— Почему?
— Звуки издавали цветы. Или плоды, как их называли некоторые. Похожи они были именно на цветы. Они распускались на ветвях гебариана, выпускали лепестки-трубки и издавали звуки, подчиняясь которым весь гебариан перебирался с места на место, цеплялся за грунт, высасывал из бурлящей атмосферы нужные вещества и наполнял ими трубки цветка-плода. Затем однажды плод отрывался, откатывался в сторону, раскрывался и превращался в новый гебариан. Теперь гебариан больше не цветет. Все свои силы он тратит на наполнение щупальцев корпорации первосортным пивом.
— Но почему? — поразился Ламер.
— Корпорация нашла звуковой код, который заставил гебариан вырабатывать пиво! — воскликнула Марта. — Не спрашивайте, как она это сделала. Я этого не знаю. Я знаю только одно. Тридцать лет назад на Гебу прибыл отряд акустиков, который финансировался корпорацией. Целая экспедиция! Ее участники прошли карантин, и я собственноручно осматривала их багаж, я сама видела звуковые файлы, но не могла и предполагать, что в них смерть гебариана. Ученые установили оборудование, выпустили шланги, включили акустику на полную громкость, и целый лес сбросил цветы и переключился на изготовление пива. А затем новые экспедиции, новые исследования. Последние экспедиции не нашли на планете ни одного цветущего гебариана. Более того, я сомневаюсь, что даже при возможном уходе концерна с Гебы, гебариан способен восстановиться. Если только через мучения, похожие на те, которые испытывала я, когда у меня перестали брать кровь. Именно поэтому корпорация не может ограничить производство пива, и поэтому ей необходим этот сертификат!
— Но, — Ламер задумался, — отчего вы решили, что у этих цветов был разум?
Марта достала пачку сигарет, закурила.
— Многое рассказывали очевидцы. То, что не пишут в официальных отчетах. Когда корпорация еще только подбирала звуковой режим, гебариан пытался противодействовать. Он разрушал оборудование, отгонял гебариан без цветов, пытался заглушить звук акустической установки. Его действия были действиями разумного существа, который охраняет свой мир. Но он оказался бессилен перед мощью звука корпорации. И сбросил цветы.
— Но даже если все и так, — осторожно начал Ламер, — то корпорация сама себе обрекает на будущее разорение! Не существует вечных организмов. Если гебариан перестал размножаться, значит, скоро "Атлантика" останется без доноров. Разве не так?
— Только не думайте, что в корпорации работают дураки, — усмехнулась Марта. — Прежде чем опутать трубопроводами планету, они выяснили, что гебариан прекрасно размножается черенками. И никуда уже потом не убегает.
— Что же делать? — задумался Ламер.
— Ничего, — ответила Марта. — Теперь уже ничего.
6
— Ну вот, — развел руками Диггере, увидев в пластиковом коридоре Ламера с чемоданом в руках. — Впрочем, я не удивлен. Чего вам делать на этой Гебе? Через час лайнер уйдет на Центральную, и вы забудете про наше захолустье как про страшный сон.
— Какое же это захолустье? — улыбнулся Ламер. — Пивная столица вселенной. Особенно теперь, после того как я подтвердил обоснованность претензий корпорации на ISO9001. Чего уж, независимо от того, каким путем получается пиво, важен, прежде всего, результат. А результат говорит сам за себя. Волшебный вкус. Неповторимый напиток. Разве корпорация виновата, что эти растения не приживаются нигде, кроме Гебы?
— Растения? — усмехнулся Диггере. — Теперь уже да, это — растения. Я приехал сюда еще ребенком, вместе с родителями. Потом они отправили меня на Центральную, чтобы я выучился на врача, а пока меня не было — погибли. Я не знаю обстоятельств их гибели. В корпорации мне сказали, что ураган разрушил жилой модуль. Возможно, что так оно и было. Но когда я еще жил вместе с ними, у нас был в модуле настоящий гебариан. Отец принес только что упавший плод, устроил что-то вроде аквариума с гебарианской атмосферой и разговаривал с ним. Целый год. Отец был слабым человеком, хоть и талантливым. Он считал, что его задвинули в самую глушь. Много пил... Гебариан к тому времени вырос. У него появился цветок. Я еще был слишком мал, но мне кажется, что он отвечал отцу. Отец сохранял эти разговоры в файлах. По крайней мере, те звуки, которые издавал цветок. А потом стал угощать его пивом. Вливал в лепестки.
