Пари

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

( Коротенькая лирическая остановка на долгом пути к развязке.)

— Топографический кретинизм вещь неприятная. Думаю ты умудрилась съездить аж до Рязани. — Андрей мерзко ухмылялся, а мне хотелось повиснуть у него на шее.

— Кризис на мировом топливном рынке. Нефть дорожает. Нефтепродукты заканчиваются. Переходим на подножный корм и солнечную энергию. — объяснила я, проходя вовнутрь.

-Ну и где картина? — он сделал вид, что его интересуют мои художества.

— Не картина, триптих. Опоздал, Андрюшенька. Я пожертвовала его дяденьке из Вольво, в качестве добровольной компенсации за бензин.

— Уверен он оценил шедевр по достоинству? -Андрей ненавязчиво толкал меня к двери в спальную комнату.

— Ммм, можно сказать что оценил— я мотнула головой — он замер в восхищении, и пока я не скрылась за горизонтом так и стоял замерев, не обращая внимания на задевающие его грузовики. Великая сила исскуства. Что с ним случилось потом— не знаю.

— Жаль, я так хотел взглянуть. Ты говорила, там было что-то о суетности бытия. — Он усадил меня рядом с собой на кровать и опять же ненавязчиво занялся стягиванием с меня свитера.

— Что то типа того. Три больших зеленых мужских члена с красными крыльями на черном фоне. Колоритно!

— Ой. — он приостановил процесс раздевания — Зачем же три?

— Ну какой же ты непонятливый. Это же триптих. Значит всего должно быть по три. — Я на секунду задумалась и сняла свитер сама.— Спроси еще почему зеленые...

-Нет я лучше спрошу почему с крыльями. — Он принялся за юбку.

— Зеленые -потому что замерзли, а с крыльями — потому что улетают в теплые края. Но ты не бойся — они вернутся. — Успокоила я Андрея и откинувшись на спину, увлекла его за собой...

Мы гуляли по ночной Москве, я и мой шотландский сеттер и все было хорошоооооо. Были звезды и фонари, были бездомные кошки и пьяные бомжи, были любопытные менты и веселые проститутки, то есть все то что можно найти в столице после полуночи.

— Все в порядке? — поинтересовался сеттер, — а то на протяжении последних двух часов я не заметил ни одного приступа иронии. Ты не больна?

— Шшш. Не буди спящих собак. Внезапно может начаться ремиссия с осложнениями. Мне тихо и мило и я довольна жизнью и собой. Андрей удовлетворенно улыбнулся.

— Это определенно благодаря мне. Видишь какой я полезный и приемлемый на практике.

— Угу, как гигиенический тампончик. Удобно и сухо. — не удержалась я.

— Такой маленький ? — ужаснулся он, — Обижаешь, подружка!

Фыркнув, я потеснее прижалась к нему. Была ночь, была Москва, была весна и как это ни странно была любовь. Моя любовь!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

( Размышления о публицистике. Неожиданный поворот в сюжете. Как

бы этот путь к развязке не затянулся... Неважно, главное— не

увлекаться описаниями природы)

Нет, неужели вы и вправду поверили, что у меня все может быть в полном порядке? Нет, ну скажите, как вы могли допустить такую невероятную мысль? У меня и в порядке! Ха!

Когда с утра в понедельник я, будучи внимательной дочерью, проинформировала маму о том, что жива, здорова и не беременна, мне пришлось выслушать нуднейшую нотацию, из которой я узнала что представляют из себя тридцатилетние девушки, не ночующие дома.

(Интересно откуда моя мама набралась таких словечек?) . Определившись таким образом в собственном статусе, я разбудила Андрея.

— Вставай, публицист. Уже утро. — Он с трудом уселся на постели.

— Уже? Сколько часов мы спали?

— Полтора, ну может два не более того. Достаточно.

Андрей замотал головой, застонал и залез обратно под одеяло.

— Ну нет, так не пойдет. Я полна энергии и энтузиазма. Поэтому сейчас мы встанем ( с этим я спихнула его на пол), затем оденемся ( я попыталась натянуть на него трусы) и поедем в офис работать. — Пока я искала в шкафу чистую рубашку, он заснул прямо на полу. Через полчаса он пошатываясь стоял в коридоре при пиджаке, галстуке и ботинках. Я критически осмотрела его с головы до ног.

