Гном и семь Белоснежек

Инна Вадимовна уставилась в окно.

— А через два года мы с мужем и сыном вернулись в Дрянск. И как раз вскоре бабка умирать собралась. Позвала меня к себе и на смертном одре созналась, что это она Ирку задушила, дескать, замучилась ездить навещать и платить за содержание. Отвезла её куда-то вглубь прибольничного парка и накинула мешок. А сестра в своей коляске сопротивляться не могла. И да, клиника оказалась не для инвалидов, а психиатрическая. Вот такая история. Я после этого и поступила на юрфак. Знаешь, — стряхнула она длинную трубочку пепла, — душат людей часто. А ещё висельников-самоубийц хватает. И каждое дело, связанное с удушением, даётся мне ой как нелегко. Но я за каждое берусь. Как будто искупаю бабкину вину перед Иркой. А может и свою тоже...

И Крутолапова вновь отхлебнула воды. А я, потрясённая, кое-что вспомнила:

— Поэтому, говоря, что и Лагачёва, и Байлер умерли от асфиксии, вы произнесли фразу: 'Мучительная смерть'. Вас это коснулось лично.

— Это я на той неделе говорила? — сдвинула круглые брови следователь.

— Да.

— С чего тебе это запомнилось?

— Наверное, просто как фотограф я внимательна к мелочам.

— Да ладно, имей уже смелость сказать как есть: не ожидала сочувствия от бабы в погонах. Конечно, мы ж тут все нелюди, из подследственных признания выбиваем дубинками и сапогами, иголки под ногти суём, током пытаем, а свидетелей делаем обвиняемыми. Ой, Душечкина, — махнула она на меня рукой, как на безнадёжную. — Я тоже и плачу, и переживаю, и на стенку временами лезу. И детей у меня двое. Ничто человеческое, как говорится, менту не чуждо. Так что не надо из меня тут монстра делать.

— Ну что вы? — потупила я взгляд и без задней мысли потёрла щёку.

— Извини. Разглагольствую о высоком, а сама оплеуху тебе засандалила, — устыдилась Крутолапова. — Да, здесь я перегнула палку. Только теперь-то ты, надеюсь, понимаешь, почему я сорвалась? Как услышала, прям взбесилась. Как ты только додумалась до такого? Вроде и на дуру не похожа и блондинка, вижу, ты не натуральная. Неужели рядом с тобой ну совершенно не нашлось здравых людей, способных подсказать, что и как надо было делать в этой ситуации?

— Я получила за дело, — уклонилась я от ответа, решив не выдавать автора глупой затеи, Ларису. — Я должна была к вам придти, а вместо этого стала играть в детектива.

— Умнеешь на глазах, — положила она передо мной сигареты и с лёгким превосходством поинтересовалась: — Ну так и как? Удалось что-то выяснить, напасть на след?

— Честно признаться, я подозреваю многих...

Вещала я около часа. Поделилась всем произошедшим и своими выводами, отдала Сонину флешку с письмом, показала сообщения от Гномика. Не перебивая вопросами, Крутолапова изредка кивала в такт моим словам. Это воодушевляло — казалось, она согласна с моими умозаключениями. Но, выдержав после моего повествования эффектную паузу, Крутолапова загадочно произнесла:

— Всё не так очевидно, как тебе кажется.

Я сделала стойку мангуста.

— То есть? Вы знаете имя убийцы?

— Догадываюсь.

Сердце забилось чаще.

— Кто он?

— Ты серьёзно думаешь, что я тебе расскажу? — снисходительно усмехнулась майорша. — Во-первых, я не имею права разглашать сведения. Во-вторых, это пока только версия, следствие ещё идёт и с поличным до сих пор никто не был застукан. А в-третьих... Ты зацепилась за один мотив, тот, который на поверхности и слишком прозрачный. А от него нужно абстрагироваться.

Здесь Крутолапова опомнилась и замолчала. Потом, взяв со стола ключи, направилась к двери.

— Всё, Душечкина, больше у меня на тебя времени нет. Ты была вызвана, чтобы рассказать мне о вчерашней истории в Косичках, а не лясы точить. Подружку нашла что ли?

Она вытолкала меня за дверь и заперла кабинет снаружи.

