Кадет

— Может их нужно остановить, смотри, что они творят с мертвыми. Как шакалы на падаль налетели.

— Бесполезно. Достали видимо крестьян гетманские волки. Да и что ты скажешь бабам, когда ихние мужики или мертвые вроде вон того, или избитые как отец Марии. У них злости хватит и на тебя, если мешать станешь. Пусть выплеснут злобу, потом легче с ними будет говорить. Да и наши с караваном должны подойти. Хотя и у них там дел достаточно. Покрошили они супротивника неслабо. Никто из них не ожидал пулемета, очень неплохо получилось.

Мне хотелось добавить — нам вновь повезло. Ясно же, ни навыков, ни тем более опыта проверенного на практике у нас нет. Кучка индивидуумов, возомнивших о себе, бог знает что, против хорошо вооруженных казаков. Авантюра. Чистейшей воды. Чем больше анализирую, тем все больше убеждаюсь: Наглость — второе счастье. Особенно когда рядом удача.

Благодаря ей все сложилось неплохо, группу вооруженных и готовых к бою всадников уничтожили почти без потерь с нашей стороны. Несомненно, неожиданность сыграла свою роль, пулемета в засаде никто не ждал, хитрость наша удалась. Но все равно, удачно получилось, хоть и выглядело нереально, типа театральной постановки. Не знаю, какому богу молиться, такая везуха не часто подворачивается. Я и не могу более точно сказать, просто не верилось, что нам так легко удалась эта боевая операция. Но.... Наша взяла! Победа!

Время закрутилось вихрем, нужно было переделать массу дел до окончательного наступления темноты. Коней нам удалось собрать лишь часа через полтора. Стаскивая убитых казаков в кучу никак не могли решить: — где хоронить покойников? Селяне категорически запретили использовать их кладбище. Хорошо еще удалось остановить глумление над трупами. Оказывается, сердюки сожгли одного из мужиков вместе с хатой. Именно этот пожар мы наблюдали при подъезде к хуторам. Причина понятна. Карателям приказали разъяснить селянам: чужое брать нельзя, земля принадлежит хозяину, а он не хочет ее дарить людям, по праву собственника. Селяне видимо не поняли. Ну и в результате: — не захотели по-хорошему, так вернете по-плохому. Ничего нового. Вернее, новое — это хорошо забытое старое. Не помню, кто сказал эту фразу, но она в данном случае подходит.

Я в растерянности, в понятии юноши двадцать первого века всегда было так: — "Мое — это мое", и без моего разрешения нельзя даже трогать не свое, я не знаю иного понимания правил проживания в обществе. Только от матери слышал о других, когда было в ходу понятие: "Мое — значит наше". Я особо хоть и не вслушивался в крики селян, но мысль об их тупости упорно лезла в голову. Она словно наползающий туман, невесомо и неотвратимо вилась вокруг моей прошлой жизни, не давая времени осмыслить и понять абсурдность действий крестьян. Зачем спрашивается брать то, что тебе не принадлежит. Ведь ясно же — эта земля не ваша. А казаки? Стоило ли так сурово наказывать людей, которым кто-то напел: — законы буржуйские, наплюйте на них и захватывайте чужое. Хотя в чем-то они правы. Казаки — имею в виду. Грабеж, как его не назови, все одно грабеж. Попробуй забрать в моем времени у того же олигарха его заводы себе.... И что будет? То же самое — наказание. Пусть даже достались ему эти заводы нечестным путем, но на его стороне законы, которые стережет моя милиция. А если кому-то непонятно то и ОМОН горой встанет. Не хуже этих вот казачков. Так почему здесь должно быть иначе.

Жалко конечно мне людей, пострадали из-за своего желания ухватить птицу счастья за хвост. Большевики смогли понять чаяния и надежды простого человека и употребили в своих целях. Вероятно, кто-то из революционеров действительно верил в возможность установить равноправие в обществе, кто-то просто использовал революцию ради шкурных интересов, а кто-то делал то, что и другие, плывя по течению, и от непонимания, что он делает периодически пытался остановиться то в одном месте, то в другом. Я уверен, сейчас, в этом времени, у людей в голове сумбур, неразбериха полнейшая в умах. Вот как здесь, у хуторян. Наказали вроде бы за дело сельчан, но они-то видят себя в своем праве.

