Гастон присел и, прижав её голову к своей широкой груди, спросил:
— С ним что-то не так? Я верно догадался, да? Ведь ты бы не покинула место, в котором служишь пять тысяч лет, просто так, да ещё и инкогнито... Он опять сбежал, да?
— Не-е-ет, его похи-и-и-итили... Может быть, его уже и нет в живых... вот... — всхлипнула Фея.
— А ну, рассказывай, быстро. Я об этом сразу догадался, потому и потребовал от тебя клятвы все мне рассказать. Можешь мне верить, слово рыцаря: я — могила. Да и потом, я имею на это прямое право, я же его брат, в конце концов!
И Фея рассказала ему всю историю от начала до конца — от того дня, когда Принц изменился до настоящего момента. Зверята дополняли рассказ в той части, в которой непосредственно принимали участие. Гастон внимательно выслушал их рассказ, в котором ему особенно понравилась история о Верховном Тайном Совете всех Зверят. Он с улыбкой ласково потрепал обоих по головкам, похвалил их верность своим хозяевам.
Когда рассказ был окончен, было уже не меньше, чем пол одиннадцатого вечера.
Гастон, нахмурившись, мрачно задумался.
— Кое-что об этом я слышал, — сказал, наконец, он. — И о Скалистых горах, и о Золотом Чертоге, и о тайнах и опасностях тех жутких мест, хотя сам там не бывал. В Заморье людей не пускают, это ведь "карантинная зона"... Много действительно мужчин пропало, посмотрев в те колдовские зеркала. Сначала становились они нелюдимыми, замкнутыми, бесчувственными, потом исчезали без следа. Ничего утешительного сказать не могу на этот счет... Знаю только одно — я всегда чувствовал, даже когда я нашел его окровавленную шляпу, даже когда мы её опускали в гроб, я чувствовал, что он жив... И, как видите, не обманулся. Вот и сейчас я чувствую, что он жив...
— И я... и я это чувствую, — прошептала Фея, опуская свою головку на сильное мужественное плечо Гастона и закрывая глаза, — иначе бы я... не отравилась... в этот... поход... — Фея, несколько раз зевнув, окончательно перестала бороться с сонливостью и тут же уснула, прямо на плече Гастона.
Гастон аккуратно и нежно взял её на руки, как пушинку — Фея была легка и тонка, а Гастон был так силен, что мог в одиночку утащить на себе среднего размера медведя. Под бдительным наблюдением обоих Зверят отнес её в комнату.
Уходя, Гастон с сожалением посмотрел на Фею — во сне она была ещё прекраснее! Такое спокойное, такое величественное лицо, высокий умный лоб, правильные черты лица, благородно очерченный чувственный рот, разметавшиеся по подушке светящиеся золотом во тьме волосы...
"Эх, братец, кабы не ты — украл бы я её и увез на край света..." — подумал про себя Гастон, тяжело вдохнул и отправился отдавать распоряжения слугам на завтрашнее утро.
А Зверята осторожно освободили Фею от одежды, переодели в ночную рубашку, укрыли теплым пуховым одеялом и легли спать с нею рядом — Котенок по правую руку, Щенок — по левую. Оставлять Фею одну в чужом доме — а уж тем более отъявленных звероедов и звероубийц — ни, ни! А Фея, как в детстве, обняла Котенка обеими руками и блаженно улыбнулась во сне. Ей снилось, что Принц был рядом, и все у них было хорошо...
6.
Утром, при первых лучах восходящего солнца, Фея проснулась, разбудила Зверят звонкой песней Рассвету и напомнила, что им желательно выйти из города как можно раньше. Гастон вызвался их проводить самым коротким путем.
После легкого завтрака Фея верхом на белой лошади, Гастон — на черной, Зверята и феин багаж, по-прежнему летящий в воздухе, тронулись в путь.
Гастон, облаченный в обычный зеленый костюм, ничем не выдававший его положения, проводил их через настоящий подземный ход. Восторгу Феи не было предела.
Выйдя за крепостные стены, путники скоро вышли на небольшую тропинку, пустившуюся вилять между густыми зарослями пушистых елей и лиственниц. Не прошло и получаса, как путники уже оказались в глубоком лесу без каких-либо следов пребывания человека.
