Следы в звездной пыли

Разумеется, можно было бы потребовать у местного правительства вернуть нас на орбиту, подгадав к визиту очередного торгаша. Уверен, доставили бы с почестями — мы вложили в этот мир достаточно твердой валюты для такого внимания. Аза обмененный на пару островов и звонкие титулы регенератор (иначе бы его тупо отняли), диктатор планеты лично пожал бы нам руки. Проблема одна — никто не даст гарантии, что данные о наших личностях не уйдут торгашу отдельным лотом. Руководство планеты нам благодарно, но оно не монолитно по своим интересам, и орбитальный залп по дому Тани тому подтверждение.

Кто-то захочет подгадить, слив в глобальную сеть компромат на Татьяну. Кто-то раскошелится и отправит заказ на ее ликвидацию. Мало ли способов мстить и ненавидеть?

Поэтому мы не афишируем свой уход, формально оставаясь на планете. А раз мы на поверхности, то никто не посмотрит на небо, пытаясь найти там наши следы и отправить по ним убийц.

— Что-то в этом есть, — сосредоточенно кивнув, согласился со своими мыслями вербовщик.

— Люди ненавидят непохожесть, — нейтрально произнес я. — Цвет кожи, мутации, пси-модификации, нейроимпланты.

— Это нерационально. — поморщился он.

— Поэтому этим предпочитают заниматься очень богатые люди.

Видимо, в чем-то я озвучил его собственные мысли, потому контракт мы все-таки подписали, поторговавшись для приличия над коэффициентом к базовой ставке.

А вечером, как принято в ночь перед отлетом, ко мне, как и всем заключившим контракт, пустили девушку — чтобы оставить о родине самые светлые чувства. Целых три дня до ближайшей станции рекруту предстоит спать на этой же постели, приятные воспоминания сглазят перевозку и подарят мечту вернуться из крови и пота войны к любимой. Сорок прекрасных женщин взошли на борт, тридцать девять ступили с рассветными лучами обратно на землю. Правда, конвой, служба контроля, служба внутренней безопасности и экипаж челнока отчего-то сосчитали иначе. В любом случае, корабль не заметил неплановых полцентнера и в положенное время отжался на огненных столпах от поверхности.

— Этот мир — мой, — шепнула Таня, прижимая ладонь к проекции изображения за бортом. — Я вернусь к тебе, мой мир.

В ее тихом голосе было больше истины, чем может показаться. Но, к счастью, реальность закопана в такое количество бумаг, что если не вести по линиям коммерческих схем за руку, тыкая носом в неочевидные узлы совладения и акционерного капитала, то никогда не догадаешься, кому принадлежит около трети реального сектора экономики. Вернее, так было неделю назад. А сейчас... Не могу даже представить.

Правление планеты демонстративно закрыло глаза на судьбы идиотов, затеявших атаку на дом Татьяны, и та не стала медлить, пуская в ход компромат, оружие, наемников и токсины, а в двух особых случаях — диких зверей. За три дня пролилось столько крови, что иные официальные войны выглядят скромнее. Таня тщательно готовилась к своей гибели и за годы планирования успела выработать целый комплекс мер отложенной мести, с применением порядка тысячи исполнителей по всему миру. Система пригодилась при жизни, отработав штатно, с косметическими помарками на местоположение жертв и их окружение. Мир под нашими ногами стал чище на пару сотен высокопоставленных чиновников со свитами, вплоть до мелких клерков.

На четвертый день все продажные медиа внезапно заткнулись, прекратив нагнетать панику, и люди, получившие шанс думать самостоятельно, смогли обернуться вокруг, прислушаться к себе и понять — стало лучше, всем. Даже диктатор, произнося сотую погребальную речь над заколоченным гробом с остатками очередного кристально-честного человека, если и помянул про себя Таню матерным словом, то незлобно — ему же проще стало управлять.

Есть мнение, что этому миру сильно повезло с хозяйкой. Правда, жители мира еще не догадываются об этом, но обязательно узнают.

