Стальные псы 3: Лазурный дракон Владимир Василенко

— Ну, хорошо, — продолжил Стинг. — Но что, если ты увидишь, что тот, второй отряд, уже приближается к одной из огненных слез? И вот-вот найдет её? Если ты передашь эту слезу нам — ведь ничего не изменится. Слеза будет у безволосых. Какая тебе разница, у каких именно? Мы ведь не просим тебя отдать все огненные слезы Уобо. Только те, до которых и так вот-вот доберется Чингиз.

Царь обезьян прищурился так, что глаза его превратились в едва заметные горизонтальные щелки. Не отвечал он долго, но мы терпеливо ждали. Терехов тем временем осматривал свою ногу. Лепестки, опутывающие ее, пожухли и пожелтели. Он без труда разрывал ослабевшие ростки, высвобождая конечность. Согнул и разогнул ее в колене, удивленно хмыкнул.

— Я не могу вмешиваться напрямую, — в который раз повторил Хануман. — Но, раз уж вы решили помочь мне — я помогу вам. Я могу направлять. Подсказывать. Немного колдовать — чтобы, например, вас не трогали местные живые создания. Но основную работу вы должны будете сделать сами.

— Идет, — кивнул Терехов. — Все, что нам нужно — это всегда знать, где находится отряд Чингиза и где находятся ванары. Ну, и остальные ваши достопримечательности. Тот же Шепчущий дуб и Джубокко. Будь нашим проводником в Уобо. Нашими глазами и ушами. А мы станем твоей карающей дланью.

Похоже, такая перспектива Хануману пришлась по душе — на морде его заиграла самодовольная улыбка, взгляд мечтательно устремился куда-то вверх. Ну, как же — у него в кои-то веки появился свой отряд. Он ведь хоть и величает себя Царем обезьян, а ванаров — своими поданными, на деле ничего не решает и никем не повелевает.

— Мы забыли о Гюрзе, — напомнил я.

— Ах, да, — поморщился Берс. — С нами постоянно еще один паренек.

— Да-да, такой, темноволосый, — кивнул Хануман. — Ему, увы, не так повезло при побеге. Но он уже потихоньку оклемался и пробирается сквозь джунгли.

— В нашу сторону?

— Пока не совсем. Но он на этом берегу реки. И прочесывает заросли зигзагами. Если будете оставаться на месте — он вас скоро найдет.

— Он не должен увидеть тебя, — предупредил Терехов. — И вообще узнать о нашем договоре. Сможешь что-нибудь придумать?

— Хм... Хорошо, я не буду показываться вам на глаза. Я могу передавать свои слова... да вот хотя бы через этого малыша, моего крошечного подданного.

Он ткнул узловатым пальцем в детеныша ванаров, который тут же спрятался за моим плечом.

— Я думал, ты поможешь вернуть его семье, — сказал я. — Мне удалось вытащить его буквально из-под носа у ванаров Шепчущего дуба.

— Увы, возвращаться ему некуда. Та семья, которую он знал, погибла. На ее смену совсем скоро придет другая. Но... это не совсем одно и то же.

— Так что, выходит, пацан остался сиротой?

— А ты уверен, что это вообще пацан? — усмехнулся Стинг. — Ты под хвост-то ему заглядывал?

В ответ детеныш показал ему язык, издавая протяжный неприличный звук. Обиделся, похоже.

— Да парень, парень, — буркнул я, погладив детеныша по голове. — И очень храбрый, кстати. Вот только что мне теперь с ним делать?

— Ну, пока что он нам понадобится, — пожал плечами Хануман. — А когда решишь покинуть Уобо — решай сам. Можешь просто оставить его здесь. Он не пропадет, уверяю тебя.

Царь обезьян настороженно прислушался к чему-то и вскочил со своего живого кресла. Гибкие стебли тут же пришли в движение, превращаясь в обычный молодой куст.

— О, похоже, мне пора! Ваш приятель куда сообразительнее, чем я думал. Он идет прямо сюда.

Не успели мы и опомниться, как Хануман рыжей молнией метнулся вверх, одним прыжком взлетая на ветку метрах в десяти над нашими головами. Черт возьми, мне бы так! На него, кажется, вообще законы гравитации не действуют.

