Живите люди!

— А если кто против?

— Пусть объяснит почему и община уже решает. Одно время церковники пытались себе этот обряд забрать. Заставляли детей в церковь возить, окунали в воду, проводили какие-то обряды. Ну вот предстовь, на улице мороз, а младенчика вези в церковь, там его окунают в воду, над раздетым поют, потом вези обратно, да еще деньги требуют за это. Сколько же детей болело после этого и простывали и эту купель не промывали нормально. Ну и люди плюнули на это.К старому обычаю вернулись. А потом патриархом стал наш Елизар и запретил церкви влезать в светскую жизнь людей, разогнал каких дармоедов. Его и схимники Титьевского монастыря поддержали.

— Так наш Елизар был патриархом!?

— Почему был, он и сейчас там всем рулит. А то что у нас живет? Говорит воздух у нас приятственный, да и со стороны видней как дела идут.

— Никита, а там в палатке, поминали патриарха?

— Ну так Елизар назначил номинально с одобрения схимников. А без его одобрения в столице и пукнуть боятся.

— А вы вроде говорили, что крестины в церкви проходить будут.

— Не в церкви Савва, в церковном дворе, а проводить будет Елизар, самый уважаемый старейшина на селе. И лето сейчас, тепло. Там и праздновать будем. Все таки не обойдемся без аренды телеги. Так, надо купить бочечку сладкого вина для женщин, покрепче для мужчин. Ты денег-то достаточно взял? Учти, мне няня запретила тратиться.

— Да вот три тысячи взял, сейчас думаю, не мало ли.

Кирилла с Никитой переглянулись и захохотали.

— Чего ржете, мало что ли?

Заржали еще громче. Сквозь смех Никита выдавил. — Ты что, весь уездный скупить хочешь?

— Да ну вас, сказали взять, а сколько не сказали. Откуда я знаю цены, я когда последний раз в уездном был? Я вон когда в Столице был, хотел в гостинице с конюшней остановиться, так с меня четыре с полтиной хотели содрать за ночь.

— Ну и как остановился там?

— Что я захворал на голову что-ли? Такие деньги платить за переночевать -у нас баран взрослый стоит четыре рубля. А сколько мужику работать надо что бы заработать эти четыре рубля? Нормально с Буланкой переночевали в лесу. Так должно хватить денег-то?

— Да хватит Савва, хватит. Еще и останется.

Савва мечтательно сказал;

— Я вот хочу Игнату коня купить. Да нет, деревянного. Я в Столице возле той гостиницы мальчишку на деревянном коне видел — он сидит на коне подпрыгивает, "но!" кричит, а его постарше на колесиках за веревочку катает. А конь раскрашенный, яркий и мальчишка деревянной саблей размахивает. Игнат подрастет я его бы катал на таком коне, а он мне бы "но" кричал. А то няня сказала Наташеньке сережки купить, а про Игната не сказала. Ему же обидно будет.

— Да ну Савва, она же знает, что мужику — мужики сами подарки выберут.

— Так давайте, съездим в Столицу, поищем коня.

— Савва, в лавке для детей все есть, я вроде видел там такого коня, а нет смотаемся в Столицу, там поищем.

Так за разговорами приехали в уездный город. Сначала надо заехать к голове уездного дворянства, как сказал Никита — встать на учет. Заехали. Привязав лошадей, Кирилла догнал их на крыльце.

— Вы учтите, голова перебрался на второй этаж, так что придется подниматься.

— Это когда он успел и почему? У него же кабинет на первом был.

— Кто-то стуканул жене, что голова встретился с пассией в кабинете, а секретарь отлучился. Жена и ворвалась в кабинет в соответствующим настроении, ладно, что они только договаривались о последующей встрече и обстановка была чисто деловая. Да голова достойный человек, не позволил бы себе неприличного в кабинете. Вот он на всякий случай и перебрался на второй этаж.

— Вот откуда ты Кирилла все знаешь?

Пыхтя на лестнице спросил Савва.

— Так он сам рассказывал со смехом и удовольствием — вот, мол какие битвы из за меня происходят.