— Через десять лет, — обозначил я сроки.

— Да, — тускло отозвалась Таня.

Если бы она захотела, то осталась. Но, как и я, она прекрасно понимали, что смутный период после серьезного перетряхивания власти лучше переждать максимально далеко. На поверхности неизбежно наступал передел влияния второй волны, рука об руку с волнениями и попытками реванша недобитых противников. Враги будут сталкиваться лбами сами, стравливать соперников меж собой, паниковать и щедро вбрасывать в медиа ложь и правду. Будут яриться чиновники и нервно потеть перед прокурорами. Настанут бессонные ночи для всех властных кругов — от офицеров разведки до генералитета теневых картелей. Мир после 'Большой резни' потребует нового баланса сил. Это ведь даже не город — целая планета.

В такие времена лучше не напоминать о себе лишний раз. Тем более таким ярким личностям, как Таня, слишком публичным и опасно популярным. Пусть лучше сотни фондов со скучными названиями продолжат скупать перспективные активы и управлять ими, пока хозяйка в отъезде. Десяткам корпораций суждено сменить хозяев, перезрелым плодом, на фоне всеобщей неразберихи, скользнув в хрупкие и нежные девичьи руки. Моего интереса на планете нет, так что пусть владеет миром безраздельно.

— Кто тебя нанимает? — оторвалась она от созерцания ставшего крошечным мира и повернулась ко мне.

— Я сам, — потянувшись руками, закинул под голову подушку и вытянулся на пластиком прямоугольнике койкоместа.

'RUN' — было выцарапано на низком потолке на уровне глаз, и я отчего-то верил посланию. Керамопластик переборки ради баловства никто царапать не станет — муторное дело, без специального инструмента. Вдобавок, буквы были не единожды подновлены, обведены по контуру и отдельно подчеркнуты сверху и снизу.

Как я говорил, планета поставляла отличных бойцов, желая получить валюту, которые те привезут домой. Как выяснилось позже, планету устроят и страховые выплаты. Правление закрывало глаза на иные безнадежные миссии, на участие в которых подряжали свежих бойцов вербовщики ближайших к сектору систем найма — имперской и американской.

Чтобы не терять время в очередной локальной войне, я рассчитывал анонимно открыть в системе найма узкоспециализированный лот на найм одного солдата, задав критерии, оптимально описывающие мои возможности. Автоматизированная система разумно предложит мне мой же контракт, и он, разумеется, будет подписан. Вместе со свободой от обязательств, я получу легализацию нового имени и статус зарегистрированного наемника в СН. Еще одна ступень плана будет преодолена — ради такого денег не жалко.

— Договор читал? — снисходительно подняла Таня бровь. — Первый заказ вне системы найма, по нижней планке оплаты, на вкус и выбор агента СН.

— Агента? — чертыхнувшись, и подозревая шутку, присел на койке, с подозрением глядя на Таню. — Какого еще агента?

— Который вербовщик, — повела она взглядом, указывая куда-то вглубь корабля, в сторону рубки. — Амбициозный, алчный и пробивной тип. Твои слова.

— Значит, перекуплю контракт.

— Дельно, — откровенно улыбаясь, мурлыкнула она. — У кого? Кто тебя нанимает?

— Так ведь...

— Не-а, агент получил свои комиссионные, когда подписал тебя. Он уже просто перевозчик.

Ответ наверняка был на одной из сотни страниц типового договора, подписанного исходя из рекомендаций портативного юрисконсульта — программы, зашитой в коммридере. То есть, договор я не читал, посчитав достаточным просмотреть выжимку общих положений, в части рисков и обязанностей — моих и заказчика, а так же боевых выплат, медобеспечения и обслуживания личной брони, закреплённой в одном из трюмов. Зря, что ли, я ее тягал через изнанку...

— Схожу, спрошу, — пожал я плечами и направился к двери.

Хотя, какой тут направился — два шага от постели в небольшом прямоугольнике кубрика. Помещение не отличалось габаритами, восемь шагов в длину, четыре в ширину, потолки два метра, а над постелью и вовсе полтора.

