Подорожный страж

* * *

...Их было трое, гномлинских государей. Они обнаружились в неглубокой ложбинке, окружённой густыми зарослями колючего кустарника. Один сидел на вершине большого валуна, второй ходил туда-сюда в глубокой задумчивости, а третий чуть в стороне отчаянно размахивал коротким мечом, разя налево и направо воображаемых врагов.

Толстяк пришпорил дракона, подскочил к этой троице, быстро что-то заговорил, указывая на приближающегося Степана зажатой в руке плетью. Так что, когда Стёпка подошёл, они уже всё о нём знали. Как им, вероятно, казалось.

Толстяк откланялся и, нехорошо зыркнув в Стёпкину сторону, отбыл к войску вместе со своими злобными телохранителями.

— Здрасьте, — сказал Стёпка, присев на корточки, чтобы удобнее было разговаривать с их невеликими величествами. Величества не соизволили ответить на приветствие, они словно бы даже и не услышали его. Дрэга шевельнулся на плече, пошипел на гномлинов для порядку и снова успокоился.

Гномлины молча разглядывали Стёпку. Он так же молча разглядывал их. Тот, что сидел на камне, на государя, откровенно говоря, был совсем не похож. На какого-то восточного колдуна он был похож, потому что одет он был очень попугаисто: в пёструю лохматую телогрейку без рукавов, пронзительно-синие шаровары и ярко-алые сапожки. Кроме того на нём красовался широченный зелёный пояс с кистями, висели на шее всевозможные бусы и обереги, а все пальцы сверкали перстнями. И ещё у него была наголо бритая, сильно загоревшая голова и длинные, словно приклеенные усы. Он прищурившись смотрел на Стёпкины кроссовки и хищно водил крючковатым носом. Тоже, видимо, учуял Зебурово золото.

Второй, тот, что прыгал с мечом, был в кольчуге с головы до пят; его борода воинственно развевалась по ветру, и сам он весь казался взъерошенным, словно задиристый воробей. Он был, наверное, таким правителем, который смело идёт на врага впереди войска, первым врубается во вражеский ряды, крушит врага налево и направо, получает от всего этого настоящее удовольствие и кончает свою жизнь, как и подобает истинному вояке, на поле боя, разрубленный на несколько частей, но не склонивший головы.

Ну а третий... Третий тоже был в доспехах, но он не прыгал, мечом не размахивал и был похож на такого правителя, который всё тщательно продумывает, всё правильно планирует, рассчитывает, а потом — раз! — и всех побеждает. А если не побеждает, то всё равно все думают, что он самый умный, только с народом ему не повезло или погода в тот день была плохая.

— Ну что, преподлая твоя душа, сколь за отказ просишь? — спросил гнусавым голосом похожий на колдуна гномлин. — Сколь просишь? Отвечай.

"За какой отказ?" чуть было не спросил Стёпка, но подумал и спросил совсем другое:

— А сколько вы мне дадите?

— Моя бы на то воля, мы бы тебе такого... наподдавали! — взорвался тот гномлин, что махал мечом. — Узнал бы ты у нас, штрезняк, как с государями торговаться! Борода у него ещё не вылезла, а туда уже — в поединщики подался! И к кому? К вонючим долинникам! К пятколизам Долибаевым! Тьфу на весь твой род до последнего колена!

Внутри у Стёпки уже привычно ощетинилось. Не нравилось ему, когда на него непонятно по какой причине начинали ругаться.

— На вас самих тьфу! — огрызнулся он. — А если будете обзываться, то я вообще уйду. И делайте тогда что хотите, вот так!

Он поднялся с корточек, словно бы уже собрался уходить. Но задумчивый гномлин сразу же замахал руками:

— Нет-нет! Не бери в голову! Достославный Чуюк несколько невоздержан на язык, прости, ежели он тебя обидел.

— Дык я его ещё и не обижал! — тут же взвился достославный Чуюк. — Я вот его чичас так обижу, что он у меня до самого Оркланда не опамятуется! Я его... У-у-ух! — но после этого страшного "у-у-ух!" ничего больше не последовало, так что Стёпка решил в самом деле не обращать внимания на не совсем вежливую речь задиристого гномлина, и вставать передумал.

