Две сестры

Копаться в этой выгребной яме было противно, но Гарри совладал с искушением снести всё без разбора — и не прогадал. Последние мгновения Волдеморта содержали кое-что интересное..

За мгновение до того, как зелёная молния проклятия поразила Лили, она указала на Волдеморта и произнесла слово. Одно-единственное слово, настолько чуждое, что разум просто не мог его осознать. Слово врезалось в реальность, запечатанное смертью — и миг спустя Волдеморт пал от своей руки... И оно же открыло путь Учителю — в этом Гарри был абсолютно уверен.

Оставался только один вопрос: что сказала Лили Поттер?

Всё это Гарри тщательно обдумал — и изложил Луне.

— Покажи потом воспоминание, — ответила Луна, выслушав его. — Ты же не заметил мозгошмыгов и нарглов, а мне нужно знать, как они себя вели... И даже тогда я вряд ли смогу тебе это объяснить. Это было Слово...

— Слово?

— В оный день, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города...

Ну... Что у Луны одинаковые с Учителем вкусы в поэзии, Гарри и раньше догадывался. А теперь, кажется, понял — почему...

Как ещё выразить словами неименуемое?

Во всяком случае, изрядная часть высказываний Луны приобрела какой-то смысл — знать бы ещё, какой...

Так или иначе, но кое-что прояснилось... основательно запутав всё остальное. Впрочем, в магии это дело обычное, так что Гарри не стал особо заморачиваться. Рано или поздно он разберётся и с этим, а пока что есть дела и поважнее — например, Нимфадора Тонкс.

Подобраться к Нимфадоре оказалось несложно — в дополнительных занятиях она никому не отказывала, а победитель василиска ещё и был интересен ей самой...

На первом таком занятии Гарри только наблюдал, как и на уроках, а вот на втором выдал ответ, куда более подробный, чем можно было ожидать от второкурсника.

— И зачем тебе дополнительные занятия, если ты сам всё знаешь? — хмыкнула Тонкс.

— Далеко не всё, — покачал головой Гарри, — да и в учебниках не всё есть, сами знаете...

— У вас же, наверно, богатая практика, профессор? — подключилась Гермиона.

— Да бросьте вы эти церемонии, — поморщилась Тонкс. — Ну какой из меня профессор? Я ведь даже не аврор ещё, а так, стажёр... Меня к вам потому и отправили, что ничего пока толком не умею, зато школьную программу забыть не успела. Так-то мне ещё год учиться...

— А неуклюжей зачем притворяешься?

— Знаешь, Гарри, — задумчиво протянула Тонкс, — ты второй человек, который это заметил, и учитывая, что первым был Дурной Глаз, ты в хорошей компании. В общем... Самое главное правило нумерологии знаешь?

— Остановись на восьми?

— Вот я и остановилась. Знаешь ли, девушку-метаморфа в лучшем случае воспринимают как возможность переспать со звездой, а в худшем -соображают, на что мы способны, и... Ты ведь понимаешь, что метаморф — идеальный разведчик и убийца? Я могу превратиться в кого угодно — теоретически, на практике превратиться в мужчину у меня пока не получается, но это возможно — и поверь, это может быть абсолютно точная копия, вплоть до рисунка пальцев, сетчатки и даже магии. А если, наконец, разобраться с легилименцией, получится натуральный лицедел, как в "Дюне"... А я не хочу такой стать! И не стать не могу, потому что мне надо контролировать свои способности, иначе... Сам понимаешь, ничего хорошего не будет.

— Думаю, я знаю, кто может тебе помочь, — разумеется, упустить такой случай Гарри не мог. — Дороти Сент-Жак, мой Учитель и опекун — психолог, это как раз по её части — помочь разобраться, что у тебя в голове творится и чего ты на самом деле хочешь...

— Серьёзно? — фыркнула Тонкс. — Сомневаюсь я... Ну, посмотреть-то можно, хотя это уже явно на каникулах. Только этой Дороти придётся Непреложный Обет давать...

