Распахни своё сердце

— Да откуда же он взялся! — Финогенов, казалось, вот-вот начнёт взывать к Всевышнему.

— Из утробы матери, — хмыкнул Сизов.

— Успокойтесь все! — Киса упёрла руки в бока. — Я не ребёнок и сама могу разобраться со своей личной жизнью!

— Личной? — Костенко метал глазами молнии. — Ты у меня, сопля зелёная, поговори ещё!

— Так, — Дмитрий поднялся, отряхивая джинсы, — нам всем надо успокоиться. Как человек, сохраняющий нейтралитет в данной ситуации, беру на себя роль миротворца.

— Заткнись ты, демагог, — устало вздохнул Щербатый. — Крюков, доставай что-нибудь крепче чая. Беседовать будем. Долго. Очень долго.

Глава 23

— Ириш, объясни мне, — начал разговор Щербатый после стопки водки, — зачем ты соврала?

— Я не врала, — девушка пожала плечами. — Я у Жени, как и говорила, готовлюсь к экзамену.

— Только Жени я тут не наблюдаю! — рявкнул Лёня, прожигая взглядом Павла.

— Какая вам разница? Мне не пятнадцать лет! Хватит следить за мной! — Киса вскочила со стула, но сидящий рядом Дмитрий потянул её за руку, усаживая обратно.

— А ты, — Толик покосился на Крюкова, — ничего сказать не хочешь?

— Толь, а почему я должен объяснять кому-то, как провожу свободное время со своей девушкой?

— Потому что она моя сестра!

— И? — блондин фыркнул. — Все мы чьи-то братья, сёстры, сыновья и дочери.

— Умный, да? — Костенко прищурился. — Я б тебя...

— Лёня! — Ира ударила ладонью по столу. — Прекрати! И после всего, что вы тут устроили, ещё спрашиваете, почему я скрыла от вас наши отношения? Да ко мне на дискотеках школьных подойти боялись из-за вас!

— И правильно делали, — кивнул Финогенов. — Мала ещё.

— Мне двадцать один, а я целовалась только раз! Позорище!

— С кем? — Леонид сжал кулаки. — Кто такой смелый?

— Я, — в образовавшейся тишине чётко произнёс Павел, прикрывая глаза.

— Почему? — простонал Щербатый. — За что мне это?

— Дыши, Толь, дыши, — еле сдержался от смеха Сизов.

Лёня молча открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова. Ира была для него маленькой девочкой, чистым цветком, который когда-нибудь должен был заслужить особенный человек. Они с Толиком берегли её, ограждая от лишних посягательств. Конечно, оба понимали, что не смогут всегда следить за ней, но полностью полагались на её благоразумие, которого у девушки было не отнять. Костенко о своей родной племяннице так не пёкся, как о сестре любовника, потому что Женя слишком отличалась от Кисы, да и никогда бы не позволила загнать себя под опеку.

— Прекращайте этот цирк, — устало вздохнул Крюков. — Можно подумать, я изнасиловал пятилетнюю девочку, а потом зажарил и съел. Я могу понять ваше беспокойство, но не граничащую с безумством паранойю. Ирина давно не ребёнок и имеет право принимать решения самостоятельно. Ваше одобрение требуется лишь для её душевного спокойствия, не более того. Мы сами разберёмся с нашими отношениями.

— Молодца, — кивнул Дмитрий.

— Толя, я, возможно, не самый лучший выбор...

— Мягко говоря, — перебил блондина Финогенов.

— И всё же! Я сам до сих пор не могу поверить, что Ира выбрала меня, но это так! И не тебе решать за неё.

— А кому? — встрял Лёня.

— Только ей.

— Ты любишь её? — спросил Щербатый.

— Не торопи события, Толь, — Павел смотрел прямо, не отводя взгляда.

— Уважаю, — неожиданно для всех хмыкнул мужчина, почесав лысый затылок. — Ты никогда не умел врать и сейчас сказал правду, не побоявшись, что она обернётся против тебя.

А Костенко смотрел только на Кису после ответа её парня, пытаясь найти хоть толику грусти в глазах, но ничего такого не было, и это пугало.

