— То попутчик мой. Стеславом его зовут.
— Отведай бражки, Стеславчик, — протянул бутыль Бранда. — Глотни от души на дорожку, веселее шагать будет.
— Не хочу, — отмахнулся Стёпка, обидевшись на "образину". На себя бы лучше посмотрел, красавец писаный.
— А я глотну, — Бранда опять присосался к горлышку.
И тут до Стёпки дошло. Бранда! Да ведь так зовут этого, как его... ольхового упыря, который прошлой ночью страшно выл за окном и испугал их с Ванькой! Неужели этот убогий уродец может съесть человека? Мелковат он что-то для такого подвига.
— Это тот самый упырь? — спросил Стёпка, когда они отошли от ворот.
Смакла кивнул.
— Он взаправду людей ест?
Смакла ещё раз кивнул.
— Как же ему разрешают? Почему в клетку не посадят?
— Какого лешего его в клеть?
— Ну как же! Он же людоед! Злыдень! Или вам здесь что — людей не жалко совсем?
— Дак не с голоду же ему помирать. И не людоед он — упырь.
— Ага, людоеду, значит, нельзя, а упырю можно?
— Он ить свой упырь, тутошний. Нашенских не трогат, а чужих пущай гложет, коли могёт с ними совладать.
Стёпка только руками развёл. Ну что ты на это скажешь? Дикие у тутошних людей понятия, первобытные какие-то совсем, пещерные. Даже на душе нехорошо делается от таких понятий. Нет, магический мир — это, конечно, здорово. Превращения всякие, волшебники... Только, оказывается, и у него есть обратная сторона — мрачная, страшная и кровавая. Попал сюда, живёшь здесь, вот и будь теперь готов к тому, что тебя может запросто сжевать на ужин такой вот отвратительный упырь с гнусной мордой вместо лица и сроду не чищенными кривыми зубами. И что обидно — ничего ему за это не будет. Даже в угол не поставят. Даже пальцем не погрозят. Даже не удивятся. Не с голоду же ему помирать, живое существо всё-таки... Да и не своего отрока умял, а совершенно чужого, которого и не жалко совсем... М-м-да! Стёпка вздохнул и постарался про мерзкого упыря больше не думать.
День стоял чудесный. Первый день путешествия. Первого в жизни настоящего путешествия. Неожиданного, незапланированного... Волшебного. Стёпка окинул взглядом необъятные просторы, раскинувшиеся перед ним до самого горизонта, и почувствовал себя взрослым. Он уходил в эту неизведанную даль, ни у кого не отпрашиваясь, не беспокоясь о том, что скажут родители, не зная, где и как придётся ночевать, не зная даже, удастся ли уцелеть... В общем, впереди была неизвестность, впереди были дни и ночи, и трудности, и, несомненно, всевозможные проблемы, и ещё много всякого, а позади — позади остался Летописный замок...
Стёпка оглянулся — и буквально остолбенел. Замок был огромен. Он опять был неправдоподобно огромен. Его величественная громада возносилась в поднебесье, и вид её внушал трепет. Какие стены, какие башни!.. А вон там, высоко-высоко, едва виднеется за зубцами задранный ковш камнемёта. Неужели я оттуда смотрел вниз? Неужели я стоял на такой верхотуре и у меня не подгибались от страха колени? У Стёпки даже захолодело в груди от запоздалого испуга. Нет, не может быть, это просто магия. Замок на самом деле не такой уж и высокий, он просто выглядит таким... небоскрёбным. Это, наверное, специально так придумано. Для защиты от врагов. Попробуй разберись, каков замок в действительности, если зрение убеждает тебя, что он неприступно огромен и непостижимо высок.
Стёпка поправил котомку, и побежал за ушедшим далеко вперёд гоблином.
Некоторое время они молча шли рядом. Стёпке говорить ни о чём не хотелось и он просто радовался хорошей погоде, летнему теплу и вообще всему вокруг. А Смакла долго сопел, мялся, потом вдруг буркнул, глядя в сторону:
— Спасибо тебе. Ухвостали бы они меня до кровавой отрыжки.
— Благодарить научился!— обрадовался Стёпка. — Это хорошо! Слушай, а почему они тебя вором называли? Чего они вообще от тебя хотели, эти гады?
