Реликт

Виньер поёжился, встреча с медведем любого цвета ничего хорошего не сулила, сам он редко бывал на охоте, но слышал от бывалых охотников, что зверь это хитрый, часто знает и не боится человека, а голод усиливает его решимость. С другой стороны, зверь, который известен, не представляет большой опасности, его даже из пистолета убить можно, не говоря уже о нарезной винтовке большого калибра, из которой в самый раз отстреливать слонов.

Беспокоило и то, что подвижных сугробов было больше одного. Стая? Всё может быть, медведи живут поодиночке, так это в его мире, а как здесь? И медведи ли это? Что-то ему подсказывало, что всё гораздо сложнее. А между тем сумерки сгущались, скоро ему придётся встать на ночлег. И полноценный костёр развести не из чего, по пути попались только несколько чахлых кустиков, нормальные деревья просто не могут расти в этом каменном безобразии.

Выбрав место для остановки, он ещё раз огляделся. На расстоянии в двести с лишним шагов от него сдвинулся с места очередной "сугроб", но теперь он перепрыгнул с камня на камень, позволяя Виньеру рассмотреть его подробно. Не медведь. Даже не близко. Огромная лохматая туша, весит, надо полагать, в два раза больше, чем средний человек. При этом прыгает с лёгкостью мартышки. Но это не так важно, главное в том, что пропорции у него человеческие. Более того, не будь он покрыт длинной светлой шерстью, можно было бы уверенно сказать, что это человек и есть. Может быть, маскарад? Кто-то в костюме пытается его запутать? А кому это нужно?

Гадать он пока не стал, если эти существа (а их явно больше одного) не решились напасть днём, то зачем им нападать ночью. Обезьяны, насколько он знал, в массе своей существа мирные, атаковать человека без причины не станут, да и охотиться на него тоже. Кроме того, хищных обезьян на свете немного, а самые большие питаются растительностью, листьями и побегами деревьев.

Ночлегом послужило небольшое углубление в камнях, каменную плиту в этом месте словно порезали гигантским ножом, а прослойка между двумя порезами немного завалилась вперёд, по ходу движения, образовав этакий балкон, позволяющий разместиться на ночёвку. Кем бы ни были эти существа, а предстоящая ночь точно не будет спокойной. Собравшись готовить ужин, Виньер положил на колени винтовку, проверив, есть ли в стволе патрон. Под рукой был и пистолет, да и шпага покинула ножны и лежала рядом.

Поскольку дров не имелось, пришлось жечь драгоценный керосин. Скоро примус пылал ярким голубоватым огоньком, на нём стоял котелок с подобием супа, а сам Виньер подкреплялся мясными консервами из прямоугольной жестянки.

Тот факт, что он не один, был ясен, вот только те, кто сопровождал его в пути, теперь не отваживались подойти поближе. Собственно, Виньер этого и сам не желал. Если это мирные существа, то пусть таковыми и остаются, если же имеют к нему претензии, то добро пожаловать. У него в споре с природой есть убойный аргумент большого калибра.

Надо отдать должное такту существ, они позволили ему поесть и выпить глоток спирта из фляжки, потом он собрал вещи, закутался в шубу и приготовился ко сну, поставив перед собой небольшой масляный светильник. Крошечный огонёк помогал освещать круг в радиусе трёх шагов, чего хватало, чтобы предотвратить внезапное нападение.

Сколько ему ещё идти? Дня три, или четыре. Амулет едва тёплый. А спать здесь очень трудно и опасно. А без сна он просто свалится и позволит себя сожрать. Непорядок.

Сначала показались глаза. Два больших жёлтых глаза, в которых отражалось пламя светильника. Виньер не шелохнулся, но рука крепко сжала шейку приклада. Глаза просто пожирали его, взгляд сообщил о многом, например, о том, что разойтись миром с этими существами у человека не получится. Они набрались смелости, возможно, решили, что ночью человек слаб, а может, наоборот, это они ночью сильны.