В космосе нет смысла экономить на жизненных объемах, межсистемники изначально строятся с грузоизмещением от ста килотонн, иначе их эксплуатация нерентабельна. Исключая спецборты, вроде курьеров — но это как раз тот случай, что подтверждает правило. На фоне трюмов в сотню тысяч тонн, вполне можно обеспечить каждому члену экипажа сто кубов личного пространства. Но хозяин этого корабля посчитал иначе и решил 'нарезать' стандартные кубрики на сотни клетушек под живой груз. Хотел быть товаром — ощути прелести упаковки.

Сенсор механизма открытия двери неприятно взвыл и окрасился в грязно-красный. А еще товару не положено покидать место.

— Небольшие проблемы? — сочувственно поинтересовалась язва.

— Значит, не спрошу, — раздраженно сжал я зубы. — Значит, просто схожу и убью его.

Левая рука стала плавится в черно-серой дымке, приобретая очертания черно-красного лезвия.

— Ц-ц-ц.

— Что?! — Развернулся к ней, с гулом рубанув воздух рукой-клинком.

— Сходить с борта убийцей, — с сомнением повела она подбородком, касаясь его пальчиками. — Ты точно хочешь строить карьеру в системе найма?

— Давай я его сначала убью, а потом ты будешь выносить мне мозг этими законами?!

— Не, не пойдет, — категорично качнула Таня головой. — Там за дверью космос. Экономия на поддержке атмосферы. Срежешь дверь, разгерметизация, то да се.

— Плевал я на это.

— А я умру, — буднично продолжила она.

Рука с клинком замерла за секунду до того, как вскрыть стену этой консервной банки.

— Ладно, — выдохнул я, запуская обратное преобразование.

— Что, правда? — недоверчиво, с робкой надеждой спросила Таня.

— Разумеется. Как ты вообще могла сомневаться?

Девушка, трогательно шмыгнув, подошла ближе и закинула руки мне на шею.

— Ведь у тебя все мои электронные счета, — возмутился я, прижимая к себе тело.

А потом и жестко его зафиксировал, когда расслабленность сменилась на злое напряжение мышц, а коленка вздумала садануть по наиболее уязвимому месту. В качестве контрмеры надвигающемуся скандалу, пришлось запечатать ее губы своими, а для препятствования лишнему дерганию ногами, перевести взаимодействие в горизонтальную плоскость, на постель. Вышло недурно и к обоюдному удовольствию.

— Твою дивизию, тут то хоть можно было без этого обойтись! — рявкнул я ночью, разбуженный очередной попыткой сломать мне ногу тупой частью стального клинка — того самого, что Таня продолжала таскать за собой по галактике.

Организм достаточно окреп, чтобы кости не ломались от удара, но ощущение все равно было не из приятных. Перехватив Танину руку на очередном замахе, вышвырнул железку к дальней стене, схватил спутницу и старательно связал ремнями и обрывками простыни по рукам и ногам. Получился дивный сверток неземной красоты.

Некоторое время посмотрев на ее глаза, чуть покрасневшие от желания убить, преисполнился легкой вины.

— Ладно, не смотри на меня так, — примирительно произнес я Татьяне, поцеловал в лобик и развернул от себя лицом.

Поправив узелок под затылком, чтобы не было желания садануть затылком по носу, нежно прижался к ней со спины, поправил прядку волос и доверительно произнес в ушко:

— Что-то в семейной жизни действительно есть.

На станцию Системы Найма САСШ мы прилетели практически в разводе.

Глава 3

Механическая лапа сервокара извлекла очередную охапку цветов, дабы положить в солидную кучу убитых растений под ногами Тани. Ржаво-серебристый механизм даже попытался что-то спеть (бонус за оптовый заказ), но тут я уже не выдержал и пнул развалюху. Тоскливый скрип тут же прекратился, и робот поспешил спасти свою электронную жизнь бегством.

— Дорогая моя, чудо ты мое несравненное. — Начал я двадцатый по счету подход.

