| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Снаружи робко постучали. Гедимин нехотя выглянул из-за барьера. Гуальтари посмотрел на его припылившуюся броню и хмыкнул.
— Ранец у тебя тихий, а вот летаешь ты так, что стены трясутся. Что там было? Авария?
Из-за его спины выглянули двое в кирпично-рыжих скафандрах, на вид более лёгких, чем броня Гедимина. Посмотрев на сармата, они мигнули и переглянулись между собой.
— Ты там не поранился? Ранцем не так легко маневрировать. Он вообще тупой, как палка. Хуже робота-уборщика. Тут надо знать, что куда должно двигаться. Как всё это работает... — незнакомый сармат пошевелил пальцами. — Ну... это физика. Ты ходил на курсы физики?
Гуальтари хрюкнул в респиратор. Гедимин сузил глаза. "Я знаю, как работает реактивная струя. Я не знаю, как работает эта дрянь!" — он сердито покосился на лямку "крыла". "И я понятия не имею, что куда должно лететь. Оно вообще летать не должно!"
— Я пошёл, — буркнул он, затыкая дыру в защитном экране. "Физика..." — он тяжело вздохнул и после недолгих раздумий решительно протянул руки к шлему и сдвинул височные пластины. "Пока я не чувствую эту штуку, ничего не выйдет. Может, так легче пойдёт?"
Он снова включил отталкивающие потоки, в этот раз — две пары одновременно. Тёплые невидимые волокна заскользили по вискам, по коже век, отозвались красными вспышками в глазах и сомкнулись на переносице. Гедимин зажмурился. "Здесь моё тело. Скафандр добавляет двадцать семь сантиметров. На самом деле ступня длиннее. А ширина плеч... Hasu! Это ещё что?!"
Из спины как будто протянулись четыре пучка мягких, колышущихся щупалец. Гедимин не видел, что сзади, но чувствовал, как новые отростки прикасаются к стене в двух метрах от него и ощупывают торчащие из неё штыри. Представив себе их форму, сармат резко развернулся и открыл глаза. Все выступы были там, где он их нащупал — чем бы он это ни сделал.
Теперь отростки на спине — кажется, они прижались к телу во время разворота — осторожно расправлялись. Гедимин чувствовал, как они ощупывают цепи и половину обшивки глайдера, подвешенную на одной из них, а потом натыкаются на пучок кабелей.
— Мать моя пробирка, — пробормотал он, прижимая пальцы к виску. — Это что-то вроде вибриссов?
Одно из щупалец сместилось вперёд. Скользнув по плечу и шлему, оно дотронулось до штыря, торчащего из стены, и тщательно его ощупало. Гедимин поднял взгляд на железную балку, хмыкнул и развернулся лицом к свисающим препятствиям.
— Ладно, ещё раз...
Он закрыл глаза и включил основную тягу.
Пучки щупалец на спине распушились, растягиваясь во все стороны; Гедимин чувствовал, как они шевелятся на лопатках. Один из пучков на что-то наткнулся, и сармат дёрнул плечом, — и неожиданно легко развернулся всем корпусом, уходя от препятствия. Некогда было разбираться, что это, — другой пучок уже подавал сигналы о каком-то объекте прямо по курсу. Ещё несколько движений плечами — и сармат зигзагом пролетел между свисающими тросами от стены до стены. Щупальца, проскользив по спине, всей массой устремились вперёд, очередной сигнал обжёг спину, — Гедимин вскинул руки и ушёл на полметра вниз. Пальцы на долю секунды соприкоснулись с выступом — тем штырём, с которым сармат только что разминулся. Другая заострённая балка попалась под ноги, и Гедимин вцепился в неё пальцами, отключил тягу и с глубоким вдохом открыл глаза.
Он пересёк весь зал, оставив позади множество свисающих цепей, тросов и подвешенных к ним утяжелений. Невидимые щупальца всё ещё трепетали вокруг него, от лопаток вытягиваясь вперёд и вбок. Гедимин попробовал направлять их и обнаружил, что они действуют сами по себе, лишь передавая в его мозг сигналы о найденных объектах.