— О твоей работе она тебя спрашивать не станет, — заверила Гермиона. — А вот о личной жизни... Сразу говорю: про стеснение тебе придётся забыть.

— Мой отец — целитель, — хмыкнула Тонкс, — так что мне можешь не рассказывать. В общем, посмотрим...

В том, что Тонкс явится при первом же удобном случае, Гарри не сомневался — хотя бы из любопытства. Тем более, она отлично понимала, что в голове у неё что-то не то... Тот самый случай, когда тараканов в голове сожрали Чужие — прямо как у самого Гарри. Правда, у него-то Чужие дрессированные...

Ну а больше ничего интересного не происходило... на виду, разумеется. Подводные течения оставались невидимыми, хотя иногда о них можно было судить по результатам. Так, Дамблдор то и дело срывался в Лондон, Тонкс в свободное время носилась по замку, то и дело задавая встречным довольно странные вопросы, приходил даже невыразимец и долго беседовал с Дамблдором, а потом задал несколько вопросов Луне и ушёл.

Сама Луна, кстати, от этой беседы пришла в восторг.

— Представляете, — заявила она за ужином, — он знает, где водятся морщерогие кизляки!

— И где же? — осведомилась Гермиона.

— В Гренландии, только их очень мало осталось, — ответила Луна. — А ещё он первым делом спросил, на видела ли я каких-нибудь необычных нарглов...

— Вот прямо так и спросил? — вообще-то, Гарри давно подозревал, что Луна описывает нечто реальное, а после схватки с василиском окончательно в этом уверился, но когда об этом заговаривает кто-то ещё... Ну а в том, что Луна говорит правду, может было не сомневаться.

— Прямо так и спросил, — подтвердила Луна. — Наверно, он такой же, как и мы...

И тут появился Рон...

— Блэка признали невиновным! — заорал он, размахивая газетой.

— По-моему, это было очевидно ещё на каникулах, — пожала плечами Гермиона. — Кстати, вас-то ни в чём обвинить не пытались?

— Не, — Рон помотал головой. — Понятно же, что нам такое и в голову прийти не могло... Правда, там одна тётка была, в розовом, мерзкая — страх! Вот она нам верить не хотела, но она дура просто. Она всё требовала, чтобы я рассказал, кто меня подучил так говорить — вот ведь тупая!..

— Надеюсь, там ты ничего подобного не ляпнул? — осведомился Гарри. — Судя по твоему описанию, это Амбридж, помощник министра. Она не просто тупа, она ещё и злопамятна...

— Да что я, дурак, что ли? — возмутился Рон. — Нет, конечно, я очень вежливый был... Как думаешь, Блэк теперь появится?

Гарри, отстроившись от болтовни Рона, думал. Итак, Сириус Блэк официально признан невиновным... Но он ещё в ту самую ночь пропал без вести — был даже приказ Дамблдора в случае обнаружения брать только живым и немедленно доставить к нему для допроса. За его поимку была обещана немалая награда, и за одиннадцать лет хоть что-нибудь да нашлось бы... Но Блэк растворился без следа, словно наткнулся на Буджума. С другой стороны, Учитель однажды заметила, что в поисках Блэка нет необходимости — то есть, либо точно знала, что он мёртв, либо столь же точно знала, где он — потому что иначе был риск, что он вмешается в её планы. И Гарри подозревал, что Бродяга — тот самый "мой человек" — и был Сириусом Блэком, которому Учитель как-то промыла мозги, что она прекрасно умела даже без магии. Конечно, было непонятно, зачем Блэк мог понадобиться... Но, в конце концов, для глобальной техномагической диктатуры он лишним не будет.

