Обмануть Пророка

— Нессочка сказала, что у скребберов должен быть не один споронос. Надо пройти по позвоночнику, поискать.

И сам взялся за нож.

И правда — нашли ещё пару узлов. Всю добытую паутину свалили в большой армейский термос и отнесли Бабке — перебирать. А Короткий снова подсказал:

— Надо отрезать от него что-нибудь. Образцы тканей — Нессочке. Она мечтала покопаться в такой зверушке.

Шило отпластал плоскую панель "глаза", отпёр её к пепелацу и, уложив на крышу, обмотал верёвкой. А Короткий Вырезал кусок мяса и засунул его во второй термос.

Ромка вернулся, выколупал из пасти два клыка-когтя и бросил на средний ряд сидений:

— На стенку повешу.

Потом Бабка поливала водой из канистры а мужики мыли руки и кое-как оттирали камуфляжку.

Управились, посидели, отдохнули.

Короткий спросил шефа:

— Ну, что там у нас.

— Семь штук, — порадовала Бабка.

А Шило вздохнул:

— Я, блин, столько страху натерпелся, что даже белым не рад.

А Короткий добавил:

— Всё же ты авантюристка, Мила.

Бабка строго поправила.

— Не авантюристка а реалистка. Нам белая жемчужина крайне необходима. Теперь у нас есть Скорый, вот я и решила попробовать...

Пошли курсом на Полис.

В Иваньковском кластере их ждала Серёгинская бригада.

Остановились, и Серёгинские подошли к Бабкиной машине всем гамузом. Смотрели, на бригадных, как на привидения. Серёга ткнул в пластину на крыше:

— А это что?

Бабка устало вздохнула:

— Это глаз.

— Так... Это... Всё таки — замочили?

— Серёжа, поехали. Мы устали.

И маленькая колонна покатилась по бездорожью домой.

Добрались без приключений. К семи часам подкатили к воротам. На проходной стояла команда всё того же Пилота.

Он подошел к Багги, указал на крышу:

— Там у вас что? Солнечная панель?

— Это глаз.

Пилот похекал:

— Хе-хе. Всё шутишь?

Бабка устало и печально посмотрела на охранника:

— Нет.

А Шило подсказал Пилоту:

— А это зубы, — и приподнял полутораметровый коготь скреббера.

Пилот посмотрел на серьёзные рожи бригадных.

— И кого это вы грохнули?

— Скреббера... Ладно Пилот, мы поехали. У нас там мальчик, спасёныш, его надо кормить, поить, лечить и всё такое.

И Короткий направил машину к Приюту. А Пилот остался стоять с открытым ртом и выпученными глазами.

Глава 37. Местные развлечения

В ограде Приюта Короткий вытащил мальчика, завернутого в одеяло и понёс его в лазарет. Скорый пошёл с ним. Возможно там понадобится его помощь. А Бабка с Шилом следом приперли свои трофеи.

А Серега с бригадой обступили свой пепелац и, вскрыв капот, что-то обсуждали.

В лазарете, под присмотром тройки медиков — Сникерса, Габри и самой Ванессы, мальчика положили на смотровой стол и засуетились вокруг него.

После своего обследования Мазур сказала:

— Здоров. Только нервная система истощена. Что, впрочем, неудивительно. Марию Максимовну надо позвать, пусть она с ним поговорит.

И закрутила ручку телефона.

Беда быстро примчалась.

— Вот, — показала ей Ванесса на мальчика, — абсолютно здоровый ребёнок, но с психикой могут быть проблемы. Учитывая то, в какой передряге он побывал.

Постепенно, вокруг пацана собрались все жители Приюта.

Ванесса Витольдовна попросила:

— Разбудите его, Павел Дмитриевич.

Ну... Пашка разбудил.

Парнишка открыл глаза и испуганно оглядел собравшихся. Беда мягко начала спрашивать.

— Здравствуй... Как тебя зовут?

— Тимкой...

— А полностью.

— Тимофеем.

Беда усмехнулась.

— А фамилия-отчество у тебя есть?

— Костин Тимофей Васильевич.

— Ага. Как ты себя чуствуешь?

— Хорошо. А вы кто?

— Я... Я ментат...

— В милиции работаете? — насторожился мальчик.

