Реликт

Пролог

В учебном классе царил полумрак, одна из двух лампочек перегорела, а вкрутить её до сих пор никто не удосужился. За столом условного учителя сидел подполковник Колесов Михаил Ильич. За последние годы он ощутимо постарел, вымотался в бесконечных командировках, осовел от бессонных ночей и заработал себе гастрит. В волосах появилась обильная седина, а на глазах его теперь были надеты очки, которых раньше никто не видел. На нём был надет потёртый коричневый пиджак, сильно мятый, без галстука и вообще не первой свежести. Начальник отдела явно прибыл только что, но дело требовало неотложных мер, а потому совещание собрали почти сразу. На столе перед ним лежал антикварный пистолет. Маузер с длинным съёмным магазином.

За первой партой сидел довольно представительный "ученик", занимавший своей необъятной тушей почти всё свободное место. Звали его Виктор Обухов, а друзьям он был известен под позывным Палач. Отставной военный, пулемётчик, прошедший кучу войн, а теперь подвизавшийся в качестве силовой поддержки на ниве исследования межмировых переходов. За последние несколько месяцев относительно спокойной жизни он слегка растолстел, а потому камуфляжная куртка была расстёгнута на груди. Тем не менее, это был всё тот же Палач, человек огромного роста, чудовищной силы и угрожающего внешнего вида, голову он всегда брил наголо, но при этом оставлял густую бороду, скрывавшую лицо до самых глаз. Среднестатистический обыватель, встретив этого воина в тёмном переулке без формы, сам, без всякого принуждения отдаст всю имеющуюся наличность и сотовый телефон.

Справа от Палача сидел ещё один специалист, на этот раз научный, оказавшийся в деле случайно, но в итоге оставшийся на всю жизнь. Илья Стрельцов, известный также под позывным Профессор, неплохой учёный, этнограф, кандидат наук, в прошлом преподававший в университете. Он и выглядел, как классический учёный, небольшого роста, худой, разве что без очков, зрение у него было хорошим. При этом некоторые жизненные повороты заставили его научиться владеть оружием и профессионально убивать людей.

Позади Палача сидел крепкий мужик слегка за тридцать, в странном наряде, похожем на средневековый костюм. Звали его Владимир Ситник, именно с него начался весь этот проект, именно он был первым официально зарегистрированным ходоком между мирами. Уходя в другой мир, он пытался зарабатывать деньги, маскируясь под доктора, поначалу у него неплохо получалось, но потом он, сам того не желая, влез в политику, поучаствовал в гражданской войне, а попутно попал под наблюдение спецслужб своего мира. Сейчас он выглядел смертельно уставшим, распространял алкогольные пары и старательно боролся со сном. Поэтому специально сел за широкую спину Палача, надеясь, что начальство его не увидит.

Чуть поодаль сидел странный молодой парень, одетый в камуфляж. Хлипкого телосложения, даже Илья на его фоне выглядел крепышом. Волосы его были не просто светлыми, а натурально седыми, альбинос или же химически обесцвеченный. На вид ему было лет двадцать, хотя глаза выглядели глазами глубокого старика. Особой приметой были странные шрамы на кончиках ушей, оставшиеся после пластической операции. Звали его очень сложно и заковыристо, но это имя осталось только в официальных документах, а друзья называли Гренн, но чаще проскальзывало прозвище Ушастый, как особенно любил называть его Палач. Это был лучший снайпер в отделе, в отличие от других бойцов он не только не принадлежал этому миру, но и не являлся человеком. О его истинном происхождении знали немногие.

Последним, кто пришёл на импровизированное совещание, оказался Степан Молчанов, самый молодой, едва за двадцать. Тоже случайно вписался со своим другом в нехорошую ситуацию, связанную с перемещением между мирами, к счастью для него получилось избежать уголовного дела и посадки на долгий (очень долгий) срок. При этом, правда, пришлось начать сотрудничать со спецслужбами, но это для него оказалось меньшим злом. Никакими особыми талантами парень не блистал, по образованию был химиком и биологом, но в своих приключениях получил кое-какие незаменимые изменения организма, что позволяло использовать его в боевых операциях.

Михаил Ильич ещё раз обвёл взглядом собравшихся, покосился на дверь, тяжело вздохнул, поняв, что больше никого не будет, и начал разговор:

— Добрый день, товарищи офицеры и младший начсостав, — он снова вздохнул и снял очки. — Я собрал вас здесь, что сообщить неприятные новости. Судьба подбросила нам новое испытание. В первую очередь, конечно, вам.

Слегка привстав, он заглянул за спину Палача и разглядел мирно дремавшего Ситника.

— Ваша Милость, я вас не утомляю? — сарказм начальника был к месту, Ситник, после всех своих приключений, заработал в Мире-1 милость тамошнего короля и титул барона, а в придачу получил неплохое поместье, где и располагалась теперь база пришельцев. — Ночь с горничными прошла бурно?

— Куда там! — фыркнул Палач. — Ему Наталья живо яйца открутит. Они там всей бригадой охотились, двадцать бугаёв на конях за одним несчастным оленем. А ночью, естественно, отмечали.

— Я слушаю, — спокойно отозвался барон. — Продолжайте, что там стряслось?

Колесов повертел перед собой пистолет. Палач, бывший неплохим знатоком оружия, привстал, перегнулся через стол, едва его не уронив, сграбастал свой огромной лапой Маузер и поднёс к глазам.

— Девятимиллиметровый, под Парабеллум, — выдал он вердикт. — Поздних выпусков, съёмный магазин. Такие иногда с режимом автоматической стрельбы делались. Только клеймо странное, никогда такого не видел.

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, — сказал Колесов, забирая пистолет.

— Об оружии? — уточнил Илья.

— О его владельце. Бывшем, разумеется. Если коротко, то третьего дня на нашей сибирской базе произошло невиданное ранее ЧП. Туда вломился пришелец из иного мира, который и был вооружён этим оружием, — он кивнул на пистолет. — Ещё у него были при себе кинжал, шпага и странный амулет.

— В смысле? — не понял Илья. — Прошёл оттуда сюда?

— Именно так, хотя наши научники и говорят, что такое сделать невозможно.

— И что потом? — уточнил Палач, — приняли его?

— Ещё как приняли, бойцы охраны свой хлеб недаром едят. Взяли на прицел, разоружили и заперли в камеру. Чуть позже провели поверхностный допрос. При этом сильно мешал языковой барьер, единственный доступный язык, на котором этот персонаж разговаривал, оказался латынью. За неимением лучшего переводчиком выступил наш дежурный врач, латынь он знал, но познания его, как вы понимаете, довольно специфические. В итоге, через пень-колоду, постоянно переходя с пятого на десятое, удалось человека допросить. К счастью для нас, персонаж произносил длинные монологи, которые целиком писались на видео, перевести их полностью мы смогли уже позже.

— Так чего ему было нужно? — снова спросил Илья.

— Звали его Роберт Виньер. Он заявил, что хотел бы установить официальные дипломатические отношения их мира и нашего с целью обмена технологиями, также сказал, что знает множество переходов, а конкретно для попадания в его мир следует пройти три.

— Богатые познания, — кивнул головой окончательно проснувшийся Ситник.

— Это не просто познания, дело в том, что, если верить его словам, то перед нами второй Перекрёсток. Не такой, как первый, но тоже солидный, в несколько сотен миров. Правда, окна эти не собраны вместе, но рассредоточены в пределах одного небольшого континента. Кроме того, почти все они известны людям и охраняются. Суть предложения сводилась к следующему: он нам сдаёт Перекрёсток, а мы со своей стороны приходим туда и подтягиваем его мир до уровня своего.

— Ну, если товарищ не врёт, надо брать в разработку, — решительно заявил Илья.

— Скорее всего, не врёт, но не всё так гладко, во-первых, он заявил, что, хоть и принадлежит к близким к власти кругам, решение принял сам, тогда как официальные власти были против установления контакта. По сути, он беглый преступник. Соответственно, для установления контактов в его мире придётся кое-кого нагнуть.

— А что во-вторых? — спросил Палач, воспользовавшись паузой.

— Во-вторых, о его бегстве узнали, как и о его планах, а потому, чтобы не дать этим планам осуществиться, отправили по следу матёрого убийцу. Убийца, насколько мне удалось понять, обладает сверхъестественными способностями, что-то, вроде Шерлока Холмса и терминатора вместе взятых. Убить его решительно невозможно, а цель свою он всегда найдёт. И этот убийца тоже обладает способностью открывать окна между мирами. Наш клиент был сильно напуган и ни на грош не верил нашим обещаниям его защитить.

— Так где он сейчас? — спросил Илья.

— В том-то и дело, что неизвестно, мы его потеряли.

— Сбежал с базы? — с недоверием спросил Палач.

— Вспомни Григора, — спокойно сказал Михаил Ильич. — Тот факт, что какой-то мир отстаёт от нашего в развитии, не говорит о том, что там не может быть своих уникальных изобретений. Конкретно этот сбежал, используя довольно оригинальный метод. Он где-то в укромном месте прятал...

— В дупломате, небось, — проворчал в бороду Палач.

— Может, и там, — не стал спорить начальник. — Прятал он странных насекомых, которых потом достал и бросил на дверь в области замка. Те просто разгрызли прочный металл и открыли ему дорогу к бегству. Охрану он усыпил, распылив неизвестный порошок, сейчас его состав активно изучают химики. А потом преодолел запретку и был таков. Где он находится сейчас, не имею ни малейшего представления. При побеге забрал свою шпагу, нож и амулет, а пистолет сотрудники уже отнесли в оружейку, куда он проникнуть не смог. Разослали ориентировки, кому следует, будем надеяться, что он плохо знаком с последними достижениями науки, а значит, сможем засечь его на камерах наблюдения, если вдруг окажется в людном месте.

— Это всё? — уточнил Илья.

— Есть ещё кое-что, — Колесов полез во внутренний карман пиджака. — Если мы всё правильно поняли, от своих намерений этот человек не отказался, а сбежал только потому, что боялся за свою жизнь. Он оставил нам записку.

Колесов положил на стол мятый клочок бумаги, на котором было коряво выведено несколько рисунков и предложение на неизвестном языке. Язык этот, по словам Ильи, был непереводим, а вот рисунки порадовали. Там были пальмы, ещё какие-то деревья, а между ними паслись существа, похожие на динозавров.

— Очевидно, это указание на мир, в который он отправится, — сделал вывод Илья. — Вот только я мира с динозаврами не припомню, и уж тем более, не знаю, как туда попасть.

— Отсюда следует непреложный вывод, — продолжил за него Колесов, — что, если мы этого гаврика сейчас не перехватим, то найти его потом будет невозможно.

— А что, если дождаться того убийцу? — спросил окончательно проснувшийся Ситник. — Он ведь по следу идёт, значит, рано или поздно прибудет и к нам, мы его схватим, допросим, он и расскажет всё про мир с динозаврами.

— Как вариант, вполне возможно, вот только взять его, подозреваю, будет очень непросто, а уж тем более, взять живым. Зато, если возьмём, то появится козырь в переговорах, получится, что мы этого горе-посла спасли от смерти, — поддержал его Илья.

— У кого-нибудь есть мысли? — Колесов осмотрел собравшихся.

— Думаю, — проговорил молчавший до этого Степан, — что стоит добраться до той базы. Если убийца настолько хороший сыщик и следопыт, то, рано или поздно, выйдет туда же.

— Не исключаю даже, что он выйдет точно на базу, как и его жертва, тогда принять его будет делом техники.

— На том и порешим, — Михаил Ильич спрятал в карман бумажку с каракулями (Роберт Виньер был не лучшим художником). — Будем ждать результата поисков, а вы готовьтесь выступить группой захвата. Очень может быть, что потом отправимся искать мир с динозаврами.

— Оно и к лучшему, — сказал Палач со странной улыбкой, — а то я уже засиделся.

Группа начала расходиться, а сам Михаил Ильич ещё немного посидел за столом, потом подобрал пистолет и отправился в свои покои. Требовалось немного поспать, душу грела надежда, что разбудит его звонок, сообщивший о поимке объекта.

Глава первая

За три месяца до описываемых событий

Наместник Ундгольц

Эйнар Ундгольц, наместник императора, четвёртое лицо в табели о рангах, сидел на своём привычном месте в рабочем кабинете дворца. Так уж вышло, что заниматься делами ему приходилось в любое время суток, а потому кабинет служил одновременно спальней и трапезной, хотя свободных комнат во дворце было предостаточно. Перемещаться лишний раз наместник не любил, да и тяжело это делать с его комплекцией, чего доброго, в дверях застрянет. Всему виной был неуёмный аппетит и малоподвижный образ жизни.

Вот и сейчас слуга расставлял на необъятном столе, накрытом белоснежной скатертью, разнообразные блюда на серебряных блюдах. Бифштекс из болотного буйвола, печёная рыба фудх, салат в большой вазе, фаршированные яйца и свежий белый хлеб. А на краю стола притаился внушительных размеров кувшин с лучшим вином, какое только можно достать в этой части Империи. Рубиновая жидкость струилась, медленно заполняя большой хрустальный фужер.

Но отличное настроение от предвкушения сеанса чревоугодия было моментально испорчено. В дверях появился невысокий худощавый человек, на нём был мундир служащего контрразведки, а погоны соответствовали пехотному генералу. Эразм Маззо, южанин, выслужившийся совсем недавно, и ставший помощником начальника контрразведки империи. Человек по-своему уникальный. Низкое происхождение обычно не даёт человеку подняться выше армейского капитана, но не в этом случае, человек это был исключительно грамотный и старательный, такие ценятся везде. Несмотря на своё происхождение (оно у него не то, чтобы низкое, оно никакое, по слухам, его отец был владельцем придорожного кабака, а справка о происхождении из захудалого дворянского рода появилась намного позже его устройства на службу, явно была куплена у кого-то), своими заслугами затмевал коллег, Ундгольц был уверен, что лет через десять этот незаметный человек встанет у самого трона. Впрочем, это было бы отлично, когда такой человек рядом, императору можно ничего не опасаться.

— Вы позволите, господин наместник? — негромко спросил Маззо, переступая порог кабинета.

— Не нужно спрашивать, генерал, тем более что вы уже вошли, — Ундгольц поморщился, но старался быть вежлив, неважно, какое происхождение у конкретного человека, если здесь и сейчас он приносит пользу Империи. — Если желаете, присоединяйтесь к трапезе, сейчас и вам чего-нибудь принесут.

— Благодарствую, но я сыт, — тем же спокойным и меланхоличным тоном ответил Маззо. — Только, если не затруднит, бокал вина.

Наместник кивнул слуге, тот моментально отправился за бокалом. А сам он заложил за воротник мундира салфетку и взялся за столовые приборы. Начать решил с мяса буйвола. Пласт толщиной в два пальца исходил восхитительным ароматом, он был прожарен ровно настолько, чтобы не сочиться кровью, а сверху лежала веточка зелени.

— Подозреваю, господин генерал, у вас плохие новости, — сказал Ундгольц, старательно нарезая мясо на ровные куски, нож с неприятным звуком скрежетал по тарелке. — Он ведь сбежал? Так?

— Именно так, — ничуть не смутившись, сообщил Маззо. — Уверен, этого можно было бы избежать, если бы я был заранее предупреждён о личности конвоируемого человека. Я же узнал это только потом, когда собрался отправлять погоню.

— Кто его охранял? — спросил наместник, запихивая в рот большой кусок мяса. — Ваши люди или...

— Гренадёры из четвёртого полка, — голос генерала был всё тем же, тихим, печальным и с похоронными нотками. — Использовали ту силу, что была под рукой. Две смены по шесть человек, его это не удержало. Если бы я...

— Прекратите, генерал, вы испортите мне аппетит, — проворчал наместник, проглотив мясо и потянувшись к бокалу с вином. — Я уже всё услышал, вас никто не винит, мы в самом деле не хотели, чтобы это вылезло наружу. Надеялись, что Виньера удастся задержать, не привлекая к этому внимания посторонних. Потом бы его заперли в одном из замков в горах Кемптон, откуда так просто не сбежать.

— И тем не менее, мой чин и моя должность позволяют мне получить эту информацию, — Маззо упрямо продолжал гнуть своё.

— Виньер — член императорской семьи, генерал секретной службы, заместитель руководитель контрразведки должен знать всё, кроме этого, — напомнил ему наместник. — Вот, кстати, ваше вино.

Прибывший слуга вручил Маззо бокал, который тут же наполнил вином из графина. Генерал отхлебнул, некоторое время посмаковал напиток во рту, проглотил и продолжил:

— Тем не менее, те крохи информации, что всё же достигли моих ушей, позволяют сделать вывод, что в настоящем деле затронута не столько честь правящей фамилии, сколько безопасность государства. И вот тут уже я просто обязан знать всё.

Наместник широко открыл рот и отправил туда последний кусок мяса вместе с хлебом и листом салата. Отхлебнул вина из бокала и какое-то время молчал, пережёвывая всё это.

— Не могу с вами спорить, Маззо, вы действительно вправе это знать, тем более, что сейчас, когда ситуация всё равно вышла из-под контроля, именно вы и ваши люди должны будете повернуть её нам на пользу.

— Надеюсь, что мы справимся, — скромно сказал Маззо.

— Присядьте, и налейте себе ещё вина, — предложил наместник, взглядом приказывая слуге убраться. — Разговор наш будет долгим.

Генерал присел на резной деревянный стул, обшитый бархатом, и приготовился слушать. При этом он дотянулся рукой до графина с вином, налил себе и наместнику.

— Так вот, — наместник пододвинул к себе блюдо с печёной рыбой, взял другую вилку и начал рассказывать, — что вы знаете о перемещениях в другие миры?

— Как и все, по всей державе разбросаны окна, они существуют, по меньшей мере, тысячу лет, с тех самых пор, как образовалась Империя. Возможно, были и раньше.

— Продолжайте, — удовлетворённо кивнул наместник, старательно ковыряя рыбу вилкой, рыба эта была настоящим лакомством, к тому же почти не содержала костей, есть её было настоящим удовольствием. — Рад, что вы хорошо осведомлены.

— Примерно сто лет назад, если быть точным, то сто четырнадцать, в годы правления Его Величества императора Шато Третьего, именуемого также Шато Великодушным, эти окна стали доступны для людей. До того, следуя строгим религиозным запретам, люди к ним не прикасались, а любой, кто попытался бы сделать это, должен был быть немедленно казнён. Таких даже допрашивать запрещалось.

— Замечательно, — наместник прожевал последний кусок рыбы и пододвинул к себе блюдо с салатом, где оставалось ещё больше половины. — У вас абсолютно верные сведения.

— Но и в последние сто лет не наблюдалось особого ажиотажа вокруг окон, все они охраняются императорской гвардией, которых контролируют офицеры из моего ведомства, посторонних людей туда не пропускают, любой, кто хочет пройти, должен объяснить причины, сделать это непросто, поскольку в окна чаще всего стремятся попасть беглые разбойники, избежавшие виселицы.

— Это прекрасно, — наместник продолжал уничтожать салат, прерываясь только для очередного глотка вина. Должность виночерпия поневоле перешла к Маззо, он едва успевал подливать из объёмистого графина. — А насчёт того, что находится там, с другой стороны окон, вы тоже осведомлены?

— Довольно поверхностно, — признался Маззо, — я собирался изучить большой пласт литературы на эту тему, но пока не нашёл времени, знаю только, что с противоположной стороны находятся другие миры, частью обитаемые, частью пустынные и даже непригодные для жизни. Их жители, как правило, ничего об окнах не знают или считают их редкой диковиной. Кроме того, есть миры развитые, где делают настоящие технические чудеса, и менее развитые, где только недавно научились выплавлять железо. В развитые миры иногда ходят экспедиции, набранные из молодых искателей удачи, те приносят назад технические новинки, в первую очередь скорострельное оружие, электрические приборы, и прочее добро, которое мы пока не можем производить сами. Также, насколько мне известно, этих людей потом часто находят мёртвыми, похоже, что от них избавляются, чтобы не болтали, не знаю, кто это делает, но точно не люди из моего ведомства.

— Этого достаточно, — тарелка с салатом опустела, а наместник, осмотрев осоловевшими глазами стол, забросил в рот два чудом уцелевших яйца, потом обнаружил тарелку с десертом, стоявшую на самом краю. — Маззо, если вам нетрудно, передайте.

Генерал хмыкнул, дотянулся рукой до тарелки и поставил её перед наместником. Со слабостями начальства приходилось мириться, тем более, что наместник при всех своих недостатках был относительно неплохим руководителем, не брал взяток и не продвигал на все должности своих родственников. Маззо его за это уважал.

— Теперь перейдём к Виньеру, — наместник медленно и со вкусом разрезал на куски яблочный пирог. — Не так давно он выступил с докладом перед закрытым государственным советом. Тем самым, куда входят только ближайшие к императору люди, в первую очередь, его родственники. Смысл его речи сводился к следующему: нам необходимо открыть нужные окна, но не для всех желающих, а только для тех, кто отправится в иные миры учиться. А правительство должно связаться по официальным каналам, установить дипломатические отношения с правительствами в иных мирах, и всё это для того, чтобы заимствовать у них технические новинки, да не просто заимствовать, а научиться изготавливать их у нас. Представляете? Отказаться от своей монополии на проход. Превратить границу между мирами в проходной двор. Открыть в обе стороны. А когда ему закономерно отказали, заявил, что сделает всё самостоятельно.

— Не самое глупое решение, — угрюмо заметил Маззо, его должность давала некоторый иммунитет и позволяла относительно свободно высказывать свои мысли. — Если наши ремесленники научатся делать такие вещи, то это пойдёт Империи только на пользу.

Он поднял глаза и посмотрел на электрическую лампочку под потолком. Дворец наместника был одним из четырёх в стране, где использовалось такое освещение.

— Сразу видно, что вы не бывали по ту сторону окон, — грустно сказал Ундгольц, быстро расправляясь с пирогом. — Заимствовать только технические новшества невозможно. Это как смешать в бокале вино с дерьмом, а потом попробовать отхлебнуть одного вина. Во-первых, никто из тех, с кем предложил вести переговоры Виньер, не станет помогать нам даром. В их глазах ценность имеют многие вещи. Например, золото и серебро, казна Империи располагает некоторыми средствами, но вряд ли их хватит для полноценной торговли. Кроме того, они могут заинтересоваться нашим миром, да что там, они им обязательно заинтересуются, огромные слабо заселённые пространства, да вдобавок, полезные ископаемые, которые мы, ввиду несовершенства техники, не разработали и на тысячную долю. Скорее всего, они даже торговать не станут, просто нагрянут к нам и силой оружия принудят выполнять все их условия. А во-вторых, знаете, Маззо, мне нравятся те миры, я люблю развитую технику, повозки без лошадей, стальных птиц, перевозящих людей по воздуху, а как человек военный обожаю скорострельное оружие. Единственное, что мне не нравится, — это их образ жизни. Напомнить, как устроено их государство, да не одно, а почти все?

— Если вас не затруднит, — попросил Маззо, — этот пласт знаний пока был ему недоступен.

— Так вот, кое-где там ещё сохранилась благородная монархия, но даже там власть наследственного правителя почти ничего не стоит. Странами управляют торгаши и промышленники, денежные мешки, способные купить всё и всех. Но делают они это не напрямую, там есть сложная система выборов тех, кто будет управлять страной. Представляете, Маззо, какое непотребство, каждый сиволапый крестьянин раз в несколько лет высказывается о том, кто будет управлять целой страной, как будто они сельского старосту себе выбирают.

Генерал прикинул в уме административные мощности, которые требовались для того, чтобы опросить всех граждан страны и проникся невольным уважением.

— Но, если они все выбирают правителя, а потом ему подчиняются, разве это так плохо? И причём тут торгаши?

— Вы сейчас в шаге от государственной измены, уважаемый генерал, — предупредил Ундгольц. — А насчёт торгашей поясню. Для того, чтобы быть избранным, чтобы попасть в тот список, из которого будут избирать власть, нужно предварительно заручиться поддержкой толстосумов. Там может быть хоть десять фамилий, хоть сто, вот только все они будут ставленниками денежных мешков, и, приняв власть, станут проводить их интересы, только за этим их туда и ставят.

— Но что мешает им, получив власть, разделаться со своими покровителями? У них ведь будет сила. Им подчиняется армия.

— В тех мирах даже избранные правители вынуждены соблюдать писаные законы, или хотя бы делать вид, что соблюдают, казнить людей просто так не может никто, кроме того, торгаши обложат избранного группой своих людей, которые просто не позволят ему поступить необдуманно. Среди них будут и военные, которые служат не стране, а своим покровителям. Ну, и наконец, они могут держать его в повиновении с помощью какой-то известной им информации, которая будучи обнародованной, уничтожит этого правителя.

— Например, какой? Какая информация, став известной, может уничтожить правителя?

— Как же с вами трудно, генерал, — наместник расправился с десертом и допил вино. — Вы — умный человек, достигли высокой должности, но при этом так мало разбираетесь в подлостях. В тех мирах другие методы, но о них можно догадаться. Представьте, что наместник соседней области разворовал казённые средства, и вы это выявили. Или, ещё лучше, растлил младшую дочь императора. Вам это известно, вы располагаете доказательствами, его личным признанием и даже фотографическим снимком, знаете, что это такое?

Маззо кивнул, в его ведомстве использовались несколько фотографических аппаратов.

— Так вот, снимок изображает наместника в постели с принцессой. Ваши действия?

— Немедленно доложу императору, — не задумываясь, ответил Маззо.

— А если не докладывать? — наместник хитро подмигнул, промакивая губы салфеткой. — Если просто известить наместника о своём знании, а после этого вертеть им, сколько душа пожелает? А ещё лучше, посоветовать вышестоящему начальству продвинуть его на высокую должность, тогда он вам ещё больше пользы принесёт.

— Это подло, — заметил генерал, но ход мысли стал ему понятен.

— Так вот, допускаю, что когда-нибудь, когда наша страна изменится окончательно, у нас тоже придут к власти богатеи, но произойдёт это не сегодня и не завтра. А потому Виньера, склонного торопить события, стоит изловить и посадить под замок. При невозможности, его следует убить, невзирая на то, что кровь императорского рода священна. Добро на это дали на самом верху.

— Что же, — сказал Маззо, переваривая полученную информацию, — разумное решение.

— Опасность ещё и в том, что тамошние богатеи могут не ждать развития событий, как только они раскроют тайну окон, то смогут нагрянуть к нам военной силой, против которой мы не сможем ничего. Нас просто поставят на колени. Представьте, сколько человек пройдёт через одно окно за день. А за неделю. И каждый будет нести скорострельное ружьё и запас зарядов к нему. Вся армия империи будет уничтожена за пару часов боя. У нас тоже есть такие образцы, но их всего несколько десятков, а сами мы не способны произвести ничего подобного и даже заряды к ним, тогда как их ремесленники умеют делать заряды быстрее, чем армия их тратит. Нам в такой ситуации останется только молча покориться, может быть, выторговав себе какие-то послабления. Рисковать я не хочу, не хочу терять всё, — наместник вдруг стал серьёзным, а в голосе его появился металл. — Виньер — предатель, он всегда был таковым, по сути, его надлежало повесить ещё за предательское поведение во время войны за Коллитское нагорье. А вы теперь обязаны его найти. Найти где угодно. Понимаю, сделать это будет непросто, но вы постарайтесь, если вам дорого ваше положение. И дело не в том, что вас сместят с должности в случае неудачи, возможно, что и не сместят, дело в том, что в случае вашей неудачи, должности уже не будет, как и самого государства.

Маззо допил последний глоток вина, хотел было налить ещё, но графин был пуст, а слуга так и не появился.

— Наш единственный козырь — окна, переходы из мира в мир, мы знаем о них, знаем, куда они ведут, знаем, как их открывать. Если мы лишимся этого секрета, то надежда будет потеряна.

— Я вас понял, господин наместник, скажите, а сам Виньер способен открывать проходы?

— Разумеется, с ним был амулет. Он указывает на место ближайшего окна и служит ключом, некоторые проходы открываются только им, обычному человеку они недоступны. Вы его не отобрали?

— Нет, хотя он и был тщательно обыскан. Скорее всего, спрятал где-то заранее. А свою шпагу он забрал в момент побега. Знаете, господин наместник, если он пройдёт через окно, поймать его будет неимоверно трудно.

— Объясните.

— Видите ли, окна не предназначены для прохода больших подразделений, гренадёрский полк не пройдёт, по крайней мере быстро, а если и пройдёт, то привлечёт к себе ненужное внимание местных. Нужно отправлять малую группу, которая смешается с толпой и сохранит инкогнито.

— Так отправьте такую группу.

— Виньер, насколько мне известно, лучший фехтовальщик Империи, а ещё он неоднократно брал призы в кулачном бою и стрельбе, так? Кроме того, он долгое время служил в войсковой разведке и участвовал в нескольких войнах.

Наместник кивнул.

— Малой группе будет трудно его найти, а ещё труднее взять. Можно достать из хранилища скорострельные винтовки, но, думаю, проблему это не решит.

— И? Что вы предлагаете? — голос наместника был недовольным, хотя не согласиться с доводами Маззо он не мог.

Генерал некоторое время сидел молча, потом поднял голову и проговорил, медленно, чувствовалось, что он сам не до конца уверен в своих словах:

— Кажется, я знаю, кого мы можем отправить в погоню.

— Вам кажется?

— Вы слышали что-нибудь о детях Синерукого Самуэля? — спросил Маззо.

— Да, слышал, — наместник кивнул головой. — Мне старая няня в детстве рассказывала, давно, лет сорок назад. Вот только как древняя легенда поможет в нашем деле?

— Дело в том, что это не легенда, более того, один из этих детей ещё жив.

— Не говорите ерунды, генерал, этой легенде лет пятьсот, если не больше.

— И, тем не менее, он жив. Реликт, бессмертный, человек с такими умениями, которые помогут выследить любого, если у нас получится его нанять, Виньер не спрячется ни в одном из миров.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Ундгольц некоторое время соображал, вспоминая сказки старой няни, потом задал уточняющий вопрос:

— Даже если он существует, этот ваш сын Синерукого Как-его-там, каким образом мы сможем его нанять? Он наверняка сказочно богат, деньги ему не нужны, разве что предложить чудовищно огромную сумму или какой-то бесценный дар, можно попробовать надавить силой, но, подозреваю, он просто уйдёт от нас.

— Давить ни в коем случае не следует, это чревато большими проблемами, — заверил генерал, — но нанять его мы сможем, дело в том, что их создатель, сделав из обычных детей идеальных бойцов и ищеек, позаботился о поводке для них...

Глава вторая

Виньер

Темница осталась позади, пленители оказались круглыми дураками. Его арестовала благодаря счастливой случайности городская полиция, а охраняли простые солдаты, даже не из гвардии. И, разумеется, ни один из них понятия не имел, кто именно сидит у них под замком. А замок оказался из тех, что открываются щепкой, даже использовать запас железных термитов не пришлось, пригодятся ему в будущем.

Темница провинциального города осталась в прошлом, для надёжности он шёл подальше от дорог, но это не мешало следовать выбранному курсу. Его могут перехватить, вот только сделать это быстро не получится. Слишком большое плечо передачи информации, слишком долго будет разворачиваться государственная машина. Сам он понимал это, как никто другой, ему в своё время тоже приходилось искать беглых и карать изменников, эту кухню он знал, пусть и с другой стороны. К тому же он был уверен, что преследователи постараются сохранить в тайне все события, что ещё больше усложнит им работу.

Лес вокруг становился всё гуще, а вдобавок начинало темнеть. Темноты он не боялся. Он теперь вообще ничего не боялся, у него была цель, а ради её достижения следовало пожертвовать всем. Даже собой. В этом лесу водились дикие звери? Да плевать он хотел на волков и медведей. С ним его верная шпага, точнее, рапира, познавшая кровь не одной сотни человек. Старый мастер фехтования, Энрике Петсало, учивший его с малых лет, поражался таланту воспитанника. Свою рапиру Виньер получил позднее, в пятнадцать, когда ему вручили её в честь победы на турнире. А чуть позже он убил первого человека, негодяй посягнул на честь его сестры, за что и получил клинок в брюхо.

Виньер остановился и прижался к дереву, он без остановки бежит уже пару часов, скоро даже его выносливость даст сбой. Присел, прижался к дереву и позволил себе расслабиться. Рука сжала ножны рапиры. Вторая сама потянула за эфес, выдвигая на два пальца гранёный клинок. Сверхпрочный сплав, который был лёгок, как олово, но прочен, как лучший булат, был привезён из развитого мира. Заточку он держал плохо, делать из него рубящий клинок было нерационально, а вот рапира, способная только колоть, получилась удачно. Витой эфес из посеребрённой стали дополнял это великолепие. Ещё бы нож раздобыть, не всегда и не везде можно воспользоваться длинным клинком.

Темнело стремительно, мелькнула мысль развести костёр и переночевать, вот только огниво он прихватить забыл, да и сон — это потеря времени, он сможет отоспаться, прорвавшись через окно.

Он тронул амулет, тот слегка нагрелся, чем и просигнализировал, безошибочно указывая направление. Судя по температуре, до прохода ещё полсотни миль, можно было украсть коня, но это не обязательно. Дело в том, что помимо амулета ему потребуется оружие, дальнобойное оружие, а подходящий экземпляр сейчас лежит в тайнике, который находится почти по пути.

Отдохнув полчаса, он поднялся на ноги, лес был довольно редким, опасности переломать ноги в темноте не было. К тому же налетевший ветер разогнал тучи, почти полная луна позволила худо-бедно видеть дорогу. Теперь не ошибиться, скоро путь ему преградит река, даже не река, а просто большой ручей. Пройти мимо не получится. Потом останется спуститься ниже по течению, где находится небольшой водопад, а за ним мост. Именно там, под мостом, находится тайник, сделанный им заранее, до выступления на совете и последующего ареста. Он предусмотрел такое развитие событий, а потому сделал запас.

Журчание ручья он различил ещё до полуночи, отлично, идёт с опережением расчётов. Вот только, оказавшись на берегу, он услышал голоса.

— Ну, что там? — крикнул в темноте грубый голос, принадлежащий, по всей видимости, старику.

— Да не видать ничего, — отозвался второй голос, молодой, явно безусого юноши. — Какого беса нас вообще сюда погнали?

— Так беглого ищут, сказали лес прочесать, — как бы оправдываясь, ответил старик. — А наше дело маленькое, приказ дали, вот и выполняем, как можем.

— А ты хоть знаешь, что там за беглый? — снова спросил молодой.

— Откуда? Я знаю столько, сколько и ты. Вот если попадётся человек нездешний, мы его сразу сцапаем и отправим господину Плуто. А они уже пусть разбираются.

— Они разберутся, — проворчал молодой. — Нам-то с этого что? Медной монетки никто не даст. Уж лучше и не находить никого.

Совершенно верно, — подумал Виньер. — Лучше вам никого не находить, идите своей дорогой, целее будете. Его молчаливому совету вняли, с противоположного берега раздался цокот подков по камню. Верховые, а что если?..

Мысль была заманчивой. Лошадь позволит ему сократить вдвое время пребывания в пути. Его враги сумели быстро поднять стражу на местах, но, как и следовало ожидать, никому ничего не объяснили. Просто поймать беглого. Кем является этот беглый, и чем он опасен, стражникам не объяснили.

Он начал прикидывать. Двое верховых сейчас движутся вниз по течению, возможно, к тому самому мосту. Там их кто-то ждёт? Может быть, да, а может, и нет. При облаве все мосты следует перекрывать, да только в этом случае смысла нет, эту речку ничего не стоит перейти вброд в любом месте, как и поступит любой неглупый беглец. Кроме того, ему-то как раз мост нужен, точнее, нужен тайник, без него дальнейший путь будет куда как труднее.

Виньер вздохнул и двинулся вниз по течению. Берег с его стороны был песчаным, а потому звук шагов не был слышен на фоне журчания воды. Параллельным курсом по другому берегу шли конные. Они уже не разговаривали, лишь старик изредка кряхтел, заметно было, что служба ему не по возрасту, а в отставку уходить не хочет.

Так они прошли около пяти миль, впереди послышался шум водопада, в этом месте перепад высоты составлял примерно один человеческий рост, а ещё ниже был мост. Виньер на короткое время остановился, всматриваясь в тёмные очертания. Никого нет? Вроде бы, так.

Остановились и конные, встав на той стороне моста, они о чём-то тихо совещались, но слов он не разобрал. Сначала ему показалось, что те решили перейти на этот берег, но уже через секунду оба повернули коней и двинулись дальше. Так было даже лучше, достать тайник, не показавшись страже, у него бы не получилось.

Мост держался на двух массивных опорах, срубах, набитых камнями, свесившись с края, Виньер спрыгнул вниз и, ещё раз прислушавшись, начал разбирать камни. Под большим валуном его рука наткнулась на металл. Прекрасно, всё на месте.

Окованный железом сундук весил немало, да и его содержимое в отдельности тоже изрядно замедлит продвижение. С большим усилием он поднял сундук и поставил его на мост. Сейчас нужно разобрать запасы и избавиться от лишнего. Для этого он выбрал укромное место в густом кустарнике, где зажёг небольшой карманный светильник и поднёс пламя к замку. Ключ у него был, а вот замок сильно тронула ржавчина, оставалось только надеяться, что содержимое сундука не пострадало.

Ключ, хоть и с трудом, но провернулся. При этом раздался скрежет, который, наверное, был слышен даже в столице. Виньер невольно замер и начал озираться по сторонам. Убедившись, что рядом по-прежнему никого нет, он откинул крышку сундука.

Только самое необходимое. Туго скрученный тюк с дорожным костюмом. Так получится сойти за купца или путешественника, куда лучше, чем казённый мундир без знаков различия (их сорвали в тюрьме). Что ещё? Следом сундук покинул увесистый мешок, набитый монетами. Золото, немало золота, без малого тысяча имперских цехинов, пришлось немного растрясти казну ведомства. Зато теперь многие дороги перед ним будут открыты. Что-что, а золото ценилось во всех мирах. Помимо большого мешка, имелся и маленький кошелёк с серебром для мелких расчётов. Нежелательно светить богатством на каждом углу.

Следом достал из сундука конверт, к счастью, промасленная бумага спасла документы от порчи. Предписание сотруднику секретного ведомства, обязывающее любого служащего оказывать поддержку. Ну, и пропуск к вратам. При ближайшем рассмотрении, разумеется, можно определить подделку. Вот только кто будет это делать? Да и не подделка это была, все печати подлинные, да и подписи не отличить. Откуда провинциальным чиновникам знать, что заместитель начальника секретной службы, подписавший документ, умер полгода назад?

В карманы перекочевали несколько полезных мелочей, вроде огнива, фляги и компаса. А затем он вынул тяжёлый свёрток, в котором глухо лязгнула сталь. Развернув промасленную ткань, Виньер извлёк пистолет. Настоящее техническое чудо, в некоторых мирах делают лучше, но для большинства и такое оружие является вершиной технической мысли. Приличная для пистолета дальнобойность, позволяющая попадать на расстоянии ста шагов, съёмная обойма на двадцать патронов, да ещё и удобная плоская форма, позволяющая спокойно спрятать его под одеждой. Ствол, правда, длинный, но это скорее плюс. Рядом лежала запасная обойма и восемьдесят патронов россыпью. Даже само исполнение оружия вызывало уважение, здесь, в этом мире, такого не делают. Пока. Если найти знающего торговца, продать такой пистолет можно по цене небольшого поместья в провинции, оно и понятно, в мире, где вершиной оружейной мысли является капсюльный мушкет, да и тот пока считается редкой диковиной, доступной, разве что, личной охране императора.

Взяв обойму в левую руку, Виньер начал вставлять патроны. Не спеша, зарядил одну, потом вторую, потом вставил в пистолет, замок захлопнулся с сочным щелчком. Отведя назад затвор, он дослал патрон в ствол. Теперь появилась уверенность в себе, загнанный заяц вдруг отрастил клыки и рассмеялся в лицо волку.

Через некоторое время, уже переодевшись, Виньер двигался по дороге, нисколько не таясь. Встретить конный разъезд теперь было бы удачей, вот только та пара стражников, что ехала вдоль берега, уехала куда-то далеко, но, может быть, здесь и другие найдутся.

Не нашлись, до утра он шагал по пустынной дороге, пока не упёрся в небольшое село, где стоял придорожный трактир. Вообще-то подобные заведения в этих местах редки, дорога второстепенная, почтовые дилижансы не ходят, купцы тоже избегают таких мест, и даже разбойники тут не резвятся, поскольку грабить тут некого.

Тем не менее, трактир стоял, более того, здание было построено совсем недавно, на что указывали относительно свежие брёвна. Видимо, какие-то клиенты у хозяина имелись.

Доски широкого крыльца заскрипели под тяжёлыми сапогами Виньера, дверь отворилась почти без скрипа, после чего он вошёл в полутёмное помещение. Несколько дощатых столов, лавки, невысокая стойка, за которой стояла женщина средних лет в чистом переднике. Пахло пивом и подгоревшей кашей, в камине горел огонь, что было далеко не лишним, ночь выдалась холодной и даже дорожный плащ не спасал.

Оказавшись внутри, Виньер не стал изображать из себя господина, сам подошёл к стойке и попросил:

— Мне бы поесть чего-нибудь, ну, и пива выпить, — он старался смотреть на женщину по-доброму.

— Есть каша, — сонным голосом отозвалась она, — жаркое из гуся, только вчерашнее, но есть можно. Овощи и зелень тоже ничего.

— Давайте всё, — решительно заявил Виньер, доставая кошелёк, за время ночных скитаний он изрядно проголодался, а ел в последний раз вчера утром. — И пива побольше.

— Садитесь, я вам принесу, — сказала она и отправилась на кухню.

Виньер устало присел за ближайший стол, как бы ни торопился он покинуть этот мир, отдых был необходим, а если не отдых, то, как минимум, пища. Отдохнуть бы он тоже не отказался, мелькнула даже мысль оплатить комнату до утра и хорошенько отоспаться. Но он постарался отогнать эту мысль от себя, не та обстановка, чтобы спать, стражники, если им прикажут, запросто могли обыскать все номера в крошечной гостинице и поставить на ноги всех посетителей для опознания. Так и возьмут его безоружным в одних подштанниках.

Скоро на столе появилась объёмистая миска с гречневой кашей, рядом на толстой деревянной доске стоял едва разогретый жареный гусь, чуть дальше расположился таз с рублеными овощами, а женщина уже цедила пиво из бочонка в огромную глиняную кружку. Ко всему этому прилагалась ложка, искусно вырезанная из дерева, гуся предполагалось есть руками, но Виньер, хоть и был сильно испорчен цивилизацией, против такого не возражал, голод заставит.

Каша и гусь зашли отлично, овощи он отложил на потом, сейчас же, утолив первый голод, наслаждался временным покоем и отхлёбывал свежее пиво из кружки, стараясь не заснуть прямо за столом. В этот момент за спиной скрипнула входная дверь.

Человеку, которого могут преследовать, следовало сидеть непременно лицом к входу, чтобы заметить опасность до того, как опасность заметит его. Но в этом случае, учитывая невеликие размеры зала, он вызовет подозрения, к тому же, если преследователи имеют не только словесный портрет, но и фотографию, он будет моментально опознан.

Виньер сел боком, так, чтобы краем глаза следить за дверью, а самому оставаться неузнанным. Благо, давно не стриженые волосы частично прикрывали лицо.

Дверь с тихим скрипом отворилась, и в зал ввалились четверо стражников. Продолжая следить за ними, Виньер без труда определил, что принадлежат они восьмому кирасирскому полку, каковой расквартирован в городе Сельта, что в ста милях отсюда, что старшим у них сержант, что в пути они, судя по слою пыли на одежде, уже не первый день. Надо же, подняли всех, теперь надо не зевать, перекроют все подходы, к вратам будет не пробиться.

— Хозяйка! — хриплым голосом выкрикнул сержант, представительный мужчина лет сорока с небольшим, отмеченный героическим шрамом через всё лицо, пышные усы, которые раньше он регулярно завивал кверху, теперь висели клочьями, последние дни были тяжёлыми. — Накрывай на стол верным солдатам Его Величества.

Хозяйка, сообразив, что сейчас не тот случай, чтобы лениться, несколько раз сбегала туда и обратно, крайний стол быстро покрылся закусками, в центр был водружён гигантский кувшин с пивом, а по краям выставлены оловянные кружки с крышками на шарнирах.

— Вот, это дело, — сержант хлопнул себя по объёмистому животу, но тут же придержал за рукав собравшуюся уходить трактирщицу.

— Что-то ещё? — трактирщица подобострастно улыбнулась.

— Скажи-ка красавица, а не случалось ли у тебя чужих, кто-то не местный приходил, дорогу спрашивал, да так, чтобы с виду на дворянина смахивал? — могучая рука сержанта положила в карман на переднике три серебряные монеты.

Виньер усмехнулся, на дворянина он точно не походил, ни обликом, ни, тем более, манерами. Сказалась многолетняя привычка общения с солдатами.

— Нет, уважаемый господин сержант, — трактирщица растерянно развела руками. — Откуда в наших местах дворяне? Да если такие и будут проездом, на моё убогое заведение даже не посмотрят.

— Ну, нет так нет, — сержант присел на лавку, придержав рукой тяжёлый палаш, снаряжение кирасира мало подходило для постоянного ношения. — Посмотрим, насколько твоё заведение убого.

Трактирщица, неглубоко поклонившись, отправилась за стойку, а Виньер, допив пиво одним глотком, поправил шпагу и попытался пройти к выходу. Шпага его сейчас более всего выдавала, обычный купец или путешественник шпагу с собой не возьмёт. Незачем. Пистолет кавалерийский с кремнёвым замком, да тесак побольше, вот и всё, что ему нужно для защиты от разбойников или диких зверей. А вот если у тебя шпага или рапира, то это подразумевает, что ты умеешь ей владеть. А как иначе? Не для красоты ведь её носить. А владение шпагой — умение аристократическое, простолюдинов этому никто не учит.

Была ли шпага тому причиной, или просто сержант решил проявить здоровую бдительность, за которую в других условиях Виньер бы его похвалил, но пройти к выходу незамеченным не получилось. Не отрываясь от бараньего окорока, сержант резво вытянул левую руку и ухватил проходившего мимо человека за запястье, сразу же сдавливая его с огромной силой.

— А ну, стоять! — проговорил он грозным тоном, не соизволив даже повернуться. — Кто таков? Покажи подорожную.

В голове беглеца ураганом пронеслись мысли. Показать документ? Может, и подействует. Но его запомнят, а сержант непременно доложит начальству что встретил офицера секретного ведомства. Он в любом случае доложит, но так, с документом, будет куда хуже. Оказать сопротивление? Придётся, нужно сделать так, чтобы они доложили о случившемся как можно позже.

Голова сержанта стала медленно поворачиваться, одновременно с этим кулак Виньера, описав небольшую дугу, обрушился ему на затылок, а шпага, в одно мгновение покинув ножны, пробила запястье солдату, ухватившемуся за пистолет. Тот от боли и неожиданности упал, опрокинув лавку и увлекая за собой товарища. Последний солдат сумел быстро вскочить и выхватить оружие, но прилетевшая в голову пивная кружка сбила прицел, и выстрел ушёл в потолок.

Через мгновение Виньер был уже на улице, у коновязи стояли четыре осёдланные лошади, отличные лошади. Боевой конь кирасира всегда сильнее и выносливее обычного скакуна, им цены нет, в прямом смысле нет, императорский конезавод никогда не продаёт этих породистых лошадей гражданским.

Отвязав поводья, Виньер вскочил в седло. Выскочивший на крыльцо солдат не успел прицелиться, пуля из пистолета беглеца вошла ему точно в лоб. Солдат опрокинулся назад, выронив оружие.

Выезжая со двора, Виньер, задавив в душе жалость, трижды выстрелил в оставшихся лошадей. Убил или ранил, неважно, важно то, что солдаты отсюда выбираться будут долго, а ему это только на руку. Облава пока ещё разворачивается, надо успеть.

К счастью, конь был идеально обучен, он не обратил внимания на выстрелы и гибель товарищей, при этом послушался того седока, что теперь был на нём. Выжимая из скакуна все силы, Виньер удалялся от места схватки. Время заканчивалось, ещё немного, и он просто не сможет прорваться к вратам.

Говорят, что самый быстрый зверь в мире — это человек. Другие возражают, что ведь человек не сможет тягаться в скорости бега с лошадью, антилопой или зайцем. На самом деле, всё зависит от заданной дистанции. Если взять дистанцию в пару миль, то человек безнадёжно отстанет от большинства животных. Если же у нас дистанция в сотню миль, а то и в две, то все упомянутые животные проиграют быстро идущему человеку. Любой, кто служил в армии, точно скажет, что на марше скорость кавалерии и пехоты почти равна, кавалерия переходит на рысь и галоп только в ходе боя, где от скорости зависит сама жизнь.

Но в данный момент беглый дворянин, родственник императора и высокопоставленный офицер (возможно, уже разжалованный, хотя могли и придержать приказ секретности ради) войсковой разведки решил воспользоваться преимуществом коня на короткой дистанции. Проще говоря, загнать его до смерти, а уже потом оставшийся путь проделать на своих двоих.

Амулет безошибочно указывал направление, позволяя срезать путь в редком лесу. Конь, и без того серьёзно уставший, выжимал из себя все силы. Скоро, очень скоро он свалится, но тогда останется пройти совсем немного, а там уже ему предстоит самая малость — предъявить документ и пройти во врата, за которыми искать его вряд ли станут.

Коня хватило надолго, часов на шесть, что было чудовищно много. Но потом наступил предел, ноги его стали подламываться, с удил капала пена. Пожалев несчастное животное, Виньер остановился и попытался определиться на местности. Он был уже у цели, амулет обжигал грудь даже через нательную рубаху. С направлением тоже определился сразу. Вон туда, где стоит редкая берёзовая роща. Конь, кстати, тоже медленно потопал туда. Зачем?

Ответ нашёлся быстро, как только Виньер услышал журчание воды. Так. Путь ему преграждала неширокая река, с быстрым течением и очень крутыми берегами. Переплыть её труда не составляло, вот только вещи мочить было нежелательно, уж лучше найти какое-нибудь надёжное плавсредство.

Таковое обнаружилось ниже по течению, какой-то рыбак как раз высаживался на берег, в руках он держал большой мешок с рыбой. Появившийся из кустов Виньер немедленно объявил о своём намерении завладеть его лодкой.

— Но, господин, — вяло возражал рыбак. — Лодка не продаётся.

Упёртый в кадык острый кончик шпаги был весомым аргументом для начала торгов, а второй рукой Виньер всыпал ему в карман большую горсть серебра.

— Купишь себе новую, или даже две, а можешь забрать эту, потом, когда мне она будет не нужна.

Посчитав дело решённым, Виньер выбросил из лодки снасти и, завладев вёслами, столкнул её на воду, сам прыгая следом. От его приземления хрупкая плоскодонка едва не перевернулась, но в итоге удалось выправиться. Для скорости он работал одним веслом, глядя по направлению движения. Течение сносило лодку вниз, но это было не так важно. Пара сотен шагов ничего не изменит.

Противоположный берег реки оказался более пологим, что позволило ему выбраться, едва намочив сапоги. Лодку он тоже вытащил на прибрежный песок. Рыбаку повезло, лодку свою он быстро найдёт, а полученного серебра хватит на новую одежду всей его семье. Ну, или на две недели жестокого запоя.

Теперь вперёд, амулет раскалялся, чувствуя проход. Он быстро отыскал неприметную тропинку в кустах, явно протоптана теми, кто несёт службу по охране врат. Ещё немного.

Тропинка вывела его на обширную просеку, где стояла небольшая деревянная крепость. Именно там, в её недрах, находится проход между мирами. Мимоходом отметил, что на воротах стоит всего один часовой, а не два, как было бы, если бы гарнизон подняли по тревоге.

— Приветствую вас, — Виньер напустил на себя максимально важный вид. — Меня зовут Дрего Вассер, лейтенант Дрего Вассер, из секретной службы, мне срочно требуется проход к вратам по важному государственному делу.

— Документы, — на лице солдата не дрогнул ни единый мускул, руки продолжали сжимать ружьё, направленное Виньеру в грудь. Такое недоверие было оправданно, посланники, да ещё из секретной службы, непременно должны прибывать если не в карете с кортежем, то уж точно верхом, а не пешком в дорожном костюме и грязных сапогах. Или у него в самом деле сверхсекретное задание, или же перед ним проходимец с фальшивыми документами.

— Вот, пожалуйста, смотрите.

Солдат (грамотный, других сюда не берут), быстро пробежав глазами по бумаге, отступил назад и, не опуская ружьё, позвонил в небольшой колокольчик, висевший на двери. В воротах открылось небольшое окошко, откуда выглянул второй охранник, кажется, сержант.