— А потом? — спросил Ламер замолчавшего Диггере.
— Потом начались скандалы, — продолжил Диггере. — Мать прятала пиво, и пиво для отца стал делать гебариан. Он издавал какую-то мелодию, ряд звуков, приглушенный толстым стеклом аквариума. Растение начинало выделять жидкость, цветок собирал ее и выливал в емкость. Однажды даже я попробовал это, преодолев брезгливость. Это было настоящее пиво.
— Это все? — спросил Ламер.
— Все, — ответил Диггере. — Родители отвезли меня на Центральную, сдали в интернат, сами обратились в корпорацию "Атлантика" с образцами пива, сделанного гебарианом, аудиозаписями его звуков, и в составе специальной экспедиции корпорации вернулись на Гебу. Потом их не стало. Остальное несложно предположить.
— Вы пытались что-то выяснить? — поинтересовался Ламер.
— Зачем? — удивился Диггере. — Здесь в корпорации у меня спокойная работа, на Центральной семья, приличная зарплата. К тому же я очень люблю пиво. Чего еще хотеть от жизни?
— Да, действительно, — согласился Ламер.
— Вы Марту ждете? — спросил Диггере после паузы.
— Да, — кивнул Ламер.
— Она не придет, — вздохнул Диггере. — Она знает, что вы подписали протоколы исследований.
— У меня не было другого выхода, — объяснил Ламер. — Да и к чему кривить душой, пиво ведь действительно замечательное.
— Да, — согласился Диггере. — Как вы думаете, если бы у меня сохранилась аудиозапись тех звуков, что издавал гебариан, смог бы я как-то участвовать в этом бизнесе?
— Вряд ли, — усомнился Ламер. — Я уверен, что корпорация позаботилась об этом. У нее исключительная концессия на Гебу, да и права, скорее всего, на звуковую фонограмму зарегистрированы должным образом. А авторское право во вселенной это штука серьезнее биоблокады.
— Я так и знал, — огорчился Диггере. — Мой отец был все-таки непутевым человеком. Вам пора. Объявили посадку.
Толстяк засуетился, попытался отнять у Ламера чемодан, чтобы донести его до шлюза, затем остановился, маленький, неуклюжий, высморкался в рукав белого пластикового халата и, смахнув слезу, заорал вслед уходящему чиновнику:
— Господин Ламер! Я знаю, что корпорация предложила вам место консультанта и дисконт на всю продукцию фирмы! Теперь, когда поставки начнутся на Центральную, я настоятельно советую вам обратить внимание на новый сорт "Атлантика-портер" с тремя твердыми Ми и одной светлой Ре! Пиво темное и чуть крепковатое, но аромат неповторимый! Не пожалеете!
2004 год
Пятый уровень
— Ну, что же ты? Выбирай!
Миссис Бишоп больно толкнула мужа локтем. Генри поморщился, но на жену посмотрел с нежностью. Легкая одутловатость еще недавно почти кукольного лица ее нисколько не портила. Точно так же, как и явственный животик. Все-таки она показала себя молодцом, решиться на вынашивание ребенка, когда большинство женщин предпочитает кувезную беременность? А ее заботы о доме? Трудолюбие? Нет, матушка не зря обратила его внимание на дочку пекаря, в конечном итоге лишения юности действительно способствуют закалке характера. Вот если бы Магда хоть немного, на самую малость ослабила напор! Неужели она не видит, что он и в самом деле все, положительно все готов сделать и для нее, и для их первенца?
— Что ты застыл как столб? — снова попыталась ударить мужа Магда, подтверждая предупреждения матушки Генри о неизбежной порче характера будущей мамы.