"Странное ощущение," — сармат скользнул взглядом по препятствиям, пытаясь совместить сигналы новообретённых вибриссов и органов зрения. "Но мне это нравится. Ещё раз..."
Резкий подъём обеих рук направлял тело вниз, резкое опускание толкало его вверх, частичный поворот корпуса позволял легко развернуться, движение ступни — скорректировать курс. Пару раз пришлось переключить сами несущие потоки. Летать на ощупь оказалось легче — зрение сильно отвлекало, но три пролёта спустя Гедимин пересёк зал с открытыми глазами без столкновений.
"Хватит," — вскинув руки, сармат спустился на пол и отключил "крылья". Сердце билось громко и часто, тело покрылось испариной. Щупальца после отключения никуда не делись — несколько секунд потрепетав в воздухе, они втянулись под скафандр и легли вдоль рёбер, опоясав грудь сармата плотными витками. Ощущение было более чем странное. Гедимин даже попытался нащупать их, сдвинув пластины брони, — пальцы наткнулись на область тепла, но не нашли ничего вещественного, кроме комбинезона и горячей кожи под ним. Волокна, протянувшиеся по вискам и скулам, не шевелились, лежали плотно и никуда не собирались пропадать. Гедимин озадаченно хмыкнул и повёл плечами, пытаясь расправить новообретённые "вибриссы". Тёплая масса вдоль рёбер колыхнулась и снова замерла. "Не новый орган, а симбионт?" — Гедимин вспомнил полёт и покачал головой. "Что бы это ни было — оно удобное. Но Хольгеру лучше не рассказывать. И медикам тоже."
Он прикоснулся к вискам, возвращая на место пластины. Он ожидал, что "отсекаемые" щупальца обожгут ему спину, но они просто исчезли, как и нити вокруг глаз. Выждав немного, сармат сделал шаг к выходу — и изумлённо мигнул.
Он давно не обращал внимания на экран, разделяющий зал надвое, — и теперь не мог сказать, когда именно перегородка стала прозрачной. Рядом с ней стояли пятеро сарматов — Гуальтари и четверо новобранцев в оранжевых скафандрах. Один из них ещё делал вид, что выполняет задание тренера — лепит из пластичного фрила шар, остальные просто глазели на Гедимина. Сармат сердито сощурился.
— Заняться нечем? — буркнул он, отодвигая экран и выбираясь наружу. Перегретое тело не спешило остывать — пот стекал по надбровным дугам, минуя глаза, но затекая в рот. "Надо охладиться," — Гедимин поискал в скафандре ёмкости с водой, но нашёл её слишком тёплой. "Заодно поищу камеры в душевой."
— Чего встали? — спохватившись, прикрикнул Гуальтари на четвёрку сарматов. — У вас что, уже готово по "Гарпии"?
Новобранцы, недовольно переглядываясь, пошли к лоткам с пластичным фрилом. Гедимин хотел прошмыгнуть мимо тренера в душевую, но Гуальтари встал на дороге, растопырив конечности экзоскелета.
— Ядро Юпитера! Ты болтался там, как в невесомости, — сказал он. — Эта штука что, отключает компенсаторы? Так быстро и... вжжих — и прошёл, как по ровному полу, в метровый проём! Когда ты успевал рулить? Оно что, на нейрошунте?
Гедимин покачал головой.
— Управление выведено на ладони. Это идея Кумалы, у него все скафандры так работают, — он показал инструктору ладонь и пошевелил пальцами. Гуальтари недоверчиво хмыкнул.
— Даже "Харгуль" с нейрошунтом так легко не рулится. И так в нём не поскачешь. А уж разворачиваться на месте... Ты битый час болтался в воздухе! На сколько у этой штуки хватает топлива?
— На двадцать тысяч лет, — ответил Гедимин, пытаясь сдержать нелепую ухмылку. Он вспомнил полёт на ощупь, тёплые волокна на коже и странную лёгкость в теле, — будто его со всех сторон поддерживала и покачивала плотная жидкость, и гравитации не существовало.
— Смеёшься? — настороженно сощурился Гуальтари. — Мне можешь сказать. Я же доносить не побегу.