— Посланник из столицы, документы при нём, хочет доступ к проходу, — доложил часовой.

Сержант подслеповато сощурился, пытаясь с большого расстояния рассмотреть бумагу, вряд ли у него что-то получилось, но он, тем не менее, захлопнул оконце и начал отодвигать засов. Оказавшись в полумраке помещения, Виньер некоторое время привыкал к тусклому свету, после чего спросил:

— Куда идти дальше?

— Пока никуда, — сержант поспешно застёгивал мундир, здесь, в тёплом помещении, он расслабился и сидел в одной рубашке, при появлении же офицера постарался привести себя в надлежащий вид. — Дождёмся командира, он сейчас спит, пока его разбудят, пока придёт, пока документ прочитает. Короче, можете присесть и выпить пива, оно у нас отличное, и почти не хмельное, нам даже на службе разрешают.

Виньер сейчас менее всего был настроен пить пиво, но, как и сказал сержант, ждать придётся долго, поэтому всё же присел на низкую лавку у кирпичного камина.

Командиром крепости оказался молодой лейтенант, теперь он, заспанный и недовольный, появился из тёмного коридора и, даже не поздоровавшись, попросил предъявить бумаги.

— Разумеется, — Виньер широко улыбнулся и протянул документ. — Вот это — удостоверение, а вот здесь — пропуск к вратам.

Лейтенант внимательно изучил бумаги, что-то недолго вспоминал, потом спросил:

— Когда выдан документ?

— Там стоит дата, — Виньер и сам не помнил, какая дата там написана.

— Хорошо, — командир что-то решил для себя и сказал: — Проходите по коридору, вон та дверь. Печать срывайте сами.

Виньер сделал шаг к двери. Восковая печать со шнурками была сорвана. Стараясь не показать волнения, он перешагнул порог. В трёх шагах была сплошная каменная стена. Проход между мирами. Одновременно он услышал щелчок курка пистолета.

— Не шевелитесь, — сказал лейтенант. — Поднимите руки и медленно повернитесь. Ну!

Виньер сделал так, как он приказал. До стены можно добраться одним прыжком, вот только пуля всё равно быстрее. Молодой офицер его как-то вычислил, а вот как?

— Если не секрет, лейтенант, в чём я ошибся? — Виньер всё понял и не видел смысла дальше изображать святую невинность.

— Я недавно из столицы, — он улыбнулся, но пистолет не убирал. — Много времени провёл в канцелярии и запомнил заместителя начальника секретной службы. Я не зря спрашивал у вас дату.

Виньер всё понял. Такого он предположить не мог.

— Поздравляю, вы весьма наблюдательны и достойны награды.

— Сдайте амулет, — велел лейтенант.

Проходы бывали разных типов, некоторые пропускали всех или почти всех. Другие были капризными и пропускали строго определённых людей (и никто до сих пор не знал, чем они в этот момент руководствуются), примерно одного из трёх сотен. Были и такие, пройти через которые без амулета было просто невозможно, именно такой находился за его спиной. Виньер его специально выбрал, чтобы избежать погони.

Снимая с головы цепочку, он старался не задеть раскалённый амулет, рубаха под ним почернела, а на коже обозначилось красное пятно. От амулета несло жаром, но лейтенант, видимо, этого не знал. Рука его потянулась и жадно ухватила кусок прозрачного фиолетового камня, сжав всеми пальцами. Через секунду выражение лица офицера сменилось с самодовольного на отчаянное, в воздухе запахло палёной кожей, а фокус зрения сместился с пойманного диверсанта на свою покалеченную руку, от которой шёл дым.

Этого хватило, через доли секунды Виньер стоял уже между ним и стволом пистолета, с силой вбивая раскрытую ладонь в корень носа. Кровь хлынула рекой, от болевого шока офицер потерял сознание, но прежде, чем он упал, амулет перекочевал в руки Виньера, только тот, сберегая свои руки, подхватил его за цепочку.

Два быстрых шага, и он нырнул в каменную стену. Проход привычно сдавил его с двух сторон, а затем выплюнул в новом мире.

Глава третья

Келд

Информатор трясся, словно пиявка, наколотая на вилку. А ведь он был далеко не последним человеком в своей среде, его знали, с ним охотно вели дела, заключали сделки, более того, стоило кому-то не то, чтобы обидеть этого человека, а просто сказать о нём нехорошо, как почти моментально этот кто-то склонялся к раскаянию.

Но только не теперь, теперь перед ним сидел тот, против кого не помогут верные люди с кинжалами, не помогут купленные стражники в порту, не спасёт даже поспешное бегство. Тот, кто сидел напротив, найдёт везде, да не просто найдёт, а натуральным образом спустит шкуру, возможно, пошив из неё потом себе новые сапоги.

— Так я повторяю вопрос, — проговорил Келд ленивым и бесцветным голосом. При этом на информатора смотрели страшные глаза разного цвета, один зелёный, изредка отливавший жёлтым в зависимости от освещения, а второй бледно-голубой, почти бесцветный. Особая примета, от которой он никак не мог избавиться. — Где этот человек? Почему он не прибыл сегодня? Говори и останешься жив.

Ну, да, именно так. Другие сыщики, желая разыскать кого-либо, тоже пугают информатора различными карами, но в качестве альтернативы предлагают серебро. Этот же ничего не предлагает, только туманные обещания оставить в живых. Снова мелькнула робкая мысль позвать друзей. Вот ведь они, через два стола сидят и играют в кости. Вскочить и закричать, что убивают. Они встанут и вступятся за друга. Так ведь? Увы. Воображение рисовало совсем другую картину, в которой все четверо лежат на немытом полу таверны в лужах крови и собирают свои кишки, а страшный человек с разными глазами продолжает пытать его.

Собравшись с силами, чтобы не выглядеть перепуганным, он выдохнул и сказал:

— Он сбежал, просто сбежал из города, ты ведь не только меня спрашивал, вот кто-то ему и донёс, что его, мол, разыскивает человек с разными глазами.

— И что? — Келд на секунду прикрыл глаза. Беда с ними, особая примета. Он становился популярным. Люди опасных профессий уже запомнили, что если тебя ищет такой человек, то спасение твоё исключительно в быстром беге. Разумеется, это неправда. Быстрый бег даст не спасение, а только отсрочку, а смерть придёт обязательно. Самле обидное, что со смертью знающих людей легенда не умирала, её передавали следующим поколениям.

— Ну, я думал, что он людей поднимет, будут тебя искать, а он... просто подскочил, прихватил вещи в мешок, деньги там, бумаги какие-то, и из города сбежал. Пешком.

— Куда он направился?

Келд снова впился взглядом в несчастного информатора, посылая ему ментальные сигналы, от которых накатывали новые волны страха, а попутно появлялось желание всё рассказать.

— Точно не скажу, — информатор нервно сглотнул. — Знаю только, что к западу от города есть тайная пристань, до неё миль двадцать, или чуть меньше. Там товар перегружают, ты ведь знаешь, что за товар у него. В городе с таким светиться нельзя.

Келд знал. Он отлично знал, кем является его цель. Работорговец, занимающийся этим ремеслом уже не один десяток лет. И пусть в самой Империи нет рабства, оно есть на островах, есть у ближайших соседей, есть у рудокопов на южной границе Империи, те живут настолько далеко, что у государственной власти просто руки не доходят разобраться. Да и ручеёк серебра, беспрерывно текущий в казну, прекрасно демонстрирует преждевременность полного запрета рабства. Тем не менее, перегонять невольников с речных судов на морские и наоборот в самом городе не стоит, могут и привлечь, не каждого городского чиновника купишь или запугаешь. Вот и приходится дельцам часть операций производить не в городском порту, а чуть дальше по побережью, обычно в устье большой судоходной реки.

— Кто был с ним?

— Никого, точно говорю, но мои ребята узнали, что там, в дороге, его должны были встретить. Может быть, с лошадьми.

Он не знал, зачем всё это рассказывает, хватило бы и общих данных, но вот язык его уже не мог остановиться.

Келд на короткое время задумался. Добраться до той пристани и встретить там? Или просто нагнать в дороге? Первое надёжнее, зато второе позволит обойтись без лишних трупов. Там ведь наверняка есть и грузчики, и охрана, матросы и те же рабы. Решено, он пойдёт по суше, у беглеца фора в час или два. Не так много.

— Ладно, живи, — равнодушно бросил Келд своему собеседнику.

— Ты ведь убьёшь его? — заискивающим тоном спросил информатор.

— Не переживай, обязательно убью.

Человек с разными глазами решительно встал из-за стола и направился к выходу. Нечего терять время. Информатор сидел ещё несколько минут, после чего отодвинул так и не тронутую кружку с вином, он выбежал из таверны и направился в тайное убежище. Надо пересидеть пару дней, потом всё закончится, и он выйдет...

Следы были. Только плохой следопыт скажет, что на голых камнях ничего не остаётся. Остаётся, только нужно всё это разглядеть, на что обычный человеческий глаз не способен. Впрочем, если вспомнить его "отца", то тот утверждал, что глаза у него самые обычные, почти ничем не отличаются от глаз простого человека, разве что в темноте видят не хуже кошачьих. А разный цвет радужной оболочки он объяснял случайной мутацией, которая никак не повлияла на восприятие.

Так что, дело тут не в глазах. Да и видит человек вовсе не глазами, видит он мозгом, глаз только фиксирует световой сигнал и передаёт его в мозг, а последний уже превращает свет в картинку. Мозг у Келда и его ныне покойных братьев подвергся максимальным изменениям, и этим-то изменённым мозгом он сейчас различал отчётливые следы на каменистых склонах. Он уже знал размер ноги клиента, форму его сапог, знал, что у него серебряные подковы на каблуках, знал, что тот слегка хромает на левую ногу. Последнее, впрочем, он знал и раньше, сам заказчик ему рассказал об этом.

Если бы он попытался объяснить несведущему человеку, как именно выглядят эти следы, то вряд ли бы смог. Всё равно, что слепому объяснить цвет радуги. Вот здесь слегка сдвинут сухой лист. Он долго лежал на одном месте, прикрытый от ветра крошечными каменными выступами, а потом его зацепила чья-то нога и сдвинула на три пальца в сторону. А вот здесь, где дорога была скользкой, клиент ухватился за тонкий куст, ухватился и почти сразу отпустил, все листочки уже выправились, кроме двух, слегка надорванных у стебелька. А вот тут ему пришлось прыгать, небольшой ручей нельзя было просто перешагнуть, вот и осталась на большом камне крошечная царапина от набойки. Чуть дальше была взбита пыль на тропе и улеглась поверх листьев.

Всё это он замечал на бегу, легко перебрасывая большое, но подвижное тело с камня на камень. Он двигался примерно вдвое быстрее, чем тот, кого он преследовал. А это значило, что скоро нагонит. С ним есть кто-то ещё, но это было уже неважно, в земле всем места хватит.

Нанимателем выступил небольшого роста худощавый мужчина, лет ему было слегка за тридцать, но смотрелся он стариком. На измождённом морщинистом лице только глаза были живыми. Он хотел мести. Судьба этого человека была достойна баллады, сказать по правде, не будь у него денег, Келд помог бы ему бесплатно.

Когда-то давно, когда этот человек был ещё подростком и жил на юго-восточном побережье, на их деревню сделали набег какие-то иностранцы, он не знал, какие именно, только то, что они имели смуглую кожу и говорили на непонятном языке. Кого-то убили, кого-то захватили в плен, среди последних был и он сам. А уже потом, оказавшись на корабле с объёмными трюмами, он понял, куда попал.

Главный работорговец определял своей волей, кого и куда продавать, попутно ломая характер тем из будущих рабов, кто не хотел беспрекословно подчиняться. Даже потенциальные убытки его не останавливали, конечная прибыль окупала всё издержки, а потому он мог вполне бросить строптивого пленника акулам, чтобы заставить остальных бояться. Келд слушал это внимательно, события были ему знакомы и понятны, а методы работы торговцев живым товаром оставались неизменными на протяжении многих столетий. Так за борт отправился лучший друг нанимателя, которого сначала порезали в нескольких местах, чтобы запахом крови привлечь акул. А его младшая сестра, которую поначалу не трогали, собираясь продать в гарем одному туземному королю, однажды сказала что-то обидное надзирателю. Её за это высекли плетьми, но при исполнении не рассчитали сил, девушка погибла. В трюме она лежала ещё три дня, пока не начала разлагаться, только тогда стражники разрешили её выбросить. Это был последний родной ему человек.

После долгого пути, молодой пленник был продан гребцом на галеры, где провёл восемь лет своей жизни, а последние два года тайком пилил обломком найденного кинжала свои кандалы. Распилил, сломал, спрыгнул за борт и уплыл, несмотря на рой стрел и пуль, что летел ему вслед. Уже потом, удачно приподнявшись на мелкой торговле, он за несколько лет стал уважаемым купцом, а попутно вышел на тех, кто заправлял работорговлей и по чьей милости он когда-то оказался в кандалах. Вышел, установил личности и понял, что ему они просто не по зубам. Он сможет убить кого-нибудь сам, если очень повезёт. Но везение — штука непостоянная, да и выжить он после такого точно не сможет. А нанять кого-либо против человека, державшего под собой всю теневую торговлю, было сложно, тут нужен был какой-то отчаянный смельчак, не боящийся мести со стороны друзей убитого.

И тут ему подвернулся он. Келд. Единственный оставшийся в живых сын Синерукого Самуэля, тот, кто никого и ничего не боится и даже склонен по мере сил бороться с несправедливостью. Откуда купец узнал о его существовании, осталось тайной, сам купец не говорил. Сумма, обещанная за убийство, составляла почти весь годовой доход купца, но тот ничего не жалел, лишь бы дело было сделано.

Он успел догнать жертву в паре миль от пристани. Тот особо и не торопился, всё же ему не верилось, что какой-то одиночка способен его достать. Теперь, наверное, даже жалеет о необдуманном бегстве, так ведь можно потерять лицо.

Всего их было трое, тот самый человек, за которым он охотился, а с ним ещё два. Коллеги по опасному ремеслу. Они стояли на широкой поляне и о чём-то шумно совещались. Слов было не слышно, да они и не интересовали Келда.

Притаившись за небольшим бугром, он достал из чехла оружие. Вообще-то, он умел убивать людей сотнями способов. Мечом, кинжалом, саблей, вилкой, палкой, голыми руками и даже ментальным ударом.

Последний не всегда действовал как надо, часто приходилось потом добивать противника, зато при таком убийстве очень легко было сделать то, что их создатель называл поглощением. Были и другие термины, но тут создатель превзошёл сам себя. Именно благодаря этому его дети-убийцы оказались бессмертными. Поглощалась, как он сам выразился, душа убитого. Для этого нужно было в момент смерти смотреть ему в глаза. Таким образом, убийца впитывал его знания, память, словарный запас, но главным было то, что поглощал он и молодость. Непрожитые годы передавались убийце. Каждый раз после такого убийца ощутимо молодел, чувствовал себя лучше, и даже старые шрамы исчезали. Это обеспечило его детям долгую жизнь, они даже пережили создателя, вот только четверо из восьми умерли по другой причине...

Сейчас он достал из чехла винтовку. Или автомат, он слышал разные названия. Может стрелять непрерывным огнём, или одиночными выстрелами. Он мог свободно ходить по мирам, изучая их и запоминая, мог брать всё, что ему необходимо, мог приносить эти штуки в другие миры, где до такого ещё не додумались. Изредка продавал что-то из технических диковин или доставал на заказ. В развитых мирах он бывал несколько раз, там и раздобыл хорошее оружие.

FN FAL, так её называли. Собственно, название это ни о чём не говорило, он его взял из памяти убитого им охотника, который и был прежним обладателем такой замечательной винтовки. Был у него и револьвер большого калибра, очень красивый, но тот, к сожалению, не перенёс выстрела, ствол в тот момент был забит землёй и его разорвало.

Винтовка честно служила ему уже второй десяток лет, он редко её использовал, зато всегда старательно чистил, смазывал механизм, разбирал по винтику и собирал снова. Запас патронов изначально был довольно велик, больше трёх сотен. Патроны охотничьи, а пули в них пустотелые, полуоболочечные, такие, что плющатся и раскрываются в теле жертвы, вынося начисто всё её содержимое. Теперь их осталось только два десятка, когда закончатся, он снова наведается в тот мир.

Раньше, помимо винтовки, он носил ещё и обрез двуствольного ружья, отличная штука, если придётся с кем-то схватиться накоротке, особенно, если этот кто-то не человек, а кровожадная тварь огромных размеров, победить которую ножом не получится даже у Келда. Но встреча с тем охотником всё изменила. Он теперь знал, что револьверы большого калибра носят за тем же, для самообороны от крупного зверя, раны от их пуль немногим меньше ран от обреза, зато револьвер удобнее и меньше размером. Он взял бы тот, что остался от убитого охотника, да только ствол у него был безнадёжно испорчен.

Пришлось покопаться в заимствованной памяти и найти в той местности того мира (её называли странным словом Аляска, но что именно это означало, страну, область или остров, он не понял, убитый был не силён в географии) торговца оружием. Чужая память подсказала также и то, что торговец этот нечист на руку, что за хорошие деньги легко может закрыть глаза на закон. Что именно он продал покойному автоматическую винтовку, которая законом запрещена для охотников. Именно к нему Келд и пошёл. Убедить купца оказалось нетрудно, для этого даже гипнотические способности не понадобились, горсть золотых монет сразу настроила старого пройдоху на позитивный лад. А Келд стал обладателем огромного шестизарядного револьвера с длинным стволом, выглядел он менее красивым, чем тот предыдущий, но калибр .454 (знать бы ещё, в каких единицах) звучало внушительно, а название странное, что-то вроде сверхкрасный ястреб, но, видимо, это была какая-то игра слов, понимание которой не прилагалось к чужой памяти. К револьверу патронов было много, он тогда скупил весь запас небольшого магазина, даже сейчас, спустя много лет, их оставалось больше полутора сотен. Патроны также отличались разнообразием. Были с тупым носом, и с выемкой спереди, края которой имели насечки, и частично голым свинцом.

С этими двумя стволами Келд мог устроить почти во всех мирах небольшую войну, они далеко обходили по качеству даже вполне солидные местные образцы. А продать их при желании можно было за астрономическую сумму. Но он не хотел их продавать, они ему нравились. Ему вообще нравилось всё, что сделано в технически продвинутых мирах, а заимствованные у убитых им людей знания позволили даже худо-бедно в технике разбираться. Возможно, когда-нибудь он и сам туда переберётся насовсем, а обратно будет приходить изредка, только чтобы... Он скрипнул зубами, вспомнив о своей уязвимости.

Коллиматорный прицел застыл, совместив красную галочку с головой подельника. Он вполне мог убить только нужного ему человека, а остальных просто прогнать, у него это легко получится. Но он уже знал, что обязательно убьёт всех. И причина тут не в заказе. Просто Келд не любил работорговцев. Может ведь человек кого-то в своей жизни не любить. Может, вот и Келд ничем не хуже.

Расстояние было приличным, шагов четыреста, но Келда это не смущало. Не смущал его и сильный ветер, который обязательно немного сместит пулю в полёте. С тех пор, как он научился пользоваться дальнобойным оружием, луком или арбалетом, у него выработалось какое-то сверхъестественное чутьё, которое даже создатель не сумел объяснить. У его братьев такого не было. Он просто знал, что пуля попадёт вот сюда, именно в правый глаз жертвы, несмотря на то, что указатель прицела стоял почти напротив затылка.

Левая рука осторожно дослала патрон в ствол. Правая потрогала спусковой крючок. Всё готово. В последний раз посмотрев через прицел на лица будущих покойников, он быстро нажал на спуск. Три раза. Большой дульный тормоз, который явно не предусматривался начальной конструкцией, выдохнул три порции полупрозрачного дыма, по ушам ударили три выстрела, почти слившиеся в один.

У первого пуля, пробив глаз, вынесла кусок черепной кости с противоположной стороны, второму вошла в висок, также расплескав содержимое. И только третий, тот самый, который был заказан, получил пулю в самый низ живота. Это было смертельное ранение, никакой лекарь, даже владеющий магией и гениально знающий алхимию, тут не поможет. Вот только этот человек умрёт далеко не сразу.

Келд подхватил оружие и бросился к убитым. Надо успеть, заказчик такого не требовал, но кое-какая справедливость была не чужда и древнему убийце. Он успел, когда подбежал, работорговец был ещё жив, хотя и не совсем в сознании. Земля под ним не успевала впитывать льющуюся кровь. От чудовищной боли он падал в обморок, но боль же приводила его в чувство. Схватив его за плечи, Келд стал пристально смотреть ему в глаза. Коснувшись едва теплящегося разума, он стал отправлять туда образы. Вот, происходит набег на деревню, вот мальчик, похищенный его людьми, вот его бросают в трюм. Вот он смотрит, как его сестру убивают, вот он тайком пилит кандалы на галере. А вот он через много лет даёт задание убийце. В голове умирающего работорговца сложилась полная картинка, теперь он знал, за что его убили.

Следом пошёл обратный поток, заставивший Келда вздрогнуть. Жизненная сила умирающего, его непрожитые годы переходили к убийце. После этого пошёл поток информации, который обычно складировался где-то на самом дне сознания и извлекался оттуда по мере необходимости, но Келду это было не нужно. Келд не нуждался в памяти работорговца, слишком много там грязи и крови, даже больше, чем обычно вмещает короткая человеческая жизнь.

Келд разорвал контакт, после чего увидел, что жертва, теперь похожая на мумию с безумными глазами, ещё подаёт признаки жизни, и всё так же страдает от боли. Он вытащил нож, чтобы перерезать горло, но потом решил, что не стоит терять форму. Снова посмотрев убитому в глаза, он на секунду вернул его в сознание. А потом нанёс свой удар.

Среди убитых им людей попадались учёные из разных миров, их знания он впитал с удовольствием и регулярно прокручивал в мозгу, пытаясь приспособить к известным ему реалиям жизни. Так вот, они позволяли научно объяснить суть ментального удара. Дело в том, что мозг человека обычно работает с загрузкой от трёх до пяти сотых своих возможностей. Так и должно быть, большего не нужно, когда он разгоняется хотя бы до одной пятой, наступает эпилептический припадок. Ментальный удар разгонял мозг человека до двух третей своей естественной мощности, тот, естественно, такой нагрузки не выдерживал и перегорал за пару секунд. Так получилось и сейчас, глаза его полезли из орбит, рот открылся в беззвучном крике, а из левой ноздри потекла струйка крови. Мёртвое лицо его постепенно наливалось синевой.

Дело было сделано, теперь можно возвращаться. Келд сложил приклад винтовки, спрятал её в чехол, который повесил на спину. Заказчик живёт в другом городе, предстоит долгая дорога.

Глава четвёртая

Келд

Путь занял два дня, никто его не потревожил, никто не пытался отомстить. Возможно оттого, что в этих местах были наслышаны о человеке с разными глазами. Вряд ли кто-то увязывал его с древней легендой (которая мало в чём соответствовала правде), просто знали, что с ним связываться опасно и невыгодно. У каждого поколения людей такая легенда складывалась заново.

Поэтому, благополучно добравшись до города на попутной повозке, что перевозила из портового города свежую рыбу, к счастью, в плотно закупоренных бочонках, но даже так от плаща Келда потом ещё долго несло рыбой. А уже в черте города, отыскав на самой окраине неприметный, но добротный дом с крепкой оградой из кирпича, осторожно постучался в калитку.

— Господин Агнус сейчас выйдет, — сообщила открывшая дверь молодая служанка.

— Не стоит заставлять доброго человека ждать, — послышался голос из дома. — Да и мне выйти гораздо труднее, чем ему зайти, болезни одолели. Проходи, Келд, в этом доме тебе всегда будут рады.

Когда Келд вошёл в дом, хозяин сидел за большим пустым столом, на котором стояла одинокая бутылка вина и полупустой стакан. Он присел рядом и какое-то время молчал.

— Скажи мне, что всё сделано, — попросил Агнус тихо.

— Всё сделано, и даже больше, — сообщил Келд.

— Больше? — на лице заказчика появился испуг. — Пришлось убить кого-то ещё?

— Да, двоих, но не беспокойся, за них платить не нужно, я убил их бесплатно, они мне мешали. Дело в другом: перед смертью он долго мучился, а я успел ему объяснить, чья месть его настигла. Объяснил так, что даже через много лет он это вспомнил.

— Спасибо тебе, Келд, — с удовлетворённым видом сказал Агнус. — Я о таком и не мечтал. Теперь словно дыра в моей душе закрылась. Спасибо и за то, что ты вообще взялся за моё дело, хотя, насколько я знаю, убийства по найму тебе не нравятся.

— Не нравятся, — согласился Келд. — Но здесь другой случай, убить его я не отказался бы и без денег.

— Почему? — спросил Агнус, но тут же немного подумал и рассмеялся странным каркающим смехом, в котором злорадство перемешивалось с сочувствием. — Как я мог этого не понять? Ты ведь тоже... Откуда ещё эта учёная тварь могла взять детей для своих мерзких опытов, как не на невольничьем рынке, ты тоже помнишь кандалы и кнут, помнишь, как был товаром. Так ведь?

Келд не стал отвечать, это было давно, настолько давно, что следовало забыть. Но он не забывал. За свою необычайно долгую жизнь он забыл больше, чем иной человек способен запомнить, но за эти воспоминания держался крепко. Забыть это означало забыть своё имя и вообще перестать быть собой.

— Как бы то ни было, а свою работу ты сделал, — продолжил Ангус, утерев слёзы. — Я тебя нанял, договорились о конкретной сумме, ты выполнил свою часть сделки, я выполняю свою.

На стол легли два увесистых мешка с монетами. Деньги у Келда были, за сотни прожитых лет он скопил немало, в разных местах мира лежали тайники с золотом, серебром и драгоценными камнями. Его тайники и его братьев, которым они не пригодились и не смогли спасти от смерти и того, что хуже смерти. Тем не менее, плату у заказчика он взял, отказываться было не с руки, а то, что есть, пусть полежит ещё, страховка на будущее, на самый крайний случай.

Уже на выходе, когда вежливая служанка широко распахнула калитку, Келд вдруг пошатнулся и скрипнул зубами. Было от чего. Поле зрения по краям заволокло розовым туманом. Он знал, что это такое, слишком хорошо знал. Предвестник. Приближается приступ, а ведь ещё рано. Трёх месяцев не прошло. Обычно перерывы между приступами были до восьми месяцев, а иногда и до года.

Выждав, пока туман рассеется, он вежливо попрощался с прислугой и шагнул на улицу. Предвестник — это ещё не сам приступ, таких будет ещё три или четыре. А до самого приступа в запасе неделя, возможно, дней десять. В самый раз, чтобы раздобыть лекарство.

Лекарство у него было, всего одна порция, но и это немало. Ещё полгода спокойной жизни. За эти полгода необходимо найти новую порцию, иначе... О том, что произойдёт если он не найдёт лекарство, думать не хотелось. Четверо его братьев умерли именно потому, что не смогли найти эликсир. Без своевременного приёма они впадали в неконтролируемую ярость, уничтожали всех, кто был рядом, но на этом не успокаивались и начинали наносить повреждения себе самим. Тот самый поводок, что придумал для них создатель.

Последнего Келд попытался спасти. Успел вовремя связать его, да не просто связать, а примотать толстыми канатами и ремнями к дубовой колоде, да так, чтобы он и пальцами шевелить не мог. Ярость не находила выхода, а потому его брат, впавший в безумие, только тихо подвывал, изредка разражаясь громкими криками. Эликсир был найден, но столь желанная доза пропала даром. Было слишком поздно, мозг больного не выдержал нагрузок, полный сил воин навсегда превратился в овощ с трясущейся головой. Помочь ему было невозможно, а потому Келд, любивший своего брата, не мог позволить ему так страдать. Он убил его и похоронил. А сам после этого всегда старался запасаться лекарством впрок.

На местном постоялом дворе для него придержали комнату, вот и сейчас, вернувшись после долгой отлучки, Келд поднялся к себе в номер, попутно попросив хозяина принести туда дополнительный светильник. Тот вопросов задавать не стал, уже через пять минут в номере стало гораздо светлее.

Дождавшись, пока хозяин уйдёт, Келд поставил на стол небольшой стеклянный пузырёк, пробка которого была запаяна оловом. В пузырьке этом содержалась прозрачная жидкость, занимавшая примерно треть объёма. "Эликсир Самуэля", так его и называли. Именно их создатель, Синерукий Самуэль придумал такое зелье, он справедливо полагал, что подросшие подопытные могут перестать ему подчиняться, а потому позаботился об их зависимости. Зелье долгое время было его личной монополией, никто в мире больше не знал его рецепта (а помимо рецепта следовало знать и способ изготовления, а также обладать достаточной квалификацией алхимика), исходя из этого, все восемь должны были умереть одновременно с ним, поскольку себя вечной жизнью создатель не обеспечил.

Однако, после его смерти секрет эликсира не умер, более того, алхимики научились его готовить ещё до того, как умер автор. Причины тому могли быть разными. По одной версии (которую они сами, Келд и его братья, дружно подвергали сомнению) Самуэль, чуя близкую смерть, передал секрет другим алхимикам, чтобы его дети продолжали жить. По другой же, кто-то из других мастеров просто смог заполучить образец и сделать анализ, а уже потом изготовить зелье самостоятельно.

Так или иначе, а зелье оказалось ценным, врачи и алхимики быстро выяснили, что этим же эликсиром можно было лечить почти все формы сумасшествия, даже безнадёжные. Не лечить, конечно, но снимать симптомы. Любого буйного психа можно было привести в чувство, а какая-нибудь семья аристократов вполне могла раскошелиться на дорогое лекарство, чтобы вернуть к жизни впавшего в маразм дедушку, который единственный знал, где находятся фамильные сокровища. Дедушка, впрочем, едва очнувшись, мог просто рассмеяться в лицо наследникам и заявить, что никаких сокровищ в помине нет, что он проиграл их в кости или спустил на вино и шлюх. Но это уже мелочи.

Стоил эликсир дорого, ингредиенты были редкими, а ещё реже попадались алхимики, обладающие достаточной квалификацией. Однажды Келд раздобыл все компоненты, тщательно изучил инструкцию, обзавёлся всей необходимой аппаратурой. И после этого у него получилась непонятная субстанция, которая на организм никак не действовала. Таких алхимиков можно было пересчитать на пальцах, они имели свойство стареть и умирать, или же переезжали на другое место, или начинали работать на секретную службу, короче, дать заказ было великой проблемой, которую не решали даже большие деньги. Сейчас Келд примет последнюю порцию, а следующие месяцы посвятит поискам новой.

Оторвавшись от любовного созерцания пузырька, Келд тяжело вздохнул и потянул из вещевого мешка небольшую плоскую шкатулку, внутренности которой были выложены мягким бархатом. В шкатулке лежал небольшой стеклянный шприц. Осторожно взяв двумя пальцами иглу, он привинтил её на место и воткнул в пробку. Когда-то давно эликсир требовалось употреблять внутрь, на это уходило полстакана. Теперь же, когда ювелиры изобрели шприц для инъекций, а алхимики научились делать относительно чистые растворы, ситуация сильно упростилась. Жидкости требовалось до первой отметки. Но сейчас в пузырьке больше и не было. Несколько капель, что не вобрала игла, были не в счёт. Если принять чуть меньше этого объёма, то эликсир не поможет, принимать больше нет смысла, это не продлит действие ни на минуту.

Перерыв между двумя инъекциями определялся непостижимым образом, от двух месяцев до одного года. Но исключений не было, рано или поздно появлялся всё тот же розовый туман, сообщая, что приступ на подходе.

Набрав жидкость в шприц, Келд поднёс иглу к пламени свечи, с его неуязвимым организмом никакое заражение не пугало, но впитанные знания лекарей говорили о том, что в тело можно втыкать только стерильный металл. Подождал, пока остынет, после чего, закатав левый рукав куртки, крепко сжал кулак. Все они, даже не обладая могучим телосложением, имели огромную телесную силу, позволяющую завязывать стальные прутья замысловатыми узлами. Мышцы на руке мгновенно вздулись буграми, а под кожей набухли толстые верёвки вен. Игла проколола вену, кровь под давлением попала в шприц и смешалась с раствором, а через секунду раствор был выдавлен в кровоток и разошёлся по телу.

Ничего особого он не почувствовал, просто стало жарко, на лбу выступил пот, по телу разлилась слабость, а перед глазами всё поплыло. Все эти эффекты пропали уже через несколько мгновений. Келд прижал место укола пальцем и откинулся на стуле. Чуть позже он промыл шприц заранее приготовленной водкой и снова убрал его в шкатулку.

В этом городе ему больше нечего было делать, теперь полагалось отправляться в столицу, искать там профессионального алхимика и пытаться попасть к нему на приём. Келд начал собирать вещи, когда в его дверь постучали. Стук был осторожным, очевидно, что тот, кто стоит за дверью, опасается входить или страдает патологической вежливостью. Пересев на другую сторону стола, Келд вынул и положил на колени револьвер, развернув его стволом к входу.

— Войдите, — сказал он негромко.

— С вашего позволения, — сказал вошедший, закрывая за собой дверь.

Тон его был подчёркнуто-вежливый, да только в то же время Келд сразу понял, что перед ним не простой человек. Как минимум, это должен был быть большой начальник, только пока неизвестно, в какой сфере. Уж не приятель ли недавно убитого работорговца?

— Я присяду? — говорил он с опаской, а значит, ему прекрасно было известно, с кем он имеет дело и насколько опасен собеседник, явно не хочет лишиться головы после неосторожного слова или движения.

— Присядьте, — Келд вспоминал хорошие манеры, доставшиеся от кого-то из убитых им аристократов. — Чем могу быть полезен?

Сидевший напротив человек был невысок, худощав и подвижен, тёмные волосы выдавали в нём южанина, но акцент был неуловим, грамотная речь выдавала выпускника гимназии, а может, и столичного университета. Одет он был в обычный дорожный костюм, подошедший бы купцу из небогатых, или разорившемуся аристократу, вот только костюм этот был совсем новым, скорее всего, сшили его только затем, чтобы этот человек мог сходить в гости к Келду, сыщику, убийце и охотнику за головами. Что же тогда он носит постоянно? Мысленно дорисовав гостю мундир, Келд понял, что не ошибся, именно, потом добавил значки секретной службы, и они подошли, как родные, только звание оказалось тайной, но уж точно не ниже полковника.

— Для начала представлюсь, — спокойно проговорил гость, положив руки на стол, чтобы продемонстрировать мирные намерения, руки его были тонкими, как у художника или музыканта, но Келд не сомневался, что гость умеет ими стрелять и резать глотки, других в секретной службе не держат. — Меня зовут Эразм Маззо, я из...

— Секретной службы, — закончил за него Келд.

— Вы хорошо осведомлены, — заметил Маззо. — Может быть ещё назовёте моё звание?

— Понятия не имею, я ведь вас вижу впервые, — Келд развёл руками и улыбнулся. — Полковник, наверное. Просто служба ваша у вас на лбу написана.

— Благодарю вас, учту на будущее, — Маззо был немного смущён таким поворотом событий, он, разумеется, не собирался скрываться от охотника, но вот так, сходу, потерять своё инкогнито — это было обидно. — Генерал. Генерал Эразм Маззо, помощник начальника имперской контрразведки. Четвёртое лицо в секретной службе и двенадцатое в Империи, если исключить наследственные придворные должности.

Келд с уважением кивнул. Надо же, какого полёта птица залетела к нему на огонёк. Маззо в свою очередь изучал реакцию на своё представление. Обычно, услышав о секретной службе, более того, о контрразведке, человек пугался, моментально вспоминая действительные и вымышленные грехи. Работали они предельно жёстко, располагали обширным штатом информаторов, выявленных изменников не щадили, пытки были обычным делом для получения информации, палачи обладали богатой фантазией, так что оказаться на пыточном столе не хотел никто. Вот только сидевший перед ним охотник не выказывал ни малейшего страха, наоборот, смотрел с ленивым интересом, как сытый кот смотрит на пробегавшую мимо мышку. Словно решает, стоит ли сомнительное удовольствие расхода сил на поимку. Впрочем, если всё, что говорят о нём легенды, — правда, то ему ничего не стоит встать и уйти, и даже притаившаяся за дверью группа захвата из четырёх человек не сможет ему помешать.

— Так о чём вы хотели со мной поговорить? — спросил Келд, воспользовавшись тем, что генерал замолчал. — И неужели это настолько важно, чтобы к никому не известному охотнику на людей приходил целый генерал тайной службы, пусть и переодетый в гражданское?

— К сожалению, да, — Маззо сложил руки в замок и крепко их сжал, словно бы это стимулировало мыслительный процесс. — Дело не то, чтобы важное, оно весьма деликатное, поскольку напрямую касается правящего семейства.

— Даже так? — Келд незаметно вернул револьвер на место.

— Именно, и, как вы понимаете, эти вопросы даже секретной службе доверяют с неохотой. Тем не менее, теперь у них возникла необходимость во мне, а у меня, в свою очередь, в вас. К сожалению, своими силами служба не справится.

— Так что случилось? — спросил Келд, которому витиеватые рассуждения никогда не нравились. — И что должен сделать я?

— Один человек, вот этот, — Маззо достал из внутреннего кармана сюртука фотографию и протянул её через стол. — Зовут его Роберт Виньер, он один из самых знатных людей Империи. Он совершил государственное преступление, потом сбежал, теперь же, как я полагаю, прошёл через одно из окон. Его задача — добраться до высокоразвитого мира, а потом вернуться с послами оттуда. Наша задача — помешать ему. В идеале следует перехватить его по пути туда, если не получится, то уже там, в крайнем случае, попытайтесь убить делегацию, что направляется сюда.

— Это будет нелегко, — Келд уже откровенно собирался послать генерала подальше, — тем более, почему именно я? В вашей службе нет хороших бойцов и сыщиков?

— Есть бойцы, есть сыщики, — Маззо состроил страдальческую физиономию, с такой только милостыню просить, правда, придётся снова переодеться. — Но по-настоящему хороших мало, а человек этот весьма опытный, чтобы его взять, понадобится взвод солдат, который мы, разумеется, отправить не сможем. Да и сыщики могут банально не успеть, беглец ведь всегда на шаг впереди. А вы удачно совмещаете в себе оба этих качества, непобедимый боец и следопыт, кроме того, владеете множеством языков и с лёгкостью открываете все проходы.

— Хотите убедить меня с помощью лести? — Келд усмехнулся.

— Ни в коем случае, — лицо генерала приобрело привычное меланхолическое выражение. — Я просто ответил на ваш вопрос, заинтересовать вас я предполагаю иначе. О таких реликтах, как вы, ходит много легенд, часть из них правдивы, часть преувеличены, а часть — откровенная ложь. Но я выяснил, что один слух всё же имеет под собой реальную подоплёку. Для нормального самочувствия вы должны регулярно принимать некий препарат. Это так?

— Допустим, — каменная физиономия Келда ничего не выражала, но внутри происходили противоречивые процессы.

— Более того, современной науке этот препарат прекрасно известен, называется он — кто бы мог подумать — Эликсир Самуэля, а дальше нетрудно домыслить, кто именно был его создателем, ибо второго великого алхимика с таким именем история не знает. Ваш синерукий папаша надёжно вас к себе привязал.

Последняя фраза была сказана торжествующим тоном, о котором Маззо тут же пожалел. Левая рука Келда сжалась в кулак, а в глазах мелькнул нездоровый огонёк. Внутри у генерала похолодело. Он переоценил себя, откуда было знать, как работает голова тысячелетнего человека. С возрастом люди становятся мудрее и спокойнее, но это обычные люди. Другие, необычные, прожив тысячу лет, могут и свихнуться. Сидевшему напротив человеку ничего не стоит убить его одним ударом руки, а потом расшвырять сопровождающих, которые ждут за дверью, и уйти в неизвестность, вернувшись снова тогда, когда о нём все забудут.

— Извините, если задел вас, — Маззо поспешил исправиться, — я просто пытаюсь подвести разговор к вопросу оплаты ваших услуг.

— Запомните на будущее, — Келд быстро справился с собой и говорил нормальным тоном, — что в разговоре со мной не стоит касаться таких вопросов, как моё происхождение, мои родители, как настоящие, так и воспитатель Самуэль, мои чувства к ним и моя зависимость от этого препарата. Я ни в коем случае не угрожаю вам, просто сообщаю, что эти темы мне неприятны.

— Я вас понял, так вот, если вы согласитесь выполнить задание, а я отчего-то уверен, что вы согласитесь, то, помимо суммы на дорожные расходы и всего необходимого, вы получите некоторое количество эликсира. Не очень большое, я только сейчас отдал приказ алхимикам, а с ингредиентами у них небогато, но три дозы они должны изготовить. Насколько я знаю, этого должно вам хватить на год.

— Когда как, — пожал плечами Келд.

— Так вот, это то, что вы получите для выполнения задания, когда же Роберт Виньер будет доставлен в канцелярию тайной службы, а при невозможности туда попадёт его голова (уж позаботьтесь о её сохранности), вы получите на руки восемь тысяч имперских цехинов. Кроме того, вам будет открыт внеочередной доступ к самым лучшим алхимикам, что сейчас состоят у нас в штате, они вне очереди будут готовить эликсир для вас. Правда, уже за деньги, но с деньгами у вас, насколько я знаю, особых проблем нет. Дело в том, что, при удачном исходе, я планирую обращаться к вам в будущем, если вы выполните это задание, я смогу убедить начальство в необходимости.

Келд не подал виду, но послать генерала хотелось ещё сильнее. Он ведь не просто предлагает заплатить самым необходимым продуктом, эта тварь всерьёз намеревается получить его в своё полное и безраздельное пользование. И никакое начальство он ни в чём убеждать не станет, Келд нужен ему одному, имея такого агента в подчинении, можно устраивать любые игры, вплоть до государственного переворота. Генерал кое-что не договорил, несказанным остался тот факт, что все алхимики Империи, так или иначе, под колпаком у секретной службы, если он откажется, то достать эликсир станет для него невозможно ни за какие деньги. Беспроигрышный вариант, вербовка удалась.

— Я согласен, — проговорил Келд, стараясь казаться невозмутимым.

— Я рад, — генерал встал из-за стола и показал на выход, — нас ждёт экипаж, к завтрашнему утру следует быть во дворце наместника. Там вам сообщат всё, что следует знать, выдадут необходимые расходники, после чего вы можете приступить к выполнению своего задания, а мы будем ждать вас с победой.

"Это задание я выполню, а когда я вернусь, то в течение следующих двух-трёх лет поубиваю всех ваших, кто только знал обо мне, уничтожу все документы, не оставлю никого, кто мог бы снова отдать приказ алхимикам, если понадобится, убью и самих алхимиков, кроме одного, при этом никто и не подумает меня искать. Нужно только слегка запастись эликсиром" — подумал Келд, хорошо, что генерал не умел читать мысли.

Глава пятая

Наместник Ундгольц

Наместник всё так же просиживал штаны на своём импровизированном троне. А что ему было ещё делать, ходить из угла в угол с его весом довольно утомительно, лежать постоянно тоже надоедает. Только здесь, на этом кресле, сразу и рабочем, и обеденном, и для отдыха, и для деловых переговоров, он чувствовал себя хорошо. Кресло это, насколько он знал, обошлось в такую сумму, что оплачивать пришлось не из казённых денег, а из своих. Не покрывала смета строительства дворца такой мебели. Но деньги были отданы не зря, мастера превзошли сами себя, теперь в этом кресле он чувствовал себя необыкновенно свободно, у него не затекали ноги, не уставала спина, он мог свободно вздремнуть, а мог и заниматься государственными делами.

Эти-то дела сейчас и ждали его в виде кучи сводок, донесений, отчётов, рапортов и доносов. Кипы бумаг, с печатями и без, занимали почти весь стол, и наместник был бы рад заменить их любимыми блюдами. Но обеденное время ещё не подошло, второй завтрак уже закончился, да и просто требовалось отдохнуть от еды, нельзя же всё время есть, даже если ты наместник, удовольствиям своё время.

В настоящий момент большинство бумаг его интересовали мало, их с успехом можно было скинуть на многочисленных заместителей и секретаря. То, что заинтересовало его больше всего, — донесение из провинциальной крепости, что стоит над вратами. Сводилось оно к следующему: два дня назад, точнее, уже три, поскольку письмо пришло вчера, некий человек, располагавший подлинными документами, попытался проникнуть к вратам. При этом командир крепости увидел в его бумагах несоответствие, которое однозначно указывало, что прибывший — шпион.

Всё бы ничего, но потом молодой офицер переоценил свои силы, попытавшись арестовать шпиона самостоятельно. Отделался сломанным носом, сотрясением мозга, а ко всему прочему шпиона упустил. Но молодого офицера винить не в чем, тут не только он бы ошибся. Роберт Виньер не из тех, кого можно легко арестовать. А в том, что это был именно он, наместник не сомневался. Внешний вид, манера говорить, умение драться, и даже наличие шпаги, с которой он не расставался. Тут уж лейтенант, надо отдать ему должное, постарался на славу, описав преступника до последней волосинки.

Сообщение было неприятным, но одновременно заряжало оптимизмом. Теперь есть исходная точка, та, от которой следует начинать поиски. Есть надежда, что поиски эти увенчаются успехом, тогда можно будет докладывать Его Величеству, вешать на грудь ордена, получать новые поместья и денежные пожалования. Особенно если Маззо таки приведёт того самого сверхчеловека, что умеет находить иголку в стоге сена и живёт вечно. А потом ещё и договорится с ним.

Ещё раз перечитав донесение, Ундгольц сложил лист пополам и придавил чернильницей. Откуда у него на столе чернильница? Наверное, секретарь забыл. Сегодня утром он приносил два документа на подпись, сунул наместнику перо, тот поставил закорючку, документы заверили печатью. Печать отправилась в сейф, вот он, огромный железный монстр в углу, перо секретарь спрятал в коробку, что держал в руках, а чернильница... точно, осталась стоять на столе.

Проведя небольшое собственное расследование о приключениях чернильницы, он услышал шаги в коридоре. Обычно о пришедшем докладывают, а если не доложили, то там такая особа, которая приходит без приглашения и докладывать о ней смысла нет, прогнать всё равно не получится.

Не нужно было догадываться по звуку шагов, тем более что шагов было много, гость явно не один. А если так, значит, Маззо привлёк на службу кого хотел, теперь можно надеяться...

— Разрешите, господин наместник? — генерал выглянул из-за плотной шторы, которая за неимением настоящей двери загораживала вход.

— Генерал секретной службы вполне может вламываться в покой наместника даже без стука, открывая дверь ногой. Вы, Маззо, просто ещё не вжились в новую должность, скромность вам не к лицу.

Маззо согласно кивнул и позвал кого-то из коридора.

— Проходите, наместник ждёт.

Человек, что переступил порог покоев наместника, отнюдь не выглядел грозным. Высокого роста, но не великан, крепок, но бывают и более крепкие. Лицо его было каменным и абсолютно ничего не выражало, глаза разного цвета тщательно осматривали стены покоев, словно пытаясь отыскать трещину на штукатурке. Волосы на голове были тёмными, но не чёрными, как и у большинства жителей Империи, обстрижены неровно, словно их откромсали ножом.

Одет странно. На нём длинный плащ тёмно-серого цвета, небрежно накинутый на плечи. Сделан из тончайшей кожи, хотя нет, не из кожи. С какого зверя можно содрать цельный кусок такого размера? Швов на плаще почти не было, а те, что были, носили чисто декоративный характер. Тут не нужно быть большого ума, чтобы догадаться, что плащ из синтетической ткани, которую умеют делать в развитых мирах. Она не промокает, сохраняет тепло и как бы не выдерживает пули.

Под плащом была надета куртка и брюки с карманами из плотной серо-зелёной ткани, которые он заправлял в короткие сапоги со шнуровкой. Сапоги, а скорее, ботинки, тоже были порождением технического мира, их подошва явно сделана не из кожи. Одежда сильно напоминала военную форму, не хватало только нашивок и погон. Единственным отличительным знаком была надпись, нашитая на груди слева. "U.S.Army". Что она означала, наместник понятия не имел, потом поинтересуется у Маззо, хотя он тоже может не знать.

— Добрый день, — сказал наместник, нужно было как-то начать разговор, иначе не получалось. С одной стороны, перед ним простолюдин, не имеющий титула и не занимающий никакую должность в государстве, с другой — этому простолюдину почти тысяча лет, он — живая легенда и, что самое неприятное, может прямо сейчас убить обоих, после чего спокойно выйдет из дворца. Поэтому привычное общение в этом случае мало подходило.

— Здравствуйте, — спокойным голосом сказал прибывший, лицо его было по-прежнему каменным, прочитать на нём что-либо было решительно невозможно. — Давайте перейдём сразу к делу, как я понял, нам всем нужно спешить?

— Разумеется, — как-то сдавленно произнёс наместник и потянул себя за воротник мундира, который и вправду был узковат для толстой шеи. — Вы уже знаете, кого нужно поймать?

— Мне показали картинку с его изображением, — спокойно ответил Келд. — Именно поймать?

— Я понимаю, — проговорил наместник уже бодрее, — что притащить его живым через врата будет непросто, поэтому предоставлю вам свободу действий, лучше, разумеется, поймать и привести. Если же такой возможности не будет, вы вольны его убить.

— Я вас понял, — снова без всяких эмоций проговорил Келд. — Мне нужно кое-что для успешных поисков.

— Излагайте, — наместник приготовился слушать.

— Деньги на расходы, много и желательно в золоте.

— Разумеется, — Ундгольц уже приготовил немалую сумму, которую потом собирался компенсировать за счёт имперской казны. — В разумных пределах, конечно.

— Ещё вот такие патроны, — Келд протянул руку и поставил на стол наместника патрон.

Маззо слегка изменился в лице, он ведь приказал обыскать гостя, охрана заглянула ему во все места, идиотизм, конечно, этот человек и без оружия опасен, но всё же лучше не искушать судьбу. А крупный металлический предмет пропустили.

— У нас есть такое в запасниках? — наместник поднял взгляд на генерала.

— Да, думаю, что-нибудь найдём.

— Мне нужно не меньше сотни, — добавил Келд.

— Постараемся найти столько, — проворчал Маззо, прикидывая, чего ему будет стоить посещение запасников, закрытых на кучу замков и с постоянной охраной, придётся, как минимум, выписать кучу бумаг и вступать в долгие переговоры с людьми, далёкими от проблемы. — Что-нибудь ещё?

— Эликсир, не менее трёх доз, я не знаю, сколько продлится погоня.

— Алхимики уже работают, я отдал приказ, нужное количество препарата будет готово к завтрашнему утру, — немедленно ответил Маззо. — Продолжайте.

— Остальное у меня есть, — ответил Келд.

— Что же, тысяча цехинов вас устроит? — снова спросил генерал.

— Устроит, кроме того, хотелось бы получить двадцать цехинов разменным серебром, не везде принимают золото.

— Всё получите в кассе, казначей уже предупреждён.

— Дальше, вам ведь нужны доказательства его смерти, уважаемый генерал Маззо говорил о голове?

— Если вас не затруднит, — наместник поморщился, тема была ему неприятна. — Нам, как вы понимаете, нужны гарантии. Если вы будете пребывать в мире с развитой техникой, то можете сделать фотографическую карточку, но так, чтобы у нас не осталось ни малейших сомнений в том, что работа сделана. Так, пожалуй, будет даже лучше.

— Я постараюсь, — сухо ответил Келд.

— В таком случае, если вопросов больше нет, можете отправляться в путь. Сначала в кассу за деньгами, патроны вам выдадут через пару дней, а после доставят в пункт перехода, которым воспользовался беглец, он уже покинул этот мир.

Келд, медленно развернувшись, ушёл, в голове его сейчас пульсировала мысль о том, не стоило ли убить обоих прямо сейчас, и останавливала его только догадка о страховке. Приказ алхимикам, скорее всего, уже отдан. Хватит ли ему времени действия последнего укола, чтобы переждать бурю? Нет, лучше пока делать покорный вид. А наместник, ещё некоторое время раздумывал над дальнейшими действиями. Потом, приняв какое-то решение, повернулся к стоявшему на месте генералу.

— Маззо, мне неприятен этот человек.

— Мне тоже, — отозвался генерал, глядя куда-то в сторону.

— Вы не понимаете! — наместник едва не подскочил, но тяжесть благородного зада помешала это сделать, — пока в нашем мире существует он, я спокойно спать не буду. Такой человек не должен существовать. Вы меня слышите?

— Так точно.