— Сойдет. Только старайся держаться прямо, публицист. А то сотрудники повесят на меня какой-нибудь непристойный ярлык. Им невдомек, что по ночам можно просто болтаться по улицам, без осложнений.

— Почему публицист? — он стал медленно падать влево, и мне пришлось прислонить его к стене.

— Это мама... Она сказала, что место мне в публичном доме — поэтому ты — публицист, я публицистка и , вообще, мы здесь публицируем вовсю... — Я доволокла его до лифта, втолкнула вовнутрь и нажала на кнопку первого этажа. Лифт, зашумев, поехал вниз, а я вернулась в квартиру, где меня ждал крепкий кофе, который я с удовольствием выпила за процветание публицистики.

В офис я вошла в часов двенадцать. Первая, кого я увидела была Ленка.

— Чего тебя не было три дня? Болела? — не дожидаясь ответа, она исчезла в туалете, Я поплелась за ней. Спать хотелось ужасно.

— Какая то ты сегодня не такая. Я повнимательнее присмотрелась к Ленке. Минимум макияжа, аккуратно уложенные волосы, строгий брючный костюм... Кого то она мне напоминала? Впрочем, мне не пришлось долго раздумывать КОГО?. Дверь в туалет открылась и передо мной предстала Анжелика. Ууух! Америка пошла ей на пользу, да еще как! Настроение у меня резко упало. Бессонная ночь не сделала меня краше, и Андреева джинсовая рубашка, висящая мешком, никак не могла соперничать с кашемировым жакетом от Версаче.

— Здравствуйте. Кажется вас зовут Лариса. — промолвила Анжелика томным голосом.

— Рада вас видеть, Анжелика. Давно вернулись? — бесцветно поинтересовалась я и покосилась в зеркало. Радости увиденное не добавило.

— Уже четыре дня на работе. Но вас ведь не было? Наверняка болели? Неважно выглядите.

Ах, стерва полосато-звездная, какое ее собственно дело до того, как я выгляжу? Я слегка разъярилась.

— Свинкой с осложнениями. Старайтесь ко мне не прикасаться, очень заразно. Страшно болят уши, чешется пятачок и потом все время хочется хрюкать.

— Ах, Анжелика, не обращайте внимания, это наша Лариса так шутит, она все время несет подобную чушь. — вмешалась Ленка.

— Я поняла, уже наслышана про вас — со спокойной улыбкой ответила та. Она повернулась к Ленке и они стали обсуждать какие то новые духи, а я постояла с полминуты раздумывая, что это такое поняла Анжелика и о чем и от кого она наслышана. Настроение сошло на "нет", и опустилось на "нет-нет", когда я села за стол. Наши дамы перешли на стиль "а ля Деловая Леди тире Анжелика", а мужчины оторопело сидели по углам, переваривая происходящее. Открыв компьютер, я взяла недоделанный перевод.

— Видала? — прошипел Серега мне на ухо. Я вздрогнула от неожиданности. — Как в музее восковых фигур, типа. Все холодные, неприступные, едят ножом и вилкой и краснеют от нормального мата. До чего докатились...

— Неужели краснеют? — поразилась я.

— Все как одна в натуре. Даже Серафима.

— Действительно ужас. Что-нибудь еще?

Серега помялся, потоптался, помычал.

— Ну выкладывай. Я то уж точно не покраснею.

— Типа, твой Андрей... Ну как это, в общем, он и Анжелика... — Я не очень ( все таки на мне, а не на Анжелике была Андреева рубашка) но насторожилась. — В общем они каждый день ходят вместе обедать, часами сидят и болтают в офисе после работы, и по всем признакам ты , типа, проигрываешь пари.

— Чушь! Я то уверена в обратном, так что ты, Серега, не спеши с выводами. Есть еще ровно неделя и один день. В следующий вторник тащи бабки, предпочтительно крупными купюрами. Вопросы?