— Они мне долг отдавать не хотели, — сказал Смакла. — Ну, я и возвернул его сам.
— Как так возвернул?
— Ловко возвернул. Зашёл в ихнюю комнату, где Махей с Варварием поселены, и заклятку взял. Её колдунцы усть-лишайские за пять кедриков как раз торгуют. Махею-то она здеся без надобности, а мне — в самую пору, — Смакла зло засмеялся. — Знатно ты ему приложил! Надолго запомнит, воеводино племя! Ишь, выискался, чухмарь именитый! Всё, говорит, отберу, и деньги и сапоги! Один этакий отобрал...
— Что такое заклятка?
Смакла вытащил из-за пазухи свёрнутый в трубочку кусок бересты длиной чуть больше пальца.
— Оплаченное живой кровью заклинание от гнуса таёжного и прочих кровоедов.
Стёпка даже остановился.
— Получается, что ты её украл, да?
— Ага, — хихикнул повеселевший гоблин. — Сгрёб, пока они в трапезной шквардыбались. Они мне всё одно должны были, вот я должок сам и возвернул. Ловко, ей-слово. Ежели бы Жерля не приметил, как я от них выметнулся, ничего бы и не стряслось. Тишком бы ушли... Но этак-то ещё ловчее повернулось. Осадил ты их — не запамятуют!
— Значит, ты и в самом деле вор!
— Я своё взял! — Смакла перестал улыбаться, почувствовав Стёпкино неодобрение, и в его смуглом лице проступило что-то упрямое, глухоманное, таёжное. — Своё, а чужого не брал! Там у них, ведомо ли тебе, сколько всего лежит! А я иного и не тронул!
— Нашёл, чем хвалиться, — сердито сказал Стёпка. — Знаешь, как это называется? Вор у вора украл.
— Я своё взял, — упрямо повторил Смакла. — Ещё не раз спасибу мне скажешь, когда в тайге от гнуса хорониться будем.
— Выходит, они тебя за дело били, — сделал вывод Стёпка. Он ухватил гоблина за лямку мешка. — Погоди, не спеши... Выходит, я вору помог украденное унести. Получается, что я твой сообщник и тоже вор. Так?
— Они гниляки! А я своё забрал! — крикнул Смакла. — Я энти деньги сам зарабатывал, вот так! У меня родителев богатых нету! Отпусти! — он задёргался, пытаясь освободиться.
— Отдай заклятку мне, — потребовал Стёпка.
— Почто?
— Надо. Отдай.
— Не дам!
— Слушай, Смакла, не зли меня. Отдай по-хорошему.
Сначала гоблин набычился и дёрнулся даже уходить, но что-то такое, видно, прозвучало в Стёпкином голосе, что испугало его — и он смирился, протянул покорно берестяную трубочку.
— Чья она? Махея или Варвария?
— Вара, кажись... Они ить братовья.
Вот оно что! То-то Стёпке физиономии этих двоих показались похожими.
— Жди меня здесь. Или иди... Делай, в общем, что хочешь, — Стёпка было зол и на Смаклу и на себя. Великая победа внезапно обернулась великим позором. Тоже мне герой нашёлся, защитник обиженных и угнетённых! Стёпка даже застонал сквозь зубы. А как отлично всё начиналось!
Он развернулся и побежал к замку. Хорошо, что они не успели отойти далеко: бежать в гору удовольствие не большое.
Бранда его возвращения не заметил. Упырь обнимался с бутылью и был вполне счастлив.
Парней, что стерегли Смаклу у ворот, конечно, уже и след простыл. Ушли. И где теперь искать Варвария?
— Чего забыл, племяш? — прогудел незнакомый ему стражник-вурдалак, снимая шлем и вытирая ладонью вспотевший лоб. — Ещё один золотой разменять хочешь?
— Не хочу... А у меня больше и нету, — сказал Стёпка. Откуда он о золотом узнал? Чёртов замок — ничего не утаишь, все про всех всё знают... О, это идея! Он крутнулся на каблуках. — Варварий мне нужен. Или Махей.
Он просто так спросил, наобум. Студиозусов в замке много, вурдалак может и не помнить всех по именам. Но вурдалак помнил:
— Это который Варварий? Студиозус? Воеводы усть-лишайского старшой сынок?
— Ага, он.