— А жена что?

— Голова говорит, что давно не получал такого удовольствия, глядя на лицо жены. Пожалуй, говорит, с молодости.А пассия, да какая там пассия. Она вдова его боевого друга и они с однополчанами иногда собираются у нее — чай попить, поговорить. Но без жен — вот жены и бесятся, что их не берут, вот и выдумывают всякое.

Так хихикая подошли к приемной головы, зашли в приемную. Их встретил пожилой поручик с крестом Георгия на мундире. Увидев вошедших, встал из за стола, радостно улыбаясь.

— Никита Егорович, Кирилла Авдеевич, приветствую в нашей обители порока.

Пожал руки, повернулся к Савве.

— Савва Игнатьевич, желаю здравствовать, льщу себя надеждой, что помнишь старого поручика Нилыча.Поздравляю с чином и высокими наградами.

— Александр Нилович, стыдно должно быть, сомневаться в моей памяти или ты забыл, как по привычке угостил меня кофетой в последний мой приезд в собрание?

— А я и сейчас вот угощаю.

И каким-то образом в его руке появилась конфета. Протянул Савве и шагнув ближе обнял его. Похлопал по плечу и опять к Кирилле.

— Кирилла Авдеевич, еще поздравляю с прибавлением семейства.

— Александр Нилович, а позволь тебя спросить, с чего ты меня с Авдеевичем величаешь?

— Так поздравляю же, Кирилла! Вы к голове? Сейчас доложу.

Прошел в кабинет, откуда донесся голос.

— Так, что ты их на пороге держишь? Заходите, где вы там!

Зашли в кабинет, навстречу, прихрамывая спешил пожилой полковник.

— С вами потом поздороваюсь, Савва, здраствуй.

Обнял Савву.

— А я все гадал, когда старика проведаешь! Вот стыдно должно быть, про нас забыть.

— Так, дела некоторые накопились, Николай Николаевич, ты уж извини. Разреши доложить, представляюсь по случаю прибытия домой.

— Да ладно, представляюсь. Поздравляю, Кирилла, поздравляю с прибавлением семейства. Здравствуй Никита. Да, господа, позвольте представить вам. Ротмистр гусарского полка Плюховский, прибыл в уезд по семейному и служебным делам.

Все уставились на сидящего возле стола гусарского ротмистра, что не поднимаясь со стула величаво наклонил голову в высоком кивере. Вошедшие переглянулись. Савва демонстративно снял с головы гренадерскию фуражку.

— Господин полковник, может быть все таки найдется некоторое наличие лошадей?

Не обращая более внимания на вошедших, ротмистр видимо решил продолжить разговор, подумаешь — вошли двое штатских, да какой-то поручик. Усаживая вошедших, Николай Николаевич сказал.

— Нет, господин ротмистр, ничем не могу помочь. Вот господа, ротмистр, кроме семейных дел закупает лошадей для ремонта полкового обоза.

— А старые от безкормицы померли?

Не удержался Никита.

— Вы господин, не знаю вас, от колкостей бы воздержались, с гусарским ротмистром разговариваете.

Николай Николаевич отвернулся к окну и закашлялся, скрывая смех.

— Позвальте представиться, Суков — управляющий хозяйством владельца Пекарева.

Ротмистр оживился.

— Так у вас в хозяйстве и лошадей достаточно?

— Ну пока достаточно.

— Так давайте договоримся, на продажу мне некоторого количества. Я даю хорошую цену.

— Ну я сказал, что достаточно для хозяйства, но на продажу у нас нет.

— Так может владелец решит продать, где я его могу увидеть?

— Так вот сейчас можете увидеть.

Ответил Никита, показывая на Савву. Ротмистр опять же величаво развернулся к Савве и вылупив глаза уставился на ордена. Вскочил. И стало понятно, почему не снимал кивера.Ротмистр был до смешного маленького роста, да еще на высоких каблуках. А ведь по статусу орденов должен стоять перед владельцем. Савва оглядел ротмистра и брюзгливо сказал:

— Мой управляющий сказал, что на продажу нет, этого достаточно. Можете быть свободны, ротмистр.

