Варвара. Путь Адмирала. Часть первая "Новик"

Не повезло Николаю со мной. У меня вообще одно время сложилось впечатление, что пропуском в попаданцы является служба в крутейшем спецназе, и любой попаданец просто обязан имея на вооружении только одну забочистку, легко разделаться с таковой ротой Гудериана, или помножить на ноль тумен войска Тамерлана, а если ему в руки попал ножик, то уже два тумена, ещё до атаки просто из чувства внутреннего воспитания и уважения к противнику обязаны на флангах выкопать для себя братские могилы, в которые могут сразу начинать укладываться, так как против наших попаданцев шансов у них нет изначально и однозначно. В прочем, про спецназ, есть у меня некоторые сомнения, у нас подрабатывал мальчик-студент, так вот он два года отслужил в роте спецназа, точнее, называлось подразделение "Рота специального назначения", так вот он просидел на сменах радистом на пункте радиоконтроля, что на Читинском Каштаке, чем другие два взвода занимались у них расспрашивать о службе было не принято, вернее местные "молчи-молчи" им популярно объяснили ещё во время курса молодого бойца. Почему я так хорошо запомнила, просто была я на этом Каштаке, это пригород Читы, куда зазвала меня в гости подруга по училищу, которая вышла замуж за танкиста и проживала в ДОСах рядом с полком Брежневской дивизии, где её благоверный на своих железяках учил солдат ездить и стрелять. Не уверена, но по пути от кольца автобусов вдоль оврага к ДОСам там на горушке было натыкано куча антенн, может там и служил мой знакомец-спецназовец... Ну, а я без ниспосланной на меня спецназовской благодати имени Главного разведупра или Клуба Гневливых Большевиков должна здесь сподвигнуть миролюбивых русских моряков произвести котртеррористическую операцию по освобождению заложников из рук настоящих пиратов. И если полчаса назад у меня оставались какие-то сомнения, то после того, как за несколько минут на пляже бандиты с местной лайбы перерезали горло двум мужчинам явно европейской наружности. А к правому костру притащили из кустов, судя по состоянию её одежды, явно изнасилованную, и видимо не раз молодую женщину, которой тут же у костра стал пользоваться один из охранников, почему второй женщиной не пользовались я сначала не поняла, только приглядевшись, оказалось, что ей уже здорово за шестьдесят и наличие более свежих объектов уберегло её женскую честь. Под объектами я имела ввиду не только её молодую товарку, но и несколько местных смуглых девушек, которых держали во дворике на краю деревни и регулярно использовали как на конвейере. В первую минуту, я подумала, что это дети, но потом сообразила, что вполне возможно, что из-за угла зрения и их маленького роста я могу принимать за детей вполне взрослых местных женщин, хотя, не думаю, что вопросы наличия совершеннолетия занимали отдыхающих пиратов. По неспешности и даже вальяжности, пираты здесь устраивались на несколько дней, никаких признаков торопливости я не увидела, как не приглядывалась. Николай чертыхался, и я понимала, что войти и утопить обе посудины, для нас не проблема, задача проще не придумать, но нам нужно, при чём обязательно, как минимум трамп доставить целым, и неплохо бы с живыми освобождёнными членами экипажа, только тогда как-то обсуждавшийся вопрос поиска средств на модернизацию нашего корабля сможет быть решён положительно. Вообще. Вариант с пиратами проходил у нас по разряду "сказочного" и основным я прорабатывала вариант в Сингапуре или Маниле просто зайти в банк, где я попытаюсь быстренько влезть в мозги клерку или управляющему, и "уговорю" его добровольно проспонсировать модернизацию нашего "Новика", и, что бы дальше он всё забыл, и следы этой выдачи денег затёр. Есть очень большой риск, что после такого бедолага станет слюнявым идиотом, или пустит себе пулю в лоб, но это, грубо говоря, будет уже его выбор, а за всё творимое банковской шатией людьми, к которым приложимы понятия гуманности, я их не считаю. И дело даже не в том, что корни трёх четвертей любой сделки здесь находятся на лондонском Сити, или в нашем времени по ту строну Атлантики. К избранности WASP** я относилась и отношусь весьма неприязненно, стоит только вспомнить, что в реализации этих идей господа островитяне и их потомки пролили крови гораздо больше, официального мирового злодея Адольфа Алоизыча. Эти же господа первыми применили на людях такие изобретения, как концентрационные лагеря для умерщвления голодом и холодом неугодного гражданского населения, биологическое оружие, химическое оружие, и даже ядерное, при этом громче всех в мире крича о своей гуманности и человечности