— Нет. Ментат это не милиционер. Это потом тебе объяснят. А вот скажи нам, пожалуйста — как ты на чердаке оказался?

И тут мальчик заплакал.

Женщины засуетились вокруг него, заобнимали, засюсюкали, кое-как успокоили.

Ванесса плеснула из фляжки в стаканчик живца, протянула найдёнышу:

— Тима, это лекарство, оно очень горькое. Но его надо обязательно выпить... Готов?

Тимка покивал и взял микстуру. Послушно выпил, сморщился, передёрнулся.

Шило похвалил:

— Молодец. Наш мужик.

Ванесса оглядела толпу зрителей.

— Ну, всё. Можете расходиться. Не толкайтесь в лазарете...

— Кстати, пока все здесь, — объявил Сникерс, — я приглашаю вас сегодня на юбилей. К девяти, в нашей столовке. У нас с Надей ровно тысяча дней со дня свадьбы.

Все загалдели. Пожимали Сникерсу руку, обнимали Надю-Габри...

Ванесса снова поторопила:

— Господа! Будьте добры, не толпитесь, покиньте клинику... А мы с тобой, Тимофей Васильевич, пойдём в столовую. Ты, наверно, есть хочешь?

Пацан снова молча покивал и пошёл следом за Ванессой и Марией-Бедой в столовку. Пашкина помощь и не понадобилась.

На юбилей собрались ровно в девять. Были все. Даже девушка из Города Сестёр, Лиза, пришла. Пришла она, правда, по какому-то своему делу к Беде. И очень удачно попала на праздник. А с ней и Таня-Тьма прошла через портал.

Варю оказывается заранее предупредили и та наготовила всякого.

Столы составили в линию, расселись кто где, и приступили к празднику. Правда без спиртного.

Помнится в советское время организовывались безалкогольные комсомольские свадьбы. Когда пили не за столом а на улице, у подъезда, или на площадке этажом выше. Мда... Молодость-молодость...

А тут водочка и прочее не в ходу. Не действуют они на организм имунных, с их мощной регенерацией и биохимическим процессом избавления от ядов.

Посидели с разговорами. Рассказывали про интересные случаи из своей жизни и анекдоты. Потом включили магнитофон и начались танцы.

Что самое интересное — все с короткостволом, как в прифронтовой полосе. И ещё интересней, что Савва переминался в обнимку с Янкой-Зарёй. Заря повыше Саввы на полголовы, с умилением смотрела на него сверху вниз и слушала что он там ей говорил.

Пашка сидел в сторонке. Куда ему в танцы с его полтинником. Пусть уж молодёжь...

К нему подсела девочка, которую он, как утверждали бригадные, спас от смерти.

Она посидела некоторое время молча, потом вскинула на него глаза и горько спросила:

— Скорый, я тебе совсем не нравлюсь?

Пашка глаза вылупил от такого предисловия.

— С чего ты взяла?

Девочка опять надолго замолчала. Павел спросил:

— Люба... Тебя же звать Люба? Любаша, давай откровенно. Вот, просто, совсем откровенно... Я же новик. И многого не понимаю...

У девочки глаза замокрели.

— Ты же мне обещал, что не умрёшь. А ты взял и...

Их разговор уже заметили и Бабка подошла, села рядом. И Любаша тут же замкнулась, замолчала.

Но Бабка подсела поближе и приобняла девочку.

— Люба, что случилось? Ну? Что за беда? Может вместе попробуем найти выход.

Люба и вовсе завсхлипывала. Она выговорила Пашке:

— Лучше бы я умерла. Зачем ты меня спасал? Чтобы я вот так мучилась?

И совсем по детски залилась слезами.

Пашка опешил от такого подхода. Вокруг собирались "приютские", пытались успокоить Любу. Но Бабка помахала рукой — не обращайте, мол, внимания, мы сейчас сами разберёмся.

Народ вернулся к своим занятиям.

Только Ванесса присела, внимательно посмотрела на лицо Любы, потрогала её лоб, пощупала пульс на руке.

Из двух женщин, стоящих у неё за спиной, одна спросила:

— Что с ней, Несса?

— Все нормально, мама.

Она похлопала Любу по коленке:

— Успокойся, девочка, всё будет хорошо.