Раздалось тихое, на самой грани слышимости шипение, чудовище медленно выпускало воздух. Глаза чуть удалились и опустились вниз. Смысл этого манёвра дошёл до него не сразу, но всё же достаточно быстро, чтобы успеть среагировать. Зверь подобрался для броска. А через секунду тварь, весившая, как молодой бык, уже летела в его сторону.

Скорость прыжка была такой, что повернуть ствол винтовки он уже не успел, надо было прицелиться заранее, а не тешить себя надеждами на миролюбие адских тварей. Но и Виньер был непрост, настолько непрост, что его рапира, прекрасно помогавшая от людей, сработала и теперь. Зверь подмял его под себя, но клинок прошёл сквозь его тело насквозь, пробивая сердце. Мощные волосатые лапы сомкнулись на горле, а чудовищная пасть с клыками распахнулась напротив лица. Виньер последним усилием потянул эфес на себя, выдёргивая клинок из раны на два пальца, после чего снова утопил его, стараясь повредить сердце как можно сильнее, тварь уже начала слабеть, кровь внутри неё выливалась ручьём, надо только не дать себя задушить.

Жёлтые глаза стали угасать, хватка на шее ослабла, а распахнутая пасть щёлкнула вхолостую, так и не отхватив себе кусок мяса. С трудом спихнув с себя окровавленную тушу, Виньер немедленно встретился с его сородичем, вот только тому и вовсе не на что было надеяться.

Отпихивая труп в сторону, он повернул винтовку, которая так и лежала на нём, стволом вперёд. Грянул выстрел, эхо которого начало гулять в каменных складках, второй монстр, чуть поменьше и, кажется, помоложе первого, отлетел назад, отброшенный пулей. Для него смерть была почти мгновенной, пуля сплющилась внутри и превратила содержимое широкой груди в фарш. Третий был осторожнее, но и он, попавшись стрелку на глаза, был обречён. Быстро клацнув затвором, Виньер выстрелил, сумев взять упреждение, поскольку монстр начал обходной маневр. Только на этот раз быстрой смерти не получилось, большой кусок свинца ударил в плечо, начисто отрывая руку. Монстр, заливая кровью снег и камни, с визгом откатился в темноту. Крики его продолжались ещё минут десять, только после этого он умер от потери крови.

Дозарядив винтовку, Виньер присел на прежнее место и стал ждать. Поспать сегодня не получится, нужно хотя бы остаться в живых.

Глава девятнадцатая

Одри

Капитан снова был подавлен, голова гудела, как корабельный колокол, а самолюбие внутри отчаянно плакало и просило пощады. Временами накатывала тошнота, слишком часто он стал получать по голове, это может привести к самым нехорошим последствиям. Сейчас бы принять лекарство, а потом лечь на одеяло и поспать до завтрашнего утра, или даже до вечера. Вот только нерешённое дело заставляло его держаться на ногах и продолжать руководить операцией.

С ним в штабной палатке были верные помощники Север и Скотт, а от армейского командования присутствовал лейтенант Дриди, тот самый, молодой, который вынужден был заменить командующего подразделением, так удачно вывихнувшего ногу и потому покинувшего эти негостеприимные места.

— Так что вы говорите, он сказал? — ехидно поинтересовался Дриди.

— Что либо мы оставляем его, либо он станет охотиться на нас сам, а мы превратимся в дичь. Наглец!

— У него были основания так говорить, — заметил офицер. — Ещё бы, положить в рукопашной дюжину солдат, да ещё голыми руками. Сдаётся мне, нам следует внять его предупреждению.

— Да как вы смеете?!! — взвился Одри. — Вам напомнить о приказе? Напомнить, кто здесь кому подчиняется?

— А если я не вижу смысла в дальнейшей погоне, мы уже потеряли несколько человек (кстати, от огня своих, что потом придётся объяснять), солдаты вымотаны, напуганы и, говоря откровенно, они куда больше нужны на фронте. У вас есть хоть какие-то внятные доказательства его вины? Может быть, он не причастен к шпионажу, а мы зря тратим время?