* * *

. Им же принадлежат принципы и правила, по которым работают банкиры всего мира, если хотят выжить, и не быть растоптанными своими коллегами и соседями. Вот благодаря этим принципам замёрзла выкинутая на улицу моя знакомая, мужа которой угораздило взять кредит и разбиться на кредитной машине, вот банк исключительно вежливо и по закону выставил её с престарелой свекровью и маленькой дочкой из квартиры. Девочку с бабушкой она отправила к родственникам в деревню пожить, а сама стала пытаться заработать деньги, как это может сделать честный обычный врач-терапевт, брала дежурства сутки через сутки, в промежутках ещё подрабатывала в двух больницах, и экономила на всём, в первую очередь на еде, вот и сломалась, зимой упала и пока вокруг сообразили, что женина не просто так лежит, до больницы её уже не довезли. И если вы думаете, что вас то такое точно не коснётся, не зарекайтесь, ведь только умение очень быстро бегать от "услуг банков" и ни при каких обстоятельствах не заключать с ними никаких договоров, а уж тем более не брать самых выгодных кредитов, хоть чуть уберегут вас от этого порождения Мамоны. Так, что совесть меня едва ли после такого грабежа стала бы мучить, тут вопрос скорее не в моей совести, а в щепетильности Николая, так, что попавшаяся ситуация нам чрезвычайно выгодна, как бы цинично это не звучало в отношении жертв. И как не хотелось этого избежать, но без риска потерь не обойтись, так, что нам стоит сделать всё для их уменьшения и недопущения. По уму и здравому размышлению, следует вне видимости пиратов лечь в дрейф, на шлюпке в сумерках выслать разведку, взять тихонько языка, порасспросить, получить всю возможную информацию, потом под утро, когда сон самый сладкий тихо на шлюпках подойти, снять часовых и повязать всех сонными. Когда я эти гениальные перлы ещё только озвучивала, сама поняла, что в наших условиях такое выполнить невозможно. Где нам взять десяток матёрых пластунов, которые как курят порежут нам часовых, кто из матросов или офицеров сможет даже просто бесшумно подкрасться. Обдумывая свои планы мы с Николаем согласились, что в прямой абордажной стычке, скорее всего пираты, имеющие немалый практический опыт на голову превосходят наших матросов и офицеров, так, что единственное наше преимущество — это подавляющее превосходство в огневой мощи, что и нужно грамотно реализовать, но не топить всех, а возможно убедительнее предъявить наш главный калибр, он же главный и единственный козырь. А ещё надо как-то мобилизовать команду, ведь сложившуюся ситуацию знаем только мы, благодаря Клёпе, а для всех остальных обстановка в бухте станет полной неожиданностью. "Мне бы десяток ухорезов, так у вас ваши башибузуки называются?"— буквально простонал Николай. "Да, как только не называют! Пора абордажную группу инструктировать..."

