Обратный отсчёт-2: Проект "Геката". Часть 2. 13.02.38-02.07.38. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" - кратер Кеджори, научно-испытательная база 'Койольшауки'

13 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Смотровая галерея была проложена под самым потолком — обычные сарматы проходили впритык, Гедимину приходилось наклонять голову каждый раз, когда он проходил подсвеченный зеленью шлюз. Внизу лежал один из реакторов "Гекаты", и, если прислушаться, был слышен гул охлаждающих насосов — но обычно его заглушал шум вентиляции, один из туннелей которой проходил под галереей. Гедимин, устав пригибаться, сел и смотрел сквозь перила на крышку реактора. Он думал об огромном холодном озере под поверхностью Луны — о гигантской сети теплообменных туннелей, заполненных водой. Она уходила далеко в сторону от кратера Драйден и пока справлялась с охлаждением всех местных реакторов — и Гедимин надеялся, что она не протечёт в неподходящее время и не покажет наблюдателям, что под поверхностью что-то есть.

Шлюз с тихим шипением приоткрылся. Ещё один сармат вышел на галерею и встал рядом с Гедимином.

— Ты снова здесь? Тут много реакторов...

— Я видел, — отозвался ремонтник. — Всё работает. Помощь не нужна.

"И кто мне даст помогать?!" — добавил он про себя, досадливо щурясь на закрытый проход в машинный зал. Внешне ворота выглядели так же, как шлюз у сармата за спиной, но распознаватель на входе отказывался пускать Гедимина — как в машзал, так и к щиту управления. "Издеваются они, что ли?"

— Ясно, — протянул Хольгер, проследив за его взглядом, и криво ухмыльнулся. Его лицо было видно почти полностью под лёгким шлемом с символическим респиратором. Он снова оставил где-то тяжёлый скафандр и расхаживал в серебристом комбинезоне с символикой Химблока.

— Опять без защиты? — Гедимин нахмурился.

— Я не на работе, — отмахнулся химик. — А тебе не тяжело всюду её таскать? Спишь ты тоже в ней?

Гедимин мигнул. Последние несколько дней он в самом деле не всегда вспоминал, что скафандр нужно снять — уже который день подряд просыпался через несколько минут, когда рука, вместо того, чтобы прикрыть глаза или почесать щёку, натыкалась на твёрдую обшивку.

— А вдруг разгерметизация? Мы не на Земле, — напомнил он, прислушиваясь к гулу вентиляции. Воздух прокачивался по лабиринтам "Гекаты" и "Койольшауки" непрерывно, расщеплялся углекислый газ, выравнивалась температура, датчики по всему периметру отслеживали микроутечки.

— Если разгерметизация, и её не устранят в кратчайший срок, — задумчиво сощурился Хольгер, — то нам с тобой лучше умереть быстро, всё равно долго не протянем...

— Heta, — буркнул ремонтник — направление разговора ему не нравилось. — Ты за мной пришёл? Смена кончилась?

В реакторном зале было тихо — "атомщики" работали в две смены по двенадцать часов и, по слухам, спали по шесть часов в сутки; сейчас их часы показывали середину рабочего дня, и все сигналы молчали. Двое "научников" вышли в плавно изгибающийся коридор, и два отряда охраны, отделившись от стен, окружили их и вместе с ними направились к транспортному туннелю. Не успели они сделать и трёх шагов, как передатчики Гедимина и Хольгера одновременно загудели и замигали из-под обшивки.

— Константин! — удивился химик, взглянув на экран. — Что-то срочное... А у тебя кто?

— Он, — Гедимин удивился ещё сильнее. — Давно на связь не выходил.

— Идём-идём, — поторопил его Хольгер. — До сих пор он меня "срочно" не вызывал. Тебя, кажется, тоже.

В последний раз, когда Гедимин видел Константина в столовой, тот, болезненно щурясь, поднялся из-за стола при первом появлении ремонтника и молча ушёл, а при встрече в жилом блоке — резко отвернулся и с лязгом захлопнул двери. Поэтому сейчас ремонтнику было слегка не по себе, когда он подходил к столу, за которым сидели Константин и Линкен.

— Быстро ты его нашёл, — сказал взрывник Хольгеру. — Реакторный отсек?

— Где же ещё, — Константин поморщился, бросил на Гедимина быстрый взгляд и снова повернулся к взрывнику. — Завтра получишь ещё один списанный "Шерман".

Линкен широко ухмыльнулся.

— А обещали "Рузвельт".

— Сейчас — нет. Может, через неделю, — сказал Константин, недовольно щурясь. — У тебя ещё два "Фантома"... или ты их уже раздолбал?

— Было бы что долбать, — ухмыльнулся взрывник. — Это всё чушь. Дайте крейсер! Ну нельзя проверять крейсеробой на истребителях! Ассархаддон же умный сармат — что, не понимает?!

— Что вы там проверяете? — спросил Гедимин. Константин поморщился, зато Линкен развернулся к нему всем корпусом и ухмыльнулся шире прежнего.

— Твои двойные лучи, атомщик. Хороший вышел бластер! А когда я соберу турель...

Он мечтательно вздохнул.

— Ты истратил множество мишеней, — недовольно посмотрел на него Константин. — Получишь свой "Шерман" — и хватит с тебя. Теперь о тебе, Гедимин... Как рука?

Теперь сощурился ремонтник.

— Давно прошла, — буркнул он. — Зачем звал?

— Ассархаддон занят, координацию поручил мне, — Константин наконец посмотрел на него. — Химблок справился — четыреста восемнадцатый готов.

Хольгер изумлённо мигнул.

— В самом деле? С образцом сверяли?

— Да. Соответствует, — кивнул северянин. — Сейчас с ним работают в Инженерном. Дня через три привезут первую партию.

"Инженерный... Они что, за три дня наладят производство? Может, ещё и цех построят?" — Гедимин недоверчиво покачал головой. "Как быстро всё делается..."

— Постой-постой, — Хольгер протянул руку к Константину. — В чём там была загвоздка?

— Омикрон-излучение, — ответил тот. — Масса дозревает под ним до полного застывания.

Хольгер хлопнул ладонью по столу — он в своём лёгком скафандре ещё мог проделывать такие штуки без разрушительных последствий.

— Омикрон! Атомщик, ты был прав. Откуда ты мог знать?!

— А, с ним всегда так, — Константин, только-только вернувший на лицо спокойное выражение, снова скривился. — Метод тыка, доведённый до совершенства. Может, из-за него наш атомщик всё ещё жив. Иначе — я не понимаю, как с такой тягой к самоубийству...

— Отстань от атомщика, — ровным голосом попросил Линкен. — Давай к делу. Ну, сварили вы это ваше... как его там. Гедимин тут при чём?

— Будешь работать с четыреста восемнадцатым, — сказал северянин, переведя взгляд на Гедимина. — Разберёшься, как переводить омикрон в электричество, и построишь промышленный образец. Для начала — хотя бы для простейшего РИТЭГа. Ассархаддон поручил помогать тебе. Работаем вместе в твоей лаборатории. Ирренций мне на стол не складывать, немытым в "чистый" отсек не входить. Всё ясно?

Гедимин мигнул.

— У меня нет лаборатории, — напомнил он.

— Теперь есть, — нехотя сказал Константин, и его глаза стали ещё темнее. — Завтра увидишь. Ассархаддон ценит тебя, атомщик. Гордись.

14 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Спуск по Вертикали занял больше времени, чем обычно, — сарматы спустились на пять ярусов, прежде чем упёрлись в закрытый люк. "Сколько всего уровней в "Гекате"?" — задумался на секунду Гедимин, но выяснить это ему не дали — Константин, сердито шипя, уже тащил его в один из коридоров, уходящих в сторону. "Замаскированная турель," — успел заметить сармат, покосившись на стену. "И ещё одна. И ещё..."

— Это твой постоянный отсек, — сказал Константин, остановившись перед бронированным люком. Поверх брони крышка была выстлана фэнрилом, изображающим отрезок коридора. Гедимин хмыкнул. "Не вижу смысла. Плохая маскировка. Сразу поймут, что там что-то есть."

— Потрогай крышку, — велел Константин. — Просто ткни пальцем.

Гедимин ткнул. Крышка бесшумно разделилась надвое, пропуская сарматов в шлюз, и так же тихо закрылась.

— Вот так можешь делать только ты, — Константин многозначительно посмотрел на охранников, пробравшихся в шлюз следом — один из них уже хотел потыкать в следующую крышку, но тут же отдёрнул "клешню". — Остальных порвёт в клочья. Можешь как-нибудь проверить на надоевшем охраннике.

Гедимин мигнул. "Плохая шутка. Где он их нахватался?"

— И тебя порвёт? — спросил он. Константин поморщился и нехотя кивнул.

— Любого. Допуск только у тебя.

— А что он считывает? — спросил Гедимин, вспоминая, как выглядел люк снаружи. Знакомой рези в глазах он не почувствовал — видимо, тут стоял считыватель какой-то другой модели.

— Спроси у Ассархаддона. Безопасность — его дело, я даже вникать не хочу, — проворчал Константин. — Так мы идём или останемся тут на ночь?

Гедимин прикоснулся к следующей двери. Она сработала так же быстро и тихо, как первая. Красных вспышек в глазах снова не было, и сармат сделал в памяти отметку "спросить про считыватель". Потом он огляделся по сторонам.

— Уран и торий!

— Да-да, и ещё много всего, — Константин толкнул его в плечо. — Дай пройти!.. Так вот, здесь три отсека. "Чистый" — здесь. Дальше — санпропускник и ещё два отсека — рабочий и испытательный.

Гедимин прошёл вдоль стены, покрытой неровными фриловыми пластинами. Покрытие выглядело непрочным, но сармат видел — оно сделано так, чтобы поглощать энергию взрыва и защищать от разрушения саму стену — скорее всего, проложенную кеззиевой или ипроновой фольгой. "Если что — саркофаг уже строить не надо," — подумал Гедимин с невесёлой усмешкой. Его работа над реактором из области чистой теории постепенно переходила в реальность, и сармату было не по себе.

— Три телекомпа? Для кого? — подойдя к странному кольцеобразному столу, он вынул из углубления обруч знакомой конструкции и повертел его в руках. — Голопроектор? Сканеры? А это зачем?

— Для лаборантов. Для работы, — отрезал Константин. — Положи, где взял. Твои игрушки — вон за той дверью.

— Ещё и лаборанты... — Гедимин тяжело качнул головой. — А что ты будешь делать?

— Предполагается — рассчитывать модели, которые ты предложишь, — ответил северянин. — На самом деле — как обычно, мешать тебе убиться. Если успею. Вот что ты сейчас собираешься делать?

— Осматриваться, — отозвался ремонтник, недовольно щурясь. "Константина тут не хватало..."

Он вошёл в санпропускник и услышал под ногами плеск дезактивирующей жидкости, а за спиной — сдавленную ругань: трое охранников шли за ним, и брызги раствора летели из-под "копыт" во все стороны. "Ну да. Константин и эти... слушатели политинформаций," — Гедимин досадливо поморщился. "Ладно, попробую пристроить их к делу. Не лаборанта же брать..."

В этот раз он подносил руку к двери медленно и не стал сразу её отдёргивать; приглядевшись, он заметил, как покрытие слегка вминается внутрь и прорастает микроскопическими выступами, впивающимися в перчатку. "Какой-то биотех," — подумал озадаченный сармат. "Нет, надо спросить у Ассархаддона, чего он туда напихал."

Едва бронированная дверь открылась, Гедимин хотел шагнуть внутрь — но замер на пороге, ошалело мигая.

— Уран и торий! Это всё мне?!

Охранники за его спиной зафыркали, но он даже не обернулся. Медленно он прошёл мимо материалообрабатывающей установки, вмещающей в себя пару десятков станков и рабочее место, подогнанное под очень крупного сармата, остановился у литейного агрегата, щёлкнул тумблером, проверив срабатывание защитных полей и вытяжки на миниатюрной плавильной печи, пересчитал ёмкости с реактивами для электролитических ванн и сухого напылителя и остановился перед освинцованным люком, покрытым поверх металла тонким бесцветным рилкаром с предупреждающими знаками. Там находился РИТЭГ, питающий системы жизнеобеспечения; на него можно было переключить и оборудование, запитанное от общей сети "Гекаты". Гедимин проследил за уходящими в стену кабелями, прикинул местонахождение резервуаров с водой и кислородом и их объём, — лаборатория со всеми, кто в ней, могла в любой момент оборвать все связи с "Гекатой" и без проблем прожить неделю.

Между двумя "грязными" отсеками был небольшой герметичный шлюз со встроенными распылителями меи. Помещение, в которое он выводил, было пустым, с потолком в виде полусферы и десятиметровой ямой по центру, занимающей две трети комнаты. Оно казалось недостроенным, и Гедимин, осмотревшись, быстро оттуда вышел. И как раз вовремя — настенный коммутатор громко пищал и мигал жёлтым светодиодом.

— Передатчики тут не работают, — сообщил Константин на весь отсек — Гедимин не успел настроить громкость. — Ко мне пришли лаборанты. Мы начинаем расчёты электрогенератора. Если есть вопросы — задавай сейчас, потом времени не будет.

— Что ты собрался считать на пустом месте? — Гедимин сердито фыркнул. — Подожди, пока пришлют образцы.

Из коммутатора донёсся тяжёлый вздох.

— Ну что тебе дадут эти образцы?! У нас полно информации об этом веществе. Иди сюда и читай!

"А, верно. Надо изучить теорию," — Гедимин прикоснулся к двери и вышел в санпропускник. "А завтра начнётся работа. Электрогенератор без турбины, прямая связь с реактором... Интересная будет конструкция."

15 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

"Pherk" — такая маркировка стояла на контейнере, принесённом охранниками в "чистый" отсек. Тот, кто его привёз, не задержался у двери — Гедимин не успел выйти, как перевозчик исчез в плавно изгибающихся коридорах. Охранники на сердитые вопросы сармата только мялись и рассматривали "копыта" экзоскелетов. Гедимин фыркнул на них и взял в руки контейнер — непривычно лёгкий, почти невесомый.

— Ферк? — Константин удивлённо мигнул. — Ну ладно. Обозначение как обозначение, но почему не "pherke"?

— Это не сарматский язык, — ответил Гедимин, поставив контейнер на ближайшую свободную поверхность. Содержимое ящика не фонило, ни ипроновая, ни свинцовая броня были не нужны, — из-за этого он был таким лёгким, хотя сам "ферк", по сообщениям из Химблока, плотностью не уступал тяжёлому рилкару.

— Ну куда?! — Константин, не успевший отогнать Гедимина с контейнером от своего стола, поморщился и махнул рукой, глядя, как сармат открывает ящик и вынимает тёмно-синий брусок со стальным блеском.

— На ощупь, как металл, — заметил Гедимин, взвешивая образец на ладони. — Значит, он поддаётся литью и ковке?..

— Надеюсь, ты не устроишь прямо здесь ни кузницу, ни литейный цех? — Константин скривился. — Забирай и иди в мастерскую. И незачем было тут пылить.

— Тебе что, неинтересно? — удивился Гедимин, неохотно убирая образец в ящик. — Ты уже видел готовый ферк?

— Не видел — и не рвался, — северянин сердито сощурился. — Иди работать, теск. Помнишь расчёты? Медь, алюминий, биметалл. И не забудь поставить датчики!

17 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Двое сарматов склонились над куполом защитного поля. Он прикрывал экспериментальную установку — точнее, три установки, выстроенные вокруг источника омикрон-лучей — рилкаровой пластины с запаянным в неё ирренцием. Устройство их было несложным — неподвижные катушки алюминиевого, медного и стального с медным сердечником провода, нанизанные на вращающиеся стержни из вещества, похожего на тёмно-синий металл. Ферковые штыри размером с палец на руке сармата вращались медленно — можно было пересчитать обороты, не особо приглядываясь, чем Гедимин сейчас и занимался.

— Неплохо, — сказал Константин, взглянув на показатели датчиков. — Ток есть... Они сами себя крутят, да?

Гедимин молча кивнул. Просунув руку сквозь защитное поле, он поставил между излучателем и установками обсидиановые пластины. Стержни завертелись быстрее.

— Куда руками?! — запоздало возмутился Константин. — Почему не поставил манипулятор?

Гедимин мигнул.

— Я в скафандре, — напомнил он. "Что ему всё время не нравится?!" — недоумевал он про себя. "Поле на месте, оборудование не облучается..."

Константин возвёл глаза к потолку.

— Не знаю, как ты дожил до этого дня, теск. Не знаю... Так что с расчётами? Всё подтвердилось?

— Да нет, — медленно проговорил сармат, заменяя обсидиановые пластины ипроновыми. Излучение больше не попадало на ферковые стержни, и они лишились магнитного поля; ток остановился, а вместе с ним — и вращение установок.

— Ток в разы слабее, чем должен быть. Думаю, это из-за омикрона. Кванты как-то действуют на провод.

— М-да... Ну, тут следовало ждать подвоха, — Константин хотел потрогать подбородок, как обычно делал в задумчивости, но наткнулся на шлем и досадливо поморщился, опуская руку. — Никак нельзя убрать его из-под облучения?

— Никак. Перестанет работать, — отозвался Гедимин. — Но это ерунда...

— Да, верно. Большая установка с сильным излучателем... Думаю, на неё эти помехи не сильно повлияют, — согласился Константин. — Значит, ты готов собирать полноразмерный генератор? Ферк, медь, стальной лист, ирренций и обсидиан... Знаешь, сколько заказывать?

— Тихо ты, — буркнул сармат, неотрывно глядя на замершие установки. "Пять минут прошло. Проверю сейчас..."

Он поднёс к медной катушке дозиметр. Сармат держал руку за ипроновым барьером — излучение от ирренция не должно было достигнуть прибора, но он, тем не менее, фиксировал омикрон-кванты, и стрелка на нижней шкале уверенно указывала на катушку с медной обмоткой. Наведённая радиация рассеивалась, но медленно. Биметаллический провод фонил меньше, ещё меньше — алюминиевый, но все они выдавали поток омикрон-квантов, хотя излучатель уже давно на них не действовал.

— Наведёнка? — Константин просунул под купол свой дозиметр и проверил показания. — Ядро Сатурна! Но ведь фон снижается, не так ли?

— Несущественно, — буркнул Гедимин. — Воздействие есть. Несколько месяцев или недель — и снижаться перестанет. Начнётся синтез.

— Ядро Сатурна! — повторил Константин, сердито щурясь на дозиметр. — Ну да, твой опыт с облучаемыми пластинами... Значит, синтез. Ни один из металлов не застрахован, да? Попробуй фрилометаллоиды. Жаль, жаль... мы-то надеялись обойтись алюминием...

19 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Под защитным экраном в "мастерской" стояло пять миниатюрных электрогенераторов; четыре из них вращались с разной скоростью, пятый стоял неподвижно. Гедимин пошевелил его пальцем — ротор сделал оборот и снова замер, датчик силы тока выдал короткий всплеск и отключился.

— Что тут у тебя? — Константин посмотрел на пометку на столе рядом с неподвижным генератором. — Фрил-литиевый металлоид... Странно, обычно с проводимостью у него проблем нет.

— Это из-за омикрона, — сказал Гедимин, заменяя обсидиановые линзы ипроновыми экранами. Генераторы останавливались один за другим, дольше всех продержался медный. Последний оборот он сделал минуту спустя. "Излучение от обмотки," — подумал Гедимин. "Сохраняется и сейчас, но ослабло. А интересный эффект — можно было бы использовать, если бы..." Он вспомнил образцы меди из лаборатории "Полярной Звезды" и досадливо поморщился.

— Фрил-ферритовая обмотка, однако, проводимость сохраняет... — Константин задумчиво смотрел на замершую установку. — Что скажешь?

Гедимин молча поднёс к обмотке дозиметр и показал северянину экран. Число под буквой "омикрон" постепенно уменьшалось — но от нуля отличалось, и заметно.

— Да чтоб тебя... — Константин растерянно мигнул. — Выходит, слишком много железа...

— Там ещё редкоземельные, — напомнил Гедимин.

— Вот ведь затык... — Константин смотрел на дозиметр, поочерёдно подносимый к каждой установке, и морщился. — С тяжёлыми металлами идёт заражение, с лёгкими — вообще ничего не работает... Все расчёты насмарку!

— А говорил — не считай на ровном месте, — не удержался Гедимин. Он убрал противолучевые экраны и теперь расставлял обсидиановые пластины — в этот раз по две на каждую установку. Под бронёй на руке мигнул экран передатчика — кто-то пытался выйти на связь. Сармат сдвинул пластины и растерянно посмотрел на гаснущее устройство — никаких следов входящего сигнала он не видел. Он вернулся к расстановке линз, и тут передатчик засветился снова. "Странно," — подумал сармат, разглядывая пустой гаснущий экран секунду спустя. "Хотя... Надо проверить." Он, не закрывая передатчик, опустил руку так, чтобы луч, проходящий сквозь две линзы, попал на прибор. Экран послушно зажёгся, и Гедимин хмыкнул. "Реакция на омикрон. Ничего интересного..."

Он задержал руку под лучом, взял третью линзу и, поставив её в тот же ряд, сразу убрал. Повторив так несколько десятков раз, он взглянул на экран. В этот раз прибор зафиксировал чью-то попытку выйти на связь как короткое сообщение из непонятных символов.

"А вот это уже интересно," — сармат повторил свой опыт, судорожно вспоминая протоколы шифрования. Они ушли глубоко на дно памяти — Гедимин еле-еле воспроизвёл пару цифр, остальные символы, видимо, зашифровались с ошибками, но сообщение, так или иначе, дошло. "Очень интересно," — сармат, задумчиво щурясь, оглядел комнату, вспоминая, не осталось ли где готовых рилкаровых трубок, и жалея, что отдал Исгельту и Хольгеру все излучатели. Он вспомнил ещё несколько символов и взялся было за их передачу, но тут по его скафандру постучали.

— Энцелад, приём! — на него смотрел сердитый Константин. — Ты вообще меня слышишь?

— А? — Гедимин спрятал передатчик и нехотя повернулся к северянину.

— Я спросил — что ты предлагаешь? — Константин кивнул на установки, снова пришедшие в движение. — Что берём в работу? Медь? Сколько она продержится до начала синтеза? Семь-восемь месяцев?

Гедимин недовольно сощурился.

— Зависит от дозы. Если это для реактора, — счёт на недели. Я это делать не буду.

— Энцелад-Энцелад, — покачал головой Константин. — Можно подумать, тебя спросят. Ассархаддон обещал сам тебя координировать, вот пусть и координирует. Сегодня же пошлю ему отчёт.

Гедимин пожал плечами.

— Пойдёшь наружу — прихвати их с собой, — он указал на тройку охранников. Они, остановившись у выхода, подозрительно смотрели по сторонам, но пройти дальше не решались — видимо, вняли позавчерашним объяснениям про свойства омикрон-лучей. Стивен, услышав слова Гедимина, бросил на него злой взгляд, но спорить не стал. Все трое, подгоняемые сердито фыркающим Константином, вышли из "мастерской". Гедимин посмотрел на вращающиеся катушки, вздохнул и перевёл взгляд на передатчик. "Что-то странное я нашёл. А вот по делу в голову ничего не приходит. Надо же мне было полезть в учёные!"

20 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Ипрон... — Константин тяжело вздохнул. — Ты понимаешь, сколько его понадобится на промышленный образец? А на массовое производство? Да никакие "Квазары" столько не насинтезируют!

— Слой толщиной в двадцать атомов, — отозвался, не оборачиваясь, Гедимин. Он неотрывно смотрел на шестую по счёту экспериментальную установку. С ней он провозился всю ночь — пришлось задержаться в лаборатории и отложить сон на следующий день. К приходу Константина механизм был готов — и довольно бодро крутился, так быстро, что трудно было сосчитать обороты. Подсчёт затрудняли и катушки с медной обмоткой — два десятка тонких дискообразных катушек, закреплённых неподвижно. Ротор из тёмно-синего ферка просвечивал в узкие прорези между ними. Кажется, Гедимин точно рассчитал эти промежутки — омикрон-излучение достигало стержня, и магнитное поле, сформированное в нём, было достаточно мощным. Медную обмотку снаружи прикрывали рилкаровые кольца. Сквозь прозрачный материал просвечивала золотистая ипроновая фольга.

— Ты размеры установки себе представляешь? — Константин взял Гедимина за плечо и попытался повернуть к себе лицом. — Даже двадцатиатомной фольги не хватит! Ипрон синтезируют искусственно...

— Плутоний тоже, — буркнул ремонтник. — И ирренций. И много чего ещё. Эта установка работает?

На последних словах он перехватил руку Константина и крепко прижал к своей броне. Тот сдавленно зашипел и подался назад, потирая ладонь. Семислойную перчатку было тяжело повредить, но ощущения она проводила исправно...

— Работает, — согласился Константин. — Но Ассархаддон не выпустит это в производство. Никогда.

...Смена подходила к концу; Гедимин собирал обсидиановые линзы, выставлял вокруг излучателя экраны и следил за тем, как миниатюрные генераторы сбавляют обороты. "Кольчатая" установка разогналась сильнее всех — все уже замерли, а она ещё вращалась. Гедимин протянул к ней руку, чтобы придержать её, и уловил слабое шевеление под бронёй. Сдвинув пластину с дозиметра, он увидел, как его стрелка уверенно указывает на генератор.

— Has-su!

Сдавленное шипение Гедимина, разбирающего установку на части, заглушил громкий гудок.

— Энцелад, приём! — донеслось из коммутатора. — Сам выйдешь, или мне тебя вывести? Вторую ночь подряд я тебя тут не оставлю!

— Иди сюда, — крикнул Гедимин, сузившимися и потемневшими глазами глядя на дозиметр. Медная катушка, освобождённая от ипроновой полосы, лежала на ладони сармата и испускала омикрон-излучение — теперь уже не было сомнений, что фонит именно она.

— Мать твоя пробирка, — прошептал Константин, увидев показания дозиметра. — Где она, астероид ей навстречу, могла засветиться?!

Гедимин пожал плечами и бросил катушку на стол.

— Не годится.

Из лаборатории они выходили молча. Гедимин чувствовал, как в груди что-то неприятно ноет, и украдкой пытался потереть рёбра сквозь скафандр. "Досадно," — думал он. "Но мысль была удачная. Материал негодный..."

21 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Энцелад, приём! — кто-то из сидящих за столом с размаху хлопнул Гедимина по плечу. Броня загудела. Звуки отвлекли сармата от мыслей, и он, недовольно щурясь, повернулся к ударившему.

— О чём ты там думаешь? — спросил тот — это был Линкен — поспешно показывая Гедимину пустые ладони в знак мирных намерений. — Даже про еду забыл!

Сармат посмотрел на нетронутые контейнеры, лежащие перед ним. Только сейчас он почувствовал голод. "Надо поесть. Иначе мозг вообще отключится," — думал он, вскрывая контейнер с Би-плазмой.

— Бесполезно, — хохотнул кто-то за его плечом. — Джед ещё в Ураниуме залез в реактор и из него не вылезал. А тут ему дали такую броню! Теперь его и вовсе не вытащишь!

"Джед?!" — Гедимин развернулся, едва не своротив локтем стол, и изумлённо замигал.

— Маккензи? Ты теперь атомщик? — выпалил он, не успев подумать. Сарматы за столом зафыркали, сдерживая смех.

Кенен по-прежнему был меньше ростом, но слегка раздался в плечах; ему выдали светло-жёлтую броню — в три слоя, не в семь, но Гедимин видел, что она тоже включает в себя ипроновое напыление, нейтронностойкий фрил, отражающий разряды бластеров, и слой прочного сплава. По предплечьям учётчика протянулись тонкие серебристые полоски с небольшими полупрозрачными выступами. Проследив за взглядом Гедимина, Кенен широко улыбнулся.

— Настоящее серебро, Джед. И маленькие топазы. Сущая безделица по сравнению с твоей уникальной бронёй. Двойной слой ипрона, двойной слой кеззия! Ты мог бы купить себе особняк и личный спрингер с полным экипажем...

Он сел за стол и приподнял руку в приветственном жесте.

— Tza atesqa, парни! Я скучал по вам. И, признаться, боялся не всех застать в живых.

Он многозначительно посмотрел на Гедимина.

— Так тебя не перевели к нам? — переспросил тот. — А кто тебя сюда пустил?

Кенен хихикнул.

— Никаких проблем, Джед. Я — всего лишь мирный учётчик. Абсолютно благонадёжный и никому не интересный. А что? Хочешь как-нибудь к нам заглянуть?

Гедимин кивнул.

— У вас там есть сеть?

Линкен тяжело шевельнулся и придвинулся ближе, настороженно глядя на ремонтника.

— Атомщик, здесь нет сети. Это секретная база, — медленно проговорил он.

— Именно, — сказал Кенен, указав пальцем на потолок. — Мы под прикрытием, Джед. Никаких контактов с Землёй!.. А что тебе надо в сети? Если ищешь новости, так я могу рассказать...

Гедимин досадливо сощурился.

— Мне нужно поговорить с Конаром, — мрачно сказал он, разглядывая свои ладони. — Без него работа встанет.

Сарматы переглянулись. Хольгер, придвинувшись, крепко сжал ладонь Гедимина.

— Конар? Физик из Атлантиса? — Константин поморщился. — Раньше ты без него справлялся.

— Атомщик, не дури, — буркнул Линкен и передёрнул плечами — по старой памяти рука тянулась к затылку, но шлем мешал притронуться к ноющему шраму. — Нам нельзя с ними связываться. Расстреляют на месте.

— Сколько резонных мыслей разом, — усмехнулся Кенен. — Добавлю к ним ещё одну, пожалуй. Джед, несколько странно просить у человека помощи в войне с человечеством...

Гедимина передёрнуло.

— Это не для войны, — угрюмо сказал он. — Это генератор. Вроде РИТЭГа. Очень мирный механизм.

Кенен захихикал, но поймал тяжёлый взгляд Гедимина и замолчал, поспешно уткнувшись в еду.

— Хорошо, что Ассархаддон тебя не слышал, — вздохнул Константин. — При нём ничего такого не сморозь, ладно?

"С Конаром не связаться, Ассархаддона нет..." — уже в комнате Гедимин, не снимая скафандра, лёг на матрас и лежал в тишине, разглядывая экран передатчика. Он уже испробовал разные способы, — из Ядерного блока пробиться за пределы Луны было невозможно, что-то перехватывало сигнал в лабиринтах "Гекаты". "Даже Кенен сидит без сети. Браслеты с топазами добыл, сеть — не добыл," — сармат недоверчиво хмыкнул про себя и подумал, что следует продолжить расспросы — возможно, без лишних ушей, без висящей на хвосте охраны... где-нибудь по дороге в Учётный блок?

22 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Атомщик, ты в своём уме? — спросил Константин, взглянув на чертёж. — Ипроновый провод?!

— Можно взять кеззий, — нехотя уступил Гедимин. — Ипрон или кеззий. Остальное будет фонить. Или не заработает.

Константин, скривившись, скомкал листок с чертежом и швырнул его в утилизатор. Гедимин резко выдохнул, двинулся было к нему, но покосился на лаборантов-филков, шарахнувшихся к стене, и остановился.

— Ты чего?!

— Думай дальше, атомщик, — процедил Константин, отступая на шаг и нервно оглядываясь на охранников. — Никаких цельноипроновых катушек. Лучше раз в месяц менять медный провод.

...Вернувшись в "мастерскую", Гедимин просунул руку под защитное поле и прикоснулся к излучателю. Обычно отсвет омикрон-излучения и тепло ирренция успокаивали его, но в этот раз старое средство не сработало. "Так же, как мой генератор," — сармат криво усмехнулся и посмотрел на передатчик. "Поговорить бы с Конаром. У него свойство — прочищать мозги..."

Что-то зашевелилось у двери, Гедимин обернулся и увидел охранников. Они, как обычно, стояли у санпропускника. "Что они там охраняют?" — сармат было поморщился и захотел выдворить их в "чистый" отсек к охране Константина, но осёкся и посмотрел на них с внезапным интересом. "Охранный корпус как-то общается с Маркусом. Навряд ли он часто летает в космос. Может, у них есть связь с Землёй?"

— Стивен, ты говорить можешь? — спросил он, демонстративно отмывая руки от ирренция; на самом деле радиоактивный металл был заключён в рилкаровую пластину и по скафандру не размазывался — Гедимин никогда не стал бы так бессмысленно его расходовать — но охранники, по опыту сармата, в такие тонкости не вникали. — Подойди, есть дело.

Командир охраны, переглянувшись с бойцами, жестом приказал им оставаться на месте и медленно приблизился к Гедимину.

— Что?

— Как вы говорите с Маркусом? Он прилетает сюда? Связывается с вами с Земли? Пересылает записи с попутным барком?

Стивен неприязненно сощурился, и Гедимин запоздало понял, что задал слишком много вопросов — а давать варианты ответов и вовсе не стоило.

— Маркус? Ты же не ходишь на политинформации. Как и вся ваша банда. А он говорит с нами с Земли.

"Значит, связь есть, и её не перехватывают," — Гедимин приободрился. "Наверное, через спутники над экватором. Тут должен быть мощный поток разных сообщений — в Кларке огромный космопорт, людям всё не отследить..."

— И вы можете с ним связаться? — уточнил он. Взгляд Стивена стал угрюмым и подозрительным.

— А тебе зачем?

— Нужно поговорить кое с кем на Земле, — Гедимин понизил голос. — Отведи меня к вашему передатчику.

"Клешни" экзоскелета сжались с громким лязгом, привод ракетомёта загудел, и Гедимин слегка подался вперёд, прикрывая оборудование, но до стрельбы дело не дошло.

— Доложу Ассархаддону, — выплюнул Стивен, отступая к двери. — Будешь расстрелян как шпион и предатель!

— Чего?! — Гедимин изумлённо замигал. — Какой ещё шпион?! Я сармат, ты что, не видишь? И у меня серьёзное дело к земным учёным. Отведи меня к передатчику. С Ассархаддоном я объяснюсь.

— Заткнись! — рявкнул Стивен, хватаясь за ракетомёт. — Запомни, умник: приблизишься к Ретранслятору — я тебя сам пристрелю!

"Ретранслятор," — повторил про себя Гедимин. "Спросить у Кенена. Должен знать."

— Попробуй, — сказал он, опуская руку в защитное поле. Слабый зелёный свет потёк сквозь пальцы, на внешнем куполе проступили очертания сарматской ладони — "тень" в потоке омикрон-квантов. "Наши передатчики наверняка на контроле. Во избежание... шпионажа и предательства," — думал Гедимин, глядя на зелёные блики. "А вот если перекинуть на спутник лучевой сигнал... Он должен принять и отреагировать. А "передатчик" не будет распознан..."

23 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Ретранслятор? Да, есть такое место, — ответил Кенен после секундного раздумья. — На самом верху, почти что на поверхности. Такой искусственный кратер-воронка в тени стен Драйдена.

— Выйти туда можно? — спросил Гедимин. — Охраны много? Ты сам был там?

Кенен недовольно сощурился.

— В безатмосферной зоне? Мне там делать нечего, Джед. Я себе живым нравлюсь.

"Да, верно," — Гедимин посмотрел на легчайший скафандр учётчика, прикидывая, сколько минут сармат сможет продержаться в вакууме. "Ему там делать нечего. А мне надо запастись кислородом."

— Ты хочешь, чтобы я узнал, что там и как? — спросил Кенен, задумчиво щурясь. — Да можно было бы и узнать... Но не за твои красивые жёлтые глаза, Джед. Определённо, нет.

— Говори, чего хочешь, — быстро отозвался Гедимин. "Странно, что он чего-то хочет. Здесь-то нет проблем со снабжением..."

— Сущий пустяк, Джед. Для тебя — одно движение пальца, — Кенен заискивающе улыбнулся. — Мы, сарматы, должны держаться вместе, верно? Я скажу тебе... чуть позже. Тебе точно нужно в эту... воронку?

Гедимин мигнул.

— Узнай, как попасть к Ретранслятору, — буркнул он. — Если никого не надо убивать — я тебе помогу.

24 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Засунуть излучатель под скафандр целиком не удалось, и Гедимин разобрал его и разложил части по нишам между пластинами брони. Охранники, как всегда, маячили у двери, но подойти туда, где работал сармат, не решались, — достаточно было повернуться к ним спиной, чтобы манипуляции с излучателем остались незамеченными. "А если видели?" — на секунду усомнился Гедимин, выходя в конце дня из лаборатории. "А, всё равно они не понимают, что это."

В дверях Стивен толкнул его в спину.

— Я слежу за тобой, умник, — прошептал он. — Хочешь выдать базу макакам, да? Вот только дёрнись не в ту сторону...

— Ты что, мутируешь? — Гедимин ошалело мигнул. "Правда, проверить бы их всех на эа-мутацию... Куда медики смотрят?"

Кенен ждал его в столовой. Стоило сармату войти, учётчик поднялся из-за стола, приветственно ухмыльнулся, покосился на охранников за спиной Гедимина и жестами спросил у него: "Всё в порядке?"

Сармат кивнул и занял обычное место за столом; Стивен, подозрительно зыркнув на него, исчез в толпе.

— Ты им что-то сболтнул, а? — поинтересовался Кенен. Гедимин поморщился.

— Стивен несёт что-то про шпионаж и предательство. Ничего не понимаю...

— Как обычно, Джед. Как обычно, — вздохнул учётчик. — Ну да Юпитер с ними всеми. Из твоей затеи всё равно ничего не выйдет.

Гедимин вздрогнул и придвинулся к Кенену, навалившись грудью на затрещавший стол.

— Почему?!

— Вот тебе снимки, — учётчик развернул к нему экран смарта. — Это ближайшие коридоры. Дальше ходят только ремонтные дрезины.

— Hasu! — вырвалось у Гедимина. Он быстро пролистал снимки — везде было одно и то же: множество "Фенриров", встроенные камеры и кинетические турели в стенах там, где охраны не было, узкие коридоры, где разминуться со всем этим не получилось бы чисто физически — там проскользнул бы разве что поток сигма-квантов.

— Дальше я не прошёл, — сказал Кенен, потирая плечо. — Прогнали. Посмотрел?

Он выделил все снимки и стёр их.

— Ты прав. Ничего не выйдет, — нехотя признал Гедимин. — А вот ремонтные дрезины... Их пускают в саму воронку?

— Тут я ничего не скажу, Джед, — развёл руками Кенен. — Да, кто-то должен всё это чинить. Но дают ли им там лазить, как у себя дома, и может ли просочиться незаметно такой амбал в броне, снятой с крейсе... Ай!

— Придержи язык, — тихо посоветовал ему Линкен. Учётчик, потирая затылок, отодвинулся на другой край стола.

— Дурацкая затея, атомщик, — так же тихо сказал взрывник, повернувшись к Гедимину. — Чистое самоубийство. Не надо тебе туда лезть.

— О чём вы тут? — Константин с контейнерами в руках остановился у стола и подозрительно посмотрел на Гедимина. — Куда ты там собрался? Опять какая-то нелепая выходка?

— Никуда, — угрюмо буркнул ремонтник. "Так, в лоб не получается. Но вот ремонтные дрезины... Если есть укрепления на поверхности — должен быть к ним доступ. Надо проверить..."

— Уже хорошо, — сказал Константин. — Когда займёшься делом? Генератор так и не готов. Ассархаддон вернётся — что я ему скажу?

— Что нужен ипрон или кеззий, — отозвался Гедимин.

Константин ударил кулаком по столу — точнее, хотел ударить, но Хольгер вовремя оттолкнул его руку и не позволил проломить столешницу. Кенен, опасливо покосившись на северянина, отодвинулся ещё дальше от сарматов.

— Что там с вашими сплавами? — со слабой надеждой спросил у Хольгера Гедимин. — Константин считает, что ипрон или кеззий нам не по карману. Может, мифрил...

Хольгер покачал головой.

— Мы уже не первую неделю над ним бьёмся. Слишком много кеззия. Один к десяти — сохраняются все свойства, один к пятнадцати — только механическая прочность и тугоплавкость, а стойкость к омикрону теряется. Серебро начинает заражаться уже при соотношении один к одиннадцати...

— Ясно, — буркнул ремонтник. — Вы работайте. Вдруг что придумается.

"А в Лос-Аламосе, возможно, уже всё придумали," — сармат вспомнил истории об открытиях и изобретениях, прочитанные на Земле, и стиснул зубы. "Может, в Лос-Аламосе, может, в Усть-Илимске... Только у нас нет ни с кем связи. И я не могу собрать простейший генератор. Надо же было мне рваться в учёные..."

25 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Миниатюрные генераторы, оставленные на ночь за экраном, не пропускающим омикрон-лучи, всё ещё слабо фонили. Гедимин покосился на них и прошёл мимо, даже не убрав экранирующие пластины. Охранники, оставшиеся у двери, смотрели на сармата с подозрением. Он опустился в рабочее кресло и развернулся вместе с установкой — теперь их взгляды упирались ему в спину.

"Сегодня — пробная вылазка," — думал сармат, копаясь в блоке управления. Ввод шифра был делом несложным, но долгим и кропотливым — малейшая ошибка, и символ не будет распознан, а сообщение потеряет смысл. "У Ассархаддона не хватит охраны на весь периметр. Надо только найти слабый участок. А связаться со спутником я смогу из любой точки. Только выйти из-под экранов..."

О том, что ему предстоит не только отправить своё сообщение с неохраняемого пятачка, но и дождаться ответа с Земли (или вовсе не получить его), Гедимин старался не думать.

Охранники шли за ним, не отступая ни на шаг, до самой платформы, и только на посадке в вагон Гедимин умудрился протиснуться вдоль иллюминаторов и уйти в сторону. Он видел, как в толпе тяжело ворочаются экзоскелеты; Константину пришлось рявкнуть на Стивена, чтобы его бойцы перестали толкать сарматов. Гедимин опасался, что этого не хватит, и дойдёт до драки, но у Стивена было два солдата, а у Константина — три, — и все разошлись мирно. Сармат присматривался к задраенным люкам в вагоне — можно было бы попробовать выбраться на ходу, но разгерметизация в безатмосферном тоннеле закончилась бы плохо — большинство сарматов было в лёгких комбинезонах, не рассчитанных на выживание в вакууме. "Значит, на выходе," — решил Гедимин, осторожно протискиваясь вдоль иллюминаторов к выходу. Толкаться не приходилось — его пропускали и так, стоило ему прикоснуться бронированной ладонью к кому-то из мешающих пройти. Кажется, кроме лёгкого испуга, никаких повреждений они не получили...

Вагон остановился, зашипели открывающиеся двери; Гедимин уже стоял напротив и готовился к развороту и прыжку вверх по стене, к узкому шлюзу, ведущему обратно в туннель. Он вышел, не дожидаясь, когда створки втянутся полностью, и через полминуты за ним уже закрылся маленький люк. Сармат на секунду задержался в шлюзе, прислушиваясь к звукам со стороны платформы, но слышал только шум крови в ушах — сказывалось волнение. Пару секунд спустя он, осторожно оглядываясь, выползал в туннель. Запасная ремонтная дрезина была на месте — достаточно было подтянуться на руках и втиснуться в ремни. Снизу по рельсам пронёсся ещё один пассажирский вагон — "длинная" смена закончилась, сарматы съезжались к жилому блоку, дрезины просвистывали по туннелю каждые пять минут — к столовой и обратно. Гедимин прикрылся защитным полем и вывел свой ненадёжный транспорт из главного туннеля, остановившись в относительно тихой ветке. Пока что за ним никто не гнался.

"Ретранслятор — к югу от жилого блока," — напомнил себе Гедимин, пытаясь определиться с направлением. Компас в передатчике был, но на Луне от него не было никакого толку. "Полигоны — к северу. Там щиты, мне туда не надо." Он задумчиво сощурился, вспоминая карту базы. "Постоянно сдвигаться вверх. Если повезёт, найду ремонтную шахту. Они должны быть в верхних туннелях, там ближе копать..."

Выбранный им путь не поднимался на поверхность — как быстро понял Гедимин, туннель уходит всё глубже. Он свернул на боковую ветку и вскоре наткнулся на колодец подъёмника. Подняться удалось невысоко — на один уровень, но рядом обнаружилась ветка с плавным подъёмом. Она тянулась далеко от подъёмника — Гедимин даже рискнул разогнаться и чуть не проехал следующий колодец. "Вроде получается," — думал он, перебираясь уровнем выше. "Интересно, сколько уровней до поверхности?"

Туннель оборвался внезапно. Сармат едва успел притормозить перед закрытыми гермоворотами. Сгоряча он решил вскрыть их и уже начал присматриваться к открывающему механизму, но заметил небольшой люк в стене — точную копию того, через который сармат выбирался в туннель. Ещё полминуты — и Гедимин лежал в узком шлюзе и ждал герметизации, повторяя про себя все повороты и подъёмы, проделанные по пути, — ему ещё предстояло возвращаться.

Он прикоснулся к следующей крышке люка, намереваясь выйти, но остановился и покосился на передатчик. "Возможно, отсюда уже можно послать луч. Если нет щитов, камень не помешает сигналу. Но надо проверить," — он перевернулся на спину и направил сканирующий сигма-луч вверх, на предельное расстояние.

Щитов действительно не было — ирренций и всё, что призвано было блокировать его излучения, осталось далеко внизу. До поверхности оставалось метров тридцать. К удивлению Гедимина, луч наткнулся не только на горные породы — над ним пластами лежал рилкар, прикрывающий базу от случайных метеоритов и направленных бомб. Но ни ипрона, ни кеззия, ни прочных защитных полей сверху не было... и широко расходящийся конус "сигмы" нащупал высоко над поверхностью что-то рукотворное — что-то вроде дрона, движущегося вдоль параллели. "Спутник связи?" — Гедимин не сразу поверил своей удаче. "Attahanke!"

Пока он разглядывал экран сканера и доставал излучатель, спутник промчался мимо — пришлось вывернуться под неудобным углом, чтобы сигнал не просвистел в вакуум. Луч сверкнул, упираясь в стену туннеля, и через секунду погас. Гедимин медленно опустил излучатель, проверил облучённую поверхность дозиметром — кажется, обошлось без наведённого омикрон-излучения — и снова перевернулся на живот. Ждать ответа удобнее было так — положив руку под голову, держа вторую, с передатчиком, перед глазами. Погасший экран оставался тёмным. Гедимин считал про себя секунды. Ему было не по себе — и очень не хотелось выбираться наружу.

Пять минут показались сармату пятью часами, и когда передатчик загудел, он дёрнулся всем телом, зацепив макушкой низкий потолок. Экран зажёгся. "Гедимин, где вы?! Я..." — сообщение от Герберта Конара оборвалось на полуслове. Передатчик мигнул. "Гедимин Кет, выходите на платформу. Обратно вас доставит официальный транспорт," — сообщил Ассархаддон, и ремонтник опустился на пол, прижимая к груди кулак. Под рёбрами разливался холод, приводящий всё тело в оцепенение. Сармат глубоко вдохнул и налёг на крышку люка. "Засекли. Вовремя он вернулся..."

"И всё-таки я связался с Лос-Аламосом," — подумал он, спускаясь на платформу, и криво усмехнулся. Его ждали. Он не успел сделать и шага, как три "Фенрира" окружили его и скрутили, завернув руки за спину. Сармат рванулся, но обнаружил, что полностью обездвижен. Его держали мягко, но крепко, и так, что вырываться было очень неудобно. Ассархаддон стоял напротив, с интересом глядя на Гедимина. За его спиной полукругом выстроились ещё четверо охранников. Больше никого на платформе не было, как и в ближайших коридорах.

— Значит, Лос-Аламос? — спросил Ассархаддон и едва заметно усмехнулся. — Интересный способ связи. Надо будет сказать Исгельту, его это заинтересует.

Гедимин молчал. "Расстреляет, наверное," — думал он, глядя на ракетомёты "Фенриров". "Что там было про предательство?.."

Ещё несколько секунд Ассархаддон молча рассматривал его, и охранники стояли неподвижно, ожидая приказа. Потом куратор указал на что-то за спиной Гедимина и жестом приказал всем следовать за ним. Сармата развернули и втолкнули в пустой вагон. Ассархаддон вошёл следом, и дрезина понеслась куда-то вниз, притормаживая на каждом подъёмнике, чтобы спуститься ещё на уровень.

— Вам достаточно было подождать один день, — спокойно продолжал куратор, встав рядом с Гедимином. — Я допустил оплошность — надо было учитывать, что вам тяжело в информационном вакууме. Но и вам следовало бы понимать, что именно вы делаете, и каковы будут последствия.

Сармат угрюмо посмотрел на него.

— Что, расстреляешь?

— Гедимин... — Ассархаддон тяжело вздохнул и покачал головой.

Дрезина плавно затормозила, но не стала вздрагивать, как обычно, когда её подхватывал подъёмник, — вагон прибыл на нужную станцию. Сарматы вышли. Гедимин повёл плечами, проверяя, насколько крепко его держат, — увы, фиксация по-прежнему была надёжной.

"Информационный блок?" — сармат покосился на табличку на стене. "Странное место для казней."

Ассархаддон остановился, небрежно ткнул пальцем в запястье, открывая экран передатчика.

— Джианг Юнь, выходите на платформу. Нужны ваши комментарии.

Гедимин мигнул. "Ночь же. Все спят. И этот Джианг тоже. Хотя — с Ассархаддоном здесь не спорят..."

Джианг Юнь — венерианец в тёмно-синем комбинезоне — вышел из вагона через семь минут. Он был без скафандра — успел взять только лёгкую маску-респиратор. Двое охранников вышли вместе с ним.

— Вы — координатор Инфоблока, так? — Ассархаддон дождался слабого кивка и продолжил:

— И вы отвечаете за то, чтобы ни один сигнал не вышел с базы, а также не достиг базы, если на это нет специального разрешения от моего имени. "Геката" полностью изолирована от внешнего мира, вся связь идёт через центральный ретранслятор, за который отвечаете лично вы. Я прав?

Джианг снова кивнул. Гедимин видел, как медленно расширяются его зрачки.

— Тогда прокомментируйте вот это, — Ассархаддон протянул к нему руку, разворачивая голографический экран. — Сообщение отправлено с верхнего яруса "Гекаты", доставлено на экваториальный спутник, передано на ретранслятор в Кларке и оттуда — в Лос-Аламос — находящийся, как известно нам обоим, на Земле. На сообщение получен ответ.

Больше он не сказал ни слова — но Гедимин увидел, как красная кожа Джианга моментально побелела. Несколько секунд он смотрел на экран, потом отчаянно замотал головой:

— Это невозможно! Никто не мог...

— Это было сделано, — медленно, с нажимом в голосе проговорил Ассархаддон. — А вы узнали об этом от меня. Почему я должен выполнять вашу работу? Мне хватает своей.

Он говорил спокойно, но Джианг, кажется, лучше Гедимина знал, что должно за этим последовать, — он рванулся в сторону, к спасительному люку над магистральным туннелем, но не успел. Белые вспышки слились с зелёными, сармат отлетел в сторону, перекатился на спину и замер. Его грудь дымилась.

Гедимин запоздало рванулся, выкручиваясь из "клешней" "Фенриров", и даже смог их сдвинуть — всего на несколько сантиметров. Потом их хватка разжалась, и сармат, не ожидающий такого подвоха, упал на колени.

— Его-то за что?!

— Я же сказал, — Ассархаддон, подошедший к телу и внимательно его рассматривающий, обернулся; его голос был таким же спокойным, а взгляд не выражал ничего, кроме интереса и лёгкого сочувствия. — Многие хотят быть координаторами. Немногие понимают, что это значит. А следовательно — подбор и отбор, раз за разом, шаг за шагом...

Он снова ткнул в передатчик.

— Онгон Юнь, с завтрашнего дня вы — координатор Инфоблока. С утра приступите к своим обязанностям. Определитесь с кандидатом на ваше прежнее место.

Погасив передатчик, он снова повернулся к телу. Что-то в убитом сармате крайне занимало его. Гедимин, не дождавшийся ни выстрела из ракетомёта, ни попыток вытащить его из скафандра, поднялся с пола и недоумённо мигнул.

— Подойдите, — попросил его Ассархаддон, не оборачиваясь. — Очень интересно сравнить воздействие двух видов оружия. Кумала недавно добавил к экипировке охранников новейшие омикрон-бластеры...

"Уже?!" — Гедимин изумлённо мигнул, быстро огляделся в поисках нового оружия, — так и есть, все "Фенриры" были вооружены странно блестящими стволами. Металлический корпус был заменён рилкаровым, но внутри просвечивала золотистая фольга, — ирренций был надёжно экранирован, и количество линз, усиливающих луч, было невозможно подсчитать.

— Уже сделали оружие... — пробормотал он; это было нелепо, но такое применение ирренция возмутило его — даже сейчас, за секунду до возможного расстрела. — Каждый раз — оружие...

— Да, к этому трудно привыкнуть, — согласился Ассархаддон, и сочувствие в его голосе стало ещё более заметным. — Подойдите, это интересное зрелище. Смотрите, как отличаются раны.

По едва заметному жесту один из охранников наклонился над мертвецом и расстегнул его куртку, открывая простреленную грудь. Крови было много — сосуды, разорванные в клочья бластерным разрядом, успели за доли секунды вылить всё, что в них текло. Гедимин, содрогнувшись, глядел на обломки рёбер — следы взрывов — и на небольшие тёмные отверстия на нетронутых участках тела. Вокруг них поднимались валики странной белесой слизи, а от валиков расходились тонкие "лучи" — трещины в коже, сочащиеся той же густой жижей. Она ещё шевелилась, хотя сармат давно перестал дышать, и кровь уже свернулась.

Гедимин несколько секунд тупо смотрел на трепыхающуюся слизь, и только потом шагнул назад и коротко вскрикнул.

— Эа-клетки?!

— Ну что вы, — Ассархаддон укоризненно покосился на него. — Сходство, конечно, есть. Но никакой опасности эта субстанция не представляет. Не сомневайтесь, Биоблок давно проверил её.

"Так вот как оно действует," — Гедимин с трудом отвёл взгляд от расползающихся щупалец жидкой массы. "Мне ещё повезло с моими ожогами."

— Отправьте в Биоблок, — приказал Ассархаддон бывшим охранникам Джианга, кивнув на тело, и повернулся к Гедимину. — Надеюсь, в следующий раз вы будете обращаться за информацией ко мне и не подвергнете себя лишнему риску. Вас проводят в жилой блок.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Ты меня расстрелять собирался, — выпалил он и тут же понял, насколько это глупо. Ассархаддон покачал головой.

— Пока не за что, Гедимин. Вы меня не подводите. Но... будьте всё-таки осторожны. У любого терпения есть предел.

Один из охранников притронулся к руке Гедимина и указал на открытый люк — вагон, который привёз сюда Джианга, так и стоял у платформы.

Обратно доехали быстро — все сарматы уже добрались до жилого блока, и транспортные туннели опустели. Гедимин смотрел в иллюминатор и досадливо щурился. "Константин узнает — назовёт идиотом. И с Гербертом так и не поговорил..."

27 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Ассархаддон и его охранники прибыли в жилой блок одновременно с сигналом подъёма; когда Гедимин вышел из комнаты, куратор уже ждал его. Линкен и Константин стояли рядом с ним и нетерпеливо поглядывали на двери комнат Гедимина и Хольгера. Химик присоединился к ним на минуту позже.

— Сегодня вы сделаете перерыв в работе, — сказал Ассархаддон. — Я давно не проводил инструктаж по новым технологиям приматов. Пора это исправить.

— Есть новости? — жадно спросил Линкен. — Оружие или корабли?

— Всего понемногу, — отозвался куратор, жестом направляя сарматов в открывшиеся двери. — Я думаю, не стоит ограничиваться только техническими новшествами. Я не могу выпустить вас в сеть — это мгновенно демаскирует базу. Но кое-какие сводки я дать могу.

...Снимки были официальные, очень хорошего качества, — новейшая атмосферная станция на фоне маленькой части Юпитера, два спрингера, доставившие её на планету и теперь проводящие отстыковку, ещё одна станция — меньших размеров, не промышленная, а научного назначения — на полпути к Сатурну, исследовательская база на Энцеладе, доросшая до размеров крупного посёлка, передвижные заводы, облепившие Титан и Амальтею и рыскающие по поясу астероидов... Гедимин всматривался с интересом, разыскивая источники энергии и одобрительно кивая всякий раз, когда обнаруживал ядерный реактор или батарею РИТЭГов. Линкен несколько раз хмыкнул, затем болезненно поморщился — и, откинув шлем, провёл пальцем по шраму на затылке. Гедимин удивлённо покосился на него, но ничего не сказал — отвлёкся на вопросы Хольгера о добывающих атмосферных станциях.

— Они далеко продвинулись, — подвёл итоги Ассархаддон, убирая все фотографии и статьи с экрана. — Это дальний космос... а вот новости с Венеры — новая платформа введена в строй, ещё две достраиваются. На марсианском экваторе строится новый космодром — Кларк не справляется с потоком кораблей...

— Эй! — Гедимин потянулся было к заинтересовавшей его фотографии, но Ассархаддон равнодушно пролистнул её. — Что там ещё про Марс?

— А, это не представляет для вас интереса, — отозвался Ассархаддон, разворачивая на экране изображение бластерной турели. — Проект "Плейстоцениум", связанный с восстановлением древней фауны. Бессмысленная трата ресурсов... с другой стороны — много интересных задач для генетиков.

— Дай прочесть, — попросил Гедимин.

— Ты чего? — Линкен, слегка отодвинув его, с жадным любопытством уставился на голограмму. — Это откуда? Австралия?

— Север, — буркнул Константин. — Видишь — ЭМИ-выжигатель. Сначала сносит защитные поля, потом добивает бластерами. Обычные северянские штучки.

— А посмотреть вживую? — Линкен перевёл взгляд на Ассархаддона. Тот усмехнулся.

— Разумеется. Возможно, у вас уже есть идеи, как совместить наработки северян с вашими омикрон-бластерами?..

Гедимин терпеливо выслушал всё, что касалось турелей, выжигателей и новых плазменных и осколочных гранат. Когда сарматы рассмотрели пару нечётких снимков международной базы спрингеров — её месяц назад начали строить на Церере — и Ассархаддон отключил проектор, ремонтник понял, что кое-что важное было упущено.

— Если это всё — можно мне ту статью о "Плейстоцениуме"? — спросил он, недовольно щурясь. — И ещё — что там с ипроном? На Земле открыли лёгкий способ синтеза?

Ассархаддон внимательно посмотрел на него; ответил он не сразу.

— На Земле не работают над синтезом ипрона. Им до сих пор неизвестен лёгкий способ синтеза ирренция — а следовательно, нет необходимости в ипроне.

Гедимин мигнул.

— В Лос-Аламосе ещё нет реактора? Но Герберт...

— Вы хорошего мнения об этом... вашем коллеге, — отозвался куратор. — Нет, ваших намёков оказалось недостаточно, чтобы в Лос-Аламосе построили реактор. Или это сочли нецелесообразным. Или проект так качественно засекречен, что наша разведка на него не наткнулась. А что до "Плейстоцениума"... Эта статья, да?