И ушла с подругами... Точнее с матерью и ещё с кем-то.

А Бабка снова мягко, по матерински, спросила:

— Люба, ты скажи прямо, чего ты хочешь.

Девушка стрельнула глазами из под бровей:

— Я замуж хочу.

Повернулась к Пашке:

— Я замуж за тебя хочу... Почему нельзя-то? Бабке — можно. Тьме — можно. А почему мне нельзя? Я, что — страшная какая-то? Или что?... Я его люблю.

И Бабке с вызовом:

— Сильнее чем вы обе.

— Ну и что? — ответила Бабка. — В чём проблема-то я не пойму?

Оба её собеседника уставились на неё в непонимании.

— Ну, так выходи за него, — продолжила Бабка. — В чём сложности? Что за слёзы? Тьма! Тьма, иди сюда.

Подошла Таня.

— Вот, — объявила Бабка, — эта девочка хочет замуж за Скорого.

Таня вздохнула:

— Я знаю.

— И что ты скажешь?

— Знаешь, Паша... — как-то печально сказала Тьма, — ты пообщайся пока с ней поплотнее... Нет, не в том смысле... Люба, сколько тебе лет?

Девочка вздохнула:

— Шесть тысяч двести двенадцать дней. Мама сказала, что скоро восемнадцать "по земному".

— Ну вот... Подожди до восемнадцати. Ну, ещё дней триста подожди, а потом можно и замуж. А? Это не мой каприз, у тебя организм ещё не готов к... К семейной жизни.

— Я не выдержу триста дней, — снова заплакала Люба. — Я сейчас хочу. Мне без него плохо.

Бабка опять попыталась разрешить ситуацию:

— Хорошо. Считай — ты член нашей семьи. Согласна?

Пашка хотел возразить. Тут явно и беспардонно "без него его женили". Но Бабка, за спиной Любы, погрозила ему кулаком.

Девушка подняла удивлённые глаза:

— Правда, что ли?

— Ну а что такого, — и Пашке, с угрозой, — Паша, ты же согласен?

— Ну... Я...

Посмотрев на суровое Бабкино лицо он быстро сломался.

— Конечно согласен. Ещё бы я был не согласен, — он выразительно посмотрел на Бабкин кулак.

А девочка кинулась обнимать благодетельницу. Потом переключилась на Таню. Та сначала инстинктивно сделала попытку увернуться, на быстро сдалась. Правда закатила глаза и осторожно, чтобы девочка не почувствовала, повертела головой. Типа — "Ну и ну".

— Всё? Вопрос решили?

Люба вытерла глаза и улыбаясь покивала.

— Ну, беги — веселись, — подсказала Бабка.

— Я тут, около Скорого посижу... Ладно?

Глава 38. Гости на заклание

Но посидеть не дали.

Прибежал новый охранник с КПП. Клину одному тяжело приходилось в ситуации противостояния с городской властью, поэтому приняли ещё двоих мужичков из тех, что попытались поднять восстание с Серёгой Логиновым. Выбрали тех, кто мало-мальски выздоровел.

Новичок что-то зашептал, склонившись к Бабке. Та вскочила:

— Короткий, Шило, Скорый — за мной.

И споро пошла на выход.

В ограде, около кирпичного забора, за загородкой пятна черноты, валялись три тела.

— Чем это ты их? — спросила Бабка у часового.

— Ничем, — пожал плечами новенький, — они сами.

— А! — догадалась командир, — это они через забор лезли?

— Ну! Я слышу — что-то зашумело. Пошёл посмотреть. А они — вот...

Бабка обернулась к мужикам:

— Берите их, и в подвал.

Заволокли в подвальное помещение бесчувственные тела.

— Шило, пригласи жену, пусть она того... поприсутствует. И три стула захвати, чего они будут валяться, — кивнула Бабка на диверсантов.

— Короткий, а молотки у нас ещё остались? — обратилась она к Аркаше.

Тот понятливо ухмыльнулся:

— А они и не расходуются. Принести?

— Волоки.

Когда всё было готово, а именно: — нарушители спокойствия надёжно примотаны к стульям, Беда сидела в сторонке на своём стульчике, а на раскладном столике лежал слесарный молоточек на сто граммов, Бабка скомандовала:

— Паша, пусть очнутся.

