— Выбор, по сути, состоит в согласии на торговлю с англичанами или в самоизоляции. Проблемы, которые породит самоизоляция, нам всем хорошо известны. Это изрядная напряжённость в Тумбесе, помноженная на нынешний мор на рыбу, это отсутствие доступа к европейской науке и европейской технике. Все эти последствия неприятны, но непосредственной угрозы стране не несут. Их можно было бы перетерпеть. А вот означает ли попытка изоляции прямо таки войну? Я всё-таки думаю что нет. Но думаю, что в этом вопросе более весомо мнение того, кто больше всех нас имел дело с англичанами. Горный Ветер, прошу тебя, расскажи нам, что ты думаешь на этот счёт.

— Я думаю, что пускать их в страну ? крайне опасный и необдуманный шаг, ? ответил Горный Ветер. ? И он как раз таки может спровоцировать войну. Поясняю почему. Пока англичане не знают о нас почти ничего, на многих их картах наша страна обозначена как место, где обитают чудовища. Обладая столь малой информацией о нас, они на рожон не полезут. А вот если их пустить сюда, они соберут немало информации о нас, и у них будет куда больше возможностей для войны против нас. А если мы откажем сейчас, дело ограничится дипломатическими угрозами и торговой блокадой. Но если мы пустим их сюда, то боюсь, что мы рискуем повторить судьбу родного племени моей жены Лани.

— Все мы знаем, что белые люди опасны, ? возразил на это Золотой Слиток, ? но неужели ты боишься, что они могут отравить нас? Ведь за этим вроде бы должны следить твои подчинённые.

— Дело не в этом. Да, конечно, вряд ли англичане тут сумеют отравить нас. Да только вы, никогда не общавшиеся с ними близко, похоже, просто не понимаете всей опасности. У нас некоторые не очень умные авторы пьес рисуют их просто разнузданно-кровожадными чудовищами, готовыми убивать ради убийства. Это не совсем так, вернее, даже совсем не так. Понятно, что многие над такими картинками посмеиваются, слишком всё это неправдоподобно выглядит. Дело вот в чём: между собой англичане могут вести себя довольно сносно, скажем, залезать в кладовую к соседу у них не принято. Но по отношению к тем, кого они не считают равными себе, они считают допустимым всё. Впрочем, вы сами видели и слышали посла — он рассказывал о своих преступлениях, совершенно не понимая, что в его поступках преступного. С его точки зрения нет ничего такого в том, чтобы облапывать голую девушку на рабовладельческом торге, хотя то, что она там оказалась — никак не её вина, а вина тех, кто убил её родных, а саму обратил в рабство. В их глазах одно преступление легко оправдывает другое. Точнее, с их точки зрения преступление против небелого человека вообще не преступление. Стоит назвать человека "индейцем", и его можно ограбить и убить.

— Не понимаю, какая разница с испанцами? ? спросил Золотой Слиток. ? Те ведь тоже охрану Атауальпы отравили и угрызениями совести на этот счёт не мучились.

— Тут дело не только в совести, ? сказал Горный Ветер, ? у де Толедо тоже угрызений совести насчёт нас не было. Но даже этому негодяю не приходило в голову уничтожить наш народ поголовно. Он хотел лишь выкорчевать нашу культуру и историческую память, но обезлюживать он наши земли не собирался, иначе кто бы работал на поработителей? А вот у англичан есть представление, что любой народ, даже самый мирный и покорный, самим своим существованием несёт угрозу, ибо занимает земли, на которых могли бы жить они. Пожалуй, для меня самым страшным были не бои, а допросы пленных англичан. Рассказывая о своих злодеяниях, они не испытывали ни стыда, ни смущения. А вещи, о которых они рассказывали, были куда хлеще того, что посол рассказал, вы уж поверьте. Но для них вспороть живот беременной женщине столь же нормальное дело, как заколоть скотину! Они... они просто не считали тех, кого истребляли, людьми! И нас, в том числе и меня, они человеком не считали. Да, мне удалось победить, но будь я менее везучим, то страшно подумать, каков был бы мой конец. Но, воюя там, я чувствовал, по крайней мере, за своей спиной Тавантисуйю, меня грела мысль, что есть мир, где люди могут жить в безопасности, потому что подобные твари до них не дотянутся! Но ведь если их запустить в Тавантисуйю, то этим мы неизбежно ставим под угрозу жизни всех её жителей. Вот почему нельзя этого делать ни в коем случае! Да, если вы примете другое решение, я подчинюсь ему, но переубедить меня не сможет никто.