— Я выбираю, дорогая, — попытался поцеловать жену в завитки локонов за ушком мистер Бишоп. — Вопрос слишком серьезен. Неужели ты не понимаешь, что мы определяем будущее нашего мальчика? Конечно, симбиотика можно заменить со временем, но ты просто не представляешь, какие это будут расходы!
— Именно поэтому мы здесь, — сменила гнев на милость миссис Бишоп. — Думаешь, я забавлялась, когда целый месяц вычитывала каталоги? Во-первых, симбиотик для новорожденного дешевле вполовину. Во-вторых, заказывая его заранее, мы экономим еще десять процентов цены, я уж не говорю, что и страховка нам обойдется дешевле. И это только потому, что симбиоз с новорожденным никогда не дает осложнений.
— Дорогая, — Генри скорчил гримасу. — Не могла бы ты выражаться проще? Эти фразы из каталогов... Они, наверное, отражают истину, но...
— Господа, — к будущим родителям, изнывающим у сверкающей яркими упаковками витрины, шагнул молодой продавец. — Я могу вам чем-то помочь?
— Мы выбираем, — вернул гримасу на лицо мистер Бишоп.
— Понимаю, — кивнул продавец. — Меня зовут Джим. Миссис...
— Бишоп, — улыбнулась Магда, смущаясь от того, что стройный красавец коснулся губами ее руки. — У нас будет мальчик.
— Я рад за вас, — заискрился улыбкой Джим. — И тем более преклоняюсь перед очаровательной женщиной, которая решилась выносить ребенка согласно законам природы. Вам есть чем гордиться, мистер Бишоп. Бог мой, где бы мне отыскать такую же красавицу? Рад, что вы почтили вниманием центральный офис корпорации. Это говорит о серьезности ваших намерений.
— Благодарю вас, Джим, — сдержанно улыбнулся Генри. — Но мы должны...
— Вы должны сделать выбор, — мгновенно стал серьезным продавец. — Именно вы и никто другой. Вы и ваша очаровательная жена. Я не только не хочу вам в этом мешать, я не могу этого делать. Любая моя попытка дать вам совет немедленно приведет к моему увольнению. Неужели вы думаете, что я хочу потерять это место?
— Тогда в чем же состоит ваша работа? — подняла аккуратные бровки Магда.
— Я только отвечаю на вопросы, — снова улыбнулся Джим. — Откровенно и беспристрастно. И, заметьте, мои ответы точно так же будут зафиксированы средствами наблюдения и подвергнуты строгому анализу. Что ж, такова жизнь. Симбиотиков распространяет только наша корпорация, поэтому внимание к нам антимонопольного комитета объяснимо.
— Но как же мы разберемся? — обратилась к витрине Магда. — Как же мы разберемся в этом... изобилии вариантов, если вы не сможете дать нам совет?
— Разберемся как-нибудь, — поджал губы Генри. — Или ты зря читала каталоги? В конце концов, каждый симбиотик имеет описание, инструкцию. Главное — понять, чего мы хотим.
— Вы совершенно правы! — воскликнул Джим, развел руками, хлопнул ладонями по бедрам и даже смахнул набежавшую на ослепительно голубые глаза слезу. — Вы даже не представляете, как вы правы. Самое главное понять, чего именно вы хотите.
— Мы хотим счастья для нашего мальчика, — прослезилась в ответ миссис Бишоп.
— Вот! — поднял палец Джим. — Именно это я и хотел услышать. Осталось только спросить у вас, а что есть счастье? Не какое-нибудь абстрактное счастье, а счастье именно вашего мальчика? Маленького человека, который еще не родился? Неужели вы думаете, что можете знать, в чем будет заключаться его счастье? Или это он должен определять сам?
— Подождите? — растерялся Генри. — Тогда какого черта вы...
— Мы не продаем счастье, — печально вздохнул Джим. — Мы предоставляем только возможности. Гарантий счастья вам не даст никто. Или то счастье, которое я вижу в вашем союзе, вам кто-то предоставил? Ведь вы не купили его? А оно есть, я чувствую это и по вашему строгому взгляду, мистер Бишоп, и по блеску глаз вашей красавицы-жены. Но обратитесь в любую страховую компанию. Я буду весьма удивлен, если кто-то застрахует вас от потери счастья.