— Мне не нравится его взгляд, а когда я понимаю, что любые, самые тёмные замыслы он при желании может осуществить, меня и вовсе холодный пот прошибает, — наместник и вправду слегка вспотел, хотя в помещении было прохладно. — Он может натворить что угодно, убить императора, ограбить казну, передать секреты врагам. Может ведь?

— Думаю, это будет трудно, но такую возможность я бы не стал исключать. Его таланты даже мне до конца неизвестны.

— И тот факт, что вы нашли к нему ключ, меня нисколько не успокаивает. В других государствах найдутся алхимики, способные изготовить этот проклятый эликсир?

— Да, требуется алхимик высшего ранга, только у него получится, другие просто израсходуют материалы. За пределами Империи таких... — Маззо что-то подсчитал в уме. — Думаю, что найдётся три или четыре человека. Добраться до них сложно, они также состоят на службе, это займёт немало времени, но...

— Вот именно, что но, у него остаётся шанс, — наместник расстегнул воротник мундира и вздохнул с облегчением. — Полагаю, что вы должны...

— Я всё сделаю, — перебил его Маззо. — Как только мы получим доказательства смерти Виньера, я немедленно приму меры. Думаю, стоит обратиться к тем же алхимикам, чтобы в очередную дозу эликсира включили смертельный яд.

— А яды на него действуют? — с подозрением спросил Ундгольц.

— Опыты никто не ставил, но думаю, что парализовать мы его сможем, а дальше просто убьём. Бессмертных нет.

— Да, согласен, но сначала пусть убьёт Виньера, пока что он — наша главная проблема. Император уже который день шлёт сообщения, требует крови и жертв, а у меня только это. Постараюсь его убедить, что принятых мер достаточно.

— Вы уж постарайтесь, — ответил Маззо и поспешил откланяться.

Глава шестая

Виньер

Новый мир встретил его пасмурной погодой. К счастью, было достаточно тепло, на дворе конец весны или начало осени, сложно сказать определённо. Да и не было у него никакого желания знакомиться с местным календарём. Этот мир он знал исключительно по секретной энциклопедии. Мир как мир, ничего необычного, в целом, похож на его родной, разве что, техника развита слабее, и такой огромной Империи здесь нет, а есть куча государств помельче.

Главным препятствием мог стать язык, но тут Виньера должны были выручить природные способности. Ещё за полгода до всех событий, когда замысел только родился в его голове, он старательно изучал языки иных миров, словари которых, довольно подробные, хранились в государственном архиве. Доступ в те архивы был далеко не у всех, но происхождение Виньера открывало почти все двери.

А способности к языкам у него были, притом, что часть иномирных языков похожа на знакомые ему, те же самые обороты, принципы построения предложений, даже часть слов совпадает. Объясниться он сможет, а дальше все проблемы решат деньги. Если же денег будет недостаточно, можно прибегнуть к насилию, это он тоже умеет.

Осмотревшись на местности, Виньер направился в сторону ближайшего населённого пункта. Небольшой городок, скорее, даже село, только издали выглядит внушительно, приземистые домики сложены из крупных каменных глыб, даже крыши капитальные из толстых брёвен. При этом живут здесь самые обычные небогатые крестьяне, к чему им такие сложности, если можно строить просто деревянные дома или даже глиняные мазанки?

По дороге Виньер начал вспоминать подробности. Точно, в этом мире происходят странные погодные явления, что-то вроде всемирной бури, что, начинаясь на экваторе, несколько раз проходит спиралью по всему полушарию, чтобы потом затихнуть у полюса. Буря настолько сильная, что местные жители строят для себя подземные убежища, где укрываются в опасный период, а дома приходится строить именно так, чтобы потом обходиться минимальным ремонтом. Стихийное бедствие происходит один раз в году и занимает пару недель. Интересно, не попал ли он именно в такое время?

Впрочем, никаких чрезвычайных приготовлений он не увидел. Местные жители занимались привычным делом, кто-то грузил на телеги мешки с зерном, кто-то катил бочки с неизвестным напитком. Исходя из того, что зерна было много, Виньер сделал вывод, что сейчас осень, как раз после уборки урожая.

Некоторое время он стоял, осматриваясь. Потом, вычленив из толпы серьёзного мужика, который осуществлял руководство процессом, решил, что это местный староста, и решительно направился к нему.

— Позвольте спросить вас, господин? — обратился он, с трудом припомнив слова местного языка.

Староста — суровый мужик лет пятидесяти, небольшого роста, но необычайно широкий в плечах, лысый как колено, но с длинной окладистой бородой. Одет он был в тёплый, не по погоде, овчинный тулуп, который, чтобы не сопреть, расстегнул на груди. Он поднял глаза на непривычного гостя, окинул его подозрительным взглядом с ног до головы, после чего ответил густым басом:

— Спросить? Ну, спроси, только скажи сперва, сам-то откуда взялся? — на этих словах Виньер облегчённо вздохнул. Язык этот был ему хорошо знаком, более того, в его мире на нём разговаривали в одном из отдалённых районов Империи.

— Мне нужен транспорт, могу я нанять кого-то, кто отвезёт меня... — он повертел головой. — На запад, да, на запад, около двухсот миль.

Староста некоторое время молчал, всё так же подозрительно поглядывая на пришлого. Сообразив, что так и не ответил на вопрос, Виньер начал на ходу придумывать:

— Я путешественник, с востока, прибыл издалека и местных порядков не знаю, мне нужно нанять экипаж. Или лодку, если можно добраться по рекам.

— Путешественник, — староста смотрел с откровенным недоверием. — Допустим. А чего тебе там понадобилось?

— Ничего, я ведь говорил, путешествую, узнаю разные места, встречаюсь с разными людьми.

Староста вздохнул.

— Ничего, что время сейчас осеннее? Две недели осталось, может, и меньше, скоро ты вообще никого не встретишь, а потом тебя на двести миль ветром унесёт.

— Я забыл о времени, — признался Виньер, надо же было так попасть. — Но ведь за две недели можно успеть добраться туда, а там уйти в убежище, так ведь?

— Вот только где найти того дурака, который тебя куда-то повезёт? Сейчас все делом заняты, припасы хоронят, скотину гонят, жильё укрепляют, некому перевозками заниматься. Купцы и те все дела свернули, сидят по норам и ждут. Потом, как буря пройдёт, ещё недели две сидеть будут, потому как дожди, град и буреломом всё завалено. Откуда ты вообще такой взялся, что я тебе это рассказываю? Словно вчера родился.

— Да знаю я о бурях, только с календарём запутался, думал, времени ещё много, да и у нас по-другому поступают.

— Это как же? — удивлённо спросил староста.

— Ну, — Виньер сам был не рад, что сболтнул лишнее. — Там убежища рядом с домом, уходят в самый предпоследний день, все свои припасы так и хранят под землёй, никаких особых приготовлений у нас не бывает. Пришло время — все спрятались, прошла буря — вышли наружу и снова живут, как раньше.

— Так то у вас, — проворчал староста, но, видимо, такое объяснение его удовлетворило. — А у нас вот так.

— Так что с транспортом? — напомнил Виньер.

— Тут я тебе не помощник, — староста развёл огромными ладонями, каждая из которых вполне могла заменить лопату. — Если уж так припекло, ступай вон туда, там, за самым лесом, большая река будет, а на реке пристань. Оттуда товары возят в разные места. Может, кто ещё и задержался, по-разному бывает, да только речники тамошние — народ опасный, веры им никакой нет, нас-то, местных, они только обжулить могут, монету порченую подсунуть, товар гнилой или ещё чего. А с тобой могут и покруче обойтись. Ты, когда с ними договариваться будешь, старайся деньгами особо не хвастать, вынул пару монет, показал, вот и ладно. Ну, и в пути всё время будь готов, не спи, не ешь, только за командой смотри.

— Спасибо за совет, — кивнул головой Виньер, собираясь уходить.

— Не за что, — отозвался мужик. — Ты вот ещё что, как прибудешь на пристань, найди там такого Выдру, он, вроде как, распорядителем там служит, за порядок отвечает. Передай от меня письмо, сейчас напишу. А попутно изложи свою беду, пусть присоветует чего, он с тамошними людьми близко знаком, глядишь, нормальных речников найдёт.

У старосты слова с делом не расходились. Тут же оставив все дела на погрузке, он отправился в ближайший дом. Грузчики, увидев, что начальства нет, блаженно расслабились и присели на мешки. Кто-то даже подремать завалился, другие вынули трубки и принялись набивать табаком.

Появился староста минут через двадцать, протянул Виньеру свиток жёлтой бумаги и сказал напутственно:

— Вот это письмо, как отдашь, спроси, что сам хочешь. Он уже подскажет.

Ещё раз поблагодарив старосту, Виньер откланялся и поспешил покинуть деревню. За его спиной грузчики, с новыми силами приступили к работе, а начальник продолжил их понукать, порой используя такие слова, перевода которых Виньер не знал. Сколько нужно идти до реки староста не сказал, надо полагать, немного. С другой стороны, тогда бы он отправил письмо с любым мальчишкой, а тут воспользовался помощью постороннего человека. Стало быть, или упомянутая пристань находится далеко, так, что до ночи он не доберётся, или же места опасные, и мальчишек туда посылать не стоит.

Как бы то ни было, а Виньер особого выбора не видел. Добираться до нужного места пешком, тем более что с такого расстояния амулет указывал направление очень приблизительно, с точностью в пару десятков миль, ему не хотелось. Не стоило забывать, что буря начнётся скоро, может просто не успеть. Можно было найти убежище, куда его пустят, хотя бы и за деньги, отсидеться там положенные две недели, а затем продолжить путь уже после прохождения бури. Вариант неплохой, если не думать о возможной погоне. Вот если удастся проскочить раньше, перед самой бурей, то погоня завязнет, а потом и вовсе потеряет след и отстанет. Отличный вариант, но для его осуществления требуется транспорт. В идеале, найти скаковую лошадь, да только кто же её даст пришлому человеку, только покупать, а денег не напасёшься.

Лес, через который пришлось идти, выглядел странно. Деревья-великаны, многократно изломанные, при почти полном отсутствии подлеска. Ожидаемого бурелома не наблюдалось, видимо, местные жители растаскивали на дрова всё, что могли найти. Интересно, а как животные? Домашнюю скотину люди прячут с собой в убежища, а как быть диким? Волки, медведи, лисы. Кто-то может переждать в норах и пещерах, а куда податься, например, лосю? Впрочем, звери, в отличие от людей, могут массово и быстро мигрировать. Если он правильно понял, то буря, по сути, одна, или несколько, но в любом случае быть в нескольких местах одновременно она не может. Тогда можно подгадать момент, чтобы переместиться туда, где буря уже прошла. Почему люди так не могут? Они не так легки на подъём, а область прохождения вихря каждый год меняется. Или всё не так? Домысливание — не самый лучший способ получения информации.

Его гипотеза о массовых миграциях четвероногих подтвердилась через пару часов, когда невесть откуда взявшиеся зайцы широким фронтом промчались мимо него, даже не мимо, желание поскорее свалить из опасной местности было так велико, что напрочь лишало зверьков инстинкта самосохранения. Самые отчаянные перепрыгивали через ноги Виньера и мчались дальше. Но не все. Парочку особо крупных при этом постигла неудача. В мешке у него остались только сухари, совсем немного, неизвестно, сколько займёт дорога, но сытный ужин не помешает никогда. Рапира дважды поднялась и опустилась, прикалывая к земле упитанные тушки. Нечестно так, они не в лучшем положении, их гонит стихия. А чем он отличается от них? Его тоже гонят, он тоже бежит, не разбирая дороги, и над ним точно так же нависла угроза.

Как и следовало ожидать, до пристани он в этот день не добрался, мелькнула мысль, что сбился с пути, но направление он выдерживал, амулет действовал не хуже компаса, да и пройти мимо большой реки, преграждающей дорогу, было сложно. Пришлось остановиться на ночлег. Он бы предпочёл встать на постой в гостинице, да только они сейчас тоже стоят пустые, так что мягкие кровати и чистое бельё отменяются, равно как и вкусный ужин.

К местным деревьям он никакого почтения не питал, а потому смело отломал пару сучьев, удивляясь твёрдости древесины, разложил небольшой костёр и, насадив освежеванные и выпотрошенные тушки зайцев на клинок рапиры, принялся запекать. Процесс был трудоёмким, углей было мало, а пламя норовило обуглить верхние слои мяса и оставить сырыми нижние. Часа через два, когда от костра осталась небольшая россыпь углей, а страдающий желудок Виньера от нетерпения подпрыгивал к самому горлу, терпение лопнуло, стащив обе тушки с вертела, он принялся жадно грызть мясо, что подгорело сверху и осталось сырым внутри. Соли у него с собой не было, нужно будет купить при случае, а пока придётся обходиться тем, что есть.

Но тут отблески угасшего костра высветили в ближайших зарослях огромную фигуру, она напоминала волка, вот только не бывает таких волков. Хотя, это в его мире не бывает, а здесь... Может быть, всех мелких волков уносит буря, а остаются только крупные. Улыбнувшись собственной мысли, он сгрёб охапку прошлогодних листьев и бросил их поверх углей угасающего костра. Через пару мгновений взвилось яркое пламя.

Так и есть, волк. Огромный, неправдоподобно крупный волк, стоит за деревьями, буквально в двух шагах, и смотрит на него немигающими жёлтыми глазами. Некоторое время они играли в гляделки, волк, очевидно, был сыт, поскольку не делал никаких попыток атаковать. Складывалось впечатление, что зверю просто интересен человек, который так бесстрашно остановился один в лесу.

Виньер бросил в костёр ещё одну охапку листьев, на этот раз с мелкими веточками, прогорят не так быстро.

— Иди сюда, — сказал он негромко и протянул вперёд вторую тушку зайца.

Волк, некоторое время подумав над его словами, вышел из-за деревьев и направился к нему. Огня он по-прежнему опасался, а потому зашёл с другой стороны, присел рядом, всё ещё с недоверием глядя на странного человека. Виньер с некоторой опаской протянул ему половину добычи. Волк, тоже опасливо присматриваясь, вытянул шею и принял из рук человека мясо. Некоторое время они молча ели, при этом волк громко хрустел разгрызаемыми костями. Закончили трапезу одновременно. После этого Виньер подбросил ещё мелких веток и листьев в костёр, после чего завалился на заранее расстеленное одеяло. Спать на земле, пронизанной толстыми корнями, было неудобно, но привыкший к походной жизни Виньер мог терпеть лишения. Волк, всё так же безразлично улёгся рядом, стараясь как и прежде держаться от огня на почтительном расстоянии.

Утром волка уже не было, а в воздухе висела противная мелкая водяная взвесь. Погода ощутимо портилась. Возможно, это предвестник грядущей бори, а может быть просто дождь, что не долетал до земли.

Встав на ноги, Виньер продолжил путь. К реке он вышел после обеда, изрядно проголодавшись и сбив ноги, земля здесь была на удивление каменистая с повсеместными выходами гранита на поверхность. Река была широкая, полноводная и вполне судоходная, несколько вёсельных баркасов он разглядел с большого расстояния. Скоро нашёл и саму пристань, которая располагалась всего в полумиле выше по течению, кроме пристани там располагался небольшой посёлок. Домов на двадцать или даже меньше, трудно было рассмотреть со стороны, причём, дома были точно такие же, капитальные, которые не сможет разрушить буря.

Подойдя ближе, он расслышал стук множества молотков, в домах располагались мастерские, навскидку это были кузница, скорняжная, а попутно производство древесного угля. А на самой пристани толпился народ. Тут тоже была заметна нездоровая суета, все старались поскорее нагрузить суда и отбыть, пока не началось. Остановившись на окраине, Виньер поймал за рукав пробегавшего мастера (судя по почерневшей роже, кузнеца или угольщика) и спросил:

— Скажите, уважаемый, где мне найти Выдру?

— Выдру? — мастер презрительно сплюнул в сторону. — Вон он, в тулупе, на самой пристани, кровопийца.

Мастер указал в нужном направлении кривым грязным пальцем.

Означенный персонаж явно не пользовался популярностью. Выдра обнаружился именно там, где указал мастер, он чем-то напоминал старосту деревни, и тоже был одет в тулуп, но в отличие от могучей фигуры старосты, этот персонаж был болезненно тощим, так, что даже тулуп смотрелся на нём чужеродным предметом, туда таких выдр можно было затолкать троих. Вытянутое лицо с седыми бакенбардами и блестящей плешью, хитрые бегающие глаза. На лбу было написано, что это хитрозадый купец, мастер по обману доверившихся.

— Простите, это вы — Выдра? — спросил Виньер, осторожно подходя сзади.

— Что? — голос был скрипучий и противный. — Да. Я и есть он. А чего надо?

— Староста из деревни (Виньер так и забыл спросить его имя) передал письмо.

Из рукава тулупа высунулась тонкая костлявая рука, похожая на бледную лапку паука, схватила свиток и поднесла к лицу. Некоторое время он, подслеповато щурясь, читал текст, потом, поднял взгляд на Виньера и, скорчив недовольную гримасу, сказал:

— А чего он тебя послал? Такие вещи самому надо. В общем, так. Писать я ничего не буду, у меня бумаги мало, передай ему на словах...

— Я не почтальон, — перебил его Виньер. — Просто оказал услугу хорошему человеку, возвращаться в деревню я не намерен, а здесь хочу нанять лодку.

— Не почтальон? Не намерен? — Выдра пожевал тонкими губами и спросил. — А лодка тебе зачем?

— Отвезти меня на двести миль к западу. Вон туда, — он указал пальцем. — По реке я смогу это сделать?

Сможешь, конечно сможешь, только вот... Сам знаешь, какое время. Все торопятся, лодки товаром набивают доверху, а тебя мало кто согласится взять.

— Я заплачу, мне не нужны роскошные условия, я хочу просто быстрее добраться, до того, как начнётся буря.

Через некоторое время, получив золотой цехин, Выдра всё-таки выдал идею. Конкретно сейчас на пристани стояло небольшое парусное судно. Загрузиться оно должно было завтра к вечеру, груз небольшой, бочонки с водкой и больше ничего. О команде только ничего сказать не может, люди новые, выглядят мутно, придётся ухо держать востро, не ровен час, пристукнут и в воду спустят.

Чего-то подобного Виньер и ожидал, но выбора не было никакого, он согласился и отправился знакомиться с командой. Таковая оказалась поблизости, точнее, под пристанью. Восемь крепко поддатых мужиков откровенно разбойничьего вида.

— Добрый день, — поздоровался он, тщетно пытаясь выделить в общей массе старшего.

— И тебе не хворать, — произнёс один, тощий, в овчинной душегрейке, из которой торчали длинные худые руки. Лицо его почти полностью скрывала войлочная шапка. — Чего хотел?

— Я слышал, что вы завтра отбываете на запад. Я плохо знаю эту местность, но мне тоже надо туда. Можно поинтересоваться, насколько далёк ваш путь?

— Далёк, два дня добираться. Или три, если ветер слабый.

— Отлично, что нужно, чтобы вы взяли меня с собой?

— Деньги нужны, ну и так, по мелочи, в дороге молчать и нос свой никуда не совать. Идёт?

— Идёт, — согласился Виньер, меньше всего ему сейчас хотелось вмешиваться в местные дрязги.

— Пять золотых, — очнулся второй речник, небольшого роста, крепкий, с огромной гривой нечесаных чёрных волос, в которых запуталось немало мусора.

— У меня столько нет, — Виньер с виноватым видом развёл руками. — Могу дать четыре и ещё одну наберу серебром.

— Эх, себе в убыток, — проворчал тот, что был в шапке. — Давай две в задаток, завтра отплываем, вечером. Если товар раньше привезут, то раньше и выйдем. Никуда не пропадай, а то без тебя уйдём. Харчи свои, место тебе предоставим.

Виньер кивнул, отдал два золотых цехина и пошёл обратно, желая пока осмотреться в деревне. Цехины капитан речников принял с подозрением, здесь явно привыкли к другим деньгам, но вес у них был нормальный, возможно, даже больше, чем у местной монеты, да и чистота металла бросалась в глаза.

Первым делом он зашёл в кузницу, где полуголый кузнец, одетый в кожаный фартук, старательно расплющивал на наковальне раскалённую заготовку. Небольшая кувалда совершала короткие отточенные удары, от которых кусок металла на глазах приобретал нужную форму.

— Извините, что отвлекаю, — громко сказал Виньер, пытаясь перекричать удары молота. — Мне нужен нож, то есть, боевой кинжал, вы умеете такое делать?

— Я всё умею, — кузнец недобро посмотрел из-под густых бровей. — Тебе какой сделать?

Это был немолодой могучий дядька с атлетическим телом, заросший густыми чёрными волосами, что покрывали всё тело, переходя на голове в густую бороду и чёрную гриву.

— Могу нарисовать, — предложил Виньер. — Мне нужно к завтрашнему дню.

— Можно и сегодня, — кузнец протянул ему кусок гладкой доски. — Рисуй.

Осмотрев чертёж мудрёного ножа, кузнец хмыкнул, потом поднял глаза на заказчика.

— Есть сталь, хорошая, из Огненной горы, ничего лучше не придумать, если согласен, то два золотых.

Это был явный грабёж, впрочем, Виньер не знал, что такое сталь из Огненной горы, очень может быть, что большой дефицит, потому и стоит так дорого. В целом, расстаться с цехинами было не жалко, нож сейчас точно важнее.

— Согласен, — сказал он со вздохом.

— Сядь вон там, — приказал кузнец, указывая на невысокий чурбак, стоявший в углу. — Смотри, всё без обмана.

Он вытряхнул из большого мешка кучу разнообразного железного хлама, отыскал среди него небольшой брусок, который бросил в горн. Следом подсыпал угля и взялся за меха.

— Может, помочь? — спросил Виньер. В его мире у кузнеца всегда был помощник, который и занимался второстепенными делами.

— Помоги, только не усердствуй, — сказал кузнец. — Тут только докрасна калить нужно, сталь эту так куют.

Когда брусок стал ярко-красного цвета, кузнец подхватил его клещами и положил на наковальню. Тут уже помощь Виньера не понадобилась, он просто не успевал бы вертеть заготовку с такой скоростью. Удары молота сыпались один за другим, а раскалённая сталь принимала тот самый облик. Нож имел широкий листовидный клинок с продольным гребнем по центру. У основания клинок имел ширину в два пальца, потом расширялся до трёх, а потом сводился на кончик. Гребень в центре, где сходились грани, тоже сильно выступал в середине и спускался на концах, это позволит править клинок, всегда выдерживая угол заточки.

Когда-то у Виньера уже был такой кинжал, который он не раз опробовал в бою. Обоюдоострый листовидный клинок наносил страшные раны, а если воткнуть его на всю длину, то рана точно будет смертельной, такая форма позволяла рассекать надвое внутренние органы.

Скоро клинок принял свою окончательную форму, что говорило о высоком мастерстве кузнеца, большинство изготавливало ковкой только плашку, из которой потом вытачивался клинок, этот же полностью создал форму ударами молота.

— Сойдёт? — спросил он, сунув изделие под нос заказчику.

— То, что нужно, — согласился Виньер, осматривая изделие со всех сторон. Длина была чуть меньше, чем у прошлого ножа, а грани были чуть вогнутые и при этом абсолютно симметричные, несмотря на то что кузнец не пользовался никакими измерительными приборами, всё отмеряя на глаз. Такое мастерство пропадает в богом забытой деревне.

— До вечера отшлифуем и заточим, ученик займётся, — объяснил кузнец, бросая клинок в воду, — рукоятку тоже он будет мастерить. Из рога большого ворла.

Виньер понятия не имел, кто такой ворл и насколько он большой, но, по всей видимости, его рог был популярным материалом для рукоятей кинжалов.

В перерыве Виньер смог оценить местную корчму, где кормили вкусной ухой из речной рыбы, а к ней прилагался чёрный хлеб в изобилии, предлагали ещё порцию водки, но пить он не стал, сейчас ему нужна была ясная голова. Потом, за неимением лучшего места для отдыха, вернулся в кузницу, работа кузнеца выглядела завораживающе, на неё можно было смотреть вечно.

Сам кузнец сейчас занимался своими делами, мастерил какие-то скобы, надо полагать, для крепежа корабельных досок. Зато появился ученик, который старательно шлифовал готовый кинжал, а тот постепенно приобретал зеркальный блеск.

Через пару часов (работал парень без отдыха) шлифовка была закончена, настал черёд рукояти. В куске рога было высверлено круглое продольное отверстие, в которое с усилием входил хвостовик клинка. Потом с помощью точильного круга ей придали нужную форму, чуть позже клинок был вмонтирован в глиняную форму, куда потом залили бронзу из керамического тигля, тут уже у ученика не хватило рук, пришлось мастеру помогать. Полчаса работы напильником сделали бесформенный слиток бронзы вполне удобной гардой, которую тоже предполагалось отшлифовать. После этого хвостовик снова вбили в кусок рога, а с противоположной стороны залили свинцом, излишки которого образовали навершие. Рукоять стала тяжёлой, как раз для того, чтобы при работе клинок "прилипал" к ладони.

После долгой доводки Виньер получил готовый кинжал, почти такой, как и хотел. Теперь он стал намного опаснее, а значит, вероятность доплыть до места с ненадёжной командой возросла. Оставалась только чистовая заточка, которую проводил всё тот же ученик. Сначала на грубом бруске, потом на мягком, который смазали маслом, потом на ремне. В конечном итоге, взяв кинжал в руку, Виньер провёл лезвием по щеке, четырёхдневная щетина осыпалась вниз.

— Отлично, — прокомментировал он. — Возьмите.

Вместо двух цехинов он протянул четыре, и добавил:

— Один отдайте ученику.

Глава седьмая

Виньер

Судно вышло в путь уже после обеда. Речники, хоть и по-прежнему пьяные, дело своё знали, а торопливость в это время года свойственна всем. Как только те самые бочонки с водкой покинули телегу, их тут же перехватили грузчики, а через пять минут драгоценный груз уже стоял на палубе судна.

— Не передумал? — спросил капитан, тот самый, в шапке.

— Нет, мне нужно туда добраться, непременно нужно.

— Прошу на борт, — сказал капитан и тут же потерял интерес к пассажиру.

Вместо этого он начал гонять по палубе своих людей, отдавая им мудрёные приказы. Виньер был немного знаком с морским делом, но у речников были свои термины, к тому же его знание языка не распространялось на лексикон моряков.

Как бы то ни было, а уже через четверть часа над судном взвился парус голубой расцветки, который тут же наполнился ветром и потянул снявшийся с якоря кораблик вверх по течению. Бочонки постепенно перетаскивали в трюм, при этом Виньеру предложили спать на палубе, где, собственно, спать будут все, кроме капитана, имевшего крошечную каюту на корме. Трюм представлял собой простую нишу под палубой, где передвигаться можно было, исключительно согнувшись пополам. Когда туда относили бочонки, под ногами матросов регулярно гремело что-то железное. Сделав вид, что хочет прогуляться, Виньер прошёл на корму и боковым зрением заглянул в трюм. Света было мало, но цепи, лежавшие на полу, он увидел. Почему их не уберут? Размышления на эту тему не отняли много времени, ответ был прост: их нельзя убрать. Цепи эти прочно вмонтированы в борт судна, это кандалы, в которые заковывают раба или заложника.

Оставалось только понять, команда приготовила ему такую же участь, или этот корабль используется ими для разных нужд. А вопрос не праздный. При желании, он сможет положить всю команду, даже не вынимая пистолет. Вот только управлять таким судном он не умеет, корабль сядет на мель или просто затонет. В конце концов, они сейчас движутся против несильного, но всё же течения, а для этого нужно постоянно работать с парусом, чего он один делать никак не сможет. Что тогда? Опять же, если они всё же собрались его похитить, продать в рабство или требовать выкуп с родственников, когда они это сделают? Вряд ли сразу, скорее всего, этой ночью, когда он будет спать.

Присев у борта, Виньер задумался. Придётся сегодня не спать. А завтра? Две бессонные ночь плохо повлияют на его способность к драке. Если же они соберутся его вязать только на третью ночь, то он, скорее всего, проиграет.

А стоит ли дожидаться третьей ночи? Пути их пока совпадают, но уже к завтрашнему вечеру он пройдёт достаточное расстояние, чтобы покинуть судно и отправиться дальше пешком. Точно, так он и сделает. Только для этого нужна остановка, а остановок корабль не делал. Спали речники по очереди и питались сухомяткой.

Повернувшись так, чтобы боковым зрением видеть действия команды, Виньер стал смотреть на воду. Река была достаточно полноводной, вот только на ней регулярно встречались перекаты. Река в таких местах разливалась широко и ощутимо мелела, настолько, что даже такое небольшое судно с плоским дном вынуждено было пробираться по узкому фарватеру в середине. Если прыгнуть за борт в таком месте, погрузиться можно максимум по пояс. Но это не так страшно, потом он дойдёт до берега и обсушится, оставив команду с носом.

Первый раз он прилёг ещё засветло, выбрал удобное место на носу, куда обычно никто не заходит, прилёг прямо на палубу, положив под голову рюкзак и накрывшись одеялом. Солнце пригревало, спать хотелось сильно, но чувство опасности не отпускало. Пришлось ему закрыть глаза и делать вид, что спит.

В итоге он всё же заснул, а уже через полчаса или около того проснулся, услышав тихий скрип палубных досок, кто-то приближался. Виньер не стал открывать глаза, разглядел сапоги капитана, которые были всё ближе.

Решив, что дальше притворяться ни к чему, он открыл глаза. Капитан остановился в одном шаге от него, глаза его смотрели куда-то в сторону, а в руке была увесистая палка со стальным крючком на конце. Сделав вид, что увидел всё, что ему было нужно, капитан отошёл назад и бросил палку одному из матросов.

Картина вырисовывалась ясная, они точно решили его захватить, при этом будут использовать самые примитивные средства, как то: удар по голове тяжёлым предметом с последующим заковыванием в кандалы. Вот только крови и лишнего шума не хотят, поэтому и ждут, пока заснёт. Ну, ждите.

Ближе к ночи рядом с ним сел один из членов команды. Это был наиболее прилично выглядевший персонаж, довольно молодой, облик которого хранил тень интеллекта, короткая бородка на круглом лице аккуратно подстрижена. Сам он больше походил на крестьянина, зажиточного крестьянина, который всю жизнь хорошо питался, высокого роста, широкий в плечах и при этом довольно подвижный, а руки его, совершенно очевидно, могли гнуть подковы. Когда начнётся драка — а она неизбежно начнётся — валить его предстоит первым. Остальные опасений не вызывали, разве что сам капитан, да и тот богатырской комплекцией не отличается.

— Скажи-ка мне, путешественник, а как твоё имя? — спросил матрос, присаживаясь рядышком.

— Дрего Вассер, — назвался Виньер, выдумывать что-то новое не было ни сил, ни желания. — А к чему ты спросил?

— Да так, — матрос некоторое время помялся. — Просто интересно узнать, кто с нами плывёт. Странное у тебя имя. А откуда ты? Родня у тебя есть, друзья?

Спросил бы сразу, есть ли те, кто даст за тебя выкуп. Святая простота, они так в себе уверены, что уже сейчас прикидывают его цену. Ну, дело хозяйское. Завтра их планы поменяются, а если кто-то будет не согласен, то ему же хуже.

— Я с востока, далеко отсюда, в пути уже много месяцев, — начал рассказывать легенду Виньер. Рассказывать подобное он любил и умел, недаром в разведке служил, там пользовались популярностью бойцы, умеющие складно врать. — Родственники у меня есть, но им нет до меня никакого дела.

— Как это? — не понял собеседник. — Родственники, и вдруг дела нет. У нас такого не бывает, родню никогда бросать нельзя.

— У вас многое иначе, — Виньер сделал свой голос печальным. — Я изгой, тот, кого исключили из рода, моё наследство получили младшие братья, а сам я был вынужден бежать, иначе меня бы убили.

— Вон как, — матрос солидно покивал головой. — А чего ты там натворил?

— Не натворил, а только хотел натворить, хотел помириться и завязать отношения с теми, с кем давно враждовали, вызвался быть послом, захотел дружбы с ними, не для себя, для всех. Но мне запретили это делать, тогда я попытался сам и... теперь я изгой.

— Понятно, — голос матроса был разочарованным, оказалось, что выкуп за такого пленника не светит. — А чем ты в пути занимался? Чем на жизнь зарабатывал?

Если уж нельзя взять выкуп, то хоть в рабство продать.

— Поначалу у меня был запас денег, потом я охранял караваны, иногда дрался на поединках за деньги, играл в кости и немного торговал. К другой работе я не склонен.

Матрос замолчал, что-то прикидывая в уме. Ум его, впрочем, со сложной задачей не справился, а потому матрос встал и отправился к капитану. Некоторое время они совещались на корме, при этом активно жестикулируя, а потом замолчали, при этом Виньер сделал вывод, что от своих планов они не отказались. В конце концов, его ведь можно просто убить и ограбить. На нём добротная одежда, есть какие-то деньги, нож и шпага, последняя довольно богато украшена, а потому стоит куда дороже человеческой жизни. Тем более, если это жизнь странника, который даже не имеет своего рода, что мог бы за него мстить.

А у самого Виньера были другие проблемы, наличие рядом агрессивных аборигенов напрягало, но не так уж сильно. Куда важнее было другое, река пока соответствовала его планам, он довольно быстро приближался к цели, амулет скоро начнёт греться. Главное, чтобы русло не изогнулось, карта нужна, но где её взять, выяснять же у речников не было желания.

Ночью он не стал провоцировать спутников и просто не ложился спать, стоял, опёршись спиной на фальшборт, или же ходил туда-сюда, опираясь на шпагу в ножнах, как на трость. Матросы поглядывали злобно, но ничего не предпринимали, команды не было.

Когда наступило утро, а над вершинами деревьев на берегу засветилась жёлтая полоска, он присел на палубу, переводя дух, и дотронулся до амулета. Ночь прошла напряжённо, настолько, что в отдельные моменты он сам был готов на них напасть. Восемь человек — пустяк, у него в пистолете двадцать патронов, а стреляет он отлично. Но всё же первым начинать не хотелось, оставалась ничтожно малая вероятность того, что путешествие пройдёт гладко. Глупая надежда, но именно она не позволяла ему убить всех сейчас. За это пришлось расплачиваться бессонной ночью и постоянным напряжением, как только он окажется в непосредственной близости врат, нужно будет передохнуть, желательно в виде суточного сна. Если, конечно, буря позволит.

А амулет совершенно точно стал теплее, врата приближались, и он их уловил. Интересно, а что там с погоней? У него фора в три-четыре дня. Местные предпочитают спрятаться в убежища с запасом времени. За неделю до катастрофы, тем более что календарь всемирной бури год от года сильно гуляет. Вот они придут в пустой мир, допустим, сообразят, что он направился к ближайшим вратам (тут без вариантов, были вторые врата, но они на другом конце земли, да и ведут не туда). Отправятся следом, но... теоретически, могли проскочить и до начала бури. Тогда станет невесело, придётся не просто идти по неизвестным мирам, а ещё и постоянно оглядываться и заметать следы.

Ближе к обеду амулет нагрелся ещё сильнее. Пора. Встав у борта, он стал смотреть на реку. Прямо по курсу приближалась очередная отмель, осталось только спрыгнуть с борта и помахать рукой спутникам, уже поделившим выручку за него. Единственное, в чём его никогда нельзя было упрекнуть, так это в мошенничестве. Вынув из кармана три золотых цехина, он бросил их на палубу, подхватил мешок и, вскочив ногами на фальшборт, шагнул в реку.

Вот только вместо того, чтобы лететь вниз, он полетел назад. Могучая рука ухватила его за пояс и дёрнула с такой силой, что кожаный ремень шириной в ладонь едва не порвался. Виньер шлёпнулся на палубу, больно отбив копчик, боль на мгновение его ослепила, а когда он открыл глаза, над ним уже возвышался тот самый могучий матрос, что выспрашивал о родственниках.

Рука ухватилась за эфес шпаги, но тут же была придавлена ногой в сапоге огромного размера. Матрос присел и замахнулся кулаком для удара. От такого удара Виньер мог не подняться вовсе, но в самый последний момент рука матроса ослабла, и удар получился смазанным.

Команда так и не поняла, что случилось, колени матроса громко стукнулись о палубу, а сам он замер. Только взглянув спереди, можно было увидеть, как листовидный кинжал вошёл в его живот по самую гарду. Виньер потянул рукоять на себя, потом снова погрузил её во внутренности жертвы (что секунду назад полагала себя охотником), но уже под другим углом, он успел повторить процедуру трижды, прежде чем команда сообразила, что что-то пошло не так.

Двое бросившихся на помощь товарищу были немедленно остановлены выпадами шпаги. Два коротких топорика шумно стукнули по палубе, один из матросов откатился, зажимая шею, сквозь пальцы у него хлестала алая кровь. Второй рухнул навзничь, на серой рубахе расплывалось тёмно-красное пятно, точно напротив сердца.

Капитан оказался самым умным в команде, поняв, что сила, как это ни странно, не на их стороне, а численное превосходство тает на глазах, он придержал остальных, нырнул в каюту, откуда уже через секунду показался с коротким мушкетом в руках. Мушкет был довольно древний, с кремнёвым замком, но и с его помощью можно было наделать отменных дырок в добыче.

Последнее, что сделал капитан, — успел взвести курок, а следом пуля из пистолета прилетела ему прямо в лоб, мушкет выдохнул облако белого дыма, но его пуля ушла в сторону и пробила фальшборт. Следом за ним рухнул с пулей в груди обладатель огромной причёски, остальные замерли на своих местах, надеясь, видимо, что столь опасный пассажир не станет их убивать, если они не представляют опасности.

Так и вышло. Виньер, снова подхватив мешок с вещами и бросив шпагу в ножны, одним прыжком перемахнул через борт и выпрыгнул в реку. Драка заняла всего секунд тридцать, за это время корабль ещё не успел преодолеть песчаную отмель. Стоя по пояс в ледяной воде, он проводил уплывающий корабль стволом пистолета, напрасно, никто из команды не решился даже выглянуть.

— А ведь могли разойтись миром, — сказал Виньер негромко себе под нос. — Получили бы свои деньги и отпустили меня.

Как бы то ни было, а большую часть пути он преодолеть успел. Оставалось миль шестьдесят, но за оставшиеся дни он легко их пройдёт. С пищей, правда, было кое-как, он плотно поел на пристани, а в дорогу приобрёл несколько вяленых рыбин, небольшую флягу вина и чёрствый каравай хлеба. В плавании он к этому не притронулся, но теперь, после всех нервов и холодной воды, аппетит разыгрался зверский.

Выбравшись на берег, он немедленно разулся и начал собирать хворост, потом, поняв, что хвороста будет маловато, наломал сучьев потолще, а через полчаса уже сидел у огромного костра, впитывая тепло и высушивая одежду. Вяленая рыба оказалась удивительно вкусной, особенно после суточной голодовки, да и чёрствый хлеб заходил отлично, а вино, пусть и кисловатое, зато крепкое, прекрасно согревало после вынужденного купания.

Попутно прикинул расходы. Получалось терпимо, десять цехинов и шесть пистолетных патронов. Скоро он покинет этот мир. Неплохо, вот в следующем его ждут... насчёт того, что ждёт его в следующем мире, Виньер сомневался. Мир считался развитым, агенты Империи изредка туда наведывались (правда, каким-то другим ходом), приносили некоторые технические диковины, но спросом он начал пользоваться только в последние лет сорок, а до того техническое развитие не превышало имперский уровень, а если и превышало, то ненамного.

Он понятия не имел, какой там язык, какие обычаи, не представлял, какие имеются средства передвижения. Но это не пугало. Зато в таких мирах обычно всё в порядке с законностью, а значит, прорываться к порталу с боем не придётся. Наоборот, он сможет на некоторое время лечь на дно, постепенно выучить язык, выяснить местную географию и освоить какие-то средства передвижения. Нужны будут деньги, но золото ценится везде, обменять полновесные цехины труда не составит. Потом он забьётся в недорогую гостиницу, найдёт учителя языка, и несколько недель будет сидеть смирно.

Скоро его сморил сон, крепкий сон, занявший часов двенадцать, проснулся он от холода, поскольку костёр всё-таки прогорел, хотя он неоднократно просыпался, чтобы подбросить сучьев. Одежда просохла, а еда закончилась, только на дне фляги ещё плескалась пара глотков вина. Оставалось только двигаться вперёд, даже если не встретит никого на пути и не найдёт пищи, то всё равно доберётся до цели. Два или три дня, больше ему не потребуется.

Виньер подхватил вещи и бодро зашагал по тропинке в лесу, натоптанной неизвестными зверями. Вот только пройти удалось всего шагов сто, после чего он упал, прокатился по земле и спрятался за ближайшим стволом дерева. Пуля ударила в ствол.

Вот как, не ожидал, значит, жилище речников было где-то поблизости, они причалили, показали трупы и рассказали, куда направился обидчик. А он-то, дурень, расслабился. Его счастье, что не нашли его ночью, хотя столб дыма ясно обозначил его убежище. Определив направление выстрела, Виньер осторожно выполз из-за дерева и на четвереньках перебрался за следующее. Противник был близко, стрелять издали мушкет не позволит, точности нет, а пуля прошла почти у него перед носом, да и звук выстрела был отчётливо слышен. Разве что облако дыма не разглядел, торопясь скрыться за деревом.

Несколькими перебежками он приблизился к месту предполагаемого нахождения стрелка. Так и есть. Двое, один старательно заряжает мушкет, второй держит в руках саблю, готовый прикрыть товарища в ближнем бою. Может, это другие люди, с теми речниками не связаны? Обнаружили у себя под боком человека, решили убить и ограбить, дело житейское. Такое тоже возможно.

Вот только размах этого дела впечатлял, скоро к первой группе присоединилась вторая, уже из трёх человек, хоть и вооружённых арбалетами. Впятером они направились в сторону, где только что прятался Виньер, а с другой стороны заходили другие, численность которых он не разглядел.

Соотношение сил было слишком неравным, а потому Виньер благополучно уклонился от боя, пробравшись под самым носом у преследователей и побежав в сторону, которую указывал амулет.

Но и те отнюдь не были слепыми и глухими, а след на мягкой лесной земле оставался отчётливый. Очень скоро он услышал погоню за спиной. Плохо, пройти всё расстояние бегом не получится, рано или поздно он упадёт от усталости. Впрочем, преследователи тоже были не железные, имелась надежда, что устанут раньше.

В течение следующего часа они двигались последовательно, Виньер уже различил, что до преследователей около двухсот шагов, что в условиях густого леса достаточно для отсутствия прямой видимости. Также он понимал, что их стало больше, человек пятнадцать или около того. Если хоть у троих есть огнестрельное оружие, в схватке ему придётся туго.

Туго ему стало ещё раньше. Оставалось сделать вывод, что в этой местности расположено несколько деревень, населённых исключительно его врагами. Они стягивались со всех сторон, вливались в толпу преследователей, атаковали сбоку, пытались перерезать путь к бегству. Пока ему удавалось опережать всех, но скоро послышался стук копыт, причём, судя по звуку, лошадей было больше одной. А впереди, как назло, открывалась большая поляна, кроме прочего, сильно заболоченная. На другой стороне виднелся лес, но преодолеть эти двести-триста шагов быстро не получится.

Можно было свернуть в сторону, но и там уже слышался топот и, что гораздо хуже, собачий лай. Облава. Угораздило же его попасть вот так. Именно туда, где живут сородичи речников. Им что, заняться нечем? Во всех деревнях сейчас старательно бегут в укрытие, а тут...

Конный разъезд из двух человек с мушкетами вышел прямо на него, вот только среагировать преследователи не успели. Виньер даже на бегу держал руку на рукояти пистолета. А мушкет, при отличной в сравнении с пистолетом убойности, проигрывает в скорости срабатывания. Пуля пролетела в двух шагах от Виньера, второй выстрелить не успел, оба повалились кулями.

Отлично! Есть транспорт, теперь нужно загнать коня до смерти, но успеть к проходу. Заскакивая в седло, он сменил обойму. Совсем немного, только пара часов бешеной скачки.

Так и вышло, огромную открытую поляну он пересёк быстро, но его всё же увидели. Те из преследователей, кто был верхом, немедленно отправились за ним. Их было много, не меньше десятка, а рядом бежали собаки. Какие-то огромные мохнатые твари, похожие на волкодавов, весят много, с выносливостью у них плохо, должно быть плохо, это ведь не борзые, скоро отстанут. А вот про людей такого сказать было нельзя, они шли за ним, как привязанные, да и странно было бы ожидать другого от тех, кто всю жизнь прожил в этих местах.

Несколько раз его нагоняли, но не просто нагоняли, а пытались зайти вперёд. Так вынуждали его сворачивать. Когда это повторилось несколько раз, до него дошло, что это неспроста. Его загоняли. В какое-то место, откуда нет выхода. Так не пойдёт. Он свернул влево и понёсся перпендикулярным курсом, но тут же напоролся на разъезд, короткая стычка завершилась несколькими выстрелами, один из преследователей упал, мушкетной пулей коню Виньера разорвало ухо.

Скоро опять закончился лес, погоня оказалась в прямой видимости. А дорога пошла в гору, отчего скорость коня падала. Это не мощный кирасирский конь, на котором он убегал в прошлый раз, это обычная крестьянская лошадка, по счастью умеющая переходить в галоп. В спину ему несколько раз выстрелили, дальнобойность позволяет, но вот точность попадания у гладкоствольных ружей куда хуже, чем даже у его пистолета. Можно и не пригибаться.

И тем не менее, когда он вскарабкался на гребень холма, одна из пуль попала в коня, свалив того наповал. Виньеру при этом ничего не грозило, акробатика и верховая езда были его любим занятием, он успел вынуть ноги из стремян, а после падения прокатился кувырком вперёд, гася инерцию. При этом ему удалось не выронить пистолет из руки.

Переход был близко, совсем близко, амулет уже обжигал через одежду, но его стремительный бросок вперёд так же резко оборвался. Второго склона холм не имел, там был обрыв, высокий, настолько, что спрыгнуть не получится, а внизу на дне протекала мелкая речка, которая тоже не смягчит падение. Он в западне, а погоня уже рассыпалась цепью для удачного захвата.

Виньер несколько раз глубоко вздохнул. Так. Панике поддаваться рано. Он лучше подготовлен, у него скорострельное и точное оружие. Вот только он один, а врагов больше двух десятков. И это только те, кто верхом, а остальные, "пехота", скоро подтянутся. Сидеть здесь в осаде он долго не сможет.

С другой стороны, кое-какие плюсы в его положении были. Конь упал удачно, поперёк дороги, образовав своим телом укрытие от пуль. А у противника такого укрытия нет, они все как на ладони, обойти справа и слева не получится. Разве что, попробуют взобраться по стене обрыва. Но быстро это точно не сделают, так что пока ситуация патовая.

Они, спешившись, постепенно сужали полукольцо. Никто не торопился, они прекрасно знали, что добыча никуда не денется. Там обрыв, по которому нельзя спуститься, здесь голое место. Единственное, что заставляло их медлить, — добыча была с зубами. Сколько у них уже погибших? Шестеро? И это не считая речников.

Усилием воли Виньер заставил себя успокоиться, вытер вспотевшую руку об одежду и снова взял в неё пистолет. Только не спешить, в идеальных условиях он может уложить всех, вот только не бывает в настоящем бою идеальных условий. После первого выстрела они начнут перемещаться, стрелять в ответ и искать укрытия. С укрытиями здесь туго, а значит, трупов станет больше.

Набравшись смелости, они пошли вперёд. Несколько человек с мушкетами. Стрелять он начал с сорока шагов, почти в упор, даже целиться толком не нужно. Один! Два! Три! Четвёртый попытался ретироваться, но пуля догнала и его. Остальные бросились врассыпную, но до ближайшего укрытия не добежали ещё два. В ответ прилетело шесть или семь пуль, из трупа коня полетели куски мяса и шкуры, но его самого не задело.

Итого минус шесть. Ещё минус шесть. Виньер взмолился всем богам, каких знал (а знал он их немало), чтобы эта агрессивная деревенщина сообразила, с кем имеет дело, и отступила. У них ведь есть дела. Им пора готовиться к буре. Какого чёрта? Сцепились с сильным противником, хотели убить и ограбить, но не справились. Потеряли несколько человек. Такова жизнь разбойника, винить тут можно только себя. Так нет же, отправились счёты сводить, и потеряли ещё десяток. Чего ради? Или кто-то из убитых им речников оказался родственником какого-то вождя?

Увы, ответа не было, а если бы и был, то ничего бы не решил. Преследователи не собирались никуда уходить, просто заняли позиции там, где он не мог их достать, но даже так контролировали все пути отхода. Взять его смогут только измором. Хотя, если время поджимает, вполне могут придумать что-то интересное. Например, будут толкать впереди себя телегу, нагруженную мешками с шерстью. На войне так иногда поступали, защита была так себе, но позволяла приблизиться к позициям врага с минимальными потерями. С другой стороны, для этого требовался военный опыт, а у этих разбойников его быть не могло.

До начал бури ещё неделя, столько он точно не просидит. От голода уже начал слабеть, а долгий спокойный сон прошлой ночью даст ему возможность не спать ещё две. Не больше. А врагов много, они легко могут спать по очереди.

Виньер понюхал воздух. Кажется, запахло дождём. Говорили ведь, что календарь стихии здорово плавает, может быть, буря в этом году начнётся раньше? А что тогда? Враги убегут, чтобы спрятаться, а он? С другой стороны, их убежище вряд ли дальше отсюда, чем проход. Будут примерно в равных условиях, если не учитывать, что ему предстоит спуск с холма и переправа через реку.

Понимали это и враги. До телег с мешками они, конечно, не додумались, да и как протащить сами телеги через лес. Вместо этого раздался стук топоров, а через несколько минут высоченное дерево упало, причём, упало удачно, наискосок к линии атаки. Теперь они получили приличное укрытие, позволяющее скрытно подойти на дистанцию действительного огня. А он стеснён в манёвре, двигаться мог исключительно в пределах конского трупа.

Чуть позже топоры застучали уже в нескольких местах. Новое дерево принесли на руках и перебросили через первое, теперь их позиция усложнилась. При всём этом он ни разу не смог поймать в прицел ни одного "лесоруба". Противника он серьёзно недооценил.

Единственное, что ему удалось сделать, — напугать их тремя неприцельными выстрелами, в результате чего очередной ствол дерева с кое-как обрубленными ветками упал не так, как нужно, оставив зазор в три шага. Теперь скрытно перебраться не получится.

Хотя, все эти хитрости станут ненужными, как только стемнеет. Решительности им не занимать, они атакуют в темноте, даже теряя своих, просто завалят его кучей тел, а потом... Что произойдёт потом, даже представлять не хотелось. Деревенщина не знает наук, не читает умных книг, но в вопросе пыток даст фору любому дворянину. Приходилось ему как-то участвовать в подавлении крестьянского восстания в провинции, несколько офицеров гвардии попали в плен к восставшим, а потом они отбили их трупы.

В такой ситуации единственным здравым решением будет упасть с обрыва. А вдруг не насмерть? Тогда его найдут внизу, со сломанными ногами или позвоночником, а потом всё равно запытают. Жаль, что нет гранаты. Тогда можно было бы героически погибнуть. Лежать потом на поле боя в окружении десятка убитых врагов.

Темнеть начало рано, и одновременно с этим все работы по возведению укреплений из деревьев прекратились. Стук топоров резко оборвался. Они догадались, что темнота им поможет? Или?..

Время было раннее, часов шесть-семь. Откуда сумерки? День был пасмурный, может, просто тучи? Виньер поднял голову и посмотрел на небо. Тучи присутствовали, но это были какие-то странные тучи. С востока небо чернело. Просто чернота, которая постепенно начинала затягивать небо. Даже перед сильной грозой он такого не замечал. Окружающий воздух показался ему странным, он словно застыл, такой полный штиль принёс тишину и тревогу одновременно.

В душе Виньера появилась слабая надежда, которая резко выросла, как только он услышал топот множества копыт. Так и есть. Природа чужого мира сделала ему подарок. Буря началась на неделю раньше, теперь можно было понять крестьян, которые все приготовления начинали за две недели. Добежать до укрытия можно за полчаса, а вот спрятать припасы и хозяйство нужно заранее.

Первый порыв ветра нагнал его тогда, когда он почти сбежал с холма. Осторожность заставила его выждать ещё минут десять, теперь он понимал, что зря. Противники его умом не блистали, но и откровенных самоубийц среди них не было, оставаться в засаде перед лицом страшной бури желающих не нашлось.

Второй порыв поднял в воздух всё, что было легче дубового полена. Палочки, листву, хвою, комья земли и даже мелкие камни. Идти сразу стало труднее. Впереди была река, по которой уже шли крупные буруны. Там мелко, это он ещё сверху разглядел, перейти вброд труда не составит, вот только...