Тот козырнув, выскочил из кабинета.

— Спасибо, Савва, выручил старика.

Засмеялся Николай Николаевич.

— Вот так достал меня.

— Да кто это такой?

Спросил Никита.

— Это? Это племянник владелицы Серпуховой, ты же знаешь ее. Он служит в Столице, а там знаешь какая служба у гусаров. Шлындают по городу со своими киверами, пьнствуют да по купчихам бегают. Представь полк в триста человек и в боях были девять лет назад, да что в боях, четыре года назад хотели учения с ними провести, так ничего не вышло.

— А этот чего приперся к тебе?

— А этот получал от Серпуховой ежегодное денежное содержание, мол -тетушка, жизнь в столице очень дорога и накладна, а не охота позорить фамилию не подобающим видом.

— Так гусарам платят такие деньги, можно масло есть и маслом какать.

— Это ты Кирилла так считаешь, а ему видишь не хватает. Ну посылала, хотя я узнав, отговаривал. А тут у гусарика неприятность случилась, он по купчихам в годах шастать любил, дебелые любят таких мальчикообразных. Толи он не в то окно залез, то ли не успел вылезти вовремя, а только скандал знатный получился. Серпухова узнала и отказала в деньгах. Мало того, написала завещание в пользу внучки покойной старшей сестры с условием, что выйдет замуж за Андрея Авдеева — сына старой своей подруги. А что условия, у Настасьи и Андрея давно любовь, ждут только возроста Настасьи. И отписала о том этому хлыщу. Тот задницу в охапку, наплел в полку, что здесь лошадей табуны немерянные и к тетушке. Серпухова меня пригласила на закрепление завещания. Как этот там вертелся, как уговаривал тетушку, как врал, что это все наветы злых к нему людей. А Серпухова в Столицу людей доверенных посылала и они все вызнали. Он и ко мне подкатывал, мол мы оба военные люди, должны понимать друг друга, воздействуйте на тетушку, остановите от ошибки.Тьфу

Полковник плюнул.

— И все на вы называет, засранец. У них там мода появилась, если на вы человека называть, то ты как бы его ставишь выше себя, а если с пренебрежением, то высказываешь презрение. И куда император на этих гусаров смотрит?

— А туда и смотрит, вышел указ, присоеденить гусаров к драгунам в качестве курьеской службы, ибо в других военных службах пользы для армии от них нет.

Николай Николаевич захохотал.

— Вот это дело, петухам этаким, а драгуны дядьки суровые и по зубам послушание закрепят, ах как хорошо. А то их прикрепили к городским стражникам, как легкую кавалерию, так губы заворачивали — не можно мол.Да и хрен бы с ними, вы-то чего на дверь смотрите? Появились в кои-то веки и бежать.

— Да нам, Николай Николаевич еще по лавкам пробежаться надо, моим крестникам подарки надо купить, да няня список дала, надо с ним побегать.

— Так это ты будешь крестным детям Кириллы? Поздравляю, Саввушка, достойное дело и тебя Кирилла еще раз поздравляю.

— Ага, и меня поздравь, что я не сунулся в крестные.

И Никита рассказал про радость Саввы и про сломанную коновязь. Полковник долго смеялся и приговаривал.

— Эту новость непременно расскажу на чаепитие.

На такой веселой ноте попрощались, в приемной попрощались еще, Савва получил еще одну конфету и выкатились из дверей дворянского собрания, улыбаясь. Когда подходили к коляске Савва услышал за спиной.

— Господин поручик, разрешите обратиться?

Савва повернулся к подошедшему ротмистру.

— Господин ротмистр, почему ТЫ обращаешься к людям на ВЫ?

Ротмистр растеряно смотрел на Савву.

— Но в Столице это последнее веяние заграничной моды и показывает твое отношение к окружающим.

— Значит к императору можно обращаться ты, а к ротмистру вы? Ладно, это не мои заморочки, что ты хотел услышать от меня.