— Когда мы его поймаем, он выложит мне всё, — прошипел Одри.

— Если поймаете, — поправил лейтенант. — Кроме того, что толку от признаний, сделанных под пытками? Так можно из любого признание выбить, поймайте человека с улицы, зачем вам именно этот? Пытать можно для получения оперативной информации, которую легко проверить, признание же только тешит амбиции следователя.

— Лейтенант, — строго проговорил Одри, с трудом сдерживая бешенство. — Стоит мне написать...

— Написать? — Дриди с удивлением вскинул брови, видно было, что капитана он нисколько не боится. — Написать что? Рапорт о моём поведении? Отдать под суд? Пишите. И дело даже не в том, что мой дядя председатель высшего военного трибунала, дело в том, что я тоже молчать не стану. Ваше начальство узнает, что вы, без малейших на то оснований, начали преследование двух совершенно невиновных личностей, собираясь их схватить и выбить признание в том, чего они не делали. Для этого вы запудрили мозги начальству, выпросили поддержку армии. Неполных три батальона пехоты, которые сейчас должны сражаться на фронте. Неплохо? И всё ради ваших личных счётов, всё из-за того, что эти два человека поочерёдно макнули вас в дерьмо. Заметьте, ни один из них ни разу не попытался никого убить, только защищались, чтобы не попасть в ваши лапы и не оказаться на пыточном кресле. Как хотите, но я считаю, что у любого человека есть на это право.

Одри некоторое время скрипел зубами, потом, с трудом взяв себя в руки, шумно выдохнул и сказал:

— Нам нужно их поймать, хотя бы одного. Приказ составлен чётко и ясно, когда поймаем, будем разбираться. Если хотите, можете сами провести первичный допрос.

— У вас есть представление, куда он идёт? — уже по-деловому спросил Дриди, довольный тем, что поставил капитана на место.

— Точно сказать не могу, но он явно движется на северо-восток, можно просто провести в том направлении линию от места, где видели его в последний раз, а оттуда идти цепью. Это будет быстро.

— Снегопад начинается, — напомнил Дриди, выглянув наружу. — Следы будут плохо видны.

— Там открытая местность, мы увидим его визуально, — возразил капитан. — Не нужно гонять всех солдат, отправьте две роты, из тех, что отдохнули. Есть у вас такие?

— Думаю, что найдутся, сейчас прикажу отправляться налегке, возьмут только оружие и немного сухпайка.

— Кроме того, я могу с уверенностью сказать, — продолжил капитан, — что где-то там мы найдём и второго. Он должен быть впереди, а этот Келд его преследует, он ждал несколько дней, издеваясь над нами, а теперь отправился в путь.

— У них личная вражда?

— Понятия не имею, в идеале, мы можем дождаться, когда один схватит другого, а потом брать обоих.

— А если он его просто убьёт?

— Тогда мы многое не узнаем, но поверьте Дриди, дело это запутанное и интересное, чёрт его знает, что это за люди, но это важно. Пусть не шпионаж, но, возможно, что-то более важное.

— Вы фанатик, — заметил Дриди, но возражать не стал.

Две роты из свежего пополнения, ещё не участвовавшие в поисках, вышли из лагеря. Отправка именно этих солдат была важна, они не просто были свежими, сытыми и бодрыми, они пока ещё не сталкивались со страшным беглецом, не слышали солдатских баек о нечистой силе, и подробностей схватки, завершившейся со счётом тринадцать — ноль, не знали. Всё же удобнее командовать солдатами, которые не боятся противника.

Через час они были на месте схватки, снегопад прекратился так же внезапно, как и начался, но следы крови успел присыпать. Хорошо, не придётся ничего объяснять солдатам. Впрочем, всегда можно было отделаться полуправдой, сказать, что кровь пролилась из-за того, что солдаты постреляли друг друга, случайно, тем более что это, по сути, правда, беглец даже оружия не достал, хотя оно у него есть. А что будет, когда достанет? Об этом Дриди думать не хотел.