— Я сказал правду, — буркнул Гедимин. — Это ирренций. Его хватит надолго. Хочешь попробовать?
Он потянулся к "крыльям". Гуальтари двинулся было вперёд, но оглянулся на новобранцев — они снова отвлеклись от задания и уставились на чужака — и покачал головой.
— Как-нибудь потом. Но если ты не врёшь, эта штука лучше любого реактивного ранца.
Гедимин кивнул.
— Это ядерная энергия, — сказал он, нежно погладив "лямку". — Не дикарское сжигание химикатов. Немного её доработать — и все реактивные двигатели пойдут в ядро Юпитера.
Гуальтари недоверчиво хмыкнул.
— Ты сначала доработай. Реактивным двигателям двести лет, а эту штуку ты вчера соорудил. Вот проработает она двести лет — тогда посмотрим.
18 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Филк-пилот слушал последние инструкции внимательно, глядя на Гедимина немигающими круглыми глазами с изжелта-зелёной радужкой; в его округлом лице было что-то кошачье, и ремонтник даже задумался, не был ли пилот плодом очередного эксперимента с генами животных. Но пальцы у филка были обычной длины и толщины, без скрытых "карманов" для когтя, — Гедимин даже тронул его за руку, чтобы в этом убедиться.
Инструктаж, начатый в крошечной кабине "Гарпии", заканчивать пришлось в углу сборочного отсека — в помещение набилось столько сарматов, что Гедимин был вынужден отступить к стене и почти что в неё вжаться. Техники готовили "Гарпию" к перевозке на полигон, охрана в тяжёлых экзоскелетах следила за ними, за ней и заодно — за Ассархаддоном, Исгельтом и Никэсом. Все трое собрались в отсеке, отряды их телохранителей пришли вместе с ними, — Гедимин думал, оглядываясь на толпу, что лучше бы он сам отнёс "Гарпию" на руках к полигону, чем устраивать в своём отсеке такое столпотворение.
— Что будет, если оставить линзы неприкрытыми между манёврами? — спросил пилот.
— Ненужный расход ирренция, — ответил Гедимин. — В худшем случае — оплавление и разрушение "крыла". На этот случай у тебя остаётся штатный двигатель. Прикроешь загрязнённый участок и вернёшься на базу. Руками ничего не трогай.
Пилот оглянулся на "Гарпию" — её уже везли к выходу, и вся толпа медленно перемещалась вслед за ней.
— Очень тесная кабина, — прошептал Гедимин, недовольно щурясь. — Тебе там самому не тесно?
— Там ещё будет второй пилот, — сообщил филк, глядя на Никэса — тот жестом звал его к себе. Гедимин, кивнув, осторожно хлопнул — или, скорее, погладил — пилота по плечу и пошёл к Хольгеру, выбравшемуся из толпы и озирающемуся по сторонам.
— У них в истребителе два пилота, — сказал он химику. — Филки. Больше никто не влезет. Линкен знает, что его в пилоты не возьмут?
Филк и Никэс быстро пошли к выходу, обогнав кран, везущий по рельсам истребитель. Исгельт и Ассархаддон отстали и, судя по взглядам, бросаемым на Гедимина и Хольгера, ждали, когда те их догонят. Гедимин удивлённо мигнул.
— "Гарпия" была бы неплохим кораблём, — услышал он негромкие рассуждения Исгельта, — если бы её не пихали сразу в две ниши. Или хороший вакуумник, или хороший атмосферник, — на совмещении получается редкая дрянь...
— Думаю, новый двигатель это изменит, — ответил ему Ассархаддон, оглядываясь через плечо на Гедимина.
— Я бы не придавал ему такое большое значение, — сдержанно сказал Исгельт. — Этот ваш металл — редкость, его получают искусственно, и он очень опасен. Я бы не ставил такие двигатели на истребители, зная статистику потерь...
Гедимин уткнулся взглядом в стену. "Всё для войны," — в груди зашевелилось что-то тяжёлое и очень холодное. "Даже самое мирное. Всё пойдёт на этот идиотский план..."