Он снова включил проектор, и Гедимин растерянно мигнул, увидев на экране фотографию ярко-красного кольчатого червя. "Формирование почвенной фауны Марса — крайне важный, но очень медленный процесс," — заявлял в статье кто-то из специалистов "Конли Биотех Индастриз". "Они привезли на Марс живых червей?" — сармат задумался, вспоминая, что он вообще знает о почве и её функциях. "Интересная окраска. Это из-за железа?.."

— Атомщик, вот найдёшь же ты... — начал было Линкен, но, не договорив, резко выдохнул и ткнул пальцем в голограмму. — Стой! Вот это, ниже, — о чём это?

"Об ограничении передвижения искусственнорождённых за пределами Периметра" — гласил крупный заголовок статьи. "Совет безопасности Солнечной Системы рассмотрел проект..."

— А, это? Видимо, попало на копируемую страницу, — пожал плечами Ассархаддон, вытаскивая статью на середину экрана. — Обсуждаемые дополнения к закону да Косты. Наши друзья-приматы готовятся открыть нам границы.

— Has-sulesh, — прошипел Линкен, сжимая кулаки. — Атомщик, читай!

— "Искусственнорождённым запрещается выходить за пределы Периметра иначе как по специальному разрешению, выданному лицом, привлекающим искусственнорождённых для работ за пределами Периметра. Данное разрешение визируется уполномоченными..." — Гедимин машинально начал читать вслух, но понял, что речь шла не об этом, и замолчал. "Наружу — по разрешениям и только на работу, снаружи не выходить с места работы или выходить под присмотром," — выделил он суть длинного запутанного текста. "И носить чипы. Макаки называют это открытием границ? Странные существа."

— Чипы... Разрешения... Выходить под присмотром... — Линкен прижал ладонь к затылку и болезненно сощурился. — Не хватает цепей и ошейников!

— Они нам никогда не были рады, — пожал плечами Гедимин. — Но смотри — тут про зарплату...

— Tzaat hasulesh! Я бы им засунул их зарплату... — Линкен царапнул пальцем старый шрам — и, видимо, слишком сильно. Прижав к оцарапанной коже ладонь, он замолчал и только шумно дышал. Его глаза почернели.

— Да тут ещё и комментарии, — заметил Константин и оглянулся на Ассархаддона. — Вы и их скопировали?

— Несколько верхних попали на страницу, — кивнул тот. — В следующий раз надо будет внимательнее проверять слайды...

Гедимин покосился на него и тут же отвёл взгляд, но успел заметить, как жёлтые глаза куратора слегка прищуриваются; Ассархаддон смотрел на Линкена и Константина пристально, с лёгким одобрением, — будто на его глазах подтверждалась какая-то гипотеза.

Хольгер хмыкнул и толкнул Гедимина в бок.

— Тут есть желающие взять сармата в личное владение. Обсуждается, как нас правильно содержать. Жаль, так мало комментариев уцелело. Я бы прочитал продолжение.

— В ядерный могильник всех макак, — поморщился ремонтник. — Линкен, хватит это читать. Ты так перегреешься.

Взрывник фыркнул. Он перечитывал статью, шевеля губами, так вдумчиво, будто хотел выучить её наизусть. Гедимин подумал, что это бессмысленно — зрительная память сармата должна была сохранить текст с первого взгляда. Он прикрыл глаза и попробовал вспомнить первый абзац, но тщетно — слова расползались и никак не складывались в осмысленный текст. Немного испугавшись, он попытался воспроизвести модель ЭМИ-выжигателя — объёмная картинка тут же всплыла в памяти. "Всё в порядке," — успокоился Гедимин. "Это так написано, что не запомнишь."

Голограмма погасла. Линкен, встряхнув головой, повернулся к Ассархаддону.

— Вы провели тут достаточно времени, — сказал тот. — Перейдём к практическим занятиям. В коллекции Кумалы было несколько пополнений...

...Ассархаддон и его охранники покинули дрезину на середине пути. Дальше сарматы ехали вчетвером. До отбоя оставалось больше часа — достаточно, чтобы посидеть в столовой и помыться. Гедимин думал о так и не сконструированном генераторе и изредка оглядывался на остальных сарматов. Линкен по-прежнему был угрюм; его глаза немного посветлели после стрельбы из бластерной турели и метания гранат, но сейчас он снова помрачнел.

— Лиск, — Гедимин догадывался, что нужно что-то сказать, но не понимал, что именно. — Когда ты жил на Марсе... Вы там работали с флорой и фауной? Может, ты издалека видел...

Он растерянно мигнул и замолчал — Линкен развернулся к нему так резко, что ремонтник не удивился бы кулаку, летящему в лицо. Он даже выставил блок, но тут уже замигал и отступил назад сам взрывник.

— А-том-щик, — медленно, по слогам проговорил Линкен. — Какой Марс? Какая флора?! Ты читал, чего они хотят для нас? Ты понял, что это значит?!

— Что макаки нас не любят. И боятся, — Гедимин пожал плечами. — Ничего нового даже для меня.

— Ничего ты не понял, энцеладец, — лицо Линкена окончательно перекосилось — трудно было понять, как он ещё умудряется внятно разговаривать. — Личное рабство, вот это что. Нас раздадут макакам. По одному, по несколько. Будут держать в загонах, как скот. Или на цепи, как собак. Кто сбежит — перестреляют. Оставшихся сделают животными. Не механизмами, как раньше. Паршивыми животными. A-ah-hasu! Лишь бы у наших хватило мозгов не соглашаться... Хотя — это не спасёт. Вытащат, вывезут в фургонах...

Он перешёл на шёпот, и Гедимин уже не слышал ни слова, но видел, как мелко и часто дрожит шрам на его лице.

— Ничего такого там не было, — буркнул ремонтник. Хольгер, повернувшийся к ним, кивнул.

— Ты сам себя пугаешь, Линкен. Да если бы и так... — он махнул рукой в сторону иллюминаторов. — Ты понимаешь, где мы сейчас? Нас вывезли на Луну, мы для всех мертвы, нас подвергли экспериментам и пыткам, в любой момент могут расстрелять или взорвать вместе с базой. Тебе так лучше, Лиск? Для тебя важно, в чьём подвале ты сидишь на цепи?

Гедимин, сердито щурясь, развернулся так, чтобы прикрыть Хольгера от атаки Линкена — если тот решит продолжить спор кулаками — но взрывник только фыркнул и отвернулся.

— На Седну вас обоих! Ведь дойдёт, да поздно...

Больше в этот день он ничего не говорил — и разговорить его никто не пытался.

01 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Листы рилкара, привезённые под дверь лаборатории в особом контейнере, уже были проложены ипроновой фольгой — оставалось правильно согнуть их и нарезать. Гедимин померил толщину, поцарапал пальцем тонкий край и недоверчиво хмыкнул. "Всё готово, и не надо самому варить, плавить и напылять. Где были все эти сарматы с прямыми руками, когда я жил в Ураниуме?"

Охранник, которого заставили нести рилкар, косился на Гедимина недобро и уже в лаборатории попытался с размаху бросить принесённое на пол, но сармат перехватил его руку и молча съездил кулаком по шлему. Броня загудела, контейнер с рилкаром осторожно опустился на стол. Константин зафыркал было, но посмотрел на ушибленного охранника и отвернулся, сделав вид, что на его столе ничего нет.

— Это для генератора, — пояснил Гедимин. Константин вздрогнул и снова повернулся к нему.

— Что, есть свежие мысли?

Сармат, недовольно щурясь, качнул головой.

— Нет. Пусто, как в вакууме. Ассархаддон пишет — делай промышленный образец, как будто обмотка уже есть. Ладно, сделаю...

— Да-да, займись делом, — закивал Константин. — Чертежи, расчёты, — что-нибудь у тебя есть? Помощь нужна?

Гедимин на секунду задумался — с чертежами он вчера возился сам, размеры и пропорции прикинул на глаз, о Константине вообще не вспоминал.

— Пересчитай, если время есть, — он положил перед сарматом открытый ежедневник. — Генератор приблизительно на шестьсот ватт, сто граммов ирренция в сердечнике.

Константин хлопнул ладонью по колену.

— Атомщик, опять ты бегаешь с листками! Тебе смарт выдали? Почему не работаешь?

Гедимин, пропустив всё это мимо ушей, молча ждал. Северянин рассмотрел чертежи и задумчиво покивал.

— Да вроде всё нормально... Ротор запускается вот этим стартером? А если аккумулятор разряжен или повреждён?

— Тогда запускается с пинка, — Гедимин показал точку, в которую предполагалось пинать. Константин хмыкнул.

— Так и вижу, как Маркус на своём крейсере ходит и пинает РИТЭГи, ходит и пинает... Ну хорошо, я тебе это обсчитаю. Только пока за материалы не хватайся, ладно? Пора уже привыкать работать, как разумное существо...

07 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Почти готовый ирренциевый РИТЭГ стоял в "грязном" отсеке под особо плотным, непрозрачным защитным полем. Не потому, что он "фонил" — ипроновая фольга не пропускала наружу даже всепроникающее сигма-излучение — а потому, что Гедимину смотреть на неработающий агрегат было неприятно, и чем дальше, тем неприятнее.

"Ну вот, собрал. И что теперь с этим делать?" — сармат сердито посмотрел на защитный купол. Генератор сквозь него не просвечивал, но Гедимин знал, что он там, — напоминание об очень досадной неудаче. "А может, он неисправен. Никто же не проверял..." — сармат покосился на выход в "чистый" отсек. Мысли о проверке у него были — он собирался сделать пробную обмотку из медного провода и посмотреть, как генератор работает, но Константин — как обычно, засевший в "чистой" лаборатории — запретил испытания и выдавать провод отказался. Гедимин думал, угрюмо глядя на бесполезный РИТЭГ, что через пару дней отодвинет непрошеного командира и закажет провод сам — и, возможно, напишет Ассархаддону, что ему мешают работать.

На стене за спиной одного из охранников мигнул жёлтый светодиод — "чистый" отсек вышел на связь.

— Тут Хольгер. Ищет тебя.

"Хольгер?" — Гедимин удивлённо мигнул. "Что он тут делает?"

В этот раз химик был в тяжёлом скафандре и даже прикрыл глаза тёмным щитком. Перешагнув порог, он с любопытством огляделся, остановился взглядом на системе телекомпов, насторожившихся лаборантах и хмуром Константине и еле слышно хмыкнул.

— Вот где вы работаете...

— Именно, — буркнул Константин. — Здесь работаем мы. Атомщик живёт вон там. О работе говорить не буду.

Гедимин покосился на него с привычной досадой — ни ругаться, ни драться уже не хотелось. "Напишу Ассархаддону. Пусть он думает, кто ему нужен..."

— Понятно, — сказал озадаченный Хольгер. — Тогда — можно к тебе?

Он повернулся к Гедимину.

— Я кое-что принёс из Химблока. Арториан считает, что тебе это будет интересно.

— Арториан? — Гедимин мигнул.

— Арториан Марци, координатор Химблока, — со вздохом сказал Константин. — Пора бы выучить.

— Пойдём, пойдём, — заторопился Хольгер, с опаской покосившись на Гедимина. — Тут какие-то расчёты — я не хотел бы им мешать.

"Вот только скажи, что он тебе мешает," — Гедимин с недобрым прищуром посмотрел на Константина. Тот сделал вид, что увлечён цифрами на экране, и вообще ничего не слышит.

— Ух-ху, — выдохнул Хольгер по другую сторону санпропускника, устроившись в свободном кресле. — Кажется, вы не ужились... А тут у тебя что? Что-то радиоактивное?

— РИТЭГ. Не работает, — буркнул Гедимин, досадливо поморщившись. — Говори, что у тебя?

Хольгер отщёлкнул одну из пластин скафандра, и на его ладонь выпал плотный свёрток — небольшой прямоугольный предмет, обёрнутый непрозрачным скирлином. Гедимин подвинул к сармату поддон с мягкой выстилкой и на всякий случай включил генератор защитного поля.

— Нет, не нужно, — сказал химик, разворачивая скирлин. — Это не радиоактивно, скорее — наоборот. Арториан предложил назвать это "fli"ija".

— "Растворитель"? — Гедимин с удивлением посмотрел на брусок серебристого металла и протянул к нему щупы анализатора. По его опыту, растворители — даже имеющие твёрдую форму — обычно не носили, завернув в скирлин, а если пытались — заканчивалось это плохо.

— Вот и я думаю — название не очень... — покивал Хольгер, пристально глядя на Гедимина — не на щупы или экран анализатора, а на видимую часть лица сармата, как будто боялся пропустить какую-то реакцию.

"Ag (металлическая решётка) — 97,25%" — выдал анализатор, на долю секунды остановился и продолжил: "Ke — 2,5%; Yp — 0,25%".

— И? — Гедимин перевёл недоумённый взгляд на Хольгера. Тот ухмыльнулся.

— Засунь его под омикрон-пучок. Чем плотнее, тем лучше.

Гедимин потянулся за излучателем — тем самым, с помощью которого связался недавно с Конаром; к удивлению сармата, устройство у него не отобрали и не заставили уничтожить — об излучателе вообще никто не вспомнил и не спросил. Гедимин не раз порывался его разобрать, но всё время что-то отвлекало. "Пригодился," — равнодушно подумал сармат, закрепляя серебряный слиток между собой и защитным полем над генератором и направляя на него излучатель. Зелёный луч упёрся в металл и — как показалось на долю секунды сармату — застыл на месте. Экран за ним подёрнулся красноватой рябью, но ни единой зелёной искры на нём не появилось. Примерно секунду Гедимин разглядывал защитное поле; затем дёрнулся, едва не выронив брусок и мазнув лучом по экрану.

— У вас получилось?!

Хольгер расплылся в ухмылке, показывая двумя руками знак превосходства.

— Не у нас. У тебя!

— Что? — растерянно мигнул Гедимин.

— Ты сказал как-то, что нужно будет где-то применить число "двадцать", — напомнил химик, глядя сармату в глаза. — Так вот — именно это и нужно было сделать!

— Что... — Гедимин перевёл взгляд на экран. — Уран и торий! И это сработало?!

— Ты же видишь, — Хольгер щёлкнул пальцем по слитку. — Ассархаддон очень доволен. Первый образец он попросил принести тебе — для проверки. А потом можешь заказывать столько, сколько нужно. Не знаю, где он берёт серебро, но проблем с ним не будет.

Гедимин кивнул, думая о проволоке для экспериментального генератора — одного из миниатюрных, на всякий случай оставленных на стенде. "Это должно сработать," — думал он, глядя на слиток. "Значит, это называется "флия"..."

11 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Гедимин коснулся переключателя. Внешне ничего не изменилось — корпус генератора, так или иначе, не пропускал излучение наружу — но внутри защитное поле отделило ирренциевый сердечник от облучаемого ротора. Цилиндрический вал из тёмно-синего ферка остановился не сразу — остаточное возбуждение ещё долго гнало ток по флиевому проводу, вращение замедлялось неспешно. Через десять минут датчики всё ещё показывали, что генератор работает. Гедимин оставался на месте, пока ротор не остановился окончательно, и только тогда повернулся к Ассархаддону, пристально следящему за датчиками.

— Шестнадцать минут после отключения, — задумчиво проговорил тот. — Интересный эффект... Что же, Гедимин, эту задачу я могу признать решённой. Значит, две тысячи ватт... Теперь я понимаю, для чего вы просили сутки на доработку. Но я вижу, что вы недовольны. В чём дело?

Сармат мигнул. "Видит? Сквозь тёмный щиток? Сигма-сканеры, что ли, у него в глазах..."

— Можно довести до пяти тысяч, — сказал он. — Если бы ещё двое суток...

Ассархаддон издал странный скрипящий звук. Гедимин ошалело мигнул — он не сразу понял, что куратор смеётся.

— Можно? Да, я уверен, что можно, — сказал Ассархаддон. — Ирренций — многообещающее вещество. Изложите свои соображения — на бумаге или в памяти смарта, неважно — и передайте их мне. С этого дня генератор больше вас не волнует. Работа над ним будет поручена Инженерному блоку. Они прекрасно справятся, не сомневайтесь. Дайте им, от чего оттолкнуться, и наслаждайтесь заслуженным отдыхом.

Гедимин растерянно посмотрел на него. Куратор кивнул, нарочито низко наклонив голову, — так, чтобы не заметить его кивок было невозможно.

— Остался один вопрос, — Ассархаддон на секунду задумался. — Название... Дать генератору ваше имя я не могу. Как вы хотели бы назвать его?

"Моё имя? Да я ничего не сделал," — подумал сармат. "Катушку и сверхпроводник придумали люди. Флию получил Хольгер. Что ирренций излучает — тоже не открытие..."

— Лучевой электрогенератор, — ответил он. — Какое ещё название нужно?

— Хм... тогда — лучевой ирренциевый электрогенератор, — медленно проговорил Ассархаддон. — Сокращённо — ЛИЭГ. Не так уж плохо, Гедимин. Возможно, приживётся. А теперь — могу я ещё раз запустить его?

12 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

В шесть часов утра все сарматы, работающие в комплексах "Гекаты" и "Койольшауки", уже полтора часа как добрались до цехов и лабораторий, и все вагоны электрорельса отправились в депо — ждать конца рабочего дня или особого вызова. Право на такой вызов — и ключ к системе электрорельса — получил вчера вечером Гедимин. В шесть утра он вместе с Хольгером и Константином стоял на платформе в окрестностях жилого блока. Их сопровождали всего трое охранников — вместе со свободным днём, ключом от электрорельса и пропуском в любой блок "Гекаты" и "Койольшауки" Гедимин получил право отправить на отдых две трети охраны и тут же им воспользовался.

"А ведь никто до сих пор не знает, как я связался с Конаром," — думал сармат, глядя вслед очень недовольному, но всё же подчинившемуся и отправившемуся наверх Стивену. "Этот — точно не знает. Как будто ничего не было. Хорошо..."

— У-ух! — Хольгер вытянул кверху руки и с хрустом потянулся. Хрустели сходящиеся пластины брони — в этот раз химик был в скафандре.

— Не так уж легко проспать лишние два часа, — заметил он. — Хотя я слышал, что человек может проспать лишние сутки. Ну что, куда двинемся?

Оба сармата — и вместе с ними трое охранников — посмотрели на Гедимина. Он растерянно хмыкнул.

— В реакторный отсек? — неуверенно предложил он. Константин громко фыркнул.

— Да, атомщик, ты знаешь, чем развлечься!

— Сам предлагай, — фыркнул в ответ Гедимин.

— Озера тут нет, — вздохнул Хольгер. — Приглашать вас на полигон... тоже как-то странно. Интересно было бы выбраться туда, куда в рабочее время мы с гарантией не попадём. На чужую территорию.

Гедимин усмехнулся.

— Совсем чужую?.. Кумала говорил — у Ассархаддона тут есть зоопарк. В Биоблоке. Туда мы не попадём. Разве что на опыты. Я бы туда съездил.

Сарматы переглянулись.

— Зоопарк? На Луне? — Константин недоверчиво хмыкнул. — Интересное, должно быть, место. Надеюсь, Кумала не наврал тебе. Знаешь, как это делают самцы макак с симпатичными им самками...

Гедимин недобро сощурился.

— Сказал же — тогда предлагай сам. Или сиди в жилом блоке.

— Атомщик, не злись, — вмешался Хольгер, успокаивающе погладив его по предплечью. — Ты хорошо придумал, и я поеду с тобой. А Константин...

— Едем, — буркнул тот. — Гедимин, тебе пора лечить нервы.

"Биологический блок: Образцы" — так была обозначена на трёхмерной карте платформа, на которой сарматы покинули дрезину. Здесь стены были покрыты светло-зелёным фрилом с неравномерной, как бы размытой окраской, напомнившей Гедимину цвет травы на узких лесных опушках вдоль границ Ураниум-Сити. На поворотах были стрелки с наборами цифр и букв, но эти обозначения ничего не говорили сармату. Он в растерянности повернулся к своим спутникам — те в ответ развели руками.

— Кумала не говорил, как тут ориентироваться? — тихо спросил Хольгер, оглянувшись на охранников. Трое в экзоскелетах переглянулись и полезли в смарты.

— И возьми пробы спинномозговой жидкости у контрольной группы, — донеслось из плавно выгибающегося коридора. На платформу, выключая на ходу наручный смарт, вышел сармат в белом комбинезоне с тонкими зелёными полосками на рукавах. У выхода он потянулся к шлему, откинутому, как капюшон, почти уже накинул его, но увидел пришельцев, едва заметно вздрогнул и вернул "капюшон" на место.

— Ядерный блок? — он с удивлением заглянул в глаза Гедимину. — Вы, случайно, не...

— Домициан? Ты тоже здесь? — ремонтник растерянно мигнул. — А тебя когда забрали?

Единственный охранник, вышедший из коридора вслед за биологом, остановился в отдалении, пока сарматы пожимали друг другу руки. Обниматься с Домицианом Гедимин не решился — его комбинезон был слишком мягким и совершенно не защищал непрочное тело от сдавливания.

— Да, ты стал ещё больше, чем был, — покачал головой биолог, разглядывая ремонтника. — Особый протокол, да?

— Наверное. Не знаю, как это называлось, но — полезная модификация, — признал Гедимин. — Ты куда-то ехал? Не опоздаешь?

— А... — махнул рукой Домициан. — К ним тяжело опоздать.

Его передёрнуло. Гедимин удивлённо мигнул.

— Ты чем сейчас занят? Тут тоже есть клонарии? — спросил он, уже смутно догадываясь, что работает Домициан вовсе не в клонарии.

— Если бы, — сармат брезгливо поморщился. — Мы исследуем эа-формирование.

Все, кто это слышал, вздрогнули и невольно отодвинулись от биолога. Гедимин усилием воли заставил себя остаться на месте, но сделал мысленную пометку — "к скафандру до дезинфекции не прикасаться и никого не подпускать".

— Ага, — вздохнул Домициан. — Я бы лучше работал с крысами, но выбирать не приходилось. Можно взять вашу дрезину?

Гедимин кивнул. Биолог уже подошёл к люку, когда ремонтник, опомнившись, окликнул его:

— Tzata! Ты знаешь, где зоопарк Ассархаддона?

Домициан обернулся, удивлённо хмыкнул и жестом позвал сарматов в вагон.

— Нам по пути. Сделаю крюк через зоопарк. В нашу лабораторию всё равно не опоздаешь...

Дрезина медленно покатилась назад по линии — Гедимин, как выяснилось, проскочил нужную станцию.

— На "Образцах" стоят клонарии, тут работают генетики, — пояснил Домициан. — Такие требования к стерильности... Вас туда не пустят, если только лично Ассархаддон не проводит в отсек.

— А почему это место называется "Образцы", а не "Клонарий"? — спросил Хольгер.

— А, это из-за хранилищ ДНК. Тоже... коллекция, в своём роде, — чуть не миллиард образцов, вся земная жизнь, от бактерий до приматов, — Домициан очертил ладонью широкий круг. — Туда тоже так просто не пройдёшь. Да вам, наверное, и неинтересно. Обычный банк ДНК.

Сарматы переглянулись.

— Зачем вам ДНК животных? — спросил Хольгер, настороженно щурясь. — А тем более — растений или бактерий... Ассархаддон снова создаёт мутантов?

Гедимин нахмурился.

— Таких, как мы, — буркнул он. "Теперь ты немного медведь," — тут же промелькнуло в мозгу. "А что, Ассархаддон может... Выводить новые виды он любит. Вон, в ту войну..."

Хольгер, встревоженно посмотрев на него, покачал головой.

— Ты не понимаешь, Гедимин. Есть разница.

— Не понимаю, — угрюмо согласился тот. — Давно тебе не нравятся мутанты?

Дрезина, вздрогнув, остановилась, зашипели открывающие механизмы, и Гедимину показалось, что Домициан, отвернувшийся к люку, облегчённо вздохнул.

— Сейчас генетики работают не так прямолинейно, как в ту войну, — сказал он, выйдя на пустую платформу. — Нужный участок ДНК можно вставить так, что на внешность он не повлияет. Да в принципе не так уж много изменений затрагивают внешность... Мы на месте, но у меня не ко всем дверям есть ключи.

— Нас пропустят, — Гедимин показал ключ-карту. — Показывай дорогу.

— И что полезного можно взять из ДНК бактерии? Что такого, чего нет в более... чистых источниках? — спросил Хольгер. — Мы давно умеем писать собственный код, не сверяясь с дикой природой...

Домициан пожал плечами.

— Ассархаддону виднее. Он, по крайней мере, биолог. А ты когда успел на него выучиться?

Хольгер сердито фыркнул. Гедимин примирительно положил ладони на плечи обоим сарматам. Те опасливо на него покосились, но замолчали.

Пиктограммы на массивных люках призывали надеть изолирующие костюмы и проверить респираторы. В необычно длинном шлюзовом отсеке непрерывно текла с потолка и скапливалась в канавках на полу дезинфицирующая жидкость. Выйдя из шлюза, Гедимин ступил на мягкую пружинистую выстилку. Она обволокла его ноги, и он дёрнулся, опасаясь, что его засосёт на нижний ярус, но "ковёр" легко отпустил его, и дальше он так не проваливался, хотя поверхность под ногами слегка проминалась. Несколько роботов-уборщиков, прикрытых защитным полем, ползали по потолку, вылизывая его дочиста, но ни один не спускался на пол. Гедимин вспомнил поглощающую выстилку в кабинете Ассархаддона и поёжился. "Она тут хотя бы не голодная?.."

Коридоры сплетались вокруг огромных круглых отсеков. Домициан подошёл к ближайшему и неуверенно провёл рукой по стене, оглянувшись на Гедимина. Тот прищурился на подозрительную щель в паре метров от биолога и, прикоснувшись к ней, увидел, как рука ушла в стену на несколько сантиметров. "Это двери. А здесь панель ввода. Здесь должен быть считыватель," — он на ощупь сунул карточку в стену и не промахнулся — маскировка тут же исчезла, с тихим гулом створки поехали в стороны, выпуская сарматов на смотровую галерею вдоль внутренней стены. Она проходила в трёх метрах от пола, на таком же расстоянии от сплошной рилкаровой перегородки. Слой рилкара был таким толстым, что терял прозрачность, — разглядеть что-то можно было только через несколько округлых просветов. По ту сторону стены невидимые насосы бесконечно перемешивали мутный желтоватый воздух. О скорости искусственного ветра можно было судить по едва различимому мельканию каких-то округлых объектов — величиной, если смотровое окно не было заодно увеличительной линзой, с ладонь Гедимина, а то и больше. Одно из них с размаху налетело на стекло, и сармат увидел судорожно трепыхающееся скопление пузырей, несимметрично намотанные щупальца и пульсирующую глотку. Пересчитать кольцеобразные челюсти он уже не успел — существо справилось с управлением и рывком отлепилось от стекла и помчалось дальше. Ветер вынес "на осмотр" ещё одну структуру — раздутый пульсирующий шар без видимых выростов. Сквозь него просвечивало что-то тёмное, шевелящееся. Гедимин мигнул, и шар, будто реагируя на мимолётное движение, вывернулся наизнанку, облепив стекло множеством крючковатых конечностей — или, возможно, челюстей, сармат не успел их рассмотреть, а тем более — классифицировать. Потеряв летучесть, вывернутый шар полетел вниз. Мимо, извиваясь в воздушных потоках, проплыло что-то длиннохвостое, на долю секунды "распушило" хвост, показав сеть ловчих щупалец, но шар падал слишком быстро — и "хищник" поплыл дальше, зигзагами двигаясь против ветра. Его всё равно сносило — и скоро он свернулся в клубок, покрылся трепыхающимися пузырями, и его унесло.

— Плавунцы! — Хольгер вцепился в перила, с жадным интересом заглядывая в "иллюминатор". — Венерианская фауна...

— Их же запрещено вывозить, — вспомнил Гедимин. Константин насмешливо фыркнул.

— Можно подумать, сарматов — разрешено!

Направление ветра изменилось; теперь плавунцы мелькали в жёлтой мути, не приближаясь к стеклу, и Хольгер разочарованно вздохнул.

— Где-нибудь можно рассмотреть их вблизи?

— На Венере, — отозвался Домициан. — Нам даже с галереи спускаться нельзя. Эти существа там в своей атмосфере, без личного разрешения Ассархаддона к ним и не подойдёшь.

Они двинулись вдоль полупрозрачной стены. Там, внутри, пространство делилось на отсеки, и содержимое заметно различалось — чем дальше сарматы шли, тем мутнее становился жёлтый воздух, медленнее — перемешивающие потоки, и тем сильнее сплющивались обитатели отсеков. Скоро "пузыри" пропали, сменившись плоскими, волнообразно извивающимися существами; кажется, у них были воздушные камеры по бокам, — рассмотреть их вблизи Гедимину не удалось, они двигались в густом воздухе слишком быстро, постоянно меняя траекторию.

— Растёт давление? — спросил Гедимин, подойдя к следующему окну, за которым недвижно планировало что-то плоское, с острыми выростами по всему периметру и вздутиями на верхней и нижней плоскостях. В воздухе Земли оно не провисело бы и секунды — только очень плотная атмосфера могла удержать его на лету.

— Тут у него животные с разных высот, — сказал, приглядевшись, Домициан. — Со своим составом, температурой и плотностью воздуха. Эти явно живут невысоко... Я раньше так далеко не забирался. Интересно, обитатели поверхности тут тоже есть?

— А там кто-то живёт? — удивлённо мигнул Хольгер. — Мне всегда казалось, что на Венере вся жизнь, как и вся работа, — высоко над поверхностью...

То ли на поверхности никто не жил, то ли Ассархаддону пока их не привезли, — за следующей ёмкостью с ещё более плотным воздухом и стремительными плоскими обитателями галерея закруглялась и выводила к запертой двери.

— Здесь венерианская фауна, — сказал, выйдя из шлюза, Домициан. — Значит, другие планеты за другими дверьми. Там, справа, ещё один отсек, а с этой стороны — ещё два, и что-то за ними. Куда идём?

— Вперёд, — сказал Константин. — Что там справа, посмотрим на обратном пути. Интересно, сколько ресурсов нужно на этот блок. Подозреваю, немало. Как только Маркус согласился их выделить...

Гедимин, открыв двери второго отсека, несколько секунд стоял на пороге и высматривал сарматов — но никого, кроме кучки пришельцев, тут не было. "Где-то должна быть операторская," — подумал он. "Кто-то следит за всем этим. Автоматики мало..."

В этом отсеке было очень тусклое освещение; под ногами сарматов тянулась светящаяся синяя полоска, ещё одной обозначались перила, внизу было темно, и только полупрозрачные участки рилкаровой стены излучали холодный синеватый свет. Гедимин изумлённо мигнул, узнав его, — толща воды за прочной перегородкой подсвечивалась эффектом Черенкова. Привыкнув к скудному свету, сармат увидел по ту сторону стены рыхлую ноздреватую поверхность, усеянную скоплениями гранёных игл. Между ними, свисая с дырчатого субстрата в светящуюся воду, колыхалось что-то бесформенное — более плотная часть сверху, растянутые плоские щупальца снизу. Оно стекало с субстрата, как вязкая жидкость, но падать не собиралось — напротив, слишком удлинившиеся части медленно подтягивались кверху и сливались с общей массой. Вода забурлила; мимо вяло шевелящегося объекта проплыли какие-то тёмные ошмётки, и свисающие части в долю секунды развернулись в полотнище и тут же втянулись в верхний растянутый ком, унося с собой несколько крупных кусков. Все нити и щупальца поползли вверх, по пути слипаясь и равномерно перемешиваясь. Странное существо превратилось в большой бесформенный ком и так замерло.

Гедимин завороженно следил за его действиями, пока кто-то из сарматов не тронул его за плечо — им надоело раньше. Теперь ремонтник вспомнил, на что похоже странное существо, и его передёрнуло.

— Эа-форма?! — он оглянулся на Домициана. — Это эа-форма?

Передатчик на его руке издал короткий гудок.

"Европейский подлёдный охотник. Вид миксомицета. Опасности не представляет," — сообщал вышедший на связь Ассархаддон. Гедимин, изумлённо мигая, перечитал сообщение. Через его плечо в смарт заглянул Хольгер и выразительно хмыкнул.

— Атомщик, ты хоть "спасибо" напиши!

Ремонтник, вяло кивнув, потыкал в экран. Передатчик снова загудел. "Вы зря не сообщили, куда направляетесь. Я мог бы выделить вам сопровождающего."

— Ничего себе, — покачал головой Домициан; в темноте было трудно разобрать, но Гедимину показалось, что он смотрит на чужаков с опаской. — Я ещё не видел, чтобы кого-то так "пасли". Подлёдный охотник? Миксомицет? Ясно... Там, на Европе, жизнь распределяется в два слоя — сверху, свисая со льда, и снизу, на илистом дне. Вот это — ледяной обитатель. М-да, эа-форма, как она есть...

Его передёрнуло.

— Расскажи об эа-форме, — попросил, невольно понизив голос, Гедимин. Ему было не по себе; холодок полз по коже, и это было не связано с прохладой в помещении с европейской фауной.

— Миксомицет? Что это значит? Это связано с эа-формой?

— Ядро Сатурна... — Домициан поёжился. — Тебе в самом деле интересно? А остальные не против?

Хольгер и Константин, переглянувшись, покачали головой. Сарматы медленно шли по галерее, подсвеченной синим, мимо огромного остеклённого отсека. За полупрозрачной стеной колыхалась илистая муть, из которой иногда выглядывали тонкие ажурные "перья" и "паруса", качающиеся вместе со слабым придонным течением. Живые организмы Европы не отличались подвижностью, и Гедимину казалось, что тяжёлая холодная вода, сковывающая движения, накрывает и его. Ощущение было странным и слегка пугающим.

— Да что тут рассказывать, — нехотя начал Домициан. — Все видели... Механизм регенерации даёт сбой, и клетки начинают делиться без участия ядра. Очень быстро и очень просто. Однотипные клетки, держатся группами, постепенно становятся похожи на амёб и мигрируют по кровотоку. Внедряются в ткани, здоровые клетки поглощают, чаще — вызывают у них такую же поломку. Перерождению не поддаётся нервная ткань, вещество мозга. Постепенно его выедают. Эа-клетки объединяются в один колониальный организм — миксомицет, или эа-форму. Сарматом оно перестаёт являться, когда клетки добираются до мозга. Полное формирование — от нескольких недель до полугода, блокатор сдерживает, но не уничтожает. В последнюю войну пытались искать лекарство...

Он замолчал и безнадёжно махнул рукой.

— А что потом? — спросил Хольгер.

— Эа-форма живёт своей жизнью, — Домициан указал на цистерну с пластами льда. — Как этот подлёдный охотник. Перемещается, ищет пищу. Заражает подвернувшихся сарматов... Практически бессмертна, если не наткнётся на источник нейтронов. Сейчас мы испытываем омикрон-излучатели, но они, похоже, теряют эффективность со временем...

— А если сжечь? Или жидким азотом? — спросил Хольгер. Гедимин молча вспоминал своё пребывание в карантинном бараке.

— В принципе можно, — признал Домициан. — Но нужно удерживать весь организм в предельно неблагоприятных условиях — и долго. Эа-клетки умеют сворачиваться в споры. Они тоже погибают, но гораздо медленнее. Если останется одна спора, она дорастёт до целого организма. Или найдёт нового носителя — так даже быстрее.

— Должен быть какой-то способ, — пробормотал Гедимин, стараясь не смотреть на вязкий ил за стеклом — ему казалось, что это вещество медленно наползает на "иллюминатор". — Вы работаете с ними, чтобы найти лекарство?

— Да, так и есть, — кивнул Домициан. — Я думаю, Ассархаддон... Его сильно зацепил этот вопрос. Может, из-за смерти Саргона... Мы тогда...

Он едва заметно вздрогнул и замолчал. Гедимин протянул руку к его плечу — сармат отмахнулся и ускорил шаг.

— Идём дальше. Тут ещё два отсека, они тоже интересные.

До поворота они дошли в молчании. У выхода Домициан вынужденно остановился, и Гедимин спросил:

— Вы совсем ничего не нашли? Ни тогда, ни сейчас?

Домициан, подняв голову, заглянул ему в глаза и невесело усмехнулся.

— Можно сделать сармата, иммунного к эа-формированию. Задать такое свойство в ДНК. Но это закроет все возможности для направленных мутаций. Поэтому...

Он замолчал и встал у двери, выжидающе глядя на Гедимина. Сармат подождал немного, но понял, что больше ничего от биолога не добьётся.

Из-за приоткрывшейся двери послышался металлический гул — в коридоре разворачивался небольшой бронированный глайдер. Рядом с ним шли двое в тяжёлых экзоскелетах. На бронированном контейнере, проверяя на ходу герметичность верхнего люка, сидел сармат в скафандре высокой защиты — но не чёрном, как у Гедимина, а тёмно-зелёном. Домициан поднял руку в приветственном жесте, сармат небрежно ответил и вернулся к проверке люка. Гедимин посмотрел на дальнюю стену и мигнул — она была построена из рилкаровых плит, проложенных серебристой фольгой и составленных внахлёст, а на дверных створках зеленел "трилистник" радиационной опасности.

Пока сармат глазел на стены, двери закрылись, но пропуск сработал, и экскурсанты вошли в просторный санпропускник. Под ногами плескалась омывающая жидкость, в воздухе висел густой запах меи, пробивающийся сквозь фильтры респиратора. Гедимин удивлённо мигнул и покосился на Домициана.

— А здесь что?

Кеззиевая фольга надёжно блокировала сигналы извне — передатчик не издал ни звука, и отвечать пришлось самому биологу.

— Здесь? Образцы с планеты Ириен.

Гедимин уже знал, что на странной, неизвестно в какой галактике расположенной планете есть жизнь — но даже его сердце сделало пару лишних ударов, когда двери открылись, и он вышел на галерею над полупрозрачными ёмкостями.

Свет здесь был немного тусклее привычного, с заметной зелёной составляющей, неприятно обжигающей глаза, — все сарматы спустя пару секунд опустили тёмные щитки, чтобы не сжечь сетчатку. Гедимин покосился на дозиметр — сигма-излучение свободно гуляло от стены к стене, из прозрачных контейнеров просачивались омикрон-кванты, и в целом радиационный фон был гораздо выше, чем снаружи. Двое сарматов в тёмно-зелёной броне следили за тем, как на одну из ёмкостей опускается массивная крышка. Внутри, за прозрачными, серебристо-блестящими стенами по растресканной серой поверхности были рассыпаны камни. Некоторые из них покрывала странная тёмно-зелёная поросль из коротких толстых игл, составленных вплотную друг к другу. Между трещинами перекатывались крошечные колючие комки; Гедимин успел увидеть, как за долю секунды до того, как юркнуть в новую расщелину, комок выпустил несколько десятков лапок и из круглого стал расплющенным.

— Там, внутри, фон в пару сотен смертельных, — вполголоса сказал Домициан, кивнув на ближайший контейнер. — Ни один из этих организмов без облучения не выживает.

Гедимин мигнул и посмотрел на странных существ с нарастающим уважением. "Вот им было бы удобно работать с ирренцием," — подумал он и тут же вспомнил вылизанные добела черепа в грудах ириенской руды. "А кто-то из них уже поработал."

Он восстановил в памяти облик черепа и окинул взглядом все контейнеры — может, одно из этих существ уже здесь? Но никого с внутренним скелетом он не увидел — только лишайники и что-то вроде насекомых... или, может быть, червей, покрытых панцирем. Самые крупные, судя по торчащим усам, прятались в расщелинах или между камней.

— Их всех надо чем-то кормить, — пробормотал Константин. — Тут должен быть свой пищеблок под этот зоопарк. И очень нестандартный пищеблок. Нашей органикой они только отравятся.

Крышка наконец опустилась на контейнер, и двое сарматов, покинув пост, прошли под галереей к неприметной двери, подсвеченной красным предупреждающим знаком. За стеклом, от которого они отошли, что-то всколыхнулось и поползло в разные стороны, и Гедимин ускорил шаг — кажется, там было что-то кроме лишайников и едва заметных насекомых.

Там посреди большого контейнера лежала груда камней и разнообразных обломков явно техногенного происхождения, а вокруг копошились гигантские многоножки. Из их плоских сегментированных тел, покрытых чёрно-зелёной бронёй, торчали короткие шипы, то и дело прорастающие пучком ветвистых антенн. Некоторые лежали, свернувшись полуметровым клубком и растопырив колючки, другие вытягивались во всю длину, привставая на коротких ножках, и тянули к обломкам длинные ветвящиеся усы. Вокруг их тел — и в особенности над тонкими усиками — дрожало холодное зеленоватое свечение, и Гедимин мигнул, опознав омикрон-лучи, — странные существа фонили, как будто в каждом из них было по килограмму чистого ирренция.

"Обнюхав" груду обломков, они поползли наверх, и она зашевелилась — существа растаскивали её и уползали, плотно прижимая выбранные куски к телу. Найдя особенно крупный обломок, они обвивали его и катились вместе с ним к стенкам контейнера, где, развернувшись, начинали дробить его челюстями. Видимо, челюсти у них были крепкие, — даже камни и металл быстро превращались в крошево и исчезали в крючковатой пасти. Сначала Гедимину показалось, что многоножки едят всё подряд, но нет — в первую очередь были растащены обломки и обрывки, излучающие зелёный свет.

"Чего им там насыпали?" — думал сармат; впрочем, можно уже было не спрашивать — то, что ели многоножки, было очень похоже на радиоактивные отходы, а то, с чего они начинали поедание, — на наиболее заражённые образцы. "Мать моя колба! Они едят радионуклиды," — Гедимин изумлённо мигнул и подошёл ещё ближе. "И разбираются в степени заражения... Интересные твари там, на Ириене..."

За его плечом странно булькнул Константин — видимо, он тоже узнал обломки и понял, что служит для многоножек пищей.

— Te"ek sa hasu? — растерянно спросил он. — Te"ek... te"eqa sa seash hasesh?!

— Sa flonesh, — отозвался Домициан. — О них сейчас много разговоров в Биоблоке... "Flonesh", они же — Зелёные Пожиратели.

Гедимин мигнул.

— Почему так?

— Любят светящееся зелёным. А "пожиратели"... видел бы ты, сколько в них влезает!

Гедимин покосился на Константина и едва заметно усмехнулся. "А ты говоришь — не трогай ирренций, не трогай ирренций... А он, оказывается, съедобен. А у этих... Пожирателей внутри радиометр Конара."

Раздался протяжный гудок, дверь под галереей мигнула красной лампочкой, и в зал вышел один из сарматов в тёмно-зелёной броне. В открывшиеся ворота отсека медленно въезжал бронированный глайдер под охраной экзоскелетчиков. Сармат вышел ему навстречу, вскинул руку и пошёл впереди. Глайдер пополз за ним к контейнеру с Зелёными Пожирателями. Они, не обращая внимания на звуки и вспышки, продолжали грызть металл и фрил — и груда обломков быстро таяла.

Глайдер развернулся, поставив бронированный кузов вплотную к прозрачному контейнеру, и столб защитного поля накрыл его, нижним концом упираясь в открытый люк. Крышка над ёмкостью с многоножками медленно приподнялась, пропуская кран с мягкими захватами и свёрнутой сеткой. Сармат в зелёной броне указал на Пожирателя, отползшего от общей свалки и свернувшегося в неподвижный клубок. Минуту спустя многоножка лежала в сетке и ехала к краю контейнера, никак не реагируя на происходящее. Кран медленно опустил её в люк на кузове глайдера, маленькая крышка захлопнулась, защитное поле погасло, и глайдер поехал к выходу.

— Куда его повезли? — спросил Гедимин, следя за опускающейся крышкой. — На опыты?

— Хех! Ассархаддон отправит на опыты того, кто причинит вред его зверюшкам, — усмехнулся Домициан. — У них только берут яд. Очень сложное вещество, кажется, Химблок до сих пор его не синтезировал. Выжигает нервные волокна, а мышцы от него расползаются в клочки. Один из самых мощных органических ядов... кстати, в составе там — ирренций.

Он многозначительно посмотрел на Гедимина. Тот недовольно сощурился.

— Что ирренций токсичен, я знаю. Лучше скажи, как они его едят и не дохнут.

Домициан усмехнулся.

— Когда-нибудь выясним. Они не так уж отличаются от нас — состоят из углерода, дышат кислородом, вот только их связь с радионуклидами...

— А зачем нужен их яд? Отравляющие вещества — действенная вещь, но если это вещество нельзя синтезировать... — Хольгер покачал головой, глядя на Зелёных Пожирателей. — Сколько нужно червяков, чтобы получить килограмм яда?

— Когда-нибудь синтезируют, — отмахнулся Домициан. — А пока ставят опыты. Смотри! Вот это вещество. Видишь, под челюстями?

Одна из многоножек, приподняв передний конец туловища, вгрызалась в обломок металлической трубы, воткнувшийся вертикально между камней и так застрявший. Опрокинуть его Пожиратель не мог, есть на весу было неудобно — и челюсти существа то и дело соскальзывали, оставляя маслянисто блестящие капли на металле.

— Именно так добывают флоний, — сказал Домициан. — Дают им что-нибудь погрызть, и он капает... Что?

Под потолком загудела сирена.

— Домициан Марци! — гулкий голос разнёсся по отсеку. — Вы здесь? Возвращайтесь в лабораторию!

— Чтоб тебя, — пробормотал биолог, покосившись на часы. — Ладно, зовут — надо идти.

— Как-нибудь встретимся, — кивнул Хольгер, пожав ему руку. — Спасибо, что проводил нас.

Из отсека ириенской фауны сарматы вышли вместе; Домициан быстро пошёл к выходу, Гедимин и его спутники свернули к ещё не посещённым залам. Здесь содержали обитателей Энцелада и Титана; в энцеладском отсеке было так же темно, как в европейском, только черенковское свечение исходило из-под воды и дрожало на стенах, когда мимо "иллюминатора" проносился плавучий червь — двух-, а то и четырёхметровое существо со множеством выростов-лапок на боках и фосфоренцирующими пятнами и полосами по всему туловищу. Черви метались под пластом колючего льда, увешанного чёрной бахромой, похожей на налипшую тину. Иногда со дна взлетал фонтан илистой мути, залепляя "иллюминатор" и закрывая обзор.

— Как их сюда привезли? — спросил в пространство Константин. — Надо было прилететь на Энцелад, пробурить лёд, достать этих животных, не убив их, довезти сюда... До Сатурна трое суток на спрингере!

— У Ассархаддона тут зверюшки из другой галактики, — ухмыльнулся Хольгер. — Какой там Сатурн...

Гедимин шёл за ними молча, разглядывал всё, что позволяло себя увидеть, — плавучих червей, стаи чего-то микроскопического, но явно живого, фосфоренцирующие силуэты в облаках мути.

Энцеладский отсек закрылся; впереди были обитатели Титана, которых не защищала от холода толща воды, — они жили на промороженной поверхности, но зато не опасались света. В этом зале было светлее — так, как (подумалось Гедимину) обычно было на Титане, удалённом от Солнца на трое суток полёта на спрингере. За стеной огромного контейнера виднелась невзрачная белесо-жёлтая поверхность — смёрзшийся песок, подёрнутый инеем. Поверх него распласталось что-то явно живое, но неподвижное, — большая лепёшка с причудливой поверхностью из закрученных гребней и спиральных ямок. У неё был цвет, и довольно яркий, — лиловый, более тёмный на освещённых частях, более светлый во впадинах. Она занимала почти всё видимое пространство и тянулась куда-то за его пределы.

— Оно большое, — вслух заметил Гедимин. — И не очень прочное на вид. Как его довезли с Титана?

Тут же на его руке мигнул передатчик. "Это колония," — сообщал Ассархаддон. "Вывозили участок дюйм-на-дюйм." Гедимин покосился на "иллюминатор", прикидывая площадь колонии, и написал: "Оно хорошо разрослось." Передатчик снова мигнул: "Мы старались."

— Атомщик! — Константин, постучав по броне ремонтника, посмотрел на него с укоризной. — Нашёл что писать!

В следующем контейнере поверхность была более рыхлая, ветер не давал песку слежаться, и в воздухе стояло лёгкое марево — то ли от летучей пыли, то ли от пара над широкой лужей, краем уходящей за пределы видимости. Гедимин скользнул равнодушным взглядом по луже и повернулся к тёмно-красным складчатым конусам, торчащим из песка. Они стояли невдалеке друг от друга, но ни один из них не накрывал тенью даже часть другого, как будто они встали так, чтобы подставить свету как можно большую поверхность. Мимо них, оставляя в песке длинный след, проползло плоское существо с красно-чёрным узором на округлой спине и треугольной голове. Конусы, потревоженные его движением, мигом свернулись и втянулись в песок, оставив снаружи острые красные шипы. Существо подползло к луже, ненадолго остановилось, уткнувшись мордой в жидкость, и выбралось на небольшой холм. Встряхнувшись, оно развернуло сложенные "крылья" — то, что выглядело как плоский спинной щит, оказалось двумя десятками пластин, развернувшихся, как широкий веер. Тень накрыла часть конусов; те, уже выбравшиеся из песка, снова втянулись.

"Сильный пар от воды," — подумал сармат, глядя на дымку над лужей, и тут же вспомнил, что ни о какой жидкой воде на Титане даже речи быть не может. На песке был разлит жидкий метан, и он испарялся от нагрева в лучах искусственного "солнца".

— Хватит глазеть, — Константин потянул сармата к двери. — Реактор тут не покажут.

Хольгер уже стоял у выхода и терпеливо ждал, когда Гедимин насмотрится на животных и откроет дверь.

— Что, надоело? — спросил тот, неохотно отворачиваясь от "иллюминатора". "А интересно было бы увидеть всё это там, где оно водится," — думал он. "Особенно flonesh. Как они, всё-таки, не дохнут от ирренция? Он же крайне токсичен..."

— Да нет, Гедимин, тут интересно, — отозвался Хольгер. — Но пора уже в столовую.

Сармат, мигнув, посмотрел на передатчик — так и есть, до отбоя оставалось полтора часа, скоро все должны были потянуться к платформам, и пора было идти захватывать свободную дрезину — пока её можно назвать свободной.

... — Венерианских плавунцов в Кларк привозили полными цистернами, — Кенен развёл руками, показывая объём предполагаемого контейнера. — Уходили по сотне за штуку. А вот живность с Титана... Её содержать сложно, парни. Такой холодильник...

Внезапно он замолчал и подался в сторону, готовый в любой момент юркнуть в толпу. К столу подошёл Ассархаддон.

— Как я вижу, вас заинтересовала моя небольшая коллекция животных, — сказал он, занимая свободное место. Кенен, улучив момент, растворился в толпе, — Гедимин даже не успел заметить, когда учётчик встал из-за стола.

— У неё есть какое-нибудь практическое назначение? — спросил Хольгер. — Этих животных изучают?

Ассархаддон рассеянно кивнул и перевёл взгляд на Гедимина.

— По вам видно, что день вы провели с пользой. Надеюсь, ваш мозг подготовился к работе. Инженерный блок вернул мне ваш проект ЛИЭГа, а я снова передаю его вам.

Гедимин мигнул.

— Что не так?

— Всё в порядке, — Ассархаддон аккуратно прижал его ладонь к столу. — Это у меня возникла одна мысль. Инженерный блок предполагает, что от ЛИЭГа — или системы ЛИЭГов — можно запитать антигравитационный волчок. Что вы на это скажете?

Гедимин мигнул ещё раз, вспомнил мощность, необходимую для раскрутки антиграва, хотел мотнуть головой, но передумал.

— Насколько большая система? — спросил он.

Ассархаддон усмехнулся.

— Хороший вопрос... Размеры должны быть разумными. Если окажется, что искомый ЛИЭГ весит больше традиционного реактора и занимает больше места, смысла в такой замене, конечно, не будет. Но если речь о паре тонн — это другой разговор. Значит, в принципе это возможно?

Сарматы переглянулись. Константин протянул было руку к локтю Гедимина, но покосился на Ассархаддона и вернул её на стол.

— Буду работать, — пожал плечами Гедимин. — Но нужен ирренций. Много.

13 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

В этот раз Гедимин поднялся раньше Константина и даже обогнал Хольгера, — у всех дверей ещё стояли охранники, только Линкен, забрав своих экзоскелетчиков, уже уехал на полигон. Выйдя к шахте Вертикали, он увидел Стивена и пару его бойцов; сарматы покосились на ремонтника, но остались на месте, ожидая однозначного сигнала. "Подожду Константина," — решил Гедимин, посмотрев на закрытую дверь в комнату северянина. "Всё равно ехать вместе."

— Стивен, — он повернулся к командиру охраны и увидел, как тот настороженно щурится. — Знаешь Домициана Марци? Он тоже был в "Шибальбе". Оказывается, он был генетиком у Ассархаддона. Ещё в ту войну. И снова вернулся к своей работе. Вот как вышло...

— Не знаю такого, — отрезал Стивен, глядя мимо Гедимина.

— А ты чем занимался до "Шибальбы"? — спросил сармат.

— Уничтожал макак во имя превосходства нашей расы, — ответил охранник, слегка дрогнув лицом. Гедимин озадаченно мигнул.

— А из полезных занятий? — спросил он, уже понимая, что разговор идёт куда-то не туда. "Что он гаркает, как на политинформации? Не хочет отвечать — так бы и сказал..."

Стивен презрительно ухмыльнулся.

— Что может быть полезнее установления превосходства Eatesqa?!

"Да что угодно," — едва не брякнул Гедимин, но тут открылась дверь в комнату Константина, и северянин вышел наружу.

— Ладно, идём, — сказал ремонтник, направляясь к Константину. За спиной ему послышалось сдавленное шипение, но оборачиваться он не стал — обижаться охранникам было вроде как не на что.

...Двое сарматов стояли посреди "чистого" отсека лаборатории, глядя на развёрнутый голографический экран. Перед ним лежал на столе цилиндр, обёрнутый непрозрачным скирлином, — ЛИЭГ, вернувшийся из Инженерного блока. Ставить миниатюрное устройство на пол Гедимин не позволил, как на него ни фыркали.

— Пятьдесят мегаватт, — Константин ткнул пальцем в голограмму. — Мощность самого примитивного "Лунного Зайца". Это реактор первого в мире спрингера. Сейчас антигравы мощнее — самый дохлый "Звёздный Кондор" выдаёт сто мегаватт.

— Лучшего и желать нельзя, — Гедимин недовольно сощурился. — Пятьдесят... сто... Базовый ЛИЭГ даёт пять тысяч ватт.

— На ста граммах ирренция, — кивнул Константин. — Нарасти сердечник.

Гедимин покачал головой.

— Больше пяти килограмм не возьму. Четверть мегаватта... Двести ЛИЭГов на один корабль?

— Они всё ещё весят меньше, чем реактор со всей обвязкой, — хмыкнул Константин. — Но почему пять килограммов? А если взять тонну?

— Рванёт, — коротко ответил ремонтник. Константин пристально посмотрел на него, ожидая продолжения, но Гедимин счёл сказанное достаточным.

— У тебя что, уже есть расчёт критической массы? — спросил наконец северянин. — И где ты его взял?

Гедимин сердито сощурился.

— Говорю — рванёт. Хочешь — работай сам.

Константин посмотрел на потолок, пробормотал что-то на северянском и снова указал на голограмму.

— Возьми десять килограммов, раздели ипроновым барьером. Ничего не рванёт.

Гедимин пожал плечами.

— Полмегаватта. Где брать остальное?

— Ты учёный, ты и думай, — поморщился Константин.

Ремонтник, не заметив поддёвки, задумчиво посмотрел на ЛИЭГ.

— Надо что-то делать с ферком. Посчитай, что будет, если нарастить толщину.

— Ядро Юпитера! — неожиданно взорвался Константин. — Ты будешь дочитывать отчёты до конца?! Всё уже десять раз посчитано и пересчитано. Удвоение толщины увеличит мощность примерно так...

— Неплохо, — Гедимин удивлённо мигнул. — Значит, взять шестнадцать раз по столько... Нет, не пойдёт.

— Что опять не так? — сузил глаза Константин.

— Надо смотреть. Но по-моему — не пойдёт, — сармат взял ЛИЭГ со стола, задумчиво покачал его на ладони и положил обратно. Константин, увидев, что устройство вернулось ему под нос, с присвистом выдохнул сквозь зубы. Гедимин удивлённо покосился на него, но ирренций забрал только после гневного рыка.

— Он же не излучает, — пробормотал он, думая о свойствах ферка. — Ладно, я пошёл. Пока не вернусь, ничего не считай. Мне тут что-то не нравится...

— А мне-то как не нравится... — вздохнул за его спиной Константин. Лаборанты хихикнули было, но смех резко оборвался. "Опять ему что-то не так," — растерянно подумал Гедимин, выходя в санпропускник. "Обиделся из-за ЛИЭГа? Но не на пол же его кидать..."

... — Не пробивает, — сказал Гедимин два часа спустя, вернувшись в "чистый" отсек. — Вязнет на четвёртом слое.

Константин мигнул.

— Омикрон? Вязнет?! Ты ничего не напутал?

— Сам проверь, — Гедимин бросил на стол излучатель и толстый брусок тёмно-синего "металла". Константин отдёрнул руку и брезгливо встряхнул кистью.

— Ничего не понимаю. В чём он вязнет?

Гедимин пожал плечами.

— Химиков спроси. Я говорю, что видел. Нужно усилить поток...

— Опять твой обсидиан? — Константин поднял глаза к потолку. — Дикарство какое-то. Главное, кровью его не корми. Работать надо, а не в медотсеке сидеть!

— Зачем кормить стекло? — не понял Гедимин. — Нужно сделать линзы для омикрона... и ещё — можно увеличить число омикрон-распадов.

— Что? — северянин мигнул. — Надеешься на цепную реакцию? А только что её боялся...

— Не будет никакой реакции. Просто усилится поток, — Гедимин решил не вдаваться в подробности и забрать, наконец, со стола излучатель — всё равно Константин не будет с ним экспериментировать. — Я пойду. Проверю, что получится.

14 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Излучение распадается на пучки, и мощность падает? — Константин растерянно смотрел на Гедимина. — Впервые об этом слышу. Ты всё сделал правильно?

Сармат недовольно сощурился и поднял перед собой ирренциевый сердечник, покрытый чёрной коркой обсидиана. Ещё два слоя линз он вынужденно оставил в "грязном" отсеке — они были слишком хрупкими, и Гедимин собирался укрепить их слоем рилкара — для омикрон-лучей он прозрачен, и ничему не помешает.

— Никогда не работал с такой широкой линзой. Не знал, что она разбивает поток. Теперь буду знать.

— Ясно, — Константин задумчиво потёр респиратор — до подбородка сквозь шлем было не дотянуться, но от старой привычки северянин не отказался. — Но мощность всё равно слегка подросла, верно?

Гедимин нехотя кивнул.

— В одной линзе есть смысл, в трёх — нет, — сказал он. — Уберу их. И всё равно вязнет на четвёртом слое. Надо что-то придумать...