Бывает любовь, которая не знает гордости, ничего не требует и оставляет после себя разрушающую пустоту. Ирина влюблялась именно так, самоотверженно, глубоко, без оглядки. Леонид чувствовал это, ощущал всем нутром и с горечью понимал, что ничего не исправишь — время нельзя повернуть вспять.

С одной стороны, нужно было радоваться за девушку, с другой — бояться того, что ей разобьют сердце.

Теперь Лёня даже обрадовался бы, узнав, что Ира нашла себе увлечение, как это часто делала Женя, но всё было гораздо хуже: любовь, которой он сам брезговал, стремительной волной накрывала его маленькую девочку.

Это не одержимость, не инфернальное чувство, но что-то не менее страшное своей самоотдачей. Нельзя любить так! Нельзя отдаваться без остатка, теряя себя!

— Киса, что же ты творишь? — прошептал Костенко, качая головой.

Она с удивлением посмотрела на него, несмело улыбнулась и, отвернувшись, с обожанием уставилась на Павла.

— Дим, ясно, почему здесь Толя и Леонид, но ты каким образом затесался в эту компашку? — Крюков скосил глаза на Сизова.

— Думаю, нам пора, — засуетился мужчина. — Мы ведь всё решили, да?

— А я, кажется, догадываюсь, — нараспев произнесла Ирина. — Неожиданно.

— Помолчи, — буркнул её брат. — Я не буду препятствовать вашим отношениям. Паш, ты мне нравишься, просто... А, чёрт с ним, — махнув рукой, Толик поднялся. — Глупостей не наделайте.

— Мы оставим Кису? — как-то обречённо спросил Лёня.

— Да.

Павел, выпроводив гостей, привалился спиной к стене и закрыл глаза. Одному Богу, в которого он периодически верил, было известно, скольких сил стоили ему выдержка и спокойствие. На самом деле, один взгляд Щербатого вызывал желание испариться, да и Костенко умел быть устрашающим.

— Ты как? — Ира вышла в коридор, нервно теребя рукава кофты.

Разве он мог не оправдать надежд этой девушки, доверившейся ему?

Красивая, безусловно, но под яркой обёрткой была ещё и изумительно вкусная начинка.

На её фоне Крюков отсвечивал бледной молью. Блондин представлял, как нелепо они смотрятся со стороны: красивая, высокая, фигуристая, утончённая Киса, и он — тощий, неказистый, низкий, слишком простой для неё.

Почему среди множества достойных её мужчин она выбрала его? Этот вопрос Павел задавал себе тысячу раз, но не находил ответа.

А когда он понял по их единственному неловкому поцелую, что у Ирины никогда никого не было, то осознал, насколько ценный подарок ему достался.

Дарами судьбы не разбрасываются.

— Всё хорошо, Кис, — айтишник улыбнулся и подошёл к девушке, обнимая за талию и глядя в её необыкновенные глаза, задрав подбородок. — Я не обидел тебя?

— Паша, я знаю, что нельзя влюбиться на заказ, но я буду добиваться...

— Дурочка, это мужчины должны добиваться женщин! И пусть твой брат не считает меня мужчиной, всё-таки я им являюсь, поэтому позволь мне доказать, что я достоин тебя, ладно?

— Мне никаких доказательств не надо. Я просто хочу быть с тобой.

— Спасибо.

* * *

Женя, озираясь, кралась к ванной. Если в первую её ночевку у Романа ей повезло, и Олег остался у Татьяны, то в этот раз, когда они с финансистом засиделись допоздна, старшеклассник был дома. Не хотелось обострять ситуацию между отцом и сыном. Это Егору было безразлично происходящее, а вот его старший братец мог закатить нечто, подобное войне.

Открыв дверь, Копейкина чуть не заорала от неожиданности: Олег стоял возле раковины, оперевшись на неё одной рукой, и смотрел на девушку с лёгкой усмешкой на губах.

— Я думал, мне придётся до утра ждать тебя, — тихо произнёс он. — Отец уснул?

— Да, — Женя упёрлась взглядом в пол. — Зачем ты меня ждал?

— Поговорить.

— Слушай, я не знаю, что ты там напридумывал, но между мной и Ромой ничего нет.