Далее слово попросил Киноа:

— Конечно, я понимаю чувства Горного Ветра, но мне кажется, что он сгущает краски, ? сказал Киноа. ? Не может же целый народ состоять из таких отморозков!

— Я про целый народ и не говорю, ? ответил Горный Ветер. ? Скорее всего, на их родине и в самом деле много нормальных людей. Но в чужие земли у них едут именно отморозки, которые видят во всех чужеземцах не равных себе людей, а нечто вроде животных. И если этих животных нельзя использовать себе во благо, например, обратив в рабство, то их лучше убить просто "на всякий случай".

— В словах Горного Ветра есть то, о чём надо хорошенько подумать, ? ответил Асеро, ? ведь, в самом деле, если они сочтут выгодным не вести с нами торговлю, а убить нас, чтобы захватить наши земли, то... то им это будет проще сделать, чем испанцам.

— Почему проще? ? спросил Золотой Слиток.

— Потому что мы знаем их хуже, ? ответил Асеро. ? Почему Атауальпа совершил свой роковой промах? Не потому, что был глуп от природы, он не глупее нас был. Но он не знал, с кем имеет дело, и что от "посольства заморской державы" можно ждать. А у англичан оснований убивать нас больше, чем у испанцев. Мне зябко от мысли, что в случае, если мы промахнёмся, то мы все можем закончить свои дни так же, как Атауальпа — на виселице!

— Хорошо если ещё на виселице, ? ответил Горный Ветер, ? а не в луже крови со вспоротым животом, в последние мгновения жизни видя, как враг насилует твоих сестёр, жён и дочерей.

— Да ладно тебе повторять всякие ужасы, ? отмахнулся Золотой Слиток, ? это народ на площади можно убеждать такими приёмами. Все мы изучали искусство красноречия, и меня раздражает твоё навязчивое давление на чувства.

— Да при чём здесь чувства, если они и в самом деле так с людьми поступали? Я повторяю, чтобы до вас дошло наконец! ? сказал Горный Ветер. ? Или, чтобы ты понял, нужно, чтобы живот вспороли тебе самому?

— Ну, знаешь ли, а вот моего живота попрошу не трогать! ? ответил Золотой Слиток.

Все рассмеялись, потому что толстый живот Золотого Слитка уже давно был предметом различных шуточек в стиле "когда родишь?".

— Почему смеётесь? Разве я виноват, что у меня такое тело? ? ответил Золотой Слиток ещё более обиженно.

— Никто не думал шутить над тобой, пока ты сам дело таким образом не выставил, ? ответил Асеро, ? так что ты сам оказал себе плохую услугу. Ладно, вернёмся к обсуждению нашего вопроса. Теперь заслушаем точку зрения Главного Смотрителя Плотин. Говори, Киноа:

— Братья мои, хотя я никогда не покидал пределы Тавантисуйю и не мог соприкасаться с белыми людьми, однако я тщательно изучил все сведения, касающиеся англичан, а также меня многие знают как знатока учений древних. Да, англичане действительно таковы, как описывает Горный Ветер, я не спорю. Но почему они таковы? Древние учат нас, что народы таковы, какими сформировала их окружающая природа. В древности многие народы убивали своих детей оттого, что опасались: на всех не хватит пищи. Потом с развитием плотин этот обычай стало возможным искоренить. А если бы инки попытались просто запретить жертвоприношения, не строя плотин? Тогда их бы ждала неудача. Но инки на то и инки, чтобы понимать причинно-следственные связи, и делать из них правильные выводы. А Горный Ветер, кажется, забыл об учениях древних, так как в своей практике не придаёт им значения вообще, что, несомненно, является большой ошибкой с его стороны.