По большому счету наказывать нужно тех, кто сбил людей с панталыку, вовлек в грабежи и насилие, прививая чуждые им взгляды на равноправие. Коренным образом, меняя законы и правила проживания в обществе. Мне и то понять все это трудно, а что тогда говорить о селянах. Я точно знаю их не остановить, пожар поздно тушить, да и зачем. Пусть все идет, как и должно идти. И так уже из-за моего появления и вмешательство в ход истории много нестыковок появилось. И это те, которые я в состоянии увидеть и понять. Вполне допускаю — имеются и другие изменения, просто я их не вижу. Уверенности на все сто нет. И не факт, что лишь мое вмешательство меняет ход истории, я не исключаю вероятность попадания вообще в другой мир. Схожий с моим, но в тоже время он и близко не лежал. Жаль, что в свое время не интересовался подобными вопросами, и советчика в данном случае из меня не получится. Сам плаваю, мои школьные знания не канают, опыта и навыков ноль. Скакать и выкрикивать "Москаляку на гиляку" будет выглядеть по клоунски смешно. Не то время, и действия людей здесь слишком уж крутые. Кровь и смерть настоящие, не виртуальные как в играх компьютерных. Но и просто плыть по течению не могу, что-то упорно толкает в неизвестность, заставляя принимать участие в событиях. Может желание остаться в живых, в той жизни не удалось, так может, здесь проживу до старости. И поэтому дергаюсь, судорожно цепляясь за жизнь.

Сижу вот на бревне, наполовину ошкуренном, разглядываю, кусочек земли под ногами, ссохшиеся щепки, кустик полыни, по которому медленно движется муравей, крики селян, едва слышимые трели, издаваемые невидимым кузнечиком и все это мой мир, в котором по чьей-то прихоти оказался. Мысли скачут в голове, несу всякую околесицу, только потому, что цепляюсь за жизнь. А она сука такая верткая и неуправляемая. Миг — и нет ее. Хочется ее удержать, и даже попытаться управлять. Я никогда так не жил, представить даже не мог подобное. О том, каким образом оказался здесь, на этой вроде как знакомой земле. Такой знакомой незнакомой.... Заругаться что ли? Суки... Кто замутил это дело? Цель то, какая? Зачем меня засунули в чужое тело? Может, в надежде, что я без колебаний пойду на любые опасности, возьму на себя напасти окружающих меня людей, все то дурное и отвратное, что накопилось в их душах за столетия. Сумею изменить их судьбы....

Это я-то! Молодь рыбная. Слопают меня щуки речные и косточек не оставят, да и нет во мне этих косточек.

...А вот хрен вам. Не такая уж я тварь бесхребетная, и не прост каким кажусь. И землю, по которой хожу, чувствую всем своим существом, с кожи на ступнях до кончиков волос на макушке головы. Твердо стою, и испуг меня уже не пугает, лишь забавляет и я этим доволен.

Я в порядке! И мне нужно идти. Куда? А все равно! Вот сделаю шаг и куда-нибудь пойду, туда, где я нужен. Вот только определюсь, пойму, где меня не хватает, и пойду. И не собьюсь. Моя дорога это путь в будущее, измененное моими действиями. Главное — не бздеть.