Следующим порывом ветра его сбило с ног, он больно ударился коленом о прибрежную гальку и дальше шёл, сильно хромая. Холодная вода немного взбодрила его, налилась в сапоги, придётся вылить, но, не снимая, некогда. Уже подходя к другому берегу, Виньер обернулся.

То, что происходило в миле от него, напоминало картину ада. Огромный смерч уничтожал реку, просто втягивал её в себя, шествуя по руслу. А позади него, едва видимые на фоне чёрного неба, двигались ещё шесть или семь смерчей, гораздо больше первого. Как после такой бури на земле ещё что-то остаётся? Она ведь сдерёт почву и траву, выкорчует деревья и сравняет с землёй горы.

Он продолжал бежать, порывы ветра, к счастью, двигались не навстречу, а толкали в спину, изредка налетая справа и слева, тогда он падал или хватался за толстые стволы деревьев. Амулет нагревался всё сильнее, скоро, уже скоро. Очередной порыв ветра подхватил его и потянул в сторону вихря, последним усилием Виньер ухватился за ствол сосны. Немалая сила рук позволила удержаться, а когда ветер ослаб, он снова бросился вперёд. Здесь!

Последним усилием он вжимался в камень небольшого утёса, ветром раздирало рот, но вытащить человека, уже наполовину зашедшего в портал, стихия не смогла. Его приняли врата, а через секунду он был в другом мире, где не было ветра, тускло светило сквозь тучи солнце, а в небе он различил проплывающий дирижабль.

Глава восьмая

Келд

Перед ним стояли сто новеньких патронов. Калибр и длина гильзы совпадали, винтовка их принимала отлично. Разница состояла в том, что это были армейские патроны. Правильной формы пуля, в цельной медной оболочке, скорее всего, с твёрдым сердечником. Такие хорошо пробивают препятствия, зато мало калечат человеческое тело при попадании. Да и баллистика у них может быть другой, это следовало помнить.

Свои старые охотничьи патроны Келд пока приберёг. Снарядил оба магазина, а остальные пристроил в карман вещевого мешка. Теперь всё, он, собственно, и задержался-то исключительно для того, чтобы дождаться патронов, привезённых курьером с охраняемого склада чуть ли не в самом дворце императора. Маззо не обманул, они привезли столько, сколько ему нужно.

— Вам открыть врата? — спросил молодой лейтенант с недавно сломанным носом. Говорили, что это работа Виньера, его потенциальной жертвы. Жертвы ли? Келд усмехнулся сам себе. Он найдёт Виньера, вот только убивать его сразу не станет. Как знать, может быть, они о чём-нибудь договорятся. — У меня есть амулет. Выдали и сказали использовать при необходимости.

— Мне не нужен амулет, — сказал Келд и взглянул на офицера таким взглядом, что тот сразу усвоил, что амулет ему точно не нужен, как и всякие провожатые, что путаются под ногами и задают глупые вопросы. — Открывай дверь.

Новый мир за воротами встретил его не только пасмурной погодой, но и погаными предчувствиями. Что-то здесь не так. А что? Он раньше был в этом мире, но давно, очень давно. Знал, что тут часто происходят какие-то стихийные бедствия, но не помнил, какие именно. В прошлые посещения он попадал на спокойное время года, поэтому и информация оказывалась ненужной.

Направление он определил почти сразу. Можно было поискать следы беглеца, вот только место это не было безлюдным, местные регулярно здесь проходили, даже не догадываясь о свойствах этого камня. Поверх нужных следов, куча следов посторонних. Если напрячься и потратить время, он мог бы разобраться, да только есть ли в этом смысл? Нет. Нет смысла искать беглого в этом мире, он тут ни на день не задержится, выйдет через ближайший портал. Возможно, уже прошёл, если портал близко. Следовательно, искать сейчас нужно не его, а портал. У агентов Империи имелись амулеты прохода, те, что начинают нагреваться при приближении к порталу.

А опытный ходок может синхронизировать амулет со своим сознанием, тогда и направление будет угадывать инстинктивно. Правда, так приручить можно только один амулет, другой ничего не даст, кроме расстояния. А у него самого амулет был внутри, это тоже заслуга создателя. Сколько дней они провели в непрерывной медитации у порталов, сколько оплеух синими руками обрушилось на их головы, сколько зелий они в тот момент приняли и сколько заклинаний на них легло. Но результат был. Теперь у него в голове имелся безошибочный компас, который, в отличие от амулета, нельзя отобрать.

Закрыв глаза, он некоторое время стоял молча, после чего где-то в глубине шевельнулось знакомое чувство. Не просто шевельнулось, а указало направление. Это напоминало птицу в клетке, которая пытается куда-то лететь, но не может сломать прутья.

Определившись с направлением, он быстро пошёл туда, постоянно прибавляя шаг. Остановился только раз, оказавшись в небольшой деревне. Деревня у него никакого удивления не вызвала, разве что, своей архитектурой, крестьянские домики были сложены из каменных глыб, которые, при должной обработке, пошли бы на царский дворец. Но это были мелочи. Главным было то, что деревня необитаема. Пробежавшись по единственной улице, он в этом убедился.

Воспоминания теперь дополняли логику. Если крестьян нет, значит, они ушли. Куда? А главное — зачем? Стихия на подходе, иного вывода он сделать не мог, деревня покинута организованно, никто никого не выгонял, собрали вещи и ушли. В укрытие. А что за стихия? Напрягая фантазию, он сделал вывод о большой буре или прохождении волны цунами. Последней было неоткуда взяться, поскольку море располагалось в тысяче миль отсюда. Ураган? Ураган.

Следовало торопиться. Деревни тут встречаются часто, если уж накроет, пересидит ненастье в одном из таких домиков, не зря их сделали такими мощными.

Следы он, тем не менее, нашёл. Пересекая лес, наткнулся на остатки костра, у которого ночевал человек. Два дня? Или три? Неважно, был ли это Виньер? Беглый осмотр места дал ещё несколько удивительных фактов. Человек, бывший здесь совсем недавно, убил двух зайцев, жарил их на костре, жарил плохо, мясо частично подгорело, потом ел, но, что самое удивительное, он был не один. Вот здесь, совсем рядом с человеком, лежал волк, огромный зверь, который находился здесь одновременно с человеком и, по всей видимости, разделил с ним трапезу.

Чуть позже он определил и способ охоты, заяц, тот, которого ел человек, был заколот узким клинком, что очень похоже на описываемую рапиру Виньера. Ситуация вырисовывалась интересная. С одной стороны, зайцы, совсем позабывшие осторожность и позволившие себя заколоть, с другой стороны, волк, который подходит к человеку, берёт еду из его рук и спокойно ест рядом с ним. Это с приближающейся катастрофой как-то связано, или просто здесь все животные такие?

В последнее утверждение поверить было сложно, при наличии где-либо непуганых животных, охота на них развернётся в таких масштабах, что они очень быстро закончатся.

Взяв след, Келд отправился дальше. Теперь он уже не сомневался, что объект охоты пошёл именно этим путём. Тут и следов было не нужно, простая логика говорила, что тому следует торопиться к проходу, проход этот далеко и добраться до начал бури, не имея быстрого транспорта, скорее всего, не получится. А вариантов в таком мире немного. Лошадь или лодка, может быть, даже корабль. Виньер мог купить лошадь, но вряд ли кто её продаст, лошади нужны для того, чтобы быстрее добраться до убежища, тут и цена безразлична, потому как вопрос стоит о самой жизни. А водный транспорт в таких условиях наиболее быстрый, особенно, если лодка под парусом. Отсюда вывод, что Виньер направился к реке, (озеру, морю), да не просто к реке, а к тому месту, где можно найти транспорт.

Келд, хоть и любил упрощать себе жизнь, на отсутствие комфорта никогда не жаловался. Вот и теперь, не имея возможности достать себе лошадь, передвигался пешком, точнее, быстрым бегом, скачками перебрасывая своё тело на большие расстояния.

К пристани он добрался всего за полдня, а там уже стал осматриваться. Здесь имелась не только пристань, небольшой посёлок, мастерские и склады. Тут явно занимались погрузкой/выгрузкой товара. А ещё здесь должны быть люди, которые всем этим занимались. Людей уже не было, что говорило о приближении бури.

После недолгих поисков он всё же нашёл единственного человека. Тощий мужик в тулупе (несмотря на тёплую погоду), носился по посёлку, проверяя исправность строений и развешивая замки. При этом он совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг. Мимо Келда он промчался дважды, а на третий раз цепкая рука ухватила его за меховой воротник.

— Что? Кто ты такой? — мужик был не на шутку удивлён. — И что ты здесь делаешь? Все уже укрылись.

— Я не местный, — заявил Келд. — И мне нужны ответы на вопросы.

— Задавай, только недолго, мне ещё всё успеть надо, — мужик ставил условия, хотя видно было, как страх забирается ему под тулуп и заставляет его мелко дрожать, Келд умел нагнать ужаса, даже не всегда прибегая к гипнотическим способностям. Это отлично помогало в беседах с информаторами.

— Что это за место? Кто ты такой? Есть ли поблизости корабли? И самое главное, не видел ли ты в последние дни этого человека?

— Это... это пристань, здесь товары грузили. Я — Выдра, распорядитель здешний. Кораблей уже нет, откуда им взяться, если скоро и реки-то не станет. А человек этот...

— Как скоро и почему не станет? — перебил его Келд.

— Точно не скажу, вроде как, неделя ещё оставалась, да только с бурей не угадаешь, то раньше придёт, то позже.

— Ясно, так что с человеком?

— Был он тут, вчера, кажется, нет, позавчера, нет, пришёл позавчера, а вчера сел на корабль и отправился туда, — Выдра указал на запад. — Отправился с такими людьми, что не знаю, доедет ли живым.

— Как быстро идёт корабль?

— Не очень быстро, тут ведь против течения, — стал рассуждать Выдра. — Он говорил про двести миль, думаю, дня за два-три доберётся, если на ночёвки не вставать.

Келд на секунду задумался, двести миль — это серьёзно, у беглеца быстрый транспорт, а Келд пешком, а ещё вот-вот разразится буря. Погибнет он вряд ли, да только никакое преследование будет невозможно, придётся забиться в нору и ждать. Ситуация была чертовски неприятная.

— Мне нужна лошадь, — заявил он таким тоном, что Выдра едва не выпрыгнул из тулупа. Он теперь точно понимал, что этому человеку нужна лошадь и лучше ему её дать, иначе... Он не мог сказать, что случится иначе, но проверять не хотелось.

— Есть, — нервно сглотнув, сказал Выдра. — На том берегу, моя личная. Я сейчас собирался переправиться, а уже оттуда верхом. Там миль двенадцать до убежища.

— Двенадцать миль ты и пешком пройдёшь за день, — веско сказал Келд, снова немного надавив на сознание.

Выдре было, что возразить, вот только он предпочёл промолчать. Потом, немного подумав, всё же промямлил:

— Лошадь жалко, пропадёт ведь.

— Цена? — Келд вдруг смягчился.

— Двадцать... Двадцать пять золотых, — за такие деньги он готов был пробежать до убежища бегом.

— Держи, — Келд протянул ему небольшой кошелёк. — А теперь показывай свою лодку.

Выдра напоследок окинул взглядом опустевшую пристань, решил, что его участие здесь больше не требуется, после чего спустился к пристани, обошёл её справа и вытащил на берег небольшую плоскодонную лодку. Лодка эта вполне могла вместить двух человек, имела пару вёсел и неплохо держалась на воде.

За вёсла Келд сел сам, в способность тощего и явно нездорового Выдры быстро грести он не верил. Лодка отчалила от берега и проворно, почти не уклоняясь от курса, стала пересекать реку. Мелькнула мысль, что можно было отправиться и на ней, но лошадь всё-таки показалась надёжнее. К тому же скорость гребного судна против течения будет немногим больше скорости пешехода, а Келд, несмотря на свою огромную силу и выносливость отнюдь не железный, и грести сутками не сможет.

Как только лодка ткнулась носом в прибрежный песок, Келд выскочил на берег и помог Выдре втащить лодку. Тот не просто привязал своё имущество, он с помощью Келда отволок лодку шагов на сорок от берега, где спихнул в неглубокий ров, а уже там привязал к нескольким колышкам, крепко вбитым в землю.

— Где лошадь? — спросил Келд, мелкие задержки начинали его нервировать.

— Вон там, — Выдра указал пальцем на близлежащие кусты. — Под седлом уже, и овса в торбе хватает. Хорошая кобыла, сильная, не пожалеешь. Ты уж, как буря начнётся, схорони её где-нибудь, жалко ведь, погибнет скотина.

— Постараюсь, — заверил Келд, выводя стреноженную лошадь из кустов. Кобыла и правда оказалась крепкой, более того, видно было, что это не упряжная кляча, она приспособлена именно для верховой езды. Сбросив нехитрые пожитки Выдры, он вскочил в седло.

— Торопись, — сказал он на прощание Выдре. — Дорога неблизкая, за двадцать пять золотых придётся побегать.

— И тебе всего хорошего, спрятаться не забудь, — сказал он вслед уже удалявшемуся Келду, а сам, подхватив пожитки, немедленно направился по узкой тропинке. Нужно было спешить, он уже не молод, идти быстро не сможет, а путь и правда неблизкий.

Лошадь оказалась отличной, Выдра старался для себя и приобрёл то, что нужно. Поначалу Келд пытался её щадить, пуская в галоп только на ровных участках, но расстояние между ним и ускользающей целью сокращалось медленно, пришлось кобыле напрячься. Дважды он давал ей короткий отдых, поил водой и задавал овса, благо, запаса в торбе хватило бы не пару дней, а в седельном мешке, который он не стал отдавать Выдре, было ещё на неделю.

Двигаться он старался в непосредственной близости от реки, чтобы не прозевать момент поворота, чувство, что наводило его на портал, не подсказывало верной дороги, нужно было выйти на след беглеца. По идее, покинуть лодку он мог не только на пристани, река изобиловала мелями, так что сойти можно было в любом месте. Не стоило забывать и о ненадёжных попутчиках, Виньер — не тот человек, которого можно легко убить или ограбить, но с каждым случаются неудачи, возможно, его уже нет в живых. Напрягая свои сверхъестественные чувства, он представил человека с фотографии, после чего сделал вывод, что тот жив.

Лошадь скакала до темноты, когда дорогу стало не различить, Келд спешился и пошёл пешком, ведя лошадь за поводья, ему темнота не мешала, спасибо создателю, в темноте он видел не хуже кошки. Сам он устал не меньше, но драгоценное время утекало, придётся выбрать для отдыха другой момент.

Только к утру, снова накормив лошадь, он позволил себе поспать пару часов и поесть вяленого мяса и сухарей из вещевого мешка. А с первыми лучами солнца вскочил и продолжил погоню.

Через три часа (часов он не имел, но отличался отличным чувством времени) в ноздри ударил запах крови. Что-то случилось, кровь не просто так пролилась, кого-то убили. Несмотря на то, что время поджимало, он не поленился и завернул коня к берегу. Здесь тоже располагалась пристань, у которой стоял одинокий корабль. Его должны были загнать в какой-то док, или хоть как-то зафиксировать, чтобы не разбило, но отчего-то это не сделали. Неподалёку располагался посёлок, но людей там, как и следовало ожидать, он не увидел.

Быстро осмотрел корабль, в голове вырисовывались подробности схватки. Вот здесь был Виньер. Вот он сцепился с кем-то, этот кто-то был очень тяжёлым и сильным, но его это не спасло. Кровь, ещё относительно свежая, впиталась в доски палубы. Не только кровь, но и частицы мяса, дерьма и кишок. Нападавшему просто вспороли брюхо. Ещё двое умерли здесь, крови тоже много, возможно, Виньер отработал шпагой. Двоих убил на расстоянии, говорили, что у него есть многозарядный пистолет. Два выстрела, крови совсем немного, калибр небольшой. А вот мозги, попал в голову. В него тоже стреляли, но не попали, вот свежая отметина от мушкетной пули.

Что отсюда следует? Виньер сцепился с речниками, кого-то убил, но поле боя осталось за ними. Они пригнали корабль сюда, а он высадился где-то раньше. Пришлось немедленно покинуть корабль, развернуть лошадь и двигаться назад. Попутно он отметил, что из деревни, совсем недавно, возможно, всего пару часов назад, отъехал конный отряд. Погоня? Нашли время для сведения счётов.

Следы беглеца нашлись, да такие, словно он нарочно оставлял свой автограф. Развёл большой костёр и спал, спал долго. И это в относительной близости от поселения людей, желающих его убить. Нет, понятно, что ему следовало отдохнуть, но офицер разведки, тем более, воевавший, так подставиться просто не мог, впору было поверить, что погоня пропала впустую, а здесь ночевал другой человек. Только отпечатки обуви убедили Келда, что следы те же самые.

Полдня уже потеряны, да и лошадь измучена до крайности. Сможет он догнать беглеца до прохода? Вряд ли, впрочем, можно было и продолжить погоню прямо за переходом. Лошадь, повинуясь мысленной команде (Келд почти не правил поводьями, предпочитая мысленное общение с животным), отправилась по следам. Скоро эти следы смешались со следами конных, потом те разделились на несколько групп, потом снова стали собираться, видимо, наткнулись на добычу и погнались следом, загоняя беглеца в нужный угол.

Дальнейшие поиски были прерваны, собственно, и смысла в них было немного, можно было направиться прямо к проходу и ждать там, да только велика была вероятность, что Виньера эти люди убьют, а тогда ему следует только зафиксировать факт смерти и отправляться за наградой.

В зарослях, на расстоянии сотни шагов от него, раздался пронзительный женский крик. Надо же, отвлёкся на основную задачу и не заметил, что там кто-то есть. Непорядок. Некоторое время он размышлял, стоит ли проверить, в итоге решил, что стоит.

Повернув коня, он подъехал ближе и спешился, рассматривая открывшуюся картину. Бедно одетая крестьянская девка, совсем молодая, лет, наверное, четырнадцати. А с ней два здоровенных мужика, оба при оружии и с откровенно разбойничьими физиономиями, которые занимались понятным делом. Раскладывали её для правильного использования. Подол длинной рубахи был задран, открывая тонкие белые ноги, которые один из насильников удерживал за щиколотки и растягивал в стороны. Второй удерживал руки и голову. Ситуация была ясна, в последние дни, пользуясь отсутствием людей, эти двое решили покуражиться, справедливо рассчитывая, что буря уничтожит все следы. Если, конечно, девка не останется в живых, в чём Келд сильно сомневался.

Можно было развернуться и уйти, тем более что задача его требовала спешки. Но... Келд не любил насильников. Просто не любил, почти так же, как и работорговцев. Да и жалость к людям иногда стучалась в его давно зачерствевшее сердце.

Первый насильник был бесцеремонно поднят за воротник, две сильные руки обхватили его голову и повернули её туда, куда она обычно не поворачивается. Хрустнули позвонки, после чего безвольно обмякшее тело было заброшено в кусты. Второй оказался резвым, успел вскочить на ноги и даже вынул из ножен короткий кинжал. Схватка завершилась в пару мгновений. Насильник сделал выпад кинжалом, который ушёл в пустоту, хотя только что там стояла фигура страшного человека в тёмном плаще, а потом и сам он полетел следом за рукой, но в полёте встретился с рукой Келда, которая врезалась ребром ладони ему в кадык, вминая его до позвоночника. Некоторое время он ещё корчился на земле, но скоро затих с посиневшим от удушья лицом.

Келд собрался было уходить, но девушка, с трудом встав на ноги и одернув подол, позвала его:

— Подожди.

— Чего? — не понял Келд.

Его это начало раздражать, он тут не для того, чтобы кого-то спасать, у него другая задача, только дал волю чувствам, от него сразу стали требовать больше.

— Ты не успеешь, — она показала рукой куда-то на восток. — Буря. Началось раньше, никто не ждал.

Небо на востоке темнело, темнело быстро, чернота наползала на небо, грозя поглотить его целиком.

— Как ты здесь оказалась? — спросил он, понимая, что погоня на сегодня отменяется.

— Мы шли с семьёй, шли к убежищу, а я потерялась. Я ведь одна по лесу никогда не ходила, а теперь отошла от всех и заплутала. Звала на помощь, а пришли они. — Огромные серые глаза девушки наливались слезами вины, это и понятно, надо быть полной дурой, чтобы в такой момент отходить от своих.

— Так тебя искать будут? — уточнил Келд.

— Нет, — слёзы потекли ручьём. — Никто искать не будет. Я ведь сирота, у дяди жила, приёмышем. Я им не нужна совсем, они, наверно, рады будут, что от меня избавились.

Судьба словно специально издевалась, решив расковырять все старые слабости, которыми страдал Келд. Вот и приёмные дети в большой крестьянской семье, которых никто не любит. Когда-то, очень давно, настолько давно, что уже никто и не помнит, он сам был приёмышем и знал, каково это.

— Убежище далеко?

Она снова обернулась и посмотрела на небо.

— Далеко, наверное, и дядя не успеет. Рано началось.

— А дом, в доме можно пересидеть?

— Можно, дом крепкий, только...

— Что только? — не понял Келд.

— Ничего, — девушка опустила глаза.

— Тогда идём, — он подозвал лошадь, усадил на неё девушку, потом уселся сам, после чего направил её к ближайшему посёлку.

Посёлок, не тот, который стоял на берегу, другой, в чаще леса, возможно, там и жила девушка, оказался ожидаемо пуст. На вопрос, не остался ли кто, девушка покачала головой.

— Иногда старики остаются, те, кому умирать скоро, им бояться нечего.

— Допустим, а какой дом посоветуешь?

Она окинула взглядом дома и, указав на самый большой, уверенно кивнула:

— Этот, в нём староста жил с семьёй. Он самый крепкий и запасы там должны быть, незачем уносить всё.

Дом и вправду оказался крепким, такой точно никакая буря не снесёт. Даже двери оказались мощными, на железных петлях из толстого соснового бруса, да ещё и с железным засовом внутри. Окна были маленькими, закрытыми пластинками слюды, а при необходимости можно было закрыть изнутри мощными деревянным ставнями.

Запасы в доме имелись, по крайней мере, кладовая была заставлена мешками и бочонками, а замок, что висел на двери в полуподвальное помещение, был вырван с мясом могучей рукой. Единственное, чего недоставало, — это вода. Того, что оставалось в походной фляге, надолго не хватит.

— Бери вёдра и беги к колодцу, — скомандовал Келд, занимаясь ревизией запасов. — Принеси ведра три-четыре, должно хватить.

Схватив два больших деревянных ведра, девушка бросилась в сторону колодца. Вернулась быстро, вылила воду в большую бочку и отправилась снова. Ветер уже поднялся нешуточный, после третьего похода, когда половина воды вылилась из вёдер, а саму девушку едва не унесло, он велел ей оставаться. Собравшись уже было захлопнуть дверь, он вдруг обратил взгляд на лошадь. Несчастное животное мелко дрожало и прижималось к стене дома, рассчитывая найти укрытие, инстинкт подсказывал, что нужно отсюда бежать, но давняя дружба с человеком говорила, что возле него больше шансов спастись.

Прикинув размеры двери, Келд подбежал к лошади, схватил за поводья и потащил её внутрь. Удалось втянуть животное, при этом расцарапав ей бока и спину вдоль хребта. Лошадка против такого обращения не возражала, прекрасно понимая, что только здесь, за стенами, она будет защищена от ужасов, творившихся снаружи.

Тяжёлая дверь захлопнулась, оставив их в темноте.

Глава девятая

Келд

Ветер всё усиливался, большой дом старосты уже не казался таким отличным укрытием, камень натурально ходил ходуном. Оставалось только надеяться, что, раз эти домики здесь стоят, то они уже неоднократно выдерживали подобное. Выдержат и в этот раз.

Часа через два, когда сидеть в темноте надоело, Келд отважился даже зажечь огонь. Довольно удобный масляный светильник, где пламя закрывалось от ветра стеклянным колпаком, подарил немного света. Девушка сидела рядом, на широкой лавке, которая служила кроватью для кого-то из младших членов семьи. Видно было, что она напугана, вот только чем, понять не удалось. Они ведь уже в безопасности. Или нет?

— Как тебя зовут? — спросил Келд, доставая флягу.

— Вера, — тихим голосом ответила она, не поднимая глаз.

— А меня — Келд. Как долго обычно длится буря?

— По-разному, иногда неделю, иногда больше, один раз длилась девятнадцать дней.

— Нормально, — сказал Келд. — Запасов хватит, даже лошадь найдём, чем накормить.

Лошадь стояла у дальней стены, испуганная, но спокойная. Да, а ведь животные имеют свойство не только есть, но и гадить. К концу бури запах здесь будет такой, что дышать нечем. Да и воды лошади требуется много, так что запасы их не такие уж большие. Но и выгнать скотину на верную смерть Келд не решился.

— Дело не в еде, — Вера понизила голос и опустила голову ещё ниже. — Дело в другом.

— В чём? — с подозрением спросил Келд.

— Они придут, — как-то неопределённо сказала она.

— Кто такие эти они? — спросил Келд и тут же добавил: — как придут, так и уйдут. Я никого не боюсь.

— Тебе не нужно их бояться, тебя они не тронут.

— Тебя тоже никто не тронет, — заверил он. — Объясни всё же, кого ты боишься?

— Откуда ты, Келд? — девушка подняла голову, теперь она выглядела довольно взрослой, с возрастом он явно ошибся, лет семнадцать, а может, и больше. — Таких вещей не знаешь.

— Издалека, — сказал он, чтобы не вступать в долгие разъяснения. — Настолько издалека, что знать не знаю про такие бури, как и про того, кто может прийти.

Ветер на улице стоял такой, что прийти к ним мог только тот, кто обладал габаритами взрослого слона, всех остальных бы просто снесло. Но девушка не выдумала опасность, что-то действительно произойдёт, надо быть готовым.

Девушка так ничего и не объяснила, просто сидела и смотрела на Келда, думая о чём-то своём. Завывания ветра снаружи достигли пика, теперь уже точно никто прийти не сможет. А попутно к этому вою добавлялось что-то ещё, какой-то тонкий визг, который даже чуткие уши Келда различали с великим трудом. Но, помимо собственно слуха, имелись у него и другие чувства. Он ясно различал что-то сверхъестественное, что-то такое, чего он раньше не встречал (а за свою долгую жизнь встречал он многое). Это сразу заставило его напрячься.

Напряглась и Вера. Она словно бы услышала чей-то голос. Встав с места, она подошла к Келду и прижалась рядом. Решив, что это был естественный жест страха, он обнял девушку могучей рукой и частично прикрыл полой плаща.

Но ей оказалось этого мало, дотянувшись попыталась его поцеловать. Из-за разницы в росте получилось плохо, но Келд не стал отстраняться. Общение с женщинами ему не претило, создатель намеренно сделал таких, как он, бесплодными, но оставил возможность спать с женщинами. Другое дело, что это развлечение, как и многие другие, уже основательно ему наскучило. Но организм иногда требовал своё, так и теперь в нём начало пробуждаться понятное чувство.

— Зачем тебе это? — спросил он, поворачиваясь к девушке и глядя ей в глаза.

— Я хочу, — упрямо заявила она и снова впилась ему в губы неумелым поцелуем. — Сделай это.

Странно, только что так яростно сопротивлялась насильникам, а теперь сама отдаётся едва знакомому мужчине. Но отказываться он не стал, тем более что в широко распахнутых глазах девушки заметил если и не страсть, то вполне определённое желание. Он сбросил плащ, потом расстегнул куртку и стал стаскивать нательную рубаху. Нехитрый наряд Веры, после нескольких несложных манипуляций со шнуровкой у воротника, упал вниз, оставив на ней только короткую, до середины бедра, льняную тунику. Но и эта одежда надолго не задержалась. Когда Келд, присев на кровать, стаскивал ботинки, она встала перед ним обнажённая, демонстрируя неплохо развитое для своих лет тело. В глазах её пробегали озорные искорки. Она словно хотела сказать: вот я какая. Стыдливость сейчас боролась в ней с желанием показаться.

Обхватив девушку за талию, он привлёк её к себе и начал покрывать поцелуями всё тело, она была чистой, пахла травой и цветами, очень скоро послышалось прерывистое дыхание, опытный мужчина умел при желании доставлять удовольствие женщине. А потом они слились в экстазе, раздался короткий крик, а потом он так же быстро стих, оставляя место стонам удовольствия. Лошадь, стоявшая на прежнем месте, демонстративно отвернулась.

Только однажды Келд отвлёкся от процесса, услышав новый звук. Словно кто-то большой скрёб когтями камни снаружи. Мог ветер такое сделать? Вполне. Вот только Вера тоже расслышала этот звук, отвлеклась на секунду, но потом вдруг успокоилась и с ещё большим желанием подалась ему навстречу.

Через полчаса, когда они, оторвавшись друг от друга, восстанавливали дыхание, она вдруг улыбнулась и подползла к нему, положив голову на грудь.

— Так о чём ты говорила до этого? — спросил Келд у начинающей засыпать Веры. — Кто должен прийти?

— Духи бури, — проговорила девушка и крепче прижалась к могучему плечу Келда.

— И часто они приходят? — спросил он, духи и вообще потусторонние сущности ему встречались и раньше, в некоторых мирах от них не продохнуть, да только особо опасными он их не считал.

— Всегда, в разгар бури, крадут детей, иногда и взрослых, от них нельзя спрятаться, нельзя их прогнать. Только убежища, что освящены столетия назад, помогают защититься.

— Теперь понятно, — он вздохнул. — Тогда есть смысл скрываться там, а не в доме.

Некоторое время они сидели молча, потом снаружи послышался звон, тихий и мелодичный, словно несколько маленьких серебряных колокольчиков, он почему-то напрочь заглушал рёв ветра. А ветер не стих, дом продолжало немилосердно трепать.

— Они пришли, — тихо сказала Вера. — Они за дверью.

Келд понятия не имел, кто именно за дверью, но понимал, что предстоит встреча с неприятными существами, а потому решил одеться. Очень уж не хотелось вступать в бой голым. Он успел натянуть подштанники и ботинки, когда массивная дверь содрогнулась от удара снаружи. Ночные гости были очень настойчивы.

После нескольких ударов дверь слегка прогнулась внутрь, потом в образовавшуюся щель просочилось облако серого дыма, которое почти сразу стало уплотняться и менять форму, пока наконец не превратилось в двух странных существ. Ростом они были с небольшого человека, худые, с длинными конечностями и несуразно выгнутой спиной. Их бледные физиономии отличались непропорционально широкими челюстями, толстыми губами кроваво-красного цвета и горящими жёлтым огнём глазами с вертикальным кошачьим зрачком.

Некоторое время они просто стояли у двери, осматривая помещение. Масляный светильник давал немного света, но, Келд подозревал, что эти существам свет вовсе не нужен. Вообще, знакомство его заинтересовало, таких тварей он не встречал за всю свою долгую жизнь, опыт точно не станет лишним.

В углу испуганно заржала лошадь, которая до того просто стояла у дальней стенки впав в странное оцепенение. Животное давно бы уже сбежало отсюда, но бежать было некуда, дверь дома по-прежнему оставалась закрытой.

Твари своё дело знали, знали они и то, где именно следует искать добычу. Почти не касаясь ногами пола, они поплыли в сторону хозяйской кровати. Вот только на половине пути упёрлись в странного полуголого человека, который, вопреки обыкновению, нисколько их не боялся, более того, рассматривал как забавную игрушку.

— Кто он? — спросили они оба сразу.

— Мне больше интересно, кто вы такие? — проговорил Келд с недоброй улыбкой. — И за каким лешим припёрлись в мой дом?

— Мы пришли, — сказал один и, снова превратившись в облако дыма, материализовался за спиной у второго. — Мы пришли за добычей! Своей добычей!

Эти слова он громко выкрикнул, видимо, находясь за спиной собрата, несколько осмелел.

— Добыча достанется нам, — сказал его более смелый собрат. — Мы ждём её, они напитает нас, она...

— С вами всё ясно, — Келд изобразил на лице пренебрежительную гримасу. — Неупокоенные сущности, что должны были покинуть мир тогда, когда он изменился. Великое Потрясение его изменило. А отголосок старого мира — эта буря, именно сейчас вы можете материализоваться, пусть и не полностью, и ищете добычу, что смогла бы подпитать вас до следующей бури. Так?

— Ээээм, так, — вынужден был согласиться тот, что стоял спереди.

— Невинная душа напитает нас силой, мы вновь ощутим тень того могущества, которое... — тот, что стоял позади, запнулся, не понимая, стоит ли незнакомцу рассказывать такие подробности. Впрочем, незнакомец и не был особенно настроен слушать.

— Увы, ребята, сегодня вам придётся лечь спать голодными, — сказал Келд, готовясь нанести удар.

Они всё же попытались схватить добычу. Тот, что стоял спереди, сместился чуть левее и выбросил вперёд руку, которая на глазах стала удлиняться, приобретая дополнительные суставы. Рука эта ухватила Веру за обнажённое плечо, та испуганно взвизгнула, но когтистые пальцы тут же разжались, а демон испуганно отдёрнул руку и затряс ею, слово сдуру ухватился за раскалённый металл.

— Не чиста, — обиженно проскулил он, повернувшись ко второму. — Уже не чиста.

— Не чиста, — повторил второй. — Семя мужа проникло в неё, она не чиста, она не годится.

— Какие вы привередливые, — заметил Келд. — Предлагаю поискать добычу в другом месте.

А про себя подумал, что девка сообразительная. Не рассчитывая на защиту странного незнакомца, она просто сделала так, чтобы перестать интересовать духов бури. Возможно, не получив желаемого, они бы её всё равно убили, но так шансов выжить было больше, да и смерть от когтей и зубов куда приятнее медленного высасывания жизни.

Тут в глазах тварей что-то сверкнуло, словно им обоим пришла в голову некая, безусловно, гениальная мысль.

— Это он, — хором сказали они друг другу. — Это он испортил добычу. Он отнял пищу у нас, он обрёк нас...

— Хватит уже, — оборвал их Келд, он понимал, что твари накручивают себя, чтобы кинуться в бой. — Да, это сделал я, о чём нисколько не жалею, а теперь, поскольку добычи у вас всё равно нет, предлагаю вам валить отсюда, пока не случилось несчастье.

— Он угрожает нам? — снова спросили они друг у друга. — Этот смертный нам угрожает. Он оставил нас без добычи и теперь...

Первый кинулся вперёд с явным намерением разорвать дерзкого смертного на части, вот только на полпути встретился с раскрытой ладонью Келда, которая остановилась на расстоянии трёх пальцев от оскаленной морды.

Морда застыла и перекосилась в странной гримасе. Остальное тело снова стало дымом, но вот голова, которую непонятым образом удерживал этот странный смертный, никак не могла обратиться в дым.

— Он держит нас, — жалобно проблеял дух, видимо, эти двое представляли собой единую сущность и по отдельности друг друга не мыслили. — Он делает нам больно.

Второй дух кинулся было на выручку первому, но, опять же, вынужден был остановиться на полпути, скорчиться и отойти в дальний угол. Оттуда, впрочем, он тоже быстро ретировался, поскольку там стояла перепуганная кобыла.

Келд не первый раз встречал потусторонних сущностей, их создатель готовил своих детей, в том числе и к такому. Более того, он даже заставлял их изучать огромный том, где были перечислены всевозможные порождения тьмы, их повадки и способы борьбы с ними. Там были большей частью существа давно исчезнувшие, память о которых осталась от давно минувших эпох. Были там и духи, в том числе стихийные, которые, несмотря на бесплотный облик, были уязвимы. Именно таких созданий, что стояли сейчас перед ним, Келд никогда не видел в книгах и не встречал в жизни, вот только их природа ничем не отличалась от остальных.

Разум, именно на него умел воздействовать Келд. И неважно, был ли это человеческий разум, заключённый в слабую и уязвимую плоть, или же чистый разум, как у эфирных созданий, существовавших в прошлом, или даже псевдоразум големов, созданных человеком. Все они подвергались воздействию, более того, разум человека, крепко державшийся за плоть, был в этом отношении самым сильным.

Так что сейчас ему не составило труда взять под контроль их сущность, то, что у человека называется душой, после этого оба были в его полной власти. Когда-то давно, когда мир ещё только оправлялся от Великого Потрясения, существовали могущественные духи, те, с могуществом которых никто из смертных сравниться не мог. По сути, это были люди, развившиеся настолько, что вынуждены были покинуть телесную оболочку. Но те духи давно покинули мир и ушли в небытие, а в изменившемся материальном мире осталась только мелочь, вроде этих, которым для поддержания своего бессмысленного существования требовались жизни невинных людей.

— Нам больно, — стонали они на два голоса, скорчившись в углу и сплетаясь во всё более плотный комок. — Отпусти нас.

— Отпустить? — Келд раздумывал, как следует наказать тварей, но ничего придумать не мог. Оставалось только взять с них клятву, такую, чтобы они могли её выполнить. — Итак, я вас отпущу, но сперва вы поклянётесь более не появляться в этих местах, на десять тысяч шагов от этого места вам появляться запрещено. Клянитесь Хаосом, что до сих пор не принял вас, клянитесь Великим Владыкой, что покинул мир, но всё ещё смотрит за ним. Клянитесь стихией ветра, что одна позволяет вам появляться в этом мире и обретать плоть.

— Клянёмся!!! — завизжали оба, да и как было не завизжать, когда их тела уже представляли собой почти идеальный шар. Это человеческое тело сломать трудно, а плоть этих созданий является только другой формой разума. — Клянёмся Хаосом, клянёмся Великим Владыкой, клянёмся стихией ветра, мы не появимся за десять тысяч шагов от этого места.

— А теперь убирайтесь, — устало сказал Келд, подобные пытки бесплотных созданий были весьма утомительны, хотя в процессе он не шевелил ни одним пальцем. — Мир запомнил вашу клятву.

Оба создания в одно мгновение снова стали дымом и срочно скользнули под дверь. Келд немного помотал головой, приходя в себя, потом повернулся к Вере.

— Ты поэтому мне отдалась?

— Да, — с вызовом заявила она, — но не только. Ты мне понравился. И теперь нравишься ещё больше.

— Вот, значит, как, — он присел на край кровати. — А у тебя не будет проблем? Тебе ведь ещё предстоит идти замуж.

— Не будет, — уверенно заявила она. — Без приданого меня никто не возьмёт, или я останусь в девках, или же пойду за какого-нибудь пропойцу, которому всё равно, чиста я или нет.

— А что теперь? — спросил он, с интересом гладя ей в глаза.

— Будем ждать конца бури, — она потянулась к нему, стягивая с плеч тунику, которую успела натянуть. — У нас ещё неделя. Иди ко мне.

Неделя пролетела незаметно, им было чем заняться, только лошадь страдала от невозможности двигаться и от скудной еды. А на девятый день ветер начал стихать. Дождавшись, пока дом перестанет трястись, Келд подошёл к двери и с опаской отодвинул засов.

Сильный порыв ветра ударил в лицо, заставил отшатнуться, но, вопреки ожиданиям, не повалил с ног. Можно было выходить, великая буря ушла дальше, а ему следует спешить. От свежего воздуха кружилась голова, под конец их заточения дышать в доме было уже невозможно. Кроме светильника и их немытых тел, добавляла аромата и лошадь, которая, пусть и почти не получая пищи, тем не менее, гадила за двоих. Староста, вернувшись в дом, будет очень недоволен.

На пороге дома он попрощался с Верой, сказав, что, возможно, вернётся за ней. Потом отдал ей лошадь. За животное уплачены деньги, Выдра, надо полагать, уже забыл о её существовании, пусть останется здесь, более того, пусть будет принадлежать этой девушке. Это его подарок. Напоследок сунул ей горсть золотых монет, расточительство, но хоть какое-то приданое будет.

Развернувшись, он отправился к проходу, время упущено, да только погоню никто не отменял. Преследуемый никуда не уйдёт, все его старания — это только отсрочка.

Глава десятая

Виньер

Новый мир был миром индустриальным, не совсем то, что требовалось ему, но тоже неплохо. Пройти здесь будет даже легче, поскольку уже появились скоростные средства передвижения. А в том, что средства эти ему скоро потребуются, Виньер не сомневался. Если в предыдущем мире следовало только пройти пару сотен миль, то здесь всё было куда сложнее. Проход располагался далеко, настолько далеко, что добираться туда придётся не один месяц. И не два. Практически, через половину мира. Кроме того, расположен он в труднодоступных местах, на севере, где почти никто не живёт.

Такие вводные ясно говорили о необходимости, пусть и на короткое время, натурализоваться в этом мире, найти местные деньги, возможно, получить какой-то документ. Но начать следует с языка. Пусть он и знает направление к проходу, но путь туда можно изучить только с помощью местных. А с местными нужно найти общий язык.

Новый мир встретил его холодным ветром и начинающимся снегопадом. Под ногами была высохшая трава, позади начинался редкий лес, а впереди стоял город, довольно большой, и к городу этому вела широкая грунтовая дорога.

Зябко поёжившись, он поднял воротник плаща. Одет он явно не по погоде, да и вообще, следует как можно быстрее переодеться по местной моде. Человек, одетый иначе, чем другие, будет невольно привлекать к себе внимание, и провоцировать людей на ненужные вопросы. Но для этого нужны были деньги.

Преодолев небольшой мост через замёрзший ручей, он оказался в черте города. В глаза бросились высокие кирпичные дома, некоторые из которых достигали восьми этажей. И это окраина, в центре всё должно быть ещё серьёзнее. И в центре же следует искать банк, или какую-то иную контору, где можно обменять золото на местную валюту.

Следующая увиденная картина ему не понравилась. Солдаты. Люди в серо-зелёной форме, шинелях, фуражках и начищенных сапогах. Все с оружием, на плечах висят многозарядные винтовки с примкнутыми штыками. Идут строем в колонну по четыре. Впереди шагает офицер, которого легко узнать по погонам с золотым шитьём и шинели хорошей выделки. Лица солдат насуплены и, надо полагать, причина для дурного настроения у них имеется. Здесь война? Не исключено, а это плохо. Его задача сильно усложнится. Очень может быть, что иностранца, не знающего языка и сорящего деньгами, сочтут шпионом, тогда придётся переходить на нелегальное положение.

В том, что в городе военное положение, он убедился снова, когда увидел мощные рогатки из деревянных кольев, скреплённые жду собой колючей проволокой. Сейчас они были отодвинуты к краю мостовой, чтобы не мешать движению, но в случае необходимости ими перегородят улицу, затруднив атаку противника. Противник уже под стенами?

Ближе к центру города дома стали ещё роскошнее, начали попадаться вывески, которые Виньер не мог прочитать. Буквы совершенно незнакомы, хотя и просты в написании. Единственное, что вызвало хоть какое-то облегчение, — цифры, они были понятны, а это сильно упрощало дело, теперь он хотя бы не будет путаться в деньгах. Некоторые вывески были понятны и неграмотным. Например, три пивных кружки с шапками пены однозначно символизировали кабак. Или вот, намыленная физиономия, а рядом бритва. Цирюльня. Букет цветов, булочки и кренделя. Булочную, впрочем, можно было определить и без вывески, слишком уж аппетитные запахи оттуда исходили.

Но ему был нужен банк, или ювелирный магазин. Он несколько раз зашёл в заведения под непонятными вывесками, обнаружил городские бани, склад зерна, мастерскую по ремонту двигателей, но ничего похожего на банк. Некоторое время он стоял на улице, любуясь на техническое чудо, автомобиль. Грузовик проехал по центральной улице, а в кузове сидели солдаты, тоже с винтовками, кроме того, сзади к машине была прицеплена большая пушка на колёсном лафете.

Но стоять долго не хотелось, снегопад усилился, да и холодный ветер давал о себе знать. Небо полностью заволокло тучами. А через пару часов начёт темнеть. Желательно ему к тому моменту уже находиться в тёплом сухом помещении, одетым в местный костюм, да ещё с кружкой какого-нибудь горячего напитка.

Наконец, за одной из дверей он нашёл то, что искал. Банк, заведение, где выдают ссуды, принимают деньги на хранение, а ещё, что было важнее всего, тут можно обменять драгметаллы на бумажные деньги. В том, что здесь ходят бумажные деньги, Виньер не сомневался, уровень развития мира располагал к такому. Обмен металлов производился в отдельной кабинке, к счастью, она имела стеклянные двери. Пожилой мужчина в меховой шубе отдал кассиру нечто блестящее, брошь или часы, после чего получил из окошка тонкую пачку купюр. При этом никто не спрашивал документов, приёмщик только проверил металл на подлинность с помощью какого-то реактива, взвесил на весах, что-то посчитал на бумажке, после чего озвучил сумму. Клиент кивком выразил своё согласие, а приёмщик немедленно стал отсчитывать деньги.

Вокруг слышались разговоры, часть услышанных слов Виньер понимал, хотя фразы целиком усвоить не мог, поэтому и смысл этих фраз от него ускользал. Оставалось только догадываться, что таким тоном люди не пересказывают друг другу хорошие новости, в этой стране определённо какие-то проблемы.

Дождавшись своей очереди, Виньер вошёл в кабинку. Поприветствовав работника вежливым кивком, он протянул ему десять цехинов. Оставалось надеяться, что проба их устроит, ведь в Империи на производство монет шёл самый лучший металл.

Приняв монеты, работник банка немного растерялся. Потом, не глядя, протянул руку и взял пузырёк с прозрачной жидкостью, которую с помощью пипетки поочерёдно капнул на каждую монету. Как и следовало ожидать, благородный металл никакой реакции не дал. После этого он вставил в глаз увеличительное стекло и стал пристально рассматривать монеты. Так, ещё ценителя древностей не хватало, сейчас начнёт лишние вопросы задавать. Эта мысль Виньера тотчас же подтвердилась. Приёмщик поднял глаза и произнёс длинное предложение с вопросительной интонацией. Понятно было только слово "монета" и "старый". Нужно было что-то ответить.

Единственное, что он придумал, это показать пальцем на ухо и на рот, а потом развести руками, мол, глухонемой, не могу говорить. Приёмщик поморщился, явно не поверив, но продолжать разговор не стал. Монеты легли на аптекарские весы, на другую чашу встали гири. После того, как получилось добиться равновесия, он удовлетворённо кивнул и полез в сейф за деньгами.

Одиннадцать купюр по сто, три по пятьдесят, потом ещё четыре по пять и горсть медной мелочи. Надо полагать, сумма солидная. Аккуратно сложив деньги, Виньер сунул их во внутренний карман плаща, после чего вежливым кивком поблагодарил работника банка и, развернувшись, вышел из кабинки.

Одной проблемой меньше. Теперь одежда. Найти магазин готового платья труда не составило. Как только Виньер перешагнул через порог, как к нему тут же направился продавец. Снова изобразив глухонемого, он стал прохаживаться между рядами и выбирать. Теперь он, вдоволь насмотревшись на прохожих, имел неплохое представление о том, как ему следует одеваться. Нужно только подобрать размер. На стол легли две смены белья, потом белая сорочка, жилетка, пиджак и брюки тёмного цвета. Ещё он нашёл тёплые носки, что заставило его подумать о новой обуви. Сапоги, что были на нём, никак не вписывались в общую картину. Увы, обувь здесь не продавалась, придётся посетить башмачника. В качестве верхней одежды он приобрёл толстое драповое пальто серого цвета умеренной длины, а на голову нацепил шляпу-котелок.

Когда выбор был окончен, встал вопрос оплаты. Тут Виньер, чтобы упростить продавцу задачу, изобразил, что цену следует написать на бумаге. Продавец обрадовался, вынул из кармана блокнот и начал царапать по бумаге карандашом. Он написал все предметы, напротив каждого стояла цена. Внизу стояла итоговая сумма. Сто девяносто семь единиц и ещё немного мелочи. Виньер облегчённо вздохнул и вынул из кармана две сотенные бумажки.

Переодевание заняло минут десять, после чего он покинул кабинку уже другим человеком. И старых вещей он оставил только ремень и сапоги. Да ещё рубаха пригодилась, чтобы завернуть шпагу, с ней он расставаться не хотел, а длинного плаща больше не было. Остальное от связал в узелок и бросил в большую корзину для тряпья. Подойдя к зеркалу, он некоторое время рассматривал себя. Кое-что его не удовлетворило, сапоги он смог замаскировать, брюки были достаточно широки, чтобы носить навыпуск, а вот с внешностью следовало что-то сделать. Недельная щетина портила облик добропорядочного гражданина, да и волосы следовало укоротить, тут с такой причёской никто не ходит.

Оставалось только найти обувь и привести себя в порядок. Обувной магазин располагался близко, перемерив несколько пар, Виьер остановился на лакированных туфлях с толстой подошвой и тёплыми стельками внутри, для здешней погоды в самый раз. Следующим пунктом была цирюльня. Тут уже и глухонемого изображать не пришлось. Мастер не стал задавать никаких вопросов, только увидев небритого человека с дикими волосами, он немедленно указал на кресло и взял в руки ножницы. Ему потребовалось полчаса, чтобы на голове Виньера появилась аккуратная короткая стрижка. После этого он, взяв руки фаянсовую чашу и кисть, за минуту получил шапку мыльной пены, которую принялся наносить на щёки клиента. После этого, шаркнув бритвой по висящему на стене ремню, начал проворно скрести щетину. После бритья посвежевший Виньер был сбрызнут ядрёным одеколоном, отдал две единицы местных денег и мог спокойно отправляться по своим делам.

Проблемы следовало решать по мере их поступления. Первую очередь занимала проблема голода, но наступающие сумерки и непрекращающийся снегопад заставили его искать сначала гостиницу. Таковая нашлась, недалеко от центра стоял приличного вида двухэтажный домик, где за умеренную плату в тридцать единиц (если он правильно расслышал, то деньги местные назывались рейсами), ему подыскали одноместный номер с удобствами. Последние вызвали восторг, он уже бывал в подобных мирах, но комфорт по-прежнему был приятен. Первым делом забрался в душ, горячая вода приносила блаженство. На небольшой полочке лежал кусок мыла, пусть и бывшего в употреблении. Брезгливость была ему не свойственна, он, хоть и дворянин, но человек военный, сполна хлебнувший всех тягот походной жизни.

А после душа, когда он, завёрнутый в махровое полотенце, растянулся на мягкой кровати, в дверь постучали. Работник гостиницы принёс ужин, суп и жаркое из половинки гуся, а ещё свежий белый хлеб и лёгкое белое вино. Выставив тарелки на небольшой столик, слуга собирался уйти, но Виньер его задержал. В карман форменного жилета он просунул свёрнутую трубочкой купюру в пять рейсов, слуга тут же вытянулся, словно солдат перед генералом и всем своим видом дал понять, что готов выполнить любой приказ.

Приказывать Виньер пока не мог, ему требовалось изучить язык, заимев хоть небольшой словарный запас. Поэтому он стал показывать на разные предметы и совершать действия, требуя от слуги называть это. Тарелка, кружка, стакан, стол, кровать. Идти, есть, пить, бегать, спать. Слова сыпались одно за другим и почти сразу старательно укладывались в памяти иностранца. Несколько раз повторив одно слово и выслушав замечания слуги, он брался за другое. Длинные и сложные слова он записывал на бумаге, на своём языке, своими буквами. Минут через сорок, когда оба окончательно выдохлись, Виньер остановил урок и отправил работника отеля восвояси, теперь нужно было переварить услышанное, отложить в памяти. Сделать это можно было во время ужина, благо тот стоит на столе и уже почти остыл.

После ужина оставалось только завалиться спать, продолжая повторять изученные слова и пытаться строить из них фразы. Мозг его в этом отношении можно было смело назвать феноменальным, за ночь он разложит изученное по полочкам и уже утром потребует новых знаний.

Утро встретило его светом, пробивавшимся сквозь шторы, умыванием и новым сотрудником гостиницы, что принёс завтрак. Завтрак благополучно остывал, следующие пять рейсов перекочевали в карман разносчика, а Виньер приступил к изучению языка. Теперь слова, что его интересовали, имели другую направленность. Мир, карта, море, широта, долгота. Тут уже жестами было не обойтись, пришлось достать блокнот и делать рисунки. Служащий отеля не имел в этом отношении обширных знаний, но необходимые слова сообщить мог, более того, он знал адрес книжного магазина, а там, безусловно, будут и карты. Виньер предпочёл бы лично поговорить с географом и опытным моряком, но пока его знание языка мало что позволяет.

Тем не менее, он узнал название города, выяснил, что через него проходит железная дорога, которая имеет три направления, его, разумеется, интересовало восточное, именно туда тянул амулет. Вот только не стоит забывать о безопасности, невозможно, чтобы никого не послали по следу. За себя он не боится, справиться с погоней труда не составит. Вот только не следовало забывать, в каком мире он находится. Если погоня его найдёт, будут трупы и много. А проблемы с законом — это последнее, что ему сейчас нужно.

