Другой, (рабочее название) Общий файл.

Мелорин умирал.

Сколько спит человек? Половину жизни? А что для человека день? Лишь небольшой отрезок времени.

Для Тагата, творца, срок жизни которого неизмеримо больше, происходящее в Мелорине показалось коротеньким роликом, практически незаметным.

Тагат испугался, как способны пугаться только дети и позвал взрослых — Высших. Но что сделает любящий родитель, увидевший, как его чадо топчет муравейник? Пожурит, объяснит, что это неправильно, так делать нельзя? Наверное. А что сделает опытный воспитатель, увидев в руках ребенка сломанную игрушку? Пожурит и непременно потребует, чтобы ребенок исправил поломку, сам, дабы запомнил, что ломать всегда легче, а создавать или исправлять, всегда сложнее? Наверное.

Высшие предложили Тагату исправить содеянное, и он исправил, так как мог, так как понимал.

Так появился Эллориум. По сути, копия уже существующего Мудума — мира людей и дварфов.

Спасая от геноцида оставшиеся от пятнадцатимиллионной расы эльфов жалкие двести тысяч, Тагат перенес их в созданный мир. Жалкие, ибо ужас перед неизбежным, плотно вцепившийся когтями в гордые сердца, превратил высокомерных перворожденных в жалких крыс, дерущихся в грязи за кусок черствой лепешки. Некогда кичившиеся своим достоинством эльфы, молили своих убийц о пощаде, готовые, если прикажут, жрать младенцев, лишь бы сохранить свою гнилую, изъеденную червями жизнь, лишь бы еще раз вдохнуть полного ядом воздуха и не замерзнуть в не знавшем зимы мире, небо которого, застилаемое облаками пыли и пепла, уже который год не видело светила.

Спасены были и остатки маргов-мериотов, преодолевшие грань между мирами с помощью Высших ибо, в сущности, не было их вины в произошедшем. Лишь одно условие было поставлено Высшими — оставить все свои достижения в Мелорине, и они согласились.

Так появилось царство маргов — Келедон.

Эльфы со свойственной только им, короткой памятью на добро, быстро позабыли своего спасителя Тагата, и снова воспрянув духом, стали посматривать на земли, исконно принадлежавшие людям.

Тагат же, разочаровавшись в перворожденных, но успев привыкнуть к поклонению, создавал других существ, часто ошибаясь и выпуская в мир невероятных чудовищ. Заполняя ими незанятые земли, единственного материка Эллориума, он, наконец, нашел тех, кто благодарно воспринимал все его выходки и был готов строить ему храмы и возносить молитвы. Он нашел людей.

Но шли годы, летели столетья — Тагат слабел, отдавая каждому, вновь рожденному в его мире, частичку себя. А Высшие, глядя на неоконченный мир, который, как дом с открытыми окнами и дверьми привлекает воров, притягивал Химер — не живых и не мертвых созданий, излишек, отходы оставляемые каждым творцом при строительстве мира. Существ алчущих божественной искры, вечно голодных тварей, не знающих ничего кроме голода и способных обрести псевдо жизнь в незавершенном мире. Требовали завершить Эллориум, но Тагат, под влиянием страха перед неизвестностью, навеянного перворожденными, боялся. И спрятавшись в недрах горной гряды, пересекавшей иззубренным мечем земли Теродеума, принимал поклонение от своих жрецов. Те же, пользуя его силу, воздвигли, над убежищем своего бога, величественный храм. И бог-создатель уснул под песнопения возносимых молитв и набожные речи.

Тем временем, эльфы, нашли способ, как приступить "Закон жизни", позволяющий эльфийке иметь лишь одного ребенка в тысячу лет. "Витланг" — древо жизни, подаренное Тагатом для излечения от последствий пребывания на зараженных землях Мелорина, полностью обновляло организм. Восстанавливая не только повреждения, но и обновляя репродуктивную систему. Однако имело "Древо жизни" и побочный эффект — первые рожденные дети оказались не совсем эльфами.