И опять все надолго замолчали. Стёпка ждал, когда начнут говорить гномлины. А гномлины, видимо, ждали, когда он начнёт выдвигать какие-то свои требования. А он ничего не выдвигал. И это их заметно нервировало. Колдун несколько раз обеспокоенно оглядывался на задумчивого гномлина, а невоздержанный Чуюк со всё большим остервенением рубил вокруг себя уже не воображаемых врагов, а обычную траву и вереск. Листья и ветви так и летели от него во все стороны.

Первыми не выдержали, конечно, гномлины. Стёпка-то ничего от них не ждал и потому мог молчать сколько угодно.

— Ну? — буркнул наконец царь, похожий на колдуна.

— Что? — спросил Стёпка, едва удержав чуть не сорвавшееся с губ невежливое "баранки гну".

— Мы ждём, — очень терпеливо сказал колдуна.

— Чего? — ещё терпеливее спросил Стёпка.

Колдун отчётливо скрипнул зубами, молчаливый гномлин сердито кашлянул, а Чуюк в клочья изрубил ещё один ни в чём не повинный куст.

— Чего ты хочешь? — спросил молчаливый.

— А что вы мне можете дать? — поинтересовался Стёпка. Его начал забавлять этот странный разговор непонятно о чём.

— Мы тебе, гулицряп, такого могём надавать! — завопил во всё горло разъярённый Чуюк. — Мы тебе такого надаём, за триста лет не доковыляешь до дому на своих култышках! До самой смерти с душевным вздрогом Чуюка поминать будешь!.. И как у тебя, досточтимый Топтычай, норову хватает с этаким тухлоумом гутарить! Моя бы воля!... У-у-ух!

Стёпка на эти слова и бровью не повёл, понял уже, что достославный Чуюк по иному разговаривать не умеет и обижаться на него... как бы это... не стоит.

— Золота хочешь? — спросил вдруг Топтычай.

— Золото ему! — тут же рявкнул Чуюк. — Жвыль смердючую ему в хлебало, а не золото! Обойдётся, вот вам моё слово!

— Не дадим мы тебе золота, — сказал Топтычай. — Самим мало.

— Да не нужно мне вашего золота, — отмахнулся Стёпка. — У меня и своё есть. Мне хватает.

— Своё? — с нехорошим таким намёком протянул колдун. — Давно ли оно твоим-то сталося?

— Когда мне его дали, с тех пор и сталося, — отрезал Стёпка. — А чьё оно до того было, меня не интересует. Моё оно теперь, понятно.

— Серебром можем откупиться, — предложил Топтычай.

— Многовато серебришка-то получится, — негромко проговорил колдун. — Уверен ли ты, досточтимый Топтычай, что унесёт он этакую тяжесть?

— А пущай он им подавиться, коли столь до него жаден! — захохотал Чуюк, вперяя в Стёпку злобный взгляд из-под шлема. — Пущай он его волоком через весь улус тащит, нам что за дело. Возьмёшь ли откуп серебром, гнилорванец?

— И серебра мне вашего тоже не нужно, — сказал Стёпка. — И сами вы гнилорванцы. А что у вас ещё есть?

Самое интересное, что он понятия не имел за что гномлинские правители готовы отвалить ему так много серебра, что его даже и не унести. А гномлины об этом не догадывались. И это было очень забавно.

— Серебро ему наше не по вкусу, — окрысился Чуюк. — А с Долибая золотом взял.

— Что хочу то и беру, — заявил в ответ Стёпка. — Нам, демонам, никто не указ, понятно.

Насчёт демона это он нарочно проговорился, а то вдруг до них ещё не дошло, с кем они имеют дело.

— Вам, демонам, руки бы поотрубать и ноги по колена укоротить, чтобы не шлындали где ни попадя! — ничуть не испугавшись заявил противный Чуюк. — А то повадились, вишь ты, в поединщики наниматься. И к кому? К долинникам вонючим! Тьфу!!!

— Руки у вас коротки, чтобы демонам руки отрубать! — сказал Стёпка. — Смотрите, как бы я вам чего не поотрубал... по колена, а то и выше.