— Для этого тебя сюда и привезли, — напомнил Константин. — Будь всё просто, с ЛИЭГом работал бы Инженерный блок. Чем тебе помочь?

— Пока ничем, — Гедимин в задумчивости смотрел на сердечник. — Попробую кое-что. Если не рванёт, то будет хорошо...

..."Увеличить число омикрон-распадов," — сармат покосился на термометр — обсидиановая плашка остывала медленно, при быстром охлаждении угрожала растрескаться — не сейчас, так при испытаниях. "Рвануть не должно, но если поплавится, тоже ничего хорошего."

ЛИЭГ на глазах усложнялся и обрастал новыми деталями — теперь ирренциевый сердечник из сплошного стержня превратился в цилиндр, нанизанный на штырь с обсидиановыми лопастями. Конструкция выглядела странно, но Гедимин надеялся, что задуманное сработает.

Сармат покосился на другие датчики — ирренциевый цилиндр с пазами, кажется, остыл достаточно; затвердевший материал ещё оставался горячим, но деформироваться от испытаний уже не мог — а лишняя сотня градусов Гедимина не волновала. Он достал части нового сердечника и задумчиво посмотрел на них, а потом — на оборудование. "Надо закрепить это всё, а потом уже монтировать," — думал он. "А креплений тут явно не хватает..."

— Стивен! — окликнул он охранника, бесцельно подпирающего дверь. — Иди сюда.

Экзоскелетчик остановился рядом с остывающими кусками ирренция, вплавленного в рилкар. По внутренней поверхности цилиндра был размазан слой ипроновой фольги — барьер для "лишнего" омикрон-излучения, и Гедимин думал, не прикрыть ли его рилкаром — металл от трения мог быстро отслоиться. В задумчивости он повернулся к Стивену и протянул ему обсидиановую плашку с лопастями.

— Подержи...

Охранник взял деталь двумя "клешнями", и сармат, одобрительно кивнув, повернулся к отложенным частям сердечника. Додумать мысль о дополнительном слое рилкара он не успел — что-то со скрежетом проехалось по лицевому щитку. Развернувшись, он успел увидеть Стивена, бросающего обломок плашки себе под ноги, и его кулак, летящий Гедимину в лицо.

Сармат выставил блок, прикрыв респиратор, но на это, видимо, и был расчёт — вторая "клешня" врезалась Гедимину в живот, с грохотом вминая пластины внутрь скафандра, и ремонтник согнулся пополам. Стивен шагнул назад, замахиваясь ногой туда, где должна была оказаться голова Гедимина, — но у сармата были свои расчёты, и полсекунды спустя охранник с воплем летел к двери. Ремонтник, мягко выйдя из кувырка, вскочил на ноги, услышал грохот и увидел, как экзоскелет несётся в обратном направлении, но под другим углом. Взрывная волна отбросила его от двери, попутно отшвырнув двоих его бойцов к стенам. Один из них сел на пол, другой распластался по поверхности, к которой его прижало, — конечности деформировались и зафиксировались в выпрямленном положении, упасть охранник просто не мог.

"Станки!!!" — Гедимин с яростным воем развернулся к Стивену. Сработавшая охранная система отбросила его на середину лаборатории, прямо к плавильному агрегату, но механизм уцелел — взрыв активировал защитные поля над оборудованием, экзоскелетчик врезался в одно из них и растянулся на полу. Гедимин бросился на него, вбивая в пол. Экзоскелет от тряски и давления заскрежетал. Сармат увидел вспышку перед глазами, перехватил направленную на него конечность с бластерами и резко вывернул её, наваливаясь на упавшего врага всем телом. Посыпались искры — в "руке" лопнул кабель, из-под шлема, заглушая их треск и скрежет металла, донёсся крик. Отбросив переломленную конечность, Гедимин вцепился в лицевой щиток экзоскелета. Тот поддался неожиданно легко, вылетев из пазов вместе с креплениями и куском обшивки. Уцелевшая "рука" экзоскелета колотила сармата по левому боку, задевая плечо, но Гедимин, не обращая на неё внимания, просунул ладонь в проломленный шлем и впечатал в подвернувшуюся поверхность. Крик превратился в хрип и бульканье, по пальцам сармата потекло липкое, удары по боку и плечу внезапно прекратились.

— Гедимин! — послышалось из коммутатора. — Что происходит? Ты жив? Отвечай немедленно!

"Константин. Наверное, слышал взрыв," — Гедимин, медленно приходя в себя, повёл плечами. Под его ладонью что-то всхлипнуло. Он заглянул в пролом и встретился взглядом со Стивеном. Глаза охранника округлились так, что готовы были выпасть из орбит; из-под пальцев Гедимина, до сих пор намертво прижатых к лицу противника, сочилась кровь. Он отдёрнул руку, мельком взглянул на расплющенное, превращённое в чёрно-багровую кашу лицо, с присвистом выдохнул сквозь зубы и поднялся на ноги.

— Все живы, — громко сказал он. — Случайное срабатывание защитных систем.

Стивен зашевелился, покорёженная обшивка экзоскелета заскрежетала по полу.

— Tzasqa! — прохрипел он и сплюнул кровь, натёкшую в рот. Двое охранников, так и оставшихся у двери, переглянулись.

— Tzahasqa! — крикнул Стивен. — Хью, чего встал?! В ночь пойдёшь за неподчинение!

Охранник, двинувшийся было вперёд, посмотрел на Гедимина — тот, покосившись на Стивена, пинком сбил его "руку", помешав подняться — и отступил обратно к двери.

— Лучше в ночь, чем в утилизатор, — пробормотал он.

Гедимин сел на поверженный экзоскелет и заглянул в пролом шлема. Стивен резко замолчал и попытался вжаться в пол. Гедимин оглянулся на охранников у двери и посмотрел в глаза ближайшему.

— Дай мне это, — велел он, кивнув на обломки обсидиана. Хью поспешно подошёл, подобрал разбитую плашку и протянул Гедимину, криво улыбаясь.

"Никуда не годится," — подумал сармат, осмотрев обломки. "В переплавку. Досадно."

Он посмотрел на притихшего Стивена. Тот быстро уронил на пол приподнятую руку и дёрнулся, пытаясь отползти.

— Это моя вещь, — сказал Гедимин, покачивая остатки плашки на ладони. — Ты её сломал. Что мне теперь с ней делать?

Охранник молча заизвивался, но выползти из экзоскелета не получилось. Гедимин с сожалением посмотрел на обломки обсидиана. "А вот Линкен нашёл бы, куда их затолкать..." — думал он. Пару минут назад он тоже не испытал бы затруднений, но сейчас злость угасла. "Хрящи плохо регенерируют," — думал он, глядя на расплющенный нос охранника. "У Айзека до сих пор видно, куда ударила льдина..."

— Ты не будешь ломать мои вещи, — сказал он, положив ладонь на остатки шлема в считанных сантиметрах от окровавленного лица; глаза Стивена снова округлились. — Будешь делать то, что я сказал. Если нет — я сломаю тебя. Ты запомнил?

— Tza, — охранник неотрывно смотрел на его пальцы на краю пролома. Гедимин покосился на них и увидел засохшую кровь — он сильно запачкался и так и не нашёл времени вытереться.

— Вставай, — приказал сармат, поднимаясь на ноги. — Вы, двое, отведёте его к медикам.

Хью поспешно закивал, но к Стивену не подошёл — ждал, пока тот поднимется и, пошатываясь, пойдёт к двери, и только тогда взялся за его плечо. Экзоскелет пострадал не так уж сильно — даже вооружение осталось на месте, но одна из конечностей искрила, и лицевой щиток так и остался валяться на полу.

Лаборанты вытаращились на проходящих мимо них охранников, Константин вслух помянул размножение "макак". Его взгляд жёг Гедимину спину, пока тот выпроваживал экзоскелетчиков из лаборатории. Когда дверь за ними закрылась, Константин глубоко вдохнул и сощурился на ремонтника.

— И что это было?

— Несчастный случай с дверью, — буркнул тот. — Все живы. Я пойду работать.

...Листок из ежедневника пошёл по рукам; обойдя полный круг по столу, он снова лёг перед Гедимином.

— Что-то вроде регулирующего стержня? — задумчиво спросил Хольгер. — Хочешь сделать его подвижным?

— Или прикрыть защитным полем, — Гедимин сам не был уверен в своих конструкциях — опробовать их на практике он не успел, а то, что было начерчено на листке ежедневника, всегда казалось ему не слишком реальным. — Когда генератор не работает, лучше поберечь ирренций. Он быстро выгорит под омикроном...

— Обычно такие генераторы не выключают, — заметил Константин. — В любом случае — мне это нравится. Излучение пробивает восемь листов ферка?

— Если взять восьмигранный стержень — пробьёт, — в этом Гедимин был уверен.

Константин хотел сказать ещё что-то, но оглянулся через плечо и замолчал — к столу, оставляя в толпе широкий коридор, приближался Ассархаддон.

— Я не помешал вашим обсуждениям? — осведомился он, занимая свободное место. — Если помешал — очень жаль. Но есть один неприятный вопрос...

Он покосился на включённый передатчик.

— Стивен Марци, подойдите сюда.

Гедимин удивлённо мигнул. К столу, покинув свои посты в зале, подошли двое его охранников; Стивен был с ними. Ему выдали новый экзоскелет и заклеили повреждённую часть лица сетчатой повязкой. Бросив на Гедимина косой взгляд, он подошёл к Ассархаддону.

— Вы пишете, что Гедимин Кет напал на вас, обезоружил и нанёс увечья, — сказал куратор, глядя на экран смарта. — Как так получилось, что мирный физик, которого вы должны были защищать, избил вас до полусмерти?

— Я уже сообщал, что он саботажник и диверсант, — отозвался Стивен. — Вот ещё одно доказательство.

— Пока что вы доказали только свою профнепригодность, — сказал Ассархаддон и едва заметно поморщился. — Трое бойцов были разогнаны и избиты одним учёным! На что вы после этого годны, Стивен?

Охранник растерянно мигнул.

— Там была ловушка...

Ассархаддон поморщился и перевёл взгляд на Гедимина.

— Вам точно нужен именно этот комплект охранников? Не понимаю, для чего. Вы на них тренируетесь?

Гедимин покосился на Стивена и его медленно округляющиеся глаза — кажется, охранник не ожидал такого поворота. Ремонтник вспомнил сломанную деталь и сердито сощурился, но в памяти тут же всплыло другое — растерянное лицо Джианга Юня и дымящаяся кровь на полу.

— Мне нужна помощь в работе, — буркнул он. — Самая простая. Пусть они делают, что сказано. И ничего не ломают. Тогда я никого не буду бить.

Ассархаддон издал негромкий смешок.

— Исчерпывающе. Вам всё ясно, командир Стивен Марци?

Охранник, кивнув, быстро попятился в толпу, но куратор жестом остановил его.

— А что произошло в вашей лаборатории? Что отказался делать командир Стивен, что было сломано, и что привело вас в такую ярость?

Он смотрел на Гедимина, слегка прищурившись, и тому стало не по себе.

— Я попросил его подержать управляющий стержень, — нехотя заговорил он. — Деталь из обсидиана. И он... выронил её и разбил. А я... немного разозлился и толкнул его. Это охранная система на дверях лаборатории... Без неё никакого шума не было бы.

Ассархаддон перевёл взгляд на Стивена и тихо вздохнул. Тот, приободрившийся было, снова побелел и качнулся назад.

— Какие планы у Гедимина, я не знаю, — тихо сказал куратор. — Но мне сегодня пришло не только ваше донесение. Так что... лучше бы вам выполнять его поручения тихо, быстро и старательно. Можете идти.

"Донесение?" — Гедимин покосился на бойцов Стивена, исчезающих в толпе так же стремительно, как их командир. "Я бы таких сарматов в отряд не брал. Странные они все..."

16 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

ЛИЭГ, закреплённый на стенде, был открыт для осмотра сверху — крышка из рилкара, проложенного флиевой фольгой, предполагалась, но пока Гедимину удобнее было работать так. Он вернул на место обсидиановый стержень — центральную часть конструкции, тонкий штырь с восемью отходящими от него лопастями — покосился на датчики и одобрительно кивнул. "Работает..."

Он просунул руку под защитное поле и подтолкнул ладонью тёмно-синий цилиндр. Тот нехотя сделал первый оборот — и завертелся, раскручиваясь всё быстрее. "Двадцать один, двадцать два, двадцать три..." — Гедимин досчитал до восьмидесяти девяти и снова кивнул — генератор вышел на проектную мощность.

— Самая тяжёлая деталь ЛИЭГа, — заметил себе под нос Константин, глядя на вращающийся ротор. — Восемьдесят килограммов?

— Семьдесят девять, — поправил его Гедимин. — У ферка высокая плотность.

— А всё вместе будет весить... полтора центнера? — Константин на секунду задумался, прибавляя к массе генератора отсутствующие детали — крышки, аккумулятор, внешний корпус...

Гедимин кивнул.

— Очень лёгкий. Практически ручной, — сармат осторожно приподнял стенд вместе со всем, что на нём стояло. — Можно носить за плечами.

— И четыре таких цилиндрика заменяют ядерный реактор, — Константин снова посмотрел на датчики и недоверчиво покачал головой. — Интересное вещество этот ирренций. И ферк ему не уступает...

— Не заменяют, — Гедимин глядел на генератор, недовольно щурясь. — Пятнадцать мегаватт — не так уж много. На самом деле важно не это. Важен срок работы. Вот эта штука может работать долго.

— Это по расчётам, атомщик. Что будет на самом деле... — Константин пожал плечами и активировал защитное поле, отделив источник излучения от ротора. — И прочность всех этих стекляшек под большим сомнением. Доставай обсидиан, хватит с него на сегодня. Как у него с заражением? Примесей там хватает...

— Пока чисто, — ответил Гедимин через несколько минут, выключив дозиметр. — Я бы сделал его выдвижным. Так ирренций выгорает медленнее.

— Зачем тебе тысячелетний генератор? — хмыкнул Константин. — Ты столько не проживёшь. Конструкция будет неразъёмной. И так она великовата. А предполагалось, что поместится на ладони.

— Когда ты успел такое предположить? — удивился Гедимин. — Тут одной биозащиты полцентнера...

...Хольгер подошёл к столу последним, кивком поздоровался со всеми и сел, закинув за спину капюшон комбинезона вместе с респиратором. Гедимин недовольно сощурился.

— Ты скоро голым начнёшь ходить. Где скафандр?

— В лаборатории, — безмятежно посмотрел на него Хольгер. — Там он нужен. А тут — нет. Гедимин, ты хотя бы на ночь его снимаешь? Так ты скоро в него врастёшь.

Ремонтник фыркнул.

— С его охранничками... — протянул Линкен, сквозь недобрый прищур глядя туда, куда отошёл от стола Стивен. — Я бы тоже лишний раз броню не снимал.

Хольгер мигнул.

— Гедимин, ты чего? Ты действительно опасаешься за жизнь? Я скажу Ассархаддону...

Гедимин успел поймать его за плечо и усадить обратно.

— Стивен последнее время тихий. И я сплю без скафандра. Это Лиск выдумал что-то несуразное.

— Хватит вам уже! — хлопнул себя по локтю Константин — несильно, но громко. — У нас почти готов ЛИЭГ, остались последние испытания. А у вас что?

— Стреляем, — пожал плечами Линкен. — Я не учёный, чтобы придумывать новшества.

Хольгер вздохнул.

— Даже нет времени посмотреть на ваш генератор. Возимся с передатчиками.

— Какими передатчиками? — спросил Гедимин, покосившись на свой наручный смарт — с его точки зрения, с этим устройством незачем было возиться.

— Сигма-передатчики, идея Ассархаддона, — пояснил Хольгер. — Связь малыми мощностями на любые расстояния... жаль, перехватывается любым защитным полем.

— А вот для этого древние "макаки" придумали шифры, — сказал Константин, бросив косой взгляд на Гедимина. Тот мигнул.

— Полноценные передатчики на сигма-излучении? Это должно быть... — не договорив, он покачал головой. — Никаких преград, но столько лишнего шума...

Линкен хлопнул его по плечу.

— Ну вот! Вот тебе мирное применение ирренция. Куда мирнее-то?!

— Да я не об этом, — сармат отодвинулся — в последнее время Линкен перестал соизмерять силу и бил так, что Гедимин опасался за верхний слой обшивки. Ипрон помять было непросто, а вот нейтронностойкий фрил...

— Вот поэтому и возимся, — кивнул Хольгер. — Если бы ещё Исгельта не отзывали через день... Очень не хватает тебя, Гедимин. Вот бы тебя перевели к нам, когда закончишь с ЛИЭГом!

17 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

"И правда," — Гедимин, досадливо щурясь, вынул из-под одеяла бронированную руку и пошевелил пальцами — броня совершенно не ощущалась, будто сармат лежал голым. "Сплю в скафандре. Опять забыл снять. Да чтоб его..."

Он нехотя сбросил одеяло и хотел встать, чтобы закрепить скафандр на стапеле и наконец раздеться, но остановился — за дверью кто-то шептался, и хотя слова сармат расслышал не сразу, взбудораженное шипение не понравилось ему с первых же звуков.

— Стой! Он проснётся — размажет на месте!

— Не проснётся, — угрюмо ответил кто-то. — Стой тут! Сегодня — крайний срок, завтра Стив мне голову скрутит.

— Тебе сегодня её скрутят, — прошипели в ответ. — Как ты эту дрянь в него незаметно вольёшь?!

— А её много не надо, — кто-то нервно усмехнулся. — Там мозг близко. Минута-две — и всё. Это ж флоний, а не цианид...

"Флоний?" — Гедимин, стараясь не шуметь, приподнялся на матрасе и сел, пристально глядя на дверь. Один из голосов он узнал — это был Хью.

— А найдут следы? — не успокаивался второй. — Если Ассархаддон докопается...

— А что они найдут, когда мясо разложится? — судя по скрежечущему звуку, кого-то отодвинули с дороги. — Облучился на опытах. Съел ирренций или ещё какую дрянь. Прикрой меня!

Дверь Гедимина отодвинулась, пропустив луч света, на пороге появился экзоскелетчик. Темнота мешала ему — он приостановился и неуверенно повертел головой. Гедимин, распрямившись, мягко, на вытянутых пальцах шагнул к нему. Он успел заметить, что Хью сжимает в "клешне" что-то маленькое, ярко окрашенное, — в следующую секунду экзоскелетчик, охнув, замахнулся, но его удар не достиг цели. Гедимин, увернувшись, ударил охранника в грудь так сильно, как только мог. Костяшки заныли, рука на секунду онемела, но экзоскелет вместе с пилотом вынесло в дверь. Из зала донёсся грохот — если Хью и пытался мягко приземлиться, у него не получилось.

Гедимин шагнул наружу, разворачиваясь на шорох и краем глаза следя за дёргающимся "Гармом" на полу. Экзоскелетчик успел один раз выстрелить, разряд на сантиметр разминулся с виском сармата. Повторить попытку ему не дали. Остолбеневшие было охранники трёх комнат пришли в движение, и через пару секунд Хью скрутили и обезоружили. Его товарищ даже не пытался помочь ему — он так и застыл у стены. Что-то яркое выпало из "клешни" Хью и, прокатившись по полу, остановилось у крышки люка. Гедимин шагнул было к непонятному предмету, но наклониться за ним не успел — рядом опустилась бронированная ступня, покрытая странным орнаментом.

— Мы подошли вовремя, не так ли? — Ассархаддон подобрал бело-красную ампулу и перевёл пристальный взгляд на Гедимина. — У вас тут лежат ценные реактивы Биоблока. Интересно, кто их сюда принёс?

Охранник за плечом Гедимина тонко вскрикнул и попытался отползти по стене — экзоскелет заскрежетал, но секунду спустя звуки прекратились. Ремонтник оглянулся и увидел, как "Фенрир" вжимает пойманного сармата в стену. Тот поймал взгляд Гедимина и отчаянно замотал головой.

— Я ничего не сделал! Я не брал ампулу! Я говорил ему — не надо...

— Правда? — Ассархаддон, прищурившись, глядел на Гедимина. Тот кивнул. Ему было не по себе.

— Отлично, — куратор повернулся к Хью. Сармата уже вытащили из экзоскелета; двое в "Фенрирах" придерживали его за плечи, но он, кажется, просто не мог бежать — он и на ногах-то еле держался. Гедимин взглянул в его вылезающие из орбит глаза, и его передёрнуло. Настолько напуганных сарматов он ещё не видел.

— Это Стивен! — крикнул он и качнулся назад, насколько позволили удерживающие его "лапы". — Его приказ!

— Но выполнять-то взялись вы, — тихо сказал Ассархаддон, разглядывая ампулу. — К Биоблоку тоже есть вопросы, однако... Вам известны свойства флония?

— Да, — поспешно кивнул Хью.

— Хорошо... — куратор щёлкнул пальцами, и из его ладони вылезла прозрачная плёнка, туго обернувшая ампулу. Спрятав её под пластину на боку, Ассархаддон снова перевёл взгляд на Хью.

— Что именно вы собирались сделать с Гедимином?

Сармат услышал за плечом тихий скрежет, шевельнулся — и обнаружил, что его с двух сторон крепко держат охранники Ассархаддона.

— Говорите, — приказал куратор. — Ускорить процесс — в ваших же интересах.

Хью судорожно сглотнул.

— С-стивен приказал... влить в ухо или в р-рот, — пробормотал он. Ассархаддон кивнул и повернулся к Гедимину.

— Вам хорошо слышно?

Сармат угрюмо кивнул.

— Я тебе что-то сделал? — спросил он, щуря потемневшие глаза. Хью отвёл взгляд.

— Не думаю, что это важно, — мягко сказал Ассархаддон, подойдя к охраннику и взяв его за подбородок. Тот запоздало дёрнулся, но его держали крепко.

— У вас ещё осталось желание заступиться за Хью Марци? — спросил куратор у Гедимина.

— Нет, — буркнул тот, вспоминая рассказ Домициана о свойствах флония.

— Рад, что вы наконец дозрели, — довольно усмехнулся Ассархаддон. — Зафиксируйте его!

К кому относился этот приказ, Гедимин так и не понял, но отреагировали и те, кто держал его, и те, кто схватил Хью. Пластины брони гулко лязгнули. Ассархаддон достал из-под скафандра что-то блестящее, и Гедимин изумлённо мигнул, опознав в предмете примитивный нож — с широким, слегка изогнутым лезвием и рукоятью из какого-то органического материала. Артефакт будто сошёл с витрины одного из земных музеев, вот только он был слишком велик для человечьей руки — его подогнали под ладонь сармата.

— Один из способов, — негромко, ни к кому не обращаясь, проговорил Ассархаддон, воткнув лезвие в живот Хью чуть ниже рёбер и с силой потянув книзу. Сармат вскрикнул и захрипел, оседая на пол, но охранники не дали ему упасть. Ассархаддон выдернул нож и ударил ещё раз; второй разрез прошёл перпендикулярно первому. Куратор посмотрел на ближайшего незанятого охранника. Тот, поспешно подойдя, протянул ему проспиртованную салфетку. "Фенриры" уже не удерживали Хью, и он сполз по стене, пытаясь зажать рану. От столкновения с полом его тело вздрогнуло, руки разжались, и внутренности вытекли наружу вместе с кровью и чем-то вязким, желтоватым. Сармат ещё был жив; Гедимин слышал, как он стонет, но этот звук всё время заглушал какой-то скрежет. Боль в сведённых мышцах привела ремонтника в чувство, и он обнаружил, что почти вывернулся из "клешней" охраны — вот только руки при этом очень неудобно сошлись за спиной, и теперь заныли плечи.

— Приведите отряд Стивена, — приказал Ассархаддон, убрав тщательно вытертый нож под броню. — Потом здесь приберутся.

Он посмотрел на Гедимина и едва заметно усмехнулся.

— Идите в комнату. Вам окажут помощь. Не выходите до утра — уборка займёт некоторое время.

— Псих! — Гедимин сплюнул бы, но в респираторе плеваться было неудобно. Ассархаддон кивнул.

— Многие так говорили. Постарайтесь заснуть — ваша работа требует ясности ума, вы должны хорошо выспаться.

...Охранники заставили его снять скафандр. Он не стал возражать и снова лёг на матрас в одном комбинезоне. Сквозь тонкую дверь было слышно всё — тяжёлые шаги экзоскелетчиков, приглушённые голоса, лязг перетаскиваемого "Гарма", но сквозь все звуки Гедимин слышал тихий стон. Через несколько минут он не выдержал и шагнул к двери.

— Дайте выйти.

— Запрещено, — отозвались снаружи. — Дождитесь утра.

— Тогда убейте его сами, — устало попросил сармат, прислонившись к двери. Она слегка прогнулась под его весом, но выдержала. Снаружи ничего не ответили.

Стон затих несколько минут спустя, а ещё минутой позже дверь открылась, и в комнату осторожно вошёл сармат-медик. Гедимин сел на матрасе, вопросительно глядя на пришельца. Тот включил свет и опустился рядом.

— Покажи руки. Пальцы не болят?

Он помял ладонь Гедимина, несколько раз согнул и разогнул каждый сустав, заставил его развести руки в стороны, поднять и снова опустить их и что-то вколол в предплечье. Ремонтник равнодушно наблюдал за его действиями.

— Там сармат, — кивнул он на дверь, когда медик засобирался на выход. — Добей его.

— Он уже умер, — сказал тот. — Паршивая смерть, верно?.. Я дал тебе успокоительное. Просто ложись и закрывай глаза, сон придёт быстро.

Гедимин мигнул, внимательно посмотрел медику в глаза, — тот не выглядел напуганным, скорее — слегка расстроенным.

— Часто здесь так? — вполголоса спросил ремонтник.

— Бывает, — равнодушно ответил медик. — Спи. Уборщики уже пришли, к утру будет чисто.

18 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Вместо "ипронового" рилкара прислали "флиевый". Гедимин, досадливо щурясь, долго проверял листы под омикрон-излучателем, держал в анализаторе облучённые куски флиевого провода — они провели там десять дней, и пока следов заражения не было, но сармат подозревал, что через месяц, два или три они всё же появятся. Тем не менее, ипрона не прислали, и Гедимин вырезал из листа рилкара дно и крышку для корпуса первого ЛИЭГа. Нарезку запчастей для ещё трёх генераторов он поручил одному из охранников — тот вроде выглядел разумным и способным выполнить это задание, не сломав станок и не перепортив весь материал. Теперь, изредка оглядываясь из-под защитного поля на нового помощника, Гедимин думал, что надо бы узнать его имя — теперь, когда охранник занялся чем-то полезным, это имело значение.

Ремонтник мог бы сам нарезать рилкар, но у него и без того было много дел — изготовление сложных ирренциевых сердечников нельзя было поручить никакому охраннику, за это не брался даже Константин. Он вообще ни за что не брался — боялся то ли облучения, то ли грязи на руках — и ни разу не зашёл в "грязный" отсек, ограничившись вопросами и указаниями по коммутатору.

— Три миллиметра вверх, — сказал Гедимин, в очередной раз посмотрев на размеченный охранником лист рилкара. — Если не уверен, всегда бери больше. Тебя как зовут?

— Эллак Фада, — отозвался охранник, перенося полосу разметки выше на четыре миллиметра. "Фада?.. Вторая война, мацодская база-размножитель," — после секундной заминки вспомнил Гедимин. "Значит, с Земли."

— Ты в Ясархаге работал? На авиазаводе? — уточнил он. Охранник остановился, резко выпрямил спину и посмотрел на Гедимина, слегка прищурившись, — будто злился, но открыто показывать недовольство боялся.

— Я солдат, — отрезал он, возвращаясь к работе.

— Солдат с прямыми руками? Редко, но бывает, — пробормотал Гедимин, осторожно придвигая к себе ёмкость с ирренциевым порошком. "Опять сорвалось. Ничего, постепенно они привыкнут. Ещё бы Стивена куда-нибудь деть..."

Командир охраны неподвижно стоял у двери, загораживая её спиной. Со вчерашнего дня на его лице прибавилось шрамов, и он угрюмо отмалчивался — и с Гедимином, и со своими бойцами.

— Тебе там не скучно? — не выдержал ремонтник четыре часа спустя, когда готовые части трёх ирренциевых сердечников медленно остывали, а двое охранников успели сделать три пустых рилкаровых цилиндра и шесть круглых крышек. Гедимин думал, не поручить ли им сборку корпусов, но решил, что это слишком сложная задача.

Стивен качнул головой. Встречаться взглядом с Гедимином он избегал с того дня, как ремонтник размозжил ему нос.

— Как знаешь, — пожал плечами сармат, направляясь к литейной установке. Обсидиановые отливки, как и горячий рилкар, остывали медленно. Дело было за цилиндрами из ферка, но их обещали прислать готовыми. Размеры Гедимин отослал ещё вчера — и теперь надеялся, что ферк в последний момент ничем не заменят. "Куда все спешат? Надо бы выждать," — он снова покосился на облучаемые обрезки провода. "Заражение — небыстрый процесс. И если оно там идёт — вся работа насмарку."

24 марта 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Грузовой вагон, дрогнув, начал понемногу притормаживать и через пять минут остановился. Над четырьмя люками зажглись предупреждающие знаки: "Область низкой гравитации!"; те из сарматов, кто занял сидячие места, поспешно потянулись за ремнями безопасности, охранники, оставшиеся на ногах, прислонились к стенам — там были специальные крепления для экзоскелетов.

— Низкая гравитация? — удивился Гедимин. — А что с антигравами?

Вагон дрогнул ещё раз и медленно покатил дальше, набирая скорость. Гедимин почувствовал, что приподнимается вместе с ремнями. На секунду заложило уши.

— Туннель между антигравами, в узком просвете, где их действие ослабевает, — пояснил вполголоса Константин. В этот раз сарматы ехали вдвоём, не считая охраны и четвёрки молчаливых сарматов в синей броне с пневмоприводами — техников из Испытательного блока. Они пришли за генераторами и Гедимином в пять утра, когда туннели освободились от пассажирских дрезин, и сарматы из Ядерного блока впервые увидели грузовой вагон — массивный, тесный, со множеством приспособлений внутри. Все они были накрепко принайтованы к внутренним поверхностям вагона, и теперь Гедимин понял, для чего это сделано. Гравитация ослабевала с каждой секундой; если бы сармат сейчас отстегнул ремни, малейший толчок отнёс бы его к дальней стене или швырнул на закреплённое оборудование. Он покосился на ЛИЭГи, запакованные в многослойный чёрный скирлин, облепленный предупреждающими знаками, — крепления на ЛИЭГах Гедимин проверял лично, не доверяя ни техникам, ни Константину, и всё равно он немного волновался за них. Однако все четыре генератора стояли на местах и не пытались взлететь к потолку или выползти через люк, и сармат успокоился.

Несколько раз дрезина попадала в поле действия антиграва, и Гедимина, уже притерпевшегося к невесомости, вжимало в сидение, но несколько секунд спустя вагон уходил из области искусственной гравитации, и ощущение тяжести пропадало. Когда оно вернулось и не исчезло спустя полминуты, сармат понял, что они въехали под кратер Кеджори, в лабиринт базы "Койольшауки".

Ещё десять минут дрезина тормозила, сбрасывая набранную в области низкой гравитации скорость, и наконец остановилась. Все четыре люка открылись разом, с тихим шипением рельсы электрокранов на платформе состыковались с отрезком на потолке вагона. Два десятка техников зашли внутрь, их командир жестом приказал всем сидящим оставаться на местах. Гедимин недовольно сощурился, глядя, как сарматы окружают и поднимают генератор, — кажется, их не предупредили, сколько этот небольшой агрегат на самом деле весит.

ЛИЭГ сняли с креплений и приподняли; послышались удивлённые возгласы. Гедимин зашевелился, готовясь встать, но обошлось без него — четверо сарматов осторожно подняли генератор, и кран повёз его в туннель. Когда последний ЛИЭГ был выгружен, на платформу выпустили двоих чужаков и их охрану, и Гедимин вышел, с интересом оглядываясь по сторонам. Пока шла разгрузка, коридоры были ярко освещены, но сейчас свет из ярко-белого стал синеватым и довольно тусклым. Синие стрелки на стенах указывали туда же, куда уходили по потолку рельсы электрокрана, и сарматы пошли за ними. Идти оказалось недалеко — за первым же плавным изгибом коридора их ждали.

— Tza seatesqa! — Ассархаддон поднял руку в приветственном жесте. Сармат, с которым он беседовал, повторил его жест, но не сказал ничего; на пришельцев он смотрел удивлённо и недоверчиво.

— Несколько минут на ожидание, — слегка наклонил голову Ассархаддон. — Готовят испытательный стенд. Мы будем наблюдать всё из первых рядов, так что — не забудьте защитить глаза и виски, жаль будет, если ваш мозг пострадает.

Гедимин притронулся к шлему. Последнее время он не убирал пластины с висков — Константин следил за тем, чтобы они были на месте, и сармату не довелось выяснить, пытается ЛИЭГ "выйти на связь" с ним, или это свойство одного лишь синтезирующего реактора. Сейчас тоже был не лучший момент для таких экспериментов, и Гедимин отложил их на неопределённое время.

— Здесь антиграв? — спросил Гедимин, кивнув на высокие гермоворота. Рельс проходил сквозь них; сейчас они были закрыты, как и рельсовый проём.

— Да, стандартный "волчок" Хвана, — кивнул сармат в синей броне. — Кто из вас отвечает за новые РИТЭГи?

— Я, — ответил Гедимин.

— Гедимин Кет, блок ядерных исследований, — представил его Ассархаддон. — Также здесь Константин Цкау, его коллега.

— Гельмер Гьоль, — коротко сказал сармат, рассматривая Гедимина цепким въедливым взглядом светло-синих, почти бесцветных глаз. — Ядерщик? Марсианин?

— Я с Земли, — отозвался тот, сразу насторожившись, — что-то во взгляде Гельмера ему сильно не нравилось.

— Земля? — Гельмер мигнул. — Где учился?

— В Лос-Аламосе, — нехотя ответил сармат, покосившись на гермоворота. По ту сторону явно происходило что-то более интересное, чем этот странный допрос...

— Лос-Аламос не принимал и не принимает Eatesqa, — бросил Гельмер, поворачиваясь к Ассархаддону. — Кто он? Ему можно доверять?

Куратор едва заметно усмехнулся — глаза под прозрачным щитком слегка сузились; потом он посмотрел на цепочку светодиодов сбоку от ворот и прикоснулся к шлему, опуская тёмный щиток.

— Синтез ирренция и пространственный прожигатель, — многозначительно сказал он, тронув Гельмера за плечо. — Гедимин крайне полезен нам... Идём, подготовка почти закончена.

За гермоворотами оказался зал, который Гедимин сначала принял за коридор, — помещение, десятиметровое в ширину, в длину растянулось не менее чем на полкилометра. Слева от него отходили коридоры с ребристыми стенами, под небольшим углом уходящие вверх; по ним сверху и снизу были проложены рельсы, на выступающих рёбрах — установлены страховочные захваты. Гедимин успел рассмотреть несколько замаскированных втяжных стен и генераторов защитного поля, прежде чем его развернули к коридорам спиной и вытолкнули на узкую лестницу, уходящую на пару метров вниз. За ней был подсвеченный красным шлюз с булькающим под ногами раствором, по ту сторону шлюза — небольшая комната с мониторами в полстены. Никаких голографических экранов и прочих новшеств, — чёрные экраны, ядовито-зелёный текст, множество показателей и ни одной картинки.

— Какая древность, — пробормотал Константин, с удивлением рассматривая стену. — Откуда всё это вытащили?!

— Это оборудование испытывали под выжигателями, снятыми с "Юрия", — негромко сказал Ассархаддон, повернув голову к нему. — Как видите, оно ещё работает.

Константин, странно булькнув, замолчал. Гедимин, изумлённо мигая, потянулся было к бронированной тумбе длиной с грузовой глайдер, на которой стояли экраны, но охранники молча вцепились в его руки и отодвинули сармата от оборудования.

Под потолком мигнула красная лампа.

— Tzata! — крикнул сармат, сидящий за одним из мониторов, и встал, подняв руку. Ассархаддон кивнул ему и широким жестом указал на экраны.

— Все генераторы сейчас на площадке. Пять секунд до подключения, десять — до запуска. Видите их на мониторах?

Гедимин, найдя нужные показатели, кивнул. Четыре монитора было отведено под генераторы, пятый — под антиграв; и то, и другое сейчас бездействовало, и датчики не посылали в "центр наблюдения" никаких данных.

Под потолком снова мигнуло. "Двадцать один, двадцать два..." — считал про себя Гедимин — время в ожидании растягивалось, и он не был уверен, что прошло именно пять секунд, а не пятьсот. Мигнуло ещё раз; теперь за миганием последовал гудок, и по экранам поползли меняющиеся цифры.

— Первый ЛИЭГ запущен, — сказал Ассархаддон, глядя на мониторы. — Он быстро выходит на плановую мощность.

— М-да... — протянул Гельмер, тихо встав за его плечом. — Не так плохо, как я думал. Хотя конструкция сомнительная...

Гедимин медленно развернулся к нему. Ассархаддон поднял руку, жестом разделяя двух сарматов, и пальцем указал на второй монитор.

— Ещё один ЛИЭГ запущен, первый вышел на плановую мощность. Наблюдайте за показателями, Гельмер. Высказать недовольство успеете.

Третий монитор замигал цифрами. Гедимин покосился туда, где отображались показатели "хвана", — экран оставался пустым. "Шестьдесят мегаватт," — думал он. "В теории — должно хватить. Но я не видел этот "хван"..."

Замигал четвёртый; Гедимин быстро окинул взглядом первые три — ЛИЭГи дотянули до пятнадцати мегаватт, один даже перешёл плановую черту, но вскоре остановился. "Расстабилизация?" — насторожился сармат. "Повредили при перевозке?"

Под потолком снова мигнуло; сопровождающий гудок в этот раз был громче и протяжнее. Гельмер прерывисто вздохнул и встал перед монитором "хвана". Его рука, отодвинув непрозрачную пластину на бронированной подставке, нажала на кнопку, и Гедимин от неожиданности фыркнул в респиратор. "Большая красная кнопка! Где Линкен?!"

Что-то заскрежетало сбоку от него, Гедимин повернул голову и увидел, что Константин вцепился в его плечо. Бронированная перчатка скользила по пластинам скафандра с тихим настойчивым скрежетом, но северянин ничего не замечал.

— Ток пошёл, — прошептал он Гедимину в ухо. Тот промолчал. Перед глазами у него стоял разломленный надвое "Скат", вскрытый отсек антиграва, неподвижный "волчок" на его дне, кабеля под ногами и Линкен, озадаченно глядящий на "хван", так и не сделавший ни оборота.

Броня заскрежетала громче прежнего — Константин вцепился в запястье сармата, и на этот раз пальцы не соскользнули.

— Есть оборот!

Пустые ячейки на мониторе нехотя заполнялись зелёными цифрами. Где-то на полигоне медленно провернулся "волчок" антиграва. Цифры на несколько долгих секунд замерли — и замелькали, всё быстрее и быстрее, — "хван" плавно разгонялся. Гедимин окинул взглядом широкий монитор и коротко вскрикнул:

— Земля!

Он оговорился — правильнее было бы сказать "поверхность" или "опора", но Гельмер, вздрогнувший всем телом, понял его и так — и резко ударил по кнопке. Под потолком загудело. Цифры на мониторе снова замерли — и медленно, неохотно пошли на спад. Гедимин сердито щурился на показания датчиков давления. "Конус поля надо было свести кверху. Не направлять во все стороны. Сверху-то он прикрыт, а вот снизу..."

Ассархаддон негромко хмыкнул.

— Кажется, ваш антиграв едва не свалился на наши головы? Такое ощущение, что вы считали испытания обречёнными на неудачу...

Гельмер покосился на него, быстро ткнул несколько раз в передатчик и снова нажал на кнопку.

— Повтор, — бросил он, глядя только на монитор. — Конус кверху.

Гедимин одобрительно кивнул. Антиграв, почти остановившийся, завертелся снова, медленно, плавно разгоняясь. "Вот сейчас мы могли бы взлететь," — думал сармат, глядя на показатели. "Оттолкнуться от Луны и взлететь. Если бы это был корабль..."

— Марс пройден, — бесстрастно сообщил Гельмер.

— Вы хотите дождаться прохождения Солнца? — спросил Ассархаддон, покосившись на передатчик.

— Я должен убедиться, что этот набор стекляшек работает, — буркнул сармат.

Антиграв набирал обороты; сейчас он уже мог оттолкнуться от Венеры и выйти на орбиту рядом с ней, но пока не мог полностью её покинуть. Оставалось совсем немного до "прохождения Земли", но полная мощность антиграва позволяла оттолкнуться от звёзд — и Гедимин хотел её дождаться. Услышав про набор стекляшек, он покосился на Гельмера и недовольно сощурился. Отвлекаться на ссору ему не хотелось, но за ЛИЭГи было обидно.

— Осторожнее с высказываниями, — мягко попросил Гельмера Ассархаддон. — Эти "стекляшки" раскрутили ваш антиграв. Сейчас он "покидает" Землю. Всего четыре генератора, Гельмер. Меньше семи центнеров, шестьдесят мегаватт полезной мощности.

Гельмер, сверившись с экраном, снова взялся за передатчик. Минуту спустя на мониторе зажглось ещё несколько строк — антиграв "выполнял" манёвры, обычные при движении между планетами, — как будто он взлетел и теперь нарезал круги по Солнечной Системе, то приближаясь к источникам гравитации, то отталкиваясь от них и набирая скорость для движения в пустоте. Несколько "кругов" спустя добавился ещё один показатель — масса предполагаемого корабля. Гедимин посмотрел на число — оно скачком увеличилось ещё в два раза — и мигнул.

— Даже крейсера столько не весят.

— А то ж, — отозвался Гельмер, не сводя глаз с экрана. — А мне с этим работать... Нет, не потянет. Мало генераторов.

— He-ta-a, — протянул Ассархаддон, придерживая Гедимина за плечо. — Стандартный спрингер взлетает? Конус разворачивается, как положено?

— Да работает он, работает, — раздражённо буркнул Гельмер. — Генератор годится. Ещё один, и можно заменять ими реактор на среднем спрингере. Шести хватит на крейсер. Но то, что надумал Маркус...

Он тяжело вздохнул и пробормотал несколько слов по-сарматски.

— Испытания можно считать успешными? — спросил Ассархаддон, покосившись на передатчик. — Базовые функции ЛИЭГ выполняет?

Гельмер закивал, повернулся к Гедимину и протянул ему руку.

— Не хочу вникать, как это устроено, но оно работает. Так или иначе — пригодится. Так где ты учился на самом деле?

Гедимин пожал протянутую руку, но на последний вопрос сердито сощурился.

— Я уже сказал.

Масса "корабля" снова вернулась к среднему значению — столько весил "Циклоп" без боезапаса или "Ицумаден" с пустыми десантными палубами — и антиграв, без усилий "оттолкнувшись" от "планеты-гиганта" (скорее всего, это был Юпитер), направился к Солнцу. Условного времени полёта ему должно было хватить на разгон и успешное отталкивание от гравитационного поля звезды.

— Да, вы оправдываете ожидания, — Ассархаддон слегка сжал плечо Гедимина и подтолкнул сармата к двери. — Работайте дальше, Гельмер. Мы не будем мешать вам.

Сармат в синей броне только отмахнулся — его сейчас волновали исключительно цифры на экране. Он снова пытался нарастить массу корабля. Спросить, зачем это нужно, Гедимин не успел — его настойчиво толкали к выходу, и минуту спустя он вместе с Константином и Ассархаддоном выходил к транспортному туннелю.

— Зачем такая масса? Это же целый астероид, — сказал сармат, остановившись у закрытого люка.

— Маркус настаивает на крайне тяжёлой броне для кораблей, — ответил Ассархаддон, слегка щурясь. — Гельмер — хороший инженер, немного недоверчивый, но это скорее достоинство... А ваши ЛИЭГи неплохо себя показали. Если шесть подобных устройств заменяют ядерный реактор... интересно, на что способен реактор на ирренции?

Гедимин вздрогнул — именно это и крутилось у него в голове, когда он не думал о слишком тяжёлом корабле. Ассархаддон ещё раз сжал его плечо и указал на открывшийся люк — дрезина уже подъехала и остановилась перед платформой.

— Обдумайте это на досуге. До завтрашнего утра вы свободны. В лабораторию не возвращайтесь — вам нужен отдых.

Гедимин мигнул.

— И что мне делать?

Ассархаддон пожал плечами.

— Как вы привыкли расслабляться? Замерзших озёр на "Гекате" нет... Сходите посмотрите на животных. Кажется, они вам нравятся...

...Скорее всего, Зелёным Пожирателям еду привозили не каждый день, — сейчас никаких радиоактивных обломков в их вольере не было, и они расползлись по каменистой поверхности и дремали. Некоторые лежали, свернувшись клубком, другие вытянулись, подобрав под себя лапки и втянув челюсти и усики. Несколько Пожирателей ползали, обшаривая наполовину выпущенными челюстями камни, и светящиеся выросты на их мордах мелко вздрагивали. Один, выгнув голову, упорно толкал к стене другого, свернувшегося в неподвижный шар. Гедимин начал следить за ним шесть минут назад; за это время шар почти докатился до стены. Существо толкнуло его ещё раз и остановилось, вытягивая усы во всю длину. После небольшой передышки оно закинуло верхнюю часть туловища на шар и втянуло следом хвост. Приподняв голову, оно водило усами и крючками челюстей по прозрачному рилкару, пытаясь что-то нащупать. Гедимин озадаченно следил за ним. "Поверхность гладкая. Если оно хочет подняться по стене, ничего не выйдет. И зачем ему на стену?"

— Червячки, — Константин поморщился. — Не надоело на них смотреть?

— Они едят радионуклиды, — отозвался Гедимин. — Ты знаешь, почему они не дохнут?

Константин слегка отстранился, посмотрел на сармата, недовольно щурясь, и пожал плечами.

— Ты только на себе их диету не испытывай. Так что насчёт реактора? Думаешь, возможно?

Гедимин кивнул.

— Вполне вероятно. Если определимся с критической массой... Пока знаю, что она больше пяти килограммов.

— Или ты выбрал неудачную форму для реакции, — пожал плечами Константин.

— Я не хотел никакой реакции, — напомнил Гедимин. — Если взять шар... Может быть. Надо пробовать...

— Мать твоя пробирка, — устало вздохнул сармат. — Ты что, собрался подбирать критическую массу опытным путём?

Зелёный Пожиратель уже вытянулся во всю длину вдоль стекла. Теперь он опирался на шар только тремя последними парами ножек, всё остальное скреблось по прозрачной преграде в поисках опоры. Из-под челюстей сочилась маслянистая жижа, пачкая стекло и заслоняя обзор. Сверху на заляпанную поверхность брызнула омывающая жидкость. Видимо, она попала "червю" на органы вкуса, — животное резко отшатнулось от стекла и, свернувшись в клубок, упало на каменистый грунт. Гедимин вздрогнул.

— Это лучше делать на полигоне, — сказал он. — В лаборатории может быть опасно. Возникнет очаг наведённого омикрона и будет светить...

Константина передёрнуло.

— Ты слишком долго возишься с ирренцием, — неодобрительно поморщился он. — Уже думаешь, что омикрон безобиден, как свет фонарика. Очаг "наведёнки" у него возникнет, ядро Сатурна...

Упавшая многоножка снова зашевелилась, выпуская лапки. Гедимин думал, что она упадёт на спину, но ей как-то удалось развернуться головой вперёд — и она снова поползла к неподвижному сородичу под прозрачной стеной. По пути она остановилась и принялась копать. Несколько секунд спустя её голова снова показалась на поверхности. В челюстях Пожиратель держал покорёженный кусок металла.

— Они чуют радионуклиды, — пробормотал Гедимин. — Такого зверька нам бы в лабораторию... Интересно, Ассархаддон позволит?

— Атомщик, ты не тем занят, — поморщился Константин. — Подумай о чём-нибудь осмысленном. ЛИЭГ можно сделать мощнее?

Гедимин качнул головой.

— Пятнадцать мегаватт штатно, около шестнадцати — на пике. Это их предел.

— Уверен? — Константин потянул его за руку, принуждая отвернуться от вольера. — По моим расчётам, можно наращивать слой ферка и массу сердечника почти бесконечно.

Гедимин снова качнул головой и отодвинул сармата от смотрового окна.

— Скоро мощность начнёт падать. С этой конструкцией выше не прыгнуть. Если надо — нужен реактор...

Зелёный Пожиратель догрыз найденный обломок и снова взобрался на спящего сородича и вытянулся вдоль стекла. На гладкой поверхности не было опоры для него, но он, кажется, рассчитывал её найти. "Интересно, он может прогрызть рилкар?" — Гедимин смотрел на челюсти, сочащиеся флонием. "Если это вещество разъедает органику... Предусмотрели это или нет?"

25 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Можете не ехать в лабораторию, — услышал Гедимин, выйдя на платформу. Из вагона, остановившегося перед жилыми блоками, вышел Ассархаддон. Сарматы, ожидающие посадки, расступились, пропуская куратора и плотный отряд охраны, окруживший его. Константин приостановился было, но Ассархаддон жестом направил его в вагон. Гедимин остался.

— Ваши ЛИЭГи переходят в ведение Гельмера Гьоля. Он одобрил их и принял на доработку, — сказал куратор. — Вы считаете, что нарастить мощность невозможно... Если у вас есть обоснование, Гельмер хотел бы с ним ознакомиться.

Гедимин качнул головой.

— Это так. Пусть сам проверит, — буркнул он. Ассархаддон внимательно посмотрел на него и едва заметно пожал плечами.

— Вы знаете, о чём говорите. Так или иначе, вы больше не занимаетесь ЛИЭГами. И прежде чем вас переведут на другой проект, я попрошу провести пять-шесть дней в цехе синтеза. Решено построить два новых реактора. Есть предположение, что ирренций из разных источников заметно отличается по свойствам...

Гедимин мигнул.

— Так не бывает, — вырвалось у него, и тут же он прикусил язык. "С ирренцием? Бывает. Я, по крайней мере, не удивлюсь."

— Вам виднее, — рассеянно отозвался Ассархаддон. — Моя специализация — генетика, и от научных занятий я давно отошёл. Отправляйтесь в цех синтеза, Хильда Хагав вас встретит. Реакторов два, сборка уже идёт, но инженеры настаивают на вашем присутствии.

Гедимин, вынырнувший из мыслей о свойствах ирренция, растерянно мигнул.

— Два новых реактора? — переспросил он. — Всего пять... скоро выгрузка. Будет нужен плутоний. На пять реакторов... у тебя есть столько плутония?

Ассархаддон тихо рассмеялся — это скорее было похоже на шипение воздуха, под давлением проходящего сквозь респиратор, Гедимин даже не сразу понял, в чём дело.

— Так вас беспокоит нехватка плутония?

Гедимин недоумённо мигнул.

— Если взять только уран, синтез замедлится.

Ассархаддон, рассмеявшись, положил руку ему на плечо.

— Об этом и речи быть не может. Вы получите столько плутония, сколько вам нужно. Вы слышали послевоенные речи наших друзей-приматов? Помните, как они нас называли?

— Я не понимаю, — пробормотал Гедимин, с недоумением глядя на веселящегося сармата.

— "Самая страшная угроза для человечества", — медленно, по слогам, проговорил Ассархаддон, глядя ремонтнику в глаза. — Именно так. Именно это можно сейчас услышать на совещаниях Совета безопасности Солнечной Системы. Самая страшная угроза... А вы собрались экономить плутоний. Не надо так, Гедимин. Не позорьтесь перед человечеством.

Сармат неуверенно усмехнулся предполагаемой шутке — Ассархаддон определённо находил её очень смешной — но ему самому хотелось уткнуться лбом в стену и завыть. "Грёбаная война! Они всё-таки её начнут," — холод растекался из-под грудины, формируя вдоль рёбер невидимые давящие обручи. "И те, на Земле, им только посодействуют. Hasu!"

Ассархаддон потрепал его по плечу и легонько подтолкнул в сторону коридора.

— Идите работать, Гедимин. Война — не ваша проблема.

26 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Сделав последний глоток из контейнера с Би-плазмой, Гедимин привычным движением убрал ёмкость под броню и поднялся на ноги. Последнее время он ел, не снимая скафандра, — вкус Би-плазмы от этого не менялся, а беспокойство, периодически посещающее сармата, сходило на нет.

Стивен остановил его у двери — гораздо вежливее, чем обычно, не хватая "клешнями" за плечи, — просто встал на дороге, расставив руки.

— Чего? — буркнул Гедимин, с тоской глядя на открытый люк Вертикали. Снизу уже было слышно шипение открывающихся дверей автодрезины — рабочие синтезного цеха приехали на утреннюю смену. Чтобы догнать их, сармату была нужна одна минута — подойти к люку и скользнуть вниз... вот только охранник стоял на дороге.

— Политинформация, — довольно мирно сказал Стивен, сунув Гедимину под нос открытый передатчик. — Приказ Ассархаддона.

Ремонтник недоверчиво покосился на экран — охранник не соврал, Ассархаддон действительно вызывал ядро проекта "Феникс" на политинформацию... и, как только сейчас заметил сармат, остальные трое исследователей уже вышли из комнат и теперь собрались у Вертикали, дожидаясь Гедимина.

— Дожили, — весело хмыкнул Хольгер. — Теперь и нас политинформируют. Ничего, одну-две духоподъёмные речи мы как-нибудь выдержим.

— У меня там реакторы, — Гедимин угрюмо ткнул пальцем в люк.

— Не взорвутся, — хлопнул его по плечу Линкен. — Ассархаддон ждёт! Двигайте к дрезине.

...Гедимин вышел из вагона, огляделся и растерянно мигнул — это место он знал.

— Тренировочный блок?!

— Совершенно верно, — сказал, весело щурясь, куратор, выходя сарматам навстречу из плавно изогнутого коридора. — Гуальтари сейчас свободен, а у Кумалы несколько новых образцов на изучение. Мацода сделала неплохую кинетическую турель, австралийцы — нелетальный полемёт...

— Зачем?! — мигнул Линкен. Ассархаддон пожал плечами.

— Потренируетесь освобождаться из поля. Заодно я посмотрю, что вы забыли из того, чему учились осенью.

"Красный шлюз" открылся, выпуская сарматов в знакомый тренировочный зал. Их уже ждали.

— Tza atesqa! — Гуальтари вскинул в приветственном жесте все три конечности с правой стороны. Кумала в лёгкой броне тихо вышел из-за его плеча и застенчиво улыбнулся из-под маски.

— Мы очень давно не встречались, не правда ли?

Он многозначительно посмотрел на Гедимина. Тот сузил глаза.

— Говорят, вы не расстаётесь со скафандром даже во сне, — продолжал Кумала, ничуть не смутившись. — Я польщён. Я собираю статистику по использованию спецснаряжения...

Гуальтари, тяжело вздохнув, отодвинул конструктора в сторону.

— Сейчас мы немного побегаем и постреляем. "Марсианская охота", но с изменёнными правилами: "дичь" с турелью, "охотники" с полемётами. Взрывник, пойдёшь первым? Турель только тебя и ждёт.

Ассархаддон еле слышно хмыкнул и подошёл к оружейной стойке.

— Я немного разомнусь с вами, если никто не возражает. Гедимин, берите оружие, не бойтесь — оно не сломается. Кумала, отойдите к двери, — без рикошетов обычно не обходится.

— Не беспокойтесь, — конструктор улыбнулся и прошёл к двери, по дороге заворачиваясь в защитное поле. — Я останусь мирным наблюдателем. Tza-a!

...Гедимин в очередной раз залёг за груду обломков, насыпавшихся с потолка после особо удачного выстрела. Вместе с разбитой конструкцией сверху едва не свалился Константин, — как-то ему удалось уцепиться за выступы на потолке, раскачаться и спрыгнуть точно в укрытие. Гедимин снова порадовался прочности перекрытий (по ощущениям, под ногами были именно они, а не скальный массив) и осторожно высунулся из-за груды металлолома. В этот раз Линкен, настороженно озирающийся по сторонам, стоял к нему спиной и повернуться не успел — Гедимин показал из укрытия несколько быстрых жестов и снова лёг, медленно приподнимая над завалами сопло полемёта. Оружие было для сармата слишком лёгким и выглядело ненадёжным — он всё время боялся его сломать. Австралийцы зачем-то объединили в одном "образце" слабомощный станнер и генератор Арктуса, — возможно, против шахтёров из Ураниум-Сити или Коцита это сработало бы, но бронированный Линкен гонял "охотников", как мог, по всему залу. Ассархаддон выбыл из игры довольно рано — Гедимину вообще показалось, что он поддался — и теперь наблюдал издалека, и ремонтник думал, что скоро к нему присоединится.

— Атомщик, выходи, — сказал Линкен, разворачиваясь с турелью наперевес и поводя стволами над россыпями обломков. — Сдавайся по-хорошему. Очередь в респиратор — это больно.

Гедимин не шелохнулся. Сделав несколько шагов вдоль груды металлолома, взрывник резко обернулся. В зале было тихо, только под ногами Линкена похрустывали осколки фрила.

— Атомщик, я же знаю, где ты. Выходи лучше сразу, — попросил взрывник. — Прикладом в респиратор — это ещё больнее.

Гедимин почти было поверил в его слова, но секунду спустя понял, что Линкен смотрит не на него, — это Константин неосторожным движением выдал своё убежище. "Вот как," — ремонтник слегка приподнялся над обломками, внимательно глядя на выломанную балку с креплениями — она одним концом уходила под укрытие Константина, вторым — под листы металла, по которым расхаживал Линкен. "А если так..."

Он показал невидимому Хольгеру ещё несколько жестов. Константин сейчас должен был лежать пластом — Линкен смотрел в его сторону, но пока не стрелял, а значит, не видел сармата. Зато Константин должен был видеть Хольгера и понять его сигналы. Оставалось немного выждать...

— Атомщик, вылезай, — попросил Линкен, выразительно поводя турелью чуть выше "стены" убежища. — Последний раз предлагаю. Не выйдешь — твои проблемы.

Смотрел он по-прежнему в сторону Константина. Гедимин высунулся, глянул туда, где сидел Хольгер, — химик затаился... или, возможно, именно сейчас вёл беззвучные переговоры с северянином. "Двадцать один, двадцать два..." — Гедимин осторожно отложил ненужное оружие и сдвинулся немного левее. "Attahanke!"

— Ну вот я, — вздохнул он, выпрямляясь во весь рост. — Сда...