Серокожие уродцы, сохранившие жизнь лишь благодаря Орктанхилу, усмотревшему, в быстроразвивающихся детях, военный потенциал, были названы Орками, в честь своего защитника. Для их обучения решено было использовать Клинков — лучших воинов Сильваэта, а ранее и Мелорина.

В конце концов, причина феномена, была найдена. Если ритуал проходила беременная эльфийка, непременно, рождался орк. И беременным категорически запретили приближаться к Витлангу. Но к тому времени, в Сильваэте, уже проживало около пятнадцати тысяч орков. Живя обособленным кланом они, нередко, смешивали кровь с чистокровными эльфами и людьми, вступая в межрасовые браки.

И тогда, на Совете, прозвучала речь будущего Владыки — Релиоля. Он объяснял, чем грозят эльфам уродцы-орки, настаивая на том, что необходимость в них уже отпала и следует раздавить скверну в зародыше. Пока их количество не достигло численности самих эльфов. Совет согласился. Для обоснования бойни на свет появилась Священная книга Магнайи, трактат, написанный по наущению Релиоля и ставший, в конечном итоге, незыблемым законом для эльфов, источником морали и духовности.

И шестнадцать веков назад, началась первая орко-эльфийская война. Тогда, на стороне орков, выступили и некоторые чистокровные эльфы, среди них были и Клинки с Орктанхилом, твердо решившие до конца защищать своих детей*. Одним из Клинков, кстати, был Лиогеаль, предавший братьев и сестер по оружию в обмен на благословение света и место в тайной службе Сильваэта.

Клинки погибли, а их души нашли пристанище в зачарованных Орктанхилом мечах, а точнее в кожаной ленте, служившей обмоткой рукояти клинка.

Ту войну не выиграл никто. Да и правильнее сказать, что война-то и не заканчивалась никогда, то затухая, то разгораясь с новой силой.

А орки нашли свое место в высокопарном труде о свете, добродетели и порядке в качестве созданий Тьмы и порождений хаоса. Реальная же история была тщательно подтерта и выправлена, дабы не смущать молодые умы.

Поначалу, мечи с душами Клинков оказались у орков, но постепенно в походах и войнах некоторые попали к людям, а некоторые остались гнить на полях сражений. К последним относилось и вместилище самой Ноктинеи. Однако, способность, накопив в амулете энергии, выходить в мир в виде бестелесного призрака помогла эльфийке навести на полусгнивший меч моего отца, тогда еще молодого рядового Королевской армии Регны. И в обмен на клятву служить ему и его потомкам Алар забрал с собой вместилище духа, заменив оплетку рукояти меча, подаренного его отцом. Того самого бастарда.

Руны силы, нанесенные на клинок, обеспечили Ноктинее возможность влиять на мир и пользоваться клинком. Именно благодаря этой ее способности меч, оброненный у обоза, оказался у меня. Именно благодаря ей, предатель Лиогеаль пришел в Грамстен чтобы излечить умирающего юношу. Именно она отправила его из замка, навстречу отряду графа, где он и был убит, отомстив, таким образом, за предательство.

____________________________________________________________________________________________

*Для эльфов, рождение ребенка всегда было праздником, а воспитанием детей занимался клан. Потому к ребенку родственников относились, как к собственному, называя его своим.

Странно, но знание причин смерти моих родителей, никак не изменило мое отношение к Империи. А ведь погибли они именно из-за прикосновения к ее интересам. Зато в душе поселилась стойкая неприязнь к Защитникам Империи, с подачи которых и было устроено покушение на королевского гонца. А мои родители, которые и должны были стать основными подозреваемыми, умерли, чтобы скрыть участие в покушении Серны.