И едва он это произнёс, со всех сторон раздался вдруг грозный шелест множества крыл, и вокруг ложбинки прямо из травы взмыли в воздух гномлины-телохранители на драконах. Десятка два или, возможно, три вооружённых до зубов маленьких, но очень опасных воинов, готовых на всё ради защиты своих государей. Дрэга сердито зашипел — и замолк. Даже ему стало ясно, что против такого воинства им не устоять. Государи гномлинские, оказывается, о безопасности царственных своих персон заботились очень серьёзно и охрану себе завели соответствующую.

Гномлины красиво повисели в воздухе, слаженно перестроились, выдвинув вперёд всадников с тяжёлыми арбалетами, потом, повинуясь короткому знаку колдуна, опустились в траву. И тоже словно в земле растворились.

— Мы не боимся тебя, демон, — колдун растянул в улыбке губы. — Но и сражаться с тобой не хотим. Зачем нам ссориться?

— Я тоже не хочу с вами ссориться, — согласился Стёпка. — Я вообще ни с кем ссориться не хочу. Иду себе по своим делам, никого не трогаю...

— Вот и иди себе мимо! — перебил его Чуюк. — Иди и не оглядывайся! И неча тут честной народ в смущение вводить! Демон он, вишь ты! Видали мы таковских демонов... кое-где!

— Деньгами не желаешь, советом возьми, — предложил Топтычай, терпеливо переждав взрыв Чуюковой ярости. — Хороший совет — он немалых денег стоит, ежели вовремя даден.

Стёпка подумал немного, подвоха не усмотрел и кивнул:

— Ладно. Согласен.

— А обещаешься ли Долибаю боле не служить и от поединка отказаться? — сурово вопросил Топтычай, теребя свою роскошную бороду.

— Обещаю, — честно пообещал Стёпка. — Служить никому не буду и от поединка насовсем отказываюсь. Честное демонское слово.

— Ведомо нам, чего стоит слово демона! — свирепо выкатил маленькие глазки Чуюк. — Кровью клянись, что не замыслишь противу нас лиха. Кровью!

— Это как? — растерялся Стёпка. — Руку себе резать что ли?

— Горло себе перережь! — оскалился Чуюк. — Мы тебя за это шибко благодарить будем.

— Я лучше ТЕБЕ сейчас всё перережу! — Стёпка нарочно сделал вид, что жутко рассердился. Надоел ему этот злобный коротышка. И вообще, пришла пора показать кое-кому, как следует разговаривать с демонами, а то расслабились тут, понимаешь, обзываются и прощения при этом не просят. — Прикуси-ка ты, мелочь пузатая, свой поганый язык, пока я всерьёз не рассвирепенился. А то ведь не посмотрю, что ты какой-то там царь или кто ещё... Так врежу промеж глаз — вспотеешь кувыркаться!

Досточтимый Чуюк от неожиданности выпучил глаза и подавился очередным ругательством. Не ожидал такого отпора. Топтычай зычно захохотал, хлопая себя по животу, а колдун прикрыл глаза и тонко улыбнулся. Охранники, почуяв, видимо, что обстановка на переговорах опасно накалилась, вновь взмыли в воздух, но увидев хохочущего Топтычая, почти сразу скрылись с глаз.

— Клянёшься ли кровью своей, что не встанешь за долинников? — спросил, отхохотавшись, Топтычай.

— Клянусь, — легко согласился Стёпка. — Но если вы против меня какую-нибудь пакость замыслите, то я за себя не отвечаю.

Топтычай выпятил бороду и набычился:

— Топором своим клянусь, топорищем и обухом, что никакого зла супротив тебя, демон, мы не замышляем и впредь на том стоять будем. Иди своей дорогой...

— И в дела гномлинские боле не суйся! — встрял опомнившийся Чуюк. — На первый раз мы тебя отпущаем, но коли ещё замыслишь на нашем пути встать... У-у-ух!

— Так, — спохватился Стёпка. — А где же обещанный совет?

— Многомудрый Тютюй всё тебе поведает, — махнул в сторону колдуна Топтычай. — А нам к дружине пора. Долинники, слышь, того гляди навалятся. Не поминай лихом.

— Свидимся ишшо, — свирепо зыркнул на Стёпку Чуюк, вжикнул мечом, и оба государя двинулись прочь из ложбинки, сопровождаемые сидящими верхом на драконах охранниками.

Колдун легко подхватился с места, зазвенел амулетами:

— Совет мой, демон, таков будет... Ты в Протору ли идёшь ныне?

