Cбежавший из ниоткуда

— Разве что так. За знакомство! — Залпом, опустошив бокал, Теодорих с грохотом опустил его на столешницу.

* * *

Посиделки с хозяином летучего города, к взаимному удовольствию обоих, затянулись до самой ночи. Лориан с любопытством ознакомился с некоторыми деталями положения здешних магов, а ректор... казалось, ему просто особенно не с кем поговорить. Отточенный ум и опыт тысячелетий сыграли с ним злую шутку: скованный необходимостью управлять академией, он вынужден был вариться в собственном соку, когда прочие волшебники его силы могли полностью посвятить себя постижению магии и Вселенной. Печальное зрелище. Причем настолько, что даже маг смерти немного посочувствовал 'светлому'.

В общем, чародеи устроили банальную пьянку, в течение которой вместо чего-то серьезного лишь жаловались друг другу на жизнь, обсуждали политику, а когда оказалась наполовину распита бутыль дворфьего самогона, перешли к обсуждению устройства Вселенной. И даже притом, что в этот вечер в кабинете ректора собрались 'Величайшие умы', как минимум, летучего города, дискуссия оказалась ничуть не более плодотворной, нежели подобный спор двух пейзан в таверне. Что же, по крайней мере, неплохо расслабились, и почему-то, какая жалость, так и не вспомнили о паладинах с их просьбой аудиенции...

С упоением полной грудью вдыхая чуть прохладный и восхитительно свежий воздух, чародей с удовольствием любовался пейзажами ночного города по дороге к резиденции паладинов, на ходу позвякивая золотой магистерской цепью с четырнадцатью звеньями, украшенную брелоком в виде оскалившегося черепа. Где-то между второй и третьей бутылкой Теодориху удалось-таки всучить магу в руки аналог здешнего, хм, диплома. Поскольку постоянно носить при себе побрякушку не требовалось, а в городах с ней можно было рассчитывать, что местные не примут его за маскирующегося лича, Лориан не особенно и протестовал.

Очень интересная штучка, материальное заклинание, принимающее вид в зависимости от способностей обладателя. К примеру, у Теодориха на цепочке было двенадцать звеньев и три брелока: капля воды, перо и солнце. А еще отображение способностей можно было сознательно изменять, принизить количество звеньев в цепи, оставить только часть используемых стихий, но не завысить. Прекрасный подарок, способный на долго занять любого истинного исследователя, пусть, и сначала пришлось его избавить от всех незадокументированных функций, прямо на глазах у ректора. Тот, впрочем, иного и не ожидал.

* * *

— Мириэн, может нам стоит сходить в театр? В Городе Гнева можно встретить только лишь менестрелей, трубадуров, да уличных артистов, и все они далеко не лучшего качества... когда еще выпадет шанс приобщиться к культуре? — Осведомился маг, сидя за обеденным столом в представительстве Ордена. Из окна, находящегося рядом с обеденным столиком весь город был как на ладони: стройные ряды башен, каждая выше другой, и самый высокий шпиль в центре острова — главное здание академии, и по совместительству, — резиденция ректора.

— А давай. Кстати, именно в Гринхельме сейчас находится театр 'Созвездие'. Лет триста назад одному драматургу из соседнего мира, Уилшрек, или Уиллшек, не помню, как его звали, пришло в голову, что создать театр, в котором будут выступать лучшие труппы ближайших миров, может оказаться довольно прибыльно, и на главной площади, прямо напротив Цитадели был возведен огромный театр.

— Что-то не помню я там никакого театра... — задумчиво пробормотал маг, спешно восстанавливая в памяти площадь Города Гнева.

— О том и речь, как оказалось, подобное удовольствие по карману очень немногим, а кроме паладинов и особенно сильных магов, никто не способен понять, что там лопочут на совершенно чужом языке. В общем, сейчас это здание — филиал торговой компании 'Балин и Балин', дворфы даже оставили в актовом зале орган и теперь играют на этой штуке по праздникам. Почему-то они испытывают какую-то странную тягу ко всему большому.