— Гедимин, — Ассархаддон остановился и повернулся к исследователям. — Как я вижу, вы торопитесь вернуться к работе. Да, думаю, вам незачем присутствовать на испытаниях. Это обычный прогон в замкнутом туннеле, вы всё равно ничего не увидите. Можете остаться тут. Что с вашим крылатым ранцем? Он уже пригоден для установки на экзоскелеты?
Гедимин неохотно кивнул. "Ну да, и это пойдёт туда же. Всё для войны..."
— Отлично, — Ассархаддон перехватил его взгляд и теперь цепко его удерживал — чтобы разорвать зрительный контакт, сармату пришлось бы отвернуться. — Я не буду вас торопить, но завтра утром мне хотелось бы получить полную документацию и промышленный образец вашего "крыла". Чем скорее инженеры начнут с ним работать, тем лучше... Кстати, вы определились с его названием?
Гедимин и Хольгер переглянулись.
— Пусть ему дадут моё имя, — сказал сармат, заранее щурясь — по опыту он уже знал, что на эту просьбу ответят отказом. Ассархаддон, помедлив, тяжело качнул головой.
— Это невозможно. Другие предложения у вас есть?
— Sejesqa, — сказал Хольгер, снова оглянувшись на Гедимина. Тот мигнул.
— "Испепеляющий"? Почему? "Крыло" ничего не сжигает.
— Помнишь, как ты наткнулся на этот эффект? — спросил Хольгер. — По-моему, подходящее название.
— Да, пожалуй, — задумчиво сказал куратор. — Sejeske... seje... sejen. Двигатель типа "седжен"... Да, подойдёт. К утру жду полный отчёт.
20 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Испытательные полёты в зале Гуальтари продолжались два часа, и ещё час Гедимин остывал под постепенно охлаждающимся душем и делал записи о ходе испытаний. Он не был уверен, кому именно их следует передать — командиру Авиаблока, Исгельту или биологам, но происходящее, по его мнению, требовало фиксации.
По пути в Авиаблок — хотя работа Гедимина под руководством Никэса практически закончилась, его пока ещё не перевели обратно в "Гекату" — сармат время от времени, забывшись, поводил плечами. Невидимые, но ощутимые и весьма полезные щупальца, на два часа приросшие к его спине, исчезли, как только он ушёл из-под действия сигма-лучей, но иногда ему казалось, что они ещё на лопатках. "Скоро до фантомных болей дойдёт," — сердито подумал он, в очередной раз поймав себя на навязчивом движении. "Хватит."
Он тихо вошёл в отсек Авиаблока и остановился у порога. Когда он уходил, в лаборатории был только Хольгер; сейчас к нему пришли.
— Гедимин непременно должен увидеть эти чертежи, — говорил химик сидящему рядом с ним Ассархаддону. — Всё же он — лучший эксперт во всём, что касается ирренция.
— И лучший механик на Канадских территориях? — куратор еле слышно хмыкнул. — Что ж, я готов выслушать его мнение. До возвращения Исгельта Никэс всё равно не начнёт работу. Даже я не могу его заставить... Гедимин, вы вовремя вернулись. Для вас есть хорошие новости.
Хольгер подвинулся, уступая ремонтнику место. Сармат молча сжал его руку, сел и вопросительно посмотрел на Ассархаддона. Тот положил на стол руку; на запястье светился слегка приоткрытый экран передатчика, над которым стремительно формировалась трёхмерная голограмма.
— "Седжен" отлично показал себя на всех испытаниях, — продолжал куратор. — Как в закрытом туннеле, заполненном воздухом, так и в открытом космосе. Инженеры Авиаблока разработали новую модель лёгкого истребителя — специально для двигателей типа "Седжен". Можете взглянуть на чертежи.
Гедимин, растерянно мигая, смотрел на голограмму. Новый истребитель, избавленный от реактивного двигателя и запасов топлива для него, не нуждающийся в опоре на воздушные массы, изменился почти до неузнаваемости. То, что было изображено на общем плане, скорее напоминало гранёный наконечник древней стрелы, четырёхгранник, сильно вытянутый от носа к корме. "Седжены" разместились на рёбрах; всего их было четыре, не считая пятого, резервного, предназначенного для резких прыжков вперёд и установленного на месте дюз.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