— Я в курсе. Пару раз ночевал у него, когда к нему наведывались любовницы, и, поверь, они издавали разные звуки, но точно не ржали, — парень подошёл ближе к Евгении, за руку втянул её внутрь и закрыл дверь. — К тому же вы больше на двух приятелей-придурков похожи, чем на парочку.

— Почему придурков? — нахмурилась Копейкина.

— Потому что только два придурка, оставшись наедине и имея возможность заняться чем-то более приятным, будут травить анекдоты и стебать друг друга. Вы ведёте себя, как я со своими друзьями, поэтому довольно трудно представить, что между вами возможно что-то.

— Подслушивал?

— Твой лошадиный смех сложно не услышать.

— Сам ты лошадь, — фыркнув, Женя одёрнула руку, которую до сих пор сжимал Олег. — Это всё, что ты хотел мне сказать?

— Тебя так легко разозлить, — Смирнов склонил голову. — Ты всегда такая нервная?

— А ты всегда такое мудило?

— Знаешь, я считал тебя занозой в заднице, а ты оказалась целым кактусом в очке.

— Смотри, чтобы прямую кишку не разорвало! — прошипела девушка, вздёрнув подбородок и в упор глядя в карие глаза, в глубине которых затаились смешинки.

— Я не имею ничего против тебя, детка, но ты здорово мешаешь моим планам.

— Решил захватить мир в одиночку?

— Нет, всё гораздо проще, — Олег понизил голос. — Хочу женить дорогого папочку.

— Охренел?! — Копейкина вытаращилась на парня. — А ничего, что он влюблён и без тебя со своей личной жизнью разберётся? — слова, как обычно, опередили её мысли.

— О как! И в кого же он влюблён?

— Не имеет значения.

— Девочка моя, — Смирнов провёл пальцами по тонким обветренным губам Евгении, — будет лучше, если ты ответишь на вопрос. Не усложняй, ладно?

— Отвали! — Женя отшатнулась.

— Страшная тайна?

— Чужой секрет. Не имею привычки чесать языком без дела.

— М, для языка можно найти иные применения, — наклонившись, выдохнул Олег. — У меня так давно не было секса...

— Ты чего? — девушка несколько раз моргнула, пока до неё доходил весь смысл сложившейся ситуации. Дёрнувшись, она вскипела: — Да я от тебя только дерьмо слышала! Какого чёрта ты из крайности в крайность бросаешься?

— Одно другому не мешает.

— Сдурел, да? Думаешь, я перед тобой раздвину ноги и выложу всё о Ромке в экстазе? Пошёл ты!

— Твоя догадливость бесит, знаешь? — хохотнул старшеклассник. — Жека, ты такой мужик, что я, кажется, начинаю понимать отца. Вы по бабам с ним вместе не ходите?

— Какой же ты урод, — Копейкина покачала головой. — Маленькая, глупая, истеричная дрянь! Я б тебе, сучонку, башку отвинтила, если бы не Рома.

— Ты даже пискнуть не успеешь.

— Уже боюсь, ага.

— Слушай, мы не перевариваем друг друга, но оба желаем всех благ отцу, так?

— Так.

— Я раскрою карты и надеюсь на честность с твоей стороны. Я хочу, чтобы он женился на Татьяне. Конечно, если ты не врёшь, и он действительно влюблён в кого-то, я отступлюсь.

— На Татьяне? — Женя глубоко вздохнула и прижала ко рту ладонь, борясь со смехом.

— Что смешного?

— Фак, — девушка убрала руку от лица. — В таком случае мы на одной стороне.

— То есть?

— Твой папаня втрескался в Антонову, но категорически отказывается признать это. Я уже устала бороться с его упрямством.

— Уверена?

— На все сто.

— Значит, у нас одна цель?

— Ну, я об их свадьбе не задумывалась, но, в принципе, да. Кстати, я думала, что ты сам залип на неё.

— Был бы постарше, точно запал бы.

— Любишь взрослых женщин? — Копейкина прищурилась.

— Если ты на себя намекаешь, то обломись.

— А не ты ли собирался разложить меня прямо тут?

— Исключительно ради дела, — хмыкнул Смирнов.