Главный Смотритель Плотин сделал небольшую паузу и бросил на Горного Ветра выразительный взгляд.

— И какие выводы можно сделать из учения древних для данного случая? ? спросил Горный Ветер.

— Самые прямые. Почему англичане с такой лёгкостью готовы истреблять другие народы? Они островитяне, то есть привыкли жить в условиях ограниченности земель. Для них само собой разумеется, что семей может быть именно столько, сколько есть земельных участков для прокорма. И не больше. Однако если мы примем решение вступить с ними в длительные торговые отношения, то их вполне можно будет заинтересовать их в строительстве плотин. А это, в свою очередь, изменит их отношение к другим народам. И даже приведёт к установлению мудрого государственного устройства у них. В конце концов, на то мы и инки, что должны нести учение Манко Капака всем народам без исключения.

— Что думаете, братья? ? сказал Асеро.

— Я полностью согласен с Киноа, ? сказал Знаток Законов.

— Рассуждения эти кажутся верными, ? сказал Инти, ? однако много ли от нас заимствовали испанцы? Хотя у них была полная возможность изучить наши плотины, это их не заинтересовало. Думаю, что также будет с англичанами, ведь для плотин нужно мудрое государственное устройство, которое они перенимать точно не станут. Мало того, я уверен, что белые люди потому так и равнодушны внешне к плотинам, что понимают: плотины способны дать спаянные общины, способные постоять за свои права. Нужно ли это белым господам? Ответ очевиден.

На это Киноа ответил:

— Я понимаю, что многие белые господа встретят плотины враждебно, но не теряю надежды, что среди них найдутся и разумные люди. Разве не их соотечественник написал Утопию, где противопоставил своей стране государство, многими чертами схожее с нашим?

— Однако во многом и отличное, ? парировал Инти, ? он допускал, что для тяжёлых работ утопийцы могут покупать рабов за морем, и не понимал, что сам факт купли и продажи людей неизбежно развращал бы жителей идеального государства. Именно потому у нас даже преступник рабом не становится.

— Ну, так уже и не становится, ? проворчал Золотой Слиток, ? как ты помнишь, кое-кто считал иначе.

— Не надо подколок, ? сказал Асеро. ? Да, замечание Инти верно. К тому же автор "Утопии" был впоследствии обезглавлен своим королём.

— Позвольте я ещё скажу, ? вставил Горный Ветер, ? я ведь не только общался с пленными англичанами, но и внимательнейшим образом изучил их книги. Мир, которые они рискуют, поистине ужасен, ибо там лишь пороки ведут к успеху, добродетель же почти неизбежно наказывается. Неудивительно, что люди добродетельные там редкое исключение, и неизбежно несчастны. И к нам они не поедут, поедут лишь озабоченные прибылью мерзавцы. Ведь честный человек не будет заниматься торговлей по доброй воле.

— Ты, безусловно, прав, ? сказал Асеро, ? однако вопрос не в этом. Вопрос в том, сможем ли мы в случае нужды выдворить их из страны, если они начнут представлять для нас прямую угрозу. А это, в свою очередь, зависит как от сил нашей разведки и контрразведки, так и от возможностей нашей армии. Что скажешь, Славный Поход?

— Скажу, что армия у нас как всегда к бою с врагами готова. Да и вообще мне всё эти ваши разговоры на тему "как бы чего не вышло" кажутся глупыми. Можно же, в конце концов, условия поставить: англичан пускаем в страну без оружия. Ну, в смысле, личное у них будет, конечно, но серьёзной боевой силы они представлять из себя не должны.