Комплименты стремительно кончались, и совсем скоро мне грозило скатиться до постыдных лапушек и котиков. А Таня... Что Таня... Таня получала удовольствие, принцессой восседая на кресле холла гостиничного номера, почти доверху забитого цветами, плюшевыми игрушками, клеткой с котом и двумя армейскими ящиками с последней моделью игольника. Да, я экспериментировал.

— Ласточка моя, — посторонился, пропуская очередной курьерский кар с цветами и даже вовремя пнул, пока эта стальная ветошь не начала скрипеть очередную слезливую муть. — Солнышко мое.

Таня мечтательно прикрыла глаза и потянулась погладить пальчиком особо роскошный бутон розы. Бутон тут же оскалился сотней игольчатых клыков и попытался попробовать человечину на вкус — еле отдернула. На меня посмотрели два ошарашенных озера глаз.

— Что ты на меня смотришь? Нет, не специально. Да, я купил, все, что было, — проворчал чуть виновато, пнув злополучный веник.

Тот тут же принялся жрать ближайший букет с цветами. Всеядная сволочь.

— Зато убирать потом не придется, — попытался изобразить я улыбку, наткнулся на осуждающий взгляд и от досады спалил хищный куст.

С завыванием включилась сирена, и сверху обрушился целый водопад воды и пены.

— Да что за день то такой!

Рядом, заливаясь хохотом, пыталась не соскользнуть с кресла Таня.

— Ну-ну, смейся, — уселся я на диван, бросил в сторону девушки наволочку от подушки, а сам принялся оттираться простыней.

— Ладно, что там у тебя за проблемы? — смилостивилась она.

— Там хозяин контракта очень сильно чихнул и случайно сломал себе шею, — буркнул я.

— Какая досада.

— Если бы. Оказалось, что в кабинете был его клон, а переговоры шли под запись.

— У нас проблемы с безопасностью станции?

— Хуже. Мне увеличили долг по контракту и отказываются его переуступить. — Комок простыни отправился в угол, поближе к утилизатору. — Таня, поговори с ним, а? Убеди его продать контракт. Пожалуйста.

— Ну-у... — Деланно закатила она глаза.

Хочу сразу уточнить, что я уже пытался угрожать, приказывать и стращать тем, что потащу за собой всю команду в любой персональный ад, который мне назначат. Как можно понять по груде цветов вокруг, это вообще не помогло и только усугубило ее обиду от скромного семейного конфликта. А я, между прочим, ее два дня с ложки кормил! Просто развязывать не хотелось...

— Ладно, так уж и быть, — великодушно произнесла Таня, поднимаясь и двигаясь к шкафу с одеждой. — Будешь обязан.

Оставалось только безнадежно кивнуть. Можно было бы вырезать всех на станции, но мне по-прежнему нужен был чистый вход в систему найма. А это означало — никакой крови и исполненный контракт.

Быстро переодевшись в нечто ультра-короткое и полупрозрачное, Таня мелкими шажками (а иначе в этой тряпке не получалось), добралась до груды подарков и с любовью, под тихое воркование, извлекла из армейских ящиков оба игольника, нежно огладила каждый, что-то пришептывая, а затем прикрепила на кажущиеся невесомыми лямками под грудью. Вышло в чем-то даже изящно, чуть ли не частью задумки дизайнера, яркой деталью на полуобнаженном теле.

— Подождешь тут? — Задержалась она на выходе.

— Покажу дорогу, — скрипнул зубами, слегка запутавшись в примитивных эмоциях этого тела, все еще несовершенных.

С одной стороны, от одного ее вида, вообще не хотелось никуда ходить — а вовсе даже вдумчиво разобраться с креплениями наряда и снять его. С другой стороны, требовалось немедленно разобраться с контрактом. Еще в этой смеси чувств была гордость хорошим подарком — оружием, выбранным лично. И дикая ярость тем, что все встречные даже его не заметят — будут глазеть чуть выше. Что-то странное творилось с гормональной системой.