Но вот тропинка довела их до большого камня с памятной надписью.
— Это граница моих владений, — с грустной улыбкой сказал Гастон. — Этот камень воздвиг ещё Роланд Древний для своего наследника — Риккареда.
— Спасибо тебе, принц Гастон, — последний раз опираясь на сильную руку рыцаря пока сходила с лошади, печально сказала Фея. — Ты даже не представляешь, как помог мне, мне очень понравилось с тобой общаться. Прости меня за необдуманные и резкие слова порой. Мне будет тебя не хватать... — голос Феи дрогнул и оборвался.
— Мне тоже... Я бы хотел отправиться с тобой освободить своего брата...
— ...но это невозможно, Гастон, ты же знаешь, сам чувствуешь... Ты — мужественный рыцарь и великий воин, но битва с Непобедимым Солнцем будет не на мечах и даже не на волшебных палочках — даже все Сообщество фей вместе взятое бессильно перед нею.
— Я знаю, — грустно опустив голову, сказал Гастон, — я знаю... Это не моя война, это не война человеческого рода... И от этого мне ещё тяжелее...
— Не переживай, Гастон, — улыбнулась Фея и потрепала его за плечо, — придет и твой час. Если ты доверяешь феиной интуиции — самой сильной на свете -, ты ещё сыграешь свою роль в истории Целестии, и мы ещё обязательно встретимся, поверь... — И Фея вдруг совершенно неожиданно для себя поцеловала Гастона в щеку.
Гастон густо покраснел и, не глядя на Фею, ответил:
— Я тоже... верю...
И тут же резко вскочил на свою вороную лошадь, взяв под уздцы белую. Не оглядываясь, он поскакал прочь, пока не скрылся за поворотом тропинки.
— Только вот не встретиться бы с тобой, Гастон, по разные стороны баррикад... — прошептала Фея. Смахнув слезу и громко зажужжав крыльями, решительно полетела на восток — туда, куда вела тропинка, навстречу своей судьбе и своему счастью. А вслед за ней побежали трусцой её верные Зверята.
Глава 7. Заповедная Чаща.
1.
Путь Феи лежал дальше на северо-восток. Людские владения — так называемое Содружество суверенных королевств — оказались далеко позади, а потому таиться больше не было смысла.
К востоку от людских владений и до самого Моря тянулись лишь одни дикие леса. Это были владения не менее диких и опасных дриад, встречаться с которыми у Феи не было ни малейшего желания. Сказывалась тысячелетняя вражда обоих рас, их взаимное непонимание, но не в меньшей степени и личная обида. Фея не могла простить королеве дриад Коре девятимесячного пленения Принца в её Заповедной Чаще, которые показались Принцу длившимися всего три дня. Феина ревность, намного превосходящая человеческую, и отвращение к распущенным нравам обитательницам темных чащоб — весьма взрывоопасная надо сказать смесь.
Поэтому Фея, "загрузив" в свое сознание из коллективной памяти Сообщества фей карту местности при помощи Анализатора, заранее планировала путь так, чтобы избежать встреч с ними. А потому пришлось сойти с хорошо протоптанной тропинки, явно проложенной не людьми, и пойти через чащу и бурелом. Благо, у Феи есть крылышки. Она могла взлетать выше крон самых высоких деревьев и, глядя сверху, точнее определять свое местонахождение. А потому опасность заблудится, вроде бы, была совершенно исключена. Вроде бы...
Однако примерно через час после схода путников с основной тропинки начались проблемы. Редколесье сменилось непролазной чащей, причем не просто из еловых зарослей, а из можжевельника и колючей ежевики. Твердая почва постепенно совершенно исчезла. Куда ни кинь взор всюду было только чавкающее зловонное болото. Тучи комаров и мошкары тут же принялись есть Фею. Зверятам-то было хорошо — они плюшевые!