Оставшись одни, мы переглянулись.

— Ну, наконец-то хоть что-то прояснилось! — буркнул Берс. — А том мне уже надоело, что мы мечемся по этим джунглям, как слепые щенки.

— Не тебе одному! — хмыкнул Данила.

Терехов поднялся на ноги, попрыгал на месте, проверяя, полностью ли зажила нога, и удовлетворенно хмыкнул.

— Да уж, эта рыжая обезьяна может быть нам очень полезной. Молодцом, Мангуст! Я знал, что на тебя можно положиться.

— Угу, — поддакнул Берс. — Что бы мы без тебя делали, малой?

Остальные тоже одобрительно загалдели, наперебой хваля меня и хлопая по плечу. Детеныш даже испугался и спрятался еще дальше за спину.

— Да неужели? — фыркнула Ката. — Вот вы, значит, как теперь все запели? А как до этого шпыняли его, не давали даже за стол наш сесть?

— Все в порядке, Ань, — усмехнулся я. — Так и было задумано. Спектакль для Чингиза. Чтобы он верил, что у нас раздрай в команде.

— И пусть верит дальше, — кивнул Терехов. — В реале по-прежнему будем сторониться друг друга. Да и здесь держим язык за зубами. Не забываем про то, что у нас в команде засланный казачок.

— Кстати, насчет него, — проворчал Данила. — Надо как-то от него избавиться. Он ведь нам все планы сорвет, если настучит Чингизу.

— Нельзя. Пока он с нами — Чингиз думает, что знает обо всем, что мы делаем в Артаре. Пусть и дальше будет спокоен на этот счет. Ну, а дальше... надо крепко подумать. Ситуация более-менее прояснилась, но от этого не легче. Мы все видели этих чертовых обезьян. Я пока понятия не имею, как мы их завалим. А ведь нужно еще и Чингиза обойти на поворотах.

— У меня есть подозрения, что нас отслеживают с помощью ассасинских меток, — подлил я масла в огонь. — Поэтому без особой нужды к отряду Чингиза лучше не приближаться.

— Откуда ты можешь знать про метки? — прищурилась Эдж. — Их нельзя отследить.

— Говорю же — подозрение. Я не знаю точно.

— В отряде Чингиза есть несколько ассасинов. И на его месте я бы этот инструмент использовал, — кивнул Терехов.

— Обложили со всех сторон, гады! — процедил Берс. — И времени у нас в обрез. Думаю, вопрос нескольких дней.

— Да, придется нам поторопиться...

В кустах справа от нас зашуршало что-то крупное, и мы встрепенулись, выхватывая оружие. Крупные, похожие на лопухи листья заколыхались, потом несколько из них полетели на землю, отсеченные ударом сабли. К нам на поляну, прорубаясь сквозь заросли, вышел Гюрза — тоже основательно потрепанный, грязный, с обширными следами крови на нагруднике и особенно на правом бедре.

— Уф, ну наконец-то я вас отыскал! — утирая лоб, выдохнул он. — А вы тут чего засели?

— Да так... Только тебя и ждали, — усмехнулся Терехов.

Глава 15. Точка невозврата

Стрела мелькнула в воздухе неуловимо быстрой белой чертой и с глухим стуком вонзилась в пробковую пластину мишени. Чуть ниже центра, зацепив самый край красного круга, обозначающего "десятку". Эдж досадливо сморщила носик и не глядя потянулась за следующей, но лишь скользнула ладонью по пустому поясному колчану. Все стрелы — такие же, как и последняя, с древками из белого пластика и белым оперением — уже перекочевали на противоположный край стрельбища. Причем торчали преимущественно из центров обеих мишеней.

— Неплохо, — проговорил я, и она вздрогнула, оборачиваясь.

Я сидел здесь уже довольно давно и просто наблюдал за ее тренировкой. Не хотелось говорить под руку. А она, видимо, настолько сосредоточилась на стрельбе, что не заметила, как я подошел.

— Разве же это неплохо? — угрюмо отозвалась она, вразвалочку подходя к моей скамейке. — Четыре из пятнадцати стрел — мимо десятки. И это с 30 метров!