Все вооружённые матросы и офицеры построились на полубаке. Шестерых — расчёты Максимов, мы сразу отправили на крылья мостика. Остальных пришлось накачивать, но даже офицеры искренне дурачились и никак не могли перестроиться на серьёзный лад. Николай пытался объяснить задачу, но его хоть и слушали, серьёзности это не добавляло, да и с чего, "...войны нет, мирное плавание, солнышко светит, волны синие плещутся, и чего это его высокоблагородие тут икру метать взялся?..." было буквально написано в каждом взгляде. Как, не объясняя, добиться нужного настроя? Ведь стоящих сейчас в строю посылать куда-либо — это мясо и хорошо, если один из пяти в живых останется, их будут резать как баранов, пока до них будет доходить, что их уже давно убивают... И я психанула:

— А, ну, СМИРРРРНО!!!! Слушайте сюда! Вы — рахиты плоскостопые! Мореманы чахоточные! Черепахи дуоденальные

* * *

! Вас через полчаса, возможно, будут убивать! Зарубите это себе на носу! И я ПРИКАЗЫВАЮ вам стрелять первыми, разбираться будем потом, никого за лишний выстрел наказывать не буду, а вот если кто подставится, на том свете найду, и желудок через ухо выверну! Мы сейчас подходим к бухте, где нас ждут любые неожиданности, я подчёркиваю ЛЮБЫЕ, на которые я ПРИКАЗЫВАЮ сначала стрелять, потом думать! Всё понятно?! — строй застыл с остекленелыми глазами, я порадовалась, что кажется, удалось найти нужную тональность, Николай внутри тоже завис, ладно, позже разберёмся, надо дожимать, не давая очухаться и в себя прийти! — Старшим на корабле остаётся Сергей Николаевич! Я иду в первой абордажной группе, вторую ведёт мичман фон Кнюпфер. Пётр Карлович! Вам ваши очки не помешают?!

— Никак нет! Господин капитан! — вот, вроде прочувствовал, сам не заметил, что рапортует как матрос-салага, это мы хорошо нажали.

— Вот и славно! С вами в помощь мичман Древков и кондуктор Николаев, со мной заместителем поручик Мольмер и боцманмат Митькин. Лейтенанту Левицкому собрать шлюпочные команды по пять человек вооружить четырьмя нашими револьверами, старшими кондуктора, абордажные команды по восемь человек, в каждую команду по ружью с картечью, и по шесть винтовок, одному найти револьвер, желательно и остальных вооружить пистолетами из оружия офицеров, все остальные остаются на корабле, а абордажникам это может жизнь спасти! Теперь, Георгий Самуилович! Вам вместе с батюшкой приготовиться к приёму раненых, прямо сейчас идите, начинайте разворачивать лазарет. Вы свободны! Боцману подготовить обе шестивёсельные шлюпки, паруса и мачту из неё долой, оставить только вёсла, абордажным командам погрузиться в них и вывесить на талях, что бы спустить сразу. Вы Пётр Карлович сразу идёте к правому судну, пулемётчики вас прикроют. Судно очистить от всех посторонних, если не сопротивляются, то вязать и на палубу, если даже посмотрит невежливо пулю в лоб. Двери не распахивать, к ручке вязать линёк и тянуть за него, едва приоткроется, пару выстрелов в щель, только потом можно осматривать и быть готовыми стрелять. Коридоры лучше простреливать картечью, может и не убьет, но из строя выведет. На палубе не забудьте оставить кого-нибудь, пусть за люками и дверями смотрит, если кто чужой полезет, сразу стрелять. Вы, Рихард Владимирович! Шлюпку спускаете, но ждёте меня, на нас левое судно. Всё, что говорилось Петру Карловичу и нас касается. Это понятно?! Забирайте свои команды и проговорите скаждым все наши действия. Теперь, Иван Михайлович! Вам с Сергеем Николаевичем и вашими офицерами обеспечить наше прикрытие. На берегу два костра, по левому не стрелять ни в коем случае, как войдём в бухту, ваша главная задача положить два осколочных снаряда справа и слева от правого костра, чем больше этими двумя выстрелами положите, тем нам будет проще, Дальше огонь только малым калибром, если увидите где какое шевеление, не раздумывая туда осколочный, только нас не накройте. Всё понятно?!

— Николай Оттович! Я не понимаю, с кем мы воевать собрались?!