Линкен резко развернулся на пятках и выпустил очередь от груди. В респиратор он стрелять не стал — и Гедимин, держась за ушибленные нижние рёбра, всё же был ему благодарен. Обсудить стрельбу, меткость и качество укрытий сарматы, впрочем, не успели — в ту же секунду, когда Линкен нажал на гашетку, металлические листы разлетелись у него из-под ног. Он покачнулся и, возможно, ещё устоял бы на ногах, но торчащая из-под листов балка, резко вильнув в сторону, ударила его по пальцам. Взрывник всё же не грохнулся мешком, а аккуратно сел, но над ним уже схлопнулся непрозрачный шар защитного поля, — "блокировка" была завершена, и Гуальтари включил сирену — взрывнику засчитали поражение.

— Опять тебе всё переломали, — сказал инструктору Гедимин, удручённо глядя на груды сбитых и рассыпавшихся конструкций. — Я могу починить.

— Не надо, — отмахнулся Гуальтари. — Это обычное дело.

Линкен содрал с себя защитное поле, нехотя вернул турель инструктору и с ухмылкой ударил Гедимина по плечу.

— Как ты туда пролез, атомщик? Я был уверен, что ты с другой стороны!

— На то и расчёт, — хмыкнул Гедимин, отвечая на удар. — Константин, ты не ушибся?

— Своевременный вопрос, атомщик, — проворчал северянин, осторожно перенося вес на правую ногу — именно на неё он, похоже, неосторожно упал. — Но твоя выдумка мне понравилась. Не знаю, правда, с чего Лиск так до тебя докопался...

— С того, что ты с Хольгером никаких планов не состроишь, — отозвался Линкен. — Значит, начинать надо с атомщика. Плохо, что мы редко так играем. Весёлое дело.

Гуальтари покосился на Ассархаддона, молча рассматривающего сарматов, и подошёл к ним.

— Идите в душ, тески. Дело к вечеру. Поиграли — и хватит.

Гедимин по старой привычке осмотрел потолок душевой — лишних камер сегодня не было, видимо, Кумала не нашёл нового объекта для изучения. Прикосновение прохладной воды к разгорячённому телу по-прежнему было приятным, мысли о предстоящей работе не тяготили — напротив, Гедимину было интересно, какую задачу ему предложат теперь. В самом деле, что ли, дойдёт до реактора?..

Перед тем, как одеться, сармат мельком взглянул на своё тело — царапины, оставшиеся от колючей проволоки, превратились в тонкие белые полосы и к утру должны были исчезнуть, браслеты и ошейники на этот раз удалось обезвредить, не поранившись, — навык за три месяца никуда не делся, и он по-прежнему обгонял всех в освобождении из удерживающих устройств. Единственное, что у него получалось медленнее, — это выпутываться из колючей проволоки, тут первым был Хольгер. "Тебя слишком много, атомщик," — усмехался он, глядя на застрявшего в шипастых петлях Гедимина. "Чересчур широкие плечи и тяжёлые кости. У тебя вся гибкость ушла в пальцы..."

— Это всё? — спросил Линкен, когда сарматы снова собрались вокруг Ассархаддона. — Политинформации не будет?

— Очень коротко, — покосился на часы куратор. — У нас меньше часа времени, но — ладно, идём ко мне. Обсудим новости.

В этот раз в "кабинете" Ассархаддона не было никаких устрашающих приспособлений — только телекомп и развёрнутый над ним голографический экран. Свободного доступа к сети не было и здесь, и куратор открыл один из съёмных дисков — набор скопированных новостных лент. Судя по датам, они были довольно свежими — двух-трёхдневной давности.

— "Космос для людей"? — вслух прочитал заголовок Линкен и, болезненно щурясь, потянулся к спрятанному под шлемом рубцу. — Has-sulesh...

Гедимин, уже дочитавший до середины короткую заметку о новых промышленных базах на астероидах Веста и Паллада, удивлённо хмыкнул — по его мнению, и громкое название статьи, и злость Линкена были чрезмерными для такого скромного повода.

— Обычные астероидные базы, — пробормотал он. — Будут добывать железо и никель.

— Ты ничего не понимаешь, атомщик, — буркнул Линкен. — Макаки давно сидят на Церере. Но дальше они сдвинуться не могли! А теперь заняли два астероида сразу. Они работают там, где работали мы, и справляются. Что им помешает теперь зачистить нас под ноль?!

Гедимин мигнул.

— Вы недалеки от истины, Линкен, — кивнул Ассархаддон, пролистывая страницу. — После войны наши друзья-приматы далеко продвинулись в освоении космоса. Кажется, они больше не боятся его. Да, это выглядит так, что наша помощь им уже не нужна... Да?

Он отвлёкся на громко гудящий передатчик. Гедимин услышал сдавленное шипение Линкена, посмотрел на экран и увидел фотографию неровного ландшафта — скорее всего, глубокого карьера с нисходящими террасами. На самой верхней виднелись кустики красной травы, остальные "ступени" выглядели безжизненными, маленький водоём на самом дне был окрашен в ядовито-зелёный цвет, на его берегах желтели наплывы каких-то кристаллов.

— Хрисские карьеры, — вполголоса пояснил взрывник. — Отсюда всё начиналось...

— "Корпорация "Конли Биотех Индастриз" в сотрудничестве с корпорацией "Вирм" предложила проект рекультивации Хрисских карьеров — огромного по протяжённости промышленного ландшафта в приэкваториальной зоне Марса", — прочитал Хольгер. — "Добыча руды открытым способом на Хрисском плато продолжалась девяносто девять лет. В настоящее время, после введения новых методов разработки руд, деятельность на плато прекратилась. Тысячи километров безжизненного ландшафта..."

Ассархаддон постучал пальцем по краю стола.

— Я вынужден ненадолго вас покинуть. Телекомп в вашем распоряжении.

Он вышел. Кажется, заметил это лишь Гедимин — остальные разглядывали фотографии Марса. Тут были не только карьеры — чуть дальше на плато стояли ровные ряды сольвентных установок. Рядом с ними, практически под трубами, росла красная трава, а на одном снимке мелькнули даже посадки хвойных деревьев.

— Да, правильно, — сольвентный метод очень чистый, — с недоумением говорил Хольгер. — Все процессы идут в рудных пластах, гораздо глубже обитаемого горизонта, и флора и фауна не страдают...

— Флора... — Линкена перекосило. — Будь у нас сольвент и чистенькие установки — мы что, долбили бы карьеры?! Или это нам нравилось ходить с язвами на ногах и харкать кровью?!

Гедимин молча положил руку ему на плечо, но взрывник был слишком раздражён, чтобы воспринимать утешения, — он, оскалившись, оттолкнул сармата и ткнул в экран, пролистнув сразу две страницы. Гедимин и Хольгер недоумённо переглянулись. "Марс," — показал жестами химик. "Из-за Марса он всегда переживает."

"Живая вода оживающей планеты", — называлась следующая статья, написанная на языке Севера: Северный Союз строил на берегу Ацидалии новый город — Железноводск. "Оздоровительный курорт всепланетного значения", — прочитал Гедимин и удивлённо мигнул. "А что там будут делать? Тут ничего не сказано ни про заводы, ни про скважины..."

— Что будут делать в Железноводске? — шёпотом спросил он у Константина, как более сведущего в делах Севера. Тот покосился на Линкена и так же тихо ответил:

— Отдыхать и лечиться. Не удивляйся — люди так делают.

Сармат мигнул.

— Целый город только для этого? — он недоверчиво посмотрел на Константина — тот определённо не шутил.

— А "Плейстоцениум" завёз в озеро Хейл каких-то рыб, — Хольгер указал на ещё одну заметку. — Что это за озеро?

Линкен прошипел что-то по-сарматски и перелистнул ещё две страницы. Хольгер растерянно посмотрел на Гедимина, тот пожал плечами и привлёк его к себе, отодвинув от экрана. "Пусть читает," — жестами сказал он. "Может, успокоится."

— Так и знал! — Линкен ударил по столу кулаком, и все сарматы вздрогнули. — Это всё мартышечья болтовня. Мартышечьи обещания! Они сгноят нас в резервациях, если не решатся на расстрел. Никто не собирался нас выпускать!

"Крупнейшие корпорации Атлантиса и Австралии не берут на себя ответственность за вывоз искусственнорождённых за Периметр," — прочитал Гедимин. "Требования, предъявленные Советом безопасности к условиям для вывоза искусственнорождённых рабочих за пределы резерваций, слишком обременительны, — заявил представитель корпорации "Вестингауз"..."

— Ну ещё бы, — хмыкнул Константин. — Совет хочет, чтобы вывезенным сарматам построили отдельный посёлок при каждом заводе и нагнали туда по четыре охранника на каждого рабочего. Тут даже "Вирму" проще нанять людей и платить им чуть-чуть больше — но ничего не строить.

Гедимин молчал. "Не нравится мне всё это," — думал он. "Но посмотрим, что будет через год. Может, люди ещё боятся нас. Основания-то есть..."

— Закон рано или поздно смягчится, — сказал Хольгер. — Корпорации продавят новые поправки. Им же выгодно с нами работать. Если нас не перестреляли сразу после войны...

— Просто боезапас кончился, — скривился Линкен. — А вот это ты как объяснишь?!

Он ткнул в следующий заголовок.

— "Совет безопасности настаивает на временном закрытии клонариев на всех сарматских территориях", — проговорил вслух Константин. — "Неконтролируемый рост численности искусственнорождённых может привести к недовольствам среди населения территорий. Неоднократные сообщения о нелегальных клонариях и незарегистрированных поселенцах..." М-да, кажется, с размножением Маркус перестарался.

Линкен грохнул кулаком по столу. Гедимин, отодвинув от него Хольгера, приподнял ладонь с полусогнутыми пальцами, — если генератор защитного поля мог понадобиться, лучше было держать его наготове.

— Скоро они пойдут в рейды, — Линкен, болезненно щурясь, смотрел на погасший экран — он задел что-то при ударе, и голограмма отключилась. — Будут отстреливать нас, как диких зверей...

— С чего ты взял? — не выдержал Гедимин. — Люди раньше так не делали...

Взрывник развернулся всем телом и впился взглядом в глаза растерянного сармата.

— Что ты знаешь, вчерашний клон?! Ты хотя бы видел, как...

Дверь тихо открылась, впустив в "кабинет" Ассархаддона и его охранников.

— Прошу прощения, что заставил так долго ждать, — куратор обвёл слегка удивлённым взглядом всех сарматов. — Обсудить новости мы уже не успеем. Вы хотя бы ознакомились с ними?

Константин, переглянувшись с Линкеном, кивнул.

— Да, это было познавательно. Значит, "макаки" всё же заметили, что нас подозрительно много...

— Если найдут лишних сарматов, их убьют? — спросил Гедимин. Линкен криво ухмыльнулся, пробормотав что-то про Энцелад.

— Вполне вероятно, Гедимин, вполне вероятно, — ответил Ассархаддон. — Численность так или иначе будут приводить к норме. За счёт неучтённых сарматов-филков или за счёт более... ресурсоёмких... старого образца... вопрос спорный.

— Зря Саргон жалел этих мартышек, — пробормотал Линкен, глядя в стену. — Надо было не подчинять их, а уничтожить! Хоть бы Маркус так не промахнулся...

Он замолчал и не говорил больше ничего, пока сарматы не разошлись по комнатам в жилом блоке. Гедимин всё это время вполглаза присматривал за ним — даже когда ел или обсуждал с Константином и Хольгером предполагаемые свойства ирренция. Линкен ничего необычного не делал, и сармат немного успокоился. "На Земле он таким нервным не был," — думал Гедимин, возвращаясь в жилой блок. "Его тут как нарочно доводят. Не нравится мне это..."

30 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Траектории перегрузочных машин проходили под галереей; когда шла выгрузка облучённого материала, их накрывали вытянутыми куполами защитного поля, плотного до непрозрачности, и всё, что мог видеть Гедимин, если не сверялся с передатчиком, — это зелёные сполохи по пути следования вынутых стержней.

— Полтора центнера с каждой установки, — с затаённой гордостью сказала Хильда. — Твои реакторы тут не испортили, верно, атомщик?

Гедимин с усмешкой кивнул.

— Всё работает. Мне это нравится.

Он повернулся к дальнему концу галереи. Во время выгрузки все переходные люки закрывались, отрезая реакторные отсеки друг от друга, но Гедимин помнил, что там, за последним "старым" залом — ещё два, там идут последние испытания механизмов реакторов и их обвязки, и завтра начнётся сборка активных зон.

— Плутоний привезли? — спросил он, кивнув на дальний люк.

— Для старых — уже на месте, для новых — будет завтра к вечеру, — ответила Хильда, не сверяясь с передатчиком — движение плутония отслеживали не первый день, вчера Гедимин даже связывался с Ассархаддоном, напоминая о новых реакторах.

Сармат повернулся к перерабатывающим агрегатам. О том, что они там, под смыкающимися куполами непрозрачного защитного поля, мог сказать только план отсека, — наружу не высовывалось ничего, и облучённый плутоний, довезённый до дробильных агрегатов — первой линии переработки — уже не оставлял даже светящихся следов на куполе — агрегаты были защищены новыми флиевыми экранами.

— Дозиметристы проверяют флию? — спросил Гедимин. — Там много серебра. Может начаться синтез.

Хильда кивнула.

— Как ирренций делает себя из всего подряд? Никакой другой металл так не умеет, — растерянно хмыкнула она. — Из тех, что я знаю. И хорошо, иначе было бы много путаницы. Всё проверяют, атомщик. Нам тут тоже жить не надоело.

Защитное поле над вскрытыми реакторами снова зажглось зеленью — выгрузка продолжалась, сборки переносили осторожно, по одной, медленно и плавно, чтобы не разрушить хрупкие от облучения стержни. Гедимин покосился на дозиметр.

— Сигма зашкаливает, — заметил он. — На кого-нибудь уже подействовало? Есть пострадавшие?

Хильда пожала плечами.

— Я не знаю, что она делает. Пока все живы и здоровы... и вроде бы в своём уме. Ну, насколько это возможно. Кто в своём уме пойдёт работать с ирренцием?!

01 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

"Вниз не пускают. Работать не дают. Зачем звали?!" — Гедимин с тяжёлым вздохом посмотрел на свои руки, непривычно пустые, и перевёл взгляд вниз, на реактор, прикрытый непрозрачным защитными куполом. Что под ним происходит, можно было угадать только по зелёным сполохам на белесой поверхности, — плутоний наружу практически не "светил", тонкие разводы сигма-излучения было не разглядеть, только омикрон-кванты кольцевыми пучками били в купол, подсвечивая потолок реакторного зала холодной зеленью.

"Четыре есть," — жестами показала сармату Хильда, вглядевшись в знаки, подаваемые снизу оператором. Гедимин кивнул, внимательно посмотрел на купол — пока всё шло по плану, ничего подозрительного не было заметно — и показал жест "продолжение". Хильда, кивнув, отсигналила вниз.

— Последний реактор, — сказала сарматка, повернувшись к Гедимину. — Завтра тебе уже можно не приходить.

— Сегодня тоже можно было, — отозвался ремонтник. Хильда хмыкнула.

— Не нравится тут стоять?

— Это бессмысленно, — качнул головой сармат. — Я тут не нужен.

— Скажешь тоже! — самка слегка толкнула его в бок.

"Пять есть," — просигналили снизу. Гедимин снова окинул взглядом купол и то, что высовывалось из-под него. "Наверное, так работают в Лос-Аламосе," — думал он. "Только там реакторы больше." Он вспомнил, как засовывал первые сборки в ураниумский реактор, свисая с корпуса, и ухмыльнулся. "Цивилизация!"

— Куда ты теперь? — спросила Хильда, выходя после смены на платформу. Люк Вертикали уже был открыт, но никто по ней не поднимался — кажется, эту ветку проложили специально для Гедимина.

— Куда пошлют, — отозвался ремонтник. — Хорошо бы работать с ирренцием.

Хильда недоверчиво усмехнулась.

— Не боишься? Он же за секунду облучает до смерти!

Гедимин покачал головой.

— Странные вы, атомщики, — сарматка хлопнула его по локтю. — Только следи, чтоб голова была прикрыта! Пластины эти, по бокам...

Она притронулась к вискам. Её слова заглушил свист — кто-то предупреждал, что вагон уже подъехал — и самка, кивнув на прощание, пошла к открывающемуся люку. Гедимин коснулся виска — в этот раз все пластины были на месте. Кажется, он не убирал их последние три дня — и уже отвык от тёплых тонких щупалец на коже. "И всё работает," — подумал он, покосившись на вход в синтезный цех. "Без болтовни с реакторами и прочей чуши. Всё-таки Хольгер странно на всё влиял. Интересно, чем он донимает Исгельта? Тоже просит поговорить с ирренцием?"

...Сегодня задерживался Хольгер — все сарматы уже собрались за столом и успели переброситься десятком фраз, а химика всё не было.

— Где он сейчас? В Химблоке? — спросил Гедимин.

— У Исгельта, вроде бы, — пожал плечами Константин. — Давно не рассказывал, чем они там заняты. Эй, Кенен! Куда так быстро?

Учётчик заулыбался было, но увидел кого-то за спиной Гедимина, переменился в лице и юркнул в толпу. Линкен выразительно хмыкнул.

— Его ещё не убили?

Охранники, обступившие стол, зашевелились, пропуская кого-то, явившегося со своим отрядом. Прибывших было двое — первым шёл Исгельт, за ним — смущённый чем-то Хольгер. Гедимин жестом пригласил его сесть на соседний стул; химик потупился, но всё же занял место.

— Атомщик, ты нам нужен, — сказал он, разглядывая стол. — Без тебя, похоже, никак.

Гедимин мигнул.

— Проект "Прожиг", — Исгельт придвинулся к нему, оттеснив Константина; тот недовольно покосился на бывшего адмирала и пересел. — Ничего не получается.

— У вас же всё работало, — удивился Гедимин. — Подвижный прожигатель, корректировка цели, зонды...

— Да-да, — нетерпеливо закивал Исгельт. — У нас хорошо получались порталы для одного зонда. А вот когда дошло до порталов для корабля... Они закрываются быстрее, чем мы их делаем. Проколы затягиваются прямо по ходу прожигающего луча.

— Прожигатель можно двигать быстрее, — сказал Гедимин и тут же понял, что говорит глупость. "Это он знает. Видимо, это бесполезно. Но почему?"

— Пробовали, — кивнул сармат. — До определённого размера портала работает. Но нам этого мало. Метр, больше метра, — уже бесполезно. Станина раньше расплавится.

Гедимин растерянно мигнул.

— Что не так?

— Своевременный вопрос, — Исгельт невесело усмехнулся. — Что-то в свойствах этой... перегородки, мембраны, — Сатурн её разберёт! Похоже, не хватает мощности. Луч недостаточно интенсивный.

— Линз добавь, — не выдержал Гедимин. Можно было проявить вежливость, но сармат помнил, как с ним обходился Исгельт на последних испытаниях прожигателя, — и сдерживаться ему было трудно.

— Дай руку, — бывший адмирал указал на его передатчик. — Сброшу тебе данные, сам посмотришь. Мы много чего уже сделали. В лоб не получается.

"Интересно," — Гедимин посмотрел на мигающее устройство, принимающее новую информацию. "А я говорил — пока не знаем, с чем работаем, толку не будет!"

02 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Ничего не понимаю, — Гедимин растерянно мигнул и, отключив голографический экран, перевёл взгляд на Исгельта и Хольгера. — Вы что сделали с прожигателем?!

Сарматы переглянулись и одновременно пожали плечами. Вопрос был задан не в первый раз, и Гедимин уже понимал, что ответа не получит, но удержаться не смог. Слегка прикрыв глаза, он выровнял дыхание — кричать, как прищемленная дверью мартышка, он не хотел, но удержаться, опять-таки, было сложно. "А ведь они действительно ничего не делали," — промелькнуло в мозгу. "Какой-то бред со свойствами ирренция. И что он не может существовать, как нормальные вещества..."

— Ну хотя бы — с чего он начал греться? — Гедимин беспомощно посмотрел на Исгельта. — Ну да, переход с сигма-распада на альфу... Но какого астероида?!

Сарматы снова переглянулись, одновременно пожимая плечами. Прожигатель со вскрытым корпусом лежал перед ними под прозрачным защитным полем, едва заметно посвечивал зеленью и распускал тончайшую красноватую паутину расходящихся волн, — и сигма-, и омикрон-кванты были в явном меньшинстве, а альфа-частицы до поля почти не долетали.

— Масса... — открыл было рот Хольгер, но под взглядом Гедимина снова закрыл и слегка сощурился.

— Я работал с десятью килограммами ирренция, — медленно проговорил ремонтник. — Они и вполовину так не грелись! Да если бы такой нагрев... я бы собрал нормальные РИТЭГи безо всяких сверхпроводников!

— Десять килограммов... — Исгельт недоверчиво покачал головой. — Два килограмма едва не расплавили корпус. Не знаю, что с ним сделали бы десять.

Гедимин сунул руку под защитное поле, выпуская "веера" анализирующих щупов. Экран передатчика вспыхнул, исправно показал результаты анализа, — ничего за последние десять минут не изменилось. В прожигателе по-прежнему был тот же ирренций, из которого совсем недавно Гедимин собирал сердечники ЛИЭГов — и он отчаянно фонил "альфой" и грелся так, что сармат, не поднося к нему ладонь, чувствовал жар.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он, тяжело опускаясь в кресло. — И это не первый образец?

Этот вопрос он тоже задавал не впервые, но Хольгер ничем не показал, что теряет терпение, когда ответил:

— Это пятый, Гедимин. Каждый раз одно и то же — после первого опыта с пересечением начинается нагрев. Я решил сначала, что дело в корпусе или в линзах — идёт какое-то отражение, но... — он выразительно пожал плечами.

— Чтоб ему уйти в обратный синтез, — безнадёжно пробормотал Гедимин, облокачиваясь на столешницу. — Не вещество, а псих какой-то... Ну так что у нас выходит?

Исгельт, с трудом подавив облегчённый вздох, щёлкнул передатчиком.

— Ноль восемь микрокьюгена по омикрону, — показал он в таблице. — Это один килограмм и одна линза. С десятью на выходе чуть меньше полукьюгена.

Гедимин мигнул.

— Не так уж мало, — сказал он. — Для ирренция — вполне обычно. Это ж омикрон, а не сигма.

Исгельт, недовольно щурясь, отключил экран.

— Этого мало. Нужно выйти как минимум на кьюген. Прокол закрывается в считанные секунды, а Ассархаддон требует, чтобы он просуществовал пару суток.

— Вот Ассархаддон пусть и... — начал было Гедимин, но встретился взглядом с Хольгером и осёкся. — Стационарное кольцо излучателей, как я уже говорил. Для микропрокола хватит ноль восьми, для ведущего — полукьюгена, потом всё склеится. Длительность жизни зададите пульсацией.

Исгельт хмыкнул.

— Это полгода придётся пульсировать. И... ты представляешь размеры кольца? Мы Луну по экватору опояшем. Я-то не против, но демаскировка...

Гедимин оглянулся на стенд, прикрытый непрозрачным полем. Ничего особо фонящего там не было — пара запасных обсидиановых стержней с лопастями, оставшихся от сборки ЛИЭГов. "Для килограмма явно велики. Хотя — как сделать..."

— Есть одна мысль, — нехотя признался он. — Можно увеличить долю омикрон-распадов.

Сарматы настороженно переглянулись.

— Не рванёт? — спросил Хольгер.

— Уже не знаю, — сказал Гедимин, покосившись на вскрытый прожигатель. — ЛИЭГи пока работают. Хотя — кто их там знает. Может, их тоже доломали.

Исгельт обиженно сощурился. Хольгер тронул его за плечо, незаметным, как ему казалось, жестом призывая не обращать внимания.

— Значит, берёшься, — подвёл итоги Исгельт, поднимаясь из-за стола. — Хорошо, я передам Ассархаддону. Хольгер хочет остаться с тобой, лабораторий у вас две — его и твоя, работай где хочешь. Много времени тебе нужно?

"Вечно все спрашивают о том, что не от меня зависит," — недовольно сощурился Гедимин.

— Дней десять. Может, две недели, — ответил он. — Сначала пройду по вашим опытам. Что-то там всё же не так. Не может металл изменить свойства на ровном месте.

— Иди, — не стал спорить Исгельт. — Когда понадобится полигон, напишешь мне.

09 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Рилкар, прогревшийся до слабого красноватого свечения, медленно остывал, пузыри деформированной поверхности сдувались, но водяные брызги, упав на повреждённый корпус излучателя, испарялись почти мгновенно. Гедимин счищал прилипший расплав с пальцев, стараясь не соскоблить вместе с ним слой брони. Хольгер стоял над ирренциевым сердечником с анализатором и растерянно хмыкал, глядя на экран.

— Тот же самый ирренций, Гедимин. Никаких отличий.

— И воздушные полости не помогли, — заключил сармат, покосившись на деформированный корпус. — Слишком сильный нагрев. Что, в этот раз ещё быстрее, чем в прошлый?

Хольгер кивнул.

— Как будто свойства изменяются у нас на глазах, — сказал он. — Ты с таким не сталкивался?

Гедимину вспомнился первый удачный запуск синтезирующего реактора, и он машинально притронулся к пластине над виском.

— Лучше не надо, — покачал головой Хольгер. — Я обсуждал с Исгельтом наши наблюдения. Он боится за твой мозг. Сигма всё-таки недостаточно изучена. А ты и так странный.

Гедимин сердито фыркнул, в последний раз посмотрел на отчищенные пальцы — рилкара на них больше не осталось, но маленькие пластины брони покрылись микроскопическими вмятинами — и протянул руку к горячему ирренциевому блоку.

— Значит, килограмм? Ну ладно. Начну собирать кольцевой сердечник.

— На обсидиане? — оживился Хольгер. — Сколько лепестков?

— Восемь, как в ЛИЭГе, — ответил Гедимин, вынимая из-под большого защитного купола маленький непрозрачный шар с ирренцием внутри. Хотя оба сармата были в тяжёлых скафандрах, а охрану выпихнули за санпропускник, ремонтник по привычке экранировал радиоактивный металл — в конце концов, пострадать от облучения могли не только сарматы, но и станки, и возникновение наведённой радиации было маловероятно, но всё же возможно.

10 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Потоки разлетающихся частиц и квантов хлестнули по защитному полю, отразившись в нём разноцветными сполохами, и оно заколыхалось, как мыльная плёнка на сквозняке, тая на глазах. Гедимин вскинул генератор поля, наращивая толщину купола изнутри, на мгновение он уплотнился до непрозрачности — и снова посветлел, проеденный излучением почти насквозь, но тут выброс прекратился, и многоцветные вспышки погасли. Там, где скрестились два ослепительно-ярких луча, ещё пульсировал, постепенно закрываясь, белесый шар, от вида которого болели и слезились глаза — даже сквозь тёмный щиток Гедимин чувствовал неприятный жар. Он запоздало порадовался, что из испытательного туннеля был откачан воздух, — пространственный прокол таких размеров вызвал бы весьма мощную воздушную волну, возможно, даже впечатал бы испытателя в закрытый люк.

"Двадцать один..." — начал было считать Гедимин, но портал уже исчез; белый шар был не более чем отпечатком на сетчатке глаза, и теперь он превратился в размытое красное пятно и собирался маячить в поле зрения, пока пострадавшая ткань не восстановится.

"Heta," — отсигналил сармат Хольгеру и пошёл за вмурованными в стену анализатором и дозиметром. "Хватит на сегодня. Теперь надо подумать."

— Прокол продержался десять секунд, — сообщил Хольгер. — Как ты успел выдать такую длинную пульсацию?

— Никакой пульсации не было, — ответил Гедимин, тяжело опускаясь в кресло. — Я вообще ничего не успел. Луч попал в область плотной материи. Возможно, поверхность планеты... надеюсь, там не было ничего живого.

Хольгер рассеянно кивнул, перечитывая данные из испытательного туннеля.

— Три тысячи девятьсот девяносто один микрокьюген, — растерянно мигнул он, глядя на экран дозиметра. — Это всё — омикрон-излучение. Почти четыре кьюгена! Как только стены не поплавились...

— Поплавились, — буркнул Гедимин. "Так, стены — починить... А туннель для таких испытаний тесен. Запросить полигон?"

— Это всё из-за обсидианового стержня? — спросил Хольгер, вскрывая корпус излучателя. Внутри оплавлений не было — нагрев удалось снизить, переведя излучение в омикрон-область, но теперь альфа-излучение снова усилилось, и разрезанный на восемь частей блок понемногу прогревался.

— Да, перераспределение потока плюс линзы, — отозвался Гедимин, забирая излучатель из его рук. — Надо заставить поток пульсировать, иначе в вакуум не попадём. Думаю сделать стержень подвижным, линзы зафиксировать, — так быстрее.

12 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Тонкие извилистые красные волоски ползли по защитному экрану; их яркость изменялась так быстро, что даже глаз сармата не мог это отследить — оставалось полагаться на приборы. Десятисантиметровый прокол из одной галактики в другую висел в вакууме, не закрываясь. Его мерцающие края постепенно погасли, но он всё ещё был там, о чём говорило незатухающее сигма-излучение. "Интересно, что фонит — то пространство или эта... мембрана," — думал Гедимин, наблюдая за почти невидимым порталом из-под защитного купола. Десятисантиметровый прокол в вакууме располагался так далеко от любой обитаемой планеты, что вторжения можно было не опасаться, — ещё не построили крейсер, который пролез бы в такую дырку.

"А вот когда дойдёт до больших долгоживущих порталов..." — Гедимин невольно ухмыльнулся, но тут же отогнал ненужные мысли, прикрыл "дырку" сферой защитного поля, сам выбрался из-под купола и подошёл к коммутатору. "Хочешь увидеть портал?" — напечатал он.

Минуту спустя шлюзовые ворота замигали красными светодиодами — кто-то выбирался из плотноатмосферной зоны в вакуум туннеля, и насосы откачивали ценный воздух, чтобы не тратить его понапрасну. Хольгер подошёл к Гедимину и встал рядом с ним, опасливо щурясь на неподвижный портал.

— Он там? — уточнил химик. — И долго он там будет?

— Посмотрим, — пожал плечами Гедимин. — Минимум несколько часов.

— Это один пучок? — Хольгер посмотрел на излучатель и сверился с датчиками. — Тясяча девятьсот... Почти два кьюгена. Большой прокол. Как бы не разворотить мембрану так, что она не восстановится...

— Ассархаддон же хотел постоянный портал. Вот и получит, — отозвался Гедимин.

— Сюда будет неудобно загонять спрингеры. Даже глайдер с трудом пролезет, — Хольгер расставил руки и коснулся обеих стен туннеля.

Излучение всё ещё пульсировало, но дозиметр показывал, что оно медленно угасает.

— Час или два, и портал закроется, — успокоил Хольгера Гедимин. — Двух кьюгенов на постоянный мало.

Химик недоверчиво хмыкнул.

— Завтра возьмёшь подвижный излучатель?

Гедимин кивнул.

— Сегодня поработаю с этим, а завтра надо будет взять станину. Поеду на полигон...

— Я с тобой, — сказал Хольгер. Гедимин смерил его задумчивым взглядом и покачал головой.

— Нет. Опасно. Тут тонкие процессы. Если станину тряхнёт, ирренций может "хлопнуть".

— Хлопнуть? — Хольгер мигнул. — Ты о взрыве?

— Это не взрыв, — недовольно сощурился ремонтник. — Ты же знаешь. До взрыва там...

Химик покачал головой.

— Помнишь Лос-Аламос, опыты по синтезу? Там было меньше килограмма. Гораздо меньше. И взорвалось так, что разнесло два реактора.

Гедимин перевёл взгляд на излучатель.

— Ладно, добавлю ипрона. Не с чего там быть цепной реакции. Масса не та, форма не та... Но ты на полигон не ходи. Когда отдам прожигатель вам с Исгельтом — делайте что хотите. А сейчас — нет.

Хольгер вздохнул.

— Он правда не хотел тебя оскорбить. Но ты... Не суй руку в портал, ладно? Потеряешь передатчик в чужой галактике — Кумала обидится.

13 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Экспериментальный прожигатель и станина к нему весили немного — Гедимин донёс их до полигона, прикрепив к спине, грузовая дрезина не понадобилась. Хольгер и Константин проводили его до последнего шлюза, расставшись с ним только у пирса. На полигоне сегодня было оживлённо — ни одного свободного глайдера; сарматы остановились у кислородной заправки, Гедимин пополнил запас. Константин упорно тыкал в экран передатчика, а спустя три минуты посмотрел на ремонтника и кивнул.

— По расчётам, не взорвётся.

"Видел я твои расчёты," — вертелось на языке у Гедимина, но он сдержался и благодарно кивнул.

— Если что — скафандр прочный.

— Через полчаса подашь сигнал, — напомнил Хольгер, бросив на охранников Гедимина выразительный взгляд. Они тоже оставались у шлюза — как считал сам ремонтник, им и наружу-то вылезать не стоило.

— Если что-то случится, тоже сигналь, — сказал Хольгер, снова покосившись на охрану. — Я буду недалеко. Не хочешь звать их — зови меня. И...

Он пошарил взглядом по шлему Гедимина и одобрительно кивнул.

— Пластины все на месте. Тёмный щиток опусти, мало ли.

Гедимин, не споря, поднёс руку к шлему.

Из знакомых планет на небе был только Марс, и сармат следил за красноватым кругляшком с двумя точками спутников, пока глайдер летел над лунной равниной. Пару минут спустя и Марс, и чёрное небо исчезли под плотным маскировочным куполом. Гедимина высадили в выбранной точке, и глайдер, нагруженный чем-то взрывоопасным из "хозяйства" Химблока, полетел дальше. Отсюда Марс не просматривался, и сармат, прекратив бесполезные наблюдения, принялся прощупывать грунт. Верхний слой, как всегда, был слишком рыхлым, чтобы служить надёжной опорой; Гедимин вкопал станину поглубже, слегка погрузив её в плотный "материк", закрепил излучатель и запустил механизм. Выключенный прожигатель быстро проехал весь круг и остановился в исходной точке; никаких сбоев не произошло, и Гедимин, довольно хмыкнув, стал настраивать "пульсаторы".

Их было два — один, миниатюрный, с пятью граммами ирренция, размазанными в блин, и широким конусом луча — для сигма-излучения и отсчёта направляющих пульсаций; вторым был сам прожигатель — интенсивность излучения должна была меняться за счёт движения обсидианового стержня. "Почти цепная реакция," — едва заметно усмехнулся Гедимин, настроив блок управления. Интенсивность пучка изменялась за считанные доли секунды на несколько порядков, — проколы от таких лучей получались широкими и подолгу не затягивались.

"Два метра в поперечнике," — Гедимин, нажав кнопку пуска, отошёл на пару шагов и стал ждать, слушая писк таймера. "Тесновато, но пройти можно."

Прокол должен был соединить две области вакуума, пульсация задавала расстояние до источников гравитации и плотность вещества, — до сих пор ошибок не было, и можно было не опасаться резкого перепада давления, но на всякий случай Гедимин опустился на грунт, запустил пальцы в рыхлую массу, дотянулся до "материка" и заякорился. "А если бы там была плотная материя, — как бы оно рвануло?" — на секунду задумался он, но тут же одёрнул себя — таймер замолчал, и прожигатель испустил два узких зелёных луча. Невооружённым глазом нельзя было определить, где они сойдутся, — они шли под небольшим углом друг к другу, но Гедимин точно знал место схождения — в тридцати метрах от него, в трёх — над поверхностью.

Тысячную долю секунды спустя пространство в точке схождения всколыхнулось и лопнуло, края разрыва зажглись неприятным белесым светом. Прожигатель скользил по кругу, оставляя за собой трепещущее светящееся кольцо с неровными краями. Неровности быстро, почти неуловимо выравнивались, и по мере этого круг расширялся, незаметно прибавляя то по сантиметру, то по десятку. Гедимин изумлённо мигнул, — это явление он наблюдал впервые, и ему стало не по себе.

Прожигатель уже проехал половину пути; в верхней точке траектории он на секунду остановился, "отбивая" очередную пульсацию, и двинулся было дальше, но Гедимин, внимательно наблюдающий за лучами, растерянно мигнул и резко выпрямился — они стали ощутимо тусклее. Непрерывная полоса порталов сузилась, узкий участок, едва появившись, начал зарастать невидимой "мембраной". Гедимин шагнул к прожигателю и придержал его, свободной рукой вскрывая корпус. "Стержень. В верхней точке он выдвигался наполовину. Видимо, застрял... Да, так и есть," — Гедимин досадливо сощурился на выдвинутый слишком далеко обсидиановый стержень. Плотность омикрон-потока упала на порядки, альфа-излучение, усилившись, уже начало нагревать ирренций, — красным он ещё не светился, но пальцы уже согревал. "Я же всё проверил. Как его заклинило?!" — Гедимин ошалело мигнул, но быстро опомнился и мягко надавил на стержень, возвращая его в правильное положение. "Закончу — проверю..."

Эту короткую мысль он додумывал, рухнув на грунт в десяти метрах от экспериментальной установки; ещё пять метров его волокло, но когда он остановился и приподнялся на локте, не обращая внимания на боль, обломки прожигателя ещё висели над поверхностью. Он разлетался на куски невероятно медленно, что-то раздирало его изнутри, вышвыривая наружу ослепительные пучки зелёного света, а снизу, между кружащимися обломками и нетронутым рыхлым грунтом, повис зыбкий колышущийся конус синевато-зелёного свечения. За невероятно долгую секунду Гедимин успел разглядеть его структуру — наползающие друг на друга полотнища различной яркости, пронизанные тонкими яркими "нитями", а потом конус разомкнулся, выписав на нетронутом грунте оплавленную восьмёрку, и погас. Обломки установки брызнули во все стороны, сармата отшвырнуло назад и впечатало спиной в камень.

Он остался в сознании, даже смог подняться, — но голова отчаянно кружилась, а правая рука бессильно болталась. Ощупав грудь и плечо, сармат обнаружил обломок, впившийся в броню. Пробить её он не смог, но пластины вмялись в тело — и, кажется, что-то сломали. Дышать было больно, шевелиться — ещё больнее. Привычно перейдя на "остров ясности", Гедимин огляделся в поисках излучателя. Его расшвыряло по большой площади, обломки глубоко зарылись в грунт, оставив в нём узкие воронки. Сармат опустился на колени, поворошил почву, — найденный кусочек обсидиана был ещё горячим, заметно оплавился и ярко светился. Дозиметр испустил предупреждающий писк, Гедимин кивнул и тут же сощурился от боли — движение потревожило повреждённую ключицу.

— Hasu! — выдохнул он сквозь зубы, пытаясь подняться. "Датчики," — пульсировало в мозгу. "Найти датчики. Установить природу конуса. Я должен знать, что это. Должен знать."

Через пять шагов его повело в сторону, и он тяжело рухнул. Боли не было; кровь оглушительно стучала в ушах, изнутри накатывала странная слабость. "Датчики," — он с трудом пошевелил пальцами, пытаясь включить передатчик, но пластины на рукаве не двигались. "Забрать датчики. Я должен знать, что это..."

15 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Датчики, — медленно, с трудом шевеля губами, проговорил Гедимин — и только после этого открыл глаза. Услышать его было некому. Сверху лежала матовая крышка медицинского автоклава, снизу колыхалась вязкая желейная подстилка, правую сторону груди и правое плечо прикрывал непрозрачный фиксатор, из-под которого торчали трубки, уходящие в стену автоклава. Гедимин пошевелил правой кистью, попробовал согнуть руку в локте — плечо слегка заныло.

"Вызвал помощь?" — сармат попытался вспомнить, что было перед тем, как он потерял сознание. "Не помню. Маловероятно."

Он поднял здоровую руку и постучал по крышке. Неприятное ощущение слабости вернулось, звук получился еле слышный, но с той стороны что-то зашевелилось, по крышке прошла тень, и она немного сдвинулась, позволив сармату увидеть кусок потолка и размытое лицо медика, склонившегося над ним.

— Датчики, — повторил он. — Пусть найдут. Это важно.

— Да чтоб тебя, — пробормотал медик. — Не трогай дренаж!

Он щёлкнул каким-то переключателем над головой сармата, и тот почувствовал непонятное движение и странную прохладу под рёбрами. Грудная клетка непроизвольно расширилась, втягивая воздух; от неожиданно сильного вдоха у сармата закружилась голова.

— Тебя нашли полумёртвым, теск. А ты про датчики, — медик с грохотом задвинул крышку на место, тень снова прошла по ней и исчезла. Гедимин досадливо поморщился. "Дренаж?" — он вспомнил странный наплыв слабости после ранения. "Видимо, внутреннее кровотечение. Неприятно."

Он снова постучал в крышку, но на этот раз никто не подошёл. Сармат откинулся на спину и прикрыл глаза, восстанавливая в памяти последнее испытание прожигателя. "Меня отбросило до разлёта осколков. Чем?" — всплывший первым ответ "воздушной волной" был очевидно бессмысленным, и сармат еле слышно фыркнул. "И эти обломки... Они просто парили над грунтом. Их подбросило, и они висели там. И этот световой конус..." Он тихо застонал. "Повторить эксперимент. Я должен знать, что это было."

16 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

В последние дни Гедимин просыпался нечасто — медики, недовольные его попытками выбраться из автоклава и обсудить с ними вопросы ядерной физики, вливали в него что-то снотворное с утра до ночи. Это вещество расслабляюще действовало не только на тело, но и на мозг, — найти несчастный катетер и выдернуть его ко всем астероидам сармат периодически хотел, но так и не собрался это сделать. Сейчас, ещё не проснувшись, он снова вспомнил о катетере; шевелиться не хотелось — была почти стопроцентная вероятность, что через секунду сознание снова отключится — но в автоклав проник неприятный сквозняк, и верхняя часть груди странно саднила. Прислушавшись к ощущениям, сармат обнаружил, что по его коже водят чем-то холодным и не то мокрым, не то липким, сверху вниз, заметно в стороне от раны — и начинается это движение именно в саднящей области. "Странно," — заключил Гедимин и открыл глаза.

На краю автоклава сидел Кумала. Рассеянно улыбаясь, он вёл по груди сармата узким, тонким до прозрачности лезвием. Надрез, на секунду побагровев, тут же затягивался, оставляя исчезающую белую полоску на серой коже. Встретившись взглядом с Гедимином, Кумала дружелюбно улыбнулся и поднял свободную руку в приветственном жесте.

Схватить его сармат не смог — промахнулся на какие-то миллиметры. Кумала скатился с края автоклава и проворно отскочил в сторону. Когда Гедимин выпрямился, конструктор стоял у двери и держал на виду пустые руки.

— Мне очень жаль, что я потревожил вас, — сказал он с извиняющейся улыбкой. — Я прошу прощения.

— Псих, — выдохнул Гедимин и сделал ещё один шаг к двери. Если бы не снотворное в крови, он бы догнал Кумалу, — но сейчас тот был в разы быстрее.

— Я не должен был этого делать, — признал Кумала, остановившись в проёме открытой двери. — Надо было сдержаться. Я старался не причинять вам боли. Повреждения очень малы и скоро...

Гедимин покосился на приборную панель справа от себя в поисках чего-нибудь, что можно бросить, но дверные створки уже сомкнулись. Сармат выдохнул сквозь зубы, щурясь на сработавшие замки.

— Что там? — в отсек заглянул недовольный медик. Гедимин повернулся к нему, прикоснулся к груди чуть ниже ключиц, — на пальцах осталось липкое. Отчего-то верхние надрезы не зарастали; от нижних уже не осталось и шрама, верхние всё ещё саднили.

— Кумала, — ощерился Гедимин.

— Вот полоумный, — пробормотал медик, протирая порезы сармата влажным тампоном. — Это он сделал?

— Не я же, — буркнул Гедимин, вынимая из руки катетер. Медик недовольно сощурился, но промолчал, — всё равно игла от рывков сармата выскочила из вены.

— Он сюда часто заходит, — сказал он. — Но обычно только сидел и смотрел. Он в общем-то соображает...

Гедимин выдохнул с присвистом, и медик замолчал.

— Как он вообще сюда попал? — сармат кивнул на дверь. — Хольгер сюда прийти не может. А эту ходячую слизь вы пускаете.

Медик ухмыльнулся, на всякий случай отступая на пару шагов.

— Его никто не пускает. Он что-то сделал с замком. Добавил свой код, что ли...

— Ну так убрали бы! — фыркнул Гедимин. Порезы наконец затянулись, в голове немного прояснилось, но очень хотелось кого-нибудь убить.

— Мы не механики, — отозвался медик. — А ты спи дальше. Видел, что с регенерацией? Все ресурсы брошены на заживление ключицы, даже порезы не затягиваются. Тебе ещё три дня лежать.

— Полежишь тут, — Гедимин потёр затянувшиеся ранки. — Не отключай меня больше. Вечером посмотрю, что у вас с замками. А Хольгера могли бы пустить. Он по крайней мере не псих.

— Чтобы кого-то пустить, надо, чтобы он хотя бы пришёл под дверь, — хмыкнул медик. — А Хольгер ещё ни разу не подходил. Ладно, не хочешь лежать в автоклаве — иди на кушетку.

Снотворное выветривалось медленно — первые два часа Гедимин дремал на кушетке, вскидываясь от любого шороха, потом, вспомнив о Кумале, нехотя встал и пошёл искать скафандр. Найти удалось только небольшой ремонтный комплект — броня сармата дожидалась владельца в жилом блоке. "Сойдёт," — решил Гедимин и, выспросив у медиков код, вышел в коридор.

Он не знал точно, где находится, — в каком-то из многочисленных отсеков Биоблока, выделенных под лечение пострадавших, а не под эксперименты биологов, медиков и генетиков. В обе стороны тянулся плавно изгибающийся коридор, вдоль одной стены угадывались замаскированные люки медотсеков и спрятанные под обшивкой турели, направленные на глухую стену. Гедимин покосился на них, но отвлекаться не стал.

"Давно я не работал с ремонтными комплектами," — думал сармат, копаясь в щите управления. "Отвык. А когда-то обходился куском фрила."

"Неисправность" обнаружилась быстро — едва заметный "жучок" — встроенная ячейка с добавленным кодом доступа. Гедимин выдрал её из панели и тщательно растёр в кремниевую пыль. Когда хруст прекратился, за плечом сармата послышался тихий удручённый вздох. Обернувшись, Гедимин увидел Кумалу.

Конструктор стоял поодаль, застенчиво улыбался и сжимал что-то в ладони. На скальпель или станнер это не было похоже, но Гедимин на всякий случай перехватил поудобнее самый тяжёлый инструмент, попавшийся под руку.

— Не пугайтесь, — попросил Кумала. — Я пришёл извиниться за утренний... инцидент. У меня не было намерений навредить вам...

Гедимин ждал, что его удар пройдёт мимо цели — конструктор, когда хотел, был быстрее бластерного разряда — но в этот раз он не промахнулся, и Кумала, мотнув головой, осел на пол. Гедимин изумлённо взглянул на свой кулак, покрытый чёрными брызгами, и качнулся назад, ожидая, что конструктор уже перешёл в наступление. Но Кумала так и сидел на полу, даже не пытаясь защититься, и кровь сочилась из лопнувшей губы и пачкала подбородок.

— Простите меня, — попросил он, жалобно глядя на Гедимина. — Я напугал вас. Мне не следовало входить туда. Я же помню, что вы не хотите быть со мной. Я помню. Я только принёс вам подарок.

— Что?! — Гедимин изумлённо мигнул.

— Возьмите, — Кумала разжал кулак и протянул сармату ладонь, на которой лежало что-то плоское. Гедимин осторожно прикоснулся к предмету, жалея, что на нём нет скафандра, но ничего не случилось. Вещица оказалась медальоном — с одной стороны было изображено ядро атома, с другой помещалась в тонкой рамке фотография — сармат, выпрямившийся во весь рост и вскинувший руки, в пустом корпусе реактора. Гедимин замигал, растерянно глядя на "подарок".

— Где ты это взял?

Кумала только усмехнулся. Казалось, что разбитая губа совершенно не беспокоит его, — он даже не прикасался к ней.

— Можно мне встать? — спросил он, поджимая под себя ноги. Гедимин, убрав медальон в нагрудный карман, задумчиво смотрел на конструктора. Ему было не по себе.

— Вставай, — сармат протянул ему руку. — Я не буду тебя бить. Просто не лезь ко мне, и всё. Я тебе не самка.

Кумала проворно поднялся на ноги, двумя руками держась за протянутую ладонь, — не было никакой необходимости так в неё вцепляться, поднялся конструктор сам, и довольно ловко, но отпустил он Гедимина не сразу.

— Спасибо. Вы благородный сармат, Гедимин, жаль, что здесь это некому оценить. Может быть, вам что-нибудь нужно? Мне до сих пор неловко, и если возможно как-то это компенсировать...

Гедимин отодвинулся к двери и хотел было рявкнуть на Кумалу, чтобы тот наконец отлип, но остановился, огляделся по сторонам и плотно прикрыл створки.

— Ты сюда добрался. Можешь привести сюда Хольгера? Он не знает, где я. А у меня к нему дело. Приведи, и будем считать, что всё закрыто. Но больше ко мне не лезь.

Кумала криво улыбнулся, глядя поверх головы Гедимина, — для этого ему пришлось запрокинуть голову.

— Хольгер Арктус? Да, это совсем не трудно. Мне будет позволено пройти вместе с ним?

Гедимин качнул головой.

— У нас свои дела. Ты не атомщик, тебе это ни к чему.

Кумала вздохнул.

Он ещё стоял в коридоре, когда Гедимин вернулся к починке замка, — после извлечения лишней детали нужно было соединить оставшееся в рабочую схему. Пять минут спустя сармат вернул на место все крышки и оглянулся — Кумалы уже не было. "Приведёт или нет?" — подумал Гедимин. "Странный он всё-таки."

В медотсек он вернулся приободрившимся и — по сравнению с недавним своим состоянием — полным сил и желания работать. Одного замка ему показалось мало; оглядевшись, он нашёл заброшенного вида установку и вскрыл её. Медик, заглянувший на шум, выразительно хмыкнул и постучал по плечу сармата:

— Эй, ты зачем туда полез?

— Эта штука не работает, — отозвался Гедимин, удивлённо разглядывая пыль, облепившую детали. Даже в Ураниуме с его пылящими шахтами и дорогами редкий механизм доходил до такого состояния.

— Да и на Плутон её, — махнул рукой медик. — У нас есть запасная.

— Будет две, — сармат вынул повреждённый элемент и покрутил его в руках. — Это можно починить. Спирт у вас есть?..

...Он переоценил свои силы — через полчаса тщательной отчистки деталей слабость снова накрыла его, и он еле-еле смог собрать их вместе. Отложив проверку работоспособности на более удачное время, сармат вернулся на кушетку. Медик, заглянув к нему, снова хмыкнул, но ничего не сказал.

Через полчаса открылась дверь отсека. На пороге стояли трое сарматов. Гедимин, изумлённо мигнув, поднялся на ноги и успел разглядеть за их спинами Кумалу — тот стоял поодаль и довольно улыбался. Ремонтник хотел окликнуть его, но конструктор, поймав его взгляд, шагнул в сторону и исчез за стеной. Дверь закрылась.

— Живой? — Линкен крепко обнял Гедимина, но тут же отпустил его и, отодвинувшись, внимательно осмотрел с ног до головы. — Опять за своё, атомщик? Я-то думал, вы давно ничего не взрываете...

— Я не хотел ничего взрывать, — буркнул ремонтник. — Хорошо, что вы пришли. Тут скучно. И эксперимент... Хольгер, ты забрал датчики?

Химик закивал.

— Всё в лаборатории, Гедимин. Должно быть, о датчиках ты беспокоился больше, чем о сломанных костях. Если бы не экраны между отсеками...

Он недовольно покосился на передатчик. Он снова пришёл без скафандра, — нужное устройство было вынуто из-под брони и засунуто в нагрудный карман, видимо, Хольгеру так было привычнее.

— Я без связи, — махнул рукой Гедимин. — Все вещи в жилом блоке... Так вы просмотрели данные? Почему был взрыв?

Хольгер и угрюмый Константин переглянулись.

— А мы от тебя ждали ответа, — сказал северянин. — На датчиках — обыкновеннейший "хлопок", двести кьюгенов одномоментного выброса и затухающий шлейф ещё на пять сотен. Пришлось снимать грунт до материка и смешивать с меей. Ирренций достанут... думаю, там уже не килограмм, а все полтора.

— "Хлопок", — Гедимин недовольно сощурился. — Наверное, я слишком резко дёрнул стержень. Не понимаю, почему его заклинило. В лаборатории всё было в порядке.

— Все эти стекляшки очень хрупкие, — поморщился Линкен. — Может, пока везли, край открошился, и крошка засыпалась в паз. На полигоне бывает — недосмотришь, и "бабах"...

Он покосился на правую руку. Сейчас все пальцы были на месте — последний из них пришили месяц назад.

— Надо будет укрепить стержень, — кивнул Гедимин. — И снова всё проверить. А что с конусом? Световой конус со свойствами отталкивания, что-то вроде антиграва... Вы его воспроизвели?

Теперь все трое сарматов переглянулись, и по их глазам Гедимин понял, что внятного ответа не получит.

— Конус, — терпеливо повторил он. — Сразу после взрыва. Отбросил меня на полтора десятка метров и держал обломки в воздухе несколько секунд. Что это было?

Все сарматы посмотрели на Хольгера. Тот пожал плечами.

— Нас там не было, атомщик. Разве тебя не осколки отбросили?

Гедимин прикоснулся к фиксатору.

— Осколки были потом. Когда конус разрушился. Что, на датчиках вообще ничего?!

— Есть какая-то необычная пульсация, — признался Хольгер. — Сигма и омикрон, причём с разным ритмом. Диапазон, кстати, небольшой... и чем-то похоже на перепад при запуске синтеза. Но антиграв, отбрасывание... Пока я не замечал, чтобы омикрон-кванты влияли на гравитацию.

— Это было как... Развернувшиеся крылья, — медленно проговорил Гедимин, вспоминая завораживающее свечение. — Очень красиво. Повтори эту пульсацию. Только на полигоне... и отойди подальше.

Хольгер покачал головой.

— После твоего выздоровления, Гедимин. Что бы там ни разворачивалось, оно тебя покалечило. Я бы вообще его не трогал. Лучше доведи до ума прожигатель. Когда тебя забирали, портал ещё не закрылся, но вот форма... Никогда не видел порталов-полумесяцев.

— Прожиг не закончился, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — И вот ещё что. От подвижного пучка лучше отказаться. Слишком много переменных.

— Исгельт тоже так считает, — вздохнул Хольгер. — А мне идея нравилась. Но ведь и кольцо из тысячи прожигателей немногим лучше...

— Не нужно тысячи, — Гедимин притронулся к груди там, где недавно были надрезы; они уже затянулись и даже чесаться перестали, но сармат хорошо помнил, как медленно они заживали. — Один большой удар в центр, несколько — наметить по краям. Если правильно подобрать интенсивность, мембрана порвётся от краёв к центру и так останется.

Хольгер мигнул.

— Уверен?

— Проверим, — отозвался Гедимин. — Почти уверен.

— Скажу Исгельту, — пообещал Хольгер. — Завтра снова к тебе зайду. Тебе, кажется, очень скучно.

— И я зайду, — сказал Линкен, покосившись на хмурого Константина. — А что тут делал Кумала? Перешёл в медики?

Гедимин пожал плечами.

— Может, проверял, что как работает. Тут тоже своя спецодежда...

18 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— У нас второй взрыв, — сказал Хольгер, присаживаясь на край автоклава. Гедимин, лежащий на дне, осторожно повернул к нему голову, — над его правым плечом сейчас работал медик, убирая лишние дренажи и прикрепляя полные капсулы к дозатору, и шевелиться следовало медленно и аккуратно. Хольгер сел на левый бортик автоклава и заглянул внутрь.

— Полное разрушение установки, разнесло вдребезги, — сказал он, щёлкая передатчиком. Гедимин посмотрел на голограмму и еле слышно хмыкнул.

— Оплавление на грунте. Я такого не видел.

— Ага, вот это-то и странно, — кивнул Хольгер. — Я был там, когда тебя забирали. Грунт был нетронутый, только воронки там, куда упали обломки, и одна борозда от твоего тела. А в наших опытах — вот такие оплавленные круги.

— Кратер, — ухмыльнулся Гедимин. — Покажи Лиску. Он оценит.

Медик, недовольный его шевелением, больно ткнул сармата в бок.

— Лежи тихо! Я снимаю нижний дренаж.

— Ну вот, в тебе станет меньше дырок, — усмехнулся Хольгер. — Вторая установка взорвана, из-за чего — непонятно. Стержень, похоже, ни при чём — он двигается равномерно. В какой-то момент происходит "хлопок" с сильнейшим выбросом омикрона...

— Покажи данные, — попросил Гедимин, стараясь не напрягать шею. Мышц было слишком много, все они были взаимосвязаны, — пока медик заделывал дренажное отверстие в боку, шевелиться не следовало.

Хольгер увеличил голограмму, поставил смарт перед глазами Гедимина.

— Вот здесь момент взрыва, — показал он на схеме. — Видишь всплеск?

— Пульсации нет, — медленно проговорил сармат, дочитывая данные. — И "крыло" тоже не появлялось...

Хольгер покачал головой.

— Ничего похожего. Я уже сам хочу увидеть, что тебя так впечатлило, но — пока никаких крыльев.

— Почему излучатели нестабильны? — задумчиво спросил Гедимин, глядя на потолок. — В лаборатории всё работало... А что с порталом?

— Да, портал... — Хольгер потыкал в передатчик. — Вчерашний закрылся через семь часов. За сегодняшним наблюдают. Смотри, вот форма излучающей кромки сразу после взрыва. А вот — на конец смены.

На снимках в сигма-спектре выделялся ярко-красный разрыв — большая дыра с неровными краями и четыре узких надреза в разные стороны. К концу смены слегка перекошенная четырёхконечная звезда превратилась в аккуратный круг. Сигма-излучение отмечало края дыры.

— Фонит мембрана, — отметил Гедимин. — Странно. Ирренция там точно нет. Наведённая сигма?

— Многовато для наведёнки, — покачал головой Хольгер. — Мембрана сама — излучатель.

— Изучайте её, — Гедимин на секунду стиснул зубы. — Мы работаем не пойми с чем. Скажи Исгельту, чтобы исследовал мембрану. Пока не узнаем, что это, — ничего хорошего не будет.

19 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Над дверью мигнул зелёный светодиод. Гедимин, выглянув из-под автоклава, довольно усмехнулся и выполз наружу, по дороге закрутив пару гаек и прикрыв их гладкими маскирующими пластинами. Хольгер вошёл, удивлённо посмотрел на него и ухмыльнулся.

— Здесь так скучно?

— Да надоело лежать, — буркнул ремонтник, садясь на край автоклава. Тело ещё не полностью восстановилось, регенерация под фиксаторами шла полным ходом, неприятно разогревая кожу, — любые нагрузки быстро выматывали, но полное бездействие утомляло сильнее.

— Эвтимис попросил проверить насосы, — пояснил он. — Тонкое оборудование. Сбои вероятны.

