Симбиоз

Деревянная мебель не такая аккуратная, как предметы, произведенные узлом из рога, однако мне не пришлось везти их издалека. А главное, нам больше нравятся деревянные столы и стулья.

Навесы от солнца и дождя я делаю тоже из дерева, только на кровлю пускаю костяные пластины. Они легкие, и за один раз я могу привезти их много. Кроме того, такая кровля долговечнее.

* * *

Кроме инструментов, китаец делает оружие. У него на складе хранится целая коллекция копий, мечей, кинжалов, луков и стрел к ним.

Луки и стрелы годятся для охоты — у моей жены это неплохо получается. Однако зачем мне длинные копья и большие мечи? Только Лей каждый раз предлагает мне что-нибудь новенькое, и я не могу отказаться. Таа тоже нередко возвращается из поселения с легким копьем или внушительным кинжалом.

Все оружие висит и стоит под навесом, который я специально сделал. Вряд ли этот арсенал когда-либо пригодится нам, но выглядит он внушительно. Признаться, я иногда любуюсь рядами копий, мечей и кинжалов — все-таки есть у оружия особая, завораживающая красота.

Глава 9

Долгое лето близится к концу, а я никак не закончу фундамент нашего дома. По сравнению со стандартным домиком из рога, наше будущее жилище выглядит очень большим. Однако по земным меркам мы строим самый обычный дом. Да, в нем четыре комнаты, но нет ни кухни, ни котельной, ни кладовок.

Поэтому одна комната, наверно, будет складом — по крайней мере, Таа планирует это сделать. Несмотря на то, что в поселении в любое время можно найти свежие фрукты и овощи, жена сделала изрядный запас орехов и сушеных плодов.

Увы, под навес, где все это хранится, повадились ящерки. Многие из них погибли от стрел, выпущенных моей супругой, но часть продуктов зверьки все равно погрызли.

Чтобы быстрее закончить фундамент, я уже начал возить каменные блоки, которые делает узел Лея. Да, на их перевозку приходится тратить силы, но укладывать блоки недолго, и раствора для него требуется гораздо меньше, чем для нескольких неровных и мелких камней.

Каменный параллелепипед раз в семь-восемь больше привычного кирпича, не раз виденного мной на Земле. Блок довольно тяжел, но Лей и Кен каждый день приносят на границу Дилта по одному камню и укладывают их в ровную стопу. Поскольку на лодке перевозить грузы намного легче, я захватываю один, а то и два темно-серых блока.

Еще узел Лея изготавливает довольно большие каменные плитки. Они вдвое легче блоков, и худенькой Малати по силам донести плоский камень. Думаю, плитки тоже пригодятся.

Вскоре я заметил, что азиаты перестали носить блоки, а количество аккуратно сложенных плиток стало резко увеличиваться.

— Сделаешь насыпь из песка, уложишь на них плитки — получится дорога, — сказал Лей.

До этого я неплохо обходился без дороги, и ее сооружение не входило в мои планы.

— Может, обойдемся без дороги? — я попытался увильнуть от нелегкой работы, грозившей свалиться на меня.

— Где же мы будем кататься на двухколеснике?

Обычное спокойствие покинуло Лея, и в его голосе слышались обида и нешуточное возмущение.

— А почему дорогу должен строить я?

— Так она к твоему дому пойдет, — убежденно ответил китаец.

Логика Лея показалась мне несколько странной, но я понял, что он не отстанет.

Однако все дела отошли на второй план, потому что произошло событие, резко изменившее нашу жизнь.

Таа с воодушевлением выращивала овощи и подолгу находилась на возделанном участке рядом с недостроенным домом. И в этот раз я застал любимую там, но склонилась она не над каким-нибудь кустиком или травинкой. Из земли появился комок знакомой розовато-коричневой плоти.

Дилт! Откуда он здесь? До ближайшего узла десять километров — не может ни один отросток преодолеть такое расстояние. Выходит, монстр может размножаться семенами или спорами. Тогда как сюда попало это семечко?