Уселась рядом. У скамейки лежала небольшая спортивная сумка. Как выяснилось — её. Достала из нее бутылку с водой и отхлебнула большой глоток.

— Что у тебя с головой? — кивнула она на мой перебинтованный лоб.

— Да так... — нехотя ответил я. — Отрабатывали блоки с Гюрзой. Чуть без глаза не остался. Вот, сходил в медпункт, там меня перевязали и отправили к себе — отдыхать до ужина.

— Ясно.

По правде говоря, я был даже рад передышке. И дело было не только в ссадине на лбу. У меня от этих ежедневных упражнений на плацу уже все тело гудело. Мышцы ныли от нагрузок, плюс синяки и ушибы давали о себе знать. Да уж, тут не Артар, где после любого ранения похлебаешь зелий — и как новенький.

— А ты, я смотрю, тренируешься с самого утра. Похвально.

Она раздраженно поморщилась, но было видно, что причина не во мне. Сама тема тренировок её, похоже, чем-то напрягает.

— Артар на меня плохо влияет, — наконец, сказала она, снова отхлебывая из бутылки. — У меня соревнования через полтора месяца. Чемпионат Европы. В прошлом году я взяла серебро, но в этом точно собираюсь победить...

— Но?

— Говорю же — Артар. Я ведь там тоже часто стреляю, но там физика немного другая.

— Да, я слышал. Стинг, кажется, рассказывал. Лучникам там проще, чем в реале.

— Вот именно. И к этому привыкаешь. Я, как начала играть, увлеклась и на несколько недель почти забросила тренировки в реале. Думала — зачем, если я и там постоянно практикуюсь. А сейчас мне это выходит боком.

Да уж, знакомая ситуация. Не у меня одного проблемы из-за того, что мозг начинает путаться, где реал, а где симуляция. Это хреново для навыков, которые построены не столько на осознанных усилиях, сколько на мышечной памяти.

— Для тебя это так важно?

— Ну... да, черт побери! Я что, зря три года потратила на стрельбу? Я не рвусь на ЧМ или на олимпиаду, но кубок чемпа Европы хотела на полочку поставить. Обидно будет остановиться в шаге от цели.

— Наверное.

— Хотя... Как бы мне и правда не соскочить в последний момент. У меня уже было такое. В детстве теннисом увлекалась. Большим. В пятнадцать лет чемпионат России выиграла в первый раз. А потом... Как-то охладела. Появились другие увлечения. Не знаю, как людям удается подолгу азарт в себе поддерживать. У меня самой — семь пятниц на неделе.

— Да я сам такой же, — усмехнулся я. — Ну, а чем еще занимаешься, помимо своих стрелялок и Артара?

— А ты чем занимаешься, помимо своих прыжков и лазанья по небоскребам? — парировала она.

Я пожал плечами.

— Да, пожалуй, ничем. Из универа меня выперли за пропуски.

— О, да ты разгильдяй! — пихнула она меня локтем. — Что ж ты такой несознательный?

— Да как тебе сказать... Меня в юридический запихнули. Но я как представлю себе эту работу... Галстучек, костюмчик, кабинет, вставать по будильнику и переться в офис... Меня аж передергивает. Мне восемнадцать. Хочется чего-то... яркого. А превратить свою жизнь в унылую какаху я всегда успею.

Она рассмеялась.

— То есть тебя сложно удержать в рамках?

— Лучше даже не пытаться. У меня уже на первом курсе терпение кончилось. В универе скукотища. На лекциях заснуть можно — там просто записано, как какой-нибудь старый хрен по полтора часа бубнит на камеру. Хорошо хоть их дистанционно можно слушать. Но на практикумы все равно нужно приходить. И терпеть тех же старых маразматиков, только вживую. Не знаю, как я первый семестр продержался.

— Бедолага! Но я тебя понимаю. Я пока и вовсе никуда не поступала. Родители, конечно, капают по этому поводу на мозги вот уже третий год, но я пока держусь.

— А мои уже сейчас тревогу подняли. "Как же ты будешь без образования?". "Чем будешь на жизнь зарабатывать?".