Правда, всё это было всего лишь подозрениями — но почему бы и нет? Да и роли это особой не играло — вопрос был в другом. Если Сириус не объявится в ближайшие полгода-год, его признают умершим... И сразу же встанет вопрос: кому достанется наследство Блэков? Ведь Сириус давно рассорился с семьёй, и вряд ли упомянул их в завещании — если, конечно, написал его. Собственно, если завещания не было, то не произойдёт ничего интересного, а вот если оно есть... Тут возможен большой скандал, и Гарри собирался очень внимательно за ним наблюдать — разбушевавшаяся юридическая стихия могла вынести со дна что-нибудь полезное или хотя бы интересное...

— Эй, ты меня не слушаешь! — возмутился Рон.

— Не слушаю, — согласился Гарри. — Потому что пока Блэк не объявится или не будет признан мёртвым, ничего не изменится, а значит, и говорить не о чем. И позволю себе напомнить, что у нас экзамены на носу...

Гарри Поттер искренне надеялся, что норма приключений на этот год исчерпана... Правда, тщетность этих надежд он и сам понимал.

В общем-то, так оно и случилось, вот только масштаб приключений всё же оказался более подходящим для школьников — на школу обрушилась министерская комиссия. Что она планировала найти — осталось загадкой, но искала она это тщательно и со вкусом, задавая всем множество вопросов, на первый взгляд абсолютно бессмысленных...

И это здорово настораживало. Если тебе задают бессмысленный вопрос — кому-то нужен вовсе не ответ... Но отвечал Гарри исправно — он же умный, добрый и чуточку наивный мальчик, которому чертовски повезло...

Разумеется, Учителя или кого-нибудь из своих он бы не провёл — но перед ним были мелкие чинуши из Министерства, самоуверенные и необразованные. Особенно в этом плане отличалась та самая Долорес Амбридж, у которой Гарри после тридцати секунд общения заподозрил параноидную психопатию, а возможно, не её одну — настолько причудливо в том, что заменяло ей разум, переплетались неимоверно раздутое самомнение, вера в непогрешимость Министерства, жадность, злоба и садизм, приправленные откровенно низким интеллектом. Жаба была мерзка — и при этом могла представлять серьёзную опасность... И поэтому её не ждало ничего хорошего.

Была и ещё одна подозрительная деталь — тот, кто составлял вопросы, знал, что делает... И это точно была не Учитель — уж её стиль Гарри узнавал моментально. Да и слабовато это было для Учителя... Но ещё один психолог в магической Британии был явно лишним.

И потому в воскресенье Гарри Поттер внаглую воспользовался своими новыми привилегиями и отправился в Хогсмид — посылать письмо из Хогвартса, пока в нём орудует комиссия, было просто глупо. А заодно — на случай расспросов — приобрёл запасные перья, чернила и прочие мелочи, но в первую очередь — кофе. Кофе в его случае был самым удобным предлогом...

Который оказался исключительно к месту, когда на обратном пути он столкнулся с Амбридж, которая торчала в воротах — возможно, подстерегая именно его.

— Так-так... — пропищала она. — Мистер Поттер, за нарушение Устава Хогвартса вы...

— Прошу прощения, мадам Амбридж, но о каком нарушении идёт речь? — перебил Гарри.

— Не притворяйтесь дурачком, Поттер, вам это не поможет. И сдайте палочку — она вам больше не понадобится!

— Мадам Амбридж, — Гарри повысил голос, — я всё ещё не слышу сути ваших обвинений.

— Не сметь пререкаться! — истошно взвизгнула Амбридж. — Я...

— Что здесь происходит? — Снейп Бэтменом спикировал на Амбридж.

— Вы очень вовремя, профессор, — заявила Амбридж. — Этот студент был задержан при наглом нарушении правил и...

— При всей моей нелюбви к Поттеру, — перебил её Снейп, — Знак Отличия позволяет ему посещать Хогсмид в любое время и вообще покидать Хогвартс по воскресеньям. Поэтому вы сейчас оставите его в покое и отправитесь к директору, где мы подробно обсудим с мистером Скримджером ваши действия. И не только эту выходку, но и всё прочее...

Проводив их взглядом, Гарри пожал плечами и отправился в башню. Было бы странно, если бы он не сообщил Учителю об этом инциденте, так что школьная сова никого не удивит и не заинтересует, а если и заинтересует, то ничего не даст...