— Что это? — от неожиданности я задал самый глупый вопрос, который можно было придумать.

— Малыш, — ответила Таа, счастливо улыбаясь. — Ему нужна любовь.

С какой стати я должен любить этого маленького монстра? Может, его выкопать и порезать на кусочки, пока он не вырос? А то, что останется, сжечь — на кой черт нужен здесь Дилт?

— Он не требует твоей любви — ему достаточно, чтобы мы с тобой любили друг друга, — уточнила Таа.

Кажется, напарница хотела обмануть Дилта, выйти из-под контроля или хотя бы ослабить его. Так кто кого обманул, если она с обожанием смотрит на проклюнувшийся росток?

Для Шестьдесят четвертой я уже давно стал открытой книгой. Едва я появился в центральном зале, как она заволновалась. На показанной ей "картинке" я увидел ряды фляжек с молоком. Ее пожелание я выполнил, но уже в лодке подумал о том, как мы будем поить маленького Дилта, у которого даже рта нет.

Сомневался я зря, потому что у Малыша ротик уже имелся, и он не только выхлебал все молоко, но и с удовольствием закусил овощами.

* * *

Таа теперь больше охотится и всю добычу отдает своему подопечному, я тоже выделяю ему часть улова. Впрочем, Малыш ест все, я заметил, что жена потихоньку скармливает ему запас орехов и сушеных плодов.

Растет новый Дилт немного иначе, чем те узлы, которые мы выращивали раньше. Прежде плоть расползалась большой лепешкой, а затем начинала тянуться вверх. Малыш растет сразу во все стороны и уже достиг метровой высоты и ширины в два раза большей — среди грядок обосновался живой холмик.

Шестьдесят четвертая по-прежнему выделяет несколько десятков фляжек с молоком, и растущий Дилт выпивает все за раз. Понятно, что теперь я езжу в поселение каждый день.

Возвратившись в очередной раз, я застал в огороде жуткий беспорядок: истоптанные грядки, поваленные кустики, обрушившийся навес. Вокруг Малыша лежало не меньше десятка звериных тел. Из некоторых торчали древки копий — несомненно, незваных гостей умертвила Таа.

Сама супруга, целая и невредимая, хлопотала около Малыша, а сам детеныш выглядел неважно. Длинные рваные раны покрывали его поверхность, кое-где из плоти вырвали большие куски. Кровь Дилта оказалась красной, из большинства ран она уже не текла, и бурая корка покрывала поврежденную кожу.

Я впервые понял, что детеныш способен что-то чувствовать. Было ему очень плохо.

Одного взгляда на ближайшего зверя оказалось достаточно, чтобы понять: и моей жене и детенышу угрожала нешуточная опасность. Нет, размеры животного не были запредельными — примерно такие же ящеры пытались атаковать нас в пустыне. Однако длинные когти, внушительная пасть и выдающиеся вперед зубы впечатляли — думаю, эта тварь вполне могла откусить кусок от абсолютно ровной плоскости.

Как Таа с ними справилась? Такие челюсти перекусят человеку руку или раздробят ногу.

— Они очень глупые, — сказала Таа, угадав мой невысказанный вопрос. — Набросились на Малыша, стали его рвать и грызть. На меня они даже не смотрели, а я убивала их сзади по одному.

Жене повезло: набросься хотя бы парочка зверей сначала на нее — сейчас я нашел бы труп любимой и разодранного в клочья детеныша.

— Плыви обратно, — распорядилась Таа. — Малышу нужно лекарство. Спроси у Шестьдесят четвертой. Зверей забери с собой.

Едва я забросил в приемное окно первого ящера, как Шестьдесят четвертая заволновалась и позвала меня внутрь. Через полчаса она попросила наполнить пять фляжек молоком и показала "картинку". Я понял, что этим мы должны поить малыша.