— Ну, о том, как зарабатывать на жизнь, в нашей семье вопрос не стоит, — снисходительно улыбнулась она. — А в остальном — да, все примерно так же. Мой отец, к тому же, ярый противник Эйдоса. Я и НКИ-то смогла себе поставить только после совершеннолетия.

— Он настолько старомоден? Или верит мифам про то, что от НКИ мозги разжижаются? Еще года два-три назад запросто можно было на улице нарваться на какую-нибудь бабку сумасшедшую, которая, как увидит планки на висках — креститься начинает и верещать. Я таких любил троллить.

— Да нет, отец у меня сам бывший айтишник. Начинал программистом, потом свою компанию основал... Но к эйдетическим технологиям он относится очень настороженно. Говорит, что не понимает, как они работают.

— Люди всегда боятся того, чего не понимают.

— Тут другое. Он-то как раз хорошо разбирается в таких вещах. По поводу НКИ говорит, что это мощнейший прорыв в технологиях за последние лет сто. И удивляется разве что тому, как быстро поставили на поток операции по вживлению височных субпроцессоров. Но насчет Эйдоса он в полном замешательстве.

— Почему?

— Это тоже скачок, но еще более резкий. Нереальный просто. Даже если предположить, что ЭТ-фазу открыли еще в середине 20-х, и технология просто была засекречена. Но за двадцать лет пройти путь от обнаружения эффекта ЭТ-фазы до создания того же Артара — это...

— Ну да, слишком быстро. Все равно, что через пару лет после изобретения двигателя внутреннего сгорания построить завод турбованных спорткаров с электронным впрыском. Да, я тоже натыкался на такие ролики в сети. Разные версии выдвигаются. Кто-то вообще думает, что не обошлось без сбитого корабля пришельцев.

— А сам как думаешь?

— Как по мне, так все куда проще. Просто Хаширо Окада — гений. Леонардо да Винчи нашего времени. Жаль, что погиб, нестарый же еще был. Может, еще что-нибудь придумал бы. Не знаю... Межзвездный корабль!

— Ну, это не совсем его специализация, — улыбнулась Эдж.

— Можно подумать, Эйдос — его специализация! Чем он там вообще занимался до этого? Полярником же каким-то был.

— Биологом вроде. Изучал Антарктиду.

— Ну вот.

Эдж снова улыбнулась, и улыбка задержалась на ее лице. Повисла пауза, грозящая и вовсе завершить разговор. Девушка взглянула в сторону мишеней. Мне же хотелось задержать ее хотя бы еще ненадолго. Черт знает, почему. Эх, видно, не зря Хануман вчера притворился именно ею. Непись будто почуял, что я неравнодушен к этой занозе. Причем почуял еще раньше, чем я сам.

— Как же отец тебя вообще отпустил в это место? Он хоть знает, где ты?

— Примерно. Но не думаю, что я здесь надолго. Пока мне даже нравится — тихо, воздух свежий, ничего не отвлекает от тренировок. Но свалю, как только надоест. Даже если меня погонят из этих ваших Стальных псов.

— Ради чего ты тогда вообще подалась к нам? Ты же видишь, компашка у нас подобралась та еще. У каждого — свои скелеты в шкафу.

— Это уж точно.

— Ну, тогда и у тебя должен быть какой-то секрет.

— Я... Я просто развлекаюсь, — усмехнулась она и потрепала меня по волосам. — И тебе советую попроще ко всему этому относиться.

— Да я пытаюсь. Но как-то мысли о будущем покоя не дают...

— Забей! И бери пример с меня. Если мне что-то не понравится — я тут же свалю.

— А если Чингиз попробует тебя задержать?

— Пусть рискнет, — пренебрежительно скривилась она. — По мне, он слишком много на себя берет. Особенно с этими запретами на связь с внешним миром. Удерживать здесь кого-то насильно — это уже перебор. Уголовщина. Вряд ли его босс это одобрит.

Она бросила бутылку с водой в сумку и поднялась.

— Ладно, пойду стрелы соберу. До ужина времени много. Еще на сотню попыток меня хватит.

— Давно хотел тебя спросить... — бросил я ей вслед. — Как тебя зовут? В смысле, по-настоящему? Эдж — как-то слишком безлико. Мы даже по нику не сразу догадались, что ты девчонка.