Для поездки на поезде требовался билет, документов при этом не требовалось, но следовало назвать имя. Что же, имя придумать получится, проблема в том, что люди, продающие билеты, обязательно запомнят иностранца, а значит, смогут и сообщить кому не нужно. Кроме того, нервировала обстановка в городе, война уже началась, или вот-вот начнётся. В такой ситуации в каждом иностранце видят шпиона.

Прислугу он гонял больше часа, пришлось даже добавить немного денег к уже выданной пятёрке. Зато теперь он имел чёткой представление о том, где находится и знал, куда можно податься. Основную цель следовало временно отложить, добраться туда своим ходом не получится, требуется помощь местных. А получить её можно будет только с приемлемым знанием языка.

Отпустив невольного учителя, он наскоро проглотил завтрак и начал собираться. Книжный магазин, карты. Вот, что ему нужно. Только посмотреть на устройство этого мира.

К счастью, книжный магазин тоже имел вывеску, а книгу, перья и циркуль опознать было несложно. Грамоты он не знал, это большая проблема. Можно надеяться, что со временем изучит хотя бы буквы и сможет прочитать несколько названий. Но пока он так далеко не планировал. Теперь следовало просто перебраться в другой город, желательно, чтобы город был большой (как дерево лучше всего прятать в лесу, так и человеку легче спрятаться там, где больше людей), а уже там можно не спеша приготовиться к путешествию.

Карта нашлась. Сначала он осмотрел физическую. Исходя из показаний амулета, ему следовало добраться вот сюда. Небольшое нагорье на северо-востоке, перед ним приличных размеров море. Или озеро, поскольку с Мировым океаном не соединяется. Скорее всего, места дикие и дорог там нет. Но в любом случае, должны ходить какие-то экспедиции, торговцы, скупающие у аборигенов меха, геологи, выискивающие месторождения, возможно, туда же отправляют каторжников. А что у нас с границами? Политическая карта порадовала, он не зря изучает язык, северные территории находились внутри границ этой страны, более того, на карте имелись железнодорожные пути, одна ветка подходила близко к озеру, а уже там разветвлялась на несколько. Имеются населённые пункты на побережье. Есть судоходство? Должно быть, непременно.

Когда окружающие уже начали коситься на странного человека, пристально рассматривающего карту. Собственно, всё, что было нужно, он уже узнал. Повесив карту обратно на стену, он развернулся и пошёл к выходу. Можно двигаться дальше. Следующим пунктом был железнодорожный вокзал. Купить билет и отправляться на запад, там имелся большой город, где он проведёт несколько недель.

Пришлось изрядно понервничать, пока на вокзале проходил полицейский кордон. Каждого поверхностно обыскивали, зачем-то давали понюхать собакам и только после этого пропускали к кассам. Над кассой висела карта железных дорог, поэтому купить билет получилось, просто ткнув пальцем в нужный пункт. При этом он не стал изображать глухонемого и назвал своё имя. Герберт Штольц. Пусть будет так.

Глава одиннадцатая

Келд

Новый мир выглядел довольно привлекательно. В глаза бросалось, что цивилизация здесь присутствует, более того, она пошла традиционным индустриальным путём. Даже автомобили имелись, пока он добирался до города, два небольших грузовика промчались мимо, поднимая снежные вихри. Город ничем не удивил, кроме, разве что, нервной обстановки. По улицам сновали наряды полиции, каждый второй с собаками. Проходили и военные колонны, солдаты с винтовками, лица хмурые, офицеры пристально следят, чтобы никто не отбился от строя. Война? Очень может быть. Это несколько усложнит процесс поисков, но точно такие же проблемы будут и у преследуемого.

В отличие от Виньера, он не стал переодеваться, его одежда, помимо удобства, выглядела вполне привычно для этого мира, а оружие было надёжно спрятано. Больше всего хотелось помыться и поесть горячей еды, но это он отложил на потом.

Первым объектом поисков стало почтовое отделение. Так уж получилось, что человек, регулярно посещающий иные миры, поневоле обзаводится связями. Более того, в отдельных местах могут проживать люди, которым он в своё время оказал услугу, сделав должниками. Именно такого человека он сейчас и искал.

На почте сейчас был перерыв, поэтому пришлось полчаса простоять на высоком крыльце, попутно вслушиваясь в разговоры обывателей.

— Густава вчера забрали, — говорила высокая немолодая женщина, одетая в длинное пальто с меховым воротником. — Только вышло постановление, и уже стали грести молодёжь в армию.

— Какое постановление? — спросила вторая, того же возраста, но, в отличие от первой, маленькая и толстая.

— Постановление правительства об отмене отсрочки для студентов, писали в газетах, что собираются отменить, а я всё надеялась... — женщина всхлипнула и шумно высморкалась в платок. — А он ведь совсем молодой, к солдатской жизни непривычен, ему бы за книгами сидеть.

— Мой Эльд уже месяц там, писал, что их обучают и готовятся к наступлению.

— А мне уже две повестки пришло, — подключился к разговору мужчина средних лет. — Я им уже справки носил, что у меня бронь на заводе, что с прошлой войны осколок в ноге и служить не могу, а им наплевать, обещали третью повестку с полицией доставить.

Мужчина вставил в рот папиросу, прикурил и с отвращением сплюнул на пол. Потом добавил, выпустив облако сизого с желтизной дыма:

— Да вы не переживайте, если сын ваш грамотный, его в штабе посадят, от фронта далеко будет.

— А мой сын — водитель, — тут же вспомнила толстая дама. — С ним как будет?

— Водителю тяжко, — мужик попался бывалый и делился опытом своего участия. — Пусть и не в окопе, да только постоянно к передовой мотаться, боеприпасы возить, еду и пополнения, а там снаряды летают, бомбы сыплются, а уж если враги прорвутся... У водителя ведь и оружия обычно нет.

— И зачем всё это? — спросила молодая девушка, кутавшаяся в длинный войлочный балахон. — Правители чего-то не поделили, а погибать нашим. Нам с Алидией делить нечего.

— Скажешь тоже, — мужик выбросил окурок и высморкался в сторону. — Делить нечего. Проливы на выходе из Тёплого моря чьи? А через них товар возят, пароходы так и снуют, а пошлины с них собирают не наши. Да и территория спорная на границе, сорок миль почти, да ещё про колонии нельзя забывать, наши их первыми заняли уж лет двадцать как, да закрепиться толком не смогли, а теперь там не продохнуть от Алидийских факторий.

— Колонии, проливы, — зло фыркнула девушка. — Всё о деньгах думают, а людям за их деньги кровь проливать.

— Скажешь тоже, кровь, — мужик оказался не только политически грамотным, но и довольно циничным. — Деньги то их, а кровь наша. Что им до нашей крови, их сыновья в окопы не полезут.

— За такие разговоры, кстати, можно и в особый отдел угодить, — негромко произнесла толстая дама в больших очках, инстинктивно озираясь по сторонам. — В газете читала, все пораженческие разговоры будут пресекаться.

— Жути нагоняют, — сказал мужик, доставая новую папиросу, но тут же её убрал, поскольку двери почты открылись. — Рано ещё трусить, никого пока не гребут, только шпионов выискивают.

Толпа постепенно втягивалась внутрь, Келд не стал переть напролом, спокойно дождался своей очереди и подошёл к окошку.

— Мне нужен адрес человека, — сказал он, глядя в глаза работнику почты. — Его имя — Серг Васкес. Он должен проживать в этом городе.

— Адреса просто так не даём, — тут же заявил он. — Только по справке из полиции, для военных по вопросам призыва и через личное заявление директору.

— Мне очень нужно, — с нажимом проговорил Келд, одновременно положив на стол три золотых цехина и послав ментальный сигнал, заставляющий людей подчиняться. Действовал он на всех по-разному, но почтовый работник нервно заёрзал на месте, скосил взгляд на монеты, потом на Келда, потом воровато оглянулся по сторонам, после чего, убедившись, что за ним никто не следит, сгрёб монеты ладошкой и спрятал в карман жилета.

— Как вы говорите, его зовут? — взгляд был испуганный и выражал готовность сделать всё, что угодно, только бы отделаться от неприятного посетителя.

— Серг Васкес, ему сейчас примерно пятьдесят лет, и он должен проживать в этом городе.

Работник почты отошёл к огромному шкафу с множеством выдвижных полок, на которых были наклеены указатели по буквам алфавита. Некоторое время размышлял, потом решительно выдвинул одну и, пробежавшись пальцами по корешкам, вынул нужную карточку.

Серг Васкес, — проговорил он, присаживаясь за стол. — Действительно, проживает в нашем городе, уважаемый человек, член городского совета, владелец ткацкой фабрики, совладелец ювелирной мастерской. Проживает на улице Вольной, дом четыре.

— Спасибо, — сказал Келд, отворачиваясь. Он не стал даже добавлять пожелание забыть этот разговор.

Улица Вольная не зря так называлась. Если большинство улиц было узкими, на две машины, даже те, что были в центре, то здесь, несмотря на отсутствие оживлённого движения, могли проехать четыре. По краям дороги, между тротуаром и проезжей частью, росли раскидистые дубы, ветки которых теперь согнулись под тяжестью налипшего снега, а за ними стояли дома богатых горожан. Элитный район, куда нищебродам нет хода. Собственно, сам Келд тоже сильно напоминал такового, а потому следовало поскорее убраться с улицы, пока проезжающий полицейский патруль не обратил на него ненужное внимание.

Упомянутый дом номер четыре нашёлся быстро, двухэтажный особняк, первый этаж которого был сложен из грубо отёсанного камня, а второй из толстых брёвен. Крыша была покрыта разноцветной черепицей, а на коньке стоял большой чёрный флюгер в виде парусного корабля. Вокруг дома располагался небольшой сад с кустами, всё это было обнесено красивой кованой оградой из стальных прутьев.

Пройти за калитку труда не составило, простенький запор прекрасно открывался и снаружи. А вот двери самого дома заперты, придётся стучать. Келд протянул руку и, взявшись за блестящее бронзовое кольцо, украшенное мордой льва, трижды стукнул в массивную дубовую дверь.

Некоторое время ничего не происходило, потом в глубине дома послышались громкие шаги, в двери скрежетнул замок, и она приоткрылась примерно на ладонь.

— Чем могу быть полезен? — немолодой дворецкий был маленького роста, но даже так умудрялся смотреть сверху вниз на непрошеного гостя, такая реакция была понятна, выглядел Келд натуральным бродягой, запах имел соответствующий, да и в списке частых посетителей этого дома не значился.

— Мне нужен господин Серг Васкес, — сказал Келд, применять свои способности он не спешил. — Он дома?

— Господин Васкес дома, — проговорил дворецкий, всё так же подозрительно. — Что ему доложить?

— Доложите, что пришёл старый друг, — предложил Келд.

— У друга есть имя? — спросил дворецкий, борясь с желанием послать гостя подальше.

— Келд, так и доложите, он поймёт, — на этих словах Келд пристально посмотрел на дворецкого. Глаза. Если Васкес вдруг за давностью лет забыл его имя, то особую примету точно не забудет.

Дверь захлопнулась, шаги стали удаляться, а чуткое ухо Келда прислушивалось к звукам изнутри. Дворецкий поднялся по лестнице, скрипнул дверью кабинета, на некоторое время установилась тишина, потом раздались крики, звон разбитой посуды. Потом шаги повторились, а дверь распахнулась, теперь уже во всю ширь.

— Господин Васкес вас примет, — дворецкий был бледен и растерянно хлопал глазами.

— Благодарю вас, — Келд широко улыбнулся и перешагнул порог, не забыв, впрочем, отряхнуть ботинки от налипшего снега.

Кабинет хозяина располагался на втором этаже, куда вела широкая лестница, выгнутая дугой по часовой стрелке. Дверь кабинета была распахнута настежь, а внутри служанка заметала в совок осколки разбитой кофейной чашки.

— Келд? — худощавый человек лет пятидесяти в белоснежной рубашке и красном жилете, в кармашке которого лежали золотые часы на цепочке, он был ещё не стар, но уже имел абсолютно седую голову. — Но как такое могло случиться?

— А ты постарел, Серг, — заметил Келд, проходя внутрь, при этом он перешагнул через сидевшую на корточках служанку и присел на мягкий стул. — Мне кое-что нужно.

— Да, конечно, всё, что в моих силах, — Васкес дождался, пока служанка закончит уборку, после чего закрыл за ней дверь и присел за стол напротив Келда.

— Для начала, мне нужны деньги, Наличные. не переживай, я тебя не разорю, взамен выдам золото. У тебя ведь ювелирная фирма?

— Да, я один из совладельцев.

— Так вот, золото лучше переплавить в ювелирные изделия, монеты очень приметные, на них обратят внимание, не стоит вызывать лишние подозрения.

На стол лёг увесистый кошелёк.

— Сейчас посмотрю, что у меня есть, — Васкес встал, развернулся и стал открывать сейф, что был вмонтирован в стену, за картиной.

— Но деньги — это ещё не всё, — продолжал Келд. — Я ищу одного человека. Вот этого, не знаю, каким именем он здесь назвался.

На стол легла фотографическая карточка.

— Да, я знаю, ты всегда кого-то ищешь, — Васкес выкладывал на стол пухлые пачки ассигнаций. — Я его никогда не видел, но могу озадачить своих друзей в полиции.

— Он прибыл в этот город примерно восемь дней назад, у него странный акцент, а ещё он мог где-то расплачиваться точно такими же монетами. Ещё при нём могла быть старая шпага, он ей очень дорожит, но её трудно спрятать.

Тут у Келда были большие сомнения в том, что полиция окажется способной помочь, Виньер, если он не дурак (а он далеко не дурак), постарается поскорее покинуть город, сменит несколько мест, а потом направится к порталу, причём непременно окольными путями. Может вообще надолго залечь на дно, дожидаясь удобного момента.

— Что-то ещё? — спросил Васкес.

— Мне нужна карта мира, а к ней твои подробные пояснения, расскажи мне о местном транспорте, о политической обстановке в стране, о местных технических достижениях, настроениях людей.

Васкес на пару минут отлучился, видимо, посетив личную библиотеку, после чего вернулся с несколькими картами.

— Вот, физическая и политическая, всё, что будет непонятно, я тебе объясню словами.

Келд на какое-то время замолчал, быстро пробегая глазами по карте.

— Я так понимаю, сейчас мы находимся здесь, — он ткнул пальцем в небольшую точку на карте.

— Да, именно так, центральная часть Республики Портос, — подтвердил Васкес. — Скажи, Келд, как так получилось?

— Что именно? — Келд на секунду оторвал глаза от карты.

— Тот случай, когда ты спас меня, это ведь было двадцать пять лет назад.

Дело было именно так, когда-то давно, четверть века назад, Серг Васкес ещё не был уважаемым человеком, владельцем фабрик и членом городского совета. Он был всего лишь молодым начинающим дельцом с непомерно большими амбициями. Так уж получилось, что свой стартовый капитал он предпочитал делать на весьма мутных операциях, для чего приходилось водить дружбу с не менее мутными людьми. Проще говоря, с бандитами. Итог этого был закономерным, в один прекрасный момент он стал лишним в собственной схеме, мутные люди решили от него избавиться. Сделать это они собирались самым радикальным способом, скинув с моста с чугунной болванкой на шее. Процесс близился к своему логическому завершению, болванка уже была повешена, Васкес мысленно прощался с белым светом, а мутные люди высадились на мосту. Вот только именно в этот момент на том же мосту появился Келд, имеющий в этом деле свои интересы. Точнее, его интересы вообще никак не касались заигравшегося дельца, просто он получил заказ на эту банду, который начал выполнять именно в тот момент. В ходе непродолжительной схватки восемь человек были убиты, Васкес освобождён, а с остальными членами банды Келд расправился, уже используя его, как наводчика. Результат превзошёл все ожидания. Бандиты успешно удобрили землю, Келд выполнил заказ, а Васкес не просто выжил, он в конечном итоге получил всю прибыль от задуманного дела, которую теперь не пришлось делить с компаньонами. После всего этого он предложил Келду долю, а когда тот отказался, объявил себя его вечным должником. Как показала практика, иметь в должниках важную персону куда полезнее, нежели деньги.

— Почти двадцать шесть, — согласился Келд, снова погрузившись в изучение карты. — А какое это имеет значение?

— Просто я за это время ощутимо постарел, а ты... Я думал, что узнаю тебя только по глазам, а ты нисколько не изменился.

— Я не совсем обычный человек, — сообщил Келд, не вдаваясь в подробности. — Я гораздо старше своего внешнего возраста, так уж получилось.

Васкес замолчал, а Келд продолжал изучать карту, попутно поднимая из глубины сознания известные ему факты. А факты эти были таковы, что настроение сразу же ощутимо испортилось. Наиболее подходящим способом поисков было не рыскать по городам, а просто пойти к проходу и подождать Виньера там. Но в данном случае такое не подходило. Дело в том, что в указанной местности, на северо-востоке страны имелось два прохода, расположенных довольно близко один к другому. Читать мысли, по крайней мере, на расстоянии, Келд не умел.

Более того, по мере того, как он вспоминал, выяснялись и другие столь же неприятные подробности. Те места были отдалёнными и малоизученными, да и заселены они довольно слабо, вот и железная дорога доходит только до большого озера. Есть ещё автотрасса, которая расположена чуть севернее. Через озеро наверняка ходят корабли. Странно было бы, если бы не ходили.

А на восточном берегу находится гиблая местность, так её здесь называют. Люди там тоже живут, несколько примитивных народов, что занимаются охотой и оленеводством, да ещё некоторое количество цивилизованных, что отправились в суровый край в надежде быстро разбогатеть. На восточном берегу озера расположено небольшое нагорье, с которого стекает десяток рек, а реки эти богаты золотым песком. Вот его-то и пытаются добывать кустарным способом, кто-то на этом даже разбогател, правда, не на самой добыче, а на грабеже старателей. Так было двадцать пять лет назад, теперь же всё могло измениться.

— Скажи, Серг, а вот здесь, на восточном берегу озера Клори, золото ещё добывают?

— Разумеется, — Серг, начавший, было, скучать, вскинул голову, тема была ему близка. — Только там сейчас уже не встретишь кустарей-одиночек, разве что, в труднодоступных верховьях, в разведанных местах почти всё золото добывается машинным способом. Лет десять назад те места посещала геологическая экспедиция, сумма, в которую они оценили запасы драгоценного металла, заставила несколько крупных компаний вложить деньги в разработку.

— И ты?

— Я — нет, хотя имею небольшой пакет акций одной из компаний, ну и ювелирная фирма закупает металл там.

— То есть, теперь те места освоены?

— Есть сколько крупных посёлков, вот здесь и здесь, карта старая, их ещё не обозначили.

— А дальше на восток?

— Дальше стараются не ходить, кроме редких одиночек, всё больше из беглых каторжников, возможно, когда запасы в низовьях рек окончательно иссякнут, они поднимутся выше.

— Что-то мешает? Местные?

— Нет, с местными договариваются, им много не нужно, оружие, патроны, ткани, да спирт. Некоторые из тамошних вождей уже восприняли цивилизацию.

— Тогда что?

— Сложно сказать, там есть нечто, что не поддаётся объяснению, такие места, где пропадают люди, кроме того, там водятся какие-то непонятные науке твари, не могу сказать точно, учёные руками разводят, а на большую исследовательскую экспедицию ни у кого нет средств. Вроде бы, местные жители, полудикие охотники и оленеводы, тоже стараются избегать таких мест, а их шаманы могут при желании договориться с демонами. Были случаи, когда преступники, сбежавшие от закона, направлялись туда. Некоторые из них просто исчезали бесследно, других потом находили, высушенных, слово мумии, но даже так было заметно выражение сильнейшего ужаса на лицах.

Келд снова покопался в старых воспоминаниях, точно, теперь пришлось задействовать то, что отложилось на дне памяти в совсем давние времена, лет двести назад, или даже больше. Именно там, рядом с проходами, творилась откровенная чертовщина, даже Келд, умеющий справляться с потусторонними созданиями, добровольно туда бы не пошёл. Было ли это особенностью данного мира, или же так влияло наличие двух проходов, но именно в тех местах имели место странные выверты пространства, учёные называют такое аномальными зонами. Компас там сходит с ума, что ещё можно объяснить наличием крупных залежей железой руды, но это не так страшно, ориентироваться можно по солнцу и звёздам. Куда опаснее другое: там есть места, в которых можно начать бродить по кругу, сам того не подозревая (и даже когда подобное обнаружишь, выбраться из закольцованного пространства не так просто). Есть места, где неполадки с земным притяжением, и люди начинают ходить по отвесной скале. Есть и такие, где время течёт быстрее и медленнее в несколько раз, можно попасть туда на пару секунд, а выйти через неделю, или наоборот, выйти сразу, вот только для попавшего человека пройдёт неделя, или даже две. Сам он такого не помнил, но слышал из рассказов очевидцев, что временные перемены действуют только на людей, вообще, на живые организмы. Поэтому и отличить их можно по наличию истлевшего трупа в новой одежде.

В целом, расклад сил ему ясен, теперь нужно будет провести быстрые поиски здесь, если результата они не дадут, отправляться прямиком к озеру. Там два прохода, на расстоянии примерно двадцати миль один от другого. Угадать путь, по которому пойдёт Виньер, невозможно, оба окна ему подойдут.

— А что происходит в стране? — спросил Келд, отрываясь от карты.

— Ничего хорошего, — недовольно проворчал Васкес. — Война на носу. Она, собственно, уже объявлена, только обе стороны оказались не готовы к боевым действиям, теперь усиленно готовятся, призывают в армию резервистов, наращивают производство оружия, ищут союзников, проводят кампанию в прессе. Я так думаю, что через пару месяцев начнут действовать более активно.

— А кто и с кем воюет?

— Смотри, — Васкес положил руку на карту. — Вот наша граница, вот граница Алидии. Вот здесь Тёплое море. Видишь пролив? Через него проходит огромный грузопоток, пролив контролируют они. Западный берег принадлежит им, а восточный нам, но и там стоит их крепость, так что пролив закреплён за ними, они берут пошлину и решают, какие грузы пропускать. Но это по договору столетней давности, когда пролив этот ещё не имел такого экономического значения.

— И кто-то считает это несправедливым.

— Совершенно верно, кроме прав на пролив, есть целый ворох дипломатических споров из-за колоний, притом, что в деле освоения мира наша страна далеко впереди, Алидийцы приходят на уже открытые земли, откуда начинают нас постепенно вытеснять. В целом, эта война, как почти все войны на свете, из-за денег. Мирная экономическая экспансия Алидии приведёт к тому, что мы сами превратимся в нищих. Зато военная победа сделает нас мировым экономическим гегемоном, не говоря уже о том, что война сама по себе занятие довольно выгодное. Кто-то получит гробы, а кто-то — деньги. В том числе и деньги за гробы.

— Ты, как я понял, относишься ко вторым, — Келд криво усмехнулся.

— Так уж вышло, что я не подхожу для военной службы по возрасту, зато фабрика моя уже получила государственный заказ на производство ткани и пошив формы, а ещё чехлов для орудий и техники, и парашютов. При этом сырьё я получу по льготным ценам, да ещё выделят беспроцентный кредит от правительства, возвращать который буду после войны. Единственная потеря для меня — это призыв нескольких хороших специалистов, заменить их быстро невозможно, но, я надеюсь, получится за взятки их спасти от фронта. Кроме того, найдётся масса тех, кто, заработав деньги на этой войне, вложит их потом в ювелирные изделия или золотые слитки, цена на них подскочит, что тоже сулит мне некоторую прибыль. Так что, твои монеты я пока продавать не стану, пригодятся в будущем, когда деньги подешевеют, а золото подорожает.

Келд глубокомысленно промолчал, сказать было нечего, со своей стороны хитрый делец кругом прав, а мораль — такая вещь, от которой прибыли не дождёшься.

— Где ты остановился? — спросил Васкес.

— Пока нигде, — Келд развёл руками. — Пришёл к тебе сразу, как только вышел из... вокзала.

— Предлагаю временно поселиться у меня, здесь есть гостевая комната, там имеются все удобства, а главное — меньше будешь светиться на улицах, слишком уж ты приметный, а сейчас повсюду ищут шпионов.

— Так и сделаем, — Келд удовлетворённо кивнул. — Но я не задержусь надолго, дней десять, не больше, после этого отправлюсь на озеро.

Рука легла на карту, почти закрывая собой голубое пятно.

— Первым делом, — продолжил Васкес с улыбкой, — рекомендую посетить ванную комнату, твой запах выдаст тебя издалека. Ты что, в конюшне жил?

— Можно сказать и так, — не стал спорить Келд, тем более что Васкес был недалёк от истины.

— Чуть позже я пришлю парикмахера, борода нынче не в моде, да и подстричь тебя не помешает.

— Буду благодарен.

Глава двенадцатая

Виньер

За три дня он изучил язык настолько, что смог самостоятельно путешествовать. Купить билет на поезд труда не составило. Перебравшись в соседний город, он немедленно снова купил билет и переехал в обратном направлении, потом перешёл на параллельную ветку, отправился на север, где, решив, что окончательно сбил со следа погоню, смог временно затихнуть и заняться дальнейшим изучением языка. Это была огромная потеря времени, но проход, а точнее, проходы, располагались в недоступной местности, добраться туда без помощи местных не получится, а значит, придётся договариваться.

Окопавшись в небольшой гостинице, он старался вести себя как можно тише, нанял местного учителя, с которым по несколько часов в день тренировался говорить на местном наречии. Получалось уже довольно сносно. Он мог выдать целую фразу, знал, как склоняются слова, как ставить их во множественное число, как можно переставлять слова, чтобы не потерялся смысл. Язык, к счастью, был довольно прост, в том смысле, что не содержал заковыристых слов, всевозможных приставок и артиклей, не требовал выделения чего-либо интонацией. Самый подходящий язык для передачи информации. Язык этот имел аналоги в родном мире Виньера, а потому нашлось много общих слов.

Уже на четвёртый день он занялся изучением алфавита, буквы были простыми, чтение слов никаких трудностей не составляло. Большим грамотеем он не станет, но хотя бы сможет читать по слогам вывески и объявления. Попутно выяснял всё, что только можно узнать о мире. Новости были не очень обнадёживающими, надвигалась большая война, что, с учётом довольно совершенного оружия, приведёт к большим потерям. Его, разумеется, никуда не призовут, да и театр боевых действий будет находиться довольно далеко, проблема в том, что в такое время общество охватывает истерия на почве шпиономании, любой иностранец автоматически становится подозреваемым. Не обойдёт это веяние и государственные службы, а иметь врагом государственную машину — это последнее, что ему сейчас нужно.

А ещё на фоне всего этого собирал информацию (насколько позволяло знание языка) о предстоящей экспедиции. План, в общих чертах, был таков: он доедет по железной дороге до берега большого озера, потом сядет на пароход, что перевезёт его на противоположный берег. Эта часть путешествия вопросов не вызывала, для этого нужны только деньги. А вот потом предстоит сделать путешествие по заснеженному нагорью, миль на сто-сто пятьдесят, но это по прямой, сколько придётся пройти по спускам и подъёмам, представить было сложно. При этом понадобится проводник из местных, такой, который будет знать язык и не побоится проклятого места. А те места у местных аборигенов считались именно проклятыми, да и образованные люди, далёкие от мистики, склонялись к мнению, что туда лучше не соваться без крайней нужды.

Сейчас же он сидел в кресле у себя в номере и читал газету, точнее, пытался читать, но каждый раз спотыкался о незнакомое слово, за переводом которого приходилось обращаться к сидевшему рядом учителю. К счастью, слова местного языка произносились так же, как и писались, что сильно упрощало запоминание.

В газете без умолку сообщалось о грядущей войне, противники клеймились врагами рода человеческого, собственное правительство и президент выставлялись ангелами в белых одеждах, армия, которая пока не сделала ни единого выстрела, объявлялась спасительницей от вражеского порабощения, что терпеливо сносит все тяготы фронтового быта. Три четверти написанного сводилось именно к этому. Относительно полезными сведениями можно было назвать отчёты промышленников о выполнении военных поставок, расширение транспортной сети, которое замысливалось давно, но война выступила катализатором. Цифры, озвученные авторами статей, заставляли напрячься. В том мире, где жил (и воевал) Виньер, численность армий великих держав колебалась от пятидесяти до ста тысяч, но даже такая численность требовала тотальной мобилизации, вызывала огромные проблемы со снабжением и катастрофически разоряла государственную казну. Полноценный поход на дальние расстояния был связан с немыслимыми расходами, мобилизацией лошадей и коллапсом всего хозяйства, потерявшего уйму рабочих рук. Здесь же только численность изготовленных по военному заказу винтовок исчислялась сотнями тысяч. Если изготовили столько винтовок, значит, их дадут солдатам и вряд ли по несколько штук каждому. А солдат перебросят к линии фронта. А как перебросить за сотни миль армию в миллион человек? Цифры не укладывались в голове, даже железная дорога не справится, будь у неё хоть четыре колеи. Или справится?

Разумеется, все эти проблемы касались его лишь косвенно, при такой нагрузке на транспортную систему, найти место даже для одного праздного путешественника может не найтись места. Ему нужно в противоположную от фронта сторону, так ведь и туда пойдут военные грузы. Повезут раненых, испорченную технику, пленных, трофеи. Короче, проблемы только начинались, подготовку нужно было ускорять.

Места в поезде для планируемой поездки можно было забронировать, так он и поступил, наметив выезд на конец следующей недели. Оставалось только прикупить некоторое снаряжение, он сомневался, что найдёт всё нужное на месте, если и есть в диких краях магазины, торгующие всем необходимым для путешественника, то цена там непременно бешеная, что оправдывается транспортными расходами.

Денег не хватало катастрофически, пришлось обналичить ещё пятьдесят цехинов, это плохо, денег хватит, но подозрительные монеты попали в оборот, обязательно найдутся те, кто хорошо в этом разбирается, обязательно пойдут слухи о странном иностранце.

Сложив газету, Виньер поблагодарил учителя и сказал, что на сегодня уроки окончены. Получив дневную плату, тот с благодарностью удалился. А сам Виньер, на ходу приводя себя в порядок, отправился за покупками. Что понадобится в дальнем походе по заснеженным горам? Тёплая одежда? Точно. Спальный мешок? Обязательно. Оружие? Он слышал о жутких монстрах, что водились в тех краях. У него есть пистолет, но вряд ли его пуля способна свалить того же медведя. Убить, возможно, убьёт. Вот только умрёт хищник уже после того, как слопает одинокого путника. Нужно что-то помощнее. Что ещё? Запас еды, это само собой, причём он купит всё здесь, но использовать будет там. Путь по обитаемым местам, предполагает наличие харчевни в каждом населённом пункте. Соль, спички, фляга для воды (свою он умудрился потерять в предыдущем мире), небольшой запас алкоголя. Возможно, стоит взять что-то, что пользуется спросом у аборигенов. Ему понадобится проводник, но вряд ли кто-то из местных согласится работать за золотые монеты в местах, где золото валяется под ногами.

Соответствующий магазин располагался на противоположном конце города. По крайней мере, Виньер думал, что найдёт там всё, что ему нужно. В рекламных статьях говорилось, что в магазине этом продаётся всё для войны, охоты и путешествий. Располагалось заведение в двухэтажном доме, длина которого раз в двадцать превосходила ширину и раз в тридцать высоту. Этакий коридор с бесконечными прилавками. Стоило Виньеру переступить порог, как его глаза натуральным образом разбежались в стороны.

Единственный вопрос, который родился в голове путешественника: зачем? Город небольшой, хотя и довольно значимый, благодаря железнодорожному узлу и нескольким небольшим фабрикам. Но при всём этом население составляло от силы тысяч сорок. Неужели все они охотники? А на кого охотятся? Тут ведь обжитые края, а лес за городом, никакой не лес, а настоящий парк, поскольку каждое дерево там посажено человеческими руками. В этом можно убедиться, просто заглянув туда, в природе деревья не растут прямыми рядами. В этом "лесу" точно не водилось слонов, носорогов и львов.

Некоторое время он стоял и тупо глазел на огромный прилавок, заваленный военной амуницией. Тут были мундиры всех родов войск, боевые и парадные, знаки различия, погоны, значки, шевроны, ремни, помочи, ножны для сабель и сами сабли, кобуры и многое другое. Этот прилавок вполне можно понять в свете надвигающейся войны. Когда он сам служил в армии, всё было точно так же. Тебя призвали на службу? Отлично. Обмундирование ты получишь из казны. Вот только оно будет старым, из дрянной ткани и хорошо, если без дырок от пуль и плохо отстиранной крови (случалось и такое). Имущество отвратительного качества выдавалось даже офицерам. Военные трибуналы периодически ловили нечистых на руку интендантов, некоторых за воровство даже вешали. Изредка доведённые до отчаяния солдаты устраивали самосуд, да так, что виновного потом и отыскать было сложно. Поди отыщи, кто именно из полка нанёс все триста пятьдесят ударов кованым сапогом, что военный лекарь насчитал на трупе, очень может быть, что там весь полк отметился, всех вешать не станут, проще плюнуть и нового интенданта поискать. Но остальных это, увы, не останавливало, мысль о прибыли притупляла страх. Вот и приходилось офицерам, унтер-офицерам, а иногда и солдатам, отдавать свои кровные, чтобы получить сапоги не на картонной подошве, шинель не из гнилого сукна, и мундир без заплат. Всё это из-под полы продавали либо те же интенданты, либо те, кто покупал у них.

А если у военного водились серьёзные деньги, то не грех себе и оружие купить получше. Кто будет возражать, если командир взвода имеет капсюльное ружьё с нарезным стволом и специальными пулями, способное с расстояния в четверть мили попасть в стоящего человека? Никто, армии такой стрелок только в плюс, а значит, такая покупка приветствуется. А если ты кавалерийский офицер, то будь добр приобрести саблю, да не ржавый кусок железа, что лет сорок хранится в арсенале, а настоящую саблю из ворсийского булата, что сразу видно по синеватому блеску на поверхности клинка. Такой клинок, если рубить на скаку, да уверенной рукой, противника едва ли не до пояса разваливает. Стальные наплечники и те не спасут, да и не носит их уже никто.

А если ты, к примеру, артиллерист или моряк, или (занесла нелёгкая) морской артиллерист, то будь добр, покупай подзорную трубу и приборы наведения, хоть простейший угломер. В ту трубу, что выдадут тебе со склада, со ста шагов вражеский корабль не заметишь.

Возможно, Виньер преувеличивал размер беды, и на самом деле масштабы воровства в армии не столь велики, но личный пример всегда заставляет думать, что и вокруг происходит то же самое. Более того, со второго года службы он находился в разведывательном полку, что в особой милости у самого императора, если уж в элитном полку такое творится, то что говорить об остальных.

Этот мир ушёл вперёд в техническом развитии, лет на пятьдесят или сто, родной мир пока не может сравняться, несмотря на регулярно поставляемые из других миров образцы. Но разница в технике не делает этот мир лучше, воровать люди от этого не престали.

От воспоминаний о годах службы его отвлёк низкий голос, раздавшийся справа, прямо над ухом:

— Что вам угодно, господин? Что-то подсказать? — рядом с ним стоял широкоплечий мужчина лет пятидесяти, с пышными усами и в форме, напоминающей цветом военную, только без знаков различия, а вместо положенной фуражки на его голове был абсолютно гражданский котелок. В левом глазу был вставлен монокль.

Виньеру потребовалось время, чтобы фраза на малознакомом пока языке попала в мозг, который её перевёл и выдал ответ:

— Нет, мне здесь ничего не нужно... Я не военный... путешествие. Дикое место...

— Понимаю, пройдите чуть дальше, туда, где стоит тот молодой человек. Он объяснит, что вам лучше купить, — говорил продавец дольше, но Виньер понял только это, а потому поблагодарил и пошёл дальше, осматривая прилавки.

Холодное оружие он пробежал глазами, особо не задерживаясь. Кинжал, изготовленный отличным кузнецом, уже опробован в деле, нашёл первую (и, как он подозревал, далеко не последнюю) жертву. А для полноценного боя с вооружённым противником у него есть шпага, с которой он ни за что не расстанется. Поэтому наборы кавалерийских пик, сабель, палашей, кинжалов, пехотных тесаков, стилетов и даже боевых топоров он удостоил только беглым взглядом. Так же равнодушно он прошёл мимо рыболовных снастей, рыбалка — занятие по-своему занимательное, но слишком много времени требует, это не в характере Виньера, он — человек действия. Огнестрельное оружие находилось в самом конце торгового зала, его он будет покупать последним.

Первое, на что были потрачены деньги, это одежда. Меховые унты с твёрдой подошвой и шипованными подковами, в самый раз, чтобы подниматься по обледенелым скалам. Нательное бельё с начёсом и свитер из шерсти. А вдобавок он приобрёл отличную верхнюю одежду. Как она называлась, он не знал, а продавец, на этот раз молодой и какой-то дёрганый, выдал непроизносимый термин. Это был просторный балахон из светлого, почти белого войлока. При этом ромбовидные куски войлока соединялись между собой только углами, а все остальные места предоставляли возможность просунуть руку. В такой накидке будет тепло, но она не стеснит движения, позволит обойтись без тёплых перчаток и, что тоже важно, даст возможность вынуть пистолет незаметно для врага. Она же заменит спальный мешок. Перчатки он, впрочем, взял, но простые, кожаные с тонкой суконной подкладкой. А для переноски тяжестей приобрёл объёмный рюкзак.

В отделе оптики купил себе бинокль, небольшой, но достаточно мощный. Компас брать не стал, уже наслышан о его нестандартном поведении близ прохода, поэтому ориентироваться будет другими способами. Хотел взять лыжи, но решил, что понадобятся они только в последний момент, а места занимают много, уж лучше обойтись снегоступами. Если они не помогут, лыжи он купит у местных, у них точно есть. Попутно прихватил жестяную флягу, гораздо больше той, что была у него раньше, от жажды теперь не умрёт. Небольшой котелок пригодится для кипячения воды, да и керосиновый примус, действие которого он представлял себе с трудом, показался полезным.

После этого настал черёд оружия. В последнем отделе за прилавком стоял, напоминая паука в засаде, немолодой мужчина, без пиджака, в одной только белой рубахе не первой свежести. Он был чисто выбрит, не только щёки, но и голова отличала масляным блеском, только густые чёрные брови составляли растительность на его голове. Он имел хитрый и въедливый взгляд, который больше подошёл бы сыщику или дознавателю из тайной службы. В том, что этот человек его запомнит, сомнений не было, оставалось только надеяться, что внешность обманчива и продавец вовсе не работает осведомителем у местной полиции. При появлении Виньера он не стал размениваться на приглашение и вопросы, единственное, что он сделал, — с интересом поднял брови.

Но Виньер сразу говорить не стал, поначалу окинув взглядом немаленький, шагов на двадцать, отдел. А посмотреть было на что. Вот несколько винтовок, магазинные винтовки с ручной перезарядкой. Точно такие же, как у встреченных им на улице солдат. Только штыки где-то отдельно лежат. Но при этом в глаза бросается выделка, отличное воронение стали, лучшее дерево, форма приклада чуть изменена, есть приспособление для того, чтобы упираться щекой во время прицеливания, и, наконец, оптический прицел, напоминающий подзорную трубу, только со специальными метками на линзах, позволяющими прицелиться в добычу, визуально находящуюся ближе. Стоит каждая, если перевести на золото, двадцать цехинов и можно с уверенностью сказать, что большая часть цены приходится именно на хитрый прицел. Но это здесь, где есть станки, плавильные печи, кузницы. В мире Виньера за такое оружие, да ещё с большим запасом патронов, не торгуясь, отдадут немаленькое поместье в самом зажиточном краю.

На большом столе, накрытом зелёным сукном, лежали револьверы. Несколько стандартных, сделанных специально для армии и полиции, ничего лишнего, только воронёная сталь и немного дерева на рукоятках. Имелись и другие, для обеспеченных любителей пострелять, с блестящим хромовым покрытием, более длинным стволом, особой мушкой. Были и короткоствольные маленькие, для незаметного ношения в кармане, короткий ствол вряд ли позволит кого-то убить дальше двадцати шагов, но грабитель обычно находится ближе, так что, для самозащиты такое вполне подойдёт. С автоматическими пистолетами было хуже, тут был представлен только один, с виду он напоминал тот, что Виньер носил с собой. Только обойма вставлялась прямо в рукоятку, а затвор был вынесен назад, отчего пистолет имел форму буквы Т. Были, наконец, совсем маленькие пистолеты, предназначенные для ношения в рукаве, но на них он внимание обращать не стал.

То, что стояло на отдельной тумбе, впечатлило больше всего. Скорострельное ружьё, пулемёт. Неужели такое можно покупать? Наверное, только солдатам или тем, кто хочет оказать помощь армии. В мире Виньера такие образцы тоже были, как и более совершенные, вот только хранились они в специальном складе на территории императорского дворца, куда ход имели не более десятка человек. Конкретно эта модель имела приклад, как у винтовки, потом шла ствольная коробка, в которую входила матерчатая лента с винтовочными патронами. Ствол имел куда более толстые стенки, а вдобавок был заключён в дырчатую стальную трубу. Для стрельбы предполагалось это чудо ставить на сошки или станок-треногу. Ему ни разу не доводилось участвовать в бою с таким оружием, но действие себе представлял. Всё равно, что пехотная рота, беспрерывно стреляющая залпами. Только солдат всего один, да пара помощников, чтобы подавать ленту.

Просмотр выставленных образцов затянулся надолго, продавцу уже начал надоедать странный молчаливый клиент, что вертит головой во все стороны, что-то прикидывает, удивляется, но ничего не покупает. Бритоголовый мужчина негромко кашлянул, чем отвлёк Виньера от размышлений.

— Чем могу быть полезен?

— Ружьё... Нарезное... Винтовка. Да, винтовка, стрелять далеко, крупный зверь.

— Устроит? — спросил продавец, кивнув на винтовки с оптикой.

Виньер задумался, денег не жалко, вот только устроит ли его такое оружие. Твари, что живут на севере, очень опасны, свалить обычным винтовочным калибром не факт, что получится. Надо поискать что-то мощное.

— Большая пуля, далеко стрелять, — повторил он, отчего продавец вздохнул, оторвался от прилавка и прошёлся вдоль стены.

— Посмотрите вот это, — предложил он, протягивая Виньеру ружьё весьма непритязательного вида.

Винтовка, что оказалась в руках у Виньера, при ближайшем рассмотрении предстала в лучшем свете. Карабин большого калибра, трубчатый магазин под стволом, рычажная перезарядка, позволяющая работать с седла, но затрудняющая стрельбу лёжа, приклад из прочного дерева, сталь явно новая, в стволе нет раковин, царапин, все нарезы словно сделаны вчера. Прицел обычный, механический, регулируется до тысячи условных "шагов". Создавалось впечатление, что это какое-то старое оружие, вышедшее из употребления лет сорок назад, но теперь сделанное с помощью новых технологий.

— Старая модель, — объяснил продавец. — Лет пятьдесят назад это был карабин кавалериста.

— Говорите помедленнее, — попросил Виньер, слова он понимал, но на осмысление фразы требовалось время.

— Так вот, — продолжил продавец уже медленнее. — В своё время это был новейший образец. Потом его перестали производить, потому что появились новые модели, — он кивнул в сторону винтовок с оптикой, — вот только охотники продолжали его покупать, такой калибр против крупного зверя хорошо работает.

Продавец сделал паузу, чтобы Виньер смог переварить услышанное, потом так же медленно продолжил:

— А недавно решили снова начать производить, патрон оставили прежний, только вместо дымного пороха применили кордит, стенки ствола сделали чуть толще и из более прочной стали, а сам ствол удлинили на ладонь. Теперь эта винтовка спокойно убивает лошадь наповал с расстояния в тысячу шагов. Перезарядка ручная, вот так, — он щелкнул затвором и продемонстрировал механизм. — Магазин здесь, под стволом, четыре патрона там, один в стволе, заряжаются вот отсюда.

Виньер уже осознал, что без этой винтовки он отсюда не уйдёт, тем более что цена была вполне приемлемой, а кроме прочего, винтовка разбиралась на две части и могла поместиться в небольшой саквояж. Патронов взял немного, всего четыре десятка, на переход по снежному нагорью этого хватит с лихвой. Пули тоже были старинными, мягкие, без оболочки и с выемкой спереди, такие должны не просто пробивать тушу зверя, а сплющиваться внутри и начисто выносить ему потроха. Помимо оружия и патронов, он приобрёл небольшой чехол, специально, чтобы носить оружие в разобранном виде. Остатки денег ушли на две сотни патронов обычного винтовочного калибра, это будет валютой для обмена у аборигенов. Теперь можно было с уверенностью отправляться в путь. Переход ему был почти не страшен. Единственное, что его беспокоило, — погоня, её просто не могло не быть. Вряд ли эти люди сильнее, вряд ли у них численное превосходство. Проблема в том, что они, обнаружив его, немедленно начнут действовать, первый ход будет за ними, а он не сомневался, что у них однозначный приказ на ликвидацию. Значит, надо исчезнуть до того, как его обнаружат.

Глава тринадцатая

Гейнц Одри

начальник особого отдела полиции

Гейнц Одри был уже немолод, а в полиции служил столько, сколько себя помнил. В семнадцать лет он оказался на войне, а уже через полгода был списан после тяжёлого ранения. Вот только военные медики в виде особой милости разрешили ему служить в полиции. Несмотря на ранение, которое вызвало сильную хромоту в правой ноге, он сделал карьеру довольно быстро. Уже к тридцати годам получил чин капитана и должность начальника особого отдела. Собственно, в полицейской системе таких отделов было три. Тот, которым заведовал Одри, занимался преступлениями против государства, любыми, от ограбления почты, до шпионажа и покушения на президента или губернатора.

Сказать, что звание было незаслуженным, не осмелился бы никто. Одри не был тупым палачом, как иногда представляют людей из его ведомства, все раскрытые им дела были расследованы максимально быстро и профессионально. Природная способность усваивать информацию, запоминать и сопоставлять факты между собой порой позволяла раскрыть дело, не выходя из кабинета.

Если есть шпион, есть и те, кто на него работает, сам он в силу своего положения не способен заглянуть в государственные секреты, значит, шпион этот неминуемо будет встречаться с нужными людьми, получать от них информацию, передавать её дальше, платить информаторам деньги, которые они будут тратить. Всё это, независимо от его воли, оставляет след. А след выводит на участников, схватив одного, можно смело раскручивать его дальше, пока не накроется вся система. Закон позволял суду сильно варьировать срок наказания, в зависимости от готовности преступника к сотрудничеству. Поэтому пойманные предпочитали активно помогать следствию, и не было никакой нужды применять пытки. При этом, если за самого иностранного агента может заступиться его страна, выкупить или обменять, то его помощникам здесь не поможет никто, их ждёт скорый суд, каторга или виселица, в зависимости от нанесённого ущерба. А след есть всегда, может быть есть гениальные конспираторы, что обведут вокруг пальца любого следователя, но ему пока такие не встречались.

Отдельно следовало отметить широкую систему информаторов, что за небольшие деньги, а иногда и вовсе без оных, сообщали куда следует про подозрительное поведение конкретного человека. Три четверти сообщений не выдерживали никакой критики, чаще всего это было недоразумением, человеческой глупостью или попыткой свести счёты. Но вот остальные шли в разработку, служили поводом для установления слежки, а впоследствии и для ареста.

С началом войны поток таких доносов резко увеличился. Тут уж ничего не поделать, военная истерия заставляет искать шпионов везде, в том числе, у себя под кроватью. Любое подозрительное поведение служит поводом написать на бумаге донос (возможно, даже анонимный) и бросить его в специальный ящик в любом полицейском участке. Если раньше со всей поступающей информацией справлялись десять человек, тех, кто по какой-то причине не мог участвовать в облавах и арестах (например, раненые и просто слабые телом), зато умели думать головой, то теперь их число пришлось удвоить, а рабочий день продлить на пару часов.

Большая часть поступившей информации фильтровалась ими, они отсеивали явные наветы, они устанавливали связь между доносами разных людей, наконец, когда наружу выплывало нечто серьёзное, аналитический отдел обращался напрямую к начальнику.

Так было и в этом случае. На столе лежал отчёт, да не просто отчёт, а полноценная аналитическая работа, основанная на двух десятках сообщений. Сами сообщения не прилагались, был только текст со ссылками на номера бумаг.

Итак, что имеем? Некий подозрительный иностранец, именно иностранец, расплывчато, без точного указания государственной принадлежности. Подозрения он вызвал в самом начале, когда только появился в одном небольшом городе в центральной провинции. Первым, кто обратил на него внимание, стал работник банка, где прибывший обменял крупные золотые монеты на наличность. Собственно, клерка впечатлил не сам человек, а только эти монеты. Полновесное золото хорошей пробы, а вот клеймо стоит неизвестное, таких денег не было ни в одной стране, если только совсем уж седая древность, но против версии о найденном древнем кладе работает отчёт экспертов, гласивший, что монеты сделаны на хорошем станке, в обороте они почти не были, и лет им от силы полсотни. Человек с такими монетами показался клерку подозрительным, что заставило запомнить внешность. Кроме прочего, тот прикинулся глухонемым, хотя после этого другие свидетели слышали, как он говорит. Вероятно, таким образом он скрывал своё незнание языка.

Отдельной строкой шёл вопрос о том, как этот персонаж в городе оказался. Он не ехал на поезде, не передвигался на автомобиле, на дирижабле или самолёте. Для того, чтобы это выяснить, понадобилось опросить кучу свидетелей. Его вообще никто не видел до того момента, пока он не оказался на центральной улице, где и зашёл в банк. Ещё на нём была странная и, вроде бы, старомодная одежда, а некоторые свидетели утверждают, что подозреваемый носил с собой шпагу или палаш, небрежно завёрнутый в кусок материи.

Дальнейшие действия этого человека выглядят вполне осмысленно и уместно. Получив деньги, он сразу сменил одежду, постригся и побрился, потом снял номер в гостинице. А уже там, заплатив слуге, немедленно начал изучать язык. С нуля, с самых азов, показывал картинки, действия и требовал называть их. Гостиничный слуга в своих показаниях отметил удивительную память постояльца, он почти ничего не просил повторять, все слова запоминал с одного раза. После первых трёх уроков уже мог худо-бедно объясняться.

Ситуация становилась всё более запутанной, с одной стороны, такой талантливый человек, за несколько дней изучающий совершенно чуждый ему язык, непременно должен работать в разведке, с другой, действия его мало напоминают действия шпиона, да и кому в голову придёт отправлять агента, не знающего языка. А с третьей стороны, никто не представлял, какой язык является ему родным, тот акцент, что отмечают свидетели, не указывал ни на какую страну.

Отдельно строкой шёл доклад о том, что человек этот посетил книжный магазин. Это ещё более запутывало дело, человек, не знающий языка, почему-то испытывал нужду в книгах. Впрочем, чуть позже доложили, что он открывал только географический атлас, где многое можно понять без слов.

Подозрения к делу пришить сложно, но, с учётом военной обстановки, никто не стал бы обвинять капитана Одри в превышении полномочий, если бы он просто отправил группу захвата в гостиницу, чтобы они взяли подозреваемого быстро и тихо. А потом уже можно потолковать с ним в уютной камере предварительного заключения. Собственно, Одри так и поступил, да только группа сотрудников в штатском прибыла в пустой номер, людей для полноценной слежки не хватало, а потому объект сумел незамеченным выйти и отправиться на железнодорожный вокзал, откуда выехал на север. Там, покинув вагон (опять же не на своей станции, а чуть раньше), сел на следующий поезд, шедший уже на запад, там его следы терялись, теперь оставалось расшевелить полицию на местах, чтобы занялись поиском странного гражданина.

Собственно, на этом расследование можно было временно прекратить, дожидаясь докладов с мест, но случилось то, что сделало запутанное дело ещё более запутанным. Через несколько дней после появления первого странного человека, появляется второй, не менее странный. Он появился на улице, почти там же, где и первый. И снова нет никаких данных о том, что он каким-то образом прибыл в город, ни один извозчик, ни один водитель машины, ни один проводник поезда его не опознали. Он словно бы просто появился из ниоткуда прямо посреди улицы.

Этот второй, в отличие от первого, не пошёл в банк, он сразу направился на почту, это заметили посетители, что тогда стояли в очереди. Они также описали его взгляд, полный злобы и неприятный запах, напоминавший запах нечищеной конюшни. Ещё одна примета, которую разглядели не все, — глаза разного цвета, один голубой, второй жёлтый, а по другим показаниям зелёный. Потом допросили работника почты, тот, после некоторого нажима, признался, что прибывший узнавал у него адрес одного человека.