Пашка влил в мозги мужиков бодрость и те ошалело завертели головами.

В неверном свете единственной двадцативаттной лампочки, фигура Бабки, нервно и молча расхаживающей перед примотанными, выглядела демонически.

Один, видимо главный в этой шайке, подал голос:

— Это... Вы кто?

— А ты куда шёл? — удивилась шеф.

Тот замолчал... Бабка ещё немного помоталась по подвалу, как тигр клетке и остановилась перед "говоруном".

— Рассказывай.

— Что?

— Всё рассказывай. Кто, куда, зачем...

— Ну... Это...

— Смелее, смелее, не тушуйся, — поторопила Бабка.

— Я не знаю, что говорить...

Бабка посмотрела на Беду. Та махнула рукой:

— Врёт.

Пашка выдвинулся:

— Мила, давай я их усыплю и они всё...

— Нет, — остановила Бабка, — возможно на это всё и рассчитано. На то, чтобы ты потратил свой Дар. В случае атаки ты нам нужен...

— Да я на это почти не расходую силы. Давай?

— Ну, давай.

И Павел снова усыпил всех, а в главаря, залил покорность чужой воле.

— Спрашивай.

— Кто тебя послал?

— Я не знаю, — сонно отвечал мужик.

— Как это ты не знаешь?! Кто тебе приказал прийти в Приют? С какой целью?

— Цель, это мужик... Стрелок... Его надо убить.

— Кто приказал тебе это сделать?

— Я не знаю...

Бабка повернулась к Беде. Та спокойно пояснила:

— У него стоит мощный ментальный блок. Он под гипнозом ничего не скажет. Где-то в Полисе есть достаточно сильный ментат для такой обработки.

— А ты разблокировать его сможешь.

— Попробую, — Беда уставилась на пленного.

Через некоторое время она тяжело выдохнула:

— Вроде готово...

Мужик, проснувшийся в процессе снятия блока, с подозрением смотрел на бригадных.

— Ну-с, уважаемый... — зловеще прошипела Бабка, — так кто же вас отправил на такое серьёзное и опасное задание?

Мужик, явно оживившийся после обработки, усмехнулся.

— Бабка... Ты же Бабка?... Так вот — если я тебе назову имя... То я и суток не проживу...

— А если не назовёшь — думаешь проживёшь?

— Бабка, ну ты же не зверь какой... — усмехнулся мужик.

— Я нет... А вот он... — и она ткнула пальцем в Пашку.

— Нет, Бабка. Смерть, смерти — разница. Я уж лучше выберу — что попроще.

— Давай, Паша, — скомандовала шеф.

Павел снова усыпил террориста и подавил ему волю.

— Кто тебя послал? Отвечай.

— Я не знаю...

Бабка удивлённо повернулась к Беде. Та нахмурилась и посидела молча.

— Блин. Второй слой защиты... Блин! И третий!

Бабка с намёком спросила у Пашки:

— Ты с молотком умеешь обращаться?

— Ты имеешь в виду пальчики?

— Да. Попробуешь?

Дугин ничего не ответил. Наклонился и начал снимать с мужика ботинки и носки. Сделал, взял со столика молоточек и разбудил мужичка...

— Ну, дружище... Сосредоточься и постарайся ответить правильно.

Привязанный человек обеспокоенно уставился на Скорого.

— Что?

— Да, собственно, ничего, — ответил Пашка и врезал по мизинцу ноги.

Все оглохли от вопля. Бабка продолжила допрос:

— Кто тебя послал?

— Уфа!... Уфа нас послал!

Бабка довольно усмехнулась:

— Вот на такой подход Уфа не рассчитывал.

И диверсанту:

— Где ты с ним встретился? Адрес?

— Полётная, двенадцать, — хрипел мужик.

— Он там, по этому адресу, сейчас находится?

— А сколько сейчас времени?

— Десять пятнадцать.

— Тогда полчаса назад был там... Чёрт, меня убьют. Меня точно убьют.

— Помолчи, — рыкнула Бабка. И снова замоталась по подвалу.

— Это подстава, — сообщила она. — В расчёте на то, что мы сейчас кинемся мстить. В расчёте на то, что мы примчимся разбираться. А там засада.