Недостройка

— А почему это мой единственный шанс был?

— Да потому что всё живое, что внутри купола и выше уровня земли было, распалось на молекулы, а ты не распался.

— Это не так, из живых уцелели ещё как минимум двое — Коска и росомаха, — ответил я. — И потом, откуда ты так хорошо знаешь про этот купол? И вопрос общего характера — мы же сейчас в одной лодке, только ты да мы с Оксаной живыми остались, нам вроде надо вместе держаться, а не держать друг друга на мушке... или я чего-то не понимаю?

— Да, ты много не понимаешь... — устало вытер пот со лба мичман, — ладно, слушай реальную версию того, что здесь произошло...

И он, не сходя со своего места возле зарослей ольхового стланика, вывалил мне эту версию... если очень коротко пересказать его речь, то дело тут было в спецоперации наших заокеанских друзей — им очень не понравилась новая установка по обнаружению подводных лодок, вот они и организовали такую отвлекающую операцию, чтобы мы, значит, занялись чудесами в развалинах и забыли о гидрофонах, как о кошмарном сне.

— А американские экологи на самом деле следили не за падением ракет, а за нашей установкой, верно? — спросил я на всякий случай.

— Точно, — ответил мичман, — за ней и следили.

— Но эта твоя версия никак не объясняет пропажу кучи людей, все эти чудеса с шариками и куполами, да и вдруг заговорившего Кешу тоже, — вслух начал размышлять я.

— Почему это не объясняет, — обиделся вдруг Семён, — нормально объясняет — мы же не знаем точно, что они там применили, вполне могли какую-нибудь очень продвинутую новинку. А Кеша у нас давно говорил отдельные слова, а сейчас просто научился и предложения выговаривать...

— Нет, всё равно не вытанцовывается, — подала вдруг голос Оксана, мичман при этом воззрился на неё с большим изумлением, но не перебил, — вот ты сам смотри — начались-то все наши приключения со случайного падения боеголовки в развалины, вряд ли американцы дошли до таких чудес в технике, что смогли отклонить ракету так, чтоб она точно угодила, куда им надо...

— А кто сказал, что всё это началось по расчёту? — поразмыслив, отвечал мичман, — вполне могло и случайно возникнуть — боеголовка вызвала какую-то там цепную реакцию в развалинах, а штатовцы уже подхватили тему.

— Слишком сложно, — ответил я, — а в жизни сложные события редко происходят, обычно простые-простые рулят...

— Предложи свою версию, — сказал мичман.

— Сначала ты расскажи, почему нас на мушке держишь, а потом уж и я выступлю...

— Под дурачка решил закосить? — устало ответил Семён, — про 2017 год тебе напомнить? Давай вываливай, что ты там надумал, а там уж решим, что с вами делать.

Я прикусил язык и искоса посмотрел на Оксану, как она там восприняла его слова... а никак не восприняла, стояла она, закрыв глаза и покачивалась вправо-влево. Видимо вагон последних событий окончательно придавил её мыслительную деятельность. Ну делать нечего, начал рассказывать:

— По-моему, тут всё завязано таки на местную камчатскую экзотику... я не знаю, что там было в этих развалинах, но что дело, скорее всего в них, в этом я уверен. Может это потусторонние силы какие, Коска про них много чего рассказал, половину наврал наверняка, но и оставшегося хватит, чтобы призадуматься. Ну и боеголовка эта грёбаная конечно, она инициировала некие процессы внутри развалин. Когда я... ну то есть мы с Оксаной проходили мимо них... ну с пикника возвращались... я ещё тогда обратил внимание на кирпичи, там же остатки стен сеть... так вот — кирпичи эти очень древние, и раствор явно с желтком замешан, а такое только при царе батюшке было, при советской власти уже оптимизировали процессы.

— Ну при царе, допустим, это построили? — спросил мичман, — и дальше что?

— А дальше то, что при царе никаких чудес науки и техники, кои мы тут наблюдали, не могло быть в принципе. Значит либо тут кто-то поработал сильно после царя, либо бомбу заложили давно, но какие-то очень сторонние силы — духи местные или инопланетяне, упаси господи.