— Сергей Николаевич! И все слушайте! В бухте захваченное пиратами судно и они сами. Справа захваченный трамп, слева пиратская лайба, на берегу у левого костра пленники, похоже европейцы, пиратов человек сорок. Теперь всё понятно?!

— Но откуда?!

— Нет времени заниматься подробностями, потом поговорим, Всё! Все занимаются назначенным! Сергей Николаевич, через десять минут объявляйте тревогу, только без колоколов громкого боя, могут услышать. — Тем временем мы поднялись на мостик — Пулемётчики ко мне!...

Пулемёт Николай явно знал, может на курсах показывали, он ловко разобрал, посмотрел, как заправлена лента, уточнил заливку воды, проверил крепление пулемёта на станке, непривычно видеть максим с раструбом на стволе, без щитка и на жутковатой треноге вместо привычного из фильмов пехотного станка на колёсиках. Я объяснила им, что первые очереди из левого пулемёта дам сама, потому, что нужно стрелять по охранникам у левого костра, и больше им туда не стрелять, дальше их цели пиратские шлюпки, пираты на судах и на берегу. Стрелять короткими прицельными очередями. Расстояние прикинуть на глаз, думаю, что до берега саженей двести будет, до судов саженей сто, когда подойдём. Вопросы были, но быстро всё прояснили. Сергей Николаевич заикнулся, что по-хорошему нужно идти ему, а нам как капитану остаться и руководить, но пояснили ему, что в первый абордаж идти обязан именно капитан, дальше в абордажах обязались не участвовать.

