Внук 1941( Основной текст)

— Чего, и для здоровья не выпьешь? — удивленно поднял брови майор.

— Чаю нет? — тихо спросил я.

— Сейчас спрошу, вроде инженеры кипятили.

Он вышел, а я стал метать тушняк. Когда вернулся майор, я уже вылизывал ложку.

— Вот, держи! — Истомин поставил передо мной котелок с дымящимся чаем.

— Как пострелялись? — к моему удивлению, майор не кричал, даже голос не повысил.

— Нормально, ну никак не получается по-тихому.

— Ладно, уж, по-другому тут и не получится. Чего думаешь предложить?

— Вот мелькнула мысль, а нельзя ли подождать немного.

— В смысле? Не понял?

— Насколько помню, скоро заработает дорога по Ладоге, по ней бы и прошли! — высказал я точку зрения, хотя и понимал, что зря.

— Как скоро это произойдет? — навострил уши майор.

— В конце месяца, — робко ответил я.

— Ты охренел? У наших подопечных приказ, наладить производство, к концу месяца. Каким образом этого достичь?

— Я не охренел, просто впереди, Синявино, тут всего, если верить карте, километров двадцать. А там жопа! В прямом смысле!

— Я помню. А вот ты забыл! Двенадцатого ноября, состоится контрнаступление, я же говорил, будет большой налет авиации, под это дело, операцию и рассчитывали.

— Вы уверены, что оно принесет нам пользу. В смысле поможет нам?

— А вот для этого, и была нужна твоя группа. Общий план такой, подходим как можно ближе, и ждем. Твои гаврики, будут выдвинуты на самое острие. По их сигналу, будем осуществлять прорыв. От берега в любом случае, немцев откинут, сил хватит, мы должны просто во время успеть. Ты писал, в Синявино поляжет много. Я помню.

— Сейчас везде много убитых, но там, да, много!

— Война! Ты опять со своими пойдешь? Я так думаю, приказывать тебе без толку, все равно найдешь доводы.

— Да зачем чего-то искать, просто пойду да и все. Я нужен им.

— Ты и нам нужен. Всем!

Я достал трофейную карту, на ней было изображение котла, на Синявинских высотах. На данный момент, у немцев там стояли два стрелковых полка со средствами усиления. Но по той же карте, выходило, что туда идет танковый полк. А это уже серьезно. Чего бы наши не задумали, в этом месте, им будут нужны серьезные силы. Майор говорил об авиа налете, но у немцев прекрасно налажена взаимосвязь с авиацией, как бы не спустили на землю, наших соколов, еще до того, как они смогут отбомбиться.

Выдвигаться решили рано утром. Сейчас все свободные от караула, спали как убитые. В первую очередь, спали мои разведчики, и я сам. Разбудили нас в пять утра. Светает поздно, успеем по темноте далеко пройти. Можно было бы раньше выйти, но Истомин решил дать нам отдохнуть. И так почти сутки на ногах. С утра, когда вылез из палатки, чуть не окоченел, ночью ударил мороз, не знаю, но думаю градусов двадцать. Дубак был серьезный. Быстро собравшись, глотнул чаю, мне его Зимин принес, и стал собирать парней. Казах оклемался вроде, остальные в порядке. Вышли уже через двадцать минут. Хотел я ехать на Ганомаге, но майор не дал. Слишком опасно было, пришлось топать.

— Зато не замерзнешь! — Сказал с ухмылкой Истомин.

Двигались больше часа. Болота не промерзали, приходилось осторожничать, обходить. Иногда, где-то в стороне вспыхивала стрельба, но довольно вялая. Может партизаны, их тут вроде много должно быть. Нез наю. Еще через час, услышали уже что-то посерьезней, похоже, мы где-то близко к высотам, отчетливо слышится грохот артиллерии.

— Серег, это фронт? — Спросил Зимин.

— Наверное, слышишь хреначат как? — показал я рукой в направлении грохота.

— Да уж, вроде даже зарево видно, — добавил Вано.

— А много там фашистов? — задал вопрос дед.

— Не знаю, должно быть много. Мало бы сюда не дошли, — заключаю я.