Все было спланировано довольно грамотно. И следствие должно было прийти к выводу, что некто, отравив кабатчика и его жену, потребовал, чтобы те подмешали яд в еду гонца, пообещав им противоядие. Вот только начинающая Мата Хари, не учла, что отец далеко не идиот и, узнав об отравлении, сопоставит детали, найдя истинного виновника. Хотя, положа руку на сердце, узнал он об этом случайно, когда изучал перстни, принадлежавшие гонцу. Один из которых и сообщил о наличии в организме яда. Меня же, от скорбной участи, спас поход на ярмарку.

Поняв, что обречен, отец отправил Ноктинею исследовать дом родителей Серны, где та нашла амулет связи, вещь невероятно дорогую, для обычного человека, и медальон с изображением имперского герба.

Серого, насколько я понял, наняли исключительно для подстраховки. Весьма обычная практика для таких случаев. А может и не для того, может это просто две разных группы работало. С другой стороны, кто в этих раскладах точно разберется? Не я, это факт.

Привычно выключив свет, я тихонько позвал: — Ноктинея.

— Да, хозяин. — Откликнулась она.

Последние ночи, мы, по нескольку часов, беседовали. Дух, оказался интересным собеседником и помогал понять некоторые моменты, которые домыслить самостоятельно мне не удавалось. В частности она просветила меня насчет событий предшествовавших моему возвращению в нормальное состояние. Но на этот раз я позвал ее, скорее, по привычке, просто желая поболтать, чтобы немного успокоится после кошмара.

— Прекрати. — Поморщился я. — Просил ведь, не называть меня хозяином.

— Как скажешь, хозяин. — Тут я понял, что она меня подначивает, вот же ж... Эльфийка.

— Скажи, а что тебе известно о магии вообще и магии маргов в частности?

— О магии? — Она задумалась. — Только то, чему нас учили как воинов. Шесть форм. Пять боевых и одна для излечения ран. Только тебе она не понадобится.

— Это почему же? — Несмотря на то, что никаких признаков инициации не наблюдалось, вопрос магии меня очень интересовал, вернее, стал интересовать, после того, как я увидел воочию, в кошмарах, на что она способна.

— Маг не сказал тебе, но твое тело восстанавливается куда быстрее, чем после применения магии. — Пожав плечами, ответила она.

Я задумался. Сложно представить себе, что такая штука как магия не всесильна. К примеру, я очень удивился, что убить мага может и обычный воин. Конечно, если ему повезет. А тут еще и оказывается, что применение исцеляющих конструкций-форм действует не мгновенно. Теперь мне стала понятна заинтересованность во мне Джергинтом. Небось хочет поиметь с меня регенерацию.

— Ай да Джергинт, ай да сукин сын. — Пробормотал я, по-русски.

К этим моим выходкам, Ноктинея уже привыкла и потому, не обратила никакого внимания на непонятные ей слова. А я, в беседах с ней, стал частенько материться и высказываться на великом и могучем.

— Тебе нужно спать. — Сообщила она, прервав мои раздумья. — Завтра у тебя тяжелый день.

Ее материнская забота, в который раз, поставила меня в тупик.

— Ты права. — Согласился я и, указав на приготовленные с вечера письменные принадлежности, добавил. — Напиши, какие руны нужны на клинке, чтобы обеспечить тебе нормальное существование. Завтра я постараюсь заказать новый меч.

В ответ она кивнула и прикоснулась к моему лбу. Удивительно, но холодная рука Ноктинеи, отлично успокаивала, словно замораживая ненужные мысли, позволяя расслабится и уснуть.

Снов не было.

Проснувшись утром, вполне себе бодрым, что на фоне последних событий, уже само по себе гарантировало хорошее настроение, сделал разминку, упрятал в карман листок, оставленный Ноктинеей, и полез принимать душ. Чистый и благоухающий, как только что искупавшийся слон, с грандиозными планами на грядущий день, я вышел из ванной. Обнаружив в креслах, у небольшого камина ( мода у них тут такая, на камины) обоих магов, оживленно о чем-то спорящих.

— Доброго утра, кудесники. — Поприветствовал их я, желая привлечь внимание.

