам. Потом из одного джипа вышел Мечислав. Поискал меня глазами и махнул рукой. Я сбежала к нему по ступенькам.
— Кудряшка, ты просто очаровательна, — шепнул вампир, касаясь губами моей шеи в том месте, где под сонной артерией бешено бился пульс.
Я резко выдохнула. А уж насколько очарователен был сам вампир...
Любой мужчина в таком виде выглядел бы танцором варьете. Но на Мечиславе любые костюмы сидели как парадное платье короля.
Черные брюки облегали его тело, как вторая кожа от талии до колена — и чуть расширялись книзу. Их не портила даже отделка серебром. Рубашка была сделана из того же кружева, что и мое платье. Только у меня оно все-таки было на чехле, а у вампира никакого чехла не было. Была только его медово-золотистая кожа — безумно соблазнительная в расстегнутом вороте рубашки. И просвечивающая через пелену кружева. Так соблазнительно близко. Так недосягаемо далеко...
И толстая серебряная цепь, на которой висел медальон с чернением, как и у меня.
— Не жжется? — шепотом спросила я.
— На ней есть напыление, — так же шепнул вампир. — Люблю эти гальванические покрытия.... Ты так обо мне заботишься, радость моя?
— Размечтался. Просто кому потом твои ожоги лечить?
— Юля, — Мечислав глядел мне прямо в глаза. — Я тебя очень прошу. Не выходи из облика сладкой дурочки. Что бы ты ни увидела, что бы ни услышала — все равно. Улыбайся и не подавай виду. Альфонсо — это далеко не Рамирес. Его даже Северный побаивается.
У меня по спине пробежал холодок. Северного я помнила. И сильно подозревала, что если его опустить в воду — вытащишь айсберг. Что же из себя представляет Альфонсо, что Мечислав так меня предупреждает?
— поэтому ты не послал меня встречать его?
— чем позже вы встретитесь — тем лучше. Я бы вообще не пустил тебя сюда, но у меня нет выбора. Альфонсо приехал сюда именно ради тебя.
— Знаю. Ты говорил...
Из двери второго мерседеса наружу вышли двое. Он и она. Вампир и вампирша.
Судя по всему — брат и сестра. Вампирша — чуть пониже, в белом платье из прозрачной кисеи или чего-то такого... кисейного... м-да. А я еще из-за своего платья скандалила? Прозрачность и разрезы ее платья были таковы, что любой снайпер (сиди он на крыше) стал бы разглядывать только ее. И вовсе не с целью пристрелить.
Стратегические места, правда, были прикрыты блестками, но в очень небольших количествах. Внешность у нее тоже была такая, что я мгновенно закомплексовала.
Фигура у нее была шикарная...
Мечта любого мужчины в возрасте от семнадцати до семидесяти. Высокая упругая грудь. Умопомрачительно тонкая талия и крутые бедра. Длинные ноги были открыты практически по всей длине и могли соперничать по гладкости с мрамором.
Шикарная грива рыжих волос падала до пояса. Тонкое лицо с матово-белой кожей, не испорченной и одной веснушкой, было словно выточено греческим скульптором — короткий нос, маленький упрямый подбородок, большие яркие глаза, высокие скулы, гладкий широкий лоб...
И узкие черные дуги бровей, взлетающие к вискам.
Слишком красива, чтобы ей не завидовать. Слишком. Безупречное лицо портило откровенное выражение холодного высокомерия. Красавице явно было плевать на всех окружающих. Даже два раза.
Чуть лучшее впечатление произвел ее спутник.
Такой же высокий, рыжеволосый, с такими же скулами и подбородком. Но его карие глаза были живыми и... настороженными. Ждет подвоха?
От кого или чего?
Тем временем рыжики подошли к нам.
— Юля познакомься, — представил меня Мечислав. — Леди Глорианна и лорд Гласберри. Господа, мой личный фамилиар Юлия Леоверенская.
Я было решила сверкнуть глазами на Мечислава, но потом вспомнила, что мне вешал на уши Вадим. Личный фамилиар — это такой, которому нельзя предлагать ни кровь, ни секс, ни что-либо еще. Обидеть его — это как нанести обиду самому вампиру. Это уточняется редко. Но если гости могут представлять опасность...
Какую опасность могут представлять эти два рыжика? Неужели нам мало Альфонсо!?