Дальше шли молча, тишину нарушал хруст ледяного наста, под ногами, да редкие матюги, когда кто-нибудь запнется. Странно, но никого еще не встретили, хотя мы уже явно близко. Я чего-то представлял, что будут какие-нибудь штабы, госпитали, или еще что, а вокруг никого.

Вскоре, послышался гул моторов, казах поднял в небо взгляд, и указал рукой.

— Немчура, наши таким количеством не летают.

Я поднял глаза и увидел, медленно проплывающую в небе тучу из самолетов. Шли они, делая пологую дугу, куда-то на северо-запад.

— Наверное, Ленинград бомбить! — Произнес Зимин.

— Может быть! Смотри как их много.

В небо устремились трассы выстрелов, зенитки долбили, но явно не попадая. Да и сложно это.

— Суки, весь город разбомбят! — Показал кулак в небо Круглов, — я был в Ленинграде до войны, такой красивый город!

— Это точно! — поддакнул я.

— Тише вы! — рыкнул на нас Мурат. — Влево, метров двести. — Он указал направление.

Приглядевшись, я увидел вдалеке движение, и не одно.

— Похоже, начинаются тылы, — продолжил Мурат.

— Скорее всего, — кивнул я. — Давай Мурат, проверь, только как всегда, тихо.

— Обижаешь, командир! — шепнул он и пополз вперед.

Мы залегли, осторожно поглядывая вокруг.

— Наши это, — доложил, вернувшийся через пять минут, казах.

— Точно? — переспросил я.

— Да! Вряд ли немцы, могут ТАК, ругаться. Крыли какого-то Евсюка.

— Ну, так только наши могут. Сидите здесь, — приказал я бойцам, — если все нормально, свистну!

Махнув казаху, следовать за мной, я преодолел открытый участок земли, и оказался в тени деревьев.

Да, ни фига не лето, на нас ватники, но от холода все равно, сопли застывают, не долетая до земли.

Передо мной, что-то чернело, приглядевшись, понял, воронка. Ни хрена это не тылы, это же линия обороны, была. Вон и остатки полузасыпанных окопов. Двинулся дальше, через несколько метров наткнулся на изувеченный труп. Судя по остаткам формы, наш боец. Рядом лежала винтовка с расщепленным прикладом. Передернуло, бля, под бомбежку попали. Господи, да сколько их тут? Вокруг, то тут, то там, виделись фрагменты тел. Некоторые были целы, но с множественными осколочными ранениями. Спустившись в траншею, пополз дальше, прислушиваясь. Где-то в стороне рвались снаряды. Слышалась редкая стрельба. Вдруг, мне в затылок что-то уперлось, и тут же я услышал голос.

— Товарищ старшина, вот, гада поймал. Мародерит или шпионит тут.

Второй голос раздался где-то в стороне.

— Тащи его сюда, третий уже за утро. Чего они все здесь лазают.

Второй голос был с хрипотцой, явно не молодого бойца.

— Вставай курва! — меня чувствительно пнули в бок. Ватник толстый, смягчил удар, но я все же сжался. — Вставай говорю, а то еще добавлю.

— Хотя бы спросил для приличия, кто я такой, а то сразу пинаться. — Недовольно пробормотал я.

— Заткнись, сейчас доведу до старшины, он и спросит. Или шлепнет, как и других. — Угрюмо проворчал мой конвоир.

Во дела, как встречаюсь с кем-то на фронте, обязательно бьют. Пока не буду нашим свистеть, а то, правда, шлепнут, не спросят, как зовут. Пройдя метров пятьдесят по траншее, увидел кучку бойцов. Сидели все вместе на дне окопа. Кто-то курил, кто-то дремал. При моем приближении, поднялся один красноармеец.

— Наверное это и есть, старшина. — подумал я, глядя на человека лет пятидесяти, в каске и ППШ в руках.

— Да сколько их еще там ползает? — спросил кто-то.

— Кто такой? — задал вопрос старшина.

— А вы кто, что можете задавать вопросы? — ответил я по еврейски.

— Ты гля, какой борзый! — Опять раздался чей-то голос, но старшина, не оценил шутку.

— Голованов, замолкни! — Приказал он, и повернулся ко мне. Внимательно оглядел меня, и видимо что-то почуяв, ответил.