— А Ник, как самочувствие? — Джергинт, обряженный в нечто отдаленно напоминающее кимоно, отозвался первым.

— И тебе, доброго утра. — Кивнул нахмурившийся Млат.

— Что это с ним? — Обратился я к Видящему.

— А ты Вестник сегодняшний еще не смотрел?

— Нет.

— Зря. — Покачал головой маг. А Млат протянул мне свежий выпуск газеты.

На первой странице красивыми, крупными буквами было выведено "Эльфы наносят удар". В статье, мельком просмотренной, сообщалось, что эльфы одержали победу, в последнем сражении, нанеся огромные потери объединенной армии орков и людей.

— И что? — Вскинув бровь, вопросил я, не понимая, почему это, вдруг, победа эльфов так беспокоит магов.

— Да ты не туда смотришь. — Раздраженно пояснил Млат. — Внизу страницы смотри.

Внизу и правда, обнаружилась небольшая статья, сообщавшая о том, что через три декады состоится Большой Совет Магов.

— Ну, совет состоится? И что? — Все еще не понимая настроений своих спутников, недоумевал я.

— А то, что Большой Совет созывают лишь в двух случаях. Если погиб кто-то из маргов и на его место, в Малом Совете, требуется выбрать кого-то из магов или же в случае необходимости принятия решения о целесообразности военных действий. — Пояснил Джергинт. — А у нас, налицо, гибель одного из маргов и причина для объявления войны эльфам. Так-то.

— А подробнее? — Решив, что не стоит показывать свою осведомленность, поинтересовался я.

— Перед тем как нагрянуть в Грамстен, мы повстречали эльфа, которому, совершенно случайно удалось убить одного из маргов. Сам он, конечно, тоже умер. Но факт остается фактом. Имеем нарушение эльфами договора о ненападении.

— Эльф? Лиогеаль что ли?

— Он самый. — Кивнул Млат. — Ты, кстати, в курсе, что лечивший тебя эльф был Главой Тайной службы Сильваэта?

Я, естественно, ответил, что не в курсе.

— Вот и подумай теперь, как это выглядит. — Хмыкнул врачеватель.

А выглядело и впрямь, не очень. Для эльфов, конечно. А учитывая предысторию, так и вообще. Причина, чтобы стереть эльфов с лица Эллориума, не то чтобы такая уж веская, но и далеко не пустяковая.

— Глава разведки эльфов, убивает марга. Сильно. — Покачав головой, прокомментировал я, а в голове всплыло воспоминание оставленное Ноктинеей. И мозаика сложилась.

"— Я вылечил его. — Нешуточно испугавшись, закричал Лиогеаль.

— И я благодарна тебе за это. — Ответила Ноктинея. — Но это еще не значит, что ты прощен.

— Что тебе еще нужно? — Истерически рассмеявшись, спросил Лиогеаль. — Ты заставила меня спасти того, кто, по преданию, уничтожит наш народ.

— Заставила? Я? — Ноктинея улыбалась, купаясь в ужасе собеседника. — Это ты утратил последние крохи отваги и Сам сделал свой выбор.

Лиогеаль молчал, не зная чем возразить.

— И ты веришь в чушь, которую вписали в книгу Магнайи? Не верю! Не верю, что знающий истину оказался настолько глуп, чтобы поверить в увещевания Релиоля.

— Я верю, потому что я знаю. — Прохрипел эльф.

— Да, каждый верит лишь в то, что ему выгодно. — Усмехнулась гостья. — Но не беспокойся. Завтра все твои страхи умрут, вместе с тобой. — Добавила она, рассмеявшись.

Эльф сбежал, не замечая невидимого существа следующего за ним по пятам. Перебравшись через крепостную стену, он бросился прочь от замка, убегая от неминуемой участи. И если бы не ужас, злость и ненависть, застившие разум перворожденного, то, возможно, все бы случилось по-другому.

Неожиданно Лиогеаль вылетел навстречу графскому отряду.