— Ясно, — Хольгер покосился на автоклав, но садиться на крышку не рискнул. — У нас ещё один взрыв и два портала. Вчерашний уменьшился, но не закрылся. Сегодняшний отслеживаем. Минус три установки. Исгельт думает, что пора завязывать.

Гедимин мигнул.

— Что, прожигатель уже не нужен?

Хольгер отвёл взгляд.

— Он считает, что дело в конструкции. Она нестабильна. А без тебя переделывать её... — он вздохнул. — Я могу убрать часть лопастей, может, дело в них.

— Поток ослабнет, — напомнил Гедимин. — Ты сам видел — в лаборатории ничего не взрывалось. Что не так?!

Хольгер пожал плечами.

— Хотел бы я знать. Почему изначально начались перегревы, почему ирренций так ведёт себя...

Он оглянулся на дверь и придвинулся к Гедимину.

— Сегодня я хотел подойти к излучателю без пластин на висках. "Потрогать" сигму. Мы работаем с установками из укрытия в ста метрах. Я думаю, дело в этом. Оттуда ничего не поймёшь. Я убрал пластины...

Гедимин ошарашенно мигнул.

— Ты в себе?

— Помнишь, как ты заставил реактор работать? — тихо спросил Хольгер. — Мне кажется, тут нужно что-то в этом роде. Выйти на связь... Не смотри на меня так. Ты помнишь свои первые запуски.

Гедимин невольно посмотрел на свою ладонь. Ожоговые рубцы заметно сгладились, но ещё были заметны, — два запуска, непонятные перепады интенсивности, "кровавые жертвы" неизвестно кому...

— Не делай так, — попросил он. — У нас было мало ирренция. Тут — на порядки больше. Если что — выжжет мозг.

Хольгер сердито сощурился.

— Исгельт сказал то же самое. Обещал отстранить меня от работы, если я ещё раз попробую. Зря я предупредил его, — он поморщился и в упор взглянул на Гедимина. — А ты бы уже провёл опыт. Может, обжёгся бы, но установки начали бы работать. Ты — исследователь. А мы тычемся вслепую, наугад. Больше не буду спрашивать Исгельта — выйду на связь без его разрешений. Может, если оно поймёт, чего нам от него надо...

Гедимин схватил сармата за плечо и грубо встряхнул его.

— Не лезь! Я выйду... — его рука дёрнулась, и только сейчас он заметил боль в повреждённом плече и разжал пальцы. — Выйду — сам проведу опыт. Береги мозг. Хоть у кого-то он будет цел.

Хольгер неуверенно усмехнулся, потирая плечо.

— Не волнуйся так, атомщик. Я не самоубийца. Мы все будем очень-очень осторожны!

Внутренняя дверь приоткрылась, в отсек заглянул сармат-медик.

— Общаетесь? — недовольно сощурился он. — А что с насосами? Проверил?

Гедимин кивнул.

— А утилизатор? — не отставал медик. — Мы его с утра не используем. Специально для тебя охлаждаем. Когда ты им займёшься?

Хольгер зашевелился, похлопал себя по карманам.

— Давай помогу. Я принёс тебе перчатку, — он достал несколько частей разобранного механизма и положил перед Гедимином. — Что там за утилизатор?

Сармат сердито сощурился на медика.

— Я говорю с Хольгером. Подожди со своими механизмами. Пусть остывает до утра.

Тот неохотно кивнул.

— Ты сам предложил, теск, — напомнил он. — Заявил, что готов работать. А теперь отказываешься. Мы-то обойдёмся, это тебе скучно!

20 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Сарматы-медики сменялись каждые двенадцать часов; сигнал конца смены звучал дважды в сутки, но к Гедимину никак не относился. Он проснулся через три часа после гудка. Открывать глаза не хотелось, и он перевернулся на другой бок, но о недоделанной работе никак не удавалось забыть — и сармат нехотя поднялся и вынул из-под матраса ремонтную перчатку. Хольгер снял её со скафандра Гедимина, разобрав на четыре относительно плоские части; Гедимин соединил их и надел на руку, попутно проверяя, всё ли работает. "Утилизатор," — напомнил он себе, сдерживая зевок. "Какие неисправности могут быть в утилизаторе? Засорился, что ли?"

Медицинский утилизатор полностью отключили сутки назад, и теперь он остыл настолько, чтобы неприятный жар не отвлекал от работы. Гедимин отогнул в сторону смыкающиеся сегменты крышки, покосился на датчики — резервуары с горючей смесью были наполовину пусты, вентили закручены надёжно.

Сбоку от сармата тихо загудела открывающаяся дверь, послышались шаги. "Эвтимис? Вовремя, как раз кое-что пояснит," — Гедимин, не вставая, развернулся от вскрытого утилизатора к двери.

— Говоришь, механизм щёлкает перед розжигом?

Он начал фразу, глядя на утилизатор, и не оборвал её из чистой растерянности, — никакого Эвтимиса в отсеке не было. В дверях стоял Ассархаддон, из-за его спины выглядывали двое в тяжёлых экзоскелетах. Куратор посторонился, пропуская их, и шагнул к Гедимину.

— Очень хорошо, — его жёлтые глаза слегка сузились. — Удобно работать в одной перчатке?

Ремонтник смущённо посмотрел на свои руки — кроме ремонтной перчатки, на них были только скирлиновые обмотки от кисти до локтя. Скирлин относился к негорючим и тугоплавким, работать голышом Гедимин опасался, а надевать верхнюю часть комбинезона мешали фиксаторы.

— Вы встанете, или помочь? — спросил Ассархаддон, не дождавшись ответа. По едва заметному жесту охранник подошёл к Гедимину и осторожно приподнял его. Сармат выпрямился, недовольно щурясь на пришельцев.

— Меня пока не выпускают. Не зажило, — он повёл правым плечом.

— Вполне ожидаемо. Вы были тяжело ранены, никто не ждал вас через день на полигоне, — отозвался куратор, глядя на разобранный механизм. — Я даже не уверен, что вам стоит работать с Хольгером...

Гедимин мигнул.

— Кто-то же должен ему помочь, — угрюмо сказал он. — Исгельт занят не тем.

— Не буду спорить, — сказал Ассархаддон, переведя взгляд на открытую дверь. В комнату вошли ещё двое экзоскелетчиков и остановились, ожидая приказа.

— Я думаю, рабочие вопросы Ядерный блок может решить самостоятельно. Я здесь по другому делу... Эвтимис Марци, вы вовремя. Есть к вам вопрос... Нет, сотрудники могут остаться. Это много времени не займёт.

Он развернулся к Эвтимису и двоим медикам, застывшим в дверях. Ближайший охранник взял сармата за плечо и вытолкнул на свободное пространство в центре отсека. Гедимин мигнул, зашевелился, но охранник, удерживающий его, перехватил свободной конечностью поперёк груди.

— Ремонтная бригада проверяет ваш отсек? — спросил Ассархаддон. Эвтимис закивал, медики за его спиной озадаченно переглянулись.

— Как часто?

— Раз в неделю, — ответил сармат, удивлённо мигнув.

— И в последний раз это было позавчера? — уточнил куратор. — Хорошо... И вы можете также вызывать ремонтников, если что-то выйдет из строя между проверками?

Эвтимис кивнул, бросил быстрый взгляд на разобранный утилизатор, к которому медленно разворачивался Ассархаддон, и растерянно посмотрел на Гедимина. Ремонтнику было не по себе — как всегда, когда он не понимал, что происходит, но чувствовал, что должен понимать.

— У вас возникла неисправность в одном из автоклавов, запирающих механизмах двери и вот в этом утилизаторе... Когда были вызваны ремонтники?

Эвтимис мигнул.

— Мы не...

Один из медиков, переменившись в лице, быстро зашевелил пальцами. Эвтимис замолчал.

— Вы не вызывали их? — закончил за него Ассархаддон. — Разумеется. Вы привлекли к ремонту раненого физика-ядерщика. Напомните, для чего Гедимин Кет был сюда помещён? Ему поручили ремонт вашего оборудования? Или была другая причина?

Он оглянулся через плечо на Гедимина, и тот увидел насмешливые искры в его глазах. Эвтимис судорожно сглотнул — что бы ни веселило сейчас куратора, медику было не до смеха.

— Гедимина никто не привлекал. Он сам захотел... — сармат покосился на медика, сигналящего жестами от двери, и замолчал. Ассархаддон вздохнул.

— Да, чего ещё может захотеть раненый физик-ядерщик... Даже если считать, что он не вполне ясно мыслил из-за травмы и последствий лечения, — что должны были ответить ему вы, Эвтимис? Радостно согласиться?

Медик попятился, меняясь в лице, — охранники по неслышной команде поворачивались к нему.

— Напомните, в каких случаях вы можете привлекать больных к работам? — спросил куратор. По быстро темнеющим глазам Эвтимиса Гедимин понял, что ничего хорошего сейчас не будет.

— Heta! — сказал он, пытаясь разогнуть "руку" охранника, прижавшую его к стене. — Стой! Меня не привлекали, это я вызвался...

— Heta, — Ассархаддон выставил руку ладонью вперёд. — Вы готовы заступаться за всех подряд. Это я уже знаю. Вопрос в другом... Что вы молчите, Эвтимис? Вы нарушили несколько инструкций разом — так ещё постараться надо было!

Сармат сделал ещё шаг назад, но сверкнувшие разряды оказались быстрее. Медик дёрнулся, качнулся, запрокидывая голову, но следующая вспышка сложила его пополам и уронила ничком на пол. Он дёрнулся ещё раз и затих.

Двое медиков шарахнулись назад, вжимаясь в стены. Гедимин с утробным воем вцепился в "руку" экзоскелета и рванул её вверх. Заскрежетал металл, хватка, удерживающая сармата, разжалась, и он от неожиданности полетел вперёд, приземлившись на руки практически рядом с неподвижным Эвтимисом. Что-то с сухим треском обожгло пальцы, сармат отдёрнул руку и с изумлением уставился на медика. Крови не было — ни на теле, ни на полу; веки "убитого" часто вздрагивали, и, прижав пальцы к его шее, Гедимин нашёл пульсирующую вену. За спиной коротко хохотнул Ассархаддон.

— Не бойтесь за него. Сегодня это был станнер. А если нарушение повторится — будет бластер. Можете вернуться к работе, Эвтимис. Гедимин, вставайте. Здесь есть кому оказать помощь. Вас мы ждём в Ядерном блоке. Надеюсь, вы здесь ненадолго. Tza atesqa!

Слегка приподняв ладонь на прощание, он вышел. Охранники молча последовали за ним. Эвтимис с тихим стоном шевельнул рукой, отталкивая Гедимина. Двое медиков подхватили оглушённого, понесли к кушетке.

Эвтимис очнулся быстро — спустя четверть часа и две ампулы неизвестных Гедимину веществ он сел, потирая обожжённые места. Ожогов, впрочем, видно не было — станнеры охраны были откалиброваны как следует.

— На орбиту Седны их всех, — пробормотал медик, протягивая руку за своим комбинезоном. — Физик, иди спать. Чтоб я ещё раз тебя о чём-то попросил...

— Я не звал его сюда, — беспомощно пробормотал Гедимин. — Как он узнал?

— Это Ассархаддон, — буркнул Эвтимис, с помощью подручных поднимаясь на ноги. — Иди отсюда, физик. Лежи и думай о космофлоте. Второй расстрел мне не нужен.

22 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Пластины скафандра сомкнулись на груди, сегменты шлема поднялись над воротником и соединились, и Гедимин поднял руки и сжал пальцы, чувствуя привычный холодок на коже, — он успел соскучиться по броне, надёжно отделяющей от внешнего мира. Хольгер, зашедший за ним поутру, терпеливо ждал, а за дверью ждали два отряда охраны.

— Как плечо? Сможешь работать? — спросил химик, увидев, что Гедимин проверяет ремонтную перчатку. Тот кивнул и жестом указал на дверь — "Идём".

...Хольгер, отодвинув защитный экран, извлёк один из прожигателей и протянул Гедимину. Тот взвесил установку в руках, придирчиво её осматривая. Первое, что он заметил, — корпус, сменивший цвет с золотистого на светло-серый, второе — три малых излучателя двойного пучка по бокам.

— Серый? Флия вместо ипрона? — сармат недовольно сощурился на Хольгера.

— Для отслеживания реакции, — пояснил тот, приподняв включённый анализатор. — Как ты предлагаешь просвечивать ипроновый корпус?!

— Ладно, — буркнул Гедимин, вскрывая прожигатель. Тот легко раскрылся, показывая выдвинутый на всю длину обсидиановый стержень о восьми лопастях и разделённый на восемь секторов ирренциевый сердечник, изнутри выстланный серебристым металлом. Гедимин мигнул.

— Флия внутри? Ну и чего вы после этого ждали — стабильности?! — он, сердито щурясь, провёл пальцем по серебристому слою. — Убери это. Замени ипроном. Доэкономишься!

Теперь мигнул Хольгер.

— Флия перенимает все свойства ипрона, разве не так? — он пристально смотрел на Гедимина. Тот хотел ответить резко, но вспомнил, кто работал над сплавом, и осёкся.

— Флия — хороший сплав, — сказал он так осторожно, как только мог. — Но сигму не экранирует. А сигма... что-то она делает там, внутри. Я бы с ней был осторожен.

Хольгер, подумав пару секунд, кивнул.

— Если ты думаешь, что дело в сигме... У нас ещё есть ипрон. Жаль, конечно, что с заменой не вышло...

"Ладно — ипрон. Где Ассархаддон берёт столько серебра, что хватает на тонны флии?" — подумал Гедимин, отходя к свободному стенду. Защитное поле погасло, освободив место для работы; сармат положил установку, закрепив её в зажимах, и вынул весь ирренций.

— Принеси мне ипрон, — попросил он. — Ещё — один "арктус" и два датчика "омикрон-альфа".

— Ты что-то задумал? — спросил Хольгер, поставив на стенд ёмкость с тонкими золотистыми прутками. — Ты уже знаешь, что делать?

Гедимин неопределённо пожал плечами.

— Есть пара мыслей. Длина стержней... и скорость реакции, должно быть. Поле быстрее механизма. Это может быть важно.

— Действуй, — Хольгер положил рядом два запакованных датчика и новенький генератор защитного поля. — А я потом скажу, почему тут три боковых пучка.

— Ага, — отозвался Гедимин, ломая стержни и ссыпая обломки в тигель. — Потом.

"Удлинить сердечник. Отслеживать вспышки. Заменить флию на ипрон," — мозг работал быстро и чётко, туман и ощущение пустоты в черепе ушли, как и не появлялись. "Обойдёмся без переговоров с ирренцием. Надоело выглядеть идиотом."

23 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

— Один излучатель задаёт гравитацию, второй — спектр и интенсивность излучений, третий — продолжительность жизни? — Гедимин вкрутил болт до упора, замкнув обруч, удерживающий малые прожигатели на корпусе центрального. — Откуда вы знаете, как задавать спектры?

Хольгер смущённо потупился.

— Мы работали, Гедимин. Всё время, пока ты болел, и до этого тоже. В каждый портал засылали по сотне дронов, анализировали снимки, составляли карты. Уже собрано под семь десятков кодов. Хочешь список?

— Давай сюда, — кивнул Гедимин. — Это интересно. Значит, у вас две координаты... И что, теперь вы умеете пробивать порталы в заданное место? Один рядом с другим?

Хольгер снова посмотрел под ноги.

— Не всё так радужно, атомщик. Вот с этим-то и проблема. Вселенная слишком обширна. Есть много мест с похожими параметрами. Ещё ни разу мы не попали дважды в одно место. Разброс идёт на парсеки, в лучшем случае — на один-два световых года.

Гедимин мигнул.

— Откуда знаешь, какие там расстояния?

— Дроны делали снимки, а мы их сопоставляли, — терпеливо объяснил Хольгер. — Нашли схожие звёзды, сделали трёхмерную карту. Вот те два портала, из-за которых взорвались установки, — из них видно одну и ту же двойную звезду, но стоят они с разных сторон, и на расстоянии в четыре парсека. У меня есть все карты, можешь посмотреть их. Мы с Константином сейчас пытаемся найти, откуда же отсчитывается расстояние. Должна быть какая-то определённая точка для третьей координаты...

Гедимин ошалело встряхнул головой.

— Подожди, химик. Вы далеко забрались. Моё дело — отремонтировать ваши прожигатели, исследования других галактик — это не ко мне.

...Четыре "Фенрира" с серебристой отражающей обшивкой вышли, забрав с собой Хольгера; он бережно нёс в руках прожигатель, один из экзоскелетчиков — станину к нему и связку датчиков. Исгельт, встав в дверном проёме, по передатчику общался с полигоном. Гедимин, временно оставшийся без полезных занятий, сел было к телекомпу — ему хотелось посмотреть на снимки чужой галактики — но не прошло и пяти минут, как его тронули за плечо.

— Хольгер рассказывает странное, — вполголоса сообщил Исгельт. — Уверяет, что ты тоже в курсе. Что за разговоры о живых реакторах и разумном ирренции? Ты что-нибудь знаешь?

Гедимин недовольно сощурился.

— Так, ерунда, — нехотя сказал он. — Были странные явления, когда мы работали в Ураниуме. Перепады интенсивности излучения, самопроизвольные пульсации... Хольгер считает, что это реакция вещества на окружение.

Сармат выразительно пожал плечами.

— Понятно, — протянул Исгельт. Он снова высунулся за дверь с передатчиком, щёлкнул по экрану, раздражённо хмыкнул и повернулся к Гедимину.

— Ждать придётся долго. Вижу, ты не можешь ни на чём сосредоточиться. Чем зря тут сидеть, сходи в зоопарк — там успокоишься. А я позову тебя, если будет сигнал с полигона.

Гедимин мигнул.

— В зоопарк?

— Говорят, тебе нравятся ириенские черви, — ухмыльнулся Исгельт. — Правда, незачем высиживать у телекомпа. Твои мысли сейчас на полигоне, так какая разница, где будет твоё тело?

...Бронированный глайдер, забравший трёх Зелёных Пожирателей, медленно выехал из отсека. Оставшиеся в вольере существа, как ни в чём не бывало, грызли радиоактивный мусор, сброшенный из люка в потолке, — но группа из пяти многоножек, не обращая внимания на корм, копошилась у стены. Гедимин сначала решил, что они наелись и сейчас свернутся клубками и уснут, но копошение не прекращалось — и сармат отошёл в сторону, встав так, чтобы видеть дальнюю стену.

Два существа действительно свернулись; на них забралось третье и долго ворочалось, пока не легло поверх них большим клубком. Четвёртое влезло на его спину и вытянулось во всю длину, опираясь лапками о толстое "стекло". По нему медленно карабкалось пятое. Оно несколько раз срывалось, но никто из животных, составивших для него живую лестницу, не шелохнулся. Гедимин изумлённо мигнул, сделал шаг в сторону, — так и есть, Зелёный Пожиратель медленно, но верно подбирался к вентиляционному лючку под потолком вольера. Ему не хватило пары сантиметров, — когда он встал последними лапками на голову сородича, тот пошатнулся и поехал в сторону, пытаясь уцепиться за гладкий рилкар. Секунда — и оба червя, на лету сворачиваясь клубками, упали на каменистый грунт. Первые три едва заметно шевельнулись, и Гедимину на миг показалось, что они выразительно переглядываются многочисленными глазами.

"Вентиляция," — Гедимин посмотрел на закрытый лючок. Лист металла с отверстиями навряд ли был серьёзной преградой для Зелёных Пожирателей, перемалывающих челюстями облучённый фрил. "Похоже, они знают, куда лезут. Интересно, Ассархаддон это предусмотрел? Никому не нужны эти червяки в реакторных отсеках..."

Передатчик Гедимина коротко прогудел, и его экран вспыхнул. "Возвращайся," — гласило короткое сообщение. Сармат в последний раз взглянул на многоножек — двое упавших успели развернуться и теперь шевелили усиками, глядя друг на друга, — и пошёл к выходу. "Надеюсь, Хольгер цел," — думал он.

24 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

— Уже готово? — Хольгер, благодарно кивнув, взял в руки прожигающую установку. — Линкен будет доволен.

— Да уж наверное, — Гедимин ухмыльнулся. — Предупреди, чтобы он был с ней осторожен. Это ему не пироксилин.

— Он понимает, — ухмыльнулся в ответ Хольгер. — Ладно, до вечера, — и осторожнее с червяками!

Гедимин, усмехнувшись, помахал ему вслед. Дверь закрылась, оставив сармата одного — если не считать тройки охранников, которых он уже не замечал, если кто-нибудь из них не открывал рот. Исгельт с утра уехал в другие лаборатории, — вся "Геката" работала, непрерывно что-то производя и испытывая, и только ремонтник сидел без дела, разглядывая снимки чужой галактики. Перелистнув очередную страницу и пробежав глазами описание снятого куска пространства, он досадливо поморщился и встал из-за телекомпа. Сегодня ему было чем заняться — хотя план ещё не вполне оформился, сармат собирался довести его до ума прямо за работой.

Полтора часа спустя он снял защитное поле и вынул остывающую заготовку из ёмкости с водой. Обычно он не прибегал к жидкостному охлаждению — оно было слишком быстрым, стеклоподобные материалы могли из-за него стать хрупкими, но в этот раз прочностью можно было пожертвовать. Гедимин вынул две ирренциевые плашки и положил их с двух сторон от третьей, обсидиановой, до поры до времени прикрытой плёнкой защитного поля. Хорошо прогретый флиевый рилкар легко гнулся, принимая форму излучателя, — сармат обернул им все плашки, оставив открытыми небольшие участки с двух сторон от обсидианового сердечника.

Дверь испытательного коридора закрылась. Шум насосов, откачивающих воздух, скоро затих, — не осталось среды, в которой звук мог бы распространяться, а потом отключились и сами механизмы, обеспечив в коридоре относительный вакуум. Гедимин осторожно положил примитивное устройство в паре метров от дальней стены и отошёл к двери. Он хотел встать там, но покосился на правое плечо и передумал. "Не хватало снова попасть в медотсек," — поморщившись, он лёг на пол и вытянул вперёд руку, щёлкая генератором защитного поля. Слой, прикрывающий обсидиановую линзу, исчез, и в ту же долю секунды устройство взлетело.

Гедимин было принял это за взрыв, выброс газов, распирающий и разрывающий корпус, но рилкар, хоть и быстро нагревался, оставался нетронутым. Плашка повисла между полом и потолком, "опираясь" на них расходящимися пучками мерцающего синевато-зелёного цвета. Висела так она не более секунды — что-то заставило её развернуться, хлестнуть световыми полотнищами по стенам, провернуться вокруг невидимой оси, удариться о потолок и упасть на пол, разваливаясь на лету. Световые пучки погасли.

Гедимин покосился на тревожно мигающий дозиметр и осторожно подошёл к обломкам. Два куска ирренция остались нетронутыми, разлом прошёл по обсидиановой линзе — корпус над ней оплавился и деформировался, видимо, это и заставило её треснуть. Гедимин задумчиво посмотрел на пузырьки, вздувающиеся на поверхности раскалённого стекла, сгрёб обломки в шар защитного поля и вынес из коридора, по дороге включив распылитель меи — сколько бы ирренция ни попало на стены, следовало убрать всё до последнего атома.

"Энергия не нашла выхода," — думал Гедимин уже в лаборатории, разглядывая оплавленный и смятый рилкар. "Надо больше отверстий. Красивое свечение..."

Он просмотрел показания дозиметра, записанные в момент вспышки, — кроме резкого всплеска омикрон-излучения, прибор зафиксировал потоки нейтронов. Гедимин проверил обломки — все они слегка "фонили". "Нейтроны," — сармат перечитал показания и озадаченно хмыкнул. "Цепная реакция? В килограмме ирренция? Раньше обсидиановые линзы так не влияли... Мать моя пробирка! А если в ЛИЭГах тоже..."

Он вскинулся, порываясь выскочить за дверь, но на пороге уже стоял Исгельт. Гедимин, передёрнув плечами, опустился в кресло. "Нет, не может быть. Я бы знал."

— Чем ты тут занят? — спросил Исгельт, удивлённо глядя на сармата. — Опять поранился?

— Нет, — буркнул тот. — Ты не слышал ничего нового о ЛИЭГах? Не было никаких аварий?

— Аварий? — Исгельт мигнул. — В первый раз слышу. Гельмер доволен по уши — строит космические самолёты и обещает прорыв в освоении астероидов... после войны, разумеется. С чего ты вдруг забеспокоился?

— Да так, — отозвался ремонтник, стараясь, чтобы облегчённый вздох был не слишком громким. "Всё цело, ничего не фонит. Ну и хорошо."

— А это что? — Исгельт не собирался отставать от Гедимина; он подошёл ближе и стал рассматривать обломки. — Обнаружил что-то новое?

— Крылья, — буркнул сармат, завернув в защитное поле новую обсидиановую плашку, и включил лучевой резак — нужно было осторожно пропилить в корпусе устройства пару новых отверстий. Исгельт вынул из-под купола оплавленный кусок обсидиана и повертел в руках.

— Положи. Оно заражено, — сказал Гедимин.

Исгельт без возражений вернул плашку под защитное поле и тронул сармата за плечо.

— Покажи мне эти... крылья.

...Защитный экран покрылся мелкими чёрными точками, — слой рилкара был слишком тонок, чтобы задержать выброс нейтронов, флия на их поток не влияла вовсе. Конструкция из двух кусков ирренция, проложенного обсидианом, зависла над полом. Четыре развёрнутых "веера" зеленоватого свечения дрожали над и под ней, не касаясь окружающих поверхностей, и каким-то странным образом удерживали устройство на весу. Хрупкое равновесие сохранялось недолго — не прошло и пяти минут, как один конец плашки пошёл вниз, она крутнулась вокруг невидимой оси и налетела на стену. Это не погасило реакцию — световой "веер" оттолкнулся от стены и швырнул устройство под ноги сарматам, снова срикошетил от защитного экрана и пролетел над полом. По плашке от края до края протянулась красноватая черта раскалённого рилкара.

— Ты посмотри, — медленно проговорил Исгельт, глядя немигающими глазами на летучее приспособление. Очередной удар заставил устройство развернуться "веерами" вниз и снова зависнуть над полом. Гедимин уже видел, куда оно полетит секунду спустя, когда один край опять перевесит.

— Левитация, как она есть, — пробормотал Исгельт, высунув руку из-под экрана и перехватив устройство в полёте. Он рассчитывал удержать его, но движущая сила оказалась неожиданно большой, — сармата, не успевшего разжать пальцы, дёрнуло вперёд и припечатало к экрану. Он, крякнув, упёрся ногами в пол, с силой потянул на себя, — плашка повисла на месте, сармат еле удерживал её. Со стороны могло показаться, что он поймал огромную светящуюся бабочку.

Гедимин ткнул в устройство изогнутыми соплами "арктуса". Защитное поле отрезало источники излучения друг от друга, и плашка, выдав напоследок несколько всплесков затухающего излучения, погасла и замерла в руке Исгельта. Сармат, смахнув с себя побелевший экран, подбросил её на ладони и громко хмыкнул в микрофон.

— А ты накоротке с законами физики, — протянул он, направив на Гедимина странный изучающий взгляд. — Так и норовишь их нарушить! У этого приспособления неплохая подъёмная сила, а? Ещё бы сюда управление...

— Дай сюда, — Гедимин отобрал устройство, внимательно осмотрел прорези и растерянно хмыкнул. "Видимо, точность недостаточна. Или... или ирренций распределён неравномерно. Тут ещё работать и работать. Но светится оно красиво. Смотрел бы и смотрел."

26 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

— Гедимин, я же не вылезал с полигона, — вздохнул Хольгер, разглядывая шар защитного поля, горящий зелёным огнём. Внутри вращалась, постепенно замедляясь, круглая пластина в серебристом корпусе с прорезями по краям. Прорезей было восемь, и расширяющийся веер света, исходящий из каждой из них, при соприкосновении с полем вспыхивал ярче и как будто отталкивался от преграды, но с каждым разом вспышки становились тусклее.

— Я понятия не имею, во что вы тут влезли, — сказал Хольгер, щёлкнув пальцем по защитному полю. — Выглядит донельзя странно. Это излучение — омикрон?

— Девяносто процентов омикрона, девять с половиной — сигмы, остальное — нейтроны, — Гедимин провёл пальцем по узкой черте, состоящей из чёрных точек, вспыхнувшей на куполе и так же быстро растаявшей. — Надо их блокировать. Да и омикрон... слишком большой риск заражения.

— И долго эта штука может... летать? — криво усмехнулся Хольгер.

— Не больше минуты, — сармат посмотрел на диск, упавший на дно и медленно проворачивающийся вокруг своей оси, и просунул руку под защитное поле. — Если не повторять вспышку. Сейчас я восстановил оболочку вокруг линз...

Он замолчал, наблюдая за диском. Вращение прекратилось, купол погас.

— И снова её разрушил, — сармат резко выдернул руку из экрана, снова вспыхнувшего зеленью. Диск подбросило к верхней части купола, зелёные веера загорелись, стремительно вращаясь, и Гедимин, шагнув назад, бросил поверх защитного поля ещё одну плёнку.

— Ура-ан и торий, — протянул Хольгер. — Атомщик, тебе не кажется, что ты нарушил законы физики? Я вот не представляю, как это объяснить.

Исгельт, до сих пор хранивший молчание, громко хмыкнул.

— Нарушил законы физики? Пусть она пришлёт федералов, чтобы они нас арестовали. Эта штуковина держит в воздухе сармата в тяжёлой броне! Я до сих пор не говорил ничего Никэсу, но сегодня он всё увидит сам. Я забираю это устройство в Авиаблок.

Он протянул руку к защитному полю, но Гедимин ударил его по запястью.

— Не забираешь. Нейтроны не блокируются. Омикрон тоже. Слишком опасно.

Исгельт медленно повернулся к нему, потирая запястье, и слегка прищурил один глаз. Гедимин удивлённо мигнул — и тут же обнаружил, что его схватили с двух сторон и дёрнули назад. Двое в тяжёлых экзоскелетах крепко держали его, он рванулся — и на нём повис третий.

— Я возглавляю этот блок, — сказал Исгельт, отключая вращающийся диск. Подобрав неподвижное устройство, он подбросил его на ладони.

— Мои распоряжения должны выполняться. Здесь не Земля. Понятно?

Гедимин молча развернулся вокруг своей оси, выпуская лучевой резак. Хватка одного из охранников слегка ослабла от неожиданности, второй дёрнулся в сторону, изумлённо глядя на прорезанную до ближайшего кабеля конечность, третий спрыгнул со спины Гедимина и что-то рявкнул, и, обернувшись к нему, сармат увидел направленный на него ракетомёт. За его спиной коротко вскрикнул Хольгер, и лаборатория наполнилась красными вспышками и оглушительным воем аварийной сирены.

Секунду спустя Гедимин, пригнувшись к полу, осторожно выглянул из-за универсального станка. Красный свет погас, сирена замолчала. Посреди лаборатории с лежащими по углам сарматами стоял Хольгер и сердито щурился. В руках он держал погасший "летучий" диск.

— Вы ополоумели оба, что ли?! — он ударил кулаком по защитному экрану, и поле пошло рябью. — Никогда не делай так, Исгельт. Гедимину нельзя приказывать. Гедимин, тебя не хотели оскорбить. Тут не место для драк! Ведите себя как разумные, астероид вам под зад!

Он бросил диск под защитное поле и отвернулся, отряхивая руки. Гедимин выпрямился, огляделся, оценивая повреждения — ценные станки всё же уцелели, хотя обшивку на стене кто-то из экзоскелетчиков ободрал — и тяжело опустился в ближайшее кресло.

— Не подчиняться приказам... — пробормотал за плечом Гедимина Стивен. Сармат покосился на охранника, припоминая, где тот был во время свалки, и брезгливо поморщился.

— Тебе что поручили? Защищать меня или обтирать стены?

— Ядро Юпитера... — тяжело вздохнул Исгельт, вынимая из-под защитного поля диск, по случайности ещё не разбитый вдребезги. — Эта вещь нужна Авиаблоку для исследований. Там достаточно инженеров, чтобы понять, как убрать опасные излучения. Ты, великий физик-ядерщик, разрешаешь мне её забрать?

Он криво ухмыльнулся. Гедимин, бросив на него быстрый взгляд, пожал плечами.

— Делай что хочешь.

Последующие пять минут в лаборатории было тихо. Исгельт, завернув диск в защитное поле, передал его одному из охранников и повернулся к Хольгеру.

— Вот видишь — всё очень разумно. Никаких драк. У вас там, в Ураниуме, были какие-то понятия о субординации, или для гениальных физиков делалось исключение?

Хольгер раздражённо фыркнул.

— Я пришёл с интересной новостью, но тут, кажется, у всех свои дела. Хорошо, я подожду, пока экспедиция вернётся.

Гедимин озадаченно мигнул.

— Heta! Какая экспедиция?

— В галактику Вендана, — буркнул Хольгер. — Ну что, готовы слушать? Или ещё поговорим о субординации?

Гедимин медленно наклонил голову.

— Прости, что перебил.

— Вопрос с субординацией так быстро не решишь, — тяжело вздохнул Исгельт. — Дело уже дошло до экспедиции? Прожигатель стабилен?

— Да, стабилен, работает, выдаёт пять кьюгенов на пике, — отозвался Хольгер. — Спасибо атомщику. Готовят к изучению позавчерашний портал.

Гедимин мигнул.

— Позавчерашний? Он до сих пор не закрылся?

— Мы держим его открытым, — пояснил Хольгер. — Пучок прожигателя, пульсирующий в противофазе с "закрывающим" сигналом мембраны... Этому порталу уже два с половиной дня, и он не уменьшился ни на сантиметр.

— Надо же, — Гедимин растерянно покачал головой. — Туда уже посылали дроны?

— Там поблизости — планета-гигант с несколькими спутниками, — химик едва заметно усмехнулся, глядя на ошарашенное лицо сармата. — Ассархаддон уже видел её. Экспедиция отправляется завтра. Я бы хотел...

Гедимин рывком поднялся с места.

— Я пойду.

"Планета-гигант... А что с гравитацией?" — запоздало мелькнуло в мозгу. Хольгер мигнул.

— Постой, я ещё не сказал... Куда ты пойдёшь?

— Туда, — Гедимин сжал пальцы в кулак. — В Вендану. Это мы с тобой её открыли. Кто-то из нас должен пойти первым.

Глаза Хольгера вспыхнули красными искрами.

— А мне нравится эта идея, — задумчиво проговорил он. — Даже очень... Мы не только галактику открыли. Первым отправляется малый спрингер с твоими ЛИЭГами...

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин. — Такое пропускать нельзя. Где набирают в экспедицию?

Кто-то со скрежетом провёл бронированным пальцем по обшивке. Неприятный звук заставил сарматов оглянуться. Исгельт стоял посреди лаборатории и смотрел на них, досадливо щурясь.

— Облучение плохо влияет на мозг, — отметил он, глядя в стену. — Если экспедиция завтра — Ассархаддон уже набрал и основной экипаж, и два резервных. И двое физиков из ядра проекта не могли попасть в него ни при каких обстоятельствах. Максимум, что я разрешил бы вам, — наблюдать за порталом с расстояния в сто метров. Думаю, Ассархаддон со мной согласится.

Гедимин недобро сузил глаза.

— Не говори за него. Он ведь расстрелять может, — процедил он, открывая экран передатчика. — Мы пойдём к нему. Он нас отпустит.

Исгельт тяжело вздохнул и, покосившись на охрану, жестом приказал следовать за ним.

— Здесь связь не работает. Я выйду наружу и вызову Ассархаддона сюда. Пусть он вам объясняет, почему вы идиоты.

Дверь с лязгом захлопнулась. Сарматы переглянулись.

— Да, Исгельт сегодня не в духе, — пробормотал Хольгер. — Но ты совсем легонечко его ударил. К тому же по броне. Ему не должно быть больно. Чего он?

— Да ну его, — с досадой отмахнулся Гедимин. — Лучше скажи — Луну в портал не затянет? А выброс вещества? Взрыв был?

— Мы же не вплотную открылись, — покачал головой химик. — Там три часа полёта до ближайшего спутника. А за орбитами наблюдает другой блок — и у них пока всё в порядке.

Гедимин посмотрел на свои руки.

— Хотел бы я знать, как всё это работает. И почему...

Двери распахнулись, впустив поток холодного воздуха, — выставленные в вентиляции фильтры должны были работать только на исходящих потоках, но, похоже, мешали движению газов в принципе. "Исправить," — сделал себе пометку Гедимин, поворачиваясь навстречу сквозняку. В лабораторию, пропустив вперёд хмурящегося Исгельта, входил Ассархаддон.

— Исгельт поймал меня на соседней станции, — сказал он. — Что случилось?

Охранники в тяжёлых экзоскелетах неслышно распределились по лаборатории, заняв всё свободное место. Гедимин недовольно покосился на них и встал спиной к универсальному станку — по крайней мере, с одной стороны это оборудование было защищено от неуклюжих "бабуинов".

— Мы — я и Гедимин — просим отправить нас в галактику Вендана с первой экспедицией, — сказал Хольгер. — По праву первооткрывателей... и прошедших лучшую подготовку в "Гекате".

Ассархаддон мигнул, переглянулся с Исгельтом — тот выразительно хмыкнул и развёл руками — и едва заметно усмехнулся.

— Вы намерены уничтожить проект "Феникс" в зародыше?

— Мы вернёмся, — буркнул Гедимин, уже понимая, что план не сработал, и Венданы ему не видать. — Там три часа полёта. Мы же не на Землю бежим!

Ассархаддон покачал головой, и сармат изумлённо мигнул — куратор неслышно смеялся.

— Конечно. А я ещё не приказал расстрелять вас. Вы слишком ценны для нас, Гедимин. Вы остаётесь в нашей галактике. Не беспокойтесь, добровольцев хватит на тысячу высадок.

Гедимин и Хольгер переглянулись.

— Там может быть ирренций, — сказал ремонтник, глядя на свои руки. — Ещё один Ириен...

— С разработкой месторождений Ириена "Геката" справляется без вас, — напомнил Ассархаддон. — Занимайтесь своей работой, Гедимин. Вы вдвоём можете в свободное время зайти на полигон, но... Надеюсь, никто из вас не полезет в портал с парой баллонов и прыжковым ранцем?

27 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Попутный глайдер Авиаблока замедлил движение у широкого выступа горной породы. Гедимин, спрыгнув на ходу с платформы, растерянно огляделся. То, рядом с чем он стоял, выглядело как каменный козырёк, но что-то было не так с этим объектом — и, отступив на пару шагов, сармат обнаружил замаскированный люк. Внизу — в трёх метрах под поверхностью — его уже ждали.

— Скромный наблюдательный пост, — едва заметно усмехнулся Ассархаддон, кивком указывая на длинное узкое окно под потолком, на уровне глаз сармата. Быстро оглядевшись, Гедимин увидел, что большую часть помещения занимает экранированный ЛИЭГ, а под потолком над генератором — станция связи. Места в бункере оставалось немного, единственный охранник в тяжёлом экзоскелете жался к стене, пятеро сарматов-наблюдателей едва могли разойтись, не столкнувшись плечами.

— Атомщик, иди сюда, — Хольгер потянул Гедимина к смотровой щели. — Там обычный приёмник-ретранслятор.

— Зачем он тут? — спросил сармат.

— Для связи с нашей группировкой спутников на той стороне, — ответил ему Ассархаддон, становясь рядом. Гедимин мигнул.

— Группировка?

— Разумеется. У Тамоанчана четыре десятка спутников, не мог же их все обследовать один маленький дрон, — отозвался куратор. — Не отвлекайтесь на местную технику. Скоро здесь будет новый корабль Гельмера, он обидится, если мы это пропустим.

"Группировка спутников..." — Гедимин, отвернувшись к окну, едва заметно качнул головой. "Когда они всё успевают?!"

Сначала он увидел то, что искал, — дугообразный выступ грунта, маскировочную арку, прикрывающую прожигатель, и только потом — проделанный им портал... и после этого он забыл о прожигателе начисто. Огромный разрыв пространства — четыре метра в поперечнике — в этот раз не выглядел чёрной прорехой. На той стороне горели звёзды, но их все затмевал огромный, не влезающий в "окно" портала шар, повисший в пустоте, бело-синий с размытыми лиловыми полосами, закручивающимися в спирали. Они искрились, медленно смещаясь вдоль громадного бока планеты, и Гедимин, изумлённо мигнув, узнал явление, о котором до сих пор только читал, — чудовищные грозы в атмосфере газового гиганта. Проводив взглядом плавно ползущий циклон, сармат заметил что-то тёмное, ненадолго закрывшее вихрь. Это был стремительно летящий спутник, тёмная луна размером, возможно, с Энцелад. Их было тут много — сармат насчитал полтора десятка неровных обломков, прежде чем перевести взгляд на более медленные аккуратные сферы, белесые, рыжеватые и синие. "Четыре десятка спутников," — Гедимин растерянно покачал головой. "Интересно, сколько парсеков между нами и этим гигантом..."

— Как она называется? Тамучан? — неуверенно повторил он.

— Тамоанчан, — медленно проговорил Ассархаддон, протянув руку к смотровому окну. — Координатор Маркус настаивает, чтобы ей дали его имя, но я не вижу для этого никаких оснований. Мы назвали её "Тамоанчан". На семнадцати её спутниках уже обнаружена вода и органика... лёд и сжиженный газ, разумеется, при таком расстоянии от звезды трудно рассчитывать на что-то другое, но...

Он едва заметно усмехнулся, и его глаза вспыхнули знакомым жёлтым светом.

— Она очень красива, — тихо сказал Гедимин, завороженно глядя на планету. "Никто из людей никогда её не видел. Это первая планета-гигант, открытая сарматами..."

— Куда будет высадка? — спросил он, разглядывая спутники. Некоторые из них уже успели скрыться из поля зрения, — в основном тёмные, на ближних орбитах; далеко расположенные аккуратные сферы плыли медленно, и невидимое солнце системы Тамоанчана освещало их ледяные бока. На некоторых Гедимин различил слабую дымку, — видимо, размеры позволяли им удерживать разрежённую атмосферу.

— Тлалок-А, — куратор показал на одну из дымчатых сфер. — Как раз входит в оптимум и продержится в нём ещё пять суток.

— Он больше Луны? — Гедимин смотрел на дымку над Тлалоком-А; она была довольно зыбкой, сквозь неё просвечивала поверхность — сине-белесая, исполосованная разломами, параллельными и звёздчатыми. — Почти как Марс?

— Да, немного меньше Марса. Ледяная кора, углеводородные реки, жидкая мантия... Не удивлюсь, если оттуда привезут что-нибудь для моего экзотариума.

Гедимин усмехнулся. "Наш собственный Энцелад. Никаких людей," — он вспомнил кадры из старой кинохроники — взорванные водохранилища, разрушенные строения и разбитые корабли — то, что осталось после сражений за Марс. "Мы можем терраформировать его и уйти туда. Никаких войн. Никто не найдёт нас там. Своя цивилизация..."

— Портал не закроется? — встревожился он.

— Сегодня его подпитали выстрелом из вашей лучевой пушки, — отозвался Ассархаддон. — До завтра можно не беспокоиться. Портал довольно стабилен... Смотрите, корабль.

Гедимин изумлённо мигнул. Если бы его не предупредили, он схватился бы за первое подвернувшееся оружие, — то, что плавно скользило на полевой подушке по лунному грунту, практически не отличалось от патрульного катера с космодрома Кларк. Катер приподнялся, прополз над прожигателем и остановился.

— Ждут сигнала, — прошептал кто-то под левым локтем Гедимина. Сармат скосил глаз и увидел Кумалу. Тот успел втиснуться между ним и Хольгером, увлечённо разглядывающим планету. Он по-прежнему был в лёгком костюме, только прикрепил на спину рюкзак странной формы, в котором просматривались очертания кислородных баллонов.

— В экипаже трое сарматов, — прошептал Кумала. — Я немного доработал три "Фенрира" против холода и радиации Тамоанчана. Это очень удобные экзоскелеты мирного времени, они создавались отнюдь не для драк с учёными...

Гедимин мигнул. "Этот-то откуда всё знает? Ассархаддон поделился?"

— Хорошая маскировка, — прошептал он, указав на катер.

— Идея Гельмера, — отозвался Кумала, поджав губы. — Я бы назвал это демаскировкой. Катер вдали от населённых пунктов вызовет множество вопросов у всех, кто его заметит.

Корабль сдвинулся с места и плавно пополз к порталу, набирая скорость. Реактивные двигатели коротко пыхнули, обеспечив ускорение, — и катер погрузился в черноту прокола, на долю секунды закрыв белесый бок Тамоанчана. Сопла тут же погасли, но корабль не остановился. Гедимин увидел, как он несколько раз мелко вздрагивает, разворачивая антигравитационные "паруса", и выравнивается, ложась на курс к Тлалоку-А. Станция связи за плечом сармата коротко пискнула.

— Прошли, — выдохнул Ассархаддон, глядя в портал. — Через три часа начнётся посадка.

Миниатюрный спрингер уже превратился в стремительную точку, ещё секунда — и различить его на фоне газового гиганта стало невозможно.

— Очень красиво, — прошептал Гедимин. — Я бы хотел быть там.

Ассархаддон повернулся к нему и легонько хлопнул его по плечу.

— Если высадка пройдёт успешно — в планах есть постройка базы на Тлалоке-А. Возможно, вас, как ценного специалиста, переведут туда, подальше от возможных проблем.

— Мы могли бы переселиться на Тлалок-А, — сказал Гедимин. — Всей расой. Его можно терраформировать, и там ещё должны быть планеты. Может быть, такие, как Марс... или даже как Земля. Там хватит места для всех сарматов. Не нужно будет воевать.

Ассархаддон смерил его долгим задумчивым взглядом и медленно покачал головой.

— Очень интересная мысль. В вашем духе. Однако... боюсь, что Маркус ваши намерения не одобрит.

Гедимин растерянно мигнул.

— Почему?

Хольгер положил ему руку на плечо, кто-то — видимо, Кумала, — осторожно взял его за локоть. Сармат раздражённо сощурился. "Теперь-то что не так?!"

— Маркусу не нужно место, куда можно сбежать. Ему нужно отсутствие необходимости бегать, — мягко пояснил Ассархаддон, задумчиво глядя на Гедимина. — Пока существует цивилизация приматов на Земле, он не успокоится. Вам знакома концепция мести?

Сармат мигнул.

— Перебить ещё три миллиона сарматов за планету, когда вон там, — он кивнул на портал, — сто штук таких же?!

Он услышал тихий скрежет — в его броню уже вцепились когтями. "Не знаю, что не так, но, видимо, не так — всё," — подумал он. "Грёбаные традиции!"

— Хорошо, что координатор вас не слышит, — мягко сказал Ассархаддон, бросив быстрый взгляд на Кумалу. — Вы ничего не слышали, Кумала? Я так и думал. Мне тоже нравится Тамоанчан, и я буду держать всех вас в курсе продвижения экспедиции. Но впредь, Гедимин, не говорите ничего о возможном переселении в Вендану. Маркус не всегда поступает рационально. И ему очень хорошо знакома концепция мести...

28 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Дверь приоткрылась. Гедимин, оторвавшись от объёмной голографической карты, обернулся и посмотрел на Хольгера.

— Есть связь?

— Да, пришло кое-что, — кивнул химик, занимая его место в кресле. — Уже сбросил на телекомп. Сколько же помех из-за этих кеззиевых экранов...

Он посмотрел на голограмму и сдвинул её выше, "подвесив" над монитором.

— Изучаешь галактики?

— Ищу, где наша, — буркнул Гедимин. — Очень странно. Тут сотни ракурсов, очень много объектов... но ниоткуда не просматривается Млечный Путь.

— Космос — большая штука, — пожал плечами Хольгер. — Возможно, мы есть на каком-нибудь снимке, но нас загораживает пролетающий метеороид.

Он сел в кресло. На экране уже развернулся сплошной ряд снимков — шестнадцать пейзажей белых равнин, припорошенных странной пылью. Кое-где попадались ступенчатые гребни в несколько десятков метров высотой, от них расходились уступы и наплывы поменьше. Вмятины на выступах блестели, покрытые бурлящими дымящимися лужицами.

— Полдень, пик жары, — сказал Хольгер, покосившись на примечания. — Они сели на экваторе. Сейчас они на солнечной стороне, через двести часов Тлалок-А уйдёт в тень.

— Что это за жидкость? — спросил Гедимин, глядя на тонкие ручьи в тени гребня. Там, куда не дотягивался свет звезды, влага не испарялась, и, видимо, теневых водоёмов было много.

— Аммиак, — ответил Хольгер. — Там есть азот. Очень неплохо... В составе проб уже нашли кислород, фосфор, серу и углерод. Возможно, Ассархаддон не ошибался насчёт пополнения экзотариума...

Гедимин мигнул.

— Аммиак кипит? Там настолько тепло?!

Хольгер хихикнул.

— Чудовищная экваториальная жара!.. Практически земные условия, верно? Единственная проблема может быть с тяжёлыми элементами. Сомневаюсь, что Тлалок-А богат металлами.

— Я видел там силикатные спутники. Есть смысл поискать на них, — сказал Гедимин. — Красивая местность. Это лёд?

— Да, местные тектонические разломы, — кивнул Хольгер. — Всплески тлалоканского океана. Вот куда надо бы съездить Айзеку! Там его эхолокатор не пострадает. Даже ему не удастся провалиться под этот лёд.

— Не уверен, — криво усмехнулся Гедимин. "А там, во льду, можно построить хорошую базу," — думал он. "Не на разломах, конечно. Там определённо есть "материковые платформы". Не сложнее, чем выстроить "Гекату" на Луне."

— Смотри, они установили кислородный генератор, — Хольгер увеличил очередной снимок. — Дышат местным воздухом.

— И загорают на местном солнце, — хмыкнул Гедимин, увидев высунутую из экзоскелета руку одного из космонавтов. — Хотя что им, после Европы-то...

— Опасные эксперименты, — покачал головой Хольгер. — Это продолжалось три секунды, а посмотри, как посерела кожа.

— Это звезда? Из-за слабой атмосферы? — Гедимин поднёс к экрану руку, сравнивая область омикрон-ожога с загаром сармата-испытателя. "Тлалоканец" оказался темнее.

— Это Тамоанчан, — Хольгер свернул фотографии и открыл текстовый файл. — Здесь его спектр. Довольно сильное излучение... Выглядит знакомо, да?

Гедимин мигнул.

— Он вот-вот разгорится, — медленно проговорил он, вглядываясь в колонки цифр. — Это без пяти минут звезда!

"Ну хоть сигмы и омикрона в спектре нет," — подумал он про себя. "Не то им было бы не до загара..."

— Там вообще можно высаживаться? — спросил он, помрачнев. — Если Тамоанчан разгорится...

— Ты надеешься прожить миллион лет? — ухмыльнулся Хольгер. — Тамоанчан пока никуда не торопится. Тысячелетие-другое у нашей базы в запасе будет. А там... Это не единственная планета в системе. Вот тут — местная Венера... две Венеры. Две планеты с общей осью вращения.

— Представляю, как там задувает, — Гедимин покачал головой. — Поверхность ветром должно вылизать до блеска.

Хольгер рассмеялся.

— Привереда! Перебираешь планетами... Ну, надеюсь, за пару тысяч лет мы найдём что-нибудь в окрестностях Тамоанчана. Что-нибудь, что тебя устроит. Интересно, что ты успеешь изобрести за две тысячи лет? Может, гаситель для Тамоанчана?

Гедимин сдержанно усмехнулся.

— Мы обсуждаем планеты, — он смотрел на экран, и его глаза светились. — Оттуда не видно нашей галактики, но там сидит наша экспедиция. Мне это нравится. Следующий сеанс будет?

— Обещают ещё два до отбоя, — ответил Хольгер. — Может, успеют третий. А завтра с утра взлетят и сбросят нам десяток кернов. Потрогаем тлалоканский лёд.

Гедимин кивнул и хотел вернуться к изучению пейзажей Тлалока-А, но остановился и снова посмотрел на Хольгера — уже без ухмылок и свечения в глазах.

— А кто-нибудь пробовал пробить второй портал к Тамоанчану?

Химик мигнул.

— Зачем? Этот вполне стабилен.

— А я бы попробовал, — угрюмо сказал сармат. — И оттуда к нам — тоже.

29 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Гедимин зафиксировал последнее крепление, провёл пальцем над остывающим сварным швом, довольно хмыкнул и положил вторую прожигающую установку рядом с первой. Можно было выходить в "чистую" лабораторию — работа была закончена.

Хольгер ещё не вернулся — он вышел на очередной сеанс связи к вакуумному туннелю, туда, где не было экранов, блокирующих передатчики. На экране телекомпа остались фотографии, присланные из галактики Вендана утром, — экспедиция перебиралась с экватора в умеренные широты и по пути задержалась в тропиках Тлалока-А, у медлительной аммиачной реки. Её дно было выстлано плотным тёмно-серым осадком, вынесенным откуда-то с севера, и сарматы собирались двигаться дальше вдоль устья, — осадок содержал железо, видимо, принесённое на Тлалок-А упавшим метеоритом. Гедимин вспомнил общий вид планеты — на внешней, развёрнутой от Тамоанчана стороне кратеров было много, жидкая атмосфера слабо защищала от падающих обломков. "Железо. Определённо, там должен быть и никель. Возможно, и редкоземельные," — думал сармат, разглядывая реку.

— Атомщик, ты уже тут? — удивился Хольгер, войдя в "чистый" отсек. — Как продвигается работа?

— Всё готово, — отозвался Гедимин. — Две установки. Осталось составить инструкцию. Поможешь?

Хольгер мигнул.

— Зачем две, и для чего инструкция?

— Одна — твоему Исгельту. Вторую пусть отправят на Тлалок-А, — терпеливо объяснил сармат. — Для тлалоканской экспедиции. Им нужна будет инструкция, чтобы настроить излучатели. Я не знаю, куда им будет удобнее возвращаться. Может, сюда, а может, на орбиту Сатурна. Сами решат.

Хольгер мигнул ещё два раза.

— Ты уверен, что им там нужна твоя установка?

— Это будет интересный эксперимент, — отозвался Гедимин. — Никто ещё не пробовал оттуда прожигать портал сюда. Я скажу Ассархаддону — пусть вторая экспедиция возьмёт с собой установку. Только нужна будет инструкция.

— Это я понял, — кивнул Хольгер. — Составим. А вот насчёт опытов с прожигателями на спутниках Тамоанчана... Ну, решение за Ассархаддоном. Установка в любом случае пригодится.

Он согнал Гедимина с места и сел к телекомпу сам.

— Экспедиция продвинулась к условному северу, — на экран высыпалось три десятка фотографий и текстовый файл. — Сейчас обследуют озеро Железный Паук. Вот оно, вид сверху. Немного подморозилось, верно? Жидкость в основном подо льдом.

— Аммиачный лёд? — Гедимин сел рядом. На экране распластались длинные разломы, отходящие от округлой вмятины в многокилометровой толще льда. Метеорит, упавший на Тлалок-А, не смог проломить его "кору", только встряхнул её, заставив потрескаться. Равнина вокруг разломов и их вздыбленные берега были покрыты рыжим налётом, но сквозь тонкий лёд со дна озера просматривался тёмно-серый осадок — аммиак прореагировал с остатками метеоритного железа раньше, чем вода.

— В полдень оно подтаивает, — Хольгер указал на полыньи на освещённых участках. — А в тени лёд довольно прочный. Вот, они проводят опыты, берут керн...

На следующем снимке один из сарматов измерял керн, вынутый из аммиачного льда у самого берега. Гедимин вспомнил свой опыт "общения" со льдом на Атабаске — отличий, в общем, было немного.

— А вот сюда Айзека пускать нельзя, — вполголоса заметил он. Хольгер хихикнул.

— Железо, никель, германий, — он ненадолго открыл текстовый отчёт и тут же свернул. — Хорошее озеро. А сейчас они ищут области свежей активности. Что-нибудь вроде вулкана или недавнего разлома. Но, похоже, Тлалок-А — спокойная планета.

Над дверью мигнул красный светодиод. Оба сармата вскинулись, разворачиваясь к источнику тревожного свечения, но сирена молчала.

— Не здесь, — сказал Гедимин. — Авария в другом блоке. Интересно, что там.

Огонёк мигнул ещё раз. Хольгер, открывая на ходу передатчик, выглянул в коридор, где экраны были тоньше, а связь — лучше. Тут же Гедимин услышал из дверного проёма отдалённый вой сирены.

— Авария на полигоне, — изменившийся в лице Хольгер повернулся к ремонтнику. — Портал нестабилен. Hasu!..

Охранники сунулись было за Гедимином в "грязный" отсек, но сармат рявкнул на них, и они едва успели посторониться, когда он вышел с прожигающей установкой в руке.

— Куда... — начал было Хольгер, но Гедимин сгрёб его за плечо и толкнул к двери.

— Наверх!

Ремонтная дрезина была на месте, и через несколько минут сарматы выбрались из узкого люка на платформу перед главными шлюзами "Койольшауки". Там красный сигнал мигал непрерывно, на въезде в шлюз стоял гудящий глайдер, но его не выпускали. Гедимин протиснулся мимо него и вырвался к пирсу. Ему повезло — транспорт Авиаблока ещё не успел оторваться от причала.

Мимо аварийного участка попутный глайдер пронёсся на полной скорости. Гедимин спрыгнул первым, услышав в наушниках, как Хольгер напоследок называет пилота макакой. Прокатившись по рыхлому грунту и оставив в нём борозду, ремонтник вскочил и оглянулся на поднимающегося Хольгера — тот упал на десять метров дальше. Химик, увидев, что Гедимин бежит к нему, мотнул головой и указал в сторону — туда, где пульсировал портал на Тамоанчан.

Там уже стоял глайдер, с прожигателя сорвали маскировку, вокруг толпились сарматы, среди которых Гедимин узнал Исгельта, яркий зелёный луч раз за разом бил в центр портала, — но разрыв лихорадочно пульсировал, то сужаясь в точку, то расползаясь неровными щупальцами на несколько метров, и с каждым сужением щупальца становились короче.

Уже у самой установки Гедимин оглянулся — Хольгер, прихрамывая, догонял его. Облегчённо вздохнув, сармат шагнул к щиту управления.

— Что происходит?

Один из охранников грубо оттолкнул его, но Исгельт, обернувшись через плечо, жестом позвал сармата к себе. Гедимин качнул головой и, включив анализатор, направил его на пучок, бьющий из прожигателя в остатки портала. Установка работала штатно, выдавая в пространство "открывающую" пульсацию, а вот навстречу ей из портала бил поток сигма-квантов, и с каждым движением краёв разрыва он усиливался на порядок. Гедимин посмотрел на экран, на прокол, сжавшийся уже до жалких пятидесяти сантиметров, на установку, — и с воплем "Fauw!" упал ничком.

Обломки пролетели над ним, вспахивая жёлтый грунт, веер зелёного света на мгновение задержался на его спине, вдавив сармата в землю и оставив проплавленную полосу от плеча до бедра. Дозиметр заверещал внутри скафандра, и Гедимин ткнул пальцем в прибор — от сигнала зазвенело в ушах, а смысла в нём уже не было.