— Инна Вадимовна, ну хоть намекните, — почти взмолилась я.

— Ещё чего. Опять начнёшь гоняться по всему городу и окрестным деревням, а вокруг штабелями трупы будут сыпаться? Заканчивай, прямо нарываешься, чтобы тебя добили. Кстати, — отвела она меня чуть в сторону, — Лепнину с Образцовой мы уже нашли, скоро их доставят. Пострадали они по твоей вине. Но и живы, надо признать, тоже во многом благодаря тебе, хоть какой-то от тебя толк. И да, Душечкина, если ещё раз ты засветишься хоть в километре от места происшествия, я запру тебя в обезьянник. Что тебе инкриминировать, поверь, я найду. Всё ясно?

Я кивнула. Бросив холодное 'всего доброго', следователь быстро скрылась где-то на служебной лестнице.

К выходу я летела взбудораженная. Полное ощущение, что сначала меня окатили ледяной водой, а затем кипятком. Да, пощёчина сперва уразумела успех, Крутолапова быстро поставила меня на место, сбив весь мой детективный пыл. Однако её слова о том, что всё не так очевидно, как мне кажется, лишь подстегнули распутывать клубок дальше. Боюсь, я после такого интригующего заявления уже не смогу остановиться. Вот только ни в коем случае нельзя показывать моих намерений Ларе.

Навесив на лицо самое смиренное выражение, я двинулась на парковку. Но не успела и приблизиться к Ларисиной машине, как подруга выскочила из салона и испуганно кинулась рассматривать мою пылающую щёку.

— Это ещё что такое? Она что, ударила тебя?! Вот корова, а, ну и методы, — прошипела подруга. — Ну ничего, я на неё управу найду.

— Успокойся. Всё она правильно сделала, я действительно кретинка. С чего я вообще взяла, что справлюсь?

— Да нет-нет, это я старая маразматичка, — обняла меня Хлебородова, — подала тебе эту дурацкую идею. До сих пор простить себе не могу. Просто я не думала, что ты так быстро согласишься и яро возьмёшься за весь этот трындец.

— Ну вот, это я овца.

— Да нет, это я.

— Нет, я.

— Да я, я. Так всё, выше нос, Дуняша, тётя Лариса знает, что тебе поднимет настроение. Кофе с пирожными. Поехали ко мне в 'Палаццо', Марийка и кофеёк, и что-нибудь калорийно-вредное от всей души для нас сообразит. Ты никуда не спешишь?

— Нет, — нарочито грустно ответила я, — у меня на сегодня никаких планов.

'Палаццо', 'Корона' и 'Император' — отели моей подруги-бизнесвумен. Вот уж к чему она решилась допустить дражайшую Альбину Сорокину, и где эта фанатка эпохи Позднего Возрождения разошлась по полной, так это здесь. Надо сказать, дизайнерша сделала всё, чтобы постоялые дома соответствовали своим королевским названиям. Обои, мебель, люстры — антураж всех трёх гостиниц исключительно в барочном стиле, эксклюзивный и до свода скул дорогой. Высокие потолки поражают фресками, над которыми корпели несколько мастеров, окна украшают необыкновенной красоты витражи, а вдоль коридоров в тяжёлых резных рамах висят специально написанные картины. Ведь просто состряпать галерею из известных репродукций, распечатанных на холстах, Сорокиной показалось неубедительным. Поэтому огромные полотна со сценами охоты и пиршеств создавались с нуля. К слову, на многих портретах изображены Лара и Марк, облачённые, как и полагается, в царские горностаевые мантии. Правда, кое-где увековечена в масле и Альбина Владимировна вместе со своей борзой Бриджит фон Пассендорфер. Такой вот был её маленький женский каприз.

Баснословные затраты на декор гостиниц окупились довольно быстро. Дорогие, но изысканные номера никогда не простаивают. Часто их арендуют для фотосессий или съёмок рекламы, в люксах останавливаются заезжие политики и искушённые звёзды эстрады, а в помпезных банкетных залах закатываются феерические свадьбы, дни рождения и корпоративы.