— Очень приятно, — отозвался лорд. — Просто Годвин, милая леди...
— Юля, — представилась я. И даже смогла вполне светским жестом протянуть руку для рукопожатия.
Годвин хитро улыбнулся, взял мою руку в свои ладони, склонился к ней слово для поцелуя... и мы начали падать.
Не было ничего. И никого. Серый туман, который поглощал меня, затягивал, одурманивал, затемнял рассудок...
Кругом был сплошной туман. Не было больше никого. Ни клуба, ни вампиров с оборотнями, ни Мечислава, ни меня... Никого и ничего. Только серые клубы, затягивающие меня в пустоту. Затягивающие, разъедающие разум, замораживающие сердце...
Я чувствовала себя, как в полудреме, когда проваливаешься в сон, уже зная, что он несет кошмары — и нет сил остановиться, открыть глаза, встряхнуться...
Еще немного — и я провалюсь куда-то и стану спокойной и покорной... безвольной куклой...
Не позволю!!!
Он справился бы. Безусловно, справился. На стороне вампира были сила, неожиданность, огромный опыт. А я... я нашлась бы, что ему противопоставить, но не успела бы осознать опасность. Меня спасла Катька. Если бы я не была на взводе после встречи с ней, если бы...
Не стоило тратить силы на это...
Женщина со звериными глазами резко дернула моей рукой.
Мгла рассеялась. По ушам ударил истошный вой. Рыжий вампир покатился по земле. Сестра бросилась поднимать его. Кольца на моей руке раскалились так, что стало больно. Но вампиру пришлось намного хуже. Я попала ему по лицу...
— Юля, как же ты так неосторожно, — попенял мне Мечислав. — Теперь Годвину придется долго лечиться... — в зеленых глазах вампира скакали бесенята.
— Пусть скажет спасибо, что не добавила, — прошипела я. — Каз-зел...
Оценивая происшедшее, я отлично понимала — я могла просто утратить контроль над собой — и сдаться. А что потом? Что-то подсказывало мне — ничего хорошего. Вряд ли мозги промывают, чтобы сделать человеку приятное.
Нельзя, нельзя доверять ни одному вампиру!
— Сучка! — выкрикнула Глорианна. — Что он тебе сделал!?
Я бестрепетно взглянула ей прямо в глаза.
— Не догадываешься, ЧТО он пытался сделать личному фамилиару Князя города? Правда, не догадываешься?
Карие глаза вампирши сверкнули бешенством. Стой мы здесь одни — мне бы не поздоровилось. Но здесь было полно вампиров и оборотней и...
Ой!
А вот слона-то я и не заметила. Или это часть его силы — оставаться незамеченным, пока он сам не разрешит обратить на него внимание?
— Вы в своем праве, Юля, — утвердил мягкий голос, от которого я задрожала. — На вас нет вины. Годвин первый нанес вам оскорбление, попытавшись подчинить чужого фамилиара. И вы можете требовать виру за оскорбление...
Я глубоко вздохнула. Стиснула руку Мечислава. И подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с Альфонсо да Силва.
Обманчиво невысокий рост, накачанные плечи, резкие, словно резцом вырубленные из камня черты лица, высокий чистый лоб, нос с горбинкой, брови вразлет, огромные черные глаза — Диего де ла Вега ему и в подметки не годился.
Первое, второе и даже десятое впечатление было — ОПАСЕН!!!
Но скайп не передавал и десятой доли его... давления. Да-да, этот невысокий испанец одним своим присутствием так сильно давил на психику, что хотелось развернуться — и броситься опрометью вон. Неважно куда, неважно зачем, лишь бы подальше от него.
Было страшно.
Даже не так.
СТРАШНО.
Из черных глаз испанца смотрела не просто смерть. Смерть — это так легко и просто. А вот то, что мог сделать он, степень страданий, когда смерть представляется высшим благом... и не просто мог.
Он хотел бы так поступит со мной. И наслаждался бы каждой минутой. Каждой секундой моих мучений. Пил бы их, как дорогое вино.
Для кого-то издеваться над людьми было — удовольствием. Для него — жизнью.
И тут мне стало действительно страшно.
Взвыть и удрать не позволила только гордость. Ну и немного — рука вампира, стиснувшая мое запястье железной хваткой.