Серега недоверчиво хмыкнул и удалился, а я принялась думать. Мужчины — звери ненадежные, особенно если они шотландские сеттеры, и за три дня может много чего измениться. И вообще кто сказал, что он меня действительно любит. Ах ОН сказал? Так я тоже много чего могу наговорить. И действительно, зачем ему я, когда рядом есть Анжелики, умные и прекрасные, к тому же недавно из Америки и от Версаче. Так я думала, думала, думала и додумалась до "кровавых мальчиков в глазах". Построив "кровавых мальчиков" в шеренги, и скомандовав "за мной" , я ворвалась к Андрею. Представшая картина, заставила меня резко остановиться. Разведка доложила точно: Андрей, по-пудельи виляя хвостом, прыгал на задних лапках вокруг жакета от Версаче, рассыпаясь заумными словами из области негуманитарной и посему мне малоизвестной.

— Конечно, Лика, -твоя идея по поводу получения кредитной линии заслуживает рассмотрения, думаю, что если европейский банк даст подтверждение...— Что — то хотела, Лариса?

Небрежный тон, которым он это произнес плюс обращение "Лика" вынудили моих " кровавых мальчиков" открыть огонь на поражение..

— Так, хотела сказать, что с утра позаимствовала у тебя рубашку. Не возражаешь? А то мою футболку, ты ночью запихнул под кровать, и она вся в пыли.

-Не возражаю, -отмахнулся он от меня, но не от мальчиков. Кровавые мальчики алкали крови!!! Их просто перло на прорыв.

— Да, нижнее белье сохнет в ванне на батарее, погладишь и пошлешь в мой адрес заказным письмом. — я покосилась на Анжелику. Та с целомудренным лицом делала вид, что ничего не понимает. Андрей усмехнулся:

— Не драматизируй и не хулигань не по делу. Лика, кстати, абсолютно свой человек и все знает и про пари, и про тебя — сумасшедшую, и про меня — наивно попавшему к тебе на крючок. Я посчитал, что поскольку Лика не имеет никакого отношения к пари, можно рассказать ей об этой невероятной истории. Ты, надеюсь, не возражаешь.

Я возражала, да еще как возражала! "Ах Иуда Искариот, ах паразит -продал страшную тайну за одну кашемировую улыбку. Меня просто передернуло от такого предательства. Но, не подав вида, я улыбнулась во всю пасть.

— Рада что у нас появился союзник. Ну вы продолжайте беседовать про кредиты, а я пошла. — я вышла вон, сопровождаемая толпой обиженных и неудовлетворенных кровавых мальчиков.

— Пока. — небрежно помахал лапой сеттер, не глядя в мою сторону.

— Всего доброго, — произнесло кашемировое контральто.

Шлепнувшись со всего размаху на стул, я неприлично зарычала на безвинного Серегу, который подвернулся с предложением поездки в Подмосковье.

Ну а когда Анжелика в сопровождении Андрея покинула офис, чтобы поехать в банк, и когда Ленка-доброжелательница сообщила мне, что забронировала для Андрея столик на двоих в Якоре на шесть вечера, что-то конкретно повернулось у меня в мозгу, и я впервые в жизни обнаружила в себе способность к суициду. Шутки шутками, а чувствовала я себя омерзительно. Ничего не понимала, искала ему оправдания и тут же все эти оправдания перечеркивала. Ждала, что он позвонит и хоть как то меня подбодрит и боялась, что если он что-нибудь мне скажет, я его резко и грубо осеку.

Обуреваемая мрачнейшими мыслями часа в четыре я набрала мобильный Андрея.

— Это я, сегодня мы встречаемся или как?

— Сегодня я у бабушки. — нагло соврал он. — Если хочешь — присоединяйся, она будет рада. К тому же для тебя есть сюрприз. — предложил Андрей, прекрасно зная, что я откажусь. Дались мне его сюрпризы, я и так сегодня осюрпризилась до нельзя.

— Нет, я пожалуй тоже проведаю свою бабулю, и заодно появлюсь дома, а то я рискую получить несмываемое клеймо падшей женщины. Я услышала как Андрей закрыл трубку ладонью и что-то кому-то говорил. (Догадайтесь с трех раз кому. Я так догадалась сразу и совершенно расстроилась.)

— Ну тогда до завтра. — Проговорил мой ( или уже не мой) сеттер. Я аккуратно нажала на рычаг и одним махом смела со стола все, что на нем было, за исключением монитора разумеется. Все вздрогнули, но промолчали.

— Серега, чего ты там говорил насчет шашлыков? — Серега радостно подлетел к моему столу.