Вот и сейчас перед 'Палаццо' выстроился целый автопарк из солидных иномарок. Заметив на крыше одного из джипов украшение в виде колец с цветами, Лариса хлопнула себя по лбу:

— Совсем забыла, сегодня же вся гостиница арендована под свадьбу. Тебя это не напряжёт? Не хочу, чтобы к твоей щеке прибавились ещё и пятна от свадебной аллергии.

— Уверена, что стоически выдержу, если передо мной прошмыгнёт какая-нибудь невеста.

Мы вошли в отполированный до блеска белоснежно-золотой холл, прохладный от отделки натуральным камнем. Над мраморным, но не громоздким, а каким-то воздушным столом ресепшена красовался портрет хозяйки отеля в роскошном платье. За столом по телефону с потенциальным клиентом приветливо щебетала Марийка, или Марица Витольдовна Ирлавевлайте по паспорту. Подобрана администраторша была под стать интерьеру: статуэтноподобная, эксклюзивная, чёрные волосы блестящи, зубы белее брюк. Тут следует сказать, что за исключением горничных весь персонал в буржуазных гостиницах носит расшитые золототкаными позументами ливреи и кипельно-белые бриджи. Такой дресс-код обязателен для служащих обоих полов, и, надо отметить, на точёной и высокой Ирлавевлайте этот мужской наряд смотрится просто соблазнительно. Я знаю Марицу три года и при каждой нашей встрече отмечаю, что время над почти сорокалетней женщиной не властно. По-моему, она только молодеет.

— Лариса Константиновна, Евдокия Богдановна, доброе утро, — озарила она всё вокруг улыбкой, закончив разговор.

— Доброе, Марица, — в унисон поздоровались мы, дальше продолжила Лара: — как у нас дела?

— Просто великолепно, Лариса Константиновна. Сантехник уже справился, крышу залатают с минуты на минуту, не успеете и кофе выпить, — вышколено отрапортовала Ирлавевлайте, не снимая улыбки.

— Ах, прогнивает в королевстве, — сказала Лара своему портрету, — унитазы текут, крыша сыпется. Так что ты там говоришь про кофе?

— Я интересовалась, что вам и вам, Евдокия Богдановна, к кофею подать: пирожные или полноценный завтрак?

Я еле сдержала смешок. Всё-таки Марица идеально отрабатывает свою немалую зарплату.

— Полноценный, — разрешила начальница.

Марица что-то запела в ответ, но я её уже не слышала — в открывшуюся дверь вошёл... Миша Быстрицкий со штативом и камерой в руках.

— Миша, — окликнула я его.

— О, Душечкина, — ахнул тот, — привет, звезда свадеб. А ты чё тут делаешь?

— Кофе выпить заехала.

— Сюда?? Шикуешь.

— Я по блату, — указала я глазами на Ларису.

Та смерила видео-оператора величественным взглядом и осталась, судя по всему, недовольна увиденным.

— Дунечка, я тебя жду, — менторски сказала она и стала удаляться.

— Та самая гадалка Хлебородова? — тихо полюбопытствовал Быстрицкий, когда Лара скрылась в конце коридора.

— Та самая, — кивнула я, бросив беглый взгляд на Марицу. Ирлавевлайте сделала вид, что не подслушивает нас, а увлечена какими-то бумагами.

— Ясненько. Я себе эту даму так и представлял. А ты правда только кофе выпить или фоткать?

— Нет, спасибо, в связи с небезызвестными тебе событиями свадьбы я отныне не снимаю принципиально.

— Понятно, — усмехнулся видюк, — мне эти свадьбы уже самому поперёк горла стоят. Тупое выбрасывание денег, тупорылые невесты, быдляцкие женихи, истеричные мамочки. Слушай, — глянул он на экран 'айфона', — у меня до съёмки есть пять минут, пошли покурим, а то потом часа два не выберусь. А надо бы морально приготовиться.

Я согласилась. Мы вышли на улицу и спрятались за углом. Солнце пылало софитом, а воздух сгустился до противного вязкого состояния.

— Ну как ты, мать, вообще, рассказывай.

— Насыщенно. Ты в курсе, что нападения на девушек продолжаются?

Быстрицкий нахмурился.

— На кого ещё напали?

— На трёх особ, но давай без имён.

— И тоже пакетом задушили?