— Бред какой-то, — изрекла Гермиона, выслушав рассказ Гарри.

— Поддерживаю, — согласился Джастин. — Жаба, конечно, идиотка, но не до такой же степени?!

— По идее — да, такой идиоткой она быть не может, — согласился Гарри. — Но это факт. Следовательно, произошло нечто, что привело её в такое состояние... И я не думаю, что она просто напилась или закинулась. Нет, здесь что-то другое, и мне бы очень хотелось знать, что именно...

— Есть несколько зелий с похожим действием, — сообщила Дафна, — но сказать, какое из них здесь использовали, я, конечно, не могу... Но могу спросить родителей.

— Это, конечно, интересно, — Гермиона покосилась на Луну, — но не о том думаете, коллеги... Кстати, Луна, что у неё с мозгошмыгами?

— Они все умерли и засохли, а нарглов совсем нет, — сообщила Лавгуд, — и не было никогда.

— Звучит неприятно, — поморщился Джастин.

— А выглядит ещё хуже, — заверила Луна.— А ещё у неё глаза в серую тряпочку завёрнуты. И лоб тоже...

То есть, на Амбридж была наложена сложная иллюзия, причём явно давняя... И никак с Поттером и Хогвартсом не связанная. Странно... И возможно неверно — но другого варианта нет, по крайней мере, пока. Проверить всё равно не получится — кто бы им позволил обследовать помощника министра...

— Принимаем как рабочую гипотезу, что её заколдовали, — заявил Гарри. — Кто и зачем? Сразу говорю: тупой домовик отпадает, они к менталу не способны.

— Ридл? — предположила Сьюзен.

— Очень сомнительно, — мотнула головой Гермиона. — Мы все видели, что без дневника он ничего не мог... Если нет чего-нибудь ещё, конечно.

— Совершенно точно есть, — сообщил Гарри. — Ограничиться одним хоркруксом ему бы паранойя не позволила, так что их совершенно точно несколько штук. Знает ли об этом Дамблдор — понятия не имею, а вот Учитель точно в курсе. Но вряд ли это наш случай — ничего подозрительного я у неё не заметил и не почувствовал... Да и почерк совсем другой. Нет, я думаю, это её собственное, только усиленное и без тормозов. Правда, всё равно непонятно, кто и зачем это устроил... Ну да от комиссии мы это точно не узнаем — не удивлюсь, если она уже убралась из Хогвартса и теперь не скоро появится... Если вообще когда-нибудь появится.

— Я вообще не понимаю, откуда она взялась, — добавила Сьюзен. — Тётя очень удивилась, когда я ей написала — а она должна была хотя бы слышать про неё. Тем более, Скримджер — начальник Аврората, без ведома тёти такими делами заниматься не должен... Очень уж это странно.

— И поэтому я предлагаю пока что просто внимательно смотреть по сторонам от готовиться к экзаменам, — подвела итог Гермиона. — Это пока что не наш уровень, и сделать мы ничего не можем — мы даже толком не знаем, что происходит... Но, думаю, это ненадолго.

О странной комиссии и её исчезновении моментально забыли почти все — экзамены успешно вытеснили всё остальное из голов школьников. Правда, Поттер и компания ничего не забыли — но и они не выделялись на общем фоне. Во-первых, раз уж решение принято — оно обязательно к исполнению, а решено молча слушать... А во-вторых, экзамены никуда не делись, и готовиться к ним надо было всерьёз. Пятый и седьмой курсы вообще пребывали в полной прострации, да и остальные от них не слишком отставали...

Самого Гарри экзамены не слишком волновали — в своих знаниях он был уверен, преподавателей, включая Снейпа, не боялся даже шпаргалками запасся, хоть толку от них и не было — о чём беспокоиться?

Вот с таким настроением Гарри Поттер и его компания и встретили первое июня тысяча девятьсот девяносто третьего года, первый день экзаменов.