После еще одной паузы мне пришлось наполнить еще десяток емкостей, и перед моим мысленным взором предстала Таа, смазывающая раны Малыша. Мне осталось только погрузить лекарство в лодку и отправиться обратно.

* * *

Малыш поправился и продолжил расти.

Меня происшествие заставило призадуматься. Оказывается, у Дилта есть естественные враги, и, возможно, ящеры с зубастой пастью не единственные его противники. А если эти твари очень большие? Да и те же зубастики могут собраться в огромную стаю. Сможет ли Дилт противостоять нападению, и захотят ли помочь ему люди?

Если человек не обладает боевыми навыками, то, в случае войны, толку от него не будет. Я пошел в мастерскую к Кену и Лею, попросил дать мне подходящий лук и стрелы к нему.

О нападении вся наша компания знала, а мертвых зверей видели не только они, но и добрый десяток других жителей поселения. В просьбе мне не отказали, и я получил оружие.

Лук оказался невероятно тугим, и сначала у меня совсем ничего не получалось. Однако что-то посоветовала Таа, где-то я сам проявил терпение, и пришли успехи. Стрелы у меня летели далеко, а с маленького расстояния пробивали насквозь ящерицу размером с кошку. Я понял, что с таким луком смогу противостоять тварям, когда-то напавшим на Малыша.

* * *

Шестьдесят четвертая нарастила еще одно помещение. Выйдя из узла ранним утром, я столкнулся с одним из новых жильцов. Знакомиться нам не пришлось, потому ко мне подошла Ирина.

Выглядела она несколько растерянной.

— Мы с Айзеком гуляли по берегу, потом я пошла домой, а он почему-то выбрал другую дорогу.

Сообщение приятельницы озадачило меня. Сейчас только рассвело — значит, они ходили по берегу залива ночью. Странное время друзья выбрали для прогулок. Да и гуляли ли они вообще? Думаю, Айзек решил за чем-то понаблюдать.

А ведь я давно не видел Ирину и Айзека.

— Где вы пропадали столько времени?

— Мы следом за вами начали выращивать узел. Теперь их здесь шестьдесят пять, — с гордостью ответила женщина.

У них все происходит по-другому, не так, как у нас. Узел они выращивали намного дольше, и почему-то, вырастив питомца, не остались в нем жить.

Айзек вышел из леса, когда я уже закончил грузить лодку.

— Ты почему отсюда? — удивился я.

— Обходил Дилт, чтобы он не подчистил мне память, — ответил чернокожий друг. — Мы всю ночь просидели у берега в засаде, и теперь я знаю, куда пропадают люди. Я расскажу тебе, а ты запишешь. А то в Дилте у меня все вылетит из головы.

А ведь он прав: наверно, Ирина видела то же, что и он, но ничего не помнит.

— На берег приплыла живая лодка, очень похожая на летающие корабли. Тим, Лей и Кен что-то грузили на нее, а потом пришел еще один мужчина, сел в лодку, и она уплыла, — поведал Айзек.

Я понял, почему мне не позволяли иметь лодку: я мог стать ненужным свидетелем. Теперь я знаю, но что это меняет? Люди уплывают из поселения — ну и что из этого? Точно также они могут и улетать, ведь по ночам в центральный узел кто-то заходит и выходит — я помню о порванных нитках.

Интересно, а помнят ли Кен, Лей и Тим, как загружали плавучий транспорт? Или не рассказывают, потому что им запретил Дилт? Что они носили в лодку? Куда она уплыла?

— Зачем тебе? — ответил Лей на мои расспросы.

— Иногда лучше знать не все, — сказал Тим.

После пребывания в узле я забываю о живой лодке. Возвращаюсь домой, читаю записи и вспоминаю. Только какой из этого толк?

Глава 10

Наконец-то появились люди, не побоявшиеся прийти и посмотреть на наш дом и питомца, которого мы выращиваем. Айзек и Ирина не только побывали у нас в гостях, но и принялись нам помогать.