Сармат поднялся, встряхнул головой, бросил быстрый взгляд на тех, кто недавно стоял у установки, — многие уже успели встать и теперь пытались помочь раненым, пока Исгельт вызывал медицинский глайдер, кто-то даже достал распылитель меи и вспомнил о дезактивации... Хольгер сидел рядом, прижимая ладонь к лицевому щитку. Гедимин бросился к нему, схватил за руку, но химик покачал головой и ткнул пальцем в пустое пространство там, где недавно открывался проход в галактику Вендана.

— Что с порталом?

— Закрылся, — ответил Гедимин, глядя сквозь лицевой щиток Хольгера на его широко открытые глаза; химик смотрел прямо перед собой, смигивая сочащуюся жидкость. — Что с глазами? Выжгло?!

— Не п-похоже, — пробормотал Хольгер, пытаясь промигаться. — Всё видно, но... как-то рябит. Это ты, атомщик? Странно...

Щурясь, он потрогал шлем Гедимина. Сармат, помянув про себя размножение "макак", подхватил его под мышки и поволок к медицинскому глайдеру. Хольгер слабо сопротивлялся.

— Tzata! Здесь раненый, ожог лица, — Гедимин толкнул химика в руки медика в белом экзоскелете и только сейчас почувствовал, как болит спина — похоже, удар лучевого "крыла" оказался сильнее, чем сармат думал.

Он повернулся туда, где недавно стояла прожигающая установка. Её обломки разметало на большое расстояние, на месте взрыва осталось дымящееся углубление с оплавленными краями. Они слабо светились зеленью, и рядом уже топтались двое с распылителями меи, но спёкшийся грунт был ещё слишком горячим для дезактивации.

"Связь потеряна," — сармат несколько секунд тупо смотрел в пространство, будто надеялся, что портал к Тамоанчану снова откроется. Ещё секунду спустя он оттолкнул ликвидатора, бросил на дно кратера плоский диск защитного поля и встал на него, разворачиваясь к закрывшемуся порталу. "Планета-гигант, три часа до ближайшего спутника, звезда — красный гигант, планета готовится разгореться," — сухо щёлкало между висками, пока он настраивал излучатели. Нужные показатели сами всплывали в памяти — сармат не один час изучал отчёты с Тлалока-А. Когда работа была почти закончена, он услышал резкий оклик и увидел краем глаза, что к нему направляется Исгельт, — но излучающая установка уже лежала на его плече. "Всё равно отдачи нет," — хмыкнул он про себя, зажигая центральный луч.

Вакуум всколыхнулся, от точки, где сошлись пучки интенсивного излучения, пошла рябь — и пространство лопнуло. Дыра стремительно расширялась, ещё секунда — и Гедимин увидел в чёрном окне огромный бок планеты-гиганта, красно-оранжевый с белыми полосами. Он изумлённо замигал, глядя на незнакомые зелёно-чёрные спутники. "Не то!" — он повернулся на пятнадцать градусов влево, выбирая другую точку. "Ещё раз..."

Луч снова вспыхнул, прожигая новое окно, и в нескольких метрах от него промчался изрытый впадинами астероид. За порталом белели концентрические кольца новой планеты. Она была так огромна, что в окно влезла едва ли четверть, и кольца выходили далеко за его пределы. На светло-зелёном с белесыми полосами боку вспыхивали и гасли молнии — циклоны шли полосой вдоль предполагаемого экватора, и изредка их заслонял очередной стремительный спутник.

"Ещё раз..." — Гедимин повернулся на тридцать градусов вправо, прицелился — и тут кто-то вцепился в установку и вырвал её из рук сармата. Стальная "клешня" заскрежетала по его плечу, — двое в тяжёлых экзоскелетах подошли незаметно, со спины, и теперь крепко держали его за вывернутые назад руки.

— Ты в своём уме?! — крикнул ему в лицо Исгельт, закидывая на плечо отобранный прожигатель. — У нас уже два лишних портала! Сколько ещё тебе нужно?!

— Экспедиция на Тамоанчане, — Гедимин дёрнулся, но держали его крепко. — Они остались там. Не мешай их искать!

— Псих! — Исгельт скривился и махнул рукой. — В глайдер его! Ещё и этот убьётся...

— Они ещё живы, — один из охранников ослабил хватку, и Гедимин рванулся с новой силой. — Их нужно вытащить. Ищи Тамоанчан!

Исгельт, уже отвернувшийся, снова шагнул к нему.

— Ты понимаешь, что космос огромен? Сколько таких систем в одной галактике? Чем Тамоанчан так отличается от этих двух?! — он ткнул пальцем в сторону открытых порталов. — Ты знаешь? Этого никто не знает! Иди занимайся своими реакторами, пока руки не оторвало!

Его втолкнули на борт медицинского глайдера. Транспорт прибыл за последними ранеными — теми, кого задело слегка. Гедимин, получив укол блокатора и кровезаборник на запястье, сел под иллюминатором и закрыл глаза. Он всё ещё видел бело-синий круглый бок Тамоанчана и тени спутников на нём. "Не сработало. И не должно было. Портал открывался из другой точки..." — сармату представился путь, проделанный Луной относительно Земли и двумя планетами — относительно центра Солнечной Системы, и он тихо застонал. "Глупо. Где там точка отсчёта? Должна быть. Зря мы туда полезли. Надо было изучить сначала. Как же глупо..."

01 мая 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Двух координат, как уже все поняли, недостаточно, — вздохнул Константин, разворачивая голографический экран параллельно прозрачной крышке карантинного автоклава. Сармата, пришедшего навестить предполагаемого мутанта, завернули в белый скирлин поверх скафандра, и тыкать в кнопки на смарте ему приходилось на ощупь.

— Там ещё должно быть расстояние, — отозвался Гедимин со дна автоклава. — Но от какой точки? Если бы провели достаточно опытов...

— "Достаточно" — в данном случае — несколько миллионов, — грустно сказал Константин, выключая экран. — Космос — слишком большая штука.

— Вот заладили, — Гедимин сердито сощурился. Он лежал в карантине уже третий день, эа-мутация не подтверждалась, и медики собирались его выпустить в самое ближайшее время — но выходить ему не хотелось. "Как же глупо," — думал он, отгоняя очередное видение сарматов, вмерзающих в лёд Стального Паука. "Где теперь их искать..."

— Они могут выжить, — сказал он, снова открыв глаза. Константин вздрогнул.

— Кто?

— Экспедиция. ЛИЭГ рассчитан на тысячелетия. У них будет кислород, вода... на других спутниках найдут субстрат для Би-плазмы, — задумчиво сказал Гедимин. — Там можно жить.

Константин фыркнул.

— В таких случаях, атомщик, самое лучшее — выйти наружу и выстрелить себе в висок. Ты же не думаешь, что их подберут инопланетяне?

Гедимин слабо пожал плечами.

— Плохо, что мы ничего не можем сделать. Ассархаддон что-нибудь думает?

— Вот только мне он и докладывается, — презрительно сощурился Константин. Он хотел продолжить фразу, но что-то отвлекло его внимание, и он спрыгнул с крышки автоклава. Над Гедимином склонился обмотанный белым скирлином Исгельт.

— Выглядишь живым, — сказал он, прижав к стеклу растопыренные пальцы. — И — судя по тому, что я слышал — мозг не пострадал. Привет от Хольгера — он завтра приступает к работе.

— Меня тоже скоро выпустят, — Гедимин зашевелился и поморщился от боли в лопатках — ушиб давно зажил бы, если бы не постоянные инъекции блокатора. — Попроси его подождать. Там надо подумать...

Исгельт испустил короткий смешок.

— Очень хорошая мысль. Главное, своевременная, — он убрал руку со стекла и выпрямился. — Тебя убрали из проекта "Прожиг". Приказ Ассархаддона.

Гедимин растерянно мигнул.

— Зачем?

— Чтобы не убился, — хмыкнул Исгельт. — Не смотри на меня так. Иди поговори с Ассархаддоном. Он считает, что для тебя это опасно. Думаю, он подберёт тебе другое занятие. Тут что-то не заладилось у Никэса...

02 мая 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Скафандр Хольгера по его распоряжению отвезли в лабораторию; сармат был в лёгком спецкостюме, без шлема, и Гедимин не решился его обнять — только осторожно положил руку на плечо.

— Да хватит уже, атомщик, — отозвался Хольгер. — Всего-то небольшой ожог зрительного нерва! Всё уже прошло. Так куда тебя перегоняют?

Гедимин покосился на Стивена, тот — на передатчик и, не увидев там ничего нового, в недоумении развёл стальными "руками". Никаких сообщений не было.

— Я пойду с тобой, — решил ремонтник. — Сверим приборы. Тот взрыв прожигателя... Что-то здесь не так.

— Думаешь, его взорвало излучение портала? — тихо спросил Хольгер. — Цепная реакция на чистой сигме... Такое возможно?

Гедимин пожал плечами.

— Я не знаю, что здесь возможно.

Воспоминания о закрывшемся — и, скорее всего, уже навсегда — портале заставили его болезненно сощуриться. Он старался не думать о сарматах на Тлалоке-А. "Они знают, что портала нет? Наверное, знают. Связь не работает..." — Гедимин отогнал бесполезные мысли и пошёл за Хольгером к дрезине.

Двое сарматов почти уже свели воедино показания всех приборов, переживших взрыв прожигателя, когда дверь "чистого" отсека снова открылась. Исгельт, остановившись на пороге, удивлённо хмыкнул.

— Гедимин Кет? Почему здесь? Езжай в Авиаблок, Никэс тебя встретит.

— Зачем мне туда ехать? — спросил Гедимин, недовольно щурясь на почти готовый свод показаний: "Опять не дали доработать!"

— Там тебе дадут новый проект, — сказал Исгельт. — Охрана проводит... Хольгер, у тебя неполные данные. Были ещё основные датчики и станции связи — там тоже писали показания.

Он повернулся к Гедимину боком, показывая, что сармату в отсеке делать нечего, но тот не двинулся с места. "Никэс, Авиаблок..." — имя с самого начала показалось ему знакомым; теперь он вспомнил всё и недобро сузил глаза.

— Стой. Это "крыло"?

Исгельт нехотя перевёл взгляд на него.

— Да, твой старый проект, — неохотно признал он. — Нужны доработки. Ты долго будешь тут стоять?

Гедимин схватил его за плечо и резко развернул к себе лицом — от неожиданности сармат не стал сопротивляться.

— Ты отнял его у меня. Работай сам.

Исгельт мигнул.

— Что?.. Это распоряжение командира блока, теск. Он решает, над чем тебе работать. Твоё дело — подчиняться.

Он попытался оттолкнуть Гедимина, но тот перехватил его руку и сжал так, что заскрипел металл обшивки.

— Ты — мне — не — командир, — медленно проговорил ремонтник. — Ты отнял мой проект. Он твой. Можешь — им — подавиться.

Исгельт, ошалело мигнув, резко поднял руку, выворачиваясь из цепких пальцев Гедимина. Вдоль стены зашевелились охранники.

— Ты в себе?! — рявкнул Исгельт, отступая на шаг и отводя руку в сторону; он был готов отдать неслышный приказ, но отчего-то медлил. — Отнял твой проект?! Я перевёл тебя туда, куда следовало в тот момент. Сейчас перевожу обратно. Что ты там придумал, теск?!

— Я не механизм, — тихо сказал Гедимин; его глаза сошлись в узкие прорези — он чувствовал, как от напряжения сводит веки. — Меня не переводят. Верни мой проект. Или работай сам.

Исгельт с присвистом выдохнул; его рука, поднятая для направляющего жеста, слегка обвисла — удивление было слишком сильным, сармат не сразу нашёлся со словами.

— Точно спятил! Тебя возвращают на тот участок, — медленно и отчётливо проговорил он. — Чего ещё тебе надо? Может, мне ещё на коленях извиниться?

Гедимин сам не ждал, что попадёт точно в респиратор, — но Исгельт не успел уклониться и не выставил блок, и кулак сармата врезался в бронированную маску. Под ней что-то хрустнуло и коротко хрюкнуло, а в следующий момент уклониться не успел уже Гедимин. Удар в грудь был так силён, что пластины брони подались внутрь и рассекли комбинезон. Ремонтник качнулся вперёд, готовясь к захвату, но руки скользнули по обшивке чужого скафандра, — Исгельт уже опомнился. Один его кулак Гедимин перехватил, но второй удар — в подставленный локоть — вышиб искры из глаз. Сквозь них сармат увидел вскинутые ракетомёты вдоль стены и криво ухмыльнулся. "Хорошая была лаборатория..."

Задумываться не следовало — Гедимин еле успел убрать голову, и кулак Исгельта лишь чиркнул по шлему вдоль виска. Ремонтник вцепился в пролетающий мимо локоть, развернулся вокруг своей оси, врезаясь плечом в наклонённое лицо врага, — тот слабо дёрнулся, но очередной удар в подреберье вышел не слабее двух предыдущих. Гедимин, не отпуская его руку, шагнул вперёд, рывком втягивая Исгельта на плечо, и тут же пожалел об этом — от удара в наушник зазвенело в голове, и пальцы поневоле разжались. Он начал разворачиваться, но его отбросило — Исгельт окончательно взбесился, и его движения нельзя было ни уловить, ни предугадать. Гедимин неуклюже отпрыгнул в сторону и едва не упал — в пояснице перекатывался невидимый, но тяжёлый булыжник. Исгельт замахнулся, ремонтник успел заметить летящую к нему тень, вскинул руку, но удара не последовало — кулак просвистел мимо. Противник пошатнулся и тяжело грохнулся на колени, заваливаясь немного вбок, в сторону, противоположную руке, перехваченной Хольгером прямо в замахе.

— Ты быстрее его, а я — тебя, — тихо сказал химик. — Мы с Гедимином уходим.

Гедимин шагнул вперёд, готовясь прикрывать Хольгера, но Исгельт коротким жестом показал, что драка окончена. Целых две секунды, долгие, как два часа, он поднимался на ноги и поводил плечами, проверяя, все ли кости целы. Скомандовав охранникам отбой, он перевёл тяжёлый взгляд на Гедимина.

— Я уйду с ним, — Хольгер крепко вцепился в локоть ремонтника. — Ты зря так с ним обошёлся. Никогда так не делай.

Исгельт мигнул.

— Двое полоумных, — медленно проговорил он, ощупывая респиратор. — Катитесь в Авиаблок! Вот Никэсу подарочек, мать моя колба...

Он шагнул к чудом уцелевшему телекомпу, но остановился на полпути и снова взглянул на неподвижного Гедимина.

— Ты сорвал расследование аварии. Доволен, гений физики?..

...Регенерация работала быстро, но не мгновенно. Гедимин украдкой потёр спину вдоль рёбер — невидимый булыжник всё ещё был там и ворочался при движениях, но уже не так быстро.

— Глупо вышло, — сказал он, глядя мимо Хольгера.

— Ничего, — тот похлопал его по локтю. — Исгельт не расскажет Ассархаддону. Ему самому стыдно. Двое кабинетников свалили адмирала!

— Хорошо, что ты был в скафандре, — сказал Гедимин. — Но всё равно — вышло глупо. Из-за меня.

Хольгер пожал плечами.

— Хотел бы расследования — позвал бы тебя. Ты — главный эксперт по таким вещам. А так... Прожигатель у них есть, пусть экспериментируют.

...Купол защитного поля приподнимался на метр над поверхностью воды, второй, практически плоский, лежал вровень с ней. Сквозь них, как в дымке, проглядывал холодный синевато-зелёный свет. Он расходился волнами от устройства из двух совмещённых дисков — по восемь секторов в каждом — закреплённых вокруг генератора защитного поля и вместе с ним замаскированных обшивкой из рилкара и флиевой фольги. Веерообразные пучки зелёного света били поочерёдно из каждого сектора, и вода, пронизанная потоком нейтронов и омикрон-квантов, загоралась синим огнём. Устройство кружило по бассейну, не всплывая и не падая на дно, — генератор, попеременно включая защитное поле, не давал "лучевому крылу" погаснуть окончательно. Трое сарматов молча наблюдали за ним. Гедимин едва заметно улыбался. "Омикрон-излучение и эффект Черенкова," — он следил за переходами цвета в холодном сиянии со дна. "Вместе они ещё красивее, чем по отдельности. Хорошо тут придумали — погрузить "крыло" в воду..."

— А в воздухе оно ведёт себя так же? — уточнил на всякий случай Хольгер. Никэс Кларк — невысокий синекожий сармат со странными, слегка раскосыми глазами — перевёл взгляд на него и кивнул.

— Можем показать, — он поднял руку, и оператор на смотровой галерее насторожился.

— Я не сомневаюсь, — качнул головой Хольгер. — Опыт с подводным "крылом" — очень наглядный. Ну что ж, образец вполне рабочий... А что пошло не так?

— Заражение, — ответил Никэс. — Корпус мы экранировали. Остались пучки. Но с перекрытыми оно не работает. И с ослабленными — тоже.

— Понятно, — сказал Хольгер, наблюдая за полётом синего огненного шара под тёмной водой. — В каждом "лепестке" — сто двадцать пять граммов... Это минимальная масса для "крыла"?

— Да, так, — согласился Никэс, переглянувшись с оператором. — Пробовали брать меньше. Минус полграмма — и всё. Никто никуда не летит.

— Разве дело не в перепаде интенсивности? — удивлённо мигнул Гедимин. — Что ещё пробовали? Усилить потоки дополнительными линзами? Двойные внутри, двойные в проёмах? А саму пульсацию исследовали?

Сарматы из Авиаблока снова переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Мы не атомщики. Исгельт принёс нам готовый прототип, исходя из этого мы и работали.

— Исгельт... — Гедимин недобро сузил глаза. Хольгер крепко взял его за локоть и потянул на себя.

— Не сейчас. Ну хорошо, мы посмотрим на ваш прототип. Здесь есть экранированная лаборатория, приспособленная для дезактивации? У Гедимина есть свой отсек, но летать там негде.

Никэс, облегчённо вздохнув, дважды кивнул и жестом приказал оператору сделать защитные экраны непрозрачными.

— Отсек подготовлен, материалы доставлены. Можете начать сегодня? Жаль терять время. Такой мог бы быть двигатель... — он, уже отвернувшись от бассейна, снова посмотрел на него через плечо и вздохнул.

— Будем работать, — сказал ему Гедимин. — Но больше не бери у Исгельта готовые прототипы. Он... вечно торопится.

Хольгер, вскинувшийся было, выдохнул и согласно закивал.

— Да, тут он явно поторопился. Отведите нас в рабочий отсек. И... можно забрать ваш образец?

Образец им не отдали — Гедимину пришлось довольствоваться чертежом, из которого следовало, что все доработки свелись к покрытию диска, рассечённого на сектора, нейтронностойким фрилом. Прорези в рёбрах дисков не перекрывались ничем — "крылья" отключались, когда переставал действовать сам эффект. По-видимому, образец в бассейне плавал уже не первый день...

Коридоры в Авиаблоке были неожиданно прямыми, без привычных плавных извивов, и непривычно широкими. Вдоль пола и потолка тянулись рельсы, вдоль левой стены — круглые дверные проёмы, закрытые массивными крышками и пронумерованные. Из-под каждой крышки к общему пути были проложены короткие отрезки рельсов, и было похоже, что их часто используют, как и основной путь. В коридоре бродили охранники в "Фенрирах", среди оружия, встроенного в стены, Гедимин заметил не только стандартные бластерные турели, но и довольно мощную кинетику, и распылители газа. Никэс, проследив за его взглядом, коротко усмехнулся.

— Всякое бывает...

Некоторые отсеки мигали зелёными светодиодами, над другими горели красные, — кто-то уже закончил работу и хотел выйти или что-то вывезти, но почему-то выжидал. "Может, из-за нас?" — Гедимин покосился на Никэса. "Тут свои дела, а мы не отсюда."

— Такой сигнал зажигать, когда будем выходить? — спросил он, кивнув на зелёный огонёк.

— Не обязательно. Это, если нужен кран, — ответил Никэс. — Чтобы не столкнуться на рельсах. Не знаю, вам кран будет нужен?

— Постоянно — навряд ли, — сказал Хольгер. — Если будет нужен, мы скажем.

Один из отсеков открылся, когда сарматы остановились перед ним, и Гедимин увидел узкую, явно наспех построенную шлюзовую камеру с разбрызгивателями меи и сточным отверстием.

— Исгельт сказал, что так надо, — пояснил Никэс. — Но я совсем не атомщик. Если что-то не подходит, говорите сразу. Переделаем.

Когда шлюз открылся, Гедимин, не сдержавшись, помянул уран и торий. Никогда ещё ему не выделяли столько места! Он вспомнил универсальные станки в собственной лаборатории, — то, что занимало центр отсека, было больше и совершеннее в разы. Сюда можно было загнать для ремонта глайдер, здесь можно было собрать его из подручных материалов. За рабочим отсеком виднелся проход к испытательному; пока что над ним горел предупреждающий знак.

— Материалы там, — Никэс указал на закрытый люк и покосился на мигнувший передатчик. — Я вас тут оставлю. Отсек закреплён за вами. Работайте. Никто сюда не войдёт.

Шлюзовая камера закрылась за ним и его охранниками. Хольгер подошёл к встроенному в стену телекомпу, щёлкнул переключателем, окружая его защитным полем, и соединил его с передатчиком.

— Гедимин, ты собери для начала ещё один прототип — обычный диск на восемь секторов. Будем изучать. Эти "крылья" наверняка никто внимательно не рассматривал.

04 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Гедимин закрепил на тонком двухсотграммовом конусе алмазный наконечник и положил примитивное устройство на рилкаровую плиту. Её он вынес из соседнего отсека — туда рилкар, нужный для переплавки, завезли большими кусками, и Гедимин успел отобрать один до того, как всё полетело в дробилку. Осмотрев конус ещё раз и еле слышно хмыкнув, он прожёг в плите неглубокий узкий шурф и засунул наконечник туда. Несколько минут он потратил на выравнивание и прижимание конуса к плите защитным экраном, потом просунул под него сопла наручного "арктуса" и шевельнул пальцами, приводя его в действие. Защитное поле, прикрывающее обсидиановые линзы внутри конуса, растаяло, кольцеобразный поток зелёного свечения ударил в купол, конус завибрировал, по рилкаровой плите пошли трещины — и она с грохотом, слышным сквозь микроскопические проёмы в экране, раскололась на части. Хольгер, неслышно подошедший к Гедимину, вздрогнул и вполголоса сказал что-то по-сарматски.

— В другой раз возьму дикую породу, — сказал ремонтник, вынимая отключившийся конус из обломков. — Нормально работает. Только рилкар так не сверлится. Ну, чего тебе?

Хольгер подошёл к нему впервые за последние три дня — до сих пор он то склонялся с дозиметром и анализатором над пришпиленным к стенду "лучевым крылом", то сидел у телекомпа, на вопросы отвечая хмыканьем и слабыми жестами "не сейчас" и "подожди".

— Ирренциевый бур, — Хольгер попробовал наконечник бронированным пальцем и хмыкнул. — Мирное применение?.. Пойдём, у меня кое-что сошлось.

Он провёл пальцем по экрану телекомпа, вывешивая перед ним объёмную голограмму.

— Вот твоё "крыло" — от источника до плоскости угасания. Оно трёх-, а не двухмерное, как я сначала подумал. Слегка расплющенное, но всё же не плоское. Вот так оно изменяется с течением времени. Видишь эти ветвления?

Гедимин мигнул.

— Hasu! Оно что, фрактальное?!

Хольгер кивнул, внимательно глядя на ремонтника, — видимо, лицо сармата было сейчас очень выразительным, при всей бедности мимики.

— Они что, делятся? Это же кванты, а не... — Гедимин замолчал, глубоко вдохнул и пробормотал еле слышно:

— Делящихся квантов мне тут не хватало... Там точно был вакуум?

— Полнейший, — кивнул Хольгер. — Вот это-то и интересно. Я думал, что дело в молекулах, подвернувшихся под пучок... такое ускоренное заражение с мгновенным выбросом омикрон-кванта. Но... Всё-таки надо было искать специалиста по физике вакуума! У нас тут опять какие-то аномалии...

— Тут всегда аномалии, — буркнул Гедимин, разглядывая схему. Что бы он ни думал о нарушении законов физики, кванты ветвились, а диск лениво вращался, отталкиваясь световыми пучками от защитного купола.

— Кстати, это неполная длина "крыла", — сказал Хольгер, проследив за взглядом сармата, направленным на стендовый образец. — Настоящая плоскость угасания — вон в той стене на глубине полтора метра.

Гедимин мигнул.

— Если оно не найдёт никакого отражателя — оно будет двигаться? — спросил он, глядя в стену и вспоминая, как разлетались на части плавящиеся прожигатели; если защитное поле высоко над поверхностью Луны и могло быть отражателем, то грунт — ни в коем случае. — Я бы проверил.

Хольгер закивал, и выглядел он при этом до странности довольным.

— Да, отправляйся завтра на полигон. Возьми диск... и свой конус тоже проверь, там дикой породы будет достаточно.

— Хорошо, — Гедимин удивлённо покосился на него, но химик уже отвернулся и что-то рассматривал на схеме лучевого "веера". Пучок омикрон-квантов, расширяясь, удалялся от источника, но его плотность уменьшалась гораздо медленнее, чем росло расстояние. "То частицы из ниоткуда, то кванты из ниоткуда," — Гедимин вспомнил долгие эксперименты с самопроизвольным синтезом и, прервав на середине бесполезные мысли, задумчиво сощурился на диск. "А вообще — интересный эффект. Применить бы его для синтеза..."

05 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

"Лепестки", линзы, части корпуса, — всё было рассчитано до микрона и сделано предельно симметричным, — но что-то, по-видимому, ускользнуло от внимания Гедимина, и он еле успел упасть и вскинуть над собой щит сивертсенова поля, когда светящийся диск развернулся в воздухе и огненным колесом прошёлся над ним. От удара лучевого "веера" поле вспыхнуло зеленью и лопнуло, но устройство уже пролетело мимо, не задев сармата, и резко взмыло в чёрное небо. Гедимин следил за удаляющимся диском, пока громадный экран над полигоном не выдал зелёную вспышку, и светящаяся точка не развернулась, быстро приближаясь к "земле". Промчавшись в пяти метрах от сармата, устройство оттолкнулось от поверхности очередным "веером", развернулось под углом и повисло в воздухе, кружась и медленно опускаясь. Гедимин припал к земле, пропуская поток омикрон-излучения над собой, и, пролетев пару метров парралельно "земле", схватил диск за погасший край. Можно было сразу же отключить его, но сармат замешкался — и перекошенное устройство снова оттолкнулось от поверхности и полетело вдоль неё, медленно набирая высоту. Дополнительная нагрузка помешала ему, но не настолько, чтобы оно остановилось, — и, когда расстояние между сарматом и "землёй" выросло до трёх метров, Гедимин дотянулся до кнопки и вместе с погасшим диском упал в рыхлый грунт. "Прилунение" было мягким, и сармат быстро поднялся и, отряхнув упавшее устройство от пыли, внимательно осмотрел его.

Красный луч скользнул по его лицу, он досадливо отмахнулся, но ему снова посветили в глаза, — кто-то на соседнем полигоне спрашивал, что происходит, и не нужна ли помощь. Гедимин помигал фонарём в ответ — "всё идёт по плану" — и снова перевёл взгляд на неподвижный диск. "Хорошая подъёмная сила," — думал он. "Но почему его перекашивает? Где неравномерность?"

Пристегнув устройство к скафандру и проверив запас кислорода, Гедимин достал второй механизм — роющий конус — и воткнул его в грунт. На секунду он задумался, не придавить ли устройство защитным полем сверху, но решил, что навряд ли конус взлетит при "крыльях", направленных кверху, — а если он вывернется в сторону, Гедимин успеет его перехватить.

Встроенный в конус генератор защитного поля мигнул индикатором, и сармат шагнул в сторону, подальше от расходящихся зелёных "вееров". Устройство нырнуло в рыхлый реголит и, без сопротивления преодолев несколько сантиметров, задрожало, разбрасывая комки грунта, — чуть ниже начиналась плотная порода. Гедимин направил на свежую скважину анализатор, и сигма-лучи, пройдя сквозь камень, отразили странную картину — конус быстро, набирая скорость, всверливался в лунный материк. Зелёные "веера", быстро укорачиваясь, втянулись в отверстие. Гедимин, спохватившись, кинул следом шар защитного поля. Свечение стало ярче, но бур остановился, и сармат вытянул его из трёхметровой скважины.

"Интересное дело," — он, растерянно мигнув, повертел устройство в руках. "А если не мешать ему, он так и пройдёт Луну насквозь? Вот чего нам не хватало в Ураниуме..."

...Глайдер остановился у главного шлюза, высадил Гедимина и группу взрывников из Химблока (Линкена среди них не было) и тут же начал погрузку — новая группа ждала своей очереди на испытания. Ещё одна, видимо, только что выгрузившаяся, сдавала лишний кислород на заправке. Гедимин увидел знакомый чёрный скафандр и изумлённо мигнул.

— Хольгер?

Сармат обернулся, помахал Гедимину и указал на шлюз. Он догнал ремонтника пять минут спустя, уже на той стороне.

— Ну как, ничего непредвиденного? — весело спросил он.

— Диск опять перекосило, — досадливо поморщился ремонтник. — А ты что тут делаешь?

— Исгельт позвал, — ответил Хольгер. — Что-то с прожигателями. Было два случая потери стабильности, но сейчас — я был там с ними — всё прошло гладко. Надеюсь, больше ему помощь не понадобится. У меня лежит посылка от Арториона, некогда бегать по полигонам...

— Мог бы меня позвать. Я всё равно здесь, — отозвался Гедимин, глядя мимо химика. Помогать Исгельту ему не очень хотелось, но нестабильность установки грозила аварией — и пострадать мог не только непрошеный командир...

... — Несимметричность, — Хольгер в очередной раз просвечивал вскрытый диск сигма-лучами. — Может быть где угодно. В составе линз, например. Это же обсидиановый сплав, не так ли?

Гедимин кивнул.

— Арторион прислал пластины природного обсидиана, — сказал Хольгер, кивнув на выдвижной стол под телекомпом. — Три упаковки с цифровыми обозначениями и просьбой не смешивать. Химически они несколько отличаются, но — обсидиан всегда неоднороден. У Арториона какие-то свои эксперименты.

— Лишь бы не взрывалось, — пожал плечами Гедимин. — У тебя есть обеднённый уран?

Хольгер мигнул.

— Найдётся. Зачем?

— Прибрать лишний омикрон, — сармат вспомнил пролетающее над головой огненное колесо и поморщился. — И компенсировать выгорание ирренция. Взял бы плутоний, но он греется.

06 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Вскрытый диск "лучевого крыла", за последние сутки увеличившийся втрое, лежал под колпаком защитного поля и слегка подсвечивал его зеленью. Хольгер, подойдя к стенду, поднёс щупы анализатора к одному из внутренних элементов и хмыкнул.

— Чистый уран? Окись не подходит?

— Под "глазурью" — не загорится, — отозвался Гедимин, проверяющий, остыл ли новый корпус "крыла". — Поставил линзы в два слоя, как ты хотел.

— Это всё — чистый обсидиан, первая коробка? — уточнил Хольгер, проверяя химический состав тонких чёрных пластин. — Как думаешь, высоко взлетит?

Гедимин пожал плечами.

— Пока не понимаю. А вообще — проверить бы эту штуку в невесомости, где-нибудь в открытом космосе...

...Первый выброс излучения пришёлся на "лепестки" в нижней части диска, и он с места взлетел вертикально вверх. Световые "веера" погасли, и устройство пошло вниз, но упасть не успело — два пучка под углом к поверхности отбросили его вбок. Тут же зажглась вторая пара "крыльев", и диск поднялся на прежнюю высоту. Ещё до того, как они погасли, два пучка из верхней части диска ударили в небо, и устройство медленно, вздрагивая на лету, полетело вниз. Новый выброс из нижних "лепестков" остановил падение. Диск немного отодвинулся от исходной точки — на считанные сантиметры, не более.

За первым циклом вспышек последовал второй, за ним — третий; Гедимин внимательно следил за устройством. Излучение, прошедшее сквозь пласт урана, уже не светилось так ярко, хотя сияние можно было заметить; дозиметр, засунутый в поток, зафиксировал пару нейтронов. "Сработало," — Гедимин сделал маленький шаг, догоняя пляшущий в вакууме диск. "Но надо больше урана. Часть омикрона выходит наружу."

... — Расходящийся "хвост" сигма-квантов, — сказал Хольгер, отвернувшись от телекомпа. — Как будто омикрон, пройдя сквозь урановую линзу, перерождается в сигму... Ерунда какая-то.

— Но эта штука работает, — Гедимин с довольной ухмылкой покачал на ладони диск. Устройство стало тяжелее, но на подъёмную силу это не повлияло, — сармат лично проверил это на полигоне, провисев на прыгающем диске столько, сколько выдержали пальцы.

— Если взять больше урана, весь омикроновый "хвост" может перейти в сигму, — задумчиво сказал Хольгер. — Попробуй.

11 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

"Очень интересная разработка," — признал Ассархаддон в сообщении, полученном Гедимином по пути на полигон, в неэкранированном туннеле. "Но испытания пока невозможны. Готовьте образцы, в июне я передам их экипажу, вылетающему на Ириен. Такие опыты безопаснее ставить на орбите Сатурна."

В этот раз глайдер не улетел, когда Гедимин высадился на полигоне, — но о том, что за ним наблюдают, сармат узнал через десять минут, когда на диск, прыгающий над лунной поверхностью, кто-то направил луч фонаря. Вздрогнув, испытатель обернулся — и увидел попутчиков из Инженерного блока. Четверо сарматов, выйдя из глайдера, стояли вдоль борта и глазели на "лучевое крыло", при каждом его прыжке синхронно мигая.

— Sata! — Гедимину захотелось кинуть в них камешком, чтобы проверить, в сознании ли они все. — Чего надо?

Один из сарматов вздрогнул и медленно перевёл взгляд на испытателя.

— Где реактивный выброс?

— Нету, — буркнул Гедимин. — Хватит тут глазеть! Ещё облучишься, а мне отвечать.

Инженер мигнул. Теперь все четверо отвлеклись от прыгающего диска и посмотрели на Гедимина — с тем же выражением на лицах.

— Te"ek sa dakehsu? — спросил первый. — Te"eqa tza dasulesh?!

"Dakehsu?" — Гедимин сердито фыркнул.

— Tza seatesku, — отозвался он. — Сигма-излучение. Лети, куда летел. Одному такому уже глаза прижгло.

В этот раз урана оказалось достаточно — весь зелёный светящийся "хвост" растаял в нём, наружу вышли только невидимые потоки сигма-квантов, но диск по-прежнему удерживал себя на весу, плавно перемещаясь между небом и поверхностью. "Хорошо получилось," — заключил Гедимин, выстраивая в ряд три диска. Они отличались только внутренними линзами — на них пошёл обсидиан из разных контейнеров, и сармат пронумеровал их перед испытаниями. Их поведение ничем не отличалось — ни на стенде, ни в испытательном отсеке, ни на полигоне. "Интересно, что проверял Арторион," — думал Гедимин, возвращаясь с дисками в лабораторию. "Кажется, результат отрицательный."

— Ничего подобного, — сказал Хольгер час спустя, когда все данные были сведены в три схемы. — Летают-то они одинаково, а вот внутри... Смотри сюда. Это "крылья" — сами смешанные потоки. Видишь?

Гедимин мигнул.

— Разные структуры... И что это значит?

Хольгер пожал плечами.

— Если ты не увидел... Может быть, ничего. А может, мы имеем дело со слишком слабым излучением. Вот пойдёт счёт на сотни кьюгенов — и разница себя проявит.

Гедимин махнул рукой.

— На ста кьюгенах я никуда не полечу. И Никэс тоже. А чем отличался обсидиан?

— Он с разных планет, — ответил Хольгер. — Тут образцы с Земли, Венеры и Марса. Кажется, Ассархаддон ищет новые источники минералов.

— С Марса и Венеры что-то вывезти не проще, чем с Земли, — сказал Гедимин. — Нас там вообще быть не должно.

Хольгер кивнул.

— Но я не поручусь, что нас там нет... Ну так что, ты готов показать Никэсу рабочий прототип?

Гедимин вспомнил инженеров с попутного глайдера и решительно кивнул.

— Он определённо уже в курсе. Мой диск видели... Надо сделать ему что-нибудь наглядное.

12 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Две части свинцовой болванки, каждая — полметра длиной и полтонны весом, лежали на стенде. Гедимин, просунув руку во внутреннюю полость, пристраивал в ней генератор Арктуса и выводил наружу сопла, по два с каждой стороны. Хольгер стоял рядом, держал в руках причудливо изогнутое устройство из четырёх "лепестков" и задумчиво усмехался.

— Похоже на плавник, — сказал он, приставив конструкцию к длинному боку болванки. — Что для чего?

— Здесь балансиры, — показал Гедимин. — А это — тяга.

— Любопытно, — Хольгер приложил второй "плавник" к будущему корпусу. — Взлетит?

— Тут килограмм ирренция, — ремонтник отобрал "плавники" и присоединил их к отверстиям, обозначающим вывод сопел. — Он меня поднимал. И этот груз поднимет.

...Последние приготовления были закончены, и Гедимин, пройдя дезактивацию, снова подошёл к защитному куполу, под которым неподвижно лежала модель "лучевого крыла". По бокам купола змеились тонкие, с трудом различимые красные линии, — сквозь флиевую фольгу, нейтронностойкий фрил и слой обеднённого урана проходили только сигма-лучи, всё остальное в них гасло.

Над дверью отсека мигнул красный светодиод — кто-то вошёл в шлюз и закрыл за собой внешнюю дверь. Гедимин легонько прикоснулся пальцами к защитному экрану и отвёл руку, нехотя поворачиваясь к пришельцам. Хольгер шагнул к ним, убирая с лица затемнённый щиток, — сегодня химик был в скафандре и даже позаботился о защите глаз. Внутренняя дверь открылась, пропуская двоих сарматов, и Гедимин недобро сощурился — Никэс привёл с собой Исгельта.

— Tza atesqa! — сармат из Авиаблока вскинул руку в приветственном жесте. — Ну, что у вас тут? Это и есть прототип?

— Что за материал? — спросил Исгельт, с сомнением глядя на металлическую болванку с изогнутыми "плавниками". — Сколько эта конструкция весит?

— Свинец, примерно тонну, — коротко ответил Хольгер, переглянувшись с угрюмым Гедимином. — Это обычная металлическая болванка с небольшой полостью внутри. Она тут только для примера.

— Надо будет осмотреть вблизи, — сказал Никэс, оглянувшись на Исгельта; тот, получив ответы на свои вопросы, кивнул и замолчал. — Выглядит как покалеченная рыба с гладкой кожей. Как она работает?

Гедимин просунул руку под купол и щёлкнул переключателем — и "рыба" взлетела.

Сарматы рассчитали всё точно, — прототип остановился ровно посередине между верхним и нижним барьерами; генератор включал и гасил защитное поле достаточно быстро, чтобы "крылья" не гасли более чем на десятую долю секунды, и болванка летела, подгоняемая "лепестками" основного двигателя, слегка переваливаясь с боку на бок на балансирах. Это был бесконечный полёт по кругу, в точном соответствии с настройками, — тонна свинца висела над поверхностью, не падая, и была готова провисеть так, пока ускоренный омикрон-распад не выжжет половину ирренция из рабочих элементов.

Никэс шумно выдохнул, придвинулся ближе к стенду, пожирая конструкцию неподвижным взглядом.

— И всё, что нужно, — кусок радиоактивного металла?! Никакого топлива, никаких хвановских волчков с турбинами...

Гедимин хмыкнул.

— Знаешь, где берут этот металл?

Хольгер успокаивающе похлопал его по локтю.

— Главное, что он у нас есть, — сказал Исгельт. — И у нас есть настоящие учёные, вроде вас. Уверен, ни одна мартышка до такого ещё не додумалась.

— Если в Лос-Аламосе есть килограмм ирренция — они додумались, — отозвался Гедимин. "Люди умеют изобретать. Не возиться с бесконечным перебором вариантов, а сразу видеть, что нужно сделать. У них только нет ирренция. А когда будет..." — он с трудом отогнал неприятные мысли и снова посмотрел на Исгельта. Тот покачал головой.

— Нет. Мы бы знали.

— Кусок радиоактивного металла... — повторил Никэс, зачарованно глядя на механизм. Тот так и плавал по кругу, не касаясь поверхности; потоки излучения выдавали себя лишь красными волнами на защитном экране. "Теперь не так красиво," — подумал Гедимин, вспомнив холодный свет "крыльев". "Но эта штука летает. Мне нравится."

— Это устройство заменит реактивный ранец, — сказал Никэс, отворачиваясь от купола. — Для лёгкого экзоскелета... и, возможно, для тяжёлого?

Он вопросительно посмотрел на Гедимина.

— Тонна — предел грузоподъёмности?

Сармат проводил взглядом разворачивающийся прототип и нехотя повернулся к Никэсу.

— Нет.

Исгельт тяжело вздохнул.

— Договаривай, физик. Что ещё может взлететь на таких крыльях?

Гедимин снова взглянул на летающий механизм и сузил глаза.

— Крейсер.

Сармат изумлённо мигнул.

— Что?

— Крейсер, — повторил Гедимин. — Чем интенсивнее конечный поток, тем больше подъёмная сила. Здесь — несколько кьюгенов. Если будет несколько тысяч...

Исгельт медленно расплылся в улыбке и провёл ладонью по куполу.

— Я бы присвоил этому изобретению твоё имя... но это запрещено. Работай, физик. Я хочу увидеть этот крейсер.

14 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Первый из двух глайдеров, выделенных Авиаблоку для сегодняшних испытаний, покинул шлюз, и второй, закончив погрузку, последовал за ним. На его главной платформе расположился массивный робот-заправщик, под завязку нагруженный бочками с топливом. Всем сопровождающим пришлось перейти на боковые платформы и стоять там плечом к плечу. Гедимин, стиснутый с двух сторон бронированными соседями, думал, не перебраться ли ему на крышу фургона, — там не было воздуха, но, по крайней мере, не нужно было толкаться, и не было опасности расплющить кого-нибудь об обшивку.

Хольгер, прижатый к люку, заглянул в иллюминатор внутренней платформы. Обзор заслоняли бочки с топливом, прикрытые прозрачным куполом защитного поля.

— Варварский расход углеводородов, — пробормотал химик. Гедимин удивлённо покосился на него.

— Тут достаточно топлива. А без испытаний нельзя.

— Я не об испытаниях, — отозвался Хольгер. — В принципе — расход варварский. А это ценное сырьё, атомщик. На Земле его почти не осталось, а с Титана не навозишься.

Глайдер снизился, замедляя скорость. Сарматы зашевелились, сосед слева толкнул Гедимина в бок, получил ответный толчок и отстранился, недовольно фыркнув.

— Ядерный блок — на выход! — разнеслось по фургону.

Гедимин спрыгнул на серо-жёлтый грунт, попутно отметив, что поверхность не такая рыхлая, как на прошлых его полигонах. Как именно нарезается пространство под маскировочными куполами в кратере Кеджори, сармат не выяснял, — но ещё ни разу он не возвращался на место предыдущих испытаний.

"Лучевое крыло", переделанное в полётный ранец, лежало в небольшом плоском контейнере. Из соображений безопасности Гедимин разобрал его на три части — отдельно две сборные пластины из ирренциево-урановых "лепестков", отдельно — генератор Арктуса и щиток управления к нему, встроенные в крепления ранца. Первые четверть часа на полигоне сармат проверял, не пострадало ли устройство в тесном глайдере; Хольгер ходил вокруг него, косился на датчики содержания кислорода, но молчал.

— А это похоже на крылья бабочки, — хмыкнул он, закрепив пластины, приделанные к генератору, за спиной Гедимина. — Так, по краям и по центру — сдвоенные "лепестки", а между ними — одинарные и без внешних линз?

— Это уран, — отозвался сармат, проверяя крепления. Они плотно обхватывали его плечи и грудь, на их пересечении он закрепил щиток управления. "Надо будет перенести кнопки на руку," — думал он. "Так не очень удобно."

— Просто уран? — удивился Хольгер. — Собираешь лишний омикрон, чтобы ни кванта не пропало?

Гедимин удивлённо покосился на него — химик пытался шутить, но его глаза тревожно темнели.

— Ладно тебе, — на секунду он крепко сжал плечо Хольгера. — Дальше купола не улечу. Давай к делу.

Он, отмеряя шагами расстояние, отошёл от химика и остановился лицом к нему, прижимая руку к груди. Переключатели он помнил на ощупь. "Сначала — два нижних, потом — прямой, только потом — верхние," — повторил он про себя, глубоко вдохнув. Сердце билось чаще обычного — почти так же сильно, как при запуске реактора. "Никогда не летал с реактивным ранцем. Говорят, у них с маневренностью плохо."

— Tzata! — Хольгер вскинул руку с растопыренными пальцами, поочерёдно прижимая их к ладони. Гедимин прикоснулся к переключателям. "Attahanke!"

Его швырнуло прямо в матовый маскировочный купол — к счастью, под углом, так что выровняться он успел. Вовремя включенный тяговый поток бросил его вперёд. Внизу промелькнул Хольгер, запрокинувший голову; пока он разворачивался к пролетевшему над ним испытателю, тот успел выключить основной поток и развернуться на боковых, едва не врезавшись в землю.

— Tzata! — рявкнуло в наушниках. Сармат никак не мог выровняться, его бросало то вправо, то влево, при развороте он потерял высоту. Снова оттолкнувшись от земли, он поднялся на пять метров выше и повис там на мигающих "крыльях", выключив тягу. "При резком броске влево конструкция развернётся влево," — отметил он про себя, всем телом качнувшись в выбранном направлении. Двигаться без опоры было непривычно — его по-прежнему мотало во все стороны, видимо, сам Гедимин был не слишком симметричной конструкцией.

Пятый по счёту разворот дался ему легче, и он включил тягу. Его бросило вперёд. Держать "крыло" включённым постоянно было нельзя, и генератор был настроен так, чтобы каждые четверть секунды блокировать излучение, — и Гедимину казалось, что "крылья" врезаются в его спину по четыре раза в секунду, короткими толчками подгоняя его к соседнему участку полигона. Вдоль границы вспыхнули красные вешки — сармат подлетел слишком близко. Он снова отключил тягу, резко разворачиваясь на боковых потоках. Поверхность опасно приблизилась — за время прямого полёта Гедимин потерял четыре метра высоты. "Центр тяжести не там. Сделать нижние подкрылки мощнее," — сделал он мысленную пометку, поднимаясь выше.

Внутри скафандра тревожно запищал индикатор — Гедимин дышал слишком часто, кислород расходовался в разы быстрее, чем пополнялся. Сармат только сейчас заметил, что весь покрыт испариной. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, он наклонился так, чтобы "лепестки" прямой тяги повернулись кверху, — теперь он спускался быстро, но относительно плавно. Его ноги коснулись грунта, и он отключил "крыло", но на ногах не удержался — его проволокло ещё полметра, и он припал на одно колено.

— Гедимин! — от испуганного вопля в наушниках сармат вздрогнул и медленно, выравнивая дыхание, поднялся на ноги. Хольгер уже был рядом. Увидев, что Гедимин встал, он громко выдохнул и шагнул к нему.

— Давно не летал. Трудно сразу освоиться, — сказал сармат, растерянно глядя на прижавшегося к нему Хольгера. Тот обхватил Гедимина за плечи и явно не собирался отпускать.

— Ты чего? Никакой аварии не было, — сармат неловко похлопал химика по спине. Тот, шумно выдохнув в респиратор, наконец отпустил Гедимина и отодвинулся.

— Аварии... Ты понимаешь, что по законам физики этого твоего "крыла" вообще быть не должно? — спросил он, пытливо заглядывая Гедимину в глаза. — Понимаешь, атомщик? Ты летаешь ни на чём! Ещё бы тебе было легко освоиться...

Ремонтник озадаченно хмыкнул.

— Но оно же работает, — он пожал плечами. — Хорошо работает. Только с посадкой надо потренироваться.

Хольгер издал короткий смешок.

— Думаешь, этот движитель может поднять любой груз?

Гедимин кивнул, выжидающе глядя на него, — он не понимал, к чему клонит химик.

— Видел запас топлива для истребителей? — спросил Хольгер, кивнув в сторону полигонов Авиаблока. — Это на час полёта. А знаешь, сколько берут реактивные маневровые двигатели тяжёлых кораблей?

Ремонтник снова кивнул. В памяти всплыли чертежи с огромными батареями топливных цистерн, — горючее для больших кораблей обычно держали в разных местах небольшими порциями и использовали при точных манёврах вблизи планет.

— Вот именно. Барк тащит свои двигатели... и немного груза, — Хольгер насмешливо сощурился. — Ты понимаешь, во сколько раз ты облегчил стандартный корабль? Сначала ЛИЭГ вместо реактора с турбинами, потом — "лучевое крыло" вместо реактивных двигателей...

Гедимин мигнул.

— Маленький лёгкий звездолёт, — он с неуверенной усмешкой приподнял на ладонях что-то невидимое. — Крейсер размером с "Гарпию"... Интересная будет штука.

Он отстегнул "крылья", проверил их и снова посмотрел на Хольгера.

— Хочешь полетать? Я объясню, как рулить.

— Любопытно... — химик осторожно взял устройство в руки и попытался заглянуть под шлем Гедимина. — Что у тебя с кислородом? Ты пропустил заправку?

— Быстро расходуется в полёте, — недовольно сощурился ремонтник.

— Возьми мой, — предложил Хольгер; красное свечение в его глазах быстро гасло, сменяясь тревогой. — И лучше нам вызвать глайдер.

Гедимин мигнул. Красный свет кислородного индикатора не беспокоил его — глайдеры в Кеджори обычно прилетали быстро, а в крайнем случае можно было замереть и замедлить сердцебиение.

— Ты не хочешь испытывать "крыло"? — спросил он. Хольгер покачал головой.

— В другой раз, атомщик. С вакуумом не шутят. Садись и не двигайся, я вызываю глайдер.

Гедимин недовольно сощурился, хотел фыркнуть на "паникёра", но внезапно почувствовал, что лёгкие на вдохе как будто не наполняются до конца. Он вдохнул глубже, пытаясь их расправить. Сердце билось слишком быстро. Сармат попробовал его замедлить, но взгляд на "крылья" в руке Хольгера заставил его вздрогнуть и снова задохнуться от нахлынувшего волнения. "Ещё раз. Я хочу подняться ещё раз," — он протянул руку к механизму. "И ещё одно," — он щелчком сдвинул пластины на висках и почувствовал мягкое тёплое прикосновение — сначала слабое, потом — настойчивое. "Так лучше."

— ...Как можно скорее, — договорил Хольгер в передатчик и запоздало отдёрнул руку, в которой только что были зажаты "крылья". — Гедимин!

Его голос долетел до сармата сквозь гул в ушах, как сквозь толстый слой стекловолокна; Гедимин слегка усмехнулся, скрепляя "лямки" на груди, и шагнул вперёд. По коже скользили тёплые нити, и сармату казалось, что он плывёт в августовском озере, и его толкают в грудь маленькие волны. "Теперь всё ясно. Я просто не так рулил. Ещё одна попытка..."

Взлететь он не успел — кто-то сбил его с ног и покатился вместе с ним по каменистому грунту, сдирая со спины "крылья". Гедимин возмущённо рявкнул, сбросил противника со спины, но тот успел отстегнуть механизм и отпрыгнуть в сторону. Сквозь красноватый туман сармат увидел Хольгера, прижавшего "крылья" к груди и выставившего вперёд пустую ладонь.

— Heta! Hetatza! — крикнул химик.

— Отдай, — Гедимин протянул руку к "крыльям". Хольгер шагнул назад.

— Стой! Ты не в себе. Стой, или я их сломаю!

Ремонтник прыгнул вперёд, но, как и следовало ожидать, не успел, — Хольгер выскользнул из пальцев, как лёгкая жидкость, и сармат опустился наземь, видя перед собой сгущающийся туман. "Что-то не так," — озадаченно думал он, глядя, как дымка из красной переходит в чёрную, и слушая отчаянный писк индикатора. "И Хольгер... Что с ним?"

Несколько секунд спустя его взяли под мышки и потащили. Он вяло дёрнулся, но вместо возмущённого возгласа из его рта вышел слабый писк. Ещё через несколько секунд он вдохнул полной грудью, отметил странный привкус в воздухе и изумлённо мигнул, увидев над собой участок обшивки глайдера и три пары испуганных глаз.

— Очнулся, — сказал один из незнакомых сарматов. — Что, не запаслись кислородом? У тебя же куча баллонов — мог бы с ним поделиться!

"Кислород? У нас же был кислород," — Гедимин, сев и прислонившись к обшивке, потянулся к индикатору. "Полный запас на два часа..."

— Атомщик, ты здесь? — Хольгер взял его за руку и крепко встряхнул. — Что с тобой бы... А, мать твоя колба! Пластины на висках! Когда ты успел их сдвинуть?!

Он вцепился в шлем Гедимина и, не обращая внимания на возмущённый рык, вернул пластины на место. Приятные согревающие волны пропали, а с ними и последние остатки странной эйфории. Сармат растерянно мигнул и огляделся по сторонам.

— Что за... что тут...

— Вот именно, — сурово кивнул Хольгер. — Ты тут пытался улететь без кислорода на другой край Кеджори. Еле успел тебя перехватить. Думал, ты меня убьёшь. Ну что, вспомнил?

Гедимин ошалело встряхнул головой. "Верно. И мог бы убить. Если бы он сломал механизм... Где он?!"

— "Крылья" целы? — спросил он. Хольгер, вздрогнув, убрал руку с его плеча и отодвинулся.

— Боюсь, тебе больше не летать. Мне не понравилось твоё состояние. Может, сообщим Ассархаддону? Я подозреваю, что без Медблока не обойдётся.

Гедимин вздрогнул.

— Не нужно. Я цел... и в своём уме.

— А я в этом не уверен, — Хольгер медленно протянул руку к плечу и приподнял за "лямку" слегка помятый "ранец". Гедимин рывком поднялся на ноги и изумлённо мигнул, увидев, как химик отпрыгивает к дальней стене.

— Ты чего? Механизм повреждён, я хотел починить, — сказал сармат, показывая пустые ладони.

Хольгер, медленно выдохнув, отстегнул "крылья" и поднял перед собой. Они пострадали меньше, чем показалось Гедимину вначале, — треснули только две из внутренних обсидиановых линз и немного нарушилась центровка. "Не лучшая конструкция," — признал про себя сармат. "Не хватает прочности. Надо подумать."

— До лаборатории потерпит, — сказал он. Палуба под ногами слегка вздрогнула — глайдер остановился у шлюза. Хольгер с облегчённым вздохом кивнул и жестом позвал сармата на выход.

— Сигма-излучение влияет на мозг, — вполголоса говорил он, пока они шли к транспортным туннелям. — Ты себе что-то прижёг внутри черепа. Так очень просто убиться, атомщик. Уверен, что тебе не нужен медик?

— Я не псих, — отозвался Гедимин. — Не говори ничего Ассархаддону. И другим тоже. Больше такой ерунды не будет.

Уже в "чистом" отсеке лаборатории он снял шлем и провёл ладонью по глазам. Эйфория ушла, оставив странную усталость. Он запустил опрыскиватели внутри скафандра, — холодная вода на коже сейчас была кстати.

— Неудачная конструкция, — сказал он, кивнув на повреждённые "крылья", упрятанные Хольгером под защитное поле. — Надо кое-что доработать.

— На испытания один не ходи, — нахмурился химик. — А вообще — такое испытывают на дронах.

Гедимин недовольно сощурился.

— Дроны?.. Точно же, — он остановился и задумчиво посмотрел на свою ладонь. — Я обещал Исгельту "крылья" для крейсера. Так быстро не получится, но... как поднять истребитель, я уже знаю. Дело за самим истребителем...

Хольгер покачал головой.

— Напишу Никэсу, чтобы выделил тебе истребитель. Только за штурвал не садись!

15 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки" — кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

"Не знаю, от чего оно отталкивается," — Гедимин, успевший вовремя выставить руки, теперь висел под потолком экспериментального коридора, упираясь в облицовку, и сердито щурился, — "но точно не от твёрдых поверхностей!" Два потока омикрон-лучей, подбросивших его вертикально вверх, всё ещё действовали, и сармат ощущал, как потолок давит на ладони. В этот раз, по крайней мере, не ощущалась тряска, — Гедимин положил демпфер между летательным аппаратом и бронёй на спине, и он успешно поглощал частые толчки пульсирующего излучения.

Повисев немного на месте, сармат "шагнул" по потолку, переставив руки. Двигаться было легко, — потоки держали его на весу, достаточно было не нарушать равновесие. "Удобный подъёмник," — подумал сармат, смещаясь на "шаг" в сторону и вспоминая, как ползал по лесам и взбирался на строительные краны на "Полярной Звезде". "Надо будет встроить в ремонтные скафандры. И себе один оставлю."

Висеть на одном месте и ползать вдоль потолка было забавно, но скоро наскучило — и Гедимин рискнул включить прямую тягу. Скрежет в вакууме был не слышен, но ладони ощутимо проехались по облицовке, оставив царапины, — перчатки скафандра оказались прочнее потолка. В полуметре от стены сармат напряг все мышцы и кое-как развернулся. Через три секунды пришлось повторить манёвр — "крылья" успели разогнаться, а коридор длиннее не стал.

"Heta!" — выдохнул Гедимин на четвёртом повороте и отключил тягу. Это стоило ему ощутимого удара о стену — для торможения нужны были обе руки, одной оказалось недостаточно.

"М-да," — сармат, приземлившийся на ноги и свободную руку, поднялся с пола и отстегнул "крылья". "Здесь не полетаешь. Мало места."

— Ну как? — спросил Хольгер, едва Гедимин вошёл в лабораторию. Похоже, химик так и ходил из угла в угол, не отвлекаясь на дела, — на появление товарища он отреагировал мгновенно.

— Тесно, — буркнул Гедимин, возвращая "крылья" на стенд. — То стены, то потолок...

— Зато не вылетишь на орбиту, — сказал Хольгер. — Никэс выходил на связь, через час привезут истребитель. Ты готов к работе?

— Я же показывал тебе чертежи, — слегка удивился Гедимин. — Всё готово. Определимся на месте и начнём сборку.

Он подошёл к непрозрачному защитному экрану и посмотрел на показания термодатчиков. Заготовки для новых "крыльев" медленно остывали в потоке прохладного воздуха.

— Две пары? Уверен, что хватит? — Хольгер сделал экран прозрачным и с сомнением покосился на светящиеся пластины.

— Одной хватило бы, — отозвался Гедимин. — В них по три килограмма ирренция. Эту "Гарпию" в космос вышвырнет.