— Это называется 'комплексы'. Трудное детство, жизнь в окружении шахтеров, постоянно снующие вокруг мускулистые суровые парни с кирками... эээм, кажется, меня куда-то не туда занесло. — Закашлявшись, немного смутился волшебник, он только что чуть не подумал о дворфах плохое.

— Да нет уж, начал, так договаривай!

— Лучше как-нибудь потом. Когда будем наедине. — Весело подмигнул маг.

— Только и умеешь, что обещать — нарочито грустно вздохнула воительница, поднося к губам чашку. — Так вот, со временем, конечно, придумали, что можно в каждый билет встраивать соответствующий краткосрочно действующий амулет-переводчик, и подобное развлечение стало довольно модным среди аристократии всех семи королевств, и даже из Метцена иерархи церкви и старшие маги иногда заглядывают, но лучший театр, минимум, трех дюжин ближайших миров, находится под покровительством Теодориха.

Чародею было интересно побывать в таком месте, хотя Рейдин, и по видимости, три дюжины ближайших миров, его откровенно не впечатляли. Для любого по-настоящему развитого мира все местные достижения, в лучшем случае, сошли бы за поделки деревенского умельца, впрочем, сам в таких местах он никогда не бывал, и в ближайшее время не собирался. Силу можно найти лишь там, где трудно выжить, а где развито общество, тяжело найти человека. Когда не нужно драться, люди быстро становятся толстыми, и едва могут двигаться, а где нет стимула думать...

Может быть, кому-то миры, где люди нашли способ заставить выполнять за себя всю работу артефакты, машины, или же духов, покажутся раем, но для любого волшебника нет ничего ужаснее. К тому же, у всякого стада обязательно есть хозяин, который наверняка не испытывает проблем ни с мышлением, ни физическими возможностями. Учитель упоминал, что если в каком-то мире все счастливы, скорее всего, им заправляют демоны, так что Лориан был согласен и на провинциальный театр вдалеке от центральных миров Сопряжения. Да и в любом случае, в таких делах главное — компания, а не само представление.

— Похоже, тебе не слишком-то нравится Гринхельм.

— Это все — учитель. Он всегда говорил, будто магия — удел избранных, что эти знания не должны попасть в руки тех, кому не по силам ими распорядиться. Здесь же достижения величайших умов буквально валяются у местных жителей под ногами, но никто не удосуживается даже просто за ними нагнуться. Трудно на это смотреть. — Лориан тяжело вздохнул и поставил на стол чашку травяного отвара. — Не думаю, что у меня знаний больше, чем соберется в здешней библиотеке, просто всех гораздо сильнее интересует золото и развлечения.

— Но ты сам сказал, магия — величайший дар, кому-то его достается больше, кому-то меньше, стоит ли обвинять людей в том, что они просто хотят жить в удобстве? — Озадаченно спросила воительница, придвигая к себе хрустальную вазочку с печеньем.

— Даже последний крестьянин при должном упорстве способен овладеть волшебством, и если он посвятит ему жизнь, сможет когда-нибудь потягаться могуществом и с богами. Жить изо всех сил, посвящая каждый свой вздох постижению Мира, это и есть настоящее призвание мага. К такому способны единицы, и лишь потому волшебство — удел избранных, вовсе не из-за 'Дара'. — Покачал головой чародей. — В действительности, те, кому повезло обладать силой с рождения, обычно с возрастом ее лишь теряют, а к самому верху пробиваются только упорные.

— Так ты тоже, как прочие 'везунчики', со временем состаришься и умрешь? — Удивленно спросила Мириэн, отворачиваясь от окна. — Если на время забыть о проклятии.

— Не знаю, если тогда я смогу ответить, задай мне этот вопрос лет через сто.