Спрашивается, а есть ли вообще связь между этими людьми? Казалось бы, нет. Первый — точно иностранец, не знающий языка, а второй — говорит на портосском языке не хуже местного, разве что некоторые обороты использует устаревшие. Но внимательные дознаватели всё же выяснили эту связь. После повторного нажима, работник почты сделал ещё одно признание, он выдал незнакомцу нужный адрес не по доброте душевной, а за взятку. А взятка была дана в золоте, а золото было... Угадали, именно в странных монетах, неотличимых от тех, что использовал первый. Вот вам и связь.

Человеком, которого искал второй пришелец, был Серг Васкес, весьма уважаемое лицо в городе, которое не так просто отволочь в камеру. Но, поскольку пока им требовалась только информация, арест был скорее вреден для дела, поскольку спугнул бы фигуранта. Зато их старым информатором был дворецкий Васкеса, который работал у него двадцать лет, пользуясь исключительным доверием.

Докладная записка дворецкого была приложена к документу, Одри развернул её и стал читать:

"Докладываю, что означенный человек, назвавшийся именем Келд, прибыл в дом господина Васкеса около шести часов вечера. Он постучал в дверь, открывал ему я, он попросил доложить хозяину дома, что прибыл Келд. Я хотел его прогнать, но у хозяина бывают всякие друзья, поэтому на всякий случай решил доложить. Реакция хозяина была странной, только что он был в прекрасном настроении и улыбался, услышав же имя, он побледнел, а потом выронил из рук чашку с кофе. Очевидно, Келд был его давним знакомым, настолько давним, что за почти двадцать лет работы я ни разу не встретил его в доме господина Васкеса (что странно, поскольку Келд на вид относительно молод). Кроме того, уверен, что познакомились они в условиях опасности, после которых (таково моё мнение) господин Васкес остался должником указанного Келда. Они довольно долго беседовали. В процессе беседы хозяин отлучался в библиотеку и что-то приносил, как мне показалось, это были географические карты".

И снова карты, Одри сердито хмыкнул в усы и продолжил чтение, хотя больше ничего полезного из доклада не вынес. Келд остался жить у Васкеса, пользуясь полным его доверием и гостеприимством. Перевернув страницу доклада аналитиков, Одри узнал, что сейчас Келд живёт в том же доме, изредка оттуда выбирается, обходит некоторые заведения, после чего возвращается обратно.

Последний абзац подтвердил связь первого и второго объекта, заинтересованные люди доложили, что в одной из своих вылазок Келд показывал фотографию своего предшественника. Он ищет его. Также дошли сведения, что некоторые силы в самой полиции, под ненавязчивым внушением Серга Васкеса, самостоятельно включились в поиск, видимо, так Васкес возвращал свой долг этому человеку.

Собственно, основная картина была ясна, оставалось только решить, зачем один человек так настойчиво ищет другого, и как это затрагивает интересы страны. Тот факт, что оба интересовались картами, настораживал. Возможно, оба они диверсанты, чья задача состоит в порче каких-то объектов.

В дверь осторожно постучали, Одри встрепенулся, потом велел входить.

— Господин капитан, есть новая информация о первом объекте, — сказал молодой сержант, едва переступив порог кабинета.

Первый объект и второй объект, так их именовали.

— И что там?

— Полиция города Венден доложила, что он у них, живёт в гостинице уже почти десять дней, читает книги, пользуется картами страны, а недавно купил оружие.

Это было уже серьёзно.

— Что за оружие?

— Насколько мы смогли выяснить, дальнобойную охотничью винтовку, он ещё говорил при покупке, что она ему нужна для охоты на зверя, большого зверя.

— Ясно, он планирует теракт, политическое убийство, — Одри резко вскочил с места, тут же заскрипев зубами от боли в ноге и скомандовал, — немедленно отправляемся, до Вендена ходит прямой поезд?

— Нет.

— Тогда найдите автомобиль. Долго добираться?

— Часа четыре.

— Тогда отправьте со мной Севера и Скотта, пусть захватят оружие. Отправляемся на задержание.

Капитан никогда не совершал столь дальних поездок на автотранспорте, а потому сильно переоценивал комфорт этого средства передвижения. К тому моменту, когда они подъезжали к пригороду Вендена, тело его совершенно затекло, зад болел от постоянных прыжков на колдобинах, к тому же пыль и выхлопные газы едва не вызвали у него удушье.

Встретил их начальник местной полиции, но от предложенной помощи Одри отказался. Попросил только указать адрес, а захват будут производить они сами, предоставив местным освободить улицу от ненужных зевак. Собственно, захват он представлял себе делом простым, он оставит снаружи Севера и Скотта, а сам войдёт в номер с револьвером наготове. Полицейского жетона и нужных слов должно хватить, в ином случае он задействует револьвер.

После недолгого разговора с владельцем гостиницы, они узнали очередное (уже третье) имя разыскиваемого. Одо Тодд. Имя как имя, особой фантазией странный человек не отличался. Сейчас они его возьмут, а как пойдёт дальше, покажет время. Очень не хотелось бы, чтобы тайна, скрываемая этими двумя, оказалась никому не нужной.

Север и Скотт, оба похожие, словно близнецы, верзилы, привыкшие в считанные секунды укладывать самых опасных преступников мордой в пол. Можно сразу использовать их, но Одри предпочитал другие методы. Проверив, легко ли достать револьвер из кобуры под полой пиджака, он постучал в дверь номера.

— Войдите, — сказал голос из-за двери, после чего капитан открыл дверь и перешагнул порог.

Виньер с интересом рассматривал вошедшего. Пожилой мужчина, одет хорошо, но небрежно, на щеках основательная щетина, а глаза красные от недосыпа. Капитан, в свою очередь, рассматривал неизвестного. Одет с иголочки, чисто выбрит, коротко стрижен. Взгляд умный, смотрит прямо и уж точно не испытывает страха. Он явно куда-то собирался, посреди комнаты стоял рюкзак, набитый разнообразным добром. Сам постоялец тоже собран, только пальто лежит на столе прямо перед ним. Это-то пальто более всего взволновало Одри. Он не видел рук противника, в которых тот мог держать всё, что угодно.

— Добрый день, господин Тодд, — медленно проговорил Одри, плавно смещаясь по комнате, но стараясь не приближаться вплотную. — Или, может быть, лучше называть вас Штольц. Сказать по правде, запамятовал ваше третье имя.

— Крузе, Пабло Крузе, — подсказал Виньер так и сидевший за столом с каменным выражением на лице. — А с кем имею честь?

— У меня имя только одно, — капитан с опаской присел на стул с противоположного края. — Одри, Гейнц Одри. Капитан, начальник особого отдела полиции.

С этими словами он достал из кармана жетон и показал Виньеру.

— И чем занимается ваш отдел?

— Ловит шпионов и диверсантов, война — это такое время, когда подобной публики становится много.

— Замечательно, — Виньер позволил себе улыбнуться. — А теперь потрудитесь сообщить мне, какой интерес имеет тайная полиция до моей скромной персоны?

Виньер мог бы гордиться своими лингвистическими способностями, говорил он, хоть и медленно, но не допускал ни одной ошибки.

— Вообще-то... — начал Одри.

— Избавьте меня от банальной фразы, капитан, — перебил его Виньер. — Вопросы здесь задаю я, — это вы хотели сказать? Поспешу вас огорчить, ваша власть эфемерна, требовать чего-либо от меня вы не можете, поскольку вам это обойдётся дороже. То, что вы подозреваете меня в шпионаже, — ваша проблема. Если хотите просто поговорить, я не против, время у меня пока есть. И не трогайте револьвер, вы не успеете даже достать его, а тем более, выстрелить.

— Вы так уверены в себе? — Одри постарался придать лицу надменное выражение, но рука, потянувшаяся к револьверу, всё-таки опустилась.

— Более чем, — согласно кивнул Виньер. — Давайте уже, задавайте свои вопросы.

— Кто вы такой на самом деле?

— Моё имя — Роберт Виньер, я действительно имею отношение к разведке, только военной разведке, не знаю точных слов в вашем языке, тот, кто тайно ходит к врагам и крадёт секреты. Но это всё в прошлом, сюда я попал случайно, и задача моя не касается ваших государственных интересов. Это всё, что я могу сказать.

— И всё же, хотелось бы узнать, откуда вы родом?

— Вы не знаете такой страны, да и мой родной язык вам ничего не скажет, хотя и имеет дюжину общих слов с вашим. Мне нужно добраться в одно далёкое место, окраину страны, а там я просто исчезну, и вы меня никогда не увидите.

— Вы же понимаете, что это звучит очень неправдоподобно, — печальным голосом произнёс Одри. — И я не считаю, что подобное объяснение даёт нам возможность отпустить вас.

— Вы меня ещё не поймали, — снова с насмешкой напомнил Виньер. — А если вдруг такое случится, я не сообщу вам ничего нового.

— Так, может быть, сообщит ваш коллега? — Одри кинул на стол последний козырь.

— Прекратите, капитан, я действую один, никакого коллеги у меня нет, если вы решили таким способом на меня надавить, то предупреждаю: идея глупая.

— Быть может, вы просто не знаете о его наличии? А он вас хорошо знает. Имеет вашу фотографию и активно вас ищет. Что-то вспомнили? Его зовут Келд. Человек с глазами разного цвета.

Внешне Виньер не изменился, лицо его продолжало сохранять равнодушно-насмешливое выражение, но мозг его теперь заработал с огромной скоростью. Имя Келд, очень древнее, оно не было популярным, но и сейчас в глухой провинции иногда называли так детей. А вот остальное... Во время службы он слышал от старых солдат байки про сына какого-то учёного маньяка с синими руками. Этот учёный создал идеального убийцу. Тот, кого невозможно убить, тот, от кого невозможно скрыться. Стоит только увидеть глаза разного цвета, как в следующую секунду к тебе придёт сама смерть. Три фактора сошлись в одном, не оставляя места ошибке: имя Келд, глаза разного цвета и тот факт, что он его ищет. Семейка так озаботилась его побегом, что даже откопали где-то живой реликт, да не просто откопали, заставили работать на себя. Вот это новость так новость. Теперь его спасение исключительно в быстром беге, как знать, может, ему и хватит времени осуществить задуманное.

— Я примерно догадываюсь, о ком вы говорите, — проговорил Виньер, снова начиная с трудом подбирать слова. — Так вот, он мне не коллега, мы с ним не знакомы, но, подозреваю, мои враги наняли его. Это охотник за головами. Если вы его арестуете, буду только рад. Если у вас всё, позвольте откланяться.

— Извини, сынок, — проговорил капитан, — ничего личного.

При всей своей неповоротливой внешности, ловкости капитану было не занимать, а ещё он был смелым человеком и ради своей работы готов был рисковать. Револьвер не успел выйти из кобуры наполовину, как его оппонент уже убедительно доказал, кто здесь является хозяином положения. Более всего он опасался, что Виньер выстрелит из револьвера, спрятанного под столом, но, к своему стыду, вынужден был убедиться, что на него револьвер не нужен.

Когда оружие было направлено в нужную сторону, цели там не было, Виньер стоял вплотную к нему, прижимая к горлу широкий листовидный кинжал.

— Я вас предупреждал, — с грустной улыбкой сказал Виньер.

Короткий удар в челюсть заставил капитана упасть на спину и надолго погасил его сознание. На звук среагировали те двое, что притаились за дверью. Дверь открылась и в неё просунулась могучая рука с зажатым в ней тяжёлым револьвером. А уже через секунду эта рука разжалась, револьвер с глухим стуком упал на пол, а сам его обладатель, издав сквозь зубы тихий стон, начал оседать вниз. Запястье было насквозь пробито тонким трёхгранным клинком рапиры, а следом, используя раненого врага, как щит, Виньер выскользнул в дверь. Клинок кинжала полоснул по руке второго верзилы, револьвер выпал, а дальше последовал удар ногой в пах. Вырубить такого быка ударом кулака в голову нечего было и думать, уж лучше болевой шок.

Напоследок он нагнулся и негромко проговорил стонущим от боли полицейским:

— Когда меня арестовали в прошлый раз, их было больше двадцати, и все ветераны, испытанные в боях. Отправлять на мой арест двоих безголовых дуболомов и старика — это оскорбление.

Прибрав от греха их револьверы, он направился на выход, а уже в дверях обернулся и добавил:

— Главное веселье начнётся тогда, когда станете вязать человека с разными глазами. Он один из тех немногих, кого я боюсь. Лучше не пытайтесь, иначе у вас не останется людей.

О том, что снаружи дежурят представители местной полиции, Виньер знать не мог, но он был опытен в подобных делах и всегда предполагал худшее. А потому, забронировав билет на поезд, позаботился о доставке самого себя на вокзал. В местной конюшне уже стоял скоростной экипаж (с наймом автомобилей в этом городе было сложно, их было всего десятка два и все были чьей-то собственностью), запряжённый четвёркой лошадей и готовый в любой момент сорваться с места. Пройти в конюшню было возможно только через улицу, сперва покинув здание самой гостиницы, но Виньер не был бы Виньером, если бы не подготовил для себя альтернативный путь. В месте, где два здания соприкасались, было подготовлено замаскированное окно, в которое он сейчас и влез вместе со своими пожитками.

Заскочив в экипаж, он высунулся со стороны кучера, сунул ему в карман пиджака крупную купюру, а потом приказал:

— Гони так, как никогда в жизни не гнал.

— Сделаем, — отозвался кучер и крикнул местной обслуге: — Открывай ворота.

Глава четырнадцатая

Келд

Поиски начали давать конкретный результат, теперь уже Виньер не скроется. Он знал город, где тот живёт, знал и имя, которым он назвался. Если всё пойдёт гладко, то не будет никакой нужды отправляться в края вечной зимы. Он поймает его, серьёзно поговорит, а потом либо убьёт, либо вернёт назад, либо... отпустит. Становиться вечным рабом генерала и наместника он не собирался, но, возможно, Виньер ему как-то поможет решить этот вопрос.

Попрощавшись с гостеприимным Васкесом, он собрался покидать его дом и отправляться в город Венден. Вот только с билетами начались проблемы, массовая отправка солдат на фронт и в прифронтовые области давала о себе знать.

Плюнув на билеты, Келд не стал возвращаться. В конце концов, дорога не столь уж и дальняя, а проникнуть в вагон ему никакого труда не составит. Приткнувшись в уголке вагона третьего класса, он доберётся до места ничуть не хуже, чем в роскошном купе.

Так он и поступил, протолкавшись через плотную толпу отъезжающих, приезжающих, встречающих и провожающих, он добрался, наконец, до нужного ему поезда. Проходит через Венден, только стоянка в том городе короткая, ни воду, ни уголь там пополнять не нужно, поэтому хватит и десяти минут, что, впрочем, даже с избытком. Выбрав вагон третьего класса, где люди буквально ехали друг у друга на головах (там даже количество мест не регулировалось никакими правилами, пока вмещаются, проводник будет пускать), он направился в сторону проводника. Внушаемость у всех людей разная, отвод глаз, или, по-научному суггестия, — довольно простое искусство для того, кто тренировался в нём тысячу лет, но неудачи случались и у него, иногда было проще сунуть монетку, чтобы глаза проводника сами собой отвелись в сторону. Но тогда проводник мог запомнить необычного пассажира, имеющего деньги на взятку, но не желающего ехать вторым классом.

Внушение подействовало, проводник почувствовал, как что-то толкнуло его в сторону, с трудом удержался на ногах, оглянулся, но не увидел уже никого. Крупный человек с немаленьким мешком за спиной просто растворился в воздухе.

В третьем классе было, мягко говоря, тесно. Не сказать, что сидели на головах, но все сидячие места были заняты. Ехали крестьяне, которых судьба зачем-то погнала в город, ехали нищие студенты, а может, уже бывшие студенты, сомнительно, чтобы человек столь бедный мог продолжать обучение в институте. Немало было и военных, в основном, это были раненые и инвалиды, направлявшиеся в тыл, у многих до сих пор виднелись пропитанные кровью повязки. Война только началась, а кровавый урожай уже потихоньку собирается. Скоро таких будет много, возможно, даже составят критическую массу, которая начнёт задавать вопросы тем, кто отправил их на убой.

Келд видел слишком многое в своей долгой жизни, видел, как создавались и рушились империи, как развитые государства превращались в руины буквально за время жизни одного поколения. Иногда тому было внятное объяснение, вроде мирового или локального природного катаклизма. Одна из крупнейших империй рухнула в результате многолетней засухи, сменился климат, перестали выпадать дожди, и цветущие равнины просто превратились в каменную пустыню. Люди оттуда просто ушли, за исключением тех, кто умер с голоду.

Ещё в одном мире, где техническое развитие достигло почти уровня этого, всё обрушилось в результате извержения вулкана. Вулкан был слишком велик, извергался долго, в результате чего в атмосферу попало много пыли и дыма. Закрыв солнце, они привели к бесконечной зиме, первые два года люди держались на запасах, потом началось вымирание, ни о каком порядке не шло и речи, даже массовый исход на юг не дал результата. Население сократилось раз в двадцать и, когда много лет спустя, люди увидели долгожданное солнце, это были уже не те люди, многое было утеряно, культура упала, местами до откровенной дикости, выжившие не были кладезями знаний. Теперь у них всё понемногу налаживается, но до былых высот ещё лет двести.

Но чаще всего источником подобных потрясений являлся сам человек. Чем лучше устроено государство, чем больше материальных благ в нём произведено, тем больше соблазн перераспределить их в свою пользу. И орудия такого передела уже весьма совершенны. А в результате те и другие сидят на руинах, а борьба прекращается, поскольку делить уже нечего. Впрочем, может быть, именно так и должно жить человечество, постоянно разрушая старое и создавая новое, в этом и заключается его путь. Каждый раз даётся новая попытка. Рано или поздно они создадут такое общество, что пойдёт исключительно вперёд, не оглядываясь и не останавливаясь для самоуничтожения.

Об этом Келд размышлял, сидя на узкой лавке, между молодой мамочкой с грудным ребёнком на руках и одноногим инвалидом средних лет, у которого была ампутирована правая нога, причём, культя ещё не до конца зажила, серо-зелёные форменные брюки местами были пропитаны кровью. Если таких выписывают из госпиталя, можно быть уверенным, что он уже переполнен, и там не хватает мест для тех раненых, кого ещё можно поставить в строй. Вялотекущий конфликт постепенно перерастал в масштабную войну.

В вагоне было прохладно, поскольку из всех плохо заделанных щелей поддувал ветер, но вместе с тем душно, поскольку десятки человек, собранные на ограниченной площади, сами были источником тепла и запахов. Последние более всего беспокоили чуткое обоняние Келда. Тут и вонь от немытых тел, тут и запахи испорченной пищи, тут и лютый перегар от некачественной водки, всё это усугублял густой табачный дым от пары десятков самокруток. На билет у людей денег не было, зато на махорку всегда найдутся. Да и махорка ли это была? Судя по запаху, курили они солому, пополам с сушёным заячьим помётом.

Келд, привыкший в своих бесконечных скитаниях к самым разным условиям, терпел стойко. В конце концов, это испытание не хуже того, что было с ним в одном из миров. Тот мир был половинчатым, на одной его части жили люди, построившие неплохую техническую цивилизацию, на другой было царство болот и живших среди них гигантских монстров. Создать там сколько-нибудь полноценные поселения было физически невозможно. Разве что по берегу океана стояли небольшие деревушки дикарей.

Но, как часто случается, людям из цивилизованной части мира позарез нужны были именно те земли. По злой насмешке создателя, именно там находились богатейшие запасы полезных ископаемых. Если отправляться в натуральный ад ради угля или железной руды желающих было немного, то золото, которое можно грести лопатой, или алмазы, лежавшие в каждой реке, привлекали отчаянных смельчаков и жадных торговцев, в прежде необитаемых местах постепенно возникали фактории.

Огороженные частоколом из толстых брёвен посёлки на пятьдесят-сто человек, где шла быстрая добыча природных богатств, которые вывозились на большую землю. Смельчаки гибли часто, поскольку и бревенчатая стена не могла остановить разъярённого монстра, четвероногую рептилию, закованную в панцирь, которая размером превышает трёх слонов. Или хищную рукокрылую тварь, вроде бы, относящуюся к млекопитающим, с размахом крыльев в восемь шагов. Таким и стены не помеха. Но других это не останавливало, на одной чаше весов лежала своя никчемная жизнь, а на другой — возможность быстро разбогатеть и стать уважаемым человеком. Размен этот для многих был достойным.

Чуть позже и государственные мужи сообразили, что не стоит оставлять такой лакомый кусок на откуп частникам. В гиблые земли направились казённые чиновники, а с ними отправляли солдат, что проштрафились по основному месту службы, а также офицеров, польстившихся на тройной оклад. Они сумели кое-как привести дикость в порядок, золото и драгоценные камни, добываемые там, теперь текли в государственную казну, точнее, и туда тоже, поскольку диких поселений оставалось ещё много.

Как водится, кроме тех, кто пытался найти своё счастье с киркой в руках, ну, или хотя бы с кошельком, нашлись и те, кто не желал работать, но обогатиться хотел. Всё очень просто, одни люди добывают золото, другие грабят их.

Именно в такую историю довелось вмешаться Келду. В том мире он прожил почти три года, благо, запас эликсира позволял, там он занимался привычным ремеслом охотника за головами. История была стандартной, в одной из факторий скопились запасы драгметалла, большие, которые уже переплавили в слитки. Несколько огромных ящиков, которые даже Келд с трудом мог оторвать от земли. Чтобы вывезти это богатство, использовали техническое чудо — дирижабль.

Откуда грабители узнали день отлёта, откуда им был известен маршрут и как они догадались подняться на нужную гору, осталось неизвестным. Скорее всего, нашёлся наводчик среди администрации, готовый за долю малую обеспечить успех рискованного мероприятия.

А дальше случилось то, что случилось. Подкараулив относительно невысоко летевший дирижабль, грабители использовали что-то, вроде гигантского арбалета, метнувшего огненную стрелу, которая пробила баллон. Шар был заправлен водородом, пробоина моментально вспыхнула, раздался взрыв, гондола упала на землю с высоты десятого этажа. Все, кто был внутри, погибли, а золото досталось налётчикам. Вот только они сами были не рады, кусок был слишком большим, они не в силах оказались его проглотить. Так и сидели в скалах, опасаясь спускаться на равнину, кишевшую хищниками. Выбраться налегке они бы смогли, но бросить тонну золота — ни за что. К тому же их личности были установлены, и от немедленного ареста их спасало только нахождение в труднодоступном месте.

Тут-то и подвернулся полицейским чиновникам некий странный бродяга, способный найти и убить кого угодно где угодно. Именно ему поручили это дело. Собственно, сама банда была не опасной, восемь человек с винтовками, невеликая сила. Вот только сперва следовало до них добраться.

Зачем Келд за это взялся, сказать было сложно, он вовсе не бедствовал, вполне хватало и тех заработков, что платили за пойманных воров. Скорее всего, хотел себя испытать, находиться в таких местах ему ещё не доводилось, сражаться с гигантскими тварями тоже.

Второй дирижабль гонять не стали, высадили его на берегу моря, снабдили всем необходимым и отправили на задание, примерно указав направление. Путешествие получилось утомительным. Пройти предстояло две сотни миль, одному, почти без оружия (если не считать таковым дульнозарядную винтовку и обрез двуствольного дробовика). Местность была соответствующей: непроходимые джунгли с редкими вкраплениями саванны, болота, которые требовалось обходить, закладывая большой крюк, в болотах жили странные существа, напоминающие крокодилов, но почему-то ярко-красной окраски, жаркий и влажный климат, от которого на теле не оставалось ни одной сухой нитки, москиты и всё те же хищники. Перед отправкой он прочитал справочник (вместе с добытчиками и авантюристами в дикие земли прибывали натуралисты и учёные, проводившие исследования, в результате кто-то получил профессорское звание, а кто-то стал экскрементами гигантской рептилии). Сказать по правде, тот ему мало чем помог, твари отличались отменным разнообразием, оставалось только импровизировать на ходу, маскироваться, перебивать запах, а если всё это не приносило пользы, отбиваться с помощью оружия.

Как бы то ни было, а через две недели он, измученный, оборванный и дважды раненый, вышел в нужное место, нашёл остатки дирижабля, откуда было унесено не только золото, но и вообще всё полезное, а тела лётчиков и охраны успели растащить падальщики. Оттуда он начал поиск, который быстро дал результаты. Грабителей к тому времени оставалось только шесть. Золото так и лежало нетронутым, двое, решив больше не испытывать судьбу, положили в карманы, сколько смогут унести, а потом направились к морю по прямой. Оба бесследно пропали в джунглях. Остальные так и продолжили сидеть над свалившимся с неба богатством, придумывая всё новые способы выноса.

Всё это он узнал из допроса главаря, последнего оставшегося в живых члена банды. Остальные умерли почти сразу, как только увидели выходящего из кустов странного человека. Келд зарос бородой, похудел и был с ног до головы перемазан болотной тиной. Вот только на его боеспособности это никак не сказалось. Бандиты умерли в течение двух минут. Главарь прожил чуть дольше, сумев рассказать свою печальную историю. Слитки нашлись поблизости, сложенные в большой пещере. Келд поступил честно, да и любой на его месте сделал бы так же, чтобы не попадать в ту же ситуацию, что и сами грабители.

Он в несколько ходок перенёс богатство на вершину самой высокой горы, откуда можно было подать сигнал. Оттуда, истратив все дымовые шашки, он смог связаться с лагерем. А ещё через неделю прибыл новый дирижабль, который подобрал ящики и самого охотника. Премия составила пять процентов клада, огромная сумма, что с трудом уместилось в большой мешок. С этим богатством можно было осесть в цивилизованном мире, купить поместье и жить барином. Вот только эликсир здесь не готовили, а потому пришлось возвращаться к себе, а золото положить в один из тайников.

Погружение в собственные воспоминания с успехом заменяло ему художественные книги и даже неоднократно видимое им кино. Зачем смотреть на придуманные приключения, когда есть свои, ничем не уступающие. Открыв глаза, он обнаружил, что по-прежнему сидит на лавке, рядом дремлет инвалид, а с другой стороны женщина перепеленывает младенца, который умудрился обгадиться второй раз за поездку. Ничего нового, вот только с видимостью в вагоне стало чуть лучше, курево у людей закончилось, а табачный дым понемногу вытянуло.

Это и позволило заметить странный взгляд, которого ещё совсем недавно не было. За ним следят? Возможно, но он бы почувствовал. На перроне никто не следил, а теперь?

Постепенно, путём тщательного анализа окружающих лиц, удалось установить источник взгляда. Тощий мужичок с усами, тоже плохо одетый, но всё же нищим не выглядит. Именно его пристальные взгляды ощущал на себе Келд. Собственно, ничего удивительного, полиция должна была обратить внимание. Или это не полиция? И откуда он здесь? Все вагоны сопровождают?

Самое простое решение было невозможным, в другой ситуации он бы просто поймал соглядатая за кадык и осторожно расспросил о том, какое ведомство этот человек представляет. Увы, в переполненном вагоне делать это очень неудобно, тут даже в туалет не ходят, потому что пробиться сложно.

После размышлений, занявших минут пять, Келд принял решение, простое решение: наплевать на слежку. Пусть следят, он ничего противозаконного не делает, ищет человека, так это не запрещено. Начнут вмешиваться и мешать — сами виноваты.

Дождавшись, пока поезд остановится на нужной станции (к счастью, проводник объявлял их настолько громко, что заглушал все разговоры и стук колёс), Келд встал, отряхнул с плаща воображаемую пыль и смело шагнул на перрон. В голове был адрес гостиницы, там его ждёт Виньер. Или уже не ждёт.

Глава пятнадцатая

Одри

Капитан сидел в кабинете начальника местной полиции Вендена. Состояние главного борца с изменой и шпионажем было, мягко говоря, подавленное. Ещё бы, какой-то непонятный тип провёл их, как маленьких детей. Сумел справиться с тремя опытными полицейскими, а вдобавок как-то ушёл от внешнего наблюдения. Последнее, впрочем, было целиком на совести полиции Вендена, но они оправдывались тем, что он сам приказал им стоять в стороне и не вмешиваться в задержание. Они предприняли все меры, организовали погоню, связались по телеграфу, а на следующей станции поезд, куда буквально за секунду до отправления запрыгнул Виньер, остановили и тщательно обыскали, вот только его там уже не было. Несколько свидетелей видели проходившего по вагону мужчину, навьюченного большим рюкзаком, он прошёл через третий вагон, а в четвёртом уже не появлялся.

Состояние глубокой досады усугублялось последствиями удара, тут уже ничего не поделаешь, когда-то Одри и сам был не дурак подраться, да только с тех пор минуло лет тридцать, он постарел, набрал лишний вес и заработал одышку. Нечему удивляться.

Тем не менее, капитанское нутро всё ещё требовало реванша. Никому не позволено бить полицейского, да ещё и так откровенно издеваться над ним. Рядом с ним сидели Скотт и Север, оба с забинтованными ранами и угрюмыми физиономиями. Оба преданно смотрят на старшего, нужно сохранить остатки авторитета, нужно... Увы, никто не видел, где и как Виньер покинул поезд, прочесать придётся огромную местность, для чего потребуется собрать весь персонал полиции нескольких городков и потратить несколько дней. И что-то подсказывало капитану, что результат будет нулевым.

— Господин капитан, — посыльный вошёл без стука, Одри поморщился и немного застонал от боли в ушибленном подбородке. — Пришло сообщение, тот, кто разыскивал преступника, Келд, человек с разными глазами, он прибыл в Венден.

Глаза капитана загорелись. Точно. Второй преступник ещё здесь. Осталось взять подельника, а дальше всё просто. Нужно немедленно поднимать всех.

— Вставайте, — решительно скомандовал он. — Второго мы точно не упустим, а уж на допросе он выложит всё, что знает. Взять первого тогда не составит труда.

Резко подскочив с места, он едва не упал, поймав приступ головокружения.

— Господин капитан, — Север посмотрел на него умоляющим взглядом. — Тот первый, Виньер, так, кажется, вы его назвали.

— Что-то не так? — Одри пристально посмотрел на своего подчинённого и разглядел в его глазах совершенно очевидный страх. — Вы что? Боитесь его?

— Он сказал нам, чтобы мы не пытались, — смущённо сказал Север. — А ещё сказал, что человек с разными глазами — единственный, кого он сам боится.

— Они не подельники, — добавил Скотт. — И, скорее всего, не шпионы. Пусть один найдёт и убьёт второго. Нам они не нужны.

— Молчать! — прорычал Одри, чего он сейчас меньше всего хотел, так это бунта непосредственных подчинённых. — Мы возьмём обоих, рано или поздно, но оба они будут сидеть в камере и писать показания друг на друга. Испугались, ну и чёрт с вами, надеюсь, местная полиция не столь пуглива, а вас я...

Договаривать он не стал, оба подчинённых встали и вышли из кабинета, возражать начальству было себе дороже.

Сообщения поступали с нескольких мест сразу, телефон раскалился. Объект появился на вокзале, поймал извозчика, который довёз его до гостиницы, где недавно обитал Виньер. Всё сходится, он его ищет, более того, поиски этого человека не менее эффективны, чем полиции. Он только на шаг отстал от них.

Брать его решено было в гостинице. Одри не успевал туда сам, поэтому отдал соответствующий приказ по телефону. Через несколько минут он в сопровождении обоих помощников уже мчался к месту действия, понимая, что успеет только к шапочному разбору.

Оставалось надеяться, что местные полицейские его не упустят, их там должно быть десятка полтора, если не больше. Одри предупредил их, что преступник очень опасен, настолько, что желательно одновременно с задержанием прострелить ему ногу. Или руку, но ни в коем случае не убивать.

Автомобиль нёсся по улице, едва не сбивая фонарные столбы. Водитель выжимал из двигателя всё возможное, вращая руль так, словно хотел его оторвать, попутно нажимая на клаксон, чтобы разогнать пешеходов. Ещё немного, сейчас они увидят, как преступника выволакивают в наручниках. Или даже сами в этом поучаствуют.

Стоило им выскочить у гостиницы, как сразу стало ясно, что-то пошло не так. На крыльце стояли двое полицейских в форме, ошарашенно вертя головами по сторонам. Ещё один бегал вокруг здания. Задержанного видно не было.

— Что здесь случилось?!! — Одри попытался повысить голос, но заработал очередной приступ головной боли, пришлось говорить спокойно. — Вы взяли его? Отвечайте.

Стоявший на крыльце сержант начал бормотать нечто невразумительное, но сыщик в штатском, вышедший из двери гостиницы, перебил его:

— Увы, капитан, творится какая-то чертовщина, я такого никогда не видел. По-моему, тот, кого мы ищем, — не человек.

— Что вы несёте? — раздражённо бросил Одри. — Кто же он по-вашему? Дьявол?

— Я не стал бы этого исключать, — спокойно ответил человек в штатском. — Стоило нас предупредить о таком.

— Предупредить о чём? Он обычный человек, ловкий, сильный, возможно, вооружён, но вас ведь много.

Из дальнейших объяснений стало ясно, что дело действительно нечисто. Взять преступника попытались трижды. Он прибыл в гостиницу, побеседовал с прислугой, а потом, выяснив всё, поднялся в комнату, где ещё недавно проживал Виньер. Что он там делал, осталось неизвестным, а на выходе его поджидал наряд из двух полицейских с револьверами наизготовку. Вот только этот самый Келд, будь он трижды проклят, внезапно исчез, а появился уже за спиной у полицейских, после чего взял их за головы стукнул лбами, отчего оба потеряли сознание.

Группа, что дежурила внизу, также попыталась схватить его, на этот раз вручную. Три пары рук попытались сделать это, но все схватили пустоту, а преступник просто открыл дверь и вышел на улицу. Что произошло с теми, кто перекрывал дверь, пока неясно, оба ещё не пришли в сознание. Скорее всего, он просто положил обоих ударами кулака. Что это за человек, который умеет двигаться быстрее, чем другие стреляют?

Внешнее наблюдение зафиксировало, что преступник просто пошёл неспешным шагом по улице, завернул за угол, а погоня, появившаяся там спустя несколько секунд, уже никого не обнаружила.

Капитан Одри готов был кусать локти от досады. Позор на его седую голову, это ведь не с местных тупоголовых полицейских будут спрашивать, это ведь он провалил операцию, которую сам же и затеял. Единственное, что его обнадёживало, — не всё было потеряно. После бегства Виньера он приказал перекрыть вокзал, никто отсюда не уедет на поезде, а остальной транспорт легко остановить и досмотреть.

— Господин капитан, вас к телефону, — сказал сержант, показавшись из дверей гостиницы.

Неминуемая расплата нашла его и здесь, начальство позвонило в участок, потом, не обнаружив Одри, выяснило, что он здесь. К счастью, выговор был относительно мягким, основная вина капитана сводилась к недооценке опасности шпиона. Никто не высказал сомнений в необходимости подобных действий, более того, обещали прислать подмогу, даже армейские подразделения, которыми можно перекрыть дороги. У него ещё был шанс.

Стоило положить трубку, как телефон тут же снова зазвонил.

— Капитан Одри на связи, — он тут же ответил, не сообразив, что это телефон гостиницы, звонить туда мог кто угодно, в том числе те, кто совершенно не знал капитана Одри. Тем не менее, его действия оказались правильными.

— Объект обнаружен! — едва не завопил в трубке незнакомый голос. — Движется к вокзалу, очевидно, собирается сесть на поезд.

— Чёрта с два он куда-то уедет, — сообщил Одри, стукнув кулаком по стойке. — Оцепите вокзал, сейчас я прибуду.

Чем он поможет задержанию, сказать было сложно, просто капитан не мог оставаться в стороне. Через полчаса он был уже на месте. Полиция и приданные ей солдаты местного гарнизона оцепили вокзал плотным кольцом, после чего объявили пассажирам, что поезда в ближайшие часы никуда не пойдут, а потому следует построиться в колонну и пройти через досмотр. Собственно, процедура не заняла много времени, только вот не нашлось среди пассажиров никого, кто хоть отдалённо напоминал бы разыскиваемого. Такую примету, как глаза разного цвета, спрятать было сложно. Ещё три часа потратили на досмотр здания вокзала и двух стоявших поездов, никого. Окончательно павшему духом Одри оставалось только махнуть рукой и разрешить отправление поезда.

В такие минуты даже хорошие новости были не к месту, они лишь напоминали капитану, что кто-то другой работает лучше и выдаёт результат. Часа через два сообщили, что на допросе раскололся Серг Васкес. Неизвестно, какие методы дознания к нему применялись, но тот выложил всё, что знал.

Знал он, впрочем, немногое. Келд был тем, кто однажды спас его от неминуемой смерти и косвенно помог стать богатым человеком. А теперь он, спустя много лет, пришёл к своему должнику и напомнил об оказанной услуге. Нужно было найти для него человека, он его нашёл. Ещё немного помог деньгами и дал крышу над головой. Собственно, о делах Келда он ничего не знал. Знал только, что такой человек есть, что он промышляет охотой за головами. При этом Васкес напрочь отрицал какие-либо шпионские игры. Никакой политики, гражданин А ищет гражданина Б, просто потому что его заказали, когда найдёт, скорее всего, убьёт. Тогда это будет преступление. Это если рассуждать по логике мирного времени, сейчас же... А что сейчас? Вообще-то, если не удастся доказать связь Келда и Виньера с иностранной разведкой, судить их абсолютно не за что, кроме, разве что, побоев, нанесённых представителям полиции, но те в совокупности потянут на полгода тюрьмы.

Единственным интересным местом в показаниях Васкеса, которые капитан выслушал по телефону, был возраст Келда. Что-то здесь не стыковалось. События, сделавшие Васкеса должником, произошли четверть века назад. И Келд тогда отнюдь не был сопливым юнцом. Из показаний Васкеса выходило, что он и тогда выглядел на те же тридцать с небольшим лет. Сколько же ему лет сейчас? Пятьдесят? Шестьдесят? В свои сорок восемь Одри порой чувствовал себя старой развалиной, донимали боли в спине, одышка, глаза отказывались читать без очков. А против него был человек, старше лет на десять, но при этом... Не говоря уже о внешности. Что-то тут не клеилось. Впрочем, Васкес мог и соврать относительно времени.

Тем не менее, прекращать поиски капитан не собирался. Среди показаний Васкеса имелась, кроме загадок, и по-настоящему ценная информация. Оба подозреваемых собирались отправиться на север, точнее, на северо-восток, их интересует восточный берег озера Клори. Стойбища охотников и рыбаков, полудикий народ, а также золотые прииски известных компаний. Значит, рано или поздно, оба объявятся там. Тогда он них перехватит. И теперь уже не будет вежливых задержаний, полиция и солдаты получат приказ стрелять на поражение. Если кто-то из них выживет, его смогут задержать и допросить, если же нет, то задание всё равно будет считаться выполненным.

В тот момент, когда Одри планировал новую операцию, оба разыскиваемых добирались к указанному озеру, каждый своим путём. Виньер использовал крошечный речной пароход, а Келд, с трудом втиснув своё тело между огромными чемоданами, ехал в багажном вагоне. Прибыть на место они должны были почти одновременно.

Знать об этом Одри не мог, но с логикой дружил, а потому выбрал единственно правильный путь. Специальным поездом на место будет доставлен батальон солдат и подразделения полиции, столько людей, сколько сможет выделить начальство. Уже там, где дорог не так много, у них получится обыскать вагоны и прочесать местность.

Решительно подняв трубку, он начал обзванивать ведомства. Военных, железнодорожников, отделы полиции, что находились на предполагаемом пути следования бежавших. Часа через три ему удалось добиться всего, у него будут люди и транспорт, теперь только опередить преступников. Большая охота началась.

Глава шестнадцатая

Келд

Высаживаться пришлось срочно. До нужной станции оставалось ещё миль сорок, когда поезд был остановлен прямо посреди заснеженной степи, а вдоль вагонов выстроились цепью солдаты с винтовками, вознамерившись выгнать всех пассажиров наружу и проверить документы. Такой настырности у местных властей Келд не встречал никогда. Обычно, получив по носу и упустив добычу, они понимали, что бороться бесполезно и оставляли свои попытки.

Просидеть двое суток в тесном багажном вагоне и так было предприятием весьма непростым, время от времени он выбирался на крышу, выломав небольшой люк, но и это помогало слабо. С нетерпением ждал конца поездки, но и тут пришлось прерваться.

Толпа пассажиров, вяло ругаясь, вышла наружу. Наряд полиции быстро проходил вдоль поезда, наскоро проверяя документы. Женщин и детей обходили стороной, мужчин, хоть немного подходивших под описание, осматривали со всех сторон, тщательно проверяли документы, обыскивали, а потом, не обнаружив ничего подозрительного, отпускали, принимаясь за следующего. Глупость, конечно, неужели преступник, по их мнению, будет стоять и ждать.

В это же время подразделение солдат с собаками начало проверять вагоны, слышался лай, ругань солдат, из которой Келд узнал, что, кто-то из пассажиров лишился колбасы, которую так неосторожно оставил на столе. Все они равномерно приближались к багажному вагону. Нужно было что-то делать.

Но тут случилось странное. Два матёрых волкодава, привыкшие хватать преступников, а если позволит хозяин, то и перегрызать им глотки, подходя к багажному вагону, внезапно остановились.

— Взяли след? — строго спросил офицер у солдата, державшего пса за поводок.

— Не похоже, — тот недоумённо пожал плечами. — Не понимаю, что с ними.

А собаками в самом деле происходило что-то странное. Они не просто остановились, видно было, что животным сильно не по себе. Потом они и вовсе прижались к ногам людей, тела их мелко дрожали.

— Что могло их напугать? — снова спросил офицер.

Ответом было невразумительное мычание. Солдаты сами ничего не понимали, такое поведение псов видели впервые. Офицер вынул револьвер и, осторожно подкравшись к двери вагона, приказал:

— Открывайте.

Дверь распахнулась. Их взорам предстала гора чемоданов и тюков, всё то, что пассажиры не могли взять с собой в салон вагона.

— Искать, — приказал офицер, не отводя ствола. Беспокойство собак передалось и ему, там, где-то среди багажа, пряталось нечто страшное.

Но он ошибался. Страшное в этот момент медленно ползло по крыше вагона, прижимаясь к нему всем телом. Целью Келда было пробраться к паровозу, а уже там, спрятавшись в угольном тендере, переждать опасность. Местные тревожили его всё сильнее, ещё немного, и придётся остановиться и дать ответ. Он не любил убивать без дела, но иногда обстоятельства вынуждали.

Часа через два, когда поезд был проверен досконально, а багажный вагон просто перевернули вверх дном (несколько особо крупных чемоданов даже не поленились вскрыть), командиру солдат не оставалось ничего иного, как отдать приказ на отправку. И здесь ничего нет. Преступник просто растворился в воздухе.

Остаток пути Келд провёл в паровозе, умудряясь скрываться от взглядов машиниста, помощника и кочегара. А через несколько часов на горизонте показался небольшой городок, выделявшийся на фоне сверкающей водной глади. Озеро Клори.

Виньер

Виньеру повезло меньше, не обладая способностями своего преследователя, он покинул пароход раньше, как только увидел на горизонте небольшое стойбище, что стояло на левом берегу единственной реки. Теперь нужно договориться с местными. Не факт, что его не выдадут, но, можно было надеяться, что полиция просто никого ещё не оповестила.

После муторной двухчасовой ходьбы по глубокому снегу, он добрался до крайних юрт. Теперь следовало договориться, что, учитывая слабое знание языка, было непросто. Через полчаса общения и ходьбы от юрты к юрте, он наконец нашёл человека, который его понял.

— Туда? — переспросил молодой парень с раскосыми глазами, одетый в меховую парку, указав на восток.

— Туда, — радостно закивал головой Виньер. — Другой берег нужно.

— Другой берег? — парень немного помялся, потом сказал: — Нельзя. Шаман.

С этими словами он указал на крайнюю юрту. Видимо, там и проживал тот самый шаман, с которым теперь нужно было договориться. Виньер вздохнул и, оставив потенциального извозчика на прежнем месте, отправился на приём к шаману. Как и следовало ожидать, тот оказался немолодым, с совершенно седой головой и редкой бородкой. На нём был шуба из белого меха неизвестного зверя, поверх которой были навешаны амулеты из дерева, кости и бронзы.

— Здравствуйте, — сказал Виньер, совершенно не понимая, что следует говорить шаману.

Тот ответил вялым кивком.

— Мне нужно... тот берег озера. Сказали, что нельзя...

— Можно, — шаман ответил почти сразу, язык он знал. — За тобой гонятся, так?

— Да, — честно ответил Виньер, догадливость шамана не говорила о его сверхъестественных способностях, это можно было определить по видимым признакам.

— Тебя гонят, гонят, как волка, — снова сказал шаман, и снова оказался недалёк от истины.

— Вы меня выдадите? — спросил Виньер, надеясь, что убеждения запрещают шаману лгать.

— Нет, — отмахнулся он. — Вот только не стоит бежать от волка в лапы к медведю.

— Не понял.

— Тот берег, страшно, даже мне. А ты хочешь дальше, ещё дальше, куда никому нет хода.

— Там моя цель, — упрямо сказал Виньер, уже ничему не удивляясь.

— Ты не пройдёшь там, — лицо шамана вдруг погрустнело. — Тот великий шаман, что идёт за тобой. Он пройдёт. Ты — нет.

— Шаман?

— Шаман, великий шаман, куда лучше меня. Он не умеет слушать духов, но может сам им приказывать. Он идёт за тобой. Тебе не нужно прятаться от него, страна духов опаснее, чем великий шаман.

— Я не хочу встречаться с этим шаманом, мне нужно в страну духов, — упрямо проговорил Виньер. — Вы сможете меня туда доставить? Я хорошо заплачу.

Шаман опустил глаза и как-то совсем горестно покивал головой. Потом на пару секунд отключился, после чего, видимо, получив послание от духов, ответил:

— Тебя доставят туда, мой сын повезёт на собачьей упряжке. Пересекать озеро тебе нельзя, это сказали духи, но можно пройти вокруг.

— Обогнуть по суше? — уточнил Виньер. — Хорошо, а сколько времени это займёт?

— Десять дней, или двадцать, — неопределённо ответил шаман. — Тебя ищут многие, лучше не спешить. А мой сын поведёт тебя тайными тропами, они всегда разные, потому и время пути меняется.

Шаман говорил толковые вещи, полиция потеряла его из виду, но это не значит, что они отказались от преследования. Убийца Келд наступает на пятки, он его пока не видел, но уже боится. Что может быть лучше проводника из местных, что доставит его по суше? Он знает местность, знает места ночёвок, найдёт пропитание и, что самое главное, его самого найти не смогут. О таком подарке можно было только мечтать.

— У меня есть патроны, — проговорил Виньер. — А ещё спирт, сахар, нитки. Я всё отдам вам.

— Потом, — шаман властным взмахом руки оборвал его благодарную речь. — Заплатишь потом, когда окажешься на месте. Мой сын, зовут его Амачи, ты с ним уже виделся, он доставит тебя до самого дальнего места. Там стоит камень духов, за ним смертные никогда не должны появляться. Шаманы, что живут там, могут попросить духов, но они не станут делать это для тебя.

— Насколько опасны духи? — спросил Виньер, пытаясь подготовиться к смертельной опасности.

— Они не желают непременно убить тебя, ты для них — это как муха, залетевшая в юрту. Если вылетишь быстро, могут и не заметить, если начнёшь надоедать, прихлопнут. Опасны не только духи, сама земля в том месте не рада человеку, она таит много опасностей, смерть и забвение. Многие там сходят с ума, многие просто гибнут.

— Я понял, когда отправляемся?

— Сейчас, — сказал Амачи, проходя в жилище.

Одри

— Движение остановлено, ни один пароход не отходит от причала без нашего ведома уже четвёртый день, — доложил ему пожилой человек в фуражке речного флота. — Прикажете начать обыски? Или пусть стоят дальше?

— Начинайте, — буркнул в ответ капитан, старательно кутаясь в меховую шубу. — Солдаты уже прибыли?

— Только тот батальон, что пришёл с вами.

— А где ещё два? Они обещали, — Одри отхлебнул из кружки обжигающий кофе с добавкой капли коньяка, только так можно выживать в этом мерзком климате.

— Сказали, что прибудут завтра.

Этот человек вышел, зато вошёл Север, полицейский не оправдал надежд, а потому использовался теперь капитаном в качестве посыльного.

— Первый пароход уже досматривают, — доложил он. — У нас мало людей, да и собак почти нет, сможем выпускать из порта только одно судно в день, а простой пароходов вызывает возмущение торговцев и промышленников.

Одри в ответ только фыркнул, надо же, возмущаются. Ну и пусть возмущаются. С той бумагой, что он получил в главном управлении, можно всех смутьянов арестовать, а кое-кого, за особые заслуги, даже расстрелять. Время военное, так ему и сказали в управлении, а потому доступны любые методы.

— Мне плевать, что можете сказать о... — Одри остановился, отхлебнул ещё чаю, после чего вытер со лба выступивший пот. Кажется, простуда началась. — Нам точно нужно обыскивать корабли? Или есть другой путь на тот берег?

— Обогнуть озеро с юга невозможно, там сплошной горный массив, летом хороший альпинист может пробраться, зимой же такой возможности нет, — Север хорошо владел информацией, приходилось старательно выслуживаться, чтобы вернуть себе утраченные позиции. — Северный путь открыт, но там нет дорог и сколько-нибудь крупных водных путей. Придётся идти прямо по берегу озера, это долго, а с учётом погоды, думаю, никто не дойдёт, даже местные дикари.

Капитан вынул из кармана сигару и долго пытался прикурить от светильника. Отсырела? Нет, огонёк потихоньку занимался. Курил он редко и, как правило, в особо торжественных случаях. Здесь же случай был... странный. Начальство дало карт-бланш, напуганное странными диверсантами, выделили силы, один неполный батальон пехоты уже сейчас выполняет задачи совместно с полицейскими силами, да ещё два обещают прислать, сняв с фронта. Очень не хочется проигрывать. Выпустив большой клуб сизого дыма, Одри закашлялся, потом снова повернулся к подчинённому.

— Ступайте, Север, проследите за процессом, как только появится что-то новое, обязательно доложите.

Стоило подчинённому выйти, как дверь снова распахнулась, в неё ворвался армейский офицер, лейтенант Дриди, заместитель командира батальона, война только началась, а у него уже висела медаль на груди. То ли храбрый до безумия, то ли родственник кого-то из штабных. Последнее не исключало первого, но хорошо объясняло большую скорость прохождения приказа по ведомству. Лейтенант был молод, слегка за двадцать, носил жидкие усы соломенного цвета, а на ремне у него висел какой-то невообразимой формы автоматический пистолет. Он вовсе не чужд прогрессу.

— Господин капитан! — немедленно воскликнул армеец. — Кажется, один из разыскиваемых здесь.

— Кажется? — Одри подпрыгнул на месте, а кулаки его сами собой сжались, готовые раздавить злобных шпионов.

— Мои люди видели его, он точно такой же, как описывали.

— Первый или второй? — недоверчиво спросил Одри.

— Второй. Он высокий, в длинном плаще и с мешком за плечами. Ещё у него видели чехол для оружия, должно быть, какой-то карабин.

— А глаза? Они видели глаза?

— Глаз они не рассмотрели, попытались идти за ним, но за поворотом он просто исчез.

— Первое судно досмотрено, — заявил Скотт, просовываясь в дверь. — Прикажите выпускать.

— Приказываю, Скотт, — медленно проговорил Одри. — Вот только отправьте на нём наших людей. Человек шесть, пусть снова пройдутся по каютам и вообще по всем местам, сразу после того, как корабль отойдёт от причала.

— Господин капитан? — Скотт дал понять, что приказ ему непонятен.

— Делайте, как я говорю, — сквозь зубы прошипел капитан. — А вы, Дриди, отправляйте людей на следующее судно.

После этого Одри стал собираться. Шубу не застёгивал, поскольку крючки невозможно расстегнуть быстро, что помешает ему выхватить револьвер. На голову он нахлобучил меховую шапку, только так следует одеваться в таком климате, удивительно, как озеро не замерзает. Солёная вода и приличная глубина, да ещё постоянная рябь на воде, словно на глубине ворочается гигантское чудовище. Может, там горячие источники на дне?

Когда капитан появился на пристани, корабль уже отходил от причала. На корме недовольный матрос подтягивал конец. Несколько полицейских заново обыскивали помещения, они будут заниматься этим всю дорогу, а потом на другом корабле вернутся обратно. Враг хитёр и умеет прятаться. Следовательно, он выждет, пока обыск завершится, после чего проберётся на борт. Буквально за секунду до отправления. Эту возможность следует учитывать.