— Ну понеслась п..а по кочкам, — выругался мичман, — зелёненьких человечков ещё приплети для красного словца.

— А что делать, если ни одно рациональное объяснение не катит? — развел я руками. — Приходится иррациональные привлекать.

— Ошибаешься, Антон, — раздалось вдруг откуда-то справа из-за кустов, — есть рациональное объяснение, которое всё расставит по полкам.

Мичман тут же пригнулся, спрятался за берёзу и крикнул в ту сторону:

— Ты кто? Не шевелись, а то я стрелять буду!

— Это ты не шевелись, — спокойно сказал тот же голос, — я тебя сто раз уже подстрелить мог, пока ты тут болтал, но не сделал этого, так что давай договариваться.

— Да кто ты, ититтвою! — заорал уже в полный голос мичман, а я же, видя его полное невнимание ко мне, дёрнул за рукав Оксану, и мы медленно пододвинулись так, что нас полностью перекрыла ближайшая берёзка.

— Я Элайджа, эколог с затонувшего судна, — раздалось из-за кустов, — ну что, легче стало?

Тут уж я не выдержал и крикнул из своего укрытия:

— Да какой ты нахрен эколог! Коска про тебя всё рассказал.

— И что же про меня рассказал Коска? — насмешливо спросили меня, а мичман приумолк что-то, видимо собирался с мыслями.

— Что ты офицер из шестого управления штаба ВМФ, вот что. И про ваши испытания тут тоже рассказал — облажались вы по полной программе со своими лазерами-тазерами.

Наступило тяжелое и длительное молчание, после чего в разговор вступил Семён:

— Ну чего молчишь-то? — обратился он к экологу из штаба, — тебе предъяву конкретную выкатили, либо соглашайся, либо возражай. А молчанием тут ничего не добьёшься...

Из-за кустов прозвучало следующее:

— Дурак он, ваш Коска, выживший из ума туземец...

Ай, как неполиткорректно, подумал я, на родине (ну если он конечно оттуда, откуда представляется) его бы за туземца уже в суд поволокли бы давно.

— А я как с самого начала сказал, что эколог, так и сейчас подтверждаю.

— Слушай, — решил задать вопрос я, — а как же ты там выжил на базе, я ж видел, как вас купол всех выдавил, как пресс выдавливает масло из семечек...

— Это была оптическая иллюзия, — быстро ответили мне, — никто нас не сжимал и ничего ни из кого не выдавливал.

— А где же тогда все остальные? — продолжил допрос я, — там же 13 человек оставалось, когда меня погнали за ограду, а сейчас в наличии только Коска да ты... Коску правда уже можно не считать...

— Этого я не знаю, потерял сознание на пару минут, когда очнулся, я один оказался.

— Да, ты же, кажется, начинал что-то про рациональное объяснение, — вспомнил мичман, — так давай, выкладывай, пока мы тут друг друга окончательно не перестреляли.

— Хорошо, я расскажу, — отвечал эколог, — но сначала ты расскажи, что там в этом ДОТе такого есть?

— Хм, — удивился мичман, — про ДОТ тебе лучше Антон всё расскажет, он там всё облазил за последнее время.

— ДОТ как ДОТ, — уныло ответил я, меня почему-то наш бестолковый разговор начал напрягать, — вверху один голый бетон, на нижний этаж ведет лестница, если найдёшь, как люк открыть. Внизу комнатушка со стеллажами, с пустыми. И ещё подземный ход на берег моря там есть. Всё, больше ничего про это не знаю.

— Окей, — после небольшого обдумывания сказал наконец-то Элайджа (или кто там за кустами прятался, я, например, не был полностью уверен, что там тот, за кого он пытается сойти... хотя голос похож был), — значит, что здесь произошло, по какой причине и чем закончится...