...Электрокран медленно вползал в настежь открытый шлюз, втаскивая в проём "Гарпию". Гедимин, оттеснённый Хольгером от стапеля, наблюдал за ней из дальнего угла и презрительно щурился. Стендовые крепления бесшумно сомкнулись вокруг истребителя, и кран, помигав светодиодами, пополз обратно. Гедимин подошёл к "Гарпии" и прикоснулся к обшивке.

— Только что с конвейера...

Хольгер толкнул его в бок.

— Вспомнил "Шибальбу"?

— Не люблю "Гарпии", — отозвался Гедимин. — Независимо от места базирования. Всё, кроме обшивки, — дрянь.

Кто-то за его плечом громко хмыкнул.

— "Гарпия" — отличный истребитель, — заявил Никэс, оттесняя ремонтника от корабля. — Простейший в производстве и управлении.

— Кто будет им управлять? — Гедимин заглянул в кабину. — Старые "Гарпии" были тесные, а сюда вообще не втиснуться.

— Сарматы нового образца очень хорошо сюда помещаются, — отозвался Никэс. — Зато мы удвоили вооружение. Ваши новые двигатели готовы к монтажу? Вот и займитесь ими. Авиация — по моей части.

Жестом созвав к себе охрану и техников, он пошёл к шлюзу. Гедимин озадаченно мигнул.

— Ты его обидел, — прошептал Хольгер, толкнув сармата в бок. — А истребитель не так уж плох. Линкен говорит, что новые модели гораздо лучше старых.

Гедимин хмыкнул.

— Не надо было ко мне подкрадываться. А Линкен... Где ты его встречаешь? Мне он давно не попадался.

— Выбирайся иногда в жилой отсек, — вздохнул Хольгер. — Ну что, приступим?

...Линкен, едва не своротив стол, поднялся во весь рост и ударил кулаком в ладонь. Броня громыхнула, сарматы удивлённо оглянулись на источник шума.

— Атомщик, ты здесь?! Я уж думал, ты сбежал на Тамоанчан!

Гедимина передёрнуло. Линкен, посмотрев ему в глаза, стёр с лица ухмылку и виновато отвёл взгляд.

— Зря я это сказал. Их ищут, не сомневайся. Тут много умных сарматов. Кто-нибудь сообразит, в чём там дело.

— Да ничего, — буркнул Гедимин, садясь за стол. — Тебе-то за что извиняться?!

Он вскрыл контейнер с Би-плазмой и, отхлебнув из него, вспомнил, что не положил туда вкусовую пластинку. Он потянулся было к "карману" под бронёй, но поморщился и вернул руку на стол. "Так сойдёт..."

— Э-эх, — шумно вздохнул Линкен, посмотрев на Гедимина. — Хольгер, вы там чем заняты? Может, его обратно вернуть? Там без него ничего не взрывается?

— Это он из-за Тамоанчана, — вполголоса сказал Константин, покосившись на угрюмого сармата. — Нет бы заняться своими делами...

"Я и занимаюсь," — мрачно думал Гедимин, глядя в контейнер с бесцветной жижей. "А экспедиция вмерзает в аммиачный лёд."

Охранники за спиной Константина зашевелились, поспешно освобождая кому-то дорогу. Гедимин поднял взгляд и увидел Ассархаддона.

— Ядерный блок, — довольно сощурился куратор, устраиваясь за столом. — Новые проекты и открытия, нарушение законов физики... Хольгер, мне сообщили, что вы работаете вместе с Гедимином над новым истребителем. Принципиально новые двигатели на основе ирренция и урана... Когда испытания?

— Дня через три, — неуверенно ответил Хольгер, покосившись на молчащего Гедимина. — Двигатель готов, вопрос в управлении.

Ассархаддон кивнул.

— Постараюсь выбраться на полигон. Если удастся построить бестопливный москитный флот, Маркус будет очень доволен. Говорят также, что эти двигатели подходят для экзоскелетов? И что вы, Гедимин, уже испытали их?

Гедимин сузил глаза. "У него что, и на полигоне камеры?"

— Испытал, — он посмотрел в пустой контейнер. — Мне снова нужен полигон.

— Какие проблемы с полигоном? — удивлённо мигнул куратор. Хольгер сердито фыркнул.

— Открытый полигон слишком опасен для подобных испытаний. А испытательные коридоры недостаточно просторны. Гедимин считает, что не может проверить двигатель как следует на закрытом пространстве... и на открытом тоже.

— Так, — Ассархаддон тронул Гедимина за руку. — Какой именно полигон вам нужен? Говорите, не стесняйтесь.

"Не проверить на открытом пространстве?" — Гедимин недовольно покосился на Хольгера. "От себя-то не добавляй..."

— Большой, — буркнул он. — Много мелких препятствий. Новое устройство очень манёвренное. Где-то надо его опробовать.

Ассархаддон задумчиво кивнул, отпустил его пальцы и прикоснулся к передатчику.

— Гуальтари Лиск, приём. Когда ваш зал свободен? Нужен закрытый полигон для лётных испытаний. Вы его знаете — Гедимин Кет из Ядерного блока. Нет, не взорвётся. Нет, никакой радиации... — куратор заглянул Гедимину в глаза, и тот поспешно закивал. — Большое пространство с мелкими препятствиями. Отлично, я ему передам.

Он отключил передатчик и повернулся к ошалело мигающему Гедимину.

— Гуальтари ждёт вас завтра в два. Освободит для вас часть зала и расставит препятствия. Найдёте дорогу в Тренировочный блок?

Линкен зашевелился, расстроенно вздыхая.

— Дал бы мне посмотреть, на чём ты там летаешь. Я давно не летал ни на чём новом.

— Скоро посмотришь, — буркнул Гедимин. — Дай хоть проверить, вдруг оно взрывается.

Ассархаддон негромко хохотнул и поднялся из-за стола.

— Надеюсь, зал Гуальтари пострадает незначительно. Мне нравится, как вы работаете, Гедимин. Даже жалею иногда, что мне уже не вернуться в науку. Что ж, до завтра, tzaat seatesqa...

16 мая 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Ровно в два Гедимин шагнул в знакомый красный шлюз, и тяжёлые двери закрылись за ним.

— Tza atesqa! — ухмыльнулся навстречу Гуальтари, поднося руку к шлему. — Ты теперь в Космофлоте? Покажи, что там за новый аппарат... или ты его не привёз?

Он обошёл вокруг Гедимина и озадаченно мигнул.

— Он небольшой, — сармат снял со спины фриловый короб, набитый ветошью. Новая конструкция "крыльев" была прочнее старой, но форма не слишком изменилась, по-прежнему напоминала крылья бабочки и представлялась на вид опасно хрупкой. Гедимин обернул механизм ветошью, чтобы исключить даже малейшие повреждения.

— Вот как, — Гуальтари мигнул. — Вроде реактивного ранца, да? Два строенных сопла... А где сам движок? Сюда он никак не влез бы. И на топливный баллон непохоже.

Сармат щёлкнул пальцем по стыку "крыльев", прикрытому слоем рилкара и нейтронностойкой обшивкой. Гедимин недовольно сощурился и прикрыл устройство рукой.

— Здесь нет топлива. Эта штука работает на ирренции.

Гуальтари, мигнув, отступил на шаг и помахал рукой.

— Иди сюда, физик. Тут я сделал выгородку. Скоро ко мне придут, но тебя мы трогать не будем. Летай здесь, сколько тебе надо.

Гедимин обвёл взглядом выделенную ему половину зала, отгороженную от свободного пространства непрозрачным защитным полем. Из стен на разной высоте торчали штыри, с потолка свисали цепи и куски конструкций, судя по их виду, вывезенных из взорванного Ясархага. Сармат довольно хмыкнул и повернулся к Гуальтари.

— Хороший полигон.

— А то! — ухмыльнулся Колючка, всунув в руку Гедимина пульт управления. — Препятствия можешь переставлять. Я не знаю, как тебе надо. Обычно экзоскелетчики тренируются с меньшим их количеством, но у тебя вроде бы вёрткая штуковина...

Гедимин кивнул и опустил на глаза тёмный щиток. "Полная защита," — он проверил пластины над висками и удовлетворённо хмыкнул. "Хорошо."

Защитное поле над проёмом, оставшимся за спиной удалившегося Гуальтари, схлопнулось, и Гедимин скрепил на груди металлические наборные ремни и выпрямился во весь рост, опустив руки вдоль тела. Управление было выведено на ладони, и сармат согнул оба крайних пальца, приводя в действие два нижних сопла — отталкивающие потоки. Его подбросило на четыре метра вверх, и он согнул другую пару крайних пальцев, уравновешивая нижние потоки верхними. Повиснув в воздухе примерно посередине между полом и потолком, сармат осторожно повернул голову, оценивая расстояние до препятствий. "Вперёд, на счёт "три" — на пятнадцать градусов влево, потом... Ладно, пора начинать. Tza!" — скомандовал себе Гедимин, запуская основную тягу.

Между штырей он проскочил, первые свисающие цепи миновал, не зацепив, но подвешенная лестница, несмотря на его отчаянный рывок в сторону, ударила его под дых, и на долю секунды сармат потерял равновесие. Этого хватило, — несколько бросков и переворотов спустя он отключил "крылья" и повис на двух цепях и трёх обрывках кабеля, заплетённых в толстую косу и опутавших его скафандр. Сцепление оказалось настолько прочным, что сармат не упал, когда отталкивающие потоки перестали действовать.

"Hasu!" — Гедимин рывком высвободился, спрыгнул вниз и поправил сместившиеся пластины брони. "Не вышло. Надо осторожнее. Повторим..."

Несколько секунд спустя сармат свисал со стержня, торчащего из стены, держась за него одной рукой. Другой он вцепился в ушибленный стык между ключицами. Если бы не боль в шее, он поблагодарил бы Кумалу вслух, — только прочность брони и спасла сармата от смерти с пробитым горлом или сломанной шеей. Спрыгнув на пол, он достал контейнер с водой, сделал несколько глотков, убеждаясь, что пищевод цел, и озадаченно покачал головой. "Опять не то. Убрать часть препятствий? Или уменьшить скорость?"

Снаружи робко постучали. Гедимин нехотя выглянул из-за барьера. Гуальтари посмотрел на его припылившуюся броню и хмыкнул.

— Ранец у тебя тихий, а вот летаешь ты так, что стены трясутся. Что там было? Авария?

Из-за его спины выглянули двое в кирпично-рыжих скафандрах, на вид более лёгких, чем броня Гедимина. Посмотрев на сармата, они мигнули и переглянулись между собой.

— Ты там не поранился? Ранцем не так легко маневрировать. Он вообще тупой, как палка. Хуже робота-уборщика. Тут надо знать, что куда должно двигаться. Как всё это работает... — незнакомый сармат пошевелил пальцами. — Ну... это физика. Ты ходил на курсы физики?

Гуальтари хрюкнул в респиратор. Гедимин сузил глаза. "Я знаю, как работает реактивная струя. Я не знаю, как работает эта дрянь!" — он сердито покосился на лямку "крыла". "И я понятия не имею, что куда должно лететь. Оно вообще летать не должно!"

— Я пошёл, — буркнул он, затыкая дыру в защитном экране. "Физика..." — он тяжело вздохнул и после недолгих раздумий решительно протянул руки к шлему и сдвинул височные пластины. "Пока я не чувствую эту штуку, ничего не выйдет. Может, так легче пойдёт?"

Он снова включил отталкивающие потоки, в этот раз — две пары одновременно. Тёплые невидимые волокна заскользили по вискам, по коже век, отозвались красными вспышками в глазах и сомкнулись на переносице. Гедимин зажмурился. "Здесь моё тело. Скафандр добавляет двадцать семь сантиметров. На самом деле ступня длиннее. А ширина плеч... Hasu! Это ещё что?!"

Из спины как будто протянулись четыре пучка мягких, колышущихся щупалец. Гедимин не видел, что сзади, но чувствовал, как новые отростки прикасаются к стене в двух метрах от него и ощупывают торчащие из неё штыри. Представив себе их форму, сармат резко развернулся и открыл глаза. Все выступы были там, где он их нащупал — чем бы он это ни сделал.

Теперь отростки на спине — кажется, они прижались к телу во время разворота — осторожно расправлялись. Гедимин чувствовал, как они ощупывают цепи и половину обшивки глайдера, подвешенную на одной из них, а потом натыкаются на пучок кабелей.

— Мать моя пробирка, — пробормотал он, прижимая пальцы к виску. — Это что-то вроде вибриссов?

Одно из щупалец сместилось вперёд. Скользнув по плечу и шлему, оно дотронулось до штыря, торчащего из стены, и тщательно его ощупало. Гедимин поднял взгляд на железную балку, хмыкнул и развернулся лицом к свисающим препятствиям.

— Ладно, ещё раз...

Он закрыл глаза и включил основную тягу.

Пучки щупалец на спине распушились, растягиваясь во все стороны; Гедимин чувствовал, как они шевелятся на лопатках. Один из пучков на что-то наткнулся, и сармат дёрнул плечом, — и неожиданно легко развернулся всем корпусом, уходя от препятствия. Некогда было разбираться, что это, — другой пучок уже подавал сигналы о каком-то объекте прямо по курсу. Ещё несколько движений плечами — и сармат зигзагом пролетел между свисающими тросами от стены до стены. Щупальца, проскользив по спине, всей массой устремились вперёд, очередной сигнал обжёг спину, — Гедимин вскинул руки и ушёл на полметра вниз. Пальцы на долю секунды соприкоснулись с выступом — тем штырём, с которым сармат только что разминулся. Другая заострённая балка попалась под ноги, и Гедимин вцепился в неё пальцами, отключил тягу и с глубоким вдохом открыл глаза.

Он пересёк весь зал, оставив позади множество свисающих цепей, тросов и подвешенных к ним утяжелений. Невидимые щупальца всё ещё трепетали вокруг него, от лопаток вытягиваясь вперёд и вбок. Гедимин попробовал направлять их и обнаружил, что они действуют сами по себе, лишь передавая в его мозг сигналы о найденных объектах.

"Странное ощущение," — сармат скользнул взглядом по препятствиям, пытаясь совместить сигналы новообретённых вибриссов и органов зрения. "Но мне это нравится. Ещё раз..."

Резкий подъём обеих рук направлял тело вниз, резкое опускание толкало его вверх, частичный поворот корпуса позволял легко развернуться, движение ступни — скорректировать курс. Пару раз пришлось переключить сами несущие потоки. Летать на ощупь оказалось легче — зрение сильно отвлекало, но три пролёта спустя Гедимин пересёк зал с открытыми глазами без столкновений.

"Хватит," — вскинув руки, сармат спустился на пол и отключил "крылья". Сердце билось громко и часто, тело покрылось испариной. Щупальца после отключения никуда не делись — несколько секунд потрепетав в воздухе, они втянулись под скафандр и легли вдоль рёбер, опоясав грудь сармата плотными витками. Ощущение было более чем странное. Гедимин даже попытался нащупать их, сдвинув пластины брони, — пальцы наткнулись на область тепла, но не нашли ничего вещественного, кроме комбинезона и горячей кожи под ним. Волокна, протянувшиеся по вискам и скулам, не шевелились, лежали плотно и никуда не собирались пропадать. Гедимин озадаченно хмыкнул и повёл плечами, пытаясь расправить новообретённые "вибриссы". Тёплая масса вдоль рёбер колыхнулась и снова замерла. "Не новый орган, а симбионт?" — Гедимин вспомнил полёт и покачал головой. "Что бы это ни было — оно удобное. Но Хольгеру лучше не рассказывать. И медикам тоже."

Он прикоснулся к вискам, возвращая на место пластины. Он ожидал, что "отсекаемые" щупальца обожгут ему спину, но они просто исчезли, как и нити вокруг глаз. Выждав немного, сармат сделал шаг к выходу — и изумлённо мигнул.

Он давно не обращал внимания на экран, разделяющий зал надвое, — и теперь не мог сказать, когда именно перегородка стала прозрачной. Рядом с ней стояли пятеро сарматов — Гуальтари и четверо новобранцев в оранжевых скафандрах. Один из них ещё делал вид, что выполняет задание тренера — лепит из пластичного фрила шар, остальные просто глазели на Гедимина. Сармат сердито сощурился.

— Заняться нечем? — буркнул он, отодвигая экран и выбираясь наружу. Перегретое тело не спешило остывать — пот стекал по надбровным дугам, минуя глаза, но затекая в рот. "Надо охладиться," — Гедимин поискал в скафандре ёмкости с водой, но нашёл её слишком тёплой. "Заодно поищу камеры в душевой."

— Чего встали? — спохватившись, прикрикнул Гуальтари на четвёрку сарматов. — У вас что, уже готово по "Гарпии"?

Новобранцы, недовольно переглядываясь, пошли к лоткам с пластичным фрилом. Гедимин хотел прошмыгнуть мимо тренера в душевую, но Гуальтари встал на дороге, растопырив конечности экзоскелета.

— Ядро Юпитера! Ты болтался там, как в невесомости, — сказал он. — Эта штука что, отключает компенсаторы? Так быстро и... вжжих — и прошёл, как по ровному полу, в метровый проём! Когда ты успевал рулить? Оно что, на нейрошунте?

Гедимин покачал головой.

— Управление выведено на ладони. Это идея Кумалы, у него все скафандры так работают, — он показал инструктору ладонь и пошевелил пальцами. Гуальтари недоверчиво хмыкнул.

— Даже "Харгуль" с нейрошунтом так легко не рулится. И так в нём не поскачешь. А уж разворачиваться на месте... Ты битый час болтался в воздухе! На сколько у этой штуки хватает топлива?

— На двадцать тысяч лет, — ответил Гедимин, пытаясь сдержать нелепую ухмылку. Он вспомнил полёт на ощупь, тёплые волокна на коже и странную лёгкость в теле, — будто его со всех сторон поддерживала и покачивала плотная жидкость, и гравитации не существовало.

— Смеёшься? — настороженно сощурился Гуальтари. — Мне можешь сказать. Я же доносить не побегу.

— Я сказал правду, — буркнул Гедимин. — Это ирренций. Его хватит надолго. Хочешь попробовать?

Он потянулся к "крыльям". Гуальтари двинулся было вперёд, но оглянулся на новобранцев — они снова отвлеклись от задания и уставились на чужака — и покачал головой.

— Как-нибудь потом. Но если ты не врёшь, эта штука лучше любого реактивного ранца.

Гедимин кивнул.

— Это ядерная энергия, — сказал он, нежно погладив "лямку". — Не дикарское сжигание химикатов. Немного её доработать — и все реактивные двигатели пойдут в ядро Юпитера.

Гуальтари недоверчиво хмыкнул.

— Ты сначала доработай. Реактивным двигателям двести лет, а эту штуку ты вчера соорудил. Вот проработает она двести лет — тогда посмотрим.

18 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Филк-пилот слушал последние инструкции внимательно, глядя на Гедимина немигающими круглыми глазами с изжелта-зелёной радужкой; в его округлом лице было что-то кошачье, и ремонтник даже задумался, не был ли пилот плодом очередного эксперимента с генами животных. Но пальцы у филка были обычной длины и толщины, без скрытых "карманов" для когтя, — Гедимин даже тронул его за руку, чтобы в этом убедиться.

Инструктаж, начатый в крошечной кабине "Гарпии", заканчивать пришлось в углу сборочного отсека — в помещение набилось столько сарматов, что Гедимин был вынужден отступить к стене и почти что в неё вжаться. Техники готовили "Гарпию" к перевозке на полигон, охрана в тяжёлых экзоскелетах следила за ними, за ней и заодно — за Ассархаддоном, Исгельтом и Никэсом. Все трое собрались в отсеке, отряды их телохранителей пришли вместе с ними, — Гедимин думал, оглядываясь на толпу, что лучше бы он сам отнёс "Гарпию" на руках к полигону, чем устраивать в своём отсеке такое столпотворение.

— Что будет, если оставить линзы неприкрытыми между манёврами? — спросил пилот.

— Ненужный расход ирренция, — ответил Гедимин. — В худшем случае — оплавление и разрушение "крыла". На этот случай у тебя остаётся штатный двигатель. Прикроешь загрязнённый участок и вернёшься на базу. Руками ничего не трогай.

Пилот оглянулся на "Гарпию" — её уже везли к выходу, и вся толпа медленно перемещалась вслед за ней.

— Очень тесная кабина, — прошептал Гедимин, недовольно щурясь. — Тебе там самому не тесно?

— Там ещё будет второй пилот, — сообщил филк, глядя на Никэса — тот жестом звал его к себе. Гедимин, кивнув, осторожно хлопнул — или, скорее, погладил — пилота по плечу и пошёл к Хольгеру, выбравшемуся из толпы и озирающемуся по сторонам.

— У них в истребителе два пилота, — сказал он химику. — Филки. Больше никто не влезет. Линкен знает, что его в пилоты не возьмут?

Филк и Никэс быстро пошли к выходу, обогнав кран, везущий по рельсам истребитель. Исгельт и Ассархаддон отстали и, судя по взглядам, бросаемым на Гедимина и Хольгера, ждали, когда те их догонят. Гедимин удивлённо мигнул.

— "Гарпия" была бы неплохим кораблём, — услышал он негромкие рассуждения Исгельта, — если бы её не пихали сразу в две ниши. Или хороший вакуумник, или хороший атмосферник, — на совмещении получается редкая дрянь...

— Думаю, новый двигатель это изменит, — ответил ему Ассархаддон, оглядываясь через плечо на Гедимина.

— Я бы не придавал ему такое большое значение, — сдержанно сказал Исгельт. — Этот ваш металл — редкость, его получают искусственно, и он очень опасен. Я бы не ставил такие двигатели на истребители, зная статистику потерь...

Гедимин уткнулся взглядом в стену. "Всё для войны," — в груди зашевелилось что-то тяжёлое и очень холодное. "Даже самое мирное. Всё пойдёт на этот идиотский план..."

— Гедимин, — Ассархаддон остановился и повернулся к исследователям. — Как я вижу, вы торопитесь вернуться к работе. Да, думаю, вам незачем присутствовать на испытаниях. Это обычный прогон в замкнутом туннеле, вы всё равно ничего не увидите. Можете остаться тут. Что с вашим крылатым ранцем? Он уже пригоден для установки на экзоскелеты?

Гедимин неохотно кивнул. "Ну да, и это пойдёт туда же. Всё для войны..."

— Отлично, — Ассархаддон перехватил его взгляд и теперь цепко его удерживал — чтобы разорвать зрительный контакт, сармату пришлось бы отвернуться. — Я не буду вас торопить, но завтра утром мне хотелось бы получить полную документацию и промышленный образец вашего "крыла". Чем скорее инженеры начнут с ним работать, тем лучше... Кстати, вы определились с его названием?

Гедимин и Хольгер переглянулись.

— Пусть ему дадут моё имя, — сказал сармат, заранее щурясь — по опыту он уже знал, что на эту просьбу ответят отказом. Ассархаддон, помедлив, тяжело качнул головой.

— Это невозможно. Другие предложения у вас есть?

— Sejesqa, — сказал Хольгер, снова оглянувшись на Гедимина. Тот мигнул.

— "Испепеляющий"? Почему? "Крыло" ничего не сжигает.

— Помнишь, как ты наткнулся на этот эффект? — спросил Хольгер. — По-моему, подходящее название.

— Да, пожалуй, — задумчиво сказал куратор. — Sejeske... seje... sejen. Двигатель типа "седжен"... Да, подойдёт. К утру жду полный отчёт.

20 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Испытательные полёты в зале Гуальтари продолжались два часа, и ещё час Гедимин остывал под постепенно охлаждающимся душем и делал записи о ходе испытаний. Он не был уверен, кому именно их следует передать — командиру Авиаблока, Исгельту или биологам, но происходящее, по его мнению, требовало фиксации.

По пути в Авиаблок — хотя работа Гедимина под руководством Никэса практически закончилась, его пока ещё не перевели обратно в "Гекату" — сармат время от времени, забывшись, поводил плечами. Невидимые, но ощутимые и весьма полезные щупальца, на два часа приросшие к его спине, исчезли, как только он ушёл из-под действия сигма-лучей, но иногда ему казалось, что они ещё на лопатках. "Скоро до фантомных болей дойдёт," — сердито подумал он, в очередной раз поймав себя на навязчивом движении. "Хватит."

Он тихо вошёл в отсек Авиаблока и остановился у порога. Когда он уходил, в лаборатории был только Хольгер; сейчас к нему пришли.

— Гедимин непременно должен увидеть эти чертежи, — говорил химик сидящему рядом с ним Ассархаддону. — Всё же он — лучший эксперт во всём, что касается ирренция.

— И лучший механик на Канадских территориях? — куратор еле слышно хмыкнул. — Что ж, я готов выслушать его мнение. До возвращения Исгельта Никэс всё равно не начнёт работу. Даже я не могу его заставить... Гедимин, вы вовремя вернулись. Для вас есть хорошие новости.

Хольгер подвинулся, уступая ремонтнику место. Сармат молча сжал его руку, сел и вопросительно посмотрел на Ассархаддона. Тот положил на стол руку; на запястье светился слегка приоткрытый экран передатчика, над которым стремительно формировалась трёхмерная голограмма.

— "Седжен" отлично показал себя на всех испытаниях, — продолжал куратор. — Как в закрытом туннеле, заполненном воздухом, так и в открытом космосе. Инженеры Авиаблока разработали новую модель лёгкого истребителя — специально для двигателей типа "Седжен". Можете взглянуть на чертежи.

Гедимин, растерянно мигая, смотрел на голограмму. Новый истребитель, избавленный от реактивного двигателя и запасов топлива для него, не нуждающийся в опоре на воздушные массы, изменился почти до неузнаваемости. То, что было изображено на общем плане, скорее напоминало гранёный наконечник древней стрелы, четырёхгранник, сильно вытянутый от носа к корме. "Седжены" разместились на рёбрах; всего их было четыре, не считая пятого, резервного, предназначенного для резких прыжков вперёд и установленного на месте дюз.

— Надо же, — пробормотал сармат, приближая и увеличивая голограмму. — Прямо как в мартышечьих фильмах... в их "фантастике"...

Ассархаддон издал короткий смешок.

— Думаете, они не сразу поймут, с какой это прибыло планеты?.. Эта модель пока называется "Ицмитль" — "обсидиановый дротик"... из-за формы и планируемого цвета брони. Обшивка включает слой флии и нейтронностойкого фрила для защиты экипажа. И это ещё одна причина, по которой "Ицмитлей" будет очень немного, — ирренций и флия — ресурсы редкие и очень дорогие. Но концепт интересный, не правда ли?

Гедимин кивнул.

— Универсальный истребитель... Должен быть очень быстрым.

Он приблизил кабину корабля и удивлённо мигнул.

— Два пилота?

— Пилот и канонир, — качнул головой Ассархаддон. — Филки, разумеется. Без старых двигателей корабль стал значительно легче, и на него поставили дополнительное вооружение. Слишком много, чтобы один пилот с ним управился.

Хольгер, разглядывающий турели и кинетические орудия, выразительно хмыкнул.

— Линкен бы таким порулил. Он любит хорошо вооружённые корабли.

Гедимин провёл пальцем по экрану, вытаскивая напоказ всё скрытое оружие, пересчитал стволы и поёжился.

— Всё для войны...

Он прошептал это, едва шевеля губами, скрытыми под респиратором, — никто не должен был услышать, но Ассархаддон что-то уловил. Внимательно взглянув на сармата, он едва заметно пожал плечами.

— Да, Гедимин. Без войны не обойдётся. Конечно, очистить Солнечную Систему от вида Хомо Сапиенс можно другими способами, но Маркуса они не устраивают.

Он слегка сощурился и снова посмотрел на голограмму.

— Ознакомьтесь с чертежами "Ицмитля". Если у вас будут вопросы или дополнения, выходите на связь со мной. Исгельт временно покинул нас, за вами снова присматриваю я.

Он вышел. Голограмма, вместе со всей документацией переброшенная на телекомп, осталась висеть перед монитором. Хольгер тронул Гедимина за плечо.

— Не переживай так, атомщик. Они всё равно сцепятся с людьми, раньше или позже, с нашей помощью или без неё. Ты создал новый двигатель, и через пару недель твои истребители взлетят. А там дойдёт и до крейсеров. Ты думаешь, "Седжен" поднимет настоящий крейсер?

Гедимин кивнул.

— Но простой кусок ирренция не справится. Даже с десятком обсидиановых линз. Нужна цепная реакция... — он посмотрел на свою ладонь и сжал её в кулак. — Мы надолго отвлеклись от настоящей работы. Пора к ней вернуться.

27 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

"Подождите," — прочитал Гедимин последнее сообщение от Ассархаддона и сердито сощурился. Больше в письме не было ни слова. Откуда оно пришло, сармат не знал, — в последний раз он видел куратора неделю назад, с тех пор тот не появлялся ни в "Койольшауки", ни в "Гекате". Никэс, появляющийся во временной лаборатории ядерщиков гораздо чаще, на вопросы об Ассархаддоне отвечал уклончиво или просто отводил взгляд, и Гедимин вскоре перестал его спрашивать. И сейчас, прочитав короткое письмо, он молча закрыл передатчик и вернулся на смотровую галерею к Никэсу, Хольгеру и нескольким незнакомым инженерам Авиаблока. Внизу на широкой площадке, прикрытой защитным полем стационарного генератора, маневрировал иссиня-чёрный корабль, похожий на четырёхгранный наконечник древней стрелы.

— Вертикальный взлёт, — один из сарматов на галерее считал вслух, разгибая прижатые к ладони пальцы. — Мгновенная смена курса, возможность вести круговой огонь... Я говорю — это надо пускать в серию. У мартышек ничего подобного не будет ещё сто лет.

"Если в Лос-Аламосе не обнаружили эффект лучевого крыла," — закончил за него Гедимин. "Знать бы наверняка..."

— Девять килограммов чистой окиси ирренция на один корабль, — Никэс оглянулся на молчаливого Гедимина. — Какова скорость его синтеза? Сколько "Ицмитлей" мы можем построить?

— Много, — буркнул тот, неохотно вынырнув из воспоминаний о недавней мирной жизни в Ураниум-Сити и переписке с Конаром. — Только на синтезе — не меньше двух сотен в год...

— Стойте-стойте, — вмешался Хольгер, вклиниваясь между сарматами и внимательно глядя на Гедимина. — Весь ирренций никогда не пойдёт на истребители. Во-первых, ЛИЭГи...

Никэс недовольно сощурился.

— Да, ЛИЭГи, — пробормотал он, с сожалением качая головой. — И оружие, и реакторы... У куратора "Гекаты" большие планы насчёт этого металла. Но эти истребители... Я бы полностью заменил ими "Гарпии".

"Оружие," — Гедимин смотрел на маневрирующий "Ицмитль" — тот как раз решил отстреляться по условному противнику из всех бортовых орудий. "Бомбы. Возможно, Линкен уже сделал ирренциевую бомбу. Вот что вышло из моих планов..."

— Гедимин, — прошептал Хольгер, толкнув его в плечо. — Тебе не пора на тренировку? До зала ещё надо добраться...

Сармат удивленно посмотрел на него — Хольгер, странно прищурив один глаз, косился на люк, ведущий к транспортному туннелю. "Он думает, что я не в себе," — понял он, и его передёрнуло. "Хочет выпроводить меня, пока я не начал кататься в истерике... или не бросился на Никэса, или..."

Он сжал пальцы в кулак и крепко прижал руку к груди. Под костяшками слегка шевельнулись крепления "Седжена" — ранец на "лучевом крыле" был встроен в скафандр по особому указанию Ассархаддона, и достаточно было убрать защитные пластины, чтобы ощутить невесомые щупальца на висках и шевелящиеся отростки за спиной.

— Я успею, — ровным голосом ответил он. — Да, корабль хороший. Мне нравится.

— Огромный выигрыш в массе, — обернулся к нему один из инженеров. — Нерационально использовать его только одним способом. У меня есть проект лёгкого бомбардировщика. Мы разбавим ими москитный флот. Будет хороший сюрприз для "макак"...

— Не так быстро, — Никэс поднял руку, и сармат замолчал и отвернулся. — Исгельт одобрил наш проект только заочно. Пока он не вернулся — никаких окончательных решений, никакой траты ресурсов!

— А где он? — спросил Гедимин, стараясь не выдавать заинтересованности ни интонацией, ни движением век. "Надо было раньше спросить! Определённо, Ассархаддон там же, где Исгельт..."

— За пределами базы, — так же бесстрастно ответил Никэс, на секунду задержав свой взгляд на Гедимине. — Да, ваш двигатель очень хорош. Не задерживайтесь. Будет очень неприятно, если вы опоздаете на тренировку. В середине дня транспортные туннели всегда перегружены...

31 мая 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Гедимин закрыл за собой дверь жилого отсека и на долю секунды задержался на пороге. Ему хотелось убрать с висков защитные пластины. Вечером он с трудом удержался от этого и заставил себя выбраться из скафандра и выставить дополнительные экраны на "Седжен". Ему не хватало странных ощущений в лопатках и трепета лучистой "крови" в новых "артериях", приросших к телу. Само их прикосновение заставляло сердце биться быстрее. "Похоже на зависимость," — отметил сармат про себя, проверив дополнительный экран. "Зайти, что ли, к медикам..."

— Политинформация, — ровным голосом сказал Стивен, прикоснувшись к его груди. Его механическая "рука" в укоризненном жесте указывала на дверь. Гедимин остановился.

— Ещё одна... Стой! Кто-то прибыл на базу? Исгельт? Ассархаддон?

Стивен качнул головой.

— Стандартная политинформация.

— Иди, — махнул рукой Гедимин. — Можешь всех забрать. Догонишь меня в Авиаблоке.

Двое охранников молча развернулись и пошли на выход. Эллак встал за плечом Гедимина. Они ждали Хольгера — как обычно, двое "атомщиков" ехали на работу вместе.

... — И мои сегодня ушли без меня, — сказал Хольгер, разворачиваясь вместе с креслом. — Что-то у них всё-таки намечается. На простую политинформацию они так быстро не побежали бы.

— В ядерный могильник все дурацкие секреты! — поморщился Гедимин. — Мы всё равно узнаем, кто прилетел. Какая разница, сегодня или завтра?!

— Не быть тебе военным, — ухмыльнулся Хольгер, снова поворачиваясь к телекомпу. — Смотри, новые чертежи от Никэса. Ничего себе! Они там решили использовать выигрыш в массе по полной...

"И их бы в ядерный могильник," — Гедимин молча подошёл к телекомпу. "Ну да, бомбардировщик. Без меня этого добра у них было мало..."

...Он прошёл очередной плавный поворот коридора и остановился как вкопанный — напротив входа в тренировочный зал нетерпеливо расхаживал от стены к стене сармат в лёгком белом спецкостюме. На тихий звук шагов Гедимина он развернулся мгновенно.

— Секунда в секунду! Даже жаль отвлекать вас своими ничтожными просьбами, — едва заметно улыбнулся Кумала, откинув шлем. — Я наблюдал за вашей тренировкой в записи. Не верится, что раньше вы не пилотировали экзоскелет!

— Что тебе надо? — хмуро спросил Гедимин, запоздало вспомнив, что во время тренировок не проверял помещение на камеры. Кумала, ничуть не смутившись, улыбнулся шире прежнего и отошёл от двери.

— Я модифицировал пару "Фенриров" и пару "Гармов" под ваш новый двигатель и договорился с Гуальтари. Буду очень признателен, если вы возьмётесь тренировать моих добровольцев. Обучите их пользоваться "Седженом". У этого изобретения большое будущее...

Гедимин ошалело мигнул. "Экзоскелетчики. Ну конечно... Быстро Кумала освоил новшество. Интересно, ЛИЭГи он тоже опробовал?"

— Я не умею тренировать пилотов, — проворчал он. — Попроси Гуальтари.

Кумала покачал головой.

— Гуальтари недостаточно знаком с новым двигателем. Кроме вас, обратиться не к кому. Если сейчас вы не готовы...

Гедимин махнул рукой.

— Ладно. Пусть приходят. Постараюсь помочь.

Кумала расплылся в улыбке и вскинул руку, и Гедимин изумлённо мигнул, увидев, как из-за поворота выходят четверо в белых экзоскелетах.

— Мои добровольцы. Все прошли Вторую войну с первого дня до последнего. Научите их летать.

"Мать моя пробирка..." — Гедимину вспомнились его вылеты, которые можно было пересчитать по пальцам одной руки, и он отвёл взгляд. Четверо сарматов смотрели на него, не мигая. На их бронированных спинах слегка выделялись гребни-выступы "крыльев".

— Уже опробовали двигатель? — спросил Гедимин, не зная, к кому обращаться — к добровольцам или к их командиру. Кумала ответил за всех:

— Нет, во избежание неприятностей. Общие команды им известны, управление выведено на пальцы, как и у вас. Не хватает практических навыков.

Гедимин потянулся было к виску, но, опомнившись, опустил руку. "Так не пойдёт. Мой мозг — моё дело. А их облучать нельзя. Придётся по-старому..."

— Идём, — сказал он, разворачиваясь к двери. Кумала проворно отпрыгнул, чтобы даже случайно не попасть в полосу красного света из шлюза Гуальтари.

— Моя благодарность не знает границ! — он слегка поклонился, прижав руки к груди. — Солдаты Eatesqa, не подведите меня!

Шлюз захлопнулся, зашипели пневмозатворы; второй люк вот-вот должен был открыться. Гедимин смотрел на четвёрку сарматов, они — на него. Двое из них были синекожими — скорее всего, марсианами, один — венерианцем, и ещё один — либо с пояса астероидов, либо с одной из планет-гигантов, — холод и радиация выкрасили его кожу неравномерными тёмно-синими и серыми пятнами. Встретив взгляд Гедимина, он вопросительно хмыкнул.

— С реактивными ранцами все имели дело? — спросил ремонтник. Сарматы молча кивнули.

Гедимин прошёл под свисающими с потолка препятствиями, задумчиво посмотрел на них и взялся за пульт. "Убрать половину. Убрать все штыри. Сначала пусть полетают по прямой. Навешать цепей — успеется."

— Взлёт, — он поднял руки, показывая командный жест; экран ещё не был снят, и "крылья" не сработали. — Если сверху преграда — одновременно включаются верхние потоки. Тело неподвижно, держитесь ровно. Так включается прямая тяга. Направление полёта — прямо от основного пучка. Разворот выполняется плечами, тонкая корректировка — движением ступни. У прямой тяги две скорости, начнём с самой малой. Готовы?..

"М-да. Опыт щупальцами не заменишь," — думал Гедимин два часа спустя, наблюдая из тихого угла за летающими по залу сарматами. Он удвоил число препятствий и вытащил из стен все штыри, но пилоты словно и не заметили усложнения задачи, — "тренер" только и успевал крутить головой, когда кто-нибудь из них проносился мимо, не зацепив ни единого предмета. Можно было бы приписать их успехи своему таланту учителя... Такая мысль на секунду посетила Гедимина и, осмеянная, снова умчалась. "Посмотреть бы на Линкена в этих "крыльях"," — думал сармат, стараясь не подвернуться под руку никому из мимопролетающих. "И где он вообще? Ночует на полигоне, что ли?"

— Heta! — крикнул он, щёлкнув пальцем по циферблату часов. Четверо экзоскелетчиков резко развернулись в воздухе, на секунду повисли, глядя на Гедимина, и мягко опустились на пол.

— Нам бы на Марсе такие ранцы... — мечтательно вздохнул один из них, поглаживая выступ над плечом.

— И нам на Венере, — добавил другой. — Ну что, на базу?..

... — Долго тебя не было, — заметил Хольгер, отвернувшись от стенда с закреплённым на нём прототипом "Седжена". — Ничего себе не сломал?

— Кумала попросил научить его пилотов летать, — невесело ухмыльнулся Гедимин. — Ещё бы Линкен в ученики попросился... А у тебя тут что? Хочешь добавить скоростей?

— Спаренные "крылья" слишком медленные, — отозвался Хольгер. — Я бы сделал ещё третий гребень, для резких рывков. Попрошу Константина обсчитать его...

01 июня 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Четверо пилотов вошли в "полётную" зону, увешанную препятствиями до полного сходства с лабиринтом на Летних полётах. Гедимин ненадолго задержался за барьером, проверяя целостность дополнительных экранов. Он уже вторые сутки обходился без невидимых щупалец на лопатках — и, к большому своему недовольству, заметил, что в голове значительно прояснилось. "А всё-таки это было... интересно," — думал он, рассеянно глядя сквозь барьер на мелькающие в воздухе белые силуэты.

— Ты что-то смурной, — заметил, подойдя к нему, Гуальтари. Он аккуратно сматывал колючую проволоку — кто-то недавно тренировался с ней и запутал несколько мотков в один клубок.

— Что, плохо учатся? — Гуальтари кивнул на силуэты, проносящиеся за барьером.

— Чему мне их учить?! — Гедимин раздражённо передёрнул плечами. — Я вообще не пилот. Они уже всё умеют. Не знаю, чем их занять...

Гуальтари хмыкнул.

— Скучающий солдат хуже диверсанта... Вы ещё не играли в "вышибалы"? Взрывнику эта игра, помнится, нравилась.

— "Вышибалы"? — Гедимин мигнул. — С летающими снарядами?

— Ага, — инструктор взял у него пульт и, слегка подправив настройки, вернул устройство сармату. — Включи им мячики. По крайней мере, скучать им будет некогда.

Гуальтари не ошибся — так думал Гедимин, засевший в безопасном углу, когда мимо проносились эластичные, но тяжёлые снаряды или уворачивающийся от них пилот. Зал наполнился грохотом, — увернуться удавалось не всем. Гедимин, довольно ухмыльнувшись, добавил ещё два снаряда и развернул голографический экран смарта. "Итак, третье сопло прямой тяги..."

Через два часа он, пропустив вперёд пилотов и убедившись, что никто не оставил в зале кусок экзоскелета, вышел за дверь. Гуальтари, оглянувшись на него, сочувственно кивнул и помахал на прощание мотком проволоки — ещё одна группа закончила тренировку и оставила инструктору запутанный колючий клубок.

— Приятная встреча! — услышал Гедимин знакомый голос. "Уран и торий..." — обречённо выдохнул он, разворачиваясь к Кумале. Тот успел обменяться парой слов со своими пилотами и теперь широко улыбался, убрав за спину мешающий шлем.

— Ну как, мои сарматы хорошо учатся? — спросил он.

"Он что, издевается?" — сердито сощурился Гедимин. "Хотя... Он вовремя пришёл. Скажу, что тренировки закончены. Дальше пусть сам разбирается."

— Они уже всё умеют, — сказал он. — "Седжен" освоили, теперь сами научат кого угодно. Можешь забирать их.

Кумала, с тревогой заглядывавший Гедимину в глаза, расплылся в улыбке и вскинул руку.

— Tza atesq! Отличная работа, Гедимин. Как я могу вас отблагодарить?

Его взгляд снова стал липко-ощупывающим, и сармату захотелось прикрыться защитным полем. Он качнул было головой, но остановился и внимательно посмотрел на Кумалу. "

— Был на вчерашней политинформации? Что там было? Ассархаддон вернулся?

Конструктор со вздохом сожаления покачал головой.

— Ничего интересного, Гедимин. Ни Ассархаддона, ни Исгельта. Одни разговоры о высадках на Кагет. Право, не знаю, из-за чего развели такую секретность.

Гедимин мигнул.

— Высадках куда?

— А, вы ещё не в курсе? — непритворно удивился Кумала. — Хотя, если вы не ходите на политинформации... очень разумно с вашей стороны, я скажу... Да, Кагет. Они пробили какую-то там дыру в пространстве и вылезли в другую галактику. Нашли планету и теперь её облизывают. Отправил им десять экзоскелетов класса "разведчик" с флиевым слоем в обшивке. Какой расход ценного вещества...

Кумала осуждающе покачал головой. Гедимин молча смотрел на него и не мог найти слов.

— Что рассказывали о Кагете? — спросил он наконец. — Ты записывал?

— Зачем это мне? — слегка удивился конструктор. Гедимин с присвистом выдохнул сквозь стиснутые зубы — разумного ответа он не находил, но швырнуть Кумалу в стену ему хотелось сильнее, чем когда-либо. Тот, угадав настроение сармата, подался немного в сторону и постучал по наручному передатчику.

— Вам интересен этот вопрос? Если хотите, я буду сбрасывать вам новейшие отчёты из окрестностей этой дыры. Они приходят каждый день. Для меня там ничего интересного, но если вам нужно...

Он пожал плечами.

— Нужно, — отозвался Гедимин. Злость ушла, оставив недоумение. "Кумале нет дела до Кагета, но он всё знает. Это мой прожигатель, наше с Хольгером открытие, — мы не знаем ничего. Почему?!"

— Как только отчёт придёт на Ретранслятор, вы его получите, — пообещал Кумала. — Только появитесь в зоне досягаемости. Ядерный блок слишком хорошо экранирован...

— Знаю, — буркнул Гедимин.

— Выходите из-под экрана в середине дня, — кивнул Кумала. — Не знаю, почему вас не включили в список получателей, если вам это так интересно. Я рад, что могу вас отблагодарить — хотя бы и так...

...Перешагнув порог лаборатории, Гедимин глубоко вдохнул и остановился. На свист респиратора оглянулся Хольгер.

— Они отправили экспедицию в Вендану, — сказал ремонтник. — Ещё одну. Нашли новую планету.

— Мать моя пробирка, — пробормотал химик. — Хоть бы в этот раз портал не упустили...

02 июня 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Едва Гедимин вышел на платформу транспортного рельса, передатчик на его руке часто запищал, а через несколько секунд мигнул — кто-то сбросил на него объёмный массив информации. Отправитель указан не был — видимо, Кумала отправлял данные со своего передатчика и не хотел "светиться". "Толково," — одобрил Гедимин, возвращаясь под непроницаемый для связи экран.

— Надо же, — сказал Хольгер, пересчитав сброшенные файлы. — Они там сидят уже три дня, портал существует шесть суток, а мы до сих пор ничего не знаем. Всё-таки от Кумалы есть толк. Может, ты несправедлив к нему, а?

Пока Гедимин шипел и пытался проморгаться, Хольгер, пару раз хихикнув, открыл первый файл и развернул голограмму. Это была звёздная система с пятью планетами и россыпью астероидного мусора на одной из орбит.

— Гермес, жёлтый карлик, — Хольгер ткнул пальцем в звезду. — Спектр очень близок к солнечному. Уже неплохо...

— Кагет, — вслух прочитал Гедимин, найдя на схеме третью от местного Солнца планету. — Надо же. Как Земля.

— Но подальше, — Хольгер указал на обозначения расстояний. — Что-то среднее между Землёй и Марсом, хотя — тут важна атмосфера... Вот здесь портал, от него два часа до ближайшей луны Кагета. Их две... Да, похоже на Марс.

"И ещё полчаса на манёвры и посадку," — закончил про себя Гедимин, увеличивая планету на схеме. Дроны уже обнюхали её от полюсов до экватора — первые трое суток в портал пускали только их.

— Довольно плотная атмосфера преимущественно из азота, двадцать два процента кислорода... Уран и торий! Гедимин, ты это видел? Двадцать два процента!

Сармат кивнул.

— Содержание метана и сероводорода... Надо же! — химик повернулся к ремонтнику; его глаза воодушевлённо светились. — Азот, кислород, углерод, сера... Жидкая вода на большей части поверхности! Кажется, Ассархаддон всё-таки пополнит свой экзотариум, — в таких-то условиях да не быть жизни?!

Гедимин ничего не ответил. Он смотрел немигающим взглядом на едва заметную пометку в описании радиационного фона в атмосфере планеты. Означать эта пометка могла только одно — Кагет излучал сигма-кванты.

— Там есть ирренций, — сказал он. Хольгер вздрогнул, проследил взглядом за его пальцем, на секунду остановившим движение объёмной схемы, и недоверчиво хмыкнул.

— Сигма-фон, значит... Возможно, это "отсвечивает" портал. Но если там и есть ирренций — должен же он где-то быть... Смотри, там найдены следы тектонической активности! Действующие вулканы в умеренных широтах!

Он отодвинул схему от экрана и открыл второй файл — описание первой высадки на Кагет, точнее, нырка в атмосферу и облёта планеты по экватору. Миниатюрный спрингер с ЛИЭГом на борту (Гедимин одобрительно кивнул, прочитав характеристики корабля) сделал три витка вокруг Кагета, взял пробы воздуха и сделал множество снимков. Их успели собрать в небольшое видео, и несколько минут сарматы следили, как меняется под пролетающим спрингером пейзаж.

— Чёрно-зелёная планета, — пробормотал Хольгер. — Там точно есть флора. Ты видел побережье?

Гедимин равнодушно скользнул взглядом по тёмно-зелёной жиже, выстилающей берег местного моря. Она распласталась на много километров вглубь материка, и по ряби на её поверхности было понятно, что до твёрдого дна там не сразу донырнёшь. Но сармат смотрел не на это. Дозиметр на борту корабля фиксировал усиление сигма-фона — и это значило, что портал и его излучение тут ни при чём.

— Над морем больше метана и сероводорода, — отметил Хольгер. — Видимо, выделяются из вот этой жижи. Области гниющей органики... Интересно, почему они окружают каждый водоём? Почва так легко размывается?

На экран вышли показатели температуры, атмосферного давления и скорости ветра, и Гедимин задумчиво кивнул — настолько пригодным для жизни не был даже современный Марс. На Кагете было прохладно — умеренные широты наполовину покрывал мощный ледник — но экватор дышал теплом, и воздушные массы непрестанно перемешивались, порождая сильные ветра и частые ураганы. Спрингер преодолел их без труда, хотя в область циклона над тропиками исследователи всё-таки не полезли, — но внизу определённо было ветрено.

— Там можно дышать без респиратора, — сказал Гедимин. — И радиационный фон умеренный. Вот только ирренций...

— Я не вижу омикрон-излучения, — покосился на него Хольгер. — Только сигму. Видимо, ирренций там не везде. Посмотрим, что даст первая высадка...

Отчёт о ней был здесь же — трое сарматов, один спрингер (не тот, что облетел планету), область приэкваториального побережья. Это был объёмный файл — исследователи провели на Кагете почти сутки и выбрались оттуда совсем недавно; они все были живы и, как было указано в отчёте Медблока, не менее здоровы, чем перед вылетом, — и Гедимин, помнящий судьбу тамоанчанской экспедиции, облегчённо вздохнул.

— М-да, это не Тлалок-А, — покачал головой Хольгер, пробежав быстрым взглядом по первым страницам. — Это прямо-таки Земля. Надо же было наткнуться на такой оазис! Там можно просто высаживаться и жить. Я не думал, что так бывает...

Гедимин кивнул. Он смотрел на фотографии — плоская равнина, затянутая низкорослой широколиственной зеленью, распластавшейся вдоль земли, редкие широкие ручьи, едва продвигающиеся в чёрной жиже с торчащими из неё зелёными волокнами, чернота и зелень до горизонта. Это был берег местного моря, но где оно, можно было догадаться только по небольшим подъёмам поверхности — слой переплетённых растений покрыл мелководье. Несколько пластов водяной растительности, выброшенных когда-то на твёрдый берег, нашли сарматы; ветер скатал водоросли в шары по два-три метра высотой, и они догнивали на побережье. Их нижние части уже опутало что-то быстрорастущее из состава наземной флоры.

— Они сейчас в море или на суше? — спросил Гедимин.

— Где-то между, — ответил, хмыкнув, Хольгер. — Тут очень размытые берега. Километры грязевого болота вокруг каждой лужи. Посмотри на местные растения. У них и корней-то нет...

На очередной фотографии сарматы собрали образцы фауны — два десятка странных существ со множеством щупальцеподобных выростов. Некоторые были похожи на лепёшки с несимметрично расположенными глазами, другие напоминали морских червей или многоножек. Пласты водорослей и прибрежная жижа кишели ими — один из сарматов сфотографировал свою руку, запущенную ненадолго в грязь, и улов, оставшийся после этого на ладони.

— Техника безопасности, — неодобрительно покачал головой Хольгер.

— Ассархаддон будет доволен, — сказал Гедимин. В животных он не разбирался, но знал, что жизнь в космосе — огромная редкость.

— Да, поставит в экзотариуме ещё один вольер, — согласился Хольгер. — Хм... В воде много гниющей органики. Что неудивительно... И воздух там не очень приятный.

— Это из-за жары. Всё разлагается, — сказал Гедимин. — На севере должно быть чище. Мне не нравится эта жижа. Тяжело строить в ней.

— Это всего лишь первая высадка, атомщик, — успокоил его Хольгер. — Навряд ли Ассархаддон прикажет строить там базу. На Кагете есть горные районы, там не так топко... А ты заметил, что сигма-излучение ослабло? Видимо, источник не на экваторе...

— И омикрон по-прежнему не обнаружен, — Гедимин сверился с отчётом. — И в пробах грунта нет ирренция. Тогда там можно будет жить. Хорошая планета.

Он посмотрел на повисшую над экраном голограмму и едва заметно улыбнулся. "Своя Земля. Не хуже этой. Просто прилетай и заселяйся. Никаких "макак". Никакой войны. Все ресурсы под рукой..."

— Я бы переселился туда, — сказал он вслух. — Даже и в болото.

Хольгер усмехнулся было, но внимательно посмотрел на него и стёр ухмылку с лица.

— Думаешь, хорошо было бы обменять Землю на Кагет? Просто улететь и забыть о существовании человечества? Да, мне это нравится. Но, боюсь, Маркус с нами не согласится.

Гедимин угрюмо кивнул.

04 июня 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

— Ну что, пришло? — спросил Хольгер, поднимаясь из-за стола навстречу Гедимину. Вчерашний отчёт заинтересовал только его — экспедиция снова бродила по мелководью и запускала дроны под водорослевые пласты, потеряв один в непроходимых зарослях; на Луну пришло много информации о местных формах флоры и фауны, и Гедимин, попытавшись её переварить, быстро запутался — как тот дрон в водорослях. Единственное, что он понял и посчитал важным, — позвоночных животных на Кагете не нашли.

"Беспозвоночные ограничены в размерах и сильно завязаны на содержание кислорода," — задумчиво сказал Хольгер, дочитав отчёт до конца. "Двадцать два процента... Сомневаюсь, что на суше мы встретим гигантов. И... думаю, если не лезть в океан, на разумную жизнь мы не наткнёмся."

"Разум?" — изумлённо мигнул Гедимин. Он, конечно, помнил странные кости и остатки строений в ириенских рудах, но наткнуться на разумных существ на очередной планете... Он даже не держал в голове такую возможность — и подозревал, что экспедиция и те, кто её посылает, об инопланетянах тоже не беспокоятся.

Хольгер пожал плечами.

"Я бы не исключал такую возможность. Подозреваю, что разум заводится рано или поздно везде, где есть жизнь. Удобная штука, — почти как дополнительный набор когтей и зубов. Но вот... не знаю, хотел бы я наткнуться на инопланетных собратьев. Нам с людьми-то не ужиться..."

— Да, — Гедимин поднял руку, открывая экран передатчика. Телекомп, приняв сигнал, замигал светодиодами. Информация в этот раз перекачивалась быстро — пришёл всего один отчёт, и, видимо, в этот раз экспедиция не успела закопаться в образцы.

— Смотри! — оживился Хольгер, увидев объёмные снимки. — Они просканировали несколько участков экваториального океана сигма-лучом.

— Опять червяки? — недовольно сощурился Гедимин.

— Ну-ну, потерпи, — хихикнул Хольгер, разворачивая на весь экран текстовую часть. — Тут довольно интересная информация. Выходит, что малые глубины так густо заселены водяной флорой, что сквозь них свет не проходит. А постоянные размывы побережья и снос почвы в океан превращают воду в мутную взвесь органики и неорганики... В общем, там много беспозвоночных фильтровщиков, но ничего сложноустроенного. Оно не выживает без кислорода и освещения. Так что разумных соседей у нас там не будет. Я думаю, это к лучшему.

Гедимин терпеливо ждал, когда химик насмотрится на толщу морской воды, пропитанной продуктами распада органики, и откроет отчёт о сухопутной экспедиции. "Растения и червяки," — думал он, вспоминая вчерашние картинки. "Много разных растений и червяков. Ассархаддон, определённо, доволен. И воевать там не с кем."

— Ага! Они высадились в тропиках, — Хольгер, сжалившись над Гедимином, вывел на экран новый блок фотографий. Их сделали сарматы со второго корабля — первая экспедиция осталась собирать образцы на побережье Моря Водорослей. Вторая группа имела тот же состав — спрингер, четвёрка ЛИЭГов, трое сарматов в экзоскелетах с флиевой прослойкой. Она высадилась на засушливой равнине в тропическом поясе. Это был широкий участок твёрдой суши; несколько узких рек, прорезавших в нём глубокие овраги, практически пересохли — видимо, они зависели от сезонного поступления воды. Дроны спускались в один из каньонов и обнаружили на дне три полосы цветного осадка — мелкий красный песок там, где течение было быстрым, и тёмно-зелёный подсохший ил на мелководье. В пробах грязи нашли плоские панцири и спиральные раковины с живыми обитателями внутри — видимо, эти существа умели пережидать засушливые сезоны.

— А может, реки пересохли внезапно, — отозвался Хольгер на высказанное вслух предположение. — Мы не знаем ничего о местных сезонах. Наклон планетарной оси невелик... А вот, смотри, — сходные организмы в степи на плато...

Да, на плоской равнине тоже хватало живых существ, — на одной из фотографий была ступня сармата, окружённая белыми плоскими панцирями. Они во множестве были рассыпаны по плато. Некоторые из них были сброшены во время линьки, владельцы других погибли от засухи, но большая часть обитателей плато была жива и активна. Гедимин посмотрел на снимок посадочной стойки, облепленной белыми панцирями, и хмыкнул. "Техника безопасности..."

— Они выставили поле, как только заметили такое поведение, — обиделся за экспедицию Хольгер. — Это был запланированный эксперимент... Уран и торий! Там настолько сильный ветер?!

Гедимин давно обратил внимание, что дроны, спустившиеся в каньон, отчего-то не использовались для съёмок на плато; теперь он прочитал данные о скорости ветра и присвистнул. Даже экзоскелетчики передвигались там с трудом, боком лавируя против воздушного потока. Растительность пласталась по земле, не поднимаясь выше десяти-пятнадцати сантиметров; на возвышенностях выживали только лишайники. Местные животные большую часть суток проводили, зарывшись в грунт, и стойка спрингера была облеплена ими только с подветренной стороны.

— Тут интересные минералы, — заметил Хольгер, читая про себя отчёт. — Много железа, марганец, фосфор... Можно было бы поставить там сольвентную установку.

— Поставят, — кивнул Гедимин. Железо было важным ресурсом, как и марганец, и фосфор, — сольвентная установка выцедила бы всё полезное, и никакой ветер ей не помешал бы.

— Торий! — Хольгер ткнул пальцем в экран. — В осадке на дне каньона обнаружили торий.