Тут Одри заметил что-то странное, матрос на корме исчез, а чуть позже появился один из полицейских, одетый в синюю шинель. Он пытался махать руками, но голос был не слышен, судно успело отойти далеко. Чтобы понять его жесты, Одри сорвал с груди стоявшего рядом лейтенанта Дриди бинокль и вгляделся. В эту секунду случилось странное. От сильного удара сзади полицейский вылетел через борт, описав длинную дугу в воздухе, прежде чем с плеском упал в ледяную воду. При этом даже бинокль не помог рассмотреть того, кто удар нанёс.

— Человек за бортом! — послышался громкий голос откуда-то позади.

На воду быстро спустили шлюпку, куда уселась дюжина гребцов. С пароходом связи нет, капитан просто не видит, что случилось на корме. А с борта продолжали сыпаться полицейские. Тот, кто их выбрасывал, старался бросить подальше, видимо, не хотел, чтобы затянуло под винты. Гребцы надрывались изо всех сил, шлюпка развивала скорость, сопоставимую с пароходом, но судьба полицейских была решена. Каждый из них умел плавать, но не зимой в тёплой шинели и ледяной воде. Температура была ниже точки замерзания, скорее всего, они умрут ещё до того, как утонут.

А пароход спокойно удалялся в сторону противоположного берега. Туда отправят сигнал по телеграфу, но вряд ли тамошняя полиция сможет арестовать злодея.

Как ни странно, но все полицейские были спасены. За последним один из гребцов не побоялся нырнуть, а уже через пару секунд показался на поверхности, поддерживая потерявшего сознание полицейского. Разумеется, допросить их получилось не сразу, только через полчаса, один из наряда, самый молодой, сидя с кружкой горячего чая, завернувшись в одеяло, поведал ему о случившемся:

— Мы увидели его почти сразу, он просто подождал, пока пароход отойдёт от берега, а потом перестал скрываться, выключил маскировку.

Парень говорил прерывисто, стуча зубами, но всё же видно было, что говорит правду.

— Как это, выключил? — не понял капитан.

— Представьте, что я стою вот здесь, у стены, а вы меня не видите, а потом я выключаю маскировку и появляюсь.

— Вы все это видели? — с подозрением спросил Одри, он уже начал думать, что у парня на почве переживаний помутился рассудок. — Или только ты один?

— Я видел хорошо, Петри стоял сбоку, а Колонна стоял спиной, он ничего не видел. А потом ему прилетело по голове.

— Это точно был он?

— Глаза, — парень как-то грустно улыбнулся. — Его глаза я никогда не забуду.

— Заканчивайте обыски, — приказал Одри. — Весь личный состав посадить на корабли и отправить на другой берег. Когда прибудут два обещанных батальона, переправьте и их тоже. Устроим облаву.

Глава семнадцатая

Келд

Когда Виньер в относительно комфортных условиях (если не считать мороза и разразившейся однажды двухдневной метели) огибал озеро с севера, Келду не повезло. Уж очень рьяно за него взялись местные власти, кто-то из начальства всерьёз вознамерился взять его, настолько, что пригнал сюда едва ли не армию. И это во время войны, против одного единственного человека.

Настроение у него было ни к чёрту. Мало того, что приходилось идти на всевозможные хитрости, которые позволили до сих пор скрываться от властей, так ещё и не отпускало чувство, что он опередил свою добычу. Виньер остался где-то позади, за ним тоже гонятся, но он идёт другим путём. Если бы Келда спросили, откуда он это знает, он бы не ответил. Читать мысли других людей он умел, хоть и не особо хорошо, улавливая больше эмоции, чем собственно мысли. Предсказывать будущее он не мог, и, если верить их создателю, никто не может. И всё же он знал, что прав.

Облава разворачивалась, прибывали всё новые солдаты, строились частыми цепями и начинали прочёсывать окрестности, с каждым днём увеличивая радиус. Местность тут была специфическая, редкий лес с большими просветами, в котором не спрячешься. Небольшая оттепель сделала лежавший снег липким, на нём теперь отпечатывались очень подробные следы.

А ему следовало поймать Виньера, но отбивать его у властей — дело хлопотное, уж лучше предотвратить поимку. А что делать сейчас? Выбор был невелик, от него требовалось сделать так, чтобы погоня отстала. Против него сейчас около полутора тысяч солдат и полицейских, постепенно прибывают новые. Они прочёсывают лес. Надо сделать так, чтобы прекратили.

Засучив рукава и вспомнив всё, чему когда-то учился, он принялся за дело. Начал с запутывания следов. Ботинки были приметные, а потому след сразу узнавали. Немедленно собиралась толпа "следопытов" в среде которых попадались и местные аборигены с собаками. Правда, хватило их дня на два, после этого поисковые группы комплектовались исключительно солдатами. Местным хватило нескольких серьёзных случаев, когда сначала собаки отказывались идти дальше, прячась под ногами хозяев и поджав хвост (а собаки были охотничьи и не боялись даже медведя), а потом ещё и след обрывался. Посреди заснеженного пустыря идёт ровная цепочка человеческих следов, потом следы заканчиваются, словно человек просто исчез или улетел по воздуху. Группа начинала кружить вокруг этого места, но ничего не находила. Потом след отыскивался в новом месте, за пару миль от предыдущего. Снова погоня (следопыты говорят, что след свежий), несколько часов бега по снегу, а потом след снова пропадает. Причём, обязательно на открытом месте, откуда просто невозможно уйти, не оставив отпечатков. Постепенно вспоминая подзабытое мастерство иллюзии, Келд усложнял задачу. Теперь следы не просто обрывались, они превращались в отпечатки лап огромной птицы, а чуть дальше находились отпечатки от крыльев взлетающего гиганта.

Тут Келд всё рассчитал правильно, среди солдат отнюдь не все были образованными людьми, большая часть призвана из глухих сёл, малограмотна и, вследствие этого, подвержена разнообразным суевериям. А тут перед ними появилось живое доказательство наличия нечистой силы. Он уже не раз и не два слышал пораженческие разговоры, а ещё видел, как солдаты, пошедшие по следу без командиров, бросали его ещё раньше, чем доходили до конца.

И это притом, что никто из них ещё серьёзно не пострадал. Телесно не пострадал. С разумом солдат можно было сделать много интересного. Сведение человека с ума их создатель преподавал отдельным курсом, считая, что убийцам без этого никак не обойтись. Сначала видения, потом ночные кошмары, которые можно надиктовать на его сознание перед сном, потом бессонница, порождающая новые расстройства, потом успокоительные и наркотики, потом... собственно, потом было два варианта, самоубийство или сумасшествие.

Разумеется, полную программу развлечений он солдатам устроить не мог, но и того, что делал, хватало. Солдаты ночью становились лагерем там, куда забрались, а Келд располагался поблизости, старательно мороча голову часовым. Вот тут-то он и отрывался по полной, едва ли не каждый второй солдат просыпался с криками, и так несколько раз за ночь. А наутро, злые и сонные, они продолжали бесплодные поиски. Радиус их настолько увеличился, что и пригнанных солдат стало не хватать, оставалось только подивиться полицейскому начальству, вложившему столько средств в пустышку.

Зато поисковые отряды лишились местных следопытов. Тут всё просто, если раньше их привлекала ежедневная плата патронами, спиртом, тканью или табаком, то теперь они заявили, что ни в чём не нуждаются. И только вездесущий Келд знал причину, он оказался именно там, где принималось решение.

Расслышать удалось не всё, часть слов они говорили на своём диалекте, понимать было трудно. Некий пожилой абориген, надо полагать, шаман прибыл сюда из далёких мест, собрал охотников и переговорил с ними. Речь его сводилась к следующему. Здесь священная земля, она принадлежит духам, что бы там эти бледнолицые себе ни воображали. Человек, которого они ищут, — великий шаман, тот, кто может сам приказывать духам. Духи на его стороне, они помогают ему спрятаться. Поймать его белые не смогут, а помогать им в таком деле — значит расстроить духов, духи могут не понять и жестоко наказать охотников. Пусть уж лучше наказывают белых, их не жалко.

После собрания все охотники, прихватив с собой собак, покинули лагерь. Они ничего не объяснили, просто поблагодарили военных за ранее выданные пряники, но дальнейшую погоню назвали бесперспективной.

Единственное, чего Келд не понял, — это помощь духов. У него получалось говорить с потусторонними сущностями разного вида, но конкретно этих духов он не видел и их присутствия не ощущал. Зато у него отлично выходила почти позабытая магия, а кроме того, получалось чувствовать передвижение объекта охоты. Духи помогают? Что же, большое им спасибо.

Единственное, что его тревожило, помимо полевых условий, — это то, что запасы таяли. Он взял с собой еду на дорогу, дорога та ещё не началась, а половины харчей как не бывало. Но это он поправит, каждый солдат погони имеет при себе некоторое количество сухого пайка. Придётся перед уходом нескольких вырубить, а потом вытряхнуть рюкзаки.

Но это потом. А пока он наслаждался своей временной властью над этими людьми. Будь у него чуть больше времени, будь на дворе лето, будь заросли чуть погуще, — тогда ему бы ничего не стоило погубить весь отряд. Закружить их, заставить сбиться с дорог и ходить кругами, потом обманывать иллюзиями до тех пор, пока не начнут стрелять друг в друга, выдавать себя за кого-то из них, потом "превращаться" обратно и, адски хохоча, убивать кого-то. Другие это увидят и схватят оригинал, того, чью личину он тогда принял, а потом и вовсе начнут подозревать каждый друг друга.

Сам он такие операции ни разу не проводил, в его случае преследователей было всего десятка два, а вот его брат Сенар, погибший лет двести назад, однажды погубил пятитысячную армию. Правда, ему тогда удалось внедриться под видом наёмника, что избавляло его от проблем с маскировкой, а отряд шёл по болотистой низменности. Теряли они примерно десять человек в день. Не так много, но уже через пару недель отряд взбунтовался, солдаты устроили резню промеж себя и попытались уйти. Вот только уходить было некуда, дорога, по которой они зашли в болото, исчезла, оставив после себя непроходимые топи. А проводника они ещё в первую неделю прирезали за мнимое предательство. Дорогу сюда находили сами, дорогу назад найти не смогли.

Дальше стало ещё страшнее, запасы подходили к концу, а на болотных лягушках далеко не уйдёшь. Солдаты стали сходить с ума, убивать друг друга и громко вопить по ночам. Их предводитель, которого они и так не слушались, заикнулся о продолжении похода, ведь дорога вперёд относительно известна. Ему поверили, вернули знаки власти и велели их вывести. Поначалу всё получалось, но потом они зашли в тупик, настолько неудачно, что стояли посреди топи и не могли выйти, рельеф за спиной изменился, стоило отвернуться. Шаг вперёд — начинает засасывать, шаг назад — и проваливаешься едва не по горло. Вправо, влево — та же история. Так они и заночевали по пояс в воде, а через несколько дней от всей экспедиции остался один предводитель, которого Сенар взял в плен и передал тогда ещё живому Самуэлю, а тот доставил его царю, сделавшему заказ. Самуэль тогда хвалил Сенара, и совершенно заслуженно, ведь тот был самым талантливым из восьми.

А ещё через два дня, когда уже сам Келд валился с ног от усталости, пришло сообщение, не сообщение, а просто сигнал, непонятное озарение, которое Келд вынужден был приписать местным духам. Те в самом деле принялись ему помогать. Перевести информацию в слова было сложно, но если это сделать, то прозвучат они так: объект близко, объект уходит, он уже далеко на востоке.

С этого момента Келд больше не мог позволить себе забавляться и дурить головы солдатам, пусть продолжают искать, а ему пора. Подскочив с очередного места лёжки, он быстро нашёл тайник, выгреб оттуда все свои вещи, после чего направился прямиком на северо-восток, куда по словам духов уходил Виньер.

Но и противники его не дремали, стоило ему ослабить своё внимание, как он стал виден всем поисковым группам, продолжавшим вертеться поблизости. Впрочем, это были временные трудности. Скорость давала преимущество, даже если обнаружат, то погоня отстанет через десяток миль. Или не отстанет, но тогда и действовать придётся по-другому. Тому, кто привык быть охотником, роль дичи не нравилась.

Несколько раз он закладывал хитрый манёвр, уходя из-под носа у таких групп, а через три часа покинул опасную зону. Круг поисков всё время расширялся, но и у него был свой предел. Теперь можно было двигаться по прямой, даже выбраться на одну из немногих дорог, что накатали здесь в последние годы.

Но, когда человек расслабляется, увидев, что задача упростилась донельзя, его обязательно ждёт подвох. И духи в этот раз шептали как-то невнятно, и сам он поленился проверить окрестности своим зрением, которое вполне могло уловить спрятавшихся.

Сугробы вдоль тропы внезапно ожили, превратившись в нескольких человек, одетых в белые маскхалаты, более того, оживали следующие сугробы, всего здесь было больше десятка солдат, руководил которыми полицейский, немолодой мужчина с усами. Келд остановился и обвёл глазами смотрящие на него винтовочные стволы. Солдаты молча взяли его в круг, а говорить начал полицейский:

— Так-так-так, кто это у нас тут? — на лице его сквозило самодовольство, он долго ждал этого момента, и теперь не может не злорадствовать. — Неуловимый Келд. Тот самый, которого ищут уже месяц, но поймали только сейчас.

— Позвольте спросить, — с достоинством произнёс Келд. — А зачем такое количество людей бегает по лесу и ищет одного никчемного бродягу? Я нарушил какой-то закон?

— Вы... — Одри замолчал, но через секунду собрался с мыслями, — вы обвиняетесь в шпионаже и саботаже, а также в избиении полицейских.

— Вы идиот?

— Что?!! — Одри вскипел от бешенства. — Взять его!!!

Вот только с выполнением команды возникла заминка. Солдаты в последние дни уверовали, что преследуемый ими человек — не человек вовсе, а раз так, то и взять они его не смогут, а то, что он стоял перед ними и ничего не боялся, только подтверждало их догадку.

А Келд всё это время анализировал ситуацию, двенадцать человек держат его на мушке, построились они совершенно неправильно, каждый выстреливший, помимо пленника, застрелит и своего товарища. Мозг древнего убийцы умел всякое, поэтому сейчас он достраивал траектории полёта пуль из всех стволов. Получалось, что в самом центре круга есть крошечный островок безопасности, куда он попадёт, сместившись на ладонь влево. А уже потом...

— Взять его!!! — снова прорычал Одри и начал поднимать револьвер.

Шансы у них были, но только в том случае, если бы сразу начали стрелять на поражение. Глядишь, из десятка пуль две-три попали бы в цель, а раненый Келд уже не был бы так опасен. Беда в том, что командиру не нужен был труп, для полной победы ему требовался Келд, прикованный к креслу, который хрипит через выбитые зубы показания, рассказывает, на какие разведки работал, какие секреты украл, сдаёт подельников, подпольные типографии и склады взрывчатки. Воображение у капитана была богатое, вот только радужная картинка в один миг померкла, поскольку тот самый человек с разными глазами внезапно исчез.

Отвести глаза такому количеству людей было невозможно, но и два-три человека, которые потеряют объект из виду, значительно облегчат ему работу. Ближайший солдат вскрикнул, когда винтовка вылетела из рук, а следом рухнул со сломанным носом, поливая снег красным.

Ещё двое опрокинулись назад и замерли, растянувшись на снегу, непонятным образом Келд заставил их потерять сознание. А потом началась беспорядочная стрельба во все стороны, которая тут же уменьшила количество солдат на трёх убитых и двух раненых, а через пару минут уже вся группа валялась на снегу, лишь некоторые шевелились, но продолжать бой не могли.

Дождавшись, пока враг снова покажется в поле зрения, Одри в отчаянном жесте поднял револьвер. Нажимая на спуск, он вдруг понял, что револьвера в руке нет, что он его потерял и даже не заметил, как это случилось. После этого Келд, только что стоявший впереди, исчез, превратившись в размытое пятно, после чего появился уже за спиной капитана, обхватывая его правой рукой за шею. Острие ножа упёрлось в нижнее веко левого глаза.

— Делаю вам последнее предупреждение, капитан, — Келд не просто говорил, он добавлял к словам эмоции, которые должны были потрясти разум капитана, вот только восприимчивость у того была низкая. — Оставьте меня в покое, не пытайтесь поймать, я вам не нужен, шпионаж и диверсии — не моя специальность, я здесь затем, чтобы найти одного человека, потом я исчезну, и вы меня никогда не увидите.

Но капитан только хрипел и выпучивал глаза, а в голове у него кипела ненависть. Ничего не добившись, Келд добавил:

— Если вы немедленно не уберётесь отсюда, пеняйте на себя, в этом случае охотиться буду уже я, а вы станете дичью.

Проговорив эти слова, Келд просто и без затей стукнул капитана кулаком по темени, отчего тот потерял сознание. А Келд, подхватив мешок с вещами и оружейный чехол, направился по прежнему курсу, нужно было спешить.

Глава восемнадцатая

Виньер

— Дальше я тебя отвезти не смогу, — спокойно сказал Амачи, разворачивая упряжку, собаки, что так резво тащили двух пассажиров и груз, теперь выглядели подавленными, находиться в таком месте им было неприятно. — Это камень духов, когда-то давно, когда люди и духи жили мирно, они заключили здесь договор и принесли жертвы. С тех пор земля духов располагается там.

Камень духов выглядел довольно внушительно, стоявший на открытой площадке валун, высотой примерно в три этажа, расписанный какими-то непонятными письменами. Это притом, что у местных аборигенов своей письменности не было, а на государственный язык эти каракули нисколько не походили.

— Это тебе отец рассказал? — спросил Виньер, подбирая тюк с вещами.

— Отец мой стар, и он давно стал шаманом, его учили другие, те, кто умел напрямую общаться с духами. Но даже он дважды ходил за камень, получал от них силу и знания.

В дороге Виньер много разговаривал с Амачи, тот был довольно культурным аборигеном, знал грамоту и даже прочитал несколько книг. При этом он не отрывался от корней, а потому смог просветить попутчика о культуре и традициях его народа.

— Так значит, пройти там можно, — усмехнулся Виньер.

— Отец не проходил их территорию целиком, только спрашивал разрешения попасть в нужное место.

— Ты бы лучше совет какой дал, — укоризненно сказал Виньер.

Амачи некоторое время подумал, после чего выдал дельный, как ему показалось, совет:

— Собери винтовку, там, в горах, — он неопределённо махнул рукой в сторону пологого подъёма, ведущего на нагорье. — Там водятся не только духи, там есть ещё и вполне телесные создания, и вряд ли они питаются травой.

— Спасибо тебе, Амачи, возьми это, — Виньер вынул из большого тюка свой рюкзак и оружейный чехол, а остальное подвинул Амачи. — Здесь патроны, спирт и несколько отрезов ткани, мне это ни к чему, а вам пригодится. И передай благодарность отцу.

— Обязательно передам, и ещё, если выйдешь живым из всего этого, передай весть ему, он заинтересовался тобой, хочет узнать, каков был конец истории.

Они церемонно раскланялись, после чего Амачи вскочил на нарты, прокричал команду собакам, после чего упряжка сорвалась с места и, оставляя за собой завихрения снежной пыли, понеслась обратно. А Виньер расстегнул чехол и начал собирать винтовку. Промёрзшая сталь несколько раз громко лязгнула, после чего в руках у него была длинноствольная крупнокалиберная винтовка, в магазин которой он сразу начал вставлять патроны.

Вообще-то, оружие стоило пристрелять, но займётся он этим не раньше, чем отойдёт подальше от берега озера. Куда-нибудь повыше в горы, где просто некому его слушать. А пока нужно было идти.

Закинув на плечо мешок и винтовку, Виньер быстрым шагом пошёл по пологому склону. Снег был неглубоким и почти не тормозил продвижение, снегоступы так и остались лежать в заплечном мешке. Идти по склону было нетрудно, наклон поверхности составлял едва десять градусов, крупные валуны, попадавшиеся в пути, были прекрасно видны, так что споткнуться и переломать ноги ему не грозило. Основные события начнутся тогда, когда он поднимется наверх. Там есть какая-то точка невозврата, за которой начинает происходить всякое нехорошее. Но Виньер слабо верил в чертовщину, куда важнее был убийца Келд. Человек с разными глазами шёл по следу, и наивно было бы думать, что он остановится.

С некоторым злорадством он подумал про непредвиденный конфликт Келда с местной полицией. Так им и надо, могли бы просто проигнорировать странных людей, и вместо этого заняться своими прямыми обязанностями. Теперь же их ждут суровые времена, хорошо, если хоть кто-то в живых останется.

Первую остановку он сделал на широком плато, где дорога стала ровной, а окружающее пространство расступилось. Присев на небольшой валун, он приготовился перекусить. Пока есть возможность, стоит побаловать себя горячей пищей. Котелок встал на камни, между которыми разгоралось пламя, у него был керосиновый примус, но, имея в наличии дерево, стоит поберечь топливо для будущего. Скоро пойдут голые скалы, где нечем разжечь костёр.

Вода в котелке быстро забурлила, он высыпал туда горсть крупы, а следом бросил несколько маленьких кусочков вяленого мяса. Очень скоро варево начало напоминать нормальную мясную кашу. Сняв котелок с огня, Виньер достал ложку и галеты. Глоток спирта окончательно настроил его на позитивный лад. Закончив трапезу и кое-как отмыв котелок, он снова обратил своё внимание на винтовку. Да, нужно опробовать. Шагов на двести она точно работает.

Прикинув расстояние до большого валуна, он прилёг на снег и взял в руки винтовку. Вот так, прицел на двойку, патрон дослать в ствол. Рычажный механизм сработал хорошо, не скрипел и не заедал, толстый патрон пролез в патронник.

Руки привычно держали оружие, мушка не плясала перед глазами, прицел стоял точно. Точка, куда прилетит пуля, была выбрана, оставалось только нажать на спуск. Звук выстрела был относительно тихим, зато отдача едва не сломала плечо. Снова посмотрел на камень. Ничего не видно, придётся топать. Однако, подойдя к камню, он увидел приличных размеров выбоину, а на земле разглядел несколько застывших капель свинца. Неплохо, даже очень хорошо. При попадании такой пули в живое тело результат будет отличным, тело точно перестанет быть живым.

А теперь нужно идти, скоро стемнеет, нужно подобрать место для ночлега. Желательно ещё насобирать дров для костра, там, наверху, деревьев не видно.

Ночь застала его почти на верхней границе нагорья, так это выглядело, но на самом деле у него есть ярусы, нижний, второй, третий и, кажется, четвёртый. Там, за четвёртым, лежит его цель. А пока он на первом, где, по слухам, особой опасности нет, кроме, разве что, обычных волков.

Местом для ночлега служила огромная трещина в камне, которая протянулась на сотню шагов, при этом изгибаясь, словно змея. В середине, будучи надёжно прикрытым от ветра, он сможет спокойно спать. Снова затрещал костёр, но готовить что-то уже не было сил, обошёлся только кипятком, куда засыпал горсть чайной заварки, а потом закусил галетами и сушёной рыбой. Поход, несмотря на кажущуюся лёгкость, оказался довольно выматывающим, движение быстрым шагом вверх по склону отнимало много сил.

Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, он ещё сидел у огня, в руках его была жестяная кружка с чаем, а шуба распахнута на груди. Наступила оттепель, не было смысла в столь тёплой одежде. Некоторое время он смотрел на огонь, после чего поднял глаза к небу. Рисунок созвездий был незнаком, но это ничего не значило, карту звёздного неба он проходил в другом мире. Странным было другое, он даже отошёл подальше от костра, чтобы видеть лучше. Временами то одна, то другая часть звёздного неба приближалась к нему, после чего отдалялась вновь.

Виньер даже глаза протёр, чтобы отогнать странный морок. Уже началось? Или это просто его личные видения на почве усталости? Чуть позже, напрягая зрение, он разглядел, что это не просто атмосферное явление, в небе есть что-то или кто-то прозрачный, этот кто-то передвигается по небу, заставляя свет преломляться, и как бы служит огромной линзой. Осталось понять, насколько высоко находится это существо.

Мелькнула глупая мысль проверить это с помощью винтовки, но он вовремя от неё отказался, скорее всего, высота такова, что пуля не достанет. Какой-нибудь опытный астроном и математик смог бы рассчитать размеры и расстояние, исходя из того, какой участок неба занимает непонятная прозрачная штука. Но тут у Виньера были большие пробелы в знаниях, поэтому оставалось только смотреть и гадать.

Со временем он даже начал видеть очертания существа. Что-то толстое и неуклюжее с длинным хвостом. Или это не хвост, но длинное и тонкое, что всегда движется позади основного объекта. Наконец, созерцание его утомило. Отхлебнув окончательно остывший чай, Виньер отправился обратно к почти угасшему костру. Охапка новых веток заставила пламя взвиться до пояса, а от резкого жара пришлось отойти на два шага.

Пора спать, а утром продолжать путь. Виньер специально сел так, чтобы с трёх сторон его окружал камень, а с четвёртой путь перекрывал костёр. Он завернулся в шубу, положив заряженную винтовку на колени, а под шубой рука покоилась на рукояти пистолета. Никто, будь он человек или монстр, не побеспокоит его во сне, а если побеспокоит, то дорого за это заплатит.

Его никто не побеспокоил, зато утром начался снегопад, снег падал огромными хлопьями, а за то время, пока он спал, едва не похоронил его. Виньер встряхнулся, быстро собрал вещи и отправился в путь. Завтрак откладывался, тем более что вернуть к жизни угасший и засыпанный снегом костёр было бы затруднительно. Поест в дороге, запивая вяленую рыбу водой из фляги.

Первая неприятность ждала его сразу после того, как он вылез из каменной расселины. На краю стояла слепленная из снега фигурка, изображавшая нечто среднее между человеком и белым медведем. Кто-то ночью находился рядом и слепил фигурку, чтобы показать ему? Да и не ночью, поставили её только что, поскольку иначе давно бы засыпало снегом. И ещё, рядом не было никаких следов, вообще, словно неизвестный скульптор умел летать.

Подозрительно оглядевшись, Виньер не нашёл никакой опасности для себя, поэтому, плюнув на неведомого скульптора, направился дальше. Снегопад усиливался, теперь уже идти стало не так легко, да и снегоступы, которые он достал из мешка, помогали слабо, снег был слишком рыхлым. Скорость ощутимо упала, зато появилось чувство тревоги.

Как далеко отсюда до человеческих поселений? Не особо далеко, он просто идёт вдали от дорог. Люди селятся до границ, за которыми начинается чертовщина. Ему уже пора начинать бояться, или стоит пройти ещё? Виньер, внезапно успокоившись, улыбнулся сам себе. Проблемы стоит решать по мере их поступления, а он пока ещё ничего опасного и непостижимого не встретил, когда встретит, тогда и решит.

Дорога в целом напоминала вчерашнюю, только склон стал ещё более пологим, что сильно упрощало поход, особенно на фоне снегопада. Зато исчезали последние деревья, сначала превратившись в кустарники, а потом и вовсе исчезнув из поля зрения. Он оказался в краю, где всё состоит из камней и снега.

Ко второй половине дня рельеф изменился к худшему, вчера он нашёл одну единственную трещину в камне, чтобы переночевать в ней. А сегодня огромная каменная площадка почти целиком состояла из таких трещин, вынуждая его скакать через большие ямы, перелезать через валуны и каменные гребни.

Да и нечисть местная не дремала. В том, что его заметили и потихоньку обкладывают, Виньер не сомневался. Ближе к вечеру он начал замечать боковым зрением какое-то движение. Словно снежные сугробы передвигаются с места на место. Это уже плохой знак. К боевым способностям местной нечисти, той, что неосязаема, к духам, о которых беспрестанно твердили аборигены, он относился скептически. Лучшее средство от подобных созданий — просто в них не верить. Даже если такие и существуют, навредить человеку или иному существу из плоти, — задача непростая. Для этого потребуются руки, которых у бесплотного существа нет. Всё, что они могут, — это вредить опосредованно, затуманивая человеческий разум или подбивая на это других существ, у которых руки (или лапы) есть.

Именно такие существа беспокоили его в первую очередь. Кто это мог быть? Белый медведь? Вряд ли, не та среда, тот предпочитает жить на берегах полярных морей, именно там подходящий для него климат и обилие добычи в виде рыбы и тюленей. Впрочем, с фауной этого мира он был знаком слабо, вполне могли существовать и обычные медведи-альбиносы, которые зимой не ложились в спячку, а, пользуясь преимуществом белой шкуры, активно охотились.

Виньер поёжился, встреча с медведем любого цвета ничего хорошего не сулила, сам он редко бывал на охоте, но слышал от бывалых охотников, что зверь это хитрый, часто знает и не боится человека, а голод усиливает его решимость. С другой стороны, зверь, который известен, не представляет большой опасности, его даже из пистолета убить можно, не говоря уже о нарезной винтовке большого калибра, из которой в самый раз отстреливать слонов.

Беспокоило и то, что подвижных сугробов было больше одного. Стая? Всё может быть, медведи живут поодиночке, так это в его мире, а как здесь? И медведи ли это? Что-то ему подсказывало, что всё гораздо сложнее. А между тем сумерки сгущались, скоро ему придётся встать на ночлег. И полноценный костёр развести не из чего, по пути попались только несколько чахлых кустиков, нормальные деревья просто не могут расти в этом каменном безобразии.

Выбрав место для остановки, он ещё раз огляделся. На расстоянии в двести с лишним шагов от него сдвинулся с места очередной "сугроб", но теперь он перепрыгнул с камня на камень, позволяя Виньеру рассмотреть его подробно. Не медведь. Даже не близко. Огромная лохматая туша, весит, надо полагать, в два раза больше, чем средний человек. При этом прыгает с лёгкостью мартышки. Но это не так важно, главное в том, что пропорции у него человеческие. Более того, не будь он покрыт длинной светлой шерстью, можно было бы уверенно сказать, что это человек и есть. Может быть, маскарад? Кто-то в костюме пытается его запутать? А кому это нужно?

Гадать он пока не стал, если эти существа (а их явно больше одного) не решились напасть днём, то зачем им нападать ночью. Обезьяны, насколько он знал, в массе своей существа мирные, атаковать человека без причины не станут, да и охотиться на него тоже. Кроме того, хищных обезьян на свете немного, а самые большие питаются растительностью, листьями и побегами деревьев.

Ночлегом послужило небольшое углубление в камнях, каменную плиту в этом месте словно порезали гигантским ножом, а прослойка между двумя порезами немного завалилась вперёд, по ходу движения, образовав этакий балкон, позволяющий разместиться на ночёвку. Кем бы ни были эти существа, а предстоящая ночь точно не будет спокойной. Собравшись готовить ужин, Виньер положил на колени винтовку, проверив, есть ли в стволе патрон. Под рукой был и пистолет, да и шпага покинула ножны и лежала рядом.

Поскольку дров не имелось, пришлось жечь драгоценный керосин. Скоро примус пылал ярким голубоватым огоньком, на нём стоял котелок с подобием супа, а сам Виньер подкреплялся мясными консервами из прямоугольной жестянки.

Тот факт, что он не один, был ясен, вот только те, кто сопровождал его в пути, теперь не отваживались подойти поближе. Собственно, Виньер этого и сам не желал. Если это мирные существа, то пусть таковыми и остаются, если же имеют к нему претензии, то добро пожаловать. У него в споре с природой есть убойный аргумент большого калибра.

Надо отдать должное такту существ, они позволили ему поесть и выпить глоток спирта из фляжки, потом он собрал вещи, закутался в шубу и приготовился ко сну, поставив перед собой небольшой масляный светильник. Крошечный огонёк помогал освещать круг в радиусе трёх шагов, чего хватало, чтобы предотвратить внезапное нападение.

Сколько ему ещё идти? Дня три, или четыре. Амулет едва тёплый. А спать здесь очень трудно и опасно. А без сна он просто свалится и позволит себя сожрать. Непорядок.

Сначала показались глаза. Два больших жёлтых глаза, в которых отражалось пламя светильника. Виньер не шелохнулся, но рука крепко сжала шейку приклада. Глаза просто пожирали его, взгляд сообщил о многом, например, о том, что разойтись миром с этими существами у человека не получится. Они набрались смелости, возможно, решили, что ночью человек слаб, а может, наоборот, это они ночью сильны.

Раздалось тихое, на самой грани слышимости шипение, чудовище медленно выпускало воздух. Глаза чуть удалились и опустились вниз. Смысл этого манёвра дошёл до него не сразу, но всё же достаточно быстро, чтобы успеть среагировать. Зверь подобрался для броска. А через секунду тварь, весившая, как молодой бык, уже летела в его сторону.

Скорость прыжка была такой, что повернуть ствол винтовки он уже не успел, надо было прицелиться заранее, а не тешить себя надеждами на миролюбие адских тварей. Но и Виньер был непрост, настолько непрост, что его рапира, прекрасно помогавшая от людей, сработала и теперь. Зверь подмял его под себя, но клинок прошёл сквозь его тело насквозь, пробивая сердце. Мощные волосатые лапы сомкнулись на горле, а чудовищная пасть с клыками распахнулась напротив лица. Виньер последним усилием потянул эфес на себя, выдёргивая клинок из раны на два пальца, после чего снова утопил его, стараясь повредить сердце как можно сильнее, тварь уже начала слабеть, кровь внутри неё выливалась ручьём, надо только не дать себя задушить.

Жёлтые глаза стали угасать, хватка на шее ослабла, а распахнутая пасть щёлкнула вхолостую, так и не отхватив себе кусок мяса. С трудом спихнув с себя окровавленную тушу, Виньер немедленно встретился с его сородичем, вот только тому и вовсе не на что было надеяться.

Отпихивая труп в сторону, он повернул винтовку, которая так и лежала на нём, стволом вперёд. Грянул выстрел, эхо которого начало гулять в каменных складках, второй монстр, чуть поменьше и, кажется, помоложе первого, отлетел назад, отброшенный пулей. Для него смерть была почти мгновенной, пуля сплющилась внутри и превратила содержимое широкой груди в фарш. Третий был осторожнее, но и он, попавшись стрелку на глаза, был обречён. Быстро клацнув затвором, Виньер выстрелил, сумев взять упреждение, поскольку монстр начал обходной маневр. Только на этот раз быстрой смерти не получилось, большой кусок свинца ударил в плечо, начисто отрывая руку. Монстр, заливая кровью снег и камни, с визгом откатился в темноту. Крики его продолжались ещё минут десять, только после этого он умер от потери крови.

Дозарядив винтовку, Виньер присел на прежнее место и стал ждать. Поспать сегодня не получится, нужно хотя бы остаться в живых.

Глава девятнадцатая

Одри

Капитан снова был подавлен, голова гудела, как корабельный колокол, а самолюбие внутри отчаянно плакало и просило пощады. Временами накатывала тошнота, слишком часто он стал получать по голове, это может привести к самым нехорошим последствиям. Сейчас бы принять лекарство, а потом лечь на одеяло и поспать до завтрашнего утра, или даже до вечера. Вот только нерешённое дело заставляло его держаться на ногах и продолжать руководить операцией.

С ним в штабной палатке были верные помощники Север и Скотт, а от армейского командования присутствовал лейтенант Дриди, тот самый, молодой, который вынужден был заменить командующего подразделением, так удачно вывихнувшего ногу и потому покинувшего эти негостеприимные места.

— Так что вы говорите, он сказал? — ехидно поинтересовался Дриди.

— Что либо мы оставляем его, либо он станет охотиться на нас сам, а мы превратимся в дичь. Наглец!

— У него были основания так говорить, — заметил офицер. — Ещё бы, положить в рукопашной дюжину солдат, да ещё голыми руками. Сдаётся мне, нам следует внять его предупреждению.

— Да как вы смеете?!! — взвился Одри. — Вам напомнить о приказе? Напомнить, кто здесь кому подчиняется?

— А если я не вижу смысла в дальнейшей погоне, мы уже потеряли несколько человек (кстати, от огня своих, что потом придётся объяснять), солдаты вымотаны, напуганы и, говоря откровенно, они куда больше нужны на фронте. У вас есть хоть какие-то внятные доказательства его вины? Может быть, он не причастен к шпионажу, а мы зря тратим время?

— Когда мы его поймаем, он выложит мне всё, — прошипел Одри.

— Если поймаете, — поправил лейтенант. — Кроме того, что толку от признаний, сделанных под пытками? Так можно из любого признание выбить, поймайте человека с улицы, зачем вам именно этот? Пытать можно для получения оперативной информации, которую легко проверить, признание же только тешит амбиции следователя.

— Лейтенант, — строго проговорил Одри, с трудом сдерживая бешенство. — Стоит мне написать...

— Написать? — Дриди с удивлением вскинул брови, видно было, что капитана он нисколько не боится. — Написать что? Рапорт о моём поведении? Отдать под суд? Пишите. И дело даже не в том, что мой дядя председатель высшего военного трибунала, дело в том, что я тоже молчать не стану. Ваше начальство узнает, что вы, без малейших на то оснований, начали преследование двух совершенно невиновных личностей, собираясь их схватить и выбить признание в том, чего они не делали. Для этого вы запудрили мозги начальству, выпросили поддержку армии. Неполных три батальона пехоты, которые сейчас должны сражаться на фронте. Неплохо? И всё ради ваших личных счётов, всё из-за того, что эти два человека поочерёдно макнули вас в дерьмо. Заметьте, ни один из них ни разу не попытался никого убить, только защищались, чтобы не попасть в ваши лапы и не оказаться на пыточном кресле. Как хотите, но я считаю, что у любого человека есть на это право.

Одри некоторое время скрипел зубами, потом, с трудом взяв себя в руки, шумно выдохнул и сказал:

— Нам нужно их поймать, хотя бы одного. Приказ составлен чётко и ясно, когда поймаем, будем разбираться. Если хотите, можете сами провести первичный допрос.

— У вас есть представление, куда он идёт? — уже по-деловому спросил Дриди, довольный тем, что поставил капитана на место.

— Точно сказать не могу, но он явно движется на северо-восток, можно просто провести в том направлении линию от места, где видели его в последний раз, а оттуда идти цепью. Это будет быстро.

— Снегопад начинается, — напомнил Дриди, выглянув наружу. — Следы будут плохо видны.

— Там открытая местность, мы увидим его визуально, — возразил капитан. — Не нужно гонять всех солдат, отправьте две роты, из тех, что отдохнули. Есть у вас такие?

— Думаю, что найдутся, сейчас прикажу отправляться налегке, возьмут только оружие и немного сухпайка.

— Кроме того, я могу с уверенностью сказать, — продолжил капитан, — что где-то там мы найдём и второго. Он должен быть впереди, а этот Келд его преследует, он ждал несколько дней, издеваясь над нами, а теперь отправился в путь.

— У них личная вражда?

— Понятия не имею, в идеале, мы можем дождаться, когда один схватит другого, а потом брать обоих.

— А если он его просто убьёт?

— Тогда мы многое не узнаем, но поверьте Дриди, дело это запутанное и интересное, чёрт его знает, что это за люди, но это важно. Пусть не шпионаж, но, возможно, что-то более важное.

— Вы фанатик, — заметил Дриди, но возражать не стал.

Две роты из свежего пополнения, ещё не участвовавшие в поисках, вышли из лагеря. Отправка именно этих солдат была важна, они не просто были свежими, сытыми и бодрыми, они пока ещё не сталкивались со страшным беглецом, не слышали солдатских баек о нечистой силе, и подробностей схватки, завершившейся со счётом тринадцать — ноль, не знали. Всё же удобнее командовать солдатами, которые не боятся противника.

Через час они были на месте схватки, снегопад прекратился так же внезапно, как и начался, но следы крови успел присыпать. Хорошо, не придётся ничего объяснять солдатам. Впрочем, всегда можно было отделаться полуправдой, сказать, что кровь пролилась из-за того, что солдаты постреляли друг друга, случайно, тем более что это, по сути, правда, беглец даже оружия не достал, хотя оно у него есть. А что будет, когда достанет? Об этом Дриди думать не хотел.

След был отчётливым, даже присыпанный снегом, он верно указывал направление движения. Беглец на этот раз почему-то отказался от своих хитростей (надо будет узнать, как он это делал), он просто шёл вперёд. А раз так, то имея небольшое преимущество в скорости, они смогут его догнать. Скоро лес расступится, начнётся заснеженная каменистая равнина, постепенно поднимающаяся вверх. Там человек в тёмном одеянии (а он совершенно точно носил тёмный плащ) будет виден, как блоха на белом полотенце.

С какой скоростью можно гнать солдат? Дриди, несмотря на молодость, имел кое-какой опыт походной жизни. Однажды его солдаты за длинный летний день прошли шестьдесят миль с хвостиком, это был абсолютный рекорд для пехоты, но можно было попробовать повторить. Правда, тогда было тепло, а солдаты носили летнее обмундирование и шагали по ровной, как стол, степи. Впрочем, каждый солдат при этом имел ранец со снаряжением, а теперь солдаты несут только запас патронов в подсумках и мизерную пайку еды. Лейтенант даже запас шоколада выбил из интенданта, чтобы каждый солдат имел сытную еду, которая помещается в карманах. Самое время рекорд повторить, вот только что-то ему подсказывало, что и преследуемый не так прост. Он тоже идёт быстро, а во время стычки появятся раненые. С ними есть фельдшер, он сможет перебинтовать, но нести раненых за сотню миль по морозу... проще сразу пристрелить.

Своими соображениями лейтенант поделился с Одри, тот, нервно хмыкнув, пробурчал что-то невразумительное, но потом, немного подумав, всё же сказал:

— Взять его целым мы не сможем, он вооружён и умеет драться, поэтому, когда соберёмся его хватать, высылайте ваших лучших стрелков. Пусть стреляют по ногам, в худшем случае, понесём его. Что-то мне подсказывает, что эта живучая тварь не погибнет.

Идея была неплохая, у него была с собой парочка отменных стрелков, одному из которых он даже пожертвовал личную винтовку с оптикой. Пусть они и решат вопрос с захватом. Может быть, и по ногам стрелять не придётся, достаточно прижать его огнём с безопасного расстояния, тогда останется только предложить ему сдаться.

Но судьба была милостива к ним, ночевать в поле не придётся, преследуемый отчего-то шёл медленно, догнали его ещё до темноты.

— Вижу его! — раздался голос кого-то из авангарда. — Вон там, на одиннадцать часов.

— Велите вашим людям рассыпаться цепью, — Одри на глазах оживал, ещё немного, и он поквитается с обидчиком и раскроет тайну. — Мы успеем его догнать.

Дриди отдал соответствующую команду, солдаты рассыпались цепью, края которой слегка выгнулись вперёд, чтобы потом окружать беглеца. Лучшие стрелки с винтовками выдвинулись вперёд. С ними побежал и Одри, разом забывший про усталость и больную голову.

Капитан немедленно поднёс к глазам бинокль, с которым в последнее время не расставался. Мощный морской бинокль с двенадцатикратным увеличением. Теперь он мог рассмотреть этого страшного человека как следует. Вот он, как на ладони, спокойно и без спешки шагает по своему делу, не обращая внимания на погоню. Только сейчас ему бросилось в глаза, что беглец необычайно легко одет. Сам Одри постоянно кутался в шубу, но даже так мёрз, согреваясь только от быстрой ходьбы (да ещё фляжки с бренди во внутреннем кармане). Этот же человек носил летнюю форму военного, а сверху тонкий плащ, от которого тепла быть не может. Странный человек, другой бы на его месте давно околел.

Капитан был прав, Келд не был обычным человеком, телесная крепость, бывшая в равной степени как результатом магических и алхимических опытов, так и плодами многосотлетних тренировок, давала ему преимущество. Например, позволяла не нагружать себя зимней одеждой. Для этого похода он просто надел под одежду шерстяные подштанники и свитер, этого было вполне достаточно, а непродуваемый плащ позволял защититься от ветра. Одри этого, разумеется, не знал, но чуял, что простой операция не будет.

Спина беглеца мелькала на расстоянии в тысячу шагов или чуть больше, но солдат, державший в руках винтовку с оптикой, остановился и поднял ствол.

— Не пытайся, не попадёшь, подойди ближе, — крикнул ему лейтенант из задних рядов.

— Нет, господин лейтенант, я попаду, — уверенно заявил солдат, продолжая целиться. — Пристреляюсь, сделаю поправку и попаду со второго выстрела.

Дриди не стал возражать, хотя даже далёкий от военного дела Одри представлял себе возможности винтовочной пули. С такого расстояния она прилетит куда угодно, только не в цель. Никакая оптика и никакие поправки не заставят её лететь точно. Разве что, слепой случай.

Одри снова припал к окулярам. Грянув выстрел, пуля, как и следовало ожидать, ударила в камень на расстоянии в тридцать шагов от цели. Но даже так она возымела действие. Беглец остановился, повернулся назад. Покачал головой и, как показалось сыщику, что-то проговорил. Угрозы? Он ведь предупреждал. Да и чёрт с ним, пусть попробует справиться с тремя сотнями солдат.

Но дальнейшие действия противника его насторожили. Он встал во весь рост, сбросил заплечный мешок и начал расстёгивать чехол для оружия. Будет стрелять? С такого расстояния?

Расстояние Келда нисколько не смущало, он попадал и с большей дистанции. Неприятно, конечно, он ведь хотел решить дело миром, но оппоненты попались упрямые. Придётся немного повоевать. Перестрелять всех не получится, врагов слишком много. Но это и не нужно, даже убивать не обязательно.

— Что там? — лейтенант встал рядом с Одри и тоже взялся за бинокль.

— Он собирается стрелять, — заметил Одри. — Но с такого расстояния даже ваш стрелок...

— Сейчас попробую снова, — отозвался солдат. — Только поправку на ветер...

Больше он ничего сказать не успел, Келд выстрелил первым. Звук докатился с опозданием, уже после того, как стал виден результат попадания. Винтовка вылетела из рук, солдата отбросило назад, а шинель на правом бедре взорвалась клочьями сукна, кровью и ошмётками мяса, ногу едва не перебило пополам. Келд, когда гостил у Васкеса, посетил мастерскую, где с помощью дрели и напильника доработал большую часть патронов, сделав пули разрывными. Противники в броне попадаются нечасто, куда важнее, чтобы пули наносили больше повреждений.

— Дьявол!!! — выругался Дриди, увидев, что стало с его лучшим стрелком, теперь, даже если сохранит ногу, точно отправится домой. — Медика, быстрее!!!

При этом большая часть солдат продолжала всё так же двигаться вперёд, они тоже не имели белого маскировочного обмундирования, а потому Келд их прекрасно видел. Выстрелы загремели один за другим. Солдаты с криками падали и катались по снегу, зажимая кровоточащие раны в ногах. Келд стрелял без остановки, неизменно попадая каждому в одно и то же место. Бедро правой ноги. Ранение такое обычно не убивает, но напрочь лишает боеспособности. А учитывая, что пули были разрывными и вырывали из ноги здоровенный кусок мяса, то раненые даже после перевязки не смогут передвигаться. А на одного такого раненого требуются двое с носилками. Келд был умён, а потому действовал рационально.

Лейтенант, воспользовавшись тем, что остался позади основной цепи солдат, успел скрыться за небольшим валуном, откуда снова посмотрел в бинокль. Невероятно. Таких стрелков просто не бывает. И оружия такого тоже. Из чего он стреляет? Какой-то карабин, целиком сделанный из металла. Вот он остановился, вынул обойму, вставил новую. Снова стреляет. Солдаты уже залегли, но стрелок, расположившись выше по склону, отлично их видел, разве что стрелять стал реже, затрачивая пару лишних секунд на прицеливание.

Вот молодой боец, что успел залечь, приподнял голову. Но голова не пострадала, варварская разрывная пуля вырвала ему кусок ягодицы, забрызгав кровью снег. Второй, спрятавшись за небольшим камнем, получил пулю в лодыжку, оставшись без ступни. Только расстреляв второй магазин, стрелок успокоился, опустил оружие и стал прятать его в чехол. Бой завершился полным разгромом его отряда. Он теперь даже команду отдать не мог, поскольку голос его тонул в дружном вое четырёх десятков раненых. Впрочем, их было уже значительно меньше, часть успела истечь кровью, а другие просто умирали от переохлаждения, что часто случается с ранеными на морозе.

Всех раненых требовалось отправлять в тыл, но как это сделать, если нет носилок? Вокруг только камни и снег, можно нести на шинелях, снять с тех, кто уже мёртв. Но даже так почти треть отряда вышла из строя. Здравый смысл подсказывал Дриди, что нужно свернуть погоню и возвращаться, всё равно они ничего не смогут сделать против такого противника. Но тут взыграло самолюбие. Эта кровожадная тварь только что убивала его солдат. Расстреливал, словно уток на охоте. Охота?

— Он нас предупреждал, — пробормотал окончательно деморализованный Одри. — предупреждал, что, если мы не отстанем, то охотником станет он. Он им стал.

— Он ещё не ушёл далеко, — проговорил Дриди зло. — Сможем догнать.

— Совсем недавно вы были другого мнения, — заметил Одри.

— Тогда он был невиновен, — Дриди сплюнул на снег.

В конечном итоге в живых осталось только шесть подстреленных солдат. Именно их, после простой перевязки, лейтенант приказал отнести в тыл. Подобие носилок сделали из винтовок и шинелей погибших, убожество, но так удобнее, чем нести на руках.

— Идём вперёд, — скомандовал лейтенант. — Стрелять сразу, как увидите цель, пусть далеко, но хоть одна из пуль должна попасть. У него тоже патроны не бесконечные.

Последнее замечание, возможно, было верным, но размен своих солдат на вражеские пули был занятием неприятным, и уж точно не способствовал высокому моральному духу бойцов.

А Келд и не думал уходить, двигаться с хвостом не хотелось, слишком отвлекает от основной задачи, поэтому он отошёл всего на полмили, на ходу снаряжая магазины к винтовке. После этого залёг за очередным валуном подходящего размера и стал ждать погоню. Скоро показались солдаты. Была мысль отстрелять командиров, но те благоразумно держались где-то позади строя. Снова пришлось бить по солдатам. За свою жизнь он убил несколько тысяч человек, но никогда не испытывал от этого удовольствия. Вот и сейчас наводил прицел с грустью в душе.

Выстрел, — рука солдата повисла на клочьях рукава, ещё выстрел, — следующий падает, хватаясь за ногу. Двоим, что залегли особенно удачно, он разнёс головы. Стреляли в ответ, стреляли часто, вот только смысла в этом не было никакого. Вероятность попадания, особенно теперь, когда из-за камня торчит только половина головы и правый локоть, ничтожна. Был бы у них пулемёт, тогда... Увы, пулемёт следует ещё притащить в такую даль, потом установить, а сложный механизм имеет обыкновение клинить на морозе. В конце концов, даже установи они пулемёт, пулемётчик стал бы его первой жертвой и больше к оружию никто бы не подошёл.

Но оказалось, что атаку не так просто остановить. Часть солдат валялась с отстреленными конечностями, оглашая равнину громкими воплями, но другие продолжали идти вперёд, не считаясь с потерями. Когда второй магазин опустел, пришлось ретироваться, поскольку он сам оказался в пределах уверенного попадания из солдатских винтовок.

Что же, противник обескровлен, теперь ставка на быстрый бег, пусть посоревнуются с ним в выносливости.

— Вперёд! Вперёд! — кричал Дриди. — Возьмите его, он ведь рядом!

Солдаты вопили от ярости, смешанной с ужасом, но команды выполняли. Вот только взяв высоту, где совсем недавно сидел стрелок, обнаружили там только десятки стреляных гильз и чёткий след на снегу. Он ушёл, оставив их с носом.

— Нужно идти дальше, — заявил Одри, указывая на след. — Он не мог далеко уйти, вы же видите. Это просто человек, идёт он с той же скоростью, что и мы.

— После того, что он натворил, я начинаю сомневаться, что он человек, — проговорил лейтенант странным тоном. — Человек на такое просто не способен.

— О чём вы, лейтенант? — воскликнул Одри. — Метко стреляет, согласен, но нас ведь намного больше. Так?

— Он выстрелил сорок раз, — продолжал давить своё Дриди. — Ни разу не промахнулся, почти все выстрелы по конечностям. С расстояния в полмили, если не больше. Это не человек.

— Умоляю вас, лейтенант, оставьте раненых и пойдём вперёд, мы ведь в шаге от разгадки.

— Мы пойдём, — спокойно сказал Дриди. — Но только потому, что я не намерен прощать ему убийство своих людей. И пойдём мы без солдат, сейчас я отдам приказ, со мной останутся трое унтеров, остальные с ранеными пойдут в тыл. Вы возьмёте своих.

— Моих почти не осталось. Но даже если на каждого раненого выделить двоих носильщиков, у нас останется...