Айзек, прокатившись на лодке, захотел такую же. Разумеется, я заказал детали Шестьдесят четвертой. Вдвоем мы и клеили лодку, и собирали большой дом, и даже начали прокладывать дорогу из каменной плитки от Дилта к пристани у протоки.

Ирина больше пропадала "у Тимоши" — так она окрестила узел, который вырастила вместе с Айзеком.

* * *

Малыш рос, а мы убеждались, что он не похож ни на один узел. Детеныш по-прежнему напоминал холмик, но его поверхность покрыли выпуклости и изрезали впадины. Наш питомец потемнел и из светло-коричневого стал почти черным. Однако на нем имелись еще зеленые разводы и розовые пятна.

— Думаю, это аналог большого листа, — сделал вывод Айзек, изучив изумрудный участок поверхности нашего подопечного. — Думаю, здесь из воды и углекислого газа получаются органические вещества.

Никто не возражал, я тоже считал, что в зеленых пятнах идет фотосинтез. Назначение розовых пятен мы так и не определили, зато уяснили, что именно от них исходит пряный сладковатый запах.

С каждым днем становилось понятнее, что этот Дилт очень сильно отличается от остальных узлов.

— Он только радуется, — пожаловалась Таа, — и совсем не понимает меня.

Действительно, подопечный встречал меня волной восторга и совсем не менялся — он только увеличивался в размерах. По-прежнему на его поверхности оставалось только одно окно, в которое мы отправляли пищу. Малыш исправно поглощал любую органику.

Рядом с живым холмом появился газон — подопечный выпустил в стороны корни, от которых пошли ростки. Только не было привычной лужайки из мягких стебельков — Малыша окружали заросли из длинных тонких плетей, жестких и очень прочных. Полуметровый стебель, обычно лежащий на земле, и узкие листочки, очень похожие на зеленые коготки — необычная трава.

Еще интереснее эта растительность ведет себя, если на газон что-нибудь попадает. Камни и металл трава не трогает. Малыш не обращает бронзу в пыль, а камни зеленые стебли обходят по сторонам. Дерево, рог и прочую органику газон поглощает.

Стебли неторопливо обвивают предмет, листочки впиваются в него, и палка или деталь из рога растворяются. Происходит это медленно, человеку не составляет труда освободить от плетей, лежащую на газоне вещь. Ходить по траве в одежде или обуви тоже безопасно, потому что стебли просто не успевают среагировать на штаны или сандалии.

Оставленную на несколько часов обувь или тряпку уже не спасти — от вещей остаются разрозненные кусочки кожи или материи.

Живая плоть, брошенная на газон, порождает молниеносную реакцию. Стебли в одно мгновение опутывают добычу, и отобрать ее можно только вместе с травой.

Ирина как-то попробовала освободить ветку, долго пролежавшую на газоне. Плети послушно отпустили деревяшку, но ладони женщины мгновенно покраснели. Несмотря на то, что Ирина долго мыла руки в озере, кожа на ладонях несколько дней шелушилась.

— Внешнее пищеварение, — подвел итог Айзек. — Это создание — растение и животное одновременно.

Может быть, его выводы имели какое-то научное значение, но меня интересовало другое: газон увеличивал свою площадь и подбирался к нашему дому. Каменный фундамент возвышался над землей всего сантиметров на тридцать, и полуметровые плети вполне могли добраться до стен, сделанных из рога. Парочку навесов трава уже уничтожила, а оставаться без жилья мне совсем не хотелось.

— Разберем дом, выложим каменные стены повыше, а потом вновь соберем, — предложил Айзек.

— А если трава по камням заберется? — засомневался я.

Помогла Ирина.

— Соберите на газоне из камней кучу метровой высоты, а сверху положите кусок рога или деревяшку, — сообразила она.

Простейшее решение, но мы с Айзеком до этого сразу не додумались.

Эксперимент показал, что плети не способны ни удлиняться, ни расти на камнях. Даже рыба, лежащая на куче, не заставила траву забраться на метровую высоту.