— А что с радиационным фоном? — запоздало спохватился Гедимин.

Плато фонило умеренно — чуть больше, чем морской берег, но из спектра не исчезали сигма-кванты... хотя и омикрон-кванты появляться там не спешили.

— Здесь можно высаживаться, — сказал Хольгер, дочитав до конца. — Утяжелённые конструкции, ветрорезы, ветряная электростанция вдобавок к ЛИЭГам... Там ненамного хуже, чем в Ураниум-Сити. А с Марсом вообще не сравнить.

Гедимин молча кивнул. Он думал, глядя на снимки, что сам хотел бы пройти по продуваемому бешеным ветром плато, посмотреть, как по ладони ползают белые "крабы" или даже уйти по колено в прибрежную жижу, пронизанную водорослями. "Вот бы побывать там," — он смотрел на фотографии так, будто хотел запомнить их, чтобы в будущем сориентироваться на местности. "Я почти нигде не был. Я умею строить электростанции и бурить скважины. Если бы удрать туда, забрать всех разумных, — и пусть Маркус сам тут воюет..."

06 июня 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Телекомп, приняв данные с передатчика Гедимина, в последний раз мигнул светодиодом, и Хольгер, приникший к экрану, странно хрюкнул.

— Атомщик, смотри сюда!

На снимке, переданном с Кагета, была скалистая местность, почти лишённая следов жизни. Её сфотографировали сверху, с высоты полёта спрингера, заходящего на посадку. В самих скалах было мало интересного, но над ними почти вровень с кораблём летели, вытянув руки вдоль туловища, двое сарматов в экзоскелетах. Гедимин увидел на их спинах знакомые тройные гребни.

— Испытания, — хмыкнул Хольгер.

— Опасно, — недовольно сощурился Гедимин. — Там же ураган.

— Да нет, там почти что штиль, — Хольгер ткнул в отчёт о высадке. — Они у подножия гор, прикрыты от ветра краем скальной цепи.

Это была третья экспедиция на поверхности Кагета; две предыдущие продолжали исследования на побережье и на засушливом плато, третья высадилась в умеренных широтах у подножия горного хребта. Дроны предварительно облетели его, засняв с воздуха. Это был протяжённый массив, вытянутый с запада на восток, достаточно высокий, чтобы большую часть его вершин покрывали ледники, порождающий несколько сотен рек и местами дымящийся — в его состав входили два действующих вулкана. Последнее извержение, кажется, было недавно — подветренные склоны многих гор были покрыты рыхлым пеплом и лишены растительности, наветренные выгорели тоже, но вулканическое вещество с них давно сдуло. На объёмной карте Кагета массив был обозначен как "Обугленные горы"; третья экспедиция "Гекаты" высадилась к югу от них, на краю скального хаоса, вдали от обоих вулканов.

— Много чёрных и тёмно-серых скал, — заметил Хольгер, рассматривая снимки. — Изверженные породы... Там должен быть обсидиан.

Гедимин пожал плечами. Свой источник обсидиана его, конечно, радовал — но гораздо больше его интересовало усилившееся сигма-излучение. В Обугленных горах оно было на порядок интенсивнее, чем на плато или на побережье, — сармат подозревал, что его источник где-то рядом.

Южные склоны кое-где были покрыты стелющейся растительностью или пятнами лишайников, в подветренных расщелинах можно было увидеть "шапки" мха, густо населённые мелкими беспозвоночными, но чем дальше летающая экспедиция уходила в ущелье, тем меньше становилось следов живого. На последних снимках были голые скалы. Ущелье от входа несколько сужалось, но потом начинало расширяться; засняв расходящиеся склоны, сарматы вернулись на корабль, и на этом их отчёт заканчивался.

— Очень-очень интересно, — бормотал Хольгер, перелистывая страницы с изображениями найденных минералов, взятых кернов и данных, полученных сигма-сканерами. — Много ураносодержащих минералов, торий, свинец, следы серебра и тантала... Кажется, у нас там будет свой Ураниум-Сити.

Он заметно оживился, и Гедимин его понимал — железосодержащих руд в космосе было гораздо больше, чем урановых. "Несколько сольвентных установок," — сармат уже прикидывал, где лучше поставить их, чтобы очередное землетрясение не спустило на них лавину и не раздробило погружённые в скальную породу трубы. "Попутно можно добывать обсидиан."

— Смотри, — внезапно шевельнулся Хольгер; его палец указывал на один из снимков ущелья. Фотография была сделана с точки, откуда просматривался весь проход между скалами до следующего сужения. Ничего, кроме скал, уже неоднократно рассмотренных, Гедимин на ней не увидел.

— Что? — удивлённо спросил он.

— Сам проход, скалы над ним, — Хольгер снова потыкал пальцем. — Странно, не находишь?

— Нет, — честно ответил Гедимин, глядя на голые склоны, чуть скошенные в стороны от прохода.

— Это непрочная порода, — Хольгер показал на трещины, идущие поверху. — Наверняка были осыпи. А внизу ни камешка. Будто робот-уборщик прошёлся. И само ущелье очень ровное. Посмотри внимательно, — что-то это мне напоминает...

Гедимин мигнул. Именно так ущелье и выглядело — что-то массивное проехалось по нему, вытолкнув наружу обломки и выровняв поверхность. Возможно, оно же обрушило некоторые из готовых упасть камней — часть склонов была другого цвета, ещё не успела покрыться красящей пылью и выцвесть от дождей и ветра.

— Да, точно, — сказал он, рассматривая гладкую поверхность. — Расчищенный проход... Мы там не первые?

Он запоздало вспомнил обмолвки Ассархаддона о "крейсерах" в системе Вендана и приказ не привлекать внимания, и ему стало не по себе. "У нас там три экспедиции. Если на той стороне найдут наш портал..." — он невольно поёжился.

— До сих пор наши никого там не встречали, — покачал головой Хольгер. — Или... не замечали, что тоже вполне вероятно. Они собираются идти дальше по ущелью. Единственное, что успокаивает, — ущелье расчистили не сегодня и не вчера. Может быть, там уже никого нет.

07 июня 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

На платформу Авиаблока одновременно прибыли два пассажирских вагона — ничего необычного здесь не было, иногда прибывало даже три, и платформа была на это рассчитана — но сегодня высадившиеся сарматы клубились на станции на несколько секунд дольше, и Гедимин не успел нырнуть в свой коридор раньше, чем его кто-то окликнул. Он, погружённый в свои мысли, прошёл бы мимо, но Хольгер поймал его за локоть и дёрнул назад.

— Атомщик, притормози!

— А Кумала уверял, что ты обо мне спрашивал, — хмыкнул, весело глядя на сарматов, Исгельт. Ни он, ни его скафандр за время отсутствия не изменились, и по-прежнему его сопровождали охранники, занимающие на платформе кучу места. Гедимин недовольно покосился на них и жестом показал — "уйдём с дороги".

— Тебя давно не было, — сказал он. — Мало ли...

— Как выразился Кумала — "очень трогательно", — снова хмыкнул Исгельт. — Чем вы там занимаетесь? "Крылья" в деле уже видел, на Кагете они нам пригодились.

Сарматы переглянулись. "Читаем новости с Кагета," — хотел было ответить Гедимин, но вовремя понял, что этот ответ не будет уместным.

— Атомщик разработал ирренциевый бур, — нашёлся с ответом Хольгер. — Доводит его до ума.

Исгельт мигнул.

— Ирренциевый... бур? Странная, должно быть, штука. Жаль, мне сейчас надо бежать. Сложи чертежи на видное место — будет время, загляну в них. Значит, бур... И что я раньше не подумал...

Кто-то из рассеивающейся толпы уже нетерпеливо сигналил ему. Исгельт, на прощание вскинув руку, быстро пошёл к незнакомому сармату, охранники потянулись за ним.

— Очень трогательно? — Хольгер хихикнул в респиратор. — У Кумалы свой взгляд на вещи...

Передатчик Гедимина мигнул и погас. Сармат толкнул Хольгера в плечо.

— Есть данные...

...Некоторое время пришлось потратить на приведение чертежей бурильной установки в приемлемый вид. Хольгер сильно преувеличил — "до ума" доводить её надо было ещё неделю, и занимался этим Гедимин весьма лениво. "Ну, пусть смотрит," — пожал он плечами, вывесив папку с информацией на самое видное место экрана. "Зачем ему вообще бурильные установки, если все готовятся к войне? Бункеры хорошо ломаются с орбиты..."

Файлы, пришедшие от Кумалы, были с пометками, обозначающими особую важность и частичное перекрытие доступа. Гедимин и Хольгер настороженно переглянулись, и ремонтник прикрыл полосу камер непрозрачным защитным полем. Может, Ассархаддона и не было на базе, но сообщить ему могли — а подставлять Кумалу Гедимин не хотел.

— Уран и торий! — выдохнул Хольгер, взглянув на первую фотографию. — Если это делалось не вручную, то я не знаю...

Экспедиция миновала узкий проход, и горловина ущелья снова расширилась. Его склоны были гладко срезаны гигантским "сфалтом" — они блестели от оплавленного камня. На дне огромной каменной чаши зиял идеально круглый колодец. Дрон, спустившийся в него, обнаружил восемь коротких коридоров, ведущих в разных направлениях и заканчивающихся круглыми камерами с отверстиями в стенах. Гедимин смотрел на снимки, ошалело мигая, и машинально прикидывал, какие именно крепления были в эти выемки вставлены. Посреди мыслей его толкнул в бок Хольгер, и сармат дёрнулся всем телом — удар вышел сильнее, чем оба ожидали.

— Сольвентная установка, — криво ухмыльнулся химик, посмотрев на него. — Не мы первые до этого додумались.

— Чем они резали склоны? — вырвалось у Гедимина. — Плазмой?

Дроны, после обнаружения "сольвентной шахты" запущенные над горами, нашли ещё один похожий объект поблизости — так же, как и сарматы, строители шахт держались подальше от вулканов. Два робота, спущенные в колодец для забора проб, вернулись ни с чем — инопланетный сольвент то ли испарился, то ли надёжно впитался, но следов разъедания породы почти не было. Гедимин и Хольгер озадаченно переглянулись.

— Они пробили две шахты, поставили установки... и разобрали всё и ушли, — сказал химик. — Чего-то я не понимаю в горном деле...

Гедимин вывел на страницу текстовый отчёт — в шахте и вокруг неё были проведены разнообразные замеры и сканирования. То, что он искал, выпало на экран сразу же — слабое, но устойчивое омикрон-излучение и усилившийся "ореол" "сигмы".

— Ирренций, — прошептал он, глядя на показания сканера. Сигма-лучи, углубившиеся в горные породы на полкилометра, принесли чёткую картину рудных полос, под небольшим углом поднимающихся к поверхности вдоль горного хребта. Одна из них расходящимся "хвостом" цепляла шахту.

— Серебряно-урановая жила, — пробормотал Хольгер, мельком заглянув в отчёт. — С небольшим процентом ирренция в уране, плюс кеззий, плюс... Гедимин, смотри! Это же природная флия!

— Мифрил, — машинально поправил Гедимин, глядя на показания анализатора. Кеззий и серебро, сдавленные сближающимися плитами и нагретые близкой магмой, слились в чётко опознаваемый сплав... но, разумеется, о точном выверении процентов речи не шло, и флией его назвать было нельзя.

— Мать моя пробирка, — пробормотал Хольгер. — У нас ещё один ирренциевый рудник.

— Кеззиевый, — буркнул Гедимин. — Кеззий важнее.

Дроны-разведчики были защищены от омикрон-излучения — те, кто их проектировал, уже знали об Ириене; сарматы тем более были подготовлены и не пострадали, и Гедимин с одобрением смотрел на них, позирующих на гладко срезанном склоне горы. "Сольвентная установка," — думал он. "Шахта под неё уже есть. Поставить её туда же."

Хольгер вернул на экран общий план ущелья и задумчиво смотрел на него.

— Почему они улетели? — еле слышно пробормотал он. — Всё подготовили, начали добычу... и улетели. Что им не понравилось?

Гедимин пожал плечами.

— Может, ирренций? Если они не знали, что это, могли быть жертвы, — предположил он.

— Так быстро? — недоверчиво покосился на него Хольгер. — Они едва успели пустить раствор. Даже люди после облучения живут ещё несколько дней, а ведь надо ещё догадаться, в чём причина смертей, всё сопоставить, забрать оборудование... Выходит, что они только увидели ирренций в пробах — и сразу свернулись. Очень странно...

— Может, завтра что-то прояснится, — сказал Гедимин, покосившись на закрытые камеры. — Стирай файлы, а я уберу поле. Нельзя их оставлять.

"Наткнулись на ирренций и улетели," — думал он, направив невидящий взгляд на чертежи новой бурильной установки. "Не оставили ни единой гайки. Они что-то знали, кто бы они ни были. Вот бы поговорить с ними..."

08 июня 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

— Ничего? — вполголоса спросил Хольгер, выйдя из вагона на платформе Тренировочного блока. Гедимин молча качнул головой. Передатчик молчал.

— Надеюсь, они там не нарвались, — с тревогой в голосе прошептал химик.

"Красный шлюз" Гуальтари закрылся за сарматами и снова открылся, и мимо просвистел боевой снаряд. Он взорвался в паре метров от Гедимина, засыпав его скафандр горячими осколками. "Поле!" — досадливо сощурился сармат. "Реакция, как у макаки..." Он оглянулся через плечо на Хольгера и обнаружил, что стоит к входу полубоком, прикрывая химика спиной, — тогда как долю секунды назад спокойно выходил из шлюза и собирался идти прямо.

— Спасибо, — кивнул Хольгер, смахнув с его плеча прилипший шматок фрила. — Э-эй! He-e-eta!

Грохот прекратился. Из-за груд металлолома, разбросанных по полу, выглянули сарматы в оранжевых скафандрах. Гуальтари, жестами показав им, что перерыв продлится три минуты, вышел на середину зала и вскинул механическую руку.

— Ещё один летун? Хольгер Арктус из Ядерного блока?

— Я тебя тоже помню, — вежливо улыбнулся химик.

— Немного полетаем, — сказал Гедимин, кивнув на тройное "крыло" за спиной Хольгера. Гуальтари закивал, гостеприимно разводя руками.

— Сколько хочешь. Зал — твой.

Защитный экран уплотнился до непрозрачности. Гедимин прикоснулся к вискам, опуская ипроновые пластины. Дополнительная защита на "Седжене" ещё работала, и сармат ничего не чувствовал.

— Убери пластины, — попросил он Хольгера. Тот мигнул.

— Уверен, что это не опасно? Ты часто летаешь без пластин?

— Ничего опасного, — буркнул сармат — ему очень не нравился пристальный немигающий взгляд Хольгера. — Сигма не убивает.

Химик недоверчиво хмыкнул и нехотя поднёс руки к шлему.

— Готово. Что теперь?

— Взлёт, — едва заметно усмехнулся Гедимин, разрушая дополнительные экраны.

Он сам не заметил, как его подбросило в воздух — и был точно уверен, что не давал такой команды. Тёплые волокна оплели его виски, протянулись по скулам к переносице, из-за спины вытянулись невидимые, но вполне реальные щупальца. Прикрыв глаза, он позволил новым органам ощупать окружающие объекты и почти сразу же наткнулся на Хольгера. Тот стоял на полу, глядя вверх.

— Ты не показал команду взлёта, — напомнил химик. — А я что-то замешкался и не отследил её. Покажи ещё раз, пожалуйста.

Гедимин виновато кивнул, поднял руки, показывая нужный жест.

— Это сначала, потом — вот так. Тягу пока не включай.

Хольгер поднялся к нему и повис рядом, неуверенно расставив руки. Он попытался повернуться через плечо и едва не влетел в стену — Гедимин еле успел перехватить его. Он повёл лопатками, почувствовав странные волны тепла — его невидимые щупальца наткнулись на излучение "крыльев" Хольгера.

— Ты чувствуешь? — тихо спросил он, слегка прищурившись. Химик мигнул.

— Чувствую что?

Теперь мигнул Гедимин.

— Волокна, — он прикоснулся к виску. — Здесь. На лопатках. Тёплые волокна. Ты их чувствуешь?

Хольгер замигал, ошалело встряхнул головой и вскинул руки, резким движением возвращая пластины на место. Его швырнуло вниз, и он, не удержавшись, врезался в штырь, торчащий из стены. Гедимин метнулся за ним, но сармат уже отключил "Седжен" и теперь стоял на полу, держа руку на передатчике.

— А-том-щик, — медленно, по слогам, проговорил он. — Подними пластины. Сейчас. Или придут медики.

Гедимин мигнул.

— Ты в себе?

Он приземлился с работающим "Седженом" — в последнее время у него это хорошо получалось — и протянул руку к Хольгеру. Тот проворно шагнул назад.

— Сначала пластины. Куда я смотрел?! Сколько ты уже под этим облучением?

Гедимин сузил глаза. Кажется, что-то было не так — но он не мог понять, что.

— Ладно, поднял, — он нехотя прикоснулся к шлему и отключил "Седжен". — Теперь что?

— И больше не опускай, — тихо попросил Хольгер, убирая руку с передатчика. — Нельзя было тебя отпускать одного. Ещё неделя — и тебе выжгло бы мозг напрочь.

Гедимин фыркнул.

— Это сигма, — напомнил он. — Сигма не обжигает.

— У тебя уже дошло до галлюцинаций, — Хольгер пристально смотрел ему в глаза, и его радужка потемнела до черноты. — Это очень опасно, Гедимин. Ты же сам знаешь. Тот учёный в Лос-Аламосе...

— Он — человек, — досадливо отмахнулся Гедимин. — А у нас не бывает галлюцинаций. Это просто дополнительные органы. Вибриссы. Очень удобные. Ты бы их почувствовал со временем.

Он потянулся было к шлему, но Хольгер с неожиданной силой ударил его по запястью.

— Вот именно, — прошептал он. — Со временем. По мере выжигания клеток мозга. У тебя ярчайшие галлюцинации, атомщик. Тебе пора в медотсек.

Гедимин мигнул. "Галлюцинации? Но они же были там, и они работали..."

— Эти вибриссы показывают то, что есть на самом деле. Эти препятствия, — он указал на свисающие с потолка тросы. — Они помогают ориентироваться. Если бы это были галлюцинации, они бы показывали всякую чушь.

Хольгер покачал головой.

— Ты просто запомнил эти препятствия, и мозг выдаёт их расположение, когда ты пытаешься их потрогать... своими вибриссами. Не все отделы выгорают одновременно, понимаешь?

Гедимин встряхнул головой. Следы от волокон, казалось, ещё остались на висках. Он хотел поднять руку и пощупать их, но вспомнил о Хольгере и остановился.

— Значит, ты думаешь...

— Техника безопасности, Гедимин, — вздохнул химик. — Техника безопасности. Ну как, больше у тебя нет... никаких лишних частей тела? Тогда попробуем полетать?

Сармат угрюмо кивнул.

— Взлёт ты уже видел. Повторяй за мной...

...Передачи от Кумалы не было и вечером. В последний раз Гедимин проверил почту, когда устроился в столовой рядом с Хольгером и Константином. Линкена не было. Айзек, пробегающий мимо, усмехнулся было и направился к пустому месту, но наткнулся на угрюмо-задумчивый взгляд Гедимина и резко развернулся в другую сторону. Сармат недоумённо мигнул и хотел встать и догнать его, но Константин толкнул его в бок — к столу приближался Ассархаддон.

— Научные проблемы не оставляют вас даже ночью? — едва заметно усмехнулся он, посмотрев на сарматов. Охранник, случайно заступивший ему дорогу, шарахнулся в сторону, и куратор сел и снова обвёл взглядом собравшихся.

— Линкен в Испытательном, — сказал Константин. Ассархаддон рассеянно кивнул. Его взгляд, скользивший по лицам сарматов, упорно возвращался к Гедимину.

— Сначала крылья, потом — бурильная установка... — куратор покачал головой. — Многообразное вещество этот ирренций, не так ли? Думаю, вы были рады узнать, что у нас появился доступный источник руды. Портал всё ещё стабилен — возможно, Исгельту удалось надёжно пресечь регенерацию мембраны. И, судя по последним отчётам с Кагета, мы — единственные претенденты на этот ирренций. База будет построена со дня на день. Это ваша заслуга, Гедимин Кет, и ваша, Хольгер Арктус. Маркус высоко оценит вашу работу.

Гедимин ошалело замигал. "Стабильный портал? На Кагете строят базу?" — его глаза вспыхнули жёлтым огнём. "Я знал, что Ассархаддон не пройдёт мимо. Но откуда он..."

— Вам понравился Кагет? — спросил, едва заметно улыбнувшись, куратор. — Кумала был сильно удивлён вашим интересом.

— Ты знаешь? — Гедимин заставил себя не отводить взгляд. Ассархаддон спокойно смотрел на него, и ничего, кроме дружелюбия, в его глазах не было.

— Это моя работа, Гедимин... И ещё я знаю, что вы нуждаетесь в помощи медиков. Не знаю, почему в моё отсутствие медотсек не забрал вас, но... это будет обсуждено, и выводы будут сделаны.

Последнюю фразу он проговорил, глядя в сторону, и Гедимин невольно поёжился.

— Не трогай их, — угрюмо сказал он. — И мне не нужна помощь медиков. Лучше отправь меня на Кагет. Авиаблоку я больше не нужен. Дай мне работу.

Ассархаддон кивнул.

— Никэс сообщил мне. Кагет — отличный землеподобный полигон для испытания новой техники. Авиаблок перебросит туда часть персонала... Но вами я рисковать не могу. Вы остаётесь на Луне. Очень скоро для вас найдётся новая работа. А пока вас поместят в автоклав на восстановление. Завтра утром Стивен отведёт вас туда. Это же касается Хольгера.

Сарматы переглянулись. Ассархаддон, приподняв ладонь на прощание, поднялся из-за стола.

— Стой! — вскинулся Гедимин. — Ты говоришь, на Кагете мы одни? А те, кто пробурил шахты?

Куратор едва заметно пожал плечами.

— Улетели, не оставив следов. Удивительная раса. Две сольвентные шахты, почва, уплотнённая гравитационной волной, и пара проложенных дорог, — больше ничего. Ни обёртки, ни окурка, ни отпечатка ступни. Нам ещё учиться и учиться скрытности. Не беспокойтесь, мы отслеживаем окрестности Кагета. От сигма-волн никто ещё не скрывался. Не бойтесь инопланетян, Гедимин. Вас они не найдут.

09 июня 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

До официального подъёма оставалось четверть часа. Гедимин сомкнул пластины брони и сошёл со стапеля, разводя руки в стороны, — обычная разминка при надевании скафандра. Он остановился посреди комнаты и тихонько поскрёб стену. Условный знак был замечен — Эллак заглянул в отсек.

"Войди," — жестом попросил его Гедимин. Охранник кивнул и закрыл за собой дверь. Гедимин припечатал её защитным полем — у всех были дозиметры, и выброс сигма-квантов мог привлечь внимание.

"Сними шлем," — попросил он Эллака. Тот подозрительно сощурился и нехотя прикоснулся к шее. Тяжёлый шлем экзоскелета откинулся назад.

"Скажешь, что почувствовал," — Гедимин лёгким движением убрал пластины с висков и отключил все экраны "Седжена".

Щупальца взметнулись над плечами, дёрнув сармата назад, — сегодня они особенно хорошо ощущались. Он до боли сжал кулаки — так легко было взлететь, для этого даже не нужны были жесты. Взлететь, преодолеть притяжение Луны, оседлать один из спрингеров, идущих на Кагет... Гедимин стиснул зубы и медленно разжал кулаки. "Седжен" погас.

"Говорить?" — спросил удивлённый Эллак. "Ничего не было."

Гедимин кивнул. "Ясно. Спасибо, что помог. Скоро смена."

Эллак тихо хмыкнул. "Я не устал," — сказал он. "Только скучно. Что ты включал? "Крылья"? Они хороши?"

— Очень, — вслух ответил Гедимин, прижимая кулак к груди. — Когда их пустят в серию, о реактивных двигателях забудут навсегда.

Эллак недоверчиво ухмыльнулся. "Тихо, учёный," — жестами сказал он. "Выпусти меня. Скоро подъём."

15 июня 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Крышка автоклава открылась с лёгким щелчком. Гедимин, с закрытыми глазами лежащий на дне, вяло удивился — он не должен был ничего слышать под наушниками, защищающими от Би-плазмы на дне контейнера. Только теперь он заметил, что жидкость уже не покрывает кожу, и что в автоклаве с каждой секундой становится холоднее.

— Очнулся, — довольно кивнул медик, заглянувший в контейнер. — Пятнадцать минут на сборы. Пойдёшь с нами.

— Куда? — спросил Гедимин, медленно приподнимаясь на локте. Датчики и катетеры с его тела успели убрать, их следы на коже быстро разглаживались.

— В центральный зал. Маркус выступит с речью, — ответил медик, отходя от ёмкости. По отсеку разносились приглушённые голоса — все, кто был здесь, деловито куда-то собирались. Гедимин услышал, как сдвигается ещё одна крышка, и поспешно вылез из автоклава, — медики разбудили Хольгера, и, возможно, ему была нужна помощь.

Хольгер выбрался быстро и выглядел бодрым. Хлопнув Гедимина по плечу, он огляделся в поисках скафандра, облегчённо вздохнул, найдя его, и усмехнулся.

— Атомщик, ты это слышал? Маркус скажет нам речь. Даже на Луне ты от него не укроешься!

— Ты сегодня за Кенена? — недовольно сощурился Гедимин — нелепая шутка была из арсенала учётчика, Хольгеру такие поддёвки были несвойственны.

— Вы оденетесь или так пойдёте? — спросил, обернувшись, сердитый медик. — Десять минут до выхода!

Гедимин застегнул на груди комбинезон и, подойдя к стапелю, лёг в привычную броню. "Поднимать больных из-за какой-то речи?" — запоздало удивился он. "Что это с ними?"

Снаружи, в коридорах, горела непривычная красноватая подсветка. Гедимин встревожился было, но сирены молчали, и передатчик не загорался, — на аварию было непохоже. Хольгер, приостановившись посреди толпы, коснулся его ладони, и сармат, вздрогнув, посмотрел на него.

— Сегодня пятнадцатое, — беззвучно шевеля губами, сказал химик. — День траура.

Сармат мигнул. "Да, точно. Совсем заспался в медотсеке..." Он огляделся по сторонам — вместе с ним к центральному залу сходились медики, санитары, местные техники, охрана и немногочисленные "ходячие" пациенты из разных блоков.

— Никто не на работе, — удивлённо прошептал он. — Интересно, во всех блоках так?

Медотсеки и экспериментальный Биоблок примыкали к центральному залу с разных сторон, и когда ворота для медиков открылись, большая часть мест уже была занята. Гедимин шагнул влево, уступая дорогу основному потоку, и окинул удивлённым взглядом зал.

Это было огромное помещение — ненамного меньше стадиона в Ураниум-Сити, гигантская воронка, сверху донизу изрезанная широкими ступенями. На них стояли скамьи, удобные для обычных сарматов и слишком большие для филков, — но, так или иначе, все, кто входил, находили себе место. На дне воронки стоял голографический проектор. Он уже был включен и демонстрировал сарматам объёмную карту Солнечной Системы. Гедимин сел на ближайшую скамью, убедился, что Хольгер рядом, и его не придавили, и начал пересчитывать спутники планет-гигантов. Он не успел добраться до Нептуна, как карта погасла, и перед сарматами встала десятиметровая фигура в чёрно-красном комбинезоне.

— Tza atesqa! — Маркус Хойд, уже не скрываясь, поднял руку в традиционном жесте. — Приветствую вас, мои собратья и соратники. Вы, те, кто слышит меня сейчас, на тайных базах за пределами Земли, — вы готовитесь к решающей битве за нашу свободу. От вас зависит, останемся ли мы навсегда рабами ничтожных приматов или воссияем среди звёзд, как великая цивилизация Eatesqa. Наши собратья, запертые в резервациях, порабощённые землянами, ждут нашей помощи. Не медлите! Очень скоро прозвучит последний сигнал, и начнётся война — та, которой мы все так долго ждали. Скоро Земля падёт. Tza atesqa!

— Zaa ateske! — громыхнуло со всех сторон. Гедимин ошалело замигал, но вовремя заметил, что встали и резко подняли руку только охранники, — медики и немногочисленные рабочие из других отсеков отнеслись к словам Маркуса равнодушно, многие не двинулись с места. "Никто не любит политинформации," — заключил про себя Гедимин; он, пользуясь тем, что сидел на самом последнем ряду, даже не стал поднимать руку.

— Ну и что мы теперь будем делать? — спросил Хольгер, стоя на платформе перед транспортным туннелем. Сарматы неспешно расходились по базе; Маркус объявил официальный выходной, и на рабочих местах остались немногие. У Гедимина и Хольгера тем более не было никакой работы — медики закрыли отсек и отправили их прогуляться.

— Гуальтари, скорее всего, отдыхает, — рассуждал вслух ремонтник. — Зал мы не откроем. Пойду в реакторный отсек. Там всегда дежурят.

Хольгер мигнул.

— Странное место для отдыха, атомщик.

— Предлагай, — пожал плечами Гедимин, вспомнив, что в реакторном отсеке его навряд ли ждут — а значит, могут и не пустить; он давно не проверял свой пропуск.

— В экзотариум, наверное, уже привезли образцы в Кагета, — сказал Хольгер, глядя на табличку с обозначением Биоблока. — Я бы съездил посмотреть.

Гедимин усмехнулся и кивнул. "Да, образцы с Кагета... Наверное, для них вырыли ещё один отсек. Или даже несколько."

...Сегодня в экзотариуме они были не одни — ещё несколько сарматов в разной спецодежде бродили по отсекам, разглядывая животных. Миновав отсеки Солнечной Системы, Гедимин и Хольгер вышли к Ириену. Зелёных Пожирателей в этот день никто не тревожил, и двери были закрыты — но Гедимин прошёл беспрепятственно, а внутри — остановился на пороге. За толстой рилкаровой стеной вольера виднелся знакомый силуэт в скафандре со странным орнаментом. Вокруг — у вольера, на смотровой галерее, у двери — неподвижно стояли охранники в тяжёлых экзоскелетах. Они проводили пришельцев холодными немигающими взглядами, но не двинулись с места.

— Ассархаддон, — удивлённо мигнул Хольгер. — Что он там делает?

Из-под потолка послышался тихий смешок.

— Кормлю животных, Хольгер Арктус. Интересное занятие. Можете присоединиться ко мне, если есть желание. Охрана вас проводит.

"Кормить Зелёных Пожирателей?!" — Гедимин мигнул. Двое охранников отвернулись от вольера и вопросительно посмотрели на него. Сармат поспешно закивал.

Их провели под вольером, через узкий коридор; охранники остались снаружи, Гедимин и Хольгер прошли дальше, в шлюзовую камеру, на двери которой горело предупреждение о радиационной и химической опасности. Гедимин опустил на глаза тёмный щиток, покосился на Хольгера и его датчики герметичности и вошёл первым.

Дезинфекция продолжалась пять минут — сперва подавался горячий хлор, потом его откачали вместе с остатками воздуха, и включился источник нейтронов. Только после этого сармат смог выйти на серый каменистый грунт Ириена.

— С высадкой, — хмыкнул в наушниках Ассархаддон. — Изучаете новую планету?

Гедимин, уставившийся на серые искры в кусках камня, нехотя оторвался от их изучения и посмотрел на куратора. Тот стоял у стены и держал на ладони россыпь металлических обломков. Вокруг ползали огромные многоножки. Одна из них ощупывала усиками ноги сармата, другая уже освоилась и подняла половину туловища вверх, чтобы дотянуться челюстями до его ладони. Ассархаддон подставил руку, и две пары ножек уцепились за неё. Зелёный Пожиратель выдвинул челюсти и опустил голову на ладонь сармата. Должно быть, металл захрустел, но Гедимин ничего не услышал — скафандр был надёжно изолирован от окружающего мира, воздух Ириена — и передаваемые им звуковые волны — внутрь не проникали.

— Они ручные? — послышался в наушниках удивлённый голос Хольгера. Сармат прошел камеру дезинфекции и теперь разглядывал животных. Все они так или иначе реагировали на появление чужаков — даже те, кто до сих пор лежал неподвижно, приподнялись и расправили усики. Их круглые блестящие глаза не имели зрачков, и Гедимин не мог понять, куда они смотрят и что при этом видят.

— Не до такой степени, как кошки, собаки или коровы наших друзей-приматов, — отозвался Ассархаддон, — но они приносят нам пользу, и они не против взять пищу из рук. Кажется, вы их заинтересовали. Можете покормить их.

Он покосился на открытый контейнер, висящий на поясе. Гедимин запустил туда руку и вынул несколько деталей, хрупких от долгого облучения, — одна из них даже раскололась в его пальцах, и часть упала на землю. Оживившийся Пожиратель накрыл её раньше, чем Гедимин успел за ней наклониться, и высоко вытянул задрожавшие усики. Сармат опустился на корточки и протянул ему обломки. Существо приподняло голову, ощупало руку Гедимина усиками от локтя к пальцам и положило "морду" ему на ладонь. Крючковатые челюсти несколько раз задели перчатку, и Гедимин мог оценить их силу, — он бы не рискнул кормить Пожирателей без скафандра.

— Очень хорошо, — Ассархаддон одобрительно посмотрел на сармата с высоты своего роста — он не присаживался, с интересом наблюдая, как многоножки вытягиваются в половину длины, пытаясь достать его ладонь. — А вы, Хольгер?

— Я не так люблю многоножек, — отозвался химик. — Вообще мы думали, что вы сейчас в отсеке Кагета, с новыми животными.

— А, вот зачем вы пришли, — сказал Ассархаддон. — Нет, отсек ещё не вполне готов. Животные должны привыкнуть к новому месту. Но вы правы, что интересуетесь кагетской фауной. Редкое многообразие видов...

Зелёный Пожиратель снова "обнюхал" руку Гедимина и, не найдя ничего радиоактивного, отполз назад и опустил голову к земле. Сармат несколько секунд смотрел на него, а потом взял ещё один обломок из контейнера Ассархаддона и выпрямился, подняв кусочек металла на вытянутой руке. В наушниках послышался смех.

— Дрессировка беспозвоночных? У вас возникают странные идеи, Гедимин!

Он отстегнул опустевший контейнер и бросил его наземь. Ближайшие Пожиратели оживились и начали ощупывать ящик, запачканный радиоактивной пылью. Один из них погрыз край, заляпав контейнер тягучей "слюной".

— Чистейший флоний, — Ассархаддон, подняв контейнер, рассматривал плевок. — Даже жаль выбрасывать, но...

Размахнувшись, он кинул ящик в скопление многоножек.

Что-то прикоснулось к лицу Гедимина, частично заслонив лицевой щиток, и сармат удивлённо мигнул — на нём, опираясь последней парой ножек на ступню, а всеми остальными вцепившись в неровности скафандра, висел Зелёный Пожиратель. Он уже перекинул переднюю часть тела на плечо сармата и теперь втаскивал последующие сегменты, завиваясь спиралью вокруг вытянутой руки. Вот хвостовая часть осталась без опоры, ещё один рывок — и челюсти Пожирателя сомкнулись на кулаке Гедимина.

Давление было сильным, даже болезненным, — многоножка сжала пластины брони, вдавив их в палец. Сармат приоткрыл ладонь, позволив Пожирателю взять радиоактивный обломок.

— Гедимин, ты цел? — встревоженно спросил Хольгер. Он держал Пожирателя за хвостовой сегмент, свисающий с руки сармата, но существо никак не реагировало на слабые подёргивания.

— Не трогайте его, — сказал Ассархаддон. — Гедимин, разожмите ладонь. Пусть он убедится, что больше ничего не осталось. Вот так...

Пожиратель, расслабив тело, шмякнулся под ноги сарматам и, не успели они и мигнуть, встал на ножки и резво пополз к сородичам. Гедимин неуверенно усмехнулся.

— Животное-дезактиватор...

— Скорее, животное-дозиметр, — сказал Ассархаддон, отряхивая руки. — Великолепная чувствительность. Они реагируют на перепады фона в считанные микрорентгены и вскрывают стальные контейнеры, если положить туда миллиграмм радиоактивного вещества. Биоблок даже предлагал использовать их как детекторы утечек в реакторных отсеках. Если бы не их смертельный яд...

Он с сожалением покачал головой и жестом позвал сарматов на выход.

Уже у входа в шлюзовую камеру Гедимин оглянулся. Он ожидал, что Пожиратели, убедившись, что у чужаков нет ничего радиоактивного, забудут об их существовании. Но многоножки, развернувшись в их сторону, продолжали шевелить усиками, и выросты на их теле слабо поблескивали, будто перемигиваясь.

— Вас заинтересовали flonesh? — с лёгким удивлением спросил Ассархаддон, когда сарматы вышли из шлюза, и их скафандры были очищены и от возможных инопланетных бактерий, и от радиоактивной пыли.

— Они странные, — сказал Гедимин, оглянувшись на вольер. — Умеют координировать действия. Их интеллект проверяли?

Ассархаддон весело хмыкнул.

— Подозреваете их в разумности? Многие животные успешно взаимодействуют. Тесты — стандартные тесты для беспозвоночных — конечно, были проведены. Ничего неожиданного, Гедимин. Это просто животные.

Двое сарматов возвращались обратно через отсеки Энцелада и Венеры. Глядя на проносящиеся мимо обзорных окон тени, Гедимин вспоминал немигающие взгляды многоглазых Пожирателей и странную дрожь их усиков. "Они излучают омикрон," — думал он. "Зеленоватое свечение... Да, так и есть. Значит, должна быть и сигма. Интересно, если войти к ним и убрать пластины, что-нибудь почувствуешь?"

30 июня 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Гедимин тяжело вздохнул и навалился грудью на заскрипевший стол.

— Я уже месяц сижу без дела, — он угрюмо смотрел на свои руки. — Когда меня выпустят?

Хольгер сочувственно погладил его по плечу. Сам он уже две недели назад распрощался с медотсеком и больше туда не приходил. Гедимина отпустили только этим вечером, и то он не был уверен, что завтра его не вытащат обратно.

— Им что, уже не нужен реактор? — спросил самого себя ремонтник. — Я хочу работать...

Константин, посмотрев на что-то над его плечом, резко ударил сармата по локтю. Тот, сердито фыркнув, отодвинул руку.

— Вы здесь, — сказал Ассархаддон, проходя между шарахнувшимися охранниками и занимая свободное место. Там должен был сидеть Линкен, но его не было — уже больше месяца он не появлялся в столовой, проводя полные сутки в кратере Кеджори.

— Где ещё мне быть? — фыркнул Гедимин, глядя на свою ладонь.

— Медики говорят, что вы полностью восстановились, — Ассархаддон, будто не заметив ни грубого ответа, ни сердитого шипения Константина, спокойно рассматривал ремонтника. — Что ж, это хорошо. Завтра утром спускайтесь в цех синтеза. Четыре плутониевых реактора были введены в строй на той неделе. Осмотрите их и ознакомьтесь с отчётами операторов. Если справитесь до отбоя, поднимайтесь к полигонным шлюзам "Койольшауки". Возможно, мы там пересечёмся. С отбоем я покину "Гекату", вечером мы уже не встретимся. Днём я обдумаю, куда вас можно отправить.

Гедимин мигнул.

— Раньше ты давал поручения через охрану или передатчики.

— Как выяснилось, это не всегда надёжно, — сказал Ассархаддон. — С ядром проекта я предпочту беседовать лично. Поднимайтесь к шлюзам, там мы поговорим без помех.

Он встал из-за стола, и стена охранников снова сомкнулась за ним. Сарматы переглянулись.

— Ядро проекта, — пробормотал уязвлённый Константин. — Меня он на личные разговоры не вызывает.

— Целее будешь, — покосился на него Хольгер. — Мне вот не нравится, что он глаз не спускает с Гедимина. Что за новые планы?

Гедимин пожал плечами.

— Константин, ты помогал им с реакторами? — спросил он. Северянин качнул головой.

— Впервые слышу.

— Надо посмотреть, что там. Четыре сразу... — Гедимин настороженно сощурился. — Надеюсь, там ничего не напутали.

01 июля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Зал управления был один на все реакторы, синтезирующие плутоний. Длинное помещение в форме полумесяца — выпуклой стороной к отсекам, вогнутой — к ещё не изрытым лунным скалам — было разделено защитными экранами; сейчас они погасли, и Гедимин мог видеть все показатели на всех мониторах. Он смотрел и едва заметно улыбался.

— Ну? — Хильда нетерпеливо толкнула его в бок. Сармат медленно кивнул.

— Хотели позвать тебя на запуск, — смущённо сказала Хильда. — Но ты вроде болел...

— Звать надо было Константина, — отозвался Гедимин. — Он — специалист по графитовой схеме. Это его реакторы.

— Ты их неслабо доработал, — напомнила самка. — Тут всё по твоим чертежам.

К шлюзам, выходящим на полигон "Койольшауки", Гедимин добирался с довольной ухмылкой и воспоминаниями о самом первом плутониевом реакторе Ураниум-Сити. Уже у поверхности в памяти всплыл тяжеловодный каскад и тот злополучный взрыв... Гедимин перестал ухмыляться и усилием воли заставил себя думать о планах Ассархаддона. "Придумал он, куда меня отправить, или нет? Надоело сидеть без дела. Если он опять улетит, я тут от скуки сдохну," — он досадливо сощурился в иллюминатор. "Крыло отобрали, бур отобрали, прожигатель отобрали..."

Он вышел на платформу, протянувшуюся вдоль главных шлюзов полигона, и растерянно огляделся. У одного из огромных люков маневрировал тягач, недавно доставивший в "Койольшауки" что-то очень большое и тяжёлое. За ним Гедимин увидел охранников в знакомых экзоскелетах — два "Фенрира" ждали кого-то у входа в шлюз.

"Где куратор?" — жестами спросил он, обойдя неповоротливый тягач и остановившись у ворот. Охранники подозрительно сощурились на него. Гедимин убрал тёмный щиток, подставив лицо под считыватель. Экзоскелетчик, покосившись на экран смарта, кивнул и ответил: "В шлюзе. Жди тут. Туда нельзя."

"Зачем сидеть в шлюзе?" — удивился Гедимин, но охранники посмотрели сквозь него и ничего пояснять не стали. Зато к его плечу прикоснулся Стивен — в этот раз без попыток сцапать, достаточно вежливо, и Гедимин не стал отмахиваться.

"Есть иллюминаторы," — сообщил охранник, указав на лестницу, ведущую на четыре метра вверх, к верхней части ворот. На её площадке мог поместиться один "Фенрир" — или один сармат в тяжёлом скафандре. Через несколько секунд Гедимин уже был там и смотрел в небольшое окошко на уровне глаз. По ту сторону толстого стекла была шлюзовая камера — основной шлюз, такой просторный, что там помещалась платформа тягача. На ней лежал странный угловатый корабль в белой обшивке. Это был не истребитель и даже не миниспрингер, — размерами он был сравним с "Циклопом" или "Ицумаденом" времён Второй войны; у него было четыре выступа по бокам — орудийные палубы со всех четырёх сторон, а в бортах угадывались замаскированные откидные люки для кораблей прикрытия. Корабль был окружён охраной в тяжёлых экзоскелетах. Рядом в кольце экзоскелетчиков стоял Ассархаддон и выжидающе смотрел на внутренний люк малого шлюза. Гедимину "боковая дверь" была видна плохо, и он сдвинулся чуть в сторону, изменив угол обзора. Теперь в поле зрения попал один из предупреждающих знаков над люком. "Бескислородная атмосфера?" — сармат удивлённо мигнул. "В шлюзе? Зачем там атмосфера?"

Люк открылся. В огромную камеру вошли двое — один из охранников Ассархаддона и сармат в белом комбинезоне без знаков отличия. У него не было даже шлема, только кислородный баллон за спиной и плотный респиратор. Подойдя к Ассархаддону, он снял маску и отдал её охраннику. Гедимин, вспомнив о бескислородной атмосфере, изумлённо мигнул, но никто из находящихся в камере не удивился. Куратор кивнул и жестом приказал экзоскелетчикам за спиной сармата расступиться. Один из оставшихся за спиной Ассархаддона шагнул вперёд и встал рядом с ним, направив на "белого" сармата оружие. Тот стоял неподвижно, будто не замечая, что находится под прицелом. Гедимин ошалело мигнул, и в ту же секунду охранник выстрелил.

Разряд разворотил сармату грудь. Тело, взорванное изнутри, дёрнулось на месте, голова запрокинулась, но упасть мертвец не успел — ближайший охранник схватил его за плечи. Ассархаддон обмакнул руку в чёрно-красное месиво и провёл по обшивке спрингера, выводя угловатую букву "S". Мёртвого сармата подняли и утащили в боковой шлюз, несколько секунд спустя под лестницей, на которой стоял Гедимин, прошёл охранник с большим запаянным мешком в руках. Ремонтник мигнул и снова перевёл взгляд на смотровое окошко.

Главный шлюз уже опустел. Ворота открылись, и корабль, подхваченный глайдером-тягачом, медленно выползал наружу. Под лестницей зашипел механизм, стравливающий давление, — боковой шлюз вот-вот должен был открыться. Гедимин стоял на лестнице; надо было спуститься и перехватить Ассархаддона, но он медлил, и ему было не по себе.

Куратор, на ходу вытирая руку, вышел из бокового шлюза и замедлил шаг, разворачиваясь к Стивену. "Узнал," — подумал Гедимин, пытаясь стряхнуть странное оцепенение. "Пора спускаться."

— Zaa ateske! — Ассархаддон поднял руку в приветственном жесте. Его глаза под защитной маской слегка светились. Гедимин сдержанно шевельнул ладонью и остановился, настороженно глядя на куратора. "Довольный, аж светится," — мелькнуло в голове. "Что это вообще было?"

— Вам повезло, Гедимин, — сказал Ассархаддон, оглянувшись на соседний шлюз. К нему как раз подъезжал небольшой потрёпанный глайдер. Гедимин, посмотрев на облезлые борта, изумлённо мигнул и тут же сообразил, что навряд ли на базе могли пропустить транспорт, настолько нуждающийся в ремонте, — скорее всего, все видимые повреждения были маскировкой. Под поцарапанной обшивкой угадывался мощный и абсолютно исправный механизм.

— Перехватили меня в последнюю минуту, — пояснил куратор, проследив за взглядом Гедимина. — Мой транспорт. Немного необычный. Не просите покататься.

Он слегка улыбнулся, но тут же его глаза перестали светиться, и он внимательно посмотрел на ремонтника.

— Что-то произошло?

Сармат молча кивнул на ближайший шлюз и перевёл взгляд на правую руку Ассархаддона. Крови на скафандре не осталось — видимо, он привык вытирать броню дочиста.

— А, вы наблюдали за экспериментом, — понял куратор. Он слегка сощурился на Стивена, и тот вздрогнул вместе с экзоскелетом. Гедимина передёрнуло.

— Он не знал, — буркнул он, прикрывая охранника собой. — Не трогай его!

Ассархаддон мигнул.

— М-да... Это, конечно, для ваших глаз не предназначалось, — мягко сказал он. — Однако Ридрек Лиск участвовал в эксперименте добровольно. Я хотел проверить кое-что из древних технологий наших друзей-приматов. Есть множество сообщений о подобных ритуалах, проводимых разными племенами людей. Тысячу-две лет назад это было популярно — и, возможно, действенно.

Теперь мигнул Гедимин. "Человеческие традиции..." — его передёрнуло. "Всегда в них путался."

— Действенно для чего? — спросил он.

Ассархаддон пожал плечами.

— Видимо, для прохождения испытаний. Такие ритуалы должны были как-то повлиять на вероятность... успешного старта, мягкой посадки, нужного исхода сражения, — трактовки многообразны. Ридрек Лиск оказал мне большую услугу, согласившись участвовать, — насколько известно, в этом ритуале важна добровольность.

— Ничего не понимаю, — растерянно сказал Гедимин. Ассархаддон, очевидно, не шутил и не заболел внезапно эа-мутацией, но то, что он говорил, звучало отборным бредом.

— Как чья-то смерть может влиять на работу механизма?

— Древние технологии, — пожал плечами куратор. — Узнаем из отчётов. Кстати, как вам корабль? Это новый торпедоносец Гельмера. Если вы заметили, там стоят ваши двухпучковые излучатели. Перспективное оружие.

Гедимин снова мигнул. Забрызганное кровью лицо Ридрека ещё стояло перед глазами, но не отвлечься на новый, незнакомый механизм сармат не смог.

— Когда успели? — спросил он. — Их же только испытывали...

— Гельмер всегда работал быстро, — отозвался Ассархаддон.

Передатчик на его руке замигал. Он прижал пальцем пластину брони и снова посмотрел на Гедимина.

— То, для чего я вас позвал. Линкену Лиску нужна ваша помощь. Он работает над ирренциевыми бомбами, но зашёл в тупик. Надеюсь, вы сможете его выручить. Завтра с утра поедете с ним.

— Он не заходит в жилой блок, — напомнил Гедимин. Ассархаддон слабо повёл ладонью.

— Зайдёт. Удачи в исследованиях, Гедимин. Нам будет что обсудить, когда я вернусь.

02 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Хольгер вздохнул и положил руки на плечи Линкену и Гедимину, слегка надавив на их броню.

— Осторожнее там, вы оба!

Взрывник хмыкнул.

— Это ядерная физика, химик! Естественно, мы будем осторожны. Атомщик не даст соврать. Верно?

Он толкнул Гедимина в бок. Тот сердито сощурился.

— Веселишься?

Линкен мигнул.

— Ты смурной, — сказал он, заглядывая Гедимину в глаза. — Из-за опытов Ассархаддона? Брось. Мертвеца не оживишь.

Он даже опустил веки, пытаясь изобразить сожаление, — но по нервным вспышкам радужки было понятно, что убитый сармат беспокоит его сейчас менее всего.

— Знать бы, кого расстрелять, чтобы бомба сработала... — вздохнул он, оглядываясь на угрюмого Хольгера; тот, проводив сарматов к Вертикали, остался стоять у двери в жилой отсек, и его глаза из красных стали тёмно-багровыми.

— Только посмей, — ровным голосом сказал Гедимин.

...Последний из сарматов-попутчиков вышел из вагона, и дрезина покатила дальше, плавно набирая скорость. Гедимин смотрел на карту транспортных туннелей. Впереди на его пути была только одна станция на самом конце длинной пустой ветки — "Ядерные испытания".

— Там отдельный шлюз с полигоном? — спросил сармат.

— Нет, там подземная камера, — ответил Линкен; ему, судя по вспышкам в глазах, тоже было не по себе, и он пытался занять храбрости у Гедимина, то и дело оглядываясь на него. — Свой полигон, далеко ходить не надо.

Гедимин фыркнул.

— Вы там в своём уме? Какая ещё подземная камера? Ты же взрывник, сам должен соображать...

Константин, до этого момента стоявший у иллюминатора и скользивший хмурым взглядом по стенам туннеля, дёрнулся и развернулся к сарматам.

— Heta! — его лицо болезненно дрогнуло. — Подземные ядерные взрывы в двух шагах от лаборатории... Запомните, Eatesqa, — если бы не приказ Ассархаддона, я бы к вам близко не подошёл.

— Да мы привыкли, — хмыкнул, не показывая обиды, Линкен.

Вагон затормозил, плавно лёг в захваты и остановился перед платформой. На ней не было никого; пустые коридоры без опознавательных знаков расходились в разные стороны. Линкен уверенно направился в один из них, жестом позвав сарматов с собой.

Очередной замаскированный люк открылся беззвучно, впустив пришельцев в шлюзовую камеру. Охранники отступили от входа — в эту лабораторию им было нельзя, и Гедимин, отвернувшись, довольно ухмыльнулся. Камера закрылась. Гедимин посмотрел на знаки на крышках люков — похоже, эта лаборатория, как и его собственная, была автономной, со своим запасом воды и кислорода на несколько суток.

За изолирующим шлюзом располагался небольшой "чистый" отсек с парой встроенных в стену телекомпов, выдвижными панелями разного назначения и тремя надувными матрасами, сдутыми и свёрнутыми, сложенными в углу. Из одного из свёртков торчал угол тонкого одеяла.

— Один — мой, — пояснил Линкен, проследив за взглядом Гедимина. — А остальные... ну, мало ли что.

Константин презрительно фыркнул.

— Я тут спать не буду, Eatesqa. Для ночлега построен жилой блок. А валяться по уши в плутонии — это не для нормальных существ.

— Да нет тут никакого плутония, — отмахнулся Линкен. — Боишься — дальше не ходи. Сядь тут. Телекомп есть, чего тебе ещё надо?

— Нет уж, — Константин недобро сощурился. — Так быстро вы от меня не отделаетесь. Что дальше?

Гедимин, не влезая в перепалку, рассматривал стены. Тут было как минимум два изолирующих слоя — нейтронностойкий фрил и ипроно-рилкаровая прокладка, а внутри стены угадывался встроенный генератор защитного поля.

Между "чистым" и "грязным" отсеками находился ещё один шлюз, камера дезактивации, и ещё два генератора — основной и резервный. Стена за ним плавно выгибалась, чтобы в случае аварии принять удар на себя. Гедимин отследил ещё два изолирующих слоя, хмыкнул и перевёл взгляд на универсальные станки, прикрытые защитным полем.

— А вон там ирренций, — Линкен указал на непрозрачный купол. — Контейнеры с окисью, по килограмму в каждом. Я пока взял десяток...

— Порошок? — деловито уточнил Гедимин. Константина передёрнуло, и он проверил, герметичны ли пластины на висках.

— Ну да, обычная фасовка. Что, не так? — насторожился Линкен.

— Посмотрим, — неопределённо пожал плечами Гедимин. "Я бы начал с пластин, если не со сфер. Порошок неуправляем..."

Следующие ворота были двуслойными, щедро украшенными предупреждающими знаками. За ними была камера дезактивации, втрое больше той, что разделяла "чистый" и "грязный" отсеки. Люк помигал красным и открылся, выпустив сарматов в плавно изгибающийся коридор. Гедимин измерил его шагами, одновременно пересчитывая генераторы защитного поля в стенах, — длина пустого прохода составляла двадцать метров.

— На что ни пойдёшь, лишь бы не строить лишний выход, — еле слышно пробормотал Константин. — Предупреждайте, если соберётесь там взрывать! Я в эти дни буду уезжать в "Гекату".

— Далеко ехать, — хмыкнул Линкен.

— Ничего, — отозвался Константин. — Жизнь дороже.

Следующие ворота долго мигали, проверяя пришельцев считывателями, и наконец открылись — и Гедимин увидел огромный пустой зал с извилистыми стенами. Едва сарматы вошли, включились "арктусы", разделив помещение непрозрачными перегородками защитного поля. Гедимин осмотрел стены — где-то в глубине предполагались изолирующие слои, но первые два метра были выстланы фрилом, поглощающим энергию взрыва, — нарочито хрупким и лёгким материалом.

— Вот здесь, — сказал Линкен, ткнув пальцем себе под ноги. Сарматы уже вышли в центр зала, к вмонтированным в пол креплениям.

— Ты не думай, атомщик, мы тут всё проверили, — сказал взрывник. — Две килотонны — даже ничего не треснуло.

Константин дёрнулся всем телом и ошеломлённо замигал.

— Псих с ядерной бомбой! — скривился он. — Это последний раз, когда я сюда захожу. Если Гедимину жить надоело — это его проблемы.

— Две килотонны — это ничто, — недовольно сощурился Гедимин. — Не на что тратить ирренций. Сколько его было? Какая схема?

Линкен мигнул.

— Ты что? Ирренций ещё не взрывали. Я тебя для этого и вызвал. Я умею взрывать бомбы, собрать могу, если устройство знакомое, но конструировать новые — это для тебя.

— Понятно, — отозвался Гедимин, про себя облегчённо вздохнув. Ему не хотелось пускать ирренций на бомбы, но на секунду стало обидно за странный металл, — по ощущениям сармата, взрыв ирренция должен был быть мощнее на порядки.

... — Выкладывай, — сказал Константин через четверть часа, когда все сарматы собрались в "чистом" отсеке. — Что ты хочешь сделать?

— Узнать критическую массу, — ответил Линкен, переводя взгляд на Гедимина. — До сих пор никто не знает. Мне поручили эту бомбу. А я не знаю, как к ней подступиться.

Гедимин мигнул.

— И на Земле до сих пор не выяснили? — он недоверчиво посмотрел на Линкена. Тот треснул кулаком в стену, в последнее мгновение замедлив движение руки и смягчив удар.

— Никто не знает, — повторил он. — Вся разведка молчит.

Гедимин и Константин удивлённо переглянулись.

— Хорошо засекречено, — пожал плечами северянин. — Или... есть предположения, но не на чем проверить. Только мы можем взять десять килограмм ирренция. И прибавить к ним ещё десять, если десяти не хватит. Ну что ж, данных по ирренцию у нас много, — начну считать.

Линкен кивнул.

— Если надо что-то проверить — бери ирренций, будет мало — выпишу ещё.

Смотрел он по-прежнему на Гедимина, будто ждал его решающего слова. Сармат пожал плечами — в теоретических расчётах он никогда не был силён.

— Когда Константин закончит, будем работать, — сказал он.

— Так-то так, — протянул Линкен, — но вот... Атомщик, расчёты-то расчётами, но...

Константин фыркнул.

— Что ты там мычишь? Умнее всех? Тогда сам считай!

Гедимин молча ткнул его кулаком в бок. Он задумчиво щурился, глядя на вход в "грязный" отсек. Линкен насторожился.

— Ты что-то надумал, — сказал он. — Говори.

Гедимин кивнул.

— Есть способ выяснить на практике. Так делали раньше на Земле... Сложить ирренций в кучу, добавляя заданную массу. Дождаться лучевой вспышки. Повторить. Уточнить значение до грамма. Повторить ещё несколько раз. Старый способ. Я бы попробовал.

Константин выпрямился во весь рост.

— Tza hasu!

— Что?! — вскинулся Линкен. Гедимин ошалело мигнул — раньше его так не припечатывали.

— Двое полоумных! — Константин звонко приложил руку к шлему. — Что за идиотские опыты?!

Гедимин недовольно сощурился.

— Так делали, — буркнул он.

— Не всё, что делали макаки, надо за ними повторять! — Константин, оборвав фразу на полуслове, стиснул зубы. — Ты же вроде учился в Лос-Аламосе! Тебя там этому научили, да?!

— Эй-эй, heta, — Линкен взял сарматов за плечи и втиснулся между ними. — Меня тут назначили командиром, ясно? Я не знаю ваших дел. Но Гедимин — атомщик, и он уже строил новые штуки. Пусть он работает. Ты будешь тут, он — за шлюзом. Вы друг другу не помешаете.

Константин стряхнул его руку со своего плеча и отстранился.

— Вы оба — полные идиоты, — угрюмо сказал он. — Близко не понимаете, во что влезли. Во время испытаний я буду в "Гекате". Может, туда волна не докатится.