А уже к вечеру стало ясно, что дальнейший путь "напролом" закрыт. Окончательно к этому выводу пришла Фея, когда при последних лучах заходящего солнца они уткнулись в такую трясину, через которую переправиться было ну просто невозможно! Зверята были по уши в грязи, отчаянно воняли. С Феи градом катился пот от удушливой жары, она была вся искусана комарами и мошкарой, против которых не действовали отпугивающие заклинания, а убивать их рука у Феи не подымалась — животные же, в конец концов...
Конечно, можно попытаться перелететь эту трясину по воздуху, перетащив Зверят на себе... Но пока даже Фея не видела конца этой трясине. Её край терялся в полумраке чащи.
2.
— ...Ну все, Зверятки, вы как хотите, а у меня просто нет сил! — вздохнула Фея и повалилась на влажный и упругий мох. — Ни одного движения крылышком, ни рукой, ни ногой больше не сделаю — не могу-у-у-у!
— Подожди, Хозяйка, ну дай хоть плед-то постелю — замараешься ведь вся, ещё и простудишься, кто лечить-то тебя будет? Мя-у-у-у! — забеспокоился Котенок, , лихорадочно роясь в одном из сундуков. Он сам весь был замызган от ушей до кончика хвоста грязью и тиной.
— Кто-кто... Ну, конечно, магистр медицины, специалист по женским болезням самого широкого профиля, — устало улыбнувшись, ласково посмотрела на заботливого Котенка Фея и потрепала его по плюшевой головке.
— Мр-р-р-р-мя-у-у! — довольно мяукнул Котенок, найдя в сундуке не просто плед, а ещё и складную палатку, и комплект шерстяного белья, и ещё много чего полезного. — Лучшее лечение — это профилактика, Ваше Высочество, а я — в отличие от Вас — не волшебник. Лучше не рисковать... Эй, Щенок, ты-то что развалился на травке, а ну давай помогай — палатку-то кто устанавливать будет? — И дал ему легкого подзатыльника, так что Щенок вскочил и тут же принялся за работу.
Пара минут — и палатка была разложена, застелена шерстяным теплым пледом. Котенок со Щенком разложили походную ванную для Феи, при помощи специальных таблеток очистили болотную воду и нагрели её до нужной температуры. Вдвоем они помогли Фее хорошенько помыться. Щенок лил воду из кувшина, а Котенок усердно работал мочалкой — ведь до спины даже Фея не дотянется!
Через какие-то полчаса Фея уже блаженно отдыхала в палатке, переодетая Котенком в свежую шерстяную тунику. А после уж и сами Зверята не отказалась от ванны, хорошенько натерев друг друга шампунем по очереди — ведь им предстоит спать рядом с Феей, а места-то вон, смотри, какие лихие!
А местность выглядела действительно зловеще. Днем этого было не заметно. Ну лес как лес — и всё тут. А как солнце закатилось, стало не по себе даже плюшевым Зверятам. Постоянно какие-то бульканья, какие-то вздохи, охи, утробные звуки, мелькающие вдали огоньки да подозрительно плещущаяся в трясине вода...
От всего этого даже у Зверят кровь стыла в жилах. А потому, в конце концов, они решили в палатку к Фее не лезть, а остаться здесь, прямо на берегу — мало ли кто может из этого болота появиться...
А Фея, наоборот, была совершенно спокойна и даже беспечна. Намывшись в ванной и натершись розовым ароматным маслом, она так разомлела, что тут же рухнула на мягкий шерстяной плед и сразу же уснула. Увидев её такой, безмятежно спящей, причмокивающей губками во сне как ребенок, Зверята ещё больше исполнились решимости не спать, а во что бы то ни стало сторожить Хозяйку.
Куда там! Уже через пару минут Котенок спал как убитый, сидя, облокотившись на сундук. Да и Щенок, больше привыкший к охранной службе, чем его товарищ, однако нет-нет да и сомкнет веки.
— Не спи, Щенок, не спи... — говорил сам себе Щенок. — Котенку-то что? Ему простительно... А тебе, сторожевому псу, позор заснуть на посту! Ты ведь собака, пес, природный сторож, у тебя же нюх, у тебя уши... у...тебя...же...а-а-а-ахххх!!!... хво....с....т....