Договорить капитан не успел, спокойная жизнь закончилась, как только Келд, снова ушедший недалеко, перезарядил магазины к винтовке. Теперь он бил слева, бил без остановки, солдаты, окончательно деморализованные, носились по камням с воплями, пытались спрятаться друг за друга, а многие даже бросили винтовки с подсумками.

Поймав унтер-офицера, чудом сохранившего остатки самообладания, лейтенант отдал ему последний приказ: уводить людей. Отдельно предупредил, что даже один забытый раненый — верная дорога к трибуналу. А крошечный отряд полиции и армейцев, выбрав безопасный (но куда более длинный) путь по неглубокому ущелью, отправились в погоню.

Глава двадцатая

Келд

С сожалением выстрелив из винтовки последним патроном, Келд осторожно положил оружие на снег. Винтовка честно служила ему много лет, прощание с ней было равносильно прощанию со старым другом. Да и последние минуты владения ей прошли как никогда славно. Сам Келд никакого удовольствия в стрельбе по людям не находил, но оружию свойственно убивать, оружие для этого создано, оружие к этому стремится, оружие радуется, когда им владеют умелые руки, убивающие много и часто. Можно было думать, что эта винтовка с теплотой вспомнит бывшего хозяина.

Рядом валялась целая россыпь стреляных гильз, винтовка достанется врагам, хотя, какие это враги, просто глупые люди, имевшие несчастье связаться с тем, с кем связываться не следовало. Возможно, при наличии образца и патронных гильз местное оружейное дело рванёт вперёд. Или не рванёт, поскольку для автоматических винтовок ещё не пришло время, не придумали подходящую сталь, не создали рецепт пороха, не изготовили станки с нужными допусками. Даже если смогут скопировать, наверняка, в силу несовершенства изготовления, оружие окажется полным дерьмом, от которого откажутся военные. Да и объёмы производства патронов вряд ли позволит вооружать подобным оружием массовую армию.

Всё это он прокручивал в голове уже на бегу, осталось совсем немного. Оружие жаль, но ведь есть револьвер, патронов к нему хватает, да и стреляет он довольно далеко. Сгодится для последней схватки. Теперь бы только догнать.

Собственно, путь ему был ясен. Если не считать редких манёвров, призванных обойти совсем уж отвесные склоны и непроходимые ущелья, он мог двигаться по прямой, возможно, даже получится опередить Виньера и отрезать ему путь сразу к обоим окнам. Есть несколько мест, пройти мимо которых он не сможет, независимо от того, к какому окну идти. Вот только успеет ли Келд.

Надо сказать, что в этих местах он уже бывал, вот только было это, во-первых, летом, во-вторых, в незапамятные времена, около трёхсот лет назад, что даже для памяти Келда многовато, а в-третьих, рельеф здесь сильно изменился, возможно, из-за смещения ледников. Но при этом он умудрялся выбирать правильный путь. Не иначе, упомянутые духи продолжали шептать ему на ухо. От них же он узнал, что не успевает. Что Виньер внезапно вырвался вперёд, прибавил в скорости.

Причину он узнать не мог, но дело в том, что Виньеру попалось русло замёрзшей реки, теперь он уже не прыгал с камня на камень, а бежал по ровной дороге из льда, посыпанного снегом. Точка встречи приближалась, оставалось только...

Приступ головокружения остановил его и заставил присесть. Было ощущение, что он падает, но обе ноги крепко стояли на заснеженном камне. Началось, в прошлый раз такого не было. Или было? Увы, память о местных аномалиях хранилась где-то совсем глубоко в подсознании, достать её оттуда не было возможности, поэтому придётся всё изучать на бегу.

Усилием воли он заставил себя подняться и продолжить путь. Голова кружилась уже меньше, можно было представить, что всё в прядке, но для этого требовалось закрыть глаза. При открытых глазах назвать порядком ситуацию, при которой человек идёт не по горизонтальной поверхности, а по боковой, будучи наклонённым на шестьдесят градусов к настоящей поверхности земли, при этом вектор гравитации поддерживает его в этом положении. Со временем ему начало казаться, что всё в порядке, просто мир слегка повернулся, бывает такое, пройдёт скоро.

Виньер

Виньер избежал подобной участи, он двигался по льду реки, всё более увеличивая скорость. Ветер, гулявший по льду, исправно сметал снег, а потому снегоступы отправились в мешок, а Виньер бежал по гладкому камню в одних сапогах с шипованной подошвой. Скоро начала одолевать усталость. Ледяной воздух не успевал нагреваться, проходя через ноздри, пару раз его скрутил приступ кашля, чего доброго, свалится с воспалением лёгких.

Но торопиться следовало. И дело не только в том, что амулет позволял неплохо греть об него руки, было кое-что ещё. Чувство опасности за спиной. Он доверял своим чувствам, но они чаще всего были неопределёнными и расплывчатыми. Не ходи туда — там засада. Почему? Чёрт его знает, я так чувствую. Здесь же чувство было совсем иным, он просто физически ощущал, как убийца идёт по пятам. Всё те же духи, помогавшие Келду, взялись помогать и его жертве. Духам тоже бывает скучно, а теперь на их территорию забрели два интересных человека, один из которых, бывший к тому же великим шаманом, хочет убить второго. Неплохое развлечение. Поэтому они не стали строить привычные козни, а просто наблюдали, изредка давая подсказки то одному, то другому, а может быть, даже заключали пари.

Он всё чаще оглядывался по сторонам, винтовку держал в руках с патроном в стволе, что было весьма опасно, поскольку предохранитель там, по причине древности конструкции, предусмотрен не был. Огромные меховые обезьяны (или люди) оставили его ещё вчера. Видимо, их и без того было немного, а добыча, которая так огрызается, не стоила затраченных усилий и потерь.

Предыдущая ночь снова была бессонной, только на этот раз его мучили не создания из плоти, желавшие его сожрать, а бесплотные видения. Образы людей в старой и даже древней одежде, воины, крестьяне, охотники. Всё это появлялось перед его глазами, а через пару мгновений снова расплывалось цветным дымом. Однажды мимо прошёл караван странных животных, напоминающих помесь верблюда и оленя. Животные несли на себе огромные вьюки, а рядом понуро шагали погонщики в просторных белых одеждах, полностью скрывавших тела.

Когда он понял, что видения безобидны и собрался лечь спать, началось новое испытание. Он услышал шёпот. Шёпот духов. Слов он не понимал, но каким-то непонятным образом ему передавалось то настроение, которое они пытались в него заложить. Сначала — бодрость и надежда на скорый успех, потом — тоска по дому и раскаяние в содеянном, потом отчаяние и ощущение близкой смерти. Виньер прекрасно понимал, что высшие силы над ним тонко издеваются, но противопоставить их влиянию ничего не мог. Заснул он уже под утро, а через пару часов встающее солнце заставило подняться и его. Интересно, а охотника они тоже так пытают? Или он для них свой?

Увы, после полудня ему пришлось распрощаться с удобной ровной поверхностью замёрзшей реки. Амулет тянул его направо, а русло извивалось налево. Снова скачка по камням, снова падения, ушибы, а главное — скорость упала до черепашьей.

А через пару миль новые неприятности нашли и его. Висячие камни. Если до этого неровности рельефа находились строго под ногами, их приходилось перешагивать, перепрыгивать, или перелезать через них, то теперь камни оказались повсюду. Не было смысла выяснять, как так получилось, но огромные валуны, обломки и просто щебень висели в воздухе, словно подвешенные на канатах. Сдвинуть их было можно, вот только усилия требовались значительные, каждый камень словно держался за своё место в пространстве. Теперь уже стало совсем трудно, пробираться приходилось боком, иногда на четвереньках, иногда ползком, иногда перекатами. Делать это быстро не получалось, дыхание сбилось, а пот пропитывал одежду насквозь, он даже шапку выбросил, решив, что капюшона шубы вполне хватит.

Пытка продолжалась часа три, а то и больше. Пройти за это время удалось едва ли две мили. И обойти странную аномалию не получилось бы, она опоясывала нужную местность по всему периметру, иначе просто не попасть к цели.

Преодолев последний отрезок, Виньер позволил себе встать и отдышаться. Вот только, сделав первый вдох, немедленно отказался от этой идеи. Воздух был странным, вязким и словно бы отдавал могилой. Даже морозной свежести в нём не чувствовалось. Более того, присмотревшись, Виньер понял, что краски притупились, стали более серыми. Ещё какая-то аномалия, вряд ли полезная для здоровья, а потому нужно поскорее её покинуть. Дальнейший путь пролегал по голому каменному склону, не такой уж крутой, вполне можно шагать быстро, даже так отдыхая от каменного лабиринта.

Лабиринт остался позади, возвышаясь рыхлой грудой камня, высота которой достигала примерно пяти этажей. Оглянувшись, чтобы в последний раз уже издали оценить это чудо, Виньер заметил, что один из верхних камней движется. Достав бинокль, он убедился, что это не камень, а человек в тёмном плаще.

Виньер быстро вскинул винтовку, но потом рассудил, что расстояние слишком велико, весь его талант стрелка не поможет, пуля просто не долетит.

А противник продолжал приближаться, развивая приличную скорость. В отличие от Виньера, он не стал проталкиваться через тесное пространство между камнями, вместо этого он забрался наверх каменной тучи и теперь скакал по крупным валунам, перебрасывая тело с такой лёгкостью, словно это тушка зайца. После приземления выбранный камень начинал уходить вниз, но делал это так медленно, что охотник успевал прыгнуть на следующий. Иногда камни оставались неподвижными, Келд использовал их, чтобы перевести дух и выбрать дальнейший путь. А самым неприятным было то, что, даже не наблюдая Виньера воочию, он всё равно двигался прямо на него. Определил направление по следам за камнями? Вряд ли, направление это сменилось несколько раз. Скорее всего, охотник просто движется в сторону врат.

Пробежав по клону вверх ещё около ста шагов, Виньер решил, что более удачного момента уже не будет. Нужно всё решить здесь. Враг слишком серьёзен, чтобы оставлять его за спиной, он не отвяжется, не забудет про него, не заболеет и не уйдёт в запой. Он может только умереть. Такие, как он, не умирают? Вот и посмотрим. Кстати, в легендах говорилось о нескольких сыновьях Синерукого, где остальные? Нашёлся кто-то сильнее. Вот и теперь найдётся.

Очередной выступ на склоне стал отличной стрелковой позицией. Винтовка была уложена на камень, а Виньер, прищурившись, регулировал прицел. От досады скрипнул зубами. Надо было брать оптику. Теперь уже поздно. Абсолютное спокойствие и хладнокровие. Расстояние сейчас было даже больше того, с которого Келд совсем недавно расстреливал солдат. Дыхание, ветер, снижение траектории... Выстрел!

Тяжёлая пуля ударила в камень в двадцати шагах от Келда, не рассчитал расстояние, траектория пули пошла ниже. Да, это всё так, но было и кое-что ещё. Странно, но, когда пуля пролетала пространство перед каменным облаком, ему показалось, что он её видит. Такое возможно? Вообще-то нет. Вот только это "вообще" осталось позади, там, где не живут духи и нет висячих камней.

Сделав поправку, Виньер снова прицелился. Теперь противник о нём знает, уйти незамеченным точно не получится. Новый выстрел всколыхнул воздух. Снова промах? Да, вот только мастерство Виньера тут ни при чём. Пуля ударила точно туда, где только что стоял враг. А он успел перепрыгнуть на валун слева. Сделал он это за те ничтожные мгновения, что пуля находилась в полёте. Виньеру показалось, что охотник показывает ему язык.

Затвор вниз, вверх, толстая дымящаяся латунная гильза отлетает в сторону, а на её место в ствол лезет следующий патрон. Выстрел! Выстрел! Выстрел! Виньер с трудом подавил желание сломать винтовку пополам. Вот только винтовка была не виновата. Проклятый Келд, бессмертный убийца, вполне оправдывал такое наименование. Его в самом деле невозможно убить. Если взять упреждение, он просто меняет траекторию прыжка, если целиться в ноги, они их переставляет, иногда он пропускал пулю, просто поворачиваясь боком.

Это конец, противник всё ближе, скоро они сцепятся в рукопашной. Он попробует стрелять из пистолета, но и у охотника есть какое-то огнестрельное оружие, обязательно должно быть. К винтовке осталось два патрона. Плюнув на всё, Виньер решил попытать счастья. Пальцем затолкал латунный цилиндр в патронник, резким движением захлопнул затвор и, почти не целясь, выпалил в сторону Келда. Тот, уже откровенно издеваясь, сделал шаг в сторону, пуля ударила в камень, но на этот раз попадание не прошло бесследно. Раздался протяжный низкий гул, словно ударили в чудовищный колокол. Камни пришли в движение, Келд в первый раз оступился и едва не упал.

Виньер понял, что можно (и нужно) воспользоваться появившимся шансом, ещё один выстрел в то же место усилит эффект. Последний оставшийся патрон занял своё место в стволе, глаза быстро отыскали место предыдущего попадания, палец надавил на спуск. Слабая надежда сменилась ликованием. Каменная россыпь, висевшая в воздухе, начала осыпаться вниз. Видимо, пули как-то повредили краеугольный камень и заставили всю конструкцию развалиться. Или камням просто надоело висеть. Или это духи решили, что рано прекращать игру, а потому следует помочь одной стороне протянуть подольше.

Келд двигался с невообразимой для человека скоростью. Он просто расплывался в воздухе, превращаясь в тёмное пятно, а потом появлялся уже на следующем камне, уровнем ниже. Камни сыпались вниз мгновенно, и в то же время этот странный человек умудрялся спускаться по ним, как по ступеням. Только когда до свободной земли, которая так не понравилась Виньеру, оставалось всего шагов сто, Келд не удержался на ногах и пропал в облаке каменной пыли. Больше Келд его не видел.

От облегчения на глаза навернулись слёзы. Приговорённому зачитали указ о помиловании прямо на эшафоте. Тот, кто убил последнего сына Синерукого Самуэля. Это про него, и пусть причиной смерти был несчастный случай, его тоже нужно было суметь спровоцировать. Ставшая бесполезной винтовка упала под ноги, а Виньер, уже никуда не торопясь, отправился в сторону врат, к завтрашнему вечеру будет на месте. Самое время подумать о другом.

Келд

Духи не оставили его. В последней отчаянной попытке избежать погребения под камнями он прыгнул вперёд, так далеко, как только смог, уходя из-под рушащихся скал.

Задача была выполнена лишь частично. Он остался жив, но встречи с несколькими падающими валунами избежать не удалось, полученные травмы вызвали потерю сознания на неопределённый срок. Охотник лежал ничком на краю каменного завала, том самом, где находилось неизвестно что, так испугавшее беглеца. Лежал долго, даже слишком долго, любой другой в такой ситуации закончил бы плохо.

— Келд, вставай! — прокричал звонкий детский голос.

— Вставай, Келд, тебе нужно идти, — сказала женщина, чей голос был так похож на голос матери.

— Встань и иди, убийца, — проговорила пустота строгим голосом генерала Маззо.

— Спасайся!!! — завопил тонкий фальцет, чью принадлежность он определить не смог. — Уходи отсюда!!!

Сознание начинало просыпаться, вот только мышечное чувство пока не говорило ни о чём. Он жив? Кажется, да. Ранен? Возможно, хотя боли почти не чувствует. Что-то сломано? Неизвестно. Единственное, что его по-настоящему мучило — это слабость. Настолько тяжёлая слабость, что даже не позволяла открыть глаза.

Могучим усилием воли он приподнялся на локтях и помотал головой, стряхивая толстый слой каменной крошки. Теперь глаза можно открыть? Открыл. Вот только увиденное ничего хорошего не сулило. Он, собственно, ничего и не увидел, поскольку белый свет был тут же затянут до боли знакомым розовым туманом. Началось! Так быстро? Но откуда ему знать, сколько он пролежал, может быть, пару месяцев, может быть, год. Нужно срочно...

Сделать он ничего не успел, накатил приступ. Он больше ничего не видел, рука, ухватившаяся за карман, была скрючена судорогой, а сознание быстро выключалось. К счастью, приступ был короткий, да и особо навредить себе он не смог, обнаружил себя лежащим чуть поодаль, он хватал ртом воздух и мотал головой, отчаянно пытаясь вернуться к реальности. Все повреждения свелись к разбитым костяшкам на правой руке и парой оторванных ногтей.

Укол. Ему нужен укол. Эликсир в сумочке, а сумочка в кармане плаща. Руки чудовищно тряслись, а потянувшись за сумочкой, он, наконец, смог их рассмотреть. Он попытался выругаться, но сил хватило только на хрипы, вырвавшиеся из пересохшего горла. Поэтому он и пережил приступ относительно легко, старческое тело не смогло полноценно бесноваться и наносить себе ущерб.

Зеркало, что он достал из бритвенного набора, подтвердило догадку, абсолютно седые волосы, сморщенное лицо, блёклые, ввалившиеся глаза. Лет сто на вид, не меньше. Временная аномалия, которая старит людей. Он пролежал долго, слишком долго, нужно убираться.

Он встал на ноги, сделал шаг, потом второй. Колени тряслись от слабости, суставы щёлкали, а в голове шумела кровь. Спасало то, что он состарился быстро, почти мгновенно, не успев при этом накопить привычных для такого возраста болезней. Впрочем, старость как таковая его не беспокоила, непривычно, но не смертельно. Первый попавшийся человек, даже тот самый Виньер, станет для него источником молодости. Не хотелось бы этого делать, но он сейчас в положении натурального вампира. Требуется забрать чужую жизнь, чтобы подпитать свою.

Пройти удалось шагов сто, здесь аномалии точно нет, можно присесть. Розовый туман собирался в уголках глаз, напоминая, что приступ на подходе. Приступы зашли далеко, до крайней точки, скоро он уже ничего не сможет сделать. Пузырёк с драгоценной жидкостью, шприц, прикрутить иглу, набрать. Дезинфекция? К чёрту. Толстая вена на костлявой руке начинала бегать, пришлось напрячь все остатки сил, чтобы дрожащей иглой проколоть стенку вены.

Прозрачная жидкость влилась в его кровоток, эффект наступил мгновенно, тело расслабилось, зрение стало ясным, сердце, только что бешено колотившееся в груди, теперь билось ровно и размеренно. Одной проблемой стало меньше. Келд сложил все принадлежности, после чего прикинул свои дальнейшие действия.

— Не двигаться! — раздался голос за спиной. — Приступ настолько вымотал его, что он совсем забыл об осторожности. Противник подошёл вплотную.

Дриди

Беглец сидел неподалёку от места недавнего камнепада (странного камнепада, камни обычно падают со скал, а эти очевидно, сыпались прямо с неба), плащ его был покрыт каменной пылью, а голова оказалась абсолютно седой.

На резкий окрик он не отреагировал, тогда вся оставшаяся группа начала осторожно приближаться.

— Вы живы? — спросил Одри из-за плеча лейтенанта.

Голова Келда медленно и, казалось, со скрипом, повернулась к преследователям. Капитан Одри, молодой лейтенант и трое унтер-офицеров. Немного, в прежнее время он бы их и проблемой не счёт. Два глаза разного цвета уставились на них. Дриди побледнел от злости, пистолет плясал в его руке.

— Я вырежу тебе печень! — прорычал он и двинулся вперёд.

— Ни в коем случае, — Одри повис на его руке. — Сначала он расскажет нам всё. Всё до последней тайны. А заодно объяснит, как умудрился так постареть. Право слово, я бы не узнал его, если бы не глаза.

— Вам нужна моя печень, офицер? — спросил Келд, слабый старческий голос продолжал нести угрозу. — Вы голодны и хотите её съесть? Вы в своей жизни когда-нибудь ели человечину? Знаете, каково это, убить другого, чтобы его смерть продлила твою жизнь?

— Не нужно нести чушь, — довольным голосом проговорил Одри, он чувствовал себя победителем и мог позволить толику доброты. — Господин Келд, или как вас там, вы арестованы и будете препровождены для дознания в столичную тюрьму, там вам предъявят обвинение и произведут первичный допрос.

Капитан шагнул к пленнику, вынимая из кармана наручники. Как долго он носил их с собой, как мечтал надеть на руки этого человека. Вот только глаза его при этом видели не то, что было на самом деле. Стальной браслет защёлкнулся на пустом месте, Дриди видел, что капитан странным образом промахнулся, но сказать уже ничего не успел. Полумёртвый старик ухватил капитана за воротник и резко рванул на себя, закрываясь от выстрелов унтер-офицеров. А те уже успели нажать на спуск. Две пули большого калибра ударили в спину, оборвав жизненный путь славного капитана полиции Портосса. А Келд уже стрелял в ответ, и пули его убивали наповал каждого. Проигрывая в скорости, он превосходил их в мастерстве, в том числе мастерстве стрельбы навскидку.

Его противники ложились один за другим, успеха добился только Дриди, прострелив его одежду и поцарапав пулей плечо. А в следующую секунду пуля ударила прямо в пистолет лейтенанта, выбила оружие и оторвала большой палец. А ещё через секунду Келд уже стоял перед ним. Костлявая старческая рука с невероятной силой притянула к себе лейтенанта, а глаза разного цвета впились в него смертельным взглядом. Тело молодого офицера сотрясли судороги, головная боль едва не лишила сознания, но он просто не мог закрыть глаза и отключиться. Келд продолжал стоять над ним, высасывая из него жизнь. Лейтенант ещё успел увидеть, как его оппонент молодеет, как из волос исчезает седина, а морщины разглаживаются, а потом он ослеп, спустя секунду мумифицированное тело лейтенанта было отброшено в сторону, а помолодевший убийца подобрал мешок и быстро зашагал в прежнем направлении.

Глава двадцать первая

Келд

Свежий след никуда не исчез, отпечатки ног беглеца вели к порталу. Теперь уже не нужно было гадать, правый или левый. Тот, что южнее, он спешит, а здесь и дорога ровнее, и расстояние меньше. Что же, нужно попробовать догнать. Келд был сейчас силён, как никогда, это всегда бывает после подобного вампиризма.

Он высосал жизнь молодого офицера. Чужая жизнь стала его жизнью, воспоминания лейтенанта он пропустил через себя, тут же положив их в тёмный чулан своего разума, Дриди был неплохим командиром, отлично знал тактику войны, отлично разбирался в оружии и писал романтические стихи. Ничего из этого не привлекало древнего убийцу, а потому отправилось в небытие.

Отдельно стоит сказать, что ему в этот раз повезло, именно повезло, никак иначе назвать это было нельзя. Повезло, что при всей телесной слабости, он не растерял навыков стрельбы, повезло, что приступ бешенства оказался коротким и не смог убить его или свести с ума, что успел сделать инъекцию эликсира, а сразу после укола все его гипнотические способности усиливались многократно. Также повезло в том, что капитан полиции оказался таким идиотом, что подошёл на близкое расстояние, ну и, наконец, нашёлся среди врагов тот, кто был молод и здоров ровно настолько, чтобы вернуть к жизни престарелого Келда.

Часов с собой не было, но и так ясно, что прошло с момента расставания немало времени, расстояние между ними теперь составляет не меньше пяти-шести миль, поэтому следует бежать бегом, что Келд с успехом и делал. Следы на снегу становились всё отчётливее, а ещё они говорили, что преследуемый основательно выдохся, переставлять ноги ему всё труднее, шаги всё короче, да и тропа периодически виляет из стороны в сторону. Он на последнем издыхании и уже шатается. Более того, беглец опирался на посох, которым, надо полагать, служила его знаменитая рапира. Теперь его даже хватать не придётся, просто оглушить ментальным ударом и связать. А там... как знать, может быть, потом Келд пойдёт обратно, унося в мешке замороженную голову.

Склон закончился, дальше шла ровная каменная площадка, снега было мало, его просто сносило сильнейшими ветрами, но это ничего не меняло, глаза охотника видели след даже на голых камнях, да и это было не нужно, поскольку необъяснимое чувство тянуло его к порталу не хуже путеводной нити.

Однажды попалось место, где Виньер сидел, прислонившись к большому валуну, видимо, надеясь укрыться от ветра. Напрасно надеялся, ветер тут такой, что проникает даже в закрытые помещения. Вот здесь он ел, подкрепляя силы сушёной рыбой, при этом выпил немного спирта, а часть пролил на снег. Тряслись руки. После привала походка его стала немного твёрже, но это его не спасёт, след совсем свежий, а значит, расстояние сократилось до...

Дальнейшие события произошли одновременно, он увидел фигуру на белом фоне, а фигура та выстрелила из пистолета. Напрасная трата боеприпасов, тут даже винтовка не всегда достанет, а палить из пистолета даже на двести шагов — занятие бесперспективное.

Келд прибавил шагу, противник, выстрелив ещё два раза, бросился бежать. Не успеет, Келд бежит быстрее. Но тут выяснилась одна неприятная подробность. Он так быстро нагнал беглеца за счёт того, что тому пришлось перелезать через складки местности, трещины в камне, шириной в пять и глубиной в шесть шагов. Теперь то же самое предстоит самому Келду. Прыгать было неудобно, слишком скользкие края, а спускаться и подниматься слишком долго.

Беглец продолжал уходить. Впереди уже показалась скала. Большая белая скала из базальта или близкого к нему камня. Именно там он чувствовал переход. Беглецу оставалось мили полторы, охотнику — около двух. Разница смешная, если учесть, что Келд в беге мог запросто догнать оленя. Вот только трещины в камне всё испортили.

Поднявшись на очередной гребень, Келд вынул револьвер. Сможет попасть? Возможно, хотя тяжёлая пуля на таком расстоянии потеряет свою убойность. А есть смысл? Он ведь хотел поговорить. Револьвер опустился, а охотник начал уже неспешно шагать по склонам.

Виньер

Ноги просто не хотели идти вперёд, бессонные ночи вынуждали засыпать на ходу, проклятый холод вытягивал последние силы. Выбрав место за большим валуном, Виньер рухнул на землю и развязал мешок. Запасы еды почти показали дно, но это неважно, ещё часа два, и всё станет неважно. В конце концов, он ведь может закопаться в снег, закутавшись в шубу, и спокойно там спать. Погони больше нет, он убил самого опасного охотника на людей.

Нет. Он помотал головой, отгоняя сон, погони нет, но стоит торопиться. Его цель близка, не стоит здесь задерживаться даже на минуту, поспать он сможет в новом мире, в безопасности и (он надеялся) в тёплом климате.

Челюсти с трудом размалывали замёрзшую просоленную рыбу, парочка окаменевших сухарей едва не лишила его зубов, вода из фляги была тёплой, он держал её у самого тела, не давая замёрзнуть. Подумав, он достал вторую фляжку, гораздо меньшего размера, открутил крышку и влил в рот пару глотков спирта. Едкая жидкость обожгла горло, горячим комом пошла по пищеводу и замерла в желудке, согревающим тело комком. Он запил спирт водой, потом с большим трудом запихал в рот остатки рыбы, а после этого, некоторое время поборовшись с собой, снова встал на ноги и продолжил путь.

Спирт подействовал, стало хоть немного теплее, сонливость ослабла, а шаг стал твёрже. До окна оставалось пройти совсем немного, ещё чуть-чуть. Амулет уже пришлось повесить навыпуск, так сильно он обжигал кожу на груди.

Но не всё было так просто, только что каменная поверхность у него под ногами была ровной, как дворцовая площадь в столице, и вот на ней образовались складки, глубокие и широкие, перепрыгнуть не получится, придётся каждый раз спускаться, подниматься, а потом повторять эту процедуру. Приблизительное число складок равнялось двум десяткам, это будет нелегко.

После четвёртого спуска ему стало жарко, после шестого он начал тяжело дышать, чего раньше с ним не случалось. К концу предприятия он уже едва не полз на четвереньках. Усугубляло ситуацию то, что стены в этих складках обледенели, отчего подниматься по ним было нелегко даже в шипованных сапогах.

Преодолев последнее препятствие, он просто растянулся на снегу, хватая ртом обжигающий морозный воздух. Плевать, две минуты погоды не сделают, а потом он встанет и пойдёт дальше. Только бы дыхание восстановить.

Но полноценно отлежаться ему было не суждено. Снова напало необъяснимое чувство опасности. Собрав нервы в кулак, Виньер привстал и огляделся. От увиденного его сознание едва не помутилось, пришлось поморгать, прогоняя морок, но это не помогло. Видение упрямо отказывалось исчезать. Он был жив, страшный неуязвимый убийца, с которым он расстался всего несколько часов назад, искренне считая, что он мёртв. Увы, последний из своей семьи, он был в самом деле бессмертен. Более того, судя по бодрой пружинистой походке, охотник был здоров и полон сил, можно было с уверенностью сказать, что камнепад ему нисколько не навредил.

В отчаянии Виньер вскочил на ноги и побежал, стараясь укрыться за невысокими валунами. Убийца его видел? Возможно, но отчего-то не подал виду. Надо успокоиться, не всё так плохо. Впереди у него тяжёлая переправа через каменные овраги, что нелегко даже для такого монстра в человеческом обличии.

Решив, что больше нет смысла скрываться, Виньер вытащил пистолет. С винтовкой не сравнить, но тоже может достать при сильной удаче. Можно просто отвлечь охотника, заставить его осторожничать и прятаться, что ещё более его задержит.

Выстрел. Пуля ожидаемо пролетела мимо. Выстрелив ещё два раза, Виньер убрал оружие и бросился бежать. Он рискнул, риск ничего не дал, как и раньше, когда он стрелял из винтовки. Убийца продолжает его преследовать, теперь осталось только бежать.

И он побежал, побежал так быстро, как только может бежать человек, на пятки которого наступает сама Смерть. Именно её лицо имел этот странный древний убийца, единственный настоящий адепт богини, приносящий ей кровавую жертву. Шансы есть, овраги, их много, он не умеет летать. Правда ведь, не умеет?

Мысли путались, мозг, не получая должного количества кислорода и порядком измученный бессонницей, выдавал всё более бредовые мысли. Упасть? Упасть и ждать его с пистолетом. Увы, недавняя история показала, что стрелять в этого врага можно, исключительно прижав ствол к его голове, да и то, не факт, что поможет. Спрятаться? Чёрта с два тут можно спрятаться, тем более что его враг читает следы, как открытую книгу. Виньер допускал даже, что Келд имеет нюх, как у ищейки, позволяющий находить жертву по запаху.

Значит, только бежать. Он продолжал упорно переставлять ноги, хотя скорость его упала до черепашьей. Жар от амулета чувствовался уже даже через шубу, скоро, очень скоро. Знать бы только, что ждёт его с той стороны. То, что там долгожданный технологический мир, было известно. Но что именно? Лучше всего, если там большой город, среди населения которого легко затеряться, а потом и сдаться в полицию. Через них он выйдет на правительство, а дальше просто осуществит задуманное. В идеале, ему хотелось бы оказаться в самом полицейском участке, полном вооружённых людей.

Тёмная скала приближалась, камень манил его, обещал спокойствие и тепло, безопасность и отдых. Ещё немного. Ноги уже с трудом получалось переставлять. Уже в двух шагах от окна он обернулся, ожидая увидеть, как следом за ним, отставая на пару сотен шагов, идет охотник. Странно, но охотник стоял почти на том же месте, он уже преодолел овраги, но дальше не пошёл. Он стоял одиноким столбом, отлично видимый в своём тёмном одеянии, смотрел в сторону пропавшей добычи и не двигался с места. Отчего так?

Но выяснять это Виньер уже не стал, сбросив мешок и шубу, он шагнул к проходу. Амулет в последний раз обдал его теплом, едва не прожигая куртку, после чего тело погрузилось в странное состояние. Его сдавило с боков и сверху, а потом он оказался в тёмном помещении, единственным источником свету были несколько лампочек на стене, совсем мелких и почему-то зелёного цвета.

А через секунду раздалась сирена, настолько громкая, что Виньер собрался было прятаться, но в комнате отсутствовала даже мебель. Пришлось встать и спокойно ждать своей участи, тем более что он, как ему показалось, попал в нужное место.

Через минуту в комнате вспыхнул свет, потом распахнулась дверь, а в проёме появились трое молодых мужчин, наводивших на него оружие. Виньер отметил, что они держат в руках скорострельные автоматические карабины, стоят правильно, чтобы не мешать друг другу стрелять, он пришёл по адресу, это правильный мир и правильные люди. Осталось только договориться. Единственный вопрос, который его мучил, смогут ли они защитить его? Келд не остановится, добыча не могла уйти, этим она только отсрочит свой конец.

— Я пришёл с миром, — сказал он, уже понимая, что никто ничего не понял.

— Лежать! — услышал он незнакомое слово, но солдат очень уж красноречиво повёл стволом, Виньер вздохнул и покорно лёг на пол, положив руки на голову.

Келд

Охотник не стал преследовать жертву. Ушёл? Далеко не уйдёт. Тем более, что дорога у него одна. Теперь он просто доберётся туда и сделает всё уже за порталом. Мир высоких технологий ощутимо усложнял работу, но не делал её невыполнимой. А у Виньера никак не выйдет сделать всё задуманное быстро.

Теперь он просто шёл в направлении портала. Следы под ногами не нужны, чувство, живущее глубоко внутри, вело его лучше всякого следа. Когда он, наконец, подошёл к угольно-чёрной скале, за которой был проход в иной мир, над ухом раздался голос:

— Не ходи, — взвизгнул тонкий фальцет.

— Не ходи, — пробурчал хриплый старческий голос.

— Не ходи туда, там засада, — проговорила немолодая женщина.

— Выбери другой путь, — невнятно сказал ребёнок, едва научившийся говорить.

Келд вздохнул. Духи. Те самые, которым он так полюбился. Предупреждают. Засада? Значит, Виньер попал туда? Ситуация усложнилась. Впрочем, ничего невыполнимого нет, он пойдёт через второй портал, разница в двадцать миль здесь, даёт около сотни миль там, что, в общем, ничего не меняет. Зато подобравшись к порталу со стороны, можно будет наблюдать и делать выводы.

Глава двадцать третья

Колесов

Начальник сидел в кабинете, обложившись телефонами и держа в руках рацию. Доклады от поисковых групп разных ведомств повторялись один за другим, но всё безрезультатно. Особняком работали и его люди, которые также не могли ничем порадовать.

Наконец, один из аппаратов разразился тихим звоном, после чего Колесов, скинув оцепенение, поспешно поднял трубку.

— Михаил Ильич, — раздался голос Стрельцова. — Кажется, нашли!

— Кажется?

— Не кажется, это он и был, только его опять упустили, сейчас преследовать будем.

— Где он?

— Посёлок Малые Ключи, это уже соседняя область, чуть дальше его и прихватили.

— Подробнее.

— Наряд ППС на него вышел, он за городом был, а у них ориентировка, он, хоть и переоделся, выглядел странно и внимание к себе привлёк. Стали его вязать, а он... короче, парни были неопытные, да и о нём ничего не знали, никто даже за оружие схватиться не успел.

— Жертвы? — испуганно спросил начальник.

— Все с колотыми ранами, шпагой работал, одного госпитализировали, но опасности для жизни нет. Я с врачом уже говорил, сказал, что кололи с ювелирной точностью, болевой шок, кровопотеря, а жизненно важные органы не задеты.

— Д"Артаньян недоделанный, — проворчал Колесов, добавив пару непечатных слов. — Что теперь?

— Сели на хвост, — доложил Илья. — Сейчас идём по следу, МВД обещало вертолёт пригнать, но пока не слышно. Он по пересечённой местности движется, вдали от дорог, преследовать трудно и на машины не сядешь. Но думаю, что догоним.

— Догоните, а главное — возьмите живым. Впрочем, думаю, он сопротивляться особо не станет.

— Как знать, он пистолет забрал, теперь ещё опаснее.

— Имейте это в виду. Отбой связи.

Сняв трубку, он обзвонил нескольких коллег из смежных ведомств, отменив операцию. Его люди сидят у объекта на хвосте, сидят, надо полагать, плотно, и точно его не упустят. Вопрос только в том, куда он бежит. Вызвав карту на мониторе планшета, Колесов определил примерное местонахождение посёлка. Неслабо. За сутки с небольшим беглец отмахал пешком почти сто километров. Двужильный прямо. Так бежать можно только в том случае, если точно уверен, что путь твой будет коротким. После такого рывка человек падает и засыпает, причём, люди слабые могут потом и не проснуться. Окно рядом?

Следующий доклад поступил ещё через два часа, докладывал уже Обухов.

— Короче, — без всякого вступления крикнул в трубку Палач. — Прижали его в овраге, он по дну идёт, а мы его преследуем по верху и внизу. Быстрый, но от нас не уйдёт. Визуальный контакт был, кричали, чтобы вернулся, но не реагирует.

— Так он языка не понимает.

— Ему Профессор на разных языках кричал, даже, наверно, на китайском, дурак бы понял, а он всё бежит. Ещё и петляет, как будто мы стрелять собираемся.

— Ясно, догоняйте и вяжите. Отбой.

Прискорбное недопонимание приносило проблемы. Насколько нужно бояться охотника за головами, чтобы идти на конфликт с властью, с которой решил договариваться? А ведь он скоро объявится. Что делать с ним? С одной стороны, столь опасного пассажира требовалось завалить немедленно, желательно, силами снайпера с большого расстояния.

Но что-то подсказывало, что и с этим торопиться не стоит. Человек, наводящий такой ужас, обязан быть отличным профессионалом своего дела. А в их отделе специфика такова, что специалисты, не обременённые моральными принципами, просто незаменимы. Правда, встаёт вопрос: как удержать такого монстра под контролем? "Ури, узнай, где у него кнопка?" Так говорили в одном детском фильме. Кнопка есть у всех, более того, этого человека уже наняли, явно пообещав ему не мешок с деньгами (специалист такого уровня может заработать их куда легче, не гоняясь за беглецами через несколько миров), а что-то более существенное. Что?

Второй вопрос был не менее важным. Когда убийца появится (в том, что он появится, сомнений не было), как начать диалог? В идеале, повязать его, как пучок редиски, усадить в кресло, а уже потом делать предложения. А получится? Судя по панике у Виньера, сделать это почти невозможно. Огромная сила, воинское умение, звериное чутьё, гипнотические способности, возможность отводить глаза и чуть ли не уворачиваться от пуль. Как такого брать?

Группы захвата умеют многое, если подсуетиться, сообщить наверх, могут даже бойцов "Альфы" отправить. Да только стоит ли? Чем больше людей, тем больше вероятность, что объект сбежит. Брать его нужно тихо, возможно, даже мирно. В этот момент снова проснулся телефон, отрывая его от планирования.

— Бесполезно, — раздался раздражённый голос Профессора. — Ушёл.

— Совсем ушёл?

— Шёл по оврагу и исчез, наши шли по верху, с обеих сторон, ещё группа преследовала по дну оврага, а один заслон стоял на выходе. Да ещё оцепление на расстоянии было, через два метра солдаты стояли. Шансов уйти не было совсем. Но группа преследования вышла на заслон, потом снова прошлась по дну, потом прогнали собак. След обрывается.

— Ясно, — Колесов старался не подать виду, что было непросто. — А что с окном? Его нашли?

— Только приблизительно, там ведь след не цепочкой к стене идёт, там всё кругами истоптано, метров на тридцать-сорок, это он специально так делал, чтобы со следа сбить. Найти без приборов не выйдет, да и с приборами не всегда. Я Долгову отзвонился, тот обещал своих прислать, чтобы всё проверили.

— Сворачивайтесь и двигайте на базу, — усталым голосом проговорил начальник. — У нас ещё убийца на повестке, пока не поймаем, все на казарме, жить будете на базе.

— Принял, — безразличным тоном ответил Стрельцов.

Группа вернулась на базу только к вечеру, усталые, голодные, злые. От Палача ощутимо несло спиртным, но пьяным он не был, пришлось оставить без внимания. Приняв запоздалый доклад, Колесов поблагодарил всех и отправил в кубрик отсыпаться. Сам он прилёг на диване у себя в кабинете, поставив телефон поближе, чтобы можно было взять трубку, не вставая с дивана.

В этот раз поспать получилось почти до утра, а на рассвете, когда на телефоне светились цифры 6:14, раздался короткий звонок. Коротким он был потому, что даже одна трель не успела прозвучать полностью, рука начальника сняла трубку и приложила её к уху мгновенно, сам он проснулся двумя секундами позже, выдавив из себя фразу:

— Слушаю, Колесов.

— Товарищ полковник, — затараторил в трубке молодой голос. — Приборы засекли движение в двух километрах от базы.

— Человек?

— Пока не поняли, вроде, человек, а вроде и нет.

— Как так?

— Он скрывается, датчики его теряют, тепловизор отчего-то не видит, почти не видит. Он перемещается, его постоянно замечают в новом месте.

— Приближается к территории?

— То приближается, то отдаляется, он кругами ходит вокруг нас и, кажется, уже давно.

— Принял, ведите его, сейчас подниму группу.

Дотянувшись, он нажал под столом кнопку, что включала сигнал в спальном помещении. Живо представил, как вскакивают с коек его бойцы, как вполголоса матерятся и натягивают ботинки. А уже через пять минут все они стояли у дверей его кабинета.

— Смотрите, — начальник ткнул в экран планшета, где отображалось появление непонятного объекта. — Нечто или некто движется кругами, постепенно приближаясь к базе. Ведёт себя странно, приборы плохо его видят.

— Почему? — спросил Стрельцов.

— Самому интересно, кроме того, не стоит полагать, что это именно человек, возможно, кабан забрёл.

— Значит, мяса поедим, — хмыкнул Палач.

— Оружие оставьте, — приказал Колесов. — Брать исключительно вручную, возьмёте отравленные дротики.

— Яд кураре? — спросил Стрельцов.

— Транквилизатор, лошадиная доза, действует почти мгновенно, пусть эльф возьмёт духовое ружьё.

Эльф едва заметно кивнул.

— А если он в нас стрелять начнёт? — спросил молчавший до того Ситник.

— Прячьтесь, но он мне нужен живым. Приказ ясен?

— Так точно, — уныло сказали все члены группы.

Неизвестный объект двигался всё медленнее, а к стенам базы он подошёл уже на расстояние одного броска, метров сорок-пятьдесят. До сих пор ничего не было известно о природе объекта, в одном случае приборы показали почти человеческий силуэт, но при этом он почти не излучал тепла, словно одет в теплоизолирующую одежду.

Единственным выходом было прийти и посмотреть визуально, что и делала крошечная группа захвата. Колесов с ними не пошёл, но он следил за ходом операции с помощью крошечной видеокамеры, вмонтированной в нагрудный карман куртки Профессора. Он же осуществлял координацию с помощью радиосвязи.

— Стоп, сорок пять вправо, повернись, где-то здесь. Палач, обойти дальше влево, перекрой проход. Гренн, готов стрелять?

Духовое ружьё поднялось, выискивая цель. Слабый свет только начавшего подниматься солнца не позволял подробно разглядеть растительность.

— Сжимайте кольцо, — скомандовал Колесов. — Я его не вижу, попробуйте спугнуть.

Раздался звук вылетевшей пробки шампанского, дротик с ярко-красным оперением вонзился в невидимую цель под кустом. Через пару минут жертва его вышла на свет, крикнула едва ли не по-человечески и упала замертво.

— Молодец, ушастый, кота завалил, так держать, — проворчал Палач, разглядывая толстого пушистого кота, явно домашнего, который непонятным образом оказался так далеко от человеческого жилья. — Не, вроде дышит. Смотреть нужно сперва.

— Так что, видеонаблюдение всё это время за котом следило? — с недоверием спросил Ситник.

— Я думал, система на определённый размер настроена, — неуверенно проговорил Степан.

— Ищите дальше, — раздался в гарнитуре голос Колесова. — Это не может быть кот, он где-то рядом.

— Так и есть, — своим занудным голосом проговорил Гренн. — Я его чувствую, это не просто человек, это древнее зло.

И тут неизвестный решил облегчить им задачу, а может, просто не счёл нужным таиться, поскольку пятеро невооружённых людей никакой опасности для него представлять не могут, зато могут дать информацию о наличии/отсутствии на территории базы Роберта Виньера. Силуэт высокого человека в тёмно-зелёной форме внезапно возник поблизости, причём, за пределами образованного ими круга.

Снова раздался звук вылетающей пробки, вот только даже сам стрелявший сообразил, что ни в кого не попал, дротик воткнулся в дерево за спиной Келда, а тот, недоумённо пожав плечами, пошёл вперёд.

— Я возьму, — крикнул Палач, бросаясь в драку.

Ничего другого им не оставалось, эльфу требовалось время, чтобы перезарядиться, оружие было, но стрелять нельзя, только брать в рукопашной схватке. Немного успокаивало то, что незваный гость тоже оружия не доставал, предпочитая обходиться голыми руками.

Схватка была по-настоящему эпическая. Палач, хоть и давно уже не мальчик, обладал огромным опытом схваток, да и сила у него была нечеловеческая, не говоря уже о массе. Противник был почти на голову ниже, уже в плечах, и, по всем вводным, должен был сложиться после первого удара старого вояки.

Возможно, так бы и получилось, да только удар этот пришёлся в пустоту. И второй удар тоже, потом они схватились в клинче, но хитрый бросок Палача не получился. Противник, нарушая законы физики, отлетел в противоположную сторону, встряхнулся и снова приготовился продолжать бой. Теперь все они смогли разглядеть его лицо, спокойное, как у покойника, а ещё два горящих в солнечном свете глаза, цвет которых пока не получалось разглядеть.

Потратив две секунды, чтобы перевести дух, Палач снова ринулся в атаку. И снова безрезультатно, если не считать результатом того, что противник всё же начал волноваться. Уходить от ударов не получалось, теперь приходилось ставить блоки и атаковать самому. Но и Палач работал быстро, две пары рук слились вместе, никто со стороны не мог рассмотреть отдельного движения. Наконец, появился первый видимый результат: удар Палача ногой в грудь заставил противника отлететь на пару шагов, хотя другого на его месте унесли бы со сломанным позвоночником. Этот же просто отскочил, встал на ноги и сделал шаг вперёд. Снова короткая рубка, но теперь уже не повезло Палачу, пропущенный удар пришёлся в плечо, а следом прилетело по голове.

Третий удар мог и вовсе лишить пулемётчика жизни, вот только окружающие наконец вспомнили, кто они и чем занимаются. Степан Молчанов, прекрасно понимавший, что в открытом бою он проиграет, с разбега прыгнул на неизвестного, обхватив его рукам. Обучение его приёмам рукопашного боя шло медленно, Палач на этот счёт никаких иллюзий не питал, зато доставшаяся парню в результате направленной мутации огромная сила в этом случае сработала отлично.

Противник начал крутиться на месте, пытаясь сбросить вцепившегося в него Степана, привычные приёмы освобождения провести не получалось, поскольку одновременно его атаковали и другие, да и Палач, хоть и серьёзно оглушённый, начал подниматься на ноги.

Но даже так Келд сумел отбиться, странный молодой человек, обладавший необычайной силой, отлетел в сторону (инерция действовала независимо от силы), а потом и разбросал остальных. Заскулив от боли, присел на задницу эльф, получивший ногой в тяжёлом ботинке в колено, сложился пополам Ситник, отлетел в сторону Профессор, которому прилетела всего лишь пощёчина тыльной стороной ладони. Палач так и не добрался до драки.

А Степан в полёте встретился со стволом сосны, ударился спиной и медленно сполз на землю, правая рука его разжалась, из неё выпал отравленный дротик с ярким оперением. После этого парень потерял сознание, но дело было уже сделано. Келд собрался уходить, но ноги почему-то отказались слушаться, мир вокруг померк, он последним усилием продержался на ногах ещё пару секунд, правая рука потянулась к револьверу, но потом безвольно опустилась, и он рухнул на ковёр из прошлогодних листьев и хвои.

— Взяли, — сказал Стрельцов в гарнитуру, попутно сплёвывая кровь и пытаясь выяснить судьбу коренного зуба.

— Что за дурацкая драка на кулачки? — прорычал Колесов, — он вас всех мог положить. У вас какая задача была?

— Да всё нормально, — ответил за всех Палач. — Не положил ведь. Сейчас упакуем и доставим в лучшем виде.

— Он просто не хотел нас убивать, — задумчиво проговорил хромающий Гренн.

Глава двадцать четвёртая

Келд

Келд открыл глаза и осмотрелся. Не увидев ничего, кроме белого потолка, он попробовал пошевелиться. Это у него тоже не получилось, сознание было ещё довольно мутным, поэтому стоило немалого труда разобраться в своих телесных ощущениях. Он парализован? Или просто связан?

Попытавшись снова пошевелиться, сделал точный вывод, что он связан. Но связан так тщательно и так профессионально, что не может пошевелить даже пальцем. Даже голова его была надёжно зафиксирована с помощью какого-то металлического воротника, полностью закрывающего подбородок и рот.

Оставалось только хмыкнуть. Такого в его долгой жизни не случалось. Пару раз его брали в плен, и он даже позволял забить себя в рабские колодки, но эти люди не догадывались, с кем имеют дело, они не могли себе представить, что столь хороший боец сдался сам, только для того, чтобы быстрее добраться до цели. Как только цель появлялась, путы бывали немедленно отброшены, колодка превращалась в оружие, а его пленителям оставалось только удивляться ловкости того, кто пять минут назад был покорным рабом. Впрочем, удивлялись они недолго. Келд не любил работорговцев.

Теперь всё иначе. Технологический мир, в котором он давно не был, накладывал свой отпечаток. Во-первых, его вычислили и довольно быстро. Это показатель, технические средства превосходят даже собачий нюх по своим возможностям. Потом его взяли, что тоже непросто. Он не доставал оружия, так ведь и они были безоружны. Взять хотя бы этого бородача. Дрался почти на равных, а ведь он уже немолод, но мастер отменный. Немного он таких встречал. А что было потом?

Пришлось напрячь голову, чтобы вспомнить последний момент перед тем, как он потерял сознание. Ещё один противник, в отличие от бородача, молодой, без бороды и далеко не такой опытный. Вот только сила в его руках была такова, что Келд, завязывавший узлом стальные прутья толщиной в большой палец, не мог разорвать его хватку. Как такое могло быть? А потом? Что было потом? Он ведь не придушил Келда? Нет. Келд сбросил его в сторону, потом разбросал остальных, но...

Память потихоньку просыпалась. Укол в шею. Совсем слабый, который в горячке боя можно и не почувствовать. Какой-то яд, усыпляющее зелье. А ведь на него не действовало большинство ядов, как смертельных, так и дурманящих. На него даже спиртное почти не действовало, а водку он мог пить просто для утоления жажды.

Что отсюда следует? А отсюда следует, что алхимики этого мира превзошли даже тех, кто создал Келда. Точнее, не их самих, конечно, а их далёких последователей. А значит... Загадывать Келд пока не хотел, но обязательно об этом подумает, как только освободится из плена. Сделать это будет непросто, но он постарается. Убивать его не собирались, иначе просто расстреляли бы из скорострельного оружия. Скорее, наоборот, брали нежно, стараясь не навредить.

Отсюда можно сделать вывод, что они дожидались, пока он придёт в сознание, чтобы начать разговор. Он открыл глаза, следовательно, скоро к нему придут. В том, что они его видят, Келд не сомневался, да тут и сомневаться было сложно, стоило скосить один глаз, как видно стало устройство, напоминающее шар из чёрного дерева, в самом центре которого виднелся стеклянный глаз. Устройство для слежки, очень удобно так охранять здания, каждый охранник словно обзаводится дополнительными глазами.

Пока никто не появился, Келд попытался определить своё состояние. Почти ничего не болит. Надо полагать, его не били, разве что ребро, которое повредил бородач, но с его регенерацией это не проблема, за пару дней заживёт.

Что ещё? Прислушавшись к ощущениям, он понял, что раздет догола, а тело заключено в странный корсет из непонятного материала, похожего на дерево, но прочного, как сталь. Этот корсет точно повторяет контуры тела, лежащего на спине, каждая рука помещена в свою форму, каждая нога, и даже пальцы на руках разложены врастопырку, и каждый из них охвачен слоем того же материала.

Кое-где чувствовался и металл, к телу были подведены несколько металлических предметов размером с мелкую монетку? Для пытки электричеством? Возможно. Если попытается бежать, успеют включить. Скорее всего, тут и баллон с усыпляющим газом имеется. Они отлично подготовились, знать бы ещё, что у них на уме.

А вот с этим могли быть проблемы, здесь уже побывал Виньер, который не мог не рассказать о страшном древнем убийце, идущем за ним. А как поступят с убийцей, который к тому же охотился на человека, прибывшего к ним в качестве посла? Или у него ничего не вышло? Может быть, он теперь лежит в соседней комнате, прикованный аналогичным образом и время от времени получает электрические разряды, если дознавателям не нравятся его ответы? Может, его вообще сочли сумасшедшим и