— Ты, племяш, держись от него подальше, — проникновенно посоветовал вурдалак. — Мой тебе добрый совет: не товарищ он тебе. И братишка его ещё тот поганец. Махей который. Оба в родителя своего удались, как на подбор.
Стёпка был с ним абсолютно согласен, но дурацкую заклятку вернуть следовало в любом случае. Однако, как же найти Варвария в этом огромном замке? И тут Стёпка вспомнил, что у него есть страж. Да здравствует магия — великая и всемогущая! Он прижал стража рукой к груди, прямо к сердцу... Страж вновь не отозвался, всемогущая магия упорно не желала здравствовать.
Стёпка растерянно почесал в затылке. Чёрт! Да при чём здесь магия, надо просто спросить у любого студиозуса — и никаких проблем. Наверняка они здесь все друг друга знают, вместе же чародейскую науку постигают.
Студиозусов во дворе было предостаточно. Стёпка на стал далеко ходить и ухватил за рукав пробегающего мимо пацанёнка одного примерно с ним возраста.
— Не подскажешь ли, как мне Варвария отыскать?
Пацанёнок взвился так, словно он был по меньшей мере престолонаследником, которого по недомыслию остановил безродный слуга:
— Как ты смеешь мне препону чинить?!
Рядом с ним тотчас выросли два плечистых студиозуса вполне взрослой наружности: оба с бородами, оба угрюмо-серьёзные, оба раза в полтора выше Степана.
— Почто Боеслава задираешь, неумь? — едва ли не в один голос рявкнули они. — На кого руку поднял? Али ослеп?
Боеслав нырнул за их широкие спины и яростно испепелял оттуда гневным взором растерявшегося Стёпку. Похоже, он и в самом деле имел богатых и знатных родителей. Ишь, как взбрыкнул. Да и одеждой он заметно отличался от прочих студиозусов, как только теперь сумел разглядеть Стёпка.
Он отступил и примиряюще поднял руки:
— Эй, спокойно! Я же просто спросить хотел. Вы что!..
Плечистые защитники Боеслава одновременно двинулись на него и такие у них были лица, что Стёпке сразу стало ясно: мирно ему с этими двумя ну никак не разойтись и, значит, опять придётся пускать в ход кулаки и магию стража.
— Спросить, говоришь, хотел, — протянул один из парней с недоброй усмешкой. — Меня спроси, глядишь и отвечу, — он показал тяжёлый кулак, мол, сам понимаешь, чем и как я тебе сейчас отвечать буду.
А вот возьму и спрошу, решил Стёпка. Вдруг после драки они уже не захотят мне отвечать. Побью ведь я их...
— Варвария мне найти нужно. Или Махея.
Парни враз потемнели лицами, хотя, казалось, куда уж сильнее. И Боеслава передёрнуло всего, будто он жабу живьём проглотил.
— А кто ты таков, что сыновей воеводиных видеть желаешь? Как зовут тебя, неумь?
— Стеславом меня зовут, — сказал Стёпка. — А кто я таков, знать вам не обязательно, понятно!
Он думал, что вот сейчас и начнётся, и даже кулаки сжал, но студиозусы вдруг переглянулись и их угрюмые лица осветились улыбками, неожиданно дружелюбными. Боеслав подался вперёд и распахнул серые глаза:
— Стеславом тебя кличут? Верно ли?
— Не кличут, а зовут, — огрызнулся Стёпка, уже понимая, что драки не будет... почему-то. Неужели он успел так прославиться?
— Брешешь! — выдохнул Боеслав.
— Стеслав я, — повторил Стёпка. — Племянник Серафианов. А что?
Боеслав широко улыбнулся и протянул руку; на его худеньком запястье сверкнул тусклым серебром широкий браслет:
— Знатно ты воеводичей отделал, Стеслав! Поклон тебе от всех студиозусов низкий! Нам-то с ними кулачиться несподручно: отец-заклинатель живо окоротит, а то и покруче чего содеет. А ты... Славно ты с ними!
Плечистые здоровяки ободряюще охлопали Стёпку, кивнули Боеславу и без лишних разговоров удалились. Доверяли, значит, Серафианову племяннику и не ждали от него никакого подвоха.
— На кой тебе Вар надобен? — спросил Боеслав. Он теперь уже не строил из себя "крутого" наследника, смотрел на Стёпку как на равного и даже слегка снизу вверх.