— Хорошо! — повысил голос Генри, вытащил платок, высморкался в него и, смутившись, повторил чуть тише. — Хорошо. Насколько я понял, после более чем ста лет существования вашей корпорации, после самого строгого тестирования вашего изобретения, этих самых... симбиотиков, правительство, наконец, разрешило их широкое распространение. Значит, польза их несомненна?
— Посмотрите на меня, — строго сказал Джим. — Я, как и миллион с небольшим добровольцев, участник последней испытательной программы симбиоза. Мне сорок лет. Дадите ли вы мне больше двадцати? А между тем симбиотик, который мне служит, относится к самым обычным образцам и идет по первому уровню. А ведь их — пять. Можете себе представить?
— И вы... счастливы? — сдвинула бровки к переносице Магда.
— Я буду счастлив, — рассмеялся Джим. — И уж в любом случае я знаю, что могу быть счастлив. Ладно, забудем обо мне. Да, вам повезло, господа. Вы красивы, молоды, здоровы. Наконец, вы вместе. Я уж не говорю, что раз уж вы пришли сюда, то вы не бедны, мое почтение мистеру Бишопу. Но насколько вы уверены, что вашего везения хватит и вашему малышу? Да, повторюсь, мы не торгуем счастьем, но если представить нашу жизнь чем-то вроде равнины, которую пересекают бездонные пропасти... Тогда мы продаем крылья.
— Боже мой, — Магда уткнулась носом в рукав мужа. — Ты слышишь, что он говорит? Генри. Ты слышишь?
— Позвольте, — мистер Бишоп снова высморкался. — А насколько распространены сейчас симбиотики?
— Вся информация открыта, — пожал плечами Джим и смешно наморщил нос. — Если исключить людей пожилых, которые хотели продлить свою жизнь и прожить ее остаток, не мучаясь от болезней. Если забыть о тяжелобольных, которых симбиотики возвращают к активной и долгой жизни. Забыть о тех людях, что отчаялись биться с собственным несовершенством и захотели отыскать в себе способности математиков, финансистов, лингвистов, музыкантов, поэтов, да мало ли кого, то пока не так много. Ведь программа симбиоза для новорожденных действует в свободном режиме только пять лет. Но около пятидесяти миллионов малышей по всему земному шару уже теперь могут смотреть в будущее с оптимизмом. И не за горами то время, когда их будет большинство. Симбиотики первого уровня вполне доступны каждой семье уже теперь. Более того, они выгодны. Только экономия на медицинской страховке уже окупает расходы на приобретение симбиотика.
— Дорогой Джим, — восторженно прошептала миссис Бишоп. — Я восхищена всем тем, что вы сейчас сказали. Я даже думаю, что рано или поздно мы вернемся сюда с Генри, чтобы подобрать симбиотиков и для нас. Тем более что многие из сослуживцев Генри, а он занят с финансами в очень крупной фирме, уже воспользовались вашими услугами. Они все так... подтянулись. Расцвели. Я тоже хотела бы, чтобы мой Генри перестал жаловаться на здоровье и усталость. Дорогой. Спрячь, наконец, свой платок. Джим. Но вот, когда вы рассказывали об уровнях, вы сказали о пяти. О пяти уровнях. А в ваших каталогах упомянуты только четыре? Что это за пятый уровень? Насколько он дороже обычных? И что он дает ребенку? Вы понимаете, нам для нашего малыша ничего не жалко. Ведь так, Генри?
Магда снова толкнула мужа локтем.
— Конечно, дорогая, — ойкнул мистер Бишоп.
— Пятый уровень — это наша новая разработка, — стал серьезным Джим. — Видите, она даже еще не успела попасть в каталоги. Да и вряд ли попадет. Пока что тиражи симбиотиков пятого уровня слишком малы. Хотя внешне они не отличаются ничем от первого, такие же розовые комочки плоти, размером всего лишь в четверть человеческой почки, они и похожи на почку младенца, но вот возможности...