— Старшина Евсюк, — коротко пробормотал он, не вдаваясь в подробности.

— Младший лейтенант государственной безопасности Новиков, кто у вас за командира, старшина?

Все сразу подскочили, старшина выпрямился, а ствол, упиравшийся мне в спину, опустился. Я достал корочки, и показал их старшине.

— Извините, товарищ лейтенант, — стал извиняться старшина, застегивая ворот на гимнастерке.

— Отставить, старшина, сядьте все, а то увидят немцы. За бдительность хвалю, но ты, — я повернулся к бойцу, который меня поймал, — все-таки не пинайся, до выяснения.

— Виноват! — тихо сказал парень, и уставился в землю.

— Ладно, проехали. Кто, говорю главный у вас? — повторил я.

— Капитан Лобачев!

— Капитан?

— Да, командир батальона погиб, он принял командование.

— Ясно, отведите меня к нему. Хотя отставить. Старшина, я возьму у вас этого ретивого служаку? — указал я на своего пленителя. Тот опять стушевался.

— А куда, товарищ лейтенант, можно спросить?

— Тут недалеко, туда, откуда он меня привел. Я не один здесь.

— А сколько вас? — навострил уши старшина.

— Увидите! — коротко бросил я. Пройдя по траншее обратно, я вышел пригнувшись с позиций и три раза свистнул. Тот час откуда-то вылез казах, затем показались остальные.

— Ты чего, рядом прятался? — спросил я у Мурата.

— Да, видел как тебя скрутили, хотел уж выручать идти.

— Хорошо не пошел, тут ребята бдительные, и злые! — показал я насовсем смущенного бойца. — Да ладно тебе, успокойся, не было ничего. — Парень шумно выдохнул, и улыбнулся. Наверное, подумал, что я его теперь загоняю.

— Мурат, собирай всех, будете ждать меня здесь, с этими веселыми парнями. При опасности, уходить в лес. Все понятно?

— Да, командир.

— Вперед! Ну а с тобой боец, мы пойдем к твоему начальству. Веди!

Парень козырнул, повернулся, и пошагал в глубь оборонительных сооружений. Хотя, какие тут сооружения, все раздавлено давно. Бойцы, больше в воронках сидят, чем в окопах, только брустверы небольшие накидали.

Капитан, встретил меня настороженно, на его лице, читалась скопившаяся усталость.

— Здравия желаю, товарищ капитан, младший лейтенант госбезопасности Новиков, — я протянул ему документы.

Тот внимательно их изучил, поднялся, вернул документы и протянул руку.

— Будем знакомы, капитан Лобачев. Каким ветром, лейтенант?

— Разведка местности. У меня приказ найти дорогу в обход Синявино, дорогу для транспорта.

— А чего там делать, к Ленинграду рветесь? — спросил капитан, прищурив глаза.

— Извините, товарищ капитан, большего сказать не могу, не имею права. — Я развел руками.

— Ясно, где же я тебе дорогу найду, лейтенант? Видел ведь, сами как мыши ползаем. У меня бойцов осталось три десятка. С оружием беда. Патронов почти нет. Со штабом полка, нет связи, да и штаба-то, наверное, уже нет. Немец прет и прет, как ужаленный.

— Когда прибудет мое начальство, думаю со стволами и патронами, немного поможем. — Я не врал, у всех гансов, что мы расхреначили по дороге, мы старательно собирали оружие, не брали только винтовки. Но там и автоматического скопилось навалом. И гранат было много. — Но пройти нам надо!

— Со стороны Ленинграда, стоит наша дивизия, там, наверное, бойня. Немцы их окружить пытались, комдив, при последнем сеансе, говорил, вот и ударили по нам, скинуть хотели, и выйти в тыл основным силам. Все бы ничего, только связи нет. — Махнул рукой капитан, в отчаянии.

— Сейчас мои бойцы подойдут, да, наверное, уже в окопе, у нас радист с собой.

— Выручай, лейтенант! — Вдруг вскрикнул Лобачев, — мы ведь без связи уже больше суток, нас, наверное, похоронили уже. Вдруг приказ был отойти к дивизии, или к наступлению готовиться, а нас просто не могут вызвать.

— Да ладно вам, товарищ капитан, сейчас позову радиста, попробуем связаться.