— Господин поручик, если у вас нет на

продажу лошадей, может подскажете у кого можно купить?

— Господин ротмистр, сейчас лето, полевые работы в разгаре — каждая лошадка на счету. Вам никто не продаст. И хотите совет? Уезжайте в полк как можно скорей, ваш полк готовится к передислокации и прекратите что либо просить или требовать от тетушки. Госпожу Серпухову здесь любят и уважают. И за Настасью свернут голову. Вы же не хотите оказаться под корнями какого нибудь дерева?

— Вы мне угрожаете?!

— Да, я тебе угрожаю, посмотри на эти ордена, как думаешь, за мазурку на паркете подобное дают?

Ротмистр посмотрел на Савву — стоит молодой офицер, опираясь на трость, на груди высшие воинские ордена. В побелевших глазах — нет лучше не видеть. Кивнув, ротмистр развернулся и торопливо ушел. Савва ворча;

— Хоть эта польза от орденов.

Полез в коляску. Немного отъехали и Никита спросил.

— Что, мог и прикопать ротмистра?

— Да я хотел дать ему по голове еще в кабинете, не хотел растраивать Николая Николаевича, так сволочь напомнил училище. А останется здесь точно прикопаю. Узнаю, что не уехал — приеду и прикопаю. А что мне, у меня в крестных такой человек, что у наследников императора часы отбирает и племянникам дарит.

Дружно заржали, так посмеиваясь и шутя ехали до лавки. В лавке "Все для детей", было все для детей. Никита вытащил список и ушел в глубину лавки, с ним устремилась туда одна из девушек продавщиц. Кирилла отошел с другой девушкой в другую сторону и разговаривал, иногда сверяясь со своим списком. Савва растерявшись, рассматривал полки с товароми. К нему подошла женщина в годах, доброжелательно улыбнулась.

— Господин поручик что нибудь хочет выбрать или пришел за компанию с друзьями, здраствуй. Я хозяйка этой лавки Милова Степанида Ивановна и могу подсказать.

— Здраствуй Степанида Ивановна, я Пекарев Савва Игнатьевич. Пришел с друзьями, им дали списки, что купить, а мне нет, вот и растерялся. Уж очень богато у вас. Вот вспомнил, а игрушки у вас есть?

— Конечно, только они в тех витринах, очень хороший выбор. Пойдем я провожу.

— А кони есть, деревянные, такие разрисованные?

— Есть и даже разной масти.

— Пойдем-пойдем, где они?

Степанида Ивановна, тихо засмеялась и повела Савву. Савва увидел коней и пораженный встал; кони— гнедые, черные, серые в яблоках. Блестящие, лаковые, да красота неописуемоя!

— Я вот этого возьму, в яблоках, и вот этого — гнедого.

— Погоди Савва Игнатьевич, какого возроста ребенок, видишь они разного размера, для разного возроста.

Савва растерянно посмотрел на Степаниду Ивановну.

— Так они вот только родились.

— Кто?

— Да дети.

— Чьи? Ваши?

— Нет, вон у Кириллы, я им крестным буду.

— Разреши Савва Игнатьевич я позову Кириллу?

— Да, конечно.Пусть Кирилла разъяснит сам, чьи дети, а я уже упарился.

Подошла владелица лавки в сопровождении Кириллы.

— Савва, какие кони? Он же только родился!

Савва набычился.

— А когда подрастет и коней в лавке не окажется, что делать будем? Давай не спорь, тебя позвали помочь коней выбрать, вот и выбирай.

Степанида Ивановна, смеясь стала подсказывать.

— Вот смотрите — этот для самых маленьких, вот садите в креслице, так и так ремешки застегиваете и ребенок может даже спать. Видите здесь не колесики, а полозья выгнутые, ребенка качать.

Савва победно посмотрел на Кириллу.

— Видел, для самых маленьких! А для побольше есть?

— Вот для побольше. Тут уже седло, вот стремена и этот на колесиках, можно катать.

— Видал, на колесиках! Оба беру, а вот сабли деревянные есть? Такие, под детскую руку.