— Много ли помогла Атауальпе армия, когда Писарро сделал его своим заложником? ? проворчал Горный Ветер.

— Верно, но дело не в этом, ? сказал Асеро. ? В заложники меня они захватить не смогут, мы уже в этом плане стреляные воробьи. Да и междоусобной войны у нас сейчас нет. Я опасаюсь вот чего: в случае каких-то сложностей не исключено, что английская корона пришлёт в поддержку своим целое войско. Сможем ли мы отразить неожиданную атаку? Не повторится ли Великая Война?

— Ты думаешь, что европейцы уже настолько забыли уроки Великой Войны, что потребуют их повторить? ? спросил Славный Поход. ? Не думаю. А в случае чего и повторим, нам не привыкать.

— Тебе легко говорить, а мне жить хочется, ? сказал Золотой Слиток.

— Ну, тебя в армию не призовут, так что тебе бояться нечего. Разве что в тылу у тебя будет жизнь менее комфортная и более хлопотная.

Асеро сказал:

— Братья мои, вот какой вопрос меня тревожит со дня известия о захвате заложников — ведь англичане сами хотят навязать нам торговое соглашение. Вот мы тут спорили: будут или не будут они нас травить, заражать оспой и так далее... Но ведь само это соглашение может быть оспенным одеялом и отравленным вином. Изначально они хотели навязать нам долги — и тогда до их выплаты мы были бы вынуждены быть покорны кредиторам. Этого, по счастью, удалось избежать. Но не будет ли торговое соглашение оборачиваться постоянными ловушками? Древние говорили, что можно заключать союз и с демонами, если есть уверенность, что именно ты их обведёшь вокруг пальца, а не они тебя. А я вот насчёт последнего не уверен. Не уверены Инти и Горный Ветер. А именно их оценка тут наиболее обоснована. Зато уверены те, кто с делами безопасности не знаком напрямую. Да, вас больше, я уже понял это, но ведь вы себе роете яму в первую очередь. Так что пока перерыв на полчаса, и прошу вас ещё раз подумать, взвесив напоследок все аргументы.

Носящие льяуту стали расходиться. Горный Ветер сказал Асеро:

— Государь, я попрошу одного: можно мне будет подробно рассказать о моих приключениях в Новой Англии в качестве аргумента? Клянусь, это не займёт больше часа времени. А ничто другое их не проймёт.

— Хорошо, рассказывай. Только не думаю, что это поможет. Я уже понял, каков будет результат голосования, и надежд на чудо у меня нет.

Во время перерыва Асеро хотел немного побыть в одиночестве. Для этого он обычно использовал внутренний сад, но сегодня для этого был не подходящий день: во внутреннем саду Шрам от Шпаги делал прививки желающим из дворцовой охраны. Оставались только дворцовые галереи, но в них не было особенной возможности уединиться, и там его нашёл Золотой Слиток:

— Вот что, Асеро, давай с глазу на глаз переговорим откровенно, — сказал он без обиняков. — Я же знаю истинную причину, по которой ты англичан в нашу страну пускать не хочешь. Твоя жена до смерти боится белых людей, и потому на тебя давит, а ты ей потакаешь. Хотя какое она право имеет ставить свои интересы важнее государственных? Ведь даже наследников тебе родить не смогла.

— Ну, может, ещё родит, ей ещё нет сорока, а иные рожают и после этого.

— Уже четыре года как бесплодна, бесполезно ждать. Вот что, выслушай добрый совет — заведи себе вторую супругу. Я с её сестрицей, пока она одна у меня была женой, намучился. То ей не так, это не эдак... А потом завёл вторую и теперь блаженствую. Они между собой соревнуются — какая из них самая лучшая, и пылинки с меня сдувать готовы.