— Не больно-то и хотелось.

— Я так и понял.

Женя заинтересованно оглядела парня, тренированное тело которого не могли скрыть джинсы с футболкой:

— Знаешь, возможно, я погорячилась, и ты не так уж плох.

— Хм, — Олег скользнул ленивым взглядом по её лицу, остановившись на губах. — Предлагаешь мне проверить, что в тебе находят другие?

— Перебьёшься, — гаденько ухмыльнулась Копейкина. Они оба играли, и им нравилась это хождение по грани.

— Считай, что я расстроился. Раз уж нам больше нечего делить, может, поковыряешься в моём компе?

— О, ты умеешь просить?

— Бывает.

— Без проблем. Оплату принимаю наличными, натуру не предлагать.

— Эх, а я так хотел сэкономить, — Смирнов засмеялся. — Договорились.

— Надо же, с тобой можно разговаривать спокойно.

— Ты стала бесить меня гораздо меньше, когда я понял, что вы с отцом не любовники. Раздражаешь, конечно, но не смертельно.

— Пипец, как я счастлива, — Женя обошла парня и забралась с ногами на стиральную машину. — Ты можешь продолжать считать меня кем угодно, но на время оставим словесные баталии. Подтолкнём Ромку к действиям, а там посмотрим, нужно ли это им обоим. Не забывай о самой Тане.

— Не забываю, но надеюсь, что мой батя перестанет быть ослом и предпримет хоть что-то. Они идеальная пара, или я ни черта не понимаю в этой жизни.

— Не знаю. Может, мы просто лезем в чужую жизнь?

— С благими целями.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад.

— Если ты будешь со мной, я там не соскучусь.

— Так и быть, составлю тебе компанию.

— Забавная ты, — Олег приподнял краешки губ в улыбке.

Эта девушка действительно забавляла его. Раздражала, злила, но не давала заскучать. Клыкастая гадина с мерзким характером.

Но отрицать тот факт, что в ней есть что-то цепляющее, он больше не мог. Есть, определённо. Возможно, он бы даже с удовольствием продолжил их игру, но уже на деле. А почему бы нет? Да, гадость редкостная, но в постели ей всегда можно будет заткнуть рот, чтобы не слушать колкие слова и ядовитые замечания.

— Ты тоже ничего, — Копейкина потянулась. — Спать?

— Вместе? Боюсь, тогда я не дам тебе заснуть.

— Откажусь от столь заманчивого предложения и вернусь в спальню к Ромке. У него под боком так тепло, ммм.

— Не смею настаивать, — Смирнов поднял руки вверх, смеясь. — Спокойной ночи.

— Ага, — спрыгнув с машинки, Женя подошла к двери. Обернувшись, она с серьёзным выражением лица выдала: — Обязательно подрочи, потому что я не хочу потерять соратника, павшего от спермы, ударившей в мозг.

— Непременно.

— Слушайся старших, деточка.

— Конечно. Умудрённые опытом старики плохого не посоветуют.

— Зараза.

И никто не слышал тихих шагов по коридору.

Роман и не догадывался о причинах поведения сына, пока не стал невольным слушателем интересного разговора.

Почему все вокруг пытаются наладить его личную жизнь? А самое странное, что близкие ему люди сошлись во мнении, решив, что Татьяна послана ему свыше: Сизов, Копейкина, теперь и собственный сын — они с ума посходили?

Нет, конечно, он стал чаще думать об Антоновой, возможно, чересчур часто, но это ведь ничего не значит. Да, ему неприятно, что Олег проявляет к ней повышенное внимание, что Костя не давал прохода до недавнего времени, что Артамасов периодически объявляется с телефонными звонками, но это же не... А что это?

Это не ревность.

Самоубеждение — сила.

Если постараться, можно убедить себя в чём угодно. А надо ли?

И что ему делать? Нервы совсем расшатались, он стал чаще срываться, и Татьяна пару раз попадала под эти срывы, поэтому идти сейчас к ней с нелепыми признаниями нельзя. Как она отреагирует? Вероятно, посоветует ему хорошего психиатра.

И вообще, может, он ей омерзителен, и она терпит их общение из-за детей.