— Туда, — кивнул Стёпка. — Переправа мне нужна. А что?

— По охотничьей тропе, что меж Братних сопок ведёт, идти думаешь?

— По ней, вроде, — согласился Стёпка.

— Не ходи там. Вот тебе мой совет. Не ходи.

— Почему? — не смог не спросить Стёпка.

— Поджидают там тебя. Засаду весичи спроворили. Маги царя весского шибко хотят изловить тебя.

— А вы откуда об этом знаете? — Стёпку такая новость не слишком обрадовала, но и не слишком удивила. От магов-дознавателей всего можно ожидать. Уж если они не погнушались из Смаклы заложника сделать...

— По всему улусу о том который день трезвонят. Награду за пойманного демона объявили. Ждут они тебя там, поверь моему слову, — колдун несколько раз кивнул, подтверждая свои слова. — Дозорные из Чуюковой тысячи нынче на зоре видели двух весских магов, а с ними десяток дружинников. На тропе стоят, сразу за Постылой скалой. Выйдешь на них — там-от тебя и повяжут.

— Не повяжут, — не слишком уверенно возразил Стёпка. А сам подумал, что могут и повязать, если магов там сразу двое.

— Повяжут, — повторил и колдун. — Куды тебе супротив магов.

Стёпка помолчал, потом спросил:

— Ну и что мне тогда делать? Как в Протору добираться?

— Есть другая тропа. Наша, гномлинская. Ни один маг, ни один весич о ней ведать не ведает. Прямиком на Княжий тракт выйдешь сразу за Братними сопками. Даже Оптицу минуешь. Там тебя маги ужо не настигнут.

— А как я эту тропу найду?

— Мы тебе провожатых определим, — пояснил колдун. — Они тебе дорогу покажут и зараз убедятся, что ты нас не обманываешь и долинникам помогать не станешь.

— Не верите мне? — спросил слегка обиженный Стёпка.

— Мы никому не верим, — легко согласился колдун. — Особливо тем демонам, которых враги наши за золото наняли для дела преподлого.

Стёпка было дёрнулся, хотел заявить, что его никто не нанимал, но сдержался. Понятно ему было, что гномлины не поверят ни единому его слову. Ну и ладно, пусть не верят, лишь бы засаду помогли стороной обойти. Ему встречаться с магами не очень хотелось, он догадывался, что одолеть сразу двух ему будет непросто... Если он вообще сможет их одолеть.

— Ладно, — сказал он. — Давайте ваших провожатых. Некогда мне тут рассиживаться. Идти пора.

— А и то дело, — обрадовался колдун. — У тебя свои заботы, у нас свои, — он помялся, подёргал амулеты, — Не поведаешь ли, чем ты дракона приманил, что он от тебя ни на шаг? Колдовать ли способен? Али слово драконочье тебе ведомо?

— Пожалел я его, — сказал Стёпка, поглаживая сидящего на плече Дрэгу. — Он на ласку шибко привязчивый.

Тютюй, так, кажется, назвал колдуна досточтимый Топтычай, понятливо покивал бритой головой:

— Долинник пустоухий у него в хозяевах был, не иначе. Потому и не сумел при себе удержать скотинку душевную. Долинники, они, известно как драконов содержат... Руки бы им всем поотрывать по самый корень! Ты, демон, посиди вот там, в сторонке, погоди чуток, а я за провожатыми пошлю... Посиди пока, успеешь ещё ноги натоптать. Идти далёко, а крыльев у тебя пока ещё нету.

Глава одиннадцатая,

в которой демон ищет обходные пути

Стёпка обошёл крутобокий валун, скинул котомку и сел, привалившись к камню. День только начинается, а ноги уже гудят. И ещё очень хочется есть. Он вытряхнул содержимое котомки на плащ, пожевал сыр с хлебом, покормил сушёными ягодами вертевшегося под руками Дрэгу, глотнул из бутыли брусничного морса, и уложил всё своё хозяйство назад в котомку, постаравшись сделать это поаккуратнее. За его спиной шумели крылья драконов, Тютюй что-то втолковывал своим подчинённым, брякало оружие, кто-то возмущённо возопил, но Тютюй оборвал вопли сердитым рыком и позвал Степана.