— Сегодня сразу же после работы выезжаем к моему корешу на дачу, будет еще человек шесть, до утра , типа, поем под гитару, пьем водку и купаемся в озере... Пойдет?

-Пойдет. Едем!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

(пока нет развязки, зато есть новости для любителей криминалистики)

Над озером летали стаи озверелых комаров, в озере сидели пьяные друзья Сереги а на мангале, пованивая, обугливался шашлык, Я прислонившись спиной к одинокой рябине напевала под нос

"Комары слетались в кучи пожевать шашлык вонючий, и надравшись коньяка, отбивали трепака. "

Серега пропрыгал мимо меня на одной ноге и завалился в кусты для отправления нужды. Абсолютно трезвая и холодная луна скрылась за тучкой. Серегин кореш подкрался ко мне сзади и, облапив тощими беленькими ручонками интеллектуала, захрипел мне на ухо что-то типа признания в вечной страсти. Мне вдруг стало скучно, холодно и противно и я аккуратно отодвинув кореша влево; встала и пошла вокруг озера. Воображение рисовало мне картины одну ужаснее другой, как Анжелика сидит в любимом Андреевом кресле, как он суетится вокруг нее с бокалом хорошего итальянского вина, как они движутся в медленном танце по направлению к спальной комнате, как.... Дальше мое воображение отказалось продолжать и я впала в такой тяжелый-тяжелый транс на почве несчастной любви. Состояние транса завело меня на полянку, где плечом к плечу выстроились автомобили Серегиных корешей. Я присмотрела себе красненький БМВ с удачно позабытыми ключами. Сев за руль, включив зажигание и задав себе сакраментальный вопрос " Какой русский не любит быстрой езды?" я поехала куда глаза глядят. Мои глаза глядели в сторону Москвы.

Раздавив по дороге пару лягушек, БМВ без особых происшествий пересек кольцевую дорогу и через двадцать минут затормозил возле знакомого дома на набережной. С твердым намерением расставить точки над "и" , я зазвонила в дверь, которая на удивление быстро была открыта заспанным, но все равно прекрасным шотландским сеттером.

— Вечер добрый. Почувствовала потребность проведать старых друзей и заглянула на огонек. Ты не рад? — по его хмурой физиономии было понятно, что он совсем не рад и даже озадачен. Мне это не понравилось.

— Вечер добрый. — он взглянул на часы и поправился — Утро доброе. Ты это откуда в таком виде интересно знать?

— А чем тебя снова не устраивает мой вид? Это между прочим натуральный шелк. Тысячи маленьких и симпатичных тутовых шелкопрядов с утра до ночи "парились" над производством ниток, переживали, мучились, обедать вовремя забывали — а тебе не нравится. Ты видишь перед собой последний писк шеклопрядов и моды.

— Действительно натурально смотрится. — Андрей еще раз критически оглядел мое ослепительно-оранжевое бикини, приобретенное по дороге на дачу Серегиного кореша, — Ты так и шла по улицам?

— Я ехала на красном БМВ с автоматической коробкой передач -самоуверенно выдала я и тут мой взгляд наткнулся на кресло, видневшееся через стеклянные двери гостиной. На кресле, удобненько расположившись, лежал небезызвестный кашемировый жакет, и не сложно было догадаться где лежит его владелица. Если внутри у меня еще теплилась какая-то надежда, то теперь она, скорбно пискнув как тутовый шелкопряд, скончалась. Андрей проследил за моим взглядом и усмехнулся, не смутился, не сделал равнодушного ничего не понимающего лица, а именно усмехнулся. Эта его усмешка меня просто раздавила, смяла и уничтожила. Я вдруг ощутила себя дешевой безделушкой, которой поиграли просто так, от нечего делать и вышвырнули на помойку: мол там ей и место...Нахлынувшая боль и злоба развернула меня и вывела на негнущихся ногах на улицу. По-моему Андрей что то пытался сказать мне вслед и даже выскочил на улицу в одних шортах и босиком. Но я ничего-ничегошеньки не слышала да и слышать не хотела. Меня захлестнула волна горькой обиды. Я и не поняла как очутилась за баранкой того же красного БМВ на Садовом и почему за мной гонятся гаишники на волгах с мигалками и сиренами...