* * *

— Да, я дождался этого! — Застыв посреди приемной, чародей вскинул руки в победном жесте. — Мириэн, ты прекрасна!

И маг ничуть не преувеличивал: зеленое узкое атласное платье, серебряные серьги, инкрустированные изумрудами, блестящий плащ под тон... картину не портили даже перевязь с мечом и кинжалом на тяжелом наборном поясе, серебристые наручи и придерживающий волосы тяжелый обруч, ударом которого можно проломить кому-нибудь голову.

— А ты, что, так и пойдешь?

— Да. — Переплетя, затянутые в перчатки, пальцы перед лицом, чародей злорадно расхохотался.

— Порепетируй еще, у тебя отвратительно получается. — Слабо поморщилась Мириэн. — Отвратительно.

— В том и задумка. Смех главного злодея просто обязан всех раздражать.

— Боюсь спросить, но с чего ты взял, что ты главный? Может быть — так, мелкое препятствие на пути настоящих героев, и будешь убит еще до конца третьего акта?

— В худшем случае — согласен на роль мудрого, всезнающего мага, помогающего отважным героям, который в конце забирает с собой принцессу и золото, потому что подвиги должны совершаться не ради награды, а исключительно для человечества. — Гордо вздернув подбородок, Лориан куртуазно подставил руку.

— Балабол.

* * *

На улице, не смотря на все еще светлое небо, уже вовсю сияли звезды. Развлекающиеся студиозусы силой мысли строили замки, мыльные пузыри, запускали фейерверки...

— Простые нетребовательные чудеса, почему-то никогда их не любил в детстве. Помню, отец водил меня иногда посмотреть что-то похожее на ярмарках, а я в то время грезил о том, что стану могучим боевым магом, буду сметать тысячи врагов силой стихий и стирать с лица земли города. Почему-то в том возрасте никто не задумывается, что у 'врагов' тоже есть семьи, родные, собственные жизни... — Печально вздохнул волшебник, проматывая перед глазами события оставшейся по ту сторону пространства и времени, жизни.

К собственному сожалению, он даже не мог быть уверен, будто его воспоминания — настоящие. С архимагами вообще ни в чем нельзя быть уверенным. Быть может, он пятилетним был создан в башне, с зачем-то подложенными воспоминаниями, а возможно и вовсе, сделал свой первый вдох уже в Рейдине. Или, память правдива, только он никогда не покидал дома учителя, а все вокруг просто искусно созданная иллюзия?

Оступившись, он несколько раз резко тряхнул головой, мысль, что сжимающая его локоть рука легко может оказаться ненастоящей все же смогла пробить обычно переполнявшее его спокойствие мертвого. Похоже, у него все же появилось несколько поводов ненавидеть учителя. Кодекс Мага в таких случаях советовал подвергать сомнению все, но считать нереальными только те вещи, чьей иллюзорности есть веские доказательства. Однако нельзя было забывать об источнике этих проклятых знаний.

Возможность выдержать встречу с Бездной и Хаосом, стоила ли она того? Волевым усилием, отбросив сомнения, волшебник вздохнул. Стоила. Лучше постоянно подвергать сомнению само собственное существование, чем однажды попасть в иллюзию, не имея возможности даже понять, что в ней оказался, не говоря уж о том, чтобы освободиться.

— Я тоже в детстве мечтала стать боевым магом, так что не вижу здесь ничего странного.

— Наверное, разница в том, что я им и стал, а реальность совсем не похожа на ту мечту. — Реален окружающий мир, или нет, волшебнику приходилось принимать его, как данность, пока не возникнет весомых причин утверждать обратное.

— Интересно, хоть у кого-то жизнь совпадает с детскими мечтами?

— Едва ли. — Оглушительно шмыгнул носом брюнет.

* * *

Вдоволь нагулявшись по городским улицам, двое, в конце концов, вышли в парк, неподалеку от театра. Все же, Гринхедьм был очень красив: клумбы с цветами, ажурные кованые магические светильники, трава цвета чистейшего изумруда... еще бы людей убрать, и волшебник бы в этот город влюбился.