Но ничего, кроме этого, выдающий себя за эколога некто не успел сказать, потому что он неаккуратно высунулся, показав половину голову в проёме между кустами, и эту-то половину и снёс ему метким выстрелом мичман... явно он, кому ж ещё-то тут стрелять.

— Бежим, — дёрнул я за руку Оксану, — пока нас тоже не подстрелили.

И мы помчались к берегу моря, пятляя между берёзами и кустами, как зайчики. Вслед нам раздалась пара выстрелов, но попасть в бегущих и постоянно меняющих курс и скорость людей было невыполнимой задачей. Прибежали мы к той самой тропинке, которая вела вниз ко входу в подземный ход, и начали резво спускаться.

— А почему сюда? — спросила запыхавшаяся Оксана.

— А только тут оружие осталось, — отвечал я, — надеюсь, найдём мы там наш калаш. Без оружия, сама понимаешь, сейчас никак...

Слава богу, ноги мы на скалах не переломали, дырку, которой начинался подземный ход, обнаружили почти мгновенно, всё-таки зрительная память у мен неплохая, мысленно похвалил я сам себя. Забежали внутрь, я хватился фонарика и не нашёл его, ну ничего, и в потёмках справимся.

— Ты хоть примерно представляешь, — спросил я у Оксаны, — где мы этот чёртов автоимат могли забыть?

— Он же у тебя в руках был, тебе виднее, — спокойно отвечала она.

— Ладно, будем последовательно всё обыскивать.

— Да уж, ищи быстрее, а то мичман догонит...

Так мы скорым шагом дошли до двери в нижнюю комнату, она была всё так же приоткрыта. Зашли внутрь, я зажег свечу, она так же продолжала стоять на столе, а спички рядом были. Обшарил всё помещение — нет нигде этого чёртова калаша.

— Надо закрывать дверь и забаррикадироваться, а то нарвёмся на мичмана, — уныло сказал я, но вдруг мне ответила не Оксана, а другой голос:

— Не надо баррикадироваться, автомат лежит за дверью, ты его там впопыхах забыл...

Я сначала дёрнулся к двери, увидел там забытый впопыхах АКМ, взял его в руки и проверил — вроде всё на месте, патрон в стволе, рожок полный. А потом уже до моих нервных центров дошёл запрос, кто это такой умный тут начал командовать.

— Ты кто? — спросил я, выставив автомат перед собой, — обзовись!

— Не узнал что ли? — насмешливо раздалось мне из темноты, — да Кеша я, Кеша...

А и верно, это был умный ворон Кеша, забыл я про него в горячке последних минут.

— Что ж ты бросил нас Кеша — там мичман с катушек совсем съехал, хотел всех порешить...

— И что, порешил? — продолжил насмехаться ворон.

— Не успел, ему один американец помешал...

— Расскажи-ка всё подробно, — приказным тоном выдал Кеша, садясь на край стола, — и деталей не забывай. Только сначала дверь подопри чем-нибудь, чтобы никто не залез.

Я послушался — взял табуретку, установил её враскоряку одним концом в ручку двери, другим в выступ на полу, вроде получилась достаточно жёсткая конструкция. А потом начал рассказывать всё подробно. Оксана иногда перебивала меня, уточняя детали и добавляя свою точку зрения, так что рассказ наш продлился добрых двадцать минут. Кеша всё это выслушал, склонив голову набок и выдёргивая периодически какие-то там ненужности из своих перьев, а потом, наконец, разродился длинной речью.

— Вы, наверно, друзья мои, от меня хотите того же самого, что и от Коски с мичманом — чтобы я раскрыл вам подоплёку всей этой чертовщины, что с нами происходит последние дни, верно?

Мы с Оксаной достаточно синхронно кивнули головами на это.

— И заодно — как нам всем спасти свои задницы в этой чертовщине?

Кивнули мы и на это.

— Ну слушайте тогда мою версию, ребятки... всё, что вокруг нас, включая людей и зверей, это сплошные декорации... бутафория. Короче говоря, мы все играем в таком большом спектакле, но кое-кто знает, что это спектакль, а большинство не догадывается и думает, что это жизнь подкидывает нам такие хитрые навороты...