— Да так, — улыбнулся Стёпка. — Сказать мне ему надо кое-что.
— Бить будешь? — неприкрыто возликовал Боеслав.
— Да хватит с него на сегодня.
— Ох и славно ты их! Ступай за мной, покажу, где они поселены, — Боеслав потянул Стёпку за собой, мимо кухни, мимо разгружающихся повозок. — А верно ли, что они с Махеем на магию крови осмелились? Не брешут ли?
— Верно, — Стёпка едва поспевал за шустрым парнишкой. Не удержавшись, похвастался. — Их там четверо было.
— Они завсегда вчетвером держатся, — кивнул Боеслав. — А не поведаешь ли, Стеслав, получилось у них демона огненного призвать али нет?
Стёпка пожал плечами:
— Ну-у... Вроде как призвали демона, только он не весь появился... Ну это... Прозрачный такой был, словно на стекле нарисованный, — он подумал и добавил. — Страшный, но ненастоящий. Он меня сам почему-то испугался. Хотел схватить, даже лапу протянул, а потом как будто обжёгся.
Боеслав хихикнул:
— А он и был ненастоящий. Только ты никому не говори о том, Стеслав. Они это заклинание в запретной книге у отца-заклинателя тайком вычитали, а того не ведают, что никакая это не магия крови. Обманка чародейская для особо пронырливых студиозусов, которые себя шибко умными держат.
— Да-а-а? — протянул Стёпка, слегка разочарованный тем, что его великая победа над страшным демоном после таких слов заметно поблекла. — А ты откуда это знаешь?
— Мне точно ведомо, — как-то очень по-взрослому улыбнулся Боеслав. — Отец мне о том сказывал. Он тоже здесь учился в его малые годы. Запретную книгу, в которой Махей в Варом заклинание вычитали, старшие чародеи в давние годы из озорства придумали. Жаль, что демон тебя испугался. Он должен был все их защитные амулеты дотла пожечь.
— У Варвария амулет точно сгорел. Даже руку ему обожгло.
— Вот это славно! — обрадовался Боеслав. Он остановился у крутой деревянной лестницы и заговорщически понизил голос. — Наверху они, по правую руку первый притвор. А я туда не пойду. Мне с Варварием толковать не о чем. А ты поучи его, поучи ещё раз, Стеслав! Он заслужил не единожды, слово княжича!
Княжич, повторил про себя Стёпка, глядя вслед убегающему Боеславу, самый настоящий княжич, а так ведь и не скажешь, нормальный, обыкновенный мальчишка. Гордый только очень, вон как взвился, когда я его тронул.
...Надо было видеть физиономии студиозусов, когда они подняли головы на звук открывающейся двери и увидели нарисовавшегося вдруг племянничка. Варварий, растрёпанный, со всё ещё красной щекой, мазал чем-то густым и чёрным обожжённую ладонь. Он привстал на топчане и зашарил здоровой рукой по груди, на которой уже не было оберега.
— Я не знал, что Смакла украл это у тебя! — выпалил Стёпка. — Мне чужого не нужно! Я не вор!
Он вложил заклятку в левую руку Варвария и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты. Остолбеневшие парни безмолвно смотрели ему вслед. Было похоже, что этот поступок странного племянника поразил их сильнее, чем недавняя взбучка.
Варварий мял заклятку в потной ладони и нервно облизывал пересохшие губы. Он только что испугался так, как никогда ещё в жизни не пугался. Он подумал, что гадёныш пришёл его добивать. Он подумал, что сейчас умрёт. Взглянув на заклятку, он брезгливо отшвырнул её в сторону. Кто-то дорого за всё это заплатит! У сына воеводы много возможностей — племянничек от расплаты не уйдёт, как бы далеко он ни направлялся.
* * *
Стёпка покидал замок с лёгким сердцем. Враги были поставлены на место, недоразумения благополучно улажены, даже чуть-чуть прославиться удалось. А гнус, которым пугал Смакла... Да бог с ним с гнусом! Перетерпим как-нибудь, перебедуем. В конце концов, есть ещё подорожный страж. Неужели он с какой-то мелкой мошкарой не справится? Да он посильнее любой заклятки будет. Тварь эту потустороннюю вон как легко отпугнул. Пусть даже она и не совсем настоящая.