Отца Марии спасти не удалось, умер на ее руках. Миг и нет человека, не сумел уберечь свою жизнь. Или чего-то не хватило? Судьба? Неведомо мне. И Мария не могла предвидеть, хоть и торопила нас. Она не очень-то жаловала его, но он был мужем ее матери и отцом своих дочерей. Самой младшей из них всего четыре года. Мария понимала, какая тяжесть ляжет на плечи матери, да и ее тоже. Горькие слезы на лицах всей семьи никак не свяжешь с театральной постановкой свойственной Марии. Искренние, тяжелые, они лились наружу слезами печали и безысходности. Слезы горя — самые тяжелые слезы, а боль утраты словами сочувствия не унять. Лишь время закроет эту брешь, а сейчас им нужно дать возможность полностью излить душу. Я поначалу принялся успокаивать свою подругу, но потом понял — лишнее, это их горе. Мария и ее семья в этом небольшом поселении в диком углу лесного массива были не одни в печали, и в других двух семьях потеряли главных кормильцев, своих мужей и отцов. В отличие от меня они могли поплакать вволю над могилами близких людей. В душе и я рыдал, вспоминая маму, отца, да и сестренку тоже. К сожалению, вот так открыто, и от всего сердца скорбеть по своим я не могу. Не потому что настоящие мужчины не плачут. Я бы и поплакал возле дорогих сердцу могил, но не знаю дороги к ним. Я тут один. Нет рядом со мной ни родных, ни близких мне людей. Одна Мария. Поэтому ее горе не безразлично, я его воспринимаю, как свое и готов разделить вместе с ней потерю отца. Но я мужчина, и должен им оставаться, несмотря ни на какие утраты и бедствия. Глядя на события прошедшего дня во мне крепнет уверенность — в моей будущей жизни в этом мире предстоят и другие потери, и возможность пролить слезу никуда не денется. Скупую мужскую слезу.

Сочувствия не вызвала лишь смерть от полученной раны Григория. Именно в него попали казаки, преследуя группу крестьян. Не повезло. А может, кто-то помог? Бог он такой, все видит и порой шельму метит. Из братьев рыдал над телом один Микола. Оба старших приняли смерть отца спокойно. А может, это лишь внешне так смотрелось, вероятно, и они себя считали настоящими мужчинами.

За попом решили не посылать повозку. Опасались возможного привлечения внимания основного отряда карателей. Где они в настоящий момент находятся, никто естественно не знал. Необходимость в понимании ситуации висела в воздухе дамокловым мечом. И Степан, и я, понимали — без знания обстановки вокруг нас можно влипнуть в большую беду, поэтому предложили себя в качестве разведчиков.

Село Горбулево расположилось в восьми верстах. По местным меркам совсем рядом. Мы не сумели захватить ни одного пленного, всех раненых добили крестьяне. Поэтому и нужна была информация. Степан верно оценил обстановку и принял правильное решение. Мне тоже не надо разжевывать эту истину, и я его поддержал. Поучаствовать в разведке я бы не отказался, и если честно, то хотелось попросту слинять от всех дел, навалившихся на нас, но Степан тактично отсоветовал, решил, что местного жителя взять будет правильнее. Даже нашел еще и причину, по которой мне нужно остаться со всеми:

— Ты хоть и молодь, но, на мой взгляд, у тебя более... как бы сказать — трезвое, что ли, разумение, что нам дальше делать. Голова у тебя на месте. Мы Марию хоть и признали атаманом, но сам понимаешь, баба она. Боевая, смелая, но баба. Нет у нее опыта. Причем ни в чем нет. Но убеждать умеет, природное в ней это умение. На роль атамана годится, хотя без нас не вытянет. Нет, я не говорю, что мы такие умные, и не заменимые, могут и другие мужики быть на нашем месте, но сам понимаешь, нам-то жить тоже хочется. Других возле нее нам не надо, сами с усами. Ты как считаешь? Я верно говорю?

— Ты прав, на все сто прав. Я вот смотрю на тебя и диву даюсь. Знакомился с обычным конюхом и вдруг ты показываешь себя неплохим командиром. Откуда в тебе это?

— Сам не понимаю. В атаманы я не стремлюсь. Но казачил я справно. Опыт оттуда, да и года мои позволяют иметь свое мнение. Вот у тебя, откуда что берется? Вот это странно. Хлопчик еще совсем, а как заговоришь, то кажется, и ты прожил немало годков.

— Ты Степан не забывай я, все-таки закончил кадетский корпус в Киеве, нас там много чему учили, ну и читал книги о всяком разном. Так что все пучком.