Выйдя из землянки, я быстренько сбегал к ребятам. Они и вправду уже сидели в окопе, вместе с бойцами капитана. Позвав деда, сказал, чтобы тот прихватил рацию.

Связь удалось наладить довольно быстро. Капитан доложил о ситуации, ему обещали помощь, вот только когда и в каком виде, умолчали. Вот блин, знать бы, что здесь такая жопа, можно было всех встреченных окруженцев, сюда вести. Подождав, пока капитан наговорится, взял у него тангенту, и спросил о важном для своей группы. Узнал, что соседям обещали серьезное подкрепление, это доказывало то, что говорил майор о контрударе. Так же, соседи сообщили о наступающей на них большой группе танков, сказали, что пока Лобачеву придется держаться, а мне посоветовали им помочь. Я сослался на задание, меня объявили трусом. Истомин приедет, посмотрим, может и правда поможем, я то не против, но как начальство, не знаю. Потом связался и с Истоминым, сообщил ситуацию. Выслушал приказ сидеть на жопе и никуда не соваться. Обещал выполнить.

Немцы внесли свои коррективы в наши планы. Началось все с бомбежки, стало как-то не хорошо. Лежал на дне окопа, вжимаясь в землю. В землянке побоялся остаться, вдруг завалит, хрен вылезешь, даже если жив будешь. Впрочем, все остальные были такого же мнения. Когда гул самолетов стих, стали подниматься. Оказалось, не всем повезло как мне. Четверых просто не нашли, пятеро солдат были ранены. Мурат стоял рядом, и о чем-то думал, оглядывая местность.

— Чего высматриваешь? — задал я вопрос.

— Командир, как думаешь, немцы с танками?

— А хрен его знает, Лобачев, вряд ли разведку проводил, у него людей, кот наплакал. Все может быть.

— У нас если что, дымовухи есть, можно будет прикрыться, а то ведь нам не чем танки жечь.

— Дуй к парням, надо раздать, сколько есть, должны быть, я всем приказывал взять, если по всей ширине начнем бросать, то хорошо закроемся. А гранаты противотанковые, у здешних есть, сам видел. — Я и вправду видел, здоровые, что кирпич. Весят наверное столько же. — Потом ко мне возвращайся.

Когда показался первый строй противника, опять стало страшно. Никак не привыкну, может для кого-то война это так, по-срать сходить, а нормальному человеку, думаю страшно. Не боятся только дураки! Мозгов нет, чем боятся-то?

Немцы наступали компактно, два БТРа, и человек семьдесят пехоты. Это радовало, может здесь их немного, и удастся отбиться. Шли почти ровным строем, но растянулись по фронту, метров на сто пятьдесят. Танков вроде не видно. Наши не стреляли. Капитан отдал приказ кому-то из бойцов, показывая на атакующего противника. Поднялись несколько человек, пригибаясь, рванули вперед. Оказалось, у нас были два миномета. Сейчас их ставили в воронки от бомб, и подносили снаряды. Немцы заметили наше шевеление, и броники начали пристреливаться. В ответ, захлопали наши минометы, немцам тоже поплохело. Залегли сразу, но пулеметчики продолжали стегать. Минометы примолкли. Воспользовавшись тем, что огонь БТРов, был сосредоточен на минометах, я высунул голову из окопа, и стал судорожно расчехлять СВТэшку. Осмотрел прицел, вроде не свернул его, пока кувыркались. Вогнал магазин, прицелился.

— О, вот и ты родной! — сказал я сам себе, увидев в прицел голову в каске.

Хлопнул выстрел, толкнул в плечо приклад. Я поймал в оптику БТР, головы в каске не видать. Наверное, попал, или напугал. Пулемет умолк, а минометы вновь начали обстрел.

Второй БТР, тоже молчал. Наверное, из наших кто-то, тоже смог попасть.

Дальше немцы лезть боялись. Стали отползать. Уже замечено, если не пройти, их никто не гонит без поддержки. Авиационной или артиллерийской. Я выцеливал тех, кто больше других испугался, вставая во весь рост. После трех, или четырех выстрелов, рядом захлопали и другие выстрелы. Повертев головой по сторонам, нашел капитана, тот махал руками бойцам.