— Реалити-шоу что ли? — вырвалось у меня.

— Не знаю, что это такое, но звучит интересно, раскрой тему, а? — попросил у меня ворон.

— Ну это когда сценария нет, режиссёра нет... ну почти нет, основные мотивы всё-таки задаются... вместо актёров обычные люди с улицы... ну не совсем обычные, прошедшие кастинг...

— А что такое кастинг? — спросила Оксана.

— Отбор значит — из сотни, допустим, или даже тысячи по определённым параметрам выбирают одного и вперёд, покорять зрителей. И вот эти, значит, ребята, прошедшие кастинг, озвучивают реальную жизнь на камеры...

— Стоп, — сказала Оксана, — а ты видел здесь хоть одну камеру?

— Я видел, — подал голос со стола Кеша, — мне сразу показались подозрительными птички, которые тут постоянно висели над нами. Подлетел как-то к одной поближе, оказалось это муляж... ну неживая птичка, механическая...

— Дрон? — спросил я.

— Что такое дрон? — тут же потребовала уточнений Оксана.

— Это от английского drone, значит трутень — беспилотный летательный аппарат. Обычно они применяются в двух случаях — если надо разбомбить что-то или если надо понаблюдать за чем-то. У нас очевидно второй вариант, БПЛА с камерой на борту.

— Тээээк, — протянул Кеша, — а Коска-то с мичманом, похоже, не зря про 2017 год говорили — в нашем-то времени таких штук пока ещё не изобрели. Давай-ка ты, Антоша, колись насчёт двадцать первого века...

Я поразмыслил немного и плюнул, была-не была, расколюсь, как грецких орех, а там будь, что будет.

— Да, правы они были во всём, и Коска, и мичман... не знаю, откуда они узнали про меня, но я из 21 века, это точно.

— А тут ты как оказался? — тут же спросила Оксана.

— Ты будешь смеяться, но заснул в самолёте в 2017 году, а проснулся тоже в самолёте, но 1987-м...

— И как у вас там, в двадцать первом веке? — продолжила допытываться она.

— Жить можно... СССР, если это вам интересно, прикажет долго жить через четыре года, вместо него образуется непонятный Союз независимых государств из 15 штук, все девяностые годы мы будем выживать, как сумеем, очень тяжело будет, а далее более-менее всё наладится... дефицита, по крайней мере, никакого не останется... а нет, вру — будет дефицит денег, остальное беспроблемно в магазинах лежит.

— А ещё что будет?

— Ещё? Свободный выезд за границу, ну если визу дадут, но её почти всем дают, так что летом отдыхают у нас не в Ялте или в Сочи, а в Турции и Египте. Это эконом-варианты, а так-то, если деньги есть, то весь мир открыт, от Таиланда до Доминиканской республики.

— Доминиканская, это ведь где-то возле Кубы? — робко спросила Оксана.

— Точно, чуть южнее.

И в это самое время раздались выстрелы в забаррикадированную мною дверь...

— В угол! — скомандовал я Оксане, толкая её в мёртвую зону справа от двери, сам же встал слева.

Дверь, которую я табуреткой подпёр, была, конечно, деревянная, из толстых досок-сороковок, но деревянная. И только сверху обита тоненькими металлическими листами, почти жестью, так что пули из... не знаю, из чего там мичман стрелял... пробивали её насквозь. После первых двух выстрелов наступила звенящая тишина, я подождал с минуту, потом решил начать переговоры.

— Эй, Семён, — крикнул я, — у нас теперь АКМ есть... зачем нам убивать друг друга, может договоримся?

Из-за двери с небольшой задержкой донеслось:

— Врёшь ты всё, нету у тебя никакого АКМа!

— Тебе доказательства нужны? — пожал плечами я, — держи...

И я пустил короткую очередь из трёх патронов, не в дверь, а в деревянный стеллаж напротив.

— Убедился или ещё что-то надо? — спросил я у двери и получил ответ: