Если долго смотреть в Бездну...

Всё. Балли забыт. Папуля успешно конкурирует с Бездной. Дети кинулись приводить себя в порядок. Домики тоже плескаются под душем. Включила режим сушки тёплым воздухом. Не хватало, чтобы они простудились. Детей вылечат быстро, а как лечить избушки?

Связалась с отцом. У папули через полчаса обед, он сказал, что будет дома, разрешив визит. Чистые и принаряженные близнецы шагнули в портал. Удивительно, что за год впечатление от Кассия Агриппы не потускнело.

Сбросив с себя императорские заботы, папуля помолодел. Дети, забыв о хороших манерах с визгом кинулись к нему, забрались на колени и щебечут, рассказывая свои новости. Домикам на коленях папеньки места нет и они возмущённо подпрыгивают, хлопая крыльями. Крылышки растут, но кораблей из них, похоже не получится. В отличие от жилищ Дитера и Дагмар, в которых Анна с первого взгляда увидела корабли. И тут меня осенило: Лопе просил Балли помочь Анне вырастить корабль. Поэтому зять так растерялся. Ройхи помогли моей невестке вылезти из депрессии, вызванной утратой матрицы её корабля, но Анна всё равно тоскует. Как птица в клетке. Вот Лопе и не выдержал. Надеется, что обретение корабля поможет Анне смириться с судьбой?

Конечно, сбежать ей не удастся. Т'хассы найдут где угодно. А если не т'хассы, то бездновы детки. Или стражи. Попала в семью, — в ней и останется.

— Агриппина, ты здорова?

Опомнившись склонилась перед отцом. Оказывается папенька спрашивает меня о чём-то.

— Прости, отец, я не расслышала вопроса. Задумалась.

— Я сказал, чтобы ты не опасалась за Лопе. Анна знает, что ей некуда идти. И она уже привыкла к мужу.

— Да, отец.

А что ещё я могу сказать Кассию Агриппе? Пусть он и не император, но это ничего не меняет.

— Могу я увидеть брата?

— Он в резервации.

В шоке смотрю на папулю. Он что?..

— Не смотри на меня так, Агриппина. Чистокровные будут воспитываться в резервации. До семнадцати лет.

— И дочери тоже? А потом обязательные три контракта?

Папуля бесстрастно смотрит на меня. Ему хорошо, у него одни сыновья. А у меня и дочери появляются. С другой стороны — я же выросла в резервации. И папенька вырос там. Ничего страшного. Пусть воспитываются.

— Детей-стражей в резервацию нельзя отправлять. За ними нужен присмотр. И домики у них... и... и барон будет против.

Фразу закончила шёпотом. Отец не любит возражений. Он их попросту не слышит. Так кажется на первый взгляд. На самом деле всё слышит и всё запоминает. Но на сей раз мне повезло.

— Я говорил о чистокровных, Агриппина. Стражи и твои дети от герцога де ла Модена-Новарро и барона фон Фальке будут воспитываться как и прежде. В семье.

Осторожно спрашиваю:

— А как к этому относится Вителлий Север. Он требовал чтобы я сама занималась нашими детьми.

Подумала, что я уже привыкла заниматься с детьми. Мне будет не хватать их.

— Агриппина... Ты меня удивляешь. Я понимаю, — кси. Это линия такая домашняя. Но ты?!

— Я привыкла к детям, отец. Я знаю, что о них будут заботиться, но это каппы. Они нуждаются в жёсткой руке и в то же время им нужна мягкость.

Папуля откинулся на спинку кресла и улыбается. Как кот, наблюдающий за птичкой. Замолчала, — слова кончились. Отец уже всё решил.

— Мягкость... Напомни мне, кто сегодня применял телесные наказания к детям?

Наглые детёныши с упрёком смотрят на меня. Разозлилась, но вида не подаю.

— Они заслужили. Если бы ты видел, во что превратился дворцовый парк, ты согласился бы со мной. Пришлось вызывать зятя, чтобы восстановить прежнее великолепие.

— Из за какого-то парка? Агриппина...

В голосе отца мягкий упрёк. Злость переходит в бешенство. Пока ещё контролируемое. Вежливо сквозь зубы поясняю:

— Из-за того, что дети включили в игру сатх. Конечно, змеи не тронули их, но они ядовитые и яд разъедает кожу.