— Выходит нам с тобой держаться надо друг друга. Ты, как я погляжу, тоже в атаманы не рвешься, и это дюже гарно. Пусть атаманшей остается Мария, а мы рядом. Поможем если что. Ввязались в драку, возврата не будет. Я так думаю.

Глава 12

В ожидании возвращения Степана мы не сидели без дела. Юра занимался трофеями. При наличии пятнадцати трупов карателей в нашем распоряжении очутились четырнадцать казачьих винтовок. Я в оружии не особо волоку, это Юра, наш оружейник, он разбирается в образцах. Он и проинформировал при осмотре трофеев, что существует три вида "трехлинеек": пехотная, драгунская и казачья. Так вот, нам достались казачьи. Отличие незначительное, всего лишь короче ствол и у них не было штыка. Казаки в рукопашный бой с винтовкой наперевес, да еще и пешим порядком, редко ходят. Для этого имеется шашка, привычное холодное оружие и они владеют ею отлично, особенно сидя верхом на скакуне. В нашем случае не сумели они применить наработанные тренировками умения, пулемет и немецкие винтовки не дали им такой возможности. Огнестрел тоже применяется казаками, куда же без стрелкового оружия в бою. Сумели же подстрелить Григория. А пулемет все-таки сыграл решающую роль. Тут без вариантов. Надо нам в дальнейшем добыть еще такое оружие. Не зря велись разговоры историков в моем времени, что тачанки с пулеметами в гражданскую войну сыграли очень важную роль. Вот и надо придерживаться такой тактики ведения боя.

Значит: — Даешь пулеметы!

Только так, иначе при нашем умении вести бои мы вскоре окажемся на том свете. Ну и боеприпасы, без них толку не будет даже при наличии пулеметов. Патроны пока есть, но в недостаточном количестве. Мы не планировали скрываться в лесу в схронах, даже если каратели приедут вновь, а они точно появятся, ни у кого сомнений на этот счет не было, и мы, и сами селяне понимали — пощады ждать не придется. Значит, придется защищаться. И от того насколько будем готовы к войне за родные хаты, будет зависеть и сохранение наших жизней. Понять не трудно, и не только я это осознавал, все, кто был рядом, сделали определенные выводы. Поэтому мы с нетерпением ждали результатов разведки, а пока вели подсчеты трофеев, наличие которых воодушевляло в разговорах о наших возможностях в дальнейшем по созданию отряда самообороны.

Кроме винтовок в наши руки попали: казачьи шашки, два револьвера и один маузер с небольшим количеством патронов, пять гранат, ну и лошадей, аж двенадцати единиц заимели. Мы их отловили и "припарковали", в результате образовался небольшой табун. Вместе с нашими лошадками двадцать две головы получилось. А их нужно не только кормить и поить, но еще и обихаживать. Жуть короче. Трех убитых коней Степан, перед тем как уехать в разведку посоветовал разделать на мясо, и хоть все селяне были в трауре и занимались подготовкой к похоронам, нашлись желающие помочь с разделкой, они прекрасно понимали — кормить нас им так и так придется. Хоть конина и не ходовой продукт в украинских семьях, но не выкидывать же, мясо вполне съедобное, да и шкура в хозяйстве лишней не будет.

Сохранение наших жизней беспорно зависела в первую очередь от вооружения. Вилы и косы не подойдут. Счастливый случай и конечный результат сражения, когда селяне удачно воспользовались наличием "засапожников" не эталон. Повезло. Именно благодаря везению, а оно, как я заметил, сопровождает с момента появления в этом времени, и такое вот счастливое стечение обстоятельств помогает в моих приключениях. Взять, к примеру, оружие. Оно не валяется под ногами, хоть и создается впечатление, что особого труда не составило его заиметь. Факт налицо — сегодня каждый из нас им увешан как елка елочными игрушками. Не знаю, как оно было на той гражданской войне, где меня и в помине не было, но здесь мы не в плохой ситуации. У кого в наличии современное оружие у того есть все шансы на победу в боях. Всегда так было. А в этом времени пулемет с винтовкой самое продвинутое средство для уничтожения себе подобных, ну еще разве артиллерия.