След был отчётливым, даже присыпанный снегом, он верно указывал направление движения. Беглец на этот раз почему-то отказался от своих хитростей (надо будет узнать, как он это делал), он просто шёл вперёд. А раз так, то имея небольшое преимущество в скорости, они смогут его догнать. Скоро лес расступится, начнётся заснеженная каменистая равнина, постепенно поднимающаяся вверх. Там человек в тёмном одеянии (а он совершенно точно носил тёмный плащ) будет виден, как блоха на белом полотенце.

С какой скоростью можно гнать солдат? Дриди, несмотря на молодость, имел кое-какой опыт походной жизни. Однажды его солдаты за длинный летний день прошли шестьдесят миль с хвостиком, это был абсолютный рекорд для пехоты, но можно было попробовать повторить. Правда, тогда было тепло, а солдаты носили летнее обмундирование и шагали по ровной, как стол, степи. Впрочем, каждый солдат при этом имел ранец со снаряжением, а теперь солдаты несут только запас патронов в подсумках и мизерную пайку еды. Лейтенант даже запас шоколада выбил из интенданта, чтобы каждый солдат имел сытную еду, которая помещается в карманах. Самое время рекорд повторить, вот только что-то ему подсказывало, что и преследуемый не так прост. Он тоже идёт быстро, а во время стычки появятся раненые. С ними есть фельдшер, он сможет перебинтовать, но нести раненых за сотню миль по морозу... проще сразу пристрелить.

Своими соображениями лейтенант поделился с Одри, тот, нервно хмыкнув, пробурчал что-то невразумительное, но потом, немного подумав, всё же сказал:

— Взять его целым мы не сможем, он вооружён и умеет драться, поэтому, когда соберёмся его хватать, высылайте ваших лучших стрелков. Пусть стреляют по ногам, в худшем случае, понесём его. Что-то мне подсказывает, что эта живучая тварь не погибнет.

Идея была неплохая, у него была с собой парочка отменных стрелков, одному из которых он даже пожертвовал личную винтовку с оптикой. Пусть они и решат вопрос с захватом. Может быть, и по ногам стрелять не придётся, достаточно прижать его огнём с безопасного расстояния, тогда останется только предложить ему сдаться.

Но судьба была милостива к ним, ночевать в поле не придётся, преследуемый отчего-то шёл медленно, догнали его ещё до темноты.

— Вижу его! — раздался голос кого-то из авангарда. — Вон там, на одиннадцать часов.

— Велите вашим людям рассыпаться цепью, — Одри на глазах оживал, ещё немного, и он поквитается с обидчиком и раскроет тайну. — Мы успеем его догнать.

Дриди отдал соответствующую команду, солдаты рассыпались цепью, края которой слегка выгнулись вперёд, чтобы потом окружать беглеца. Лучшие стрелки с винтовками выдвинулись вперёд. С ними побежал и Одри, разом забывший про усталость и больную голову.

Капитан немедленно поднёс к глазам бинокль, с которым в последнее время не расставался. Мощный морской бинокль с двенадцатикратным увеличением. Теперь он мог рассмотреть этого страшного человека как следует. Вот он, как на ладони, спокойно и без спешки шагает по своему делу, не обращая внимания на погоню. Только сейчас ему бросилось в глаза, что беглец необычайно легко одет. Сам Одри постоянно кутался в шубу, но даже так мёрз, согреваясь только от быстрой ходьбы (да ещё фляжки с бренди во внутреннем кармане). Этот же человек носил летнюю форму военного, а сверху тонкий плащ, от которого тепла быть не может. Странный человек, другой бы на его месте давно околел.

Капитан был прав, Келд не был обычным человеком, телесная крепость, бывшая в равной степени как результатом магических и алхимических опытов, так и плодами многосотлетних тренировок, давала ему преимущество. Например, позволяла не нагружать себя зимней одеждой. Для этого похода он просто надел под одежду шерстяные подштанники и свитер, этого было вполне достаточно, а непродуваемый плащ позволял защититься от ветра. Одри этого, разумеется, не знал, но чуял, что простой операция не будет.