Отец посмотрел на внуков. Тёмноволосые головёнки пристыжено опустились. Домики ковыряют лапками пол, демонстрируя готовность провалиться сквозь землю. Не выдержала, рассмеялась.

— Можете идти, Агриппина. Обед почти закончился.

Опомнилась. Папуля из за нас не поел. Он же сожрёт всю академию! Голодный Кассий Агриппа — это стихийное бедствие. Метнулась к кулинарному автомату, сформировала заказ, дети торжественно отнесли отцу приправы и салфетки. Поднос с обедом я донесла сама.

— Прости меня, отец. Я забыла, что твоё время расписано по минутам.

— Если вы не обедали, можете разделить со мной трапезу.

Конечно дети загалдели, что они хотят пообедать с дедушкой. Заказала ещё три обеда. Вителлий Север, явившийся порталом, подхватил два подноса, сказав мне:

— Кариссима закажи и мне что-нибудь.

Не стала скандалить, — отец наблюдает. Заказала обед и для мужа. Взяла салфетки и приправы. Подносы унёс консул. Сидим за столом. Обедаем. Хочу спросить о Лили, но боюсь. К счастью, Вителлий Север заговорил на интересующую меня тему:

— Я не вижу бабулю. Лили отправилась отдыхать?

— Лилия отправилась в резервацию. После развода.

— Вот как?

В голосе мужа безразличие. А я... не удивлена. Лили не простила отцу решение о детях. Квинта отдали в резервацию, и его мать отправилась туда же. Можно подумать, кто-то допустит её к эталонным детям. Всё, чего она добьётся, так это программы психологической реабилитации. Не знаю, правда, применяют ли её к неэталонным чистокровным? Теоретически, — должны.

Разводом я не удивлена. Если у Императора имеется секретариат, то у начальника Академии только адьютант. И жена. А Лили... Лили была приемлема в качестве жены Императора, но в жёны начальнику Академии она не годится. Папенька ненавязчиво дал ей это понять, создав невыносимые условия. Невыносимые для чистокровной, разумеется. Патрицианки привычные. Вести хозяйство, обеспечивать мужу уют. Патриции не задумываются, как управляется поместье. Испокон века мужчины занимаются войной и политикой. А патрицианки волокут на себе весь этот воз. Поместье, если оно есть, или дом, если поместье отдано за контракт с чистокровной. Причём, имущество должно приносить доход. Наверное, это всё-таки в крови. Я только детей рожаю и воспитываю. А хозяйством занимаются подобранные мужьями управительницы. Когда я однажды высказала Алонсо своё огорчение, что я ничем не могу помочь мужу, он, рассмеявшись, подхватил меня на руки и унёс в наше убежище на островах. Зигги ещё раньше высказался по этому поводу. В том смысле, "что за дурь мне в голову лезет". При бароне Алеке у меня даже мысли о своей никчёмности не возникает. Я знаю, что для барона я главная женщина в его жизни. Лили могла бы заняться домом Кассия Агриппы, но... она ему надоела. Точнее, они устали друг от друга. Сорока пяти лет не прошло! Но кто же будет заботиться о папуле?

— Агриппина сдержи своё любопытство.

Обиделась на отца. Сижу молча, пью чай с корицей. Дети уплетают шоколад. Чумазые, как не знаю кто. Придётся их умывать. Вителлий Север закончил обедать и крутит в пальцах бокал с минералкой. Папенька пьёт чай.

В дом кто-то вошёл. Малыши насторожились — их ауры ринулись на разведку. Домики наперегонки выбежали из столовой. Послышался испуганный возглас. Судя по голосу — молодая девушка. Ну, папенька! Опять за старое.

— И сколько ей лет? Твоей новой жене?

— Агриппина. Подожди пару минут.

Смотрю на дверь. А Вителлий Север ощупывает меня глазами. Алонсо будет недоволен. Надо было его дождаться. Но он засел с Секундом и Вителлием Флавианом, а я рассчитывала вскоре вернуться.

В столовую вошла юная патрицианка. Моложе Юлии! Вежливо улыбается нам, восторженно-смущённо глядя на Кассия Агриппу. Стараюсь не смеяться. Конечно, эта девочка не моложе Юлии. Лет девятнадцать-двадцать ей уже исполнилось. Но... Но! Папуле триста двадцать четыре года. И скоро он начнёт стареть. Впрочем, она постареет раньше. Разве что прививку, как Юлия, сделает.

Папуля встал из за стола, подошёл к девочке, взяв её за руку, повернулся к нам.

— Антония, познакомься с моей дочерью и внуками.

Хотела сказать, что рада познакомиться с очередной женой, но вспомнив леди Арнору, решила придержать язык. Да и детям дурной пример подавать не хочется. Вышла из за стола, близнецы тотчас уцепились за меня выпачканными в шоколаде ручками. Вителлий Север, к счастью, не приближается. Малыши на него уже нашипели. Стоим втроём напротив супружеской пары. Рассматриваю обоих. Ага, на предмет — пара они, или так... погулять вышли. Безусловно, — пара. Папенька в кои-то веки может быть спокоен за свои тылы.

Юная Антония, несмотря на свой возраст, твёрдой рукой управляет домом. И успевает заниматься распорядком дня Кассия Агриппы. Как и Юлия она папеньку обожествляет. Мысль о том, чтобы огорчить его приводит её в суеверный ужас. Порадовалась за отца. Умыла детей и отбыла порталом во дворец. Вителлий Север двинулся было к нам, но Кассий Агриппа качнул головой и консул остался на месте. Дети, старательно копируя Алонсо, поклонились деду, весело помахали ручками улыбающейся Антонии, предупреждающе оскалились на Вителлия Севера — в общем, со всеми попрощались и мы шагнули в портал. Похоже, моя новая мачеха стражей не боится. В отличие от Юлии, изжившей свой страх только когда потребовалось утешить маленьких Бадварда и Бальду. После демарша Тита, назвавшего своих брата и сестру богомерзостью. Вот кого надо было в резервацию отдавать!

Поговорю с Манлием. Не хочу, чтобы Вителлии Северы росли в резервации. Каппа, ставший основателем рода, дослужился только до центуриона. Это был его потолок. Нельзя сказать, что армия Республики не предоставляла чистокровным возможности карьерного роста. Дослужился же папенька до легата-прим! Дело в воспитании. Капп с детства надо приучать к ответственности не только за себя, но за Империю. Папулино распоряжение может лет через триста обезглавить армию Империи. Не стражей же консулами делать...

Манлий, когда я его нашла, очень удивился. Оказывается, папенька и не думал о Вителлиях Северах, когда издавал свой Указ. Вителлии Северы будут проходить через Академию. Их достаточно муштруют дома. А вот остальные чистокровные (читай: папенькины отпрыски) обязаны начинать свой жизненный путь в резервации.

Успокоенно вздохнула. На остальных мне, по большому счёту, наплевать. Пусть это нехорошо по отношению к братьям, но папеньке лучше знать. Четвёрка старших прошла через Академию. И? Никакого толка! Тит, воспитывавшийся не Вителлием Севером тоже особыми талантами не блещет. Он хороший исполнитель, способный импровизировать, но... Но! В пределах поставленных задач. А его братья, несмотря на жесточайшую муштру, могут возглавить армию. Секунд с Империей справляется. Похудел, правда, осунулся, но... справляется. Терций стажируется у Вителлия Флавиана. Вместе с Клавдием. Вителлий Флавиан намерен передать дела Клавдию, а Терций будет его заместителем. Очень удобно. Эльза — главный имперский аудитор, а муж её займётся безопасностью Империи. Квинта отец натаскивает на консула. Конечно, Квинт, росший в баронствах, более раздолбаист, чем Секунд с Терцием, но! Консул из него выйдет не хуже его отца. Вителлий Север, будучи пьян и расстроен, сказал, что Секунд был бы лучшим, чем он. Думаю, что папуля это заметил раньше. Была какая-то войсковая операция, в подготовке которой участвовал Секунд. После этого Император пристально следил за карьерой внука.

Вернулись к себе на Модену. Отправила близнецов погостить к Люцилле. Пусть обучают домики дисциплине. И сатх там полно в подвалах замка... А мы с Алонсо слетали на Новарру поохотиться и просто побродить, пожили пару недель на островах... в общем, чудесно провели время. Через три месяца забрала детёнышей. За это время они выучились строевой подготовке и с упоением маршируют вместе с домиками. Я забыла, что Люцилла, родившаяся и выросшая на асиенде, урожденная Вителлия Север. Строевая подготовка — обязательна для всех, живущих в замке лендлорда Саэльмо. Хорошо, что я не осталась погостить, как Балли меня ни уговаривал. Конечно за год без памяти строевую я освоила почти в совершенстве, во всяком случае, выправка моя нареканий не вызывает. Но! Я принципиально ею не занимаюсь! Люцилла была бы огорчена дурным примером подаваемым мной.

А дети пусть маршируют. Им скоро в Академию. Всё равно обучаться строевой подготовке, так почему не сейчас? Навестили Зигги. Дитер и Дагмар как раз прогуливают, так что почти вся семья в сборе. Зигмара нет, — он отрабатывает контракт. А Зигфрид уже помогает отцу управляться с баронствами. На Альмейне и здесь. Как быстро идёт время...

* * *

Вителлий Север навещал нас несколько раз. Не нас, а близнецов. Эстанислао и Эстебания уже не шипят на дядю Люка. Совершенствуются в приёмах строевой подготовки. Вместе с домиками. Когда у нас гостят Че и леди Ясмин Аллоу, занятия проходят намного веселее. Наблюдаем за домиками. Трёхглавый замок сокровища Бездны пытается командовать, но расстановка сил не в его пользу. Единственное, что ему удаётся — кусать обе избушки одновременно. Но и те не остаются в долгу. И вместо упражнений мы наблюдаем кучу-малу, перекатывающуюся по плацу. Причём все домики возмущённо верещат. Потом появляются старшие близнецы Саэльмо и их будущие замки наводят порядок. Достаётся всем. Как родственникам, так и дорогим гостям. Шипение сменяется жалобным писком и занятия строевой подготовкой возобновляются.

Выражение "будем дружить домами" обрело новый смысл. Когда я сказала об этом Балли, зять чуть не задохнулся, стараясь не рассмеяться. Но дипломатическая выучка взяла верх.

И вот, настал торжественный день отправки очередных близнецов-стражей в Академию. Вителлий Север в парадной форме на трибуне. Рядом с Алонсо. Мы с Зигги и бароном Алеком стоим внизу. Среди прочих родителей, не отличившихся в многочисленных войнах. Лорд и леди Шауг пришли проводить родственников и навестить Альбину. День начала нового учебного курса (об учебном годе говорить не приходится — каникул нет, — обучение беспрерывное) — единственный день, когда родители и опекуны допускаются на территорию Академии. И все родители, пользуясь случаем, навещают своих отпрысков.

В Академии уже привыкли к стражам и лордам Бездны. Имперская Академия лордов Бездны ещё не видела. Отстаём. Надо папеньке сказать...

Консул забрал меня сразу же после обеда. Увёл порталом в родовую казарму на Альмейне. Для разнообразия не влез ко мне в душ. Я даже забеспокоилась. Как оказалось, — напрасно. Пришёл ночью. Обнимал, прижимая к себе, целовал, лихорадочно шепча:

— Кариссима, прости меня, прости... Марк был прав, — ты хрупкая драгоценность, а я чуть не сломал тебя...

Разозлилась до невозможности. Я не хрупкая! Что за дурость. Все мои мужья считают меня какой-то... слов нет! Я что? фарфоровая чашка?! Укусила мужа за плечо. До крови. Услышав сдавленное рычание, успокоилась. И стиснутая стальными руками уже улыбалась, слушая привычные рычащие стоны: "Кариссима..."

Вот так значительно лучше. А то придумал, — "хрупкая"!

Я действительно меняюсь. И меняются мои дети. Я поняла это с рождением Октавия. Малыш с упоением марширует вместе с отцом и периодически навещающими нас родственниками. Играет на органоле, импровизируя как Вителлий Север и Секунд. Остальные мои дети — прекрасные исполнители, но импровизациями нас не балуют. О внуках ничего сказать не могу, — не знаю. Бабушка из меня ещё более худшая, чем мать. "Дорогая бабушка". И вообще, — музыка это от воспитания. Тит умеет играть на органоле, поскольку их обучают этому в Академии. Но и только. Люцилла предпочитает гитару. Но дочь росла в Мирах Союза, так что для неё это нормально. А драконовское воспитание Вителлиев Северов вынуждает молодое поколение изливать свои жалобы в музыке.