Команда, шокированная руганью такого всегда сдержанного Николая, и уже прочувствовавшая, что дело запахло палёным, шустро готовилась к неприятностям. Обе шлюпки уже вывесили на талях, абордажники и гребцы уже занимают свои места. Были мысли пиратскую лайбу с хода потопить и двумя командами зачистить трамп, но на подходе я прощупала бухту, в местном безлюдье это можно было делать на пару километров, может и дальше, но главное, я узнала, что на трампе пятеро, а на пирате четверо. Так, что желание вернуть груз и прибарахлиться на пирате перевесило. Волков уже определился, что с бухтой Галатея мы не ошиблись, нашёл её описание в лоции, где навигационные опасности указаны не были и глубины для нас вполне комфортные, так, что влетали мы на полном ходу в циркуляции с креном и буруном выше палубы, думаю, что со стороны это выглядело эффектно. На нашу удачу, пираты так расслабились, что увидели нас уже входящими, и залп носовых пушек положил всех, кроме одного успевшего метнуться в сторону второго костра. А вот здесь я положила две очереди, одну ему по ногам, вторую в охранников при пленниках, при чём, сопровождала все восемь пуль и разложила по пиратам, которых оказалось трое, двое получили по паре, а вот тот, что насиловал девушку, получил четыре, из них две в голову, которая разлетелась в кровавых брызгах. Одной шлюпке не повезло, она угодила прямо под наш форштевень, и разрубленная уже тонула. Куда-то пару раз бухнули наши Гочкисы, короткими рявками отзывались пулемёты, а мы неслись к левой шлюпке, куда спускаться пришлось по концу с узлами, сразу отдали швартовы, и она полетела к пирату. По ощущениям на борту остались только трое, все в трюме, но надо было показать мастер класс, что бы потом они действовали грамотно и не подставлялись. Феофан крутил в руке заготовленные линьки, Мольмер — наш второй механик стискивал в руке большой револьвер, у матросов на лицах было самое разное выражение, но не расслабленное, что радовало. На палубе Николай сразу приказал, двоим взять на прицел двери надстройки, остальным приготовиться стрелять при открытии люка трюма. Вообще, люк был приоткрыт, но нас прикрыла его крышка, нас видеть не могли, вот и требовалось крышку сдёрнуть, тогда мы сможем открыть огонь. Феофан скользнул к люку, я глазами Клёпы видела, что один пират стоит сразу за люком с пистолетом и прислушивается, вот в него и готовилась стрелять, рывок, крышка падает, мы шмоляем в полное изумления лицо, и за мгновение до того, как всё заволокло густыми клубами дыма, нам обоим поплохело. На расстоянии меньше двух метров видеть, как от твоей пули раскалывается чужая голова — это не для слабонервных, к которым себя не отношу и крови не боюсь, но тут не выдержала, как и поплывший Николай. Феофан выхватил нас подмышки и с борта завтрак и желчь мы выплёскивали вместе с Рихардом Карловичем и ещё одним матросом. Тем временем грохнуло ещё несколько выстрелов, кто-то крякнул "Готовы, похоже, слазаю я...". Николай дёрнулся возглавить и повести, но его качнуло еще не прошедшей слабостью. Я прислушалась, больше живых здесь не было, тем временем ещё несколько раз бухали наши пушки, берег частично заволокло дымом, но движения было не видно, что подтверждала сверху Клеопатра. На трампе вроде без паники внутри звучали выстрелы, один на палубе, второй, стоя на ступеньке вывешенного штормтрапа, два матроса контролировали палубу, поводя оружием, я потянулась, там, кроме наших остались только двое, наших почувствовала всех, клокочущий азарт и без боли, что порадовало. Это же помогло собраться и я организовала прочёсывание всех помещений, хоть я и знала, что мы всех уже нейтрализовали, но учить нужно, вот пусть и учатся. Феофан проскальзывал вперёд, подвязывал линёк и дёргал дверь, если нужно приседал и толкал. В пару первых дверей по моей команде дружно выпалили, дальше просто осторожно выглядывая, осматривали. Помещений не много, на палубе встретили отошедшего Мольмера, оставили двоих с револьверами, что сидели на вёслах, прыгнули в шлюпку и двинули к берегу. Вдруг на трампе вспыхнула лихорадочная стрельба, без команды шлюпка уже поворачивала к судну, все шесть вёсел несли нас очень быстро, но мы не успели, когда мы подлетели, из дверей уже выносили матроса Васильева. Пуля попала в грудь, крови почти не было, но жизнь его уже покинула. Думаю, что если бы даже я стояла рядом помочь бы не смогла. Приказала везти его на корабль, а мы поплыли к берегу, куда похоже собралась ещё одна команда, с правого борта спускали капитанский вельбот с установленным на носу Максимом. На берегу, мы приказали выставить часовых по краям пляжа, у костра с пленниками обнаружились две женщины и раненый в грудь и руку. Молодая без сознания, а с пожилой и моряком удалось поговорить, что сразу сняло камень с души. Всё верно, судно голландское — грузопассажирский трамп два дня назад вышел с грузом из Сингапура. Женщины пассажирки, он — механик, всю остальную команду и ещё пятерых пассажиров убили и выкинули в море, захватили ночью милях в пятидесяти, к утру дошли сюда. Его, двух кочегаров и старпома заставили развести огонь и запустить машину. Здесь пытали пытались вытрясти какую-нибудь полезную информацию, во время пыток он и схлопотал пулю. Судно принадлежит голландской компании, у которой есть представительство в Сингапуре. Пассажирки оказались англичанками. Их и подлеченного механика, я уже вынула у него пулю и починила лёгкие, у него остались только гемоторакс и сломанные рёбра, так, что заживать будет ещё долго и не возникнет ненужных вопросов, а сейчас он нам был нужен, как единственный живой член экипажа. Женщин и механика отправили к нашему эскулапу, который занимался ранеными, одного во второй абордажной группе зацепило в руку, другому при погрузке уронили Максим на ногу. Сами мы двинулись к шустрику с перебитыми ногами, он уже отходил, но успел рассказать, что он португалец, что команда смешанная, главный погиб у костра, а вот его помощник ушёл в деревню. Я только успела дёрнуться, как подоспела 'кавалерия из-за холма'. На самом деле кавалерии не было, увидев, что происходит, как выяснилось, местные, до этого прятавшиеся в лесу, ударили пиратов с тыла и почти всех перебили, только двоих связали и бросили нам под ноги...