— Лориан, какая кошка пробежала между тобой с капитаном? — Присев на одну из свободных лавочек, воительница тут же поймала глаза волшебника цепким взглядом.

— А что, что-то не так? — С показным недоумением ответил брюнет, удивленно округлив глаза.

— Да, вы поубивать друг друга весь день были готовы!

— Не люблю трусов. — Не сдержав презрения, хмыкнул маг.

— Он один из храбрейших людей, что я только знаю. — Зло прошипела девушка, непроизвольно потянувшись к рукояти кинжала.

— Тогда тебе стоит пересмотреть свои представления об отваге. Потому что того, кто подвергает весь отряд опасности из-за страха за одного единственного человека — очень непросто называть храбрецом. Или, он просто предатель, думай сама. — Отвернувшись к небу, Лориан с преувеличенным любопытством принялся разглядывать звезды. Он не любил ругаться, а именно это, судя по всему, им двоим сейчас предстояло.

— Мы решили все это вместе. Четверо. — Оборвавшись на полуслове, воительница с подозрением оглядела волшебника. — Погоди, что значит 'отряд'? Я думала, ты за себя беспокоишься.

— Он — капитан, и ответственность за решение лежит на нем. А я, в отличие от вас, себя, как раз, обезопасил. — Хмыкнул волшебник, почесав за ухом возникшей, будто из ниоткуда, черной иглой.

— Что ты...? Нет, даже не хочу знать, что сделал. Лучше давай, забудем об этом разговоре, и просто пойдем в театр.

Пожав плечами, волшебник подставил руку.

* * *

— Ты уверен, что нам за это ничего не будет? — Обняв чародея, девушка осторожно шла с ним по пустому холлу. Странное заклятье невидимости, наложенное брюнетом, заставляло выглядеть окружающий мир так, будто исчезли все краски, а люди выглядели под ним смутными облачками тумана.

— Конечно, Мириэн, это же театр для магов! Если ты можешь в него пройти так, чтобы тебя не заметили, то конечно имеешь право бесплатно наблюдать представление. — Пустил брюнет в ход всю свою убедительность.

— Не вижу, чем бы это отличалось от любого другого театра. — Все так же сомневаясь, покачала головой воительница. Впрочем, шагая, след в след, за магом.

— Отличий и нет, только в данном случае — все законно.

— Слушай, мне под этими чарами как-то не по себе. Что это такое? — Пройдя мимо охраны на второй этаж театра, девушка уже не могла не обращать внимания на ужаснейший дискомфорт. Ни цвета, ни температуры, ни запахов... жуткое состояние.

— Можешь гордиться, ты одна из немногих смертных, что живой побывала в преддверии мира мертвых. Стоит пройти на полшага глубже, и можно будет отправиться дорогами Мертвых в иные миры. Очень полезная способность, жаль, я не могу провести сюда кого-то, кроме тебя, да и это получилось только после того, как начал изучать возможность скрыть кого-либо в чужой ауре. Вырваться, таким образом, из Истхора было бы гораздо проще.

— Просто великолепно, так приятно узнать, что твой... ставит на тебе опыты.

— Кто?

— Что?

— Ты сказала, твой... кто?

— Тебе лучше знать, Лориан, как решишь, скажешь сам. — Хитро прищурившись, воительница улыбнулась.

Даже пряча лицо под капюшоном, маг едва нашел в себе силы удержаться от того, чтобы поморщиться. Движение стихий предрекало ему большие проблемы. Впрочем, чтобы это понять, вовсе не нужно было прислушиваться к волшебству.

— Вот, гляди, свободная ложа. Займем?

— Как я могла связаться с жуликом? — Патетически возвела глаза к потолку княжна.

— Любой волшебник — немного жулик.

— И чем больше магии, тем больше обмана?