— На одну напали с пакетом, но не додушили. А для остальных двух выбрали другой способ. Но все живы.

— Прикольно.

— Обхохочешься.

— А ты откуда знаешь?

— Я со всеми пострадавшими знакома. Особенно с первой. Скажи, ты не слышал, чтобы кто-нибудь из тусовки называл девушек Белоснежками?

— Белоснежками? — задумался Миша. — Да нет. Хотя подожди-ка... Настя что-то такое плела невнятное. Но она пьяная была в жопочку, там был сплошной бухой борогоз.

— Настя Лагачёва?

— Ну да. Она звонила мне в ту ночь, когда её убили.

Глава 24

Оказывается, на Радиной свадьбе оператор и стриптизёрша не теряли времени даром. Они уже были мало-мальски знакомы, но дальше 'привет-пока' у них до той субботы не заходило. На празднике же Настенька обстреливала Михаила глазами, и тот, как любой здоровый и свободный парень, естественно, не устоял. Пока гости пили-ели и плясали, Быстрицкий с Лагачёвой под шумок заперлись в одной из спален. После сеанса спонтанной любви Миша поспешил в лес на съёмку псевдорыцарей, танцовщица же осталась в доме. Ну а потом произошло убийство Байлер...

Среди ночи Настя позвонила Мише, чем донельзя его взбесила. Видюк принял звонок и тут же внёс ясность в их отношения.

— Послушай, красотка, если ты думаешь, что случайный перепихон даёт тебе право звонить мне в любое время, то забудь этот номер, — выпалил он и уже хотел отсоединиться.

— А я знаю, кто Радку убил, — пьяно и торжествующе возвестила Лагачёва.

— Чё?

— А я всё видела-ла-ла-ла-ла-ла, — глупо захихикала та.

— Ты бухая что ли?

— Я всё поняла, всё-всё-всё поняла. Я сейчас этого гномика сама убью.

— Какого гомика? Что ты несёшь?

— У нас встреча. Он гномик, а я Белоснежка.

— Ролевые игры что ли? Ну рад за тебя.

Настя заржала, казалось, на весь город.

— Слушай, иди просохни и проспись, шалава, — посоветовал Быстрицкий, тут же выключил телефон и спокойно заснул.

А утром к нему домой наведались два пристава с сообщением о смерти Насти и увезли огорошенного парня к Крутолаповой.

— Почему они приехали именно за тобой? — спросила я.

— Мой номер шёл последним в набранных на Настюхином телефоне. Привезли не одного меня. Пока я в коридоре парился, дожидаясь встречи с этой Крутолаповой, пришла там одна. У неё ещё бейджик на груди был с именем 'Юлия'. Видно, в магазине работает и её прям оттуда дёрнули. Я тогда неслабо так удивился. Как, думаю, она вообще может быть с Настей знакома?

— Почему?

— Ну, Настюха была... Да сама знаешь, огонь-баба. Подвижная, гламурная, ногти гелевые, волосы искусственные, губы накаченные. Если она где-то появлялась, то было видно и слышно только её одну. А эта что чулок. Скромная, неинтересная, задроченная какая-то. Такую в упор не заметишь.

— А с чего ты взял, что её из-за Насти вызывали?

— Так она спросила: 'Молодой человек, вы тоже по поводу Насти Лагачёвой?'. Лан, мать, — Миша выкинул окурок в урну, — я б ещё поболтал, но труба зовёт.

Мы вернулись в гостиницу и разошлись своими дорогами. Едва я ступила в кабинет Лары, как та возмущённо спросила:

— И стоило на этого холопа тратить целых десять минут своей жизни?

— Да вроде бы меньше десяти минут.

— Ты со мной споришь, значит, он тебе нравится? Или время с ним так незаметно пролетело?

— Да что за выводы? Ни капельки не нравится. Мы просто коллеги, а с коллегами нужно иногда общаться, Лариса. Что здесь такого?

— Ну-ну. Ладно, садись, пей кофе, глянь, что Марийка приволокла с кухни. Ох, Дуняша, а я в отличие от тебя свадьбы люблю.

— Стоит думать. Ты же трижды замуж выходила.

— Язва. Я о другом. Когда свадьбы проходят в моих гостиницах, повара готовят ещё шикарней.