"А все-таки я — настоящая сторожевая собака, — самодовольно сквозь сон подумал он. — Все спят, а я один бодрствую. Все-таки и я пригодился в этом опасном путешествии, а не только Котенок... Вот!" — Щенок довольно потянулся, но вдруг что-то ёкнуло у него в сердце. Ему вдруг показалось, что кто-то на него смотрит... И не один...
Щенок протер кулачками глаза и остолбенел. Окружавшие их деревья — мохнатые ели, корявые и чахлые болотные березы, ветвистые ивы — как будто бы зашевелили своими ветвями, хотя никакого ветра он не чувствовал. Из болота раздался протяжный утробный звук, затем ещё, ещё... Послышалось булькание и чавканье, а по темной воде пошла мелкая зыбь.
Казалось, что болото оживало и вот-вот окончательно пробудится от своей вековечной дремы и начнет жить своей жизнью. Жизнью, в которой присутствие чужаков было совершенно нежелательным.
А тут ещё полная луна достигла зенита, и её мертвенно голубой свет залил весь островок, на котором располагались путники, но от этого потустороннего света Щенку стало ещё жутче, так что захотелось завыть от тоски.
Может быть, Щенок бы так и сделал, если бы болото вдруг не закипело, прямо как вода в чайнике, и из черной бездны не показались какие-то фигуры. Непроницаемо темными пятнами они стали выбираться из воды прямо на их островок, причем и со всех сторон сразу! Щенок не мог поверить своим глазам — кто мог жить в этих трясинах, ну кто?
"Мы-ы-ы-ы... Кто ж еще-е-е-е-ё???" — мертвенно и зловеще прошипело в его голове. И у Щенка от жуткого шепота стала дыбом шерстка — от хвоста до самой макушки.
Вот уже одна из теней вошла в пространство, освещенное лунным светом. Щенок явственно увидел покрытую зеленой ряской белесую фигуру с длинными руками и ногами, покрытыми длинными острыми зелеными ногтями. Синие вены змеились по мертвенно белой коже, а безжизненные белесые глаза горели нечеловеческой злобой. Длинные седые волосы твари опускались прямо до поясницы. Синие губы, осклабившись в ухмылке, обнажили ряд черных сгнивших зубов, а на пояснице Щенок отчетливо различил следы разложения.
А тварь, между тем, подбиралась все ближе и ближе. За ней, медленно, почти не касаясь поверхности земли, неслышно брели другие. А сзади — это Щенок чувствовал спиной — подкрадывались третьи.
Язык прилип к гортани от ужаса. Даже завыть в эту минуту Щенок, пожалуй, уже и не смог бы. Спасти их могло только чудо...
...Резкий удар опрокинул Щенка с ног на спину, и он завыл так, как никогда в жизни не выл — пронзительно, надрывно, визгливо. Удар развязал ему язык.
— Ты что, совсем с ума спятил, а?! С какого дуба ты упал, собачья ты голова?! Какого лешего ты лезешь в болото?!
Щенок оглянулся и увидел, что он по шее лежит в мутной жиже, а на нем сидит Котенок и держит его за лапы.
— Я... они... из болота...
— Э-э-э-х! Охранник — тоже мне, а ещё собака называется... — досадно махнул лапкой Котенок. — Из-за тебя вот вымазался весь опять! Пойдем, а то палатку надолго оставлять нельзя. Места тут дурные...
— А-а-а... ты же спал тоже, Котенок, я же видел! — пытался оправдаться Щенок, выгребая из болотной жижи на сушу и пытаясь отряхнуться.
— Столько живешь на свете, Щенок, а ума как не было у тебя, так и нету! — хлопнул его по спинке Котенок. — Если уж своего нету — так займи у соседа, что ли... Мы, кошки, никогда полностью не спим, садовая ты голова! Всегда нет-нет да и приоткроем глазок. Так вот, значит, приоткрыл я глазок и гляжу — ты вдруг встал и поперся прямо в трясину — как будто вел тебя туда кто-то... — Котенок испуганно поежился.
— А кто? Ну... кто меня вел...
— А леший его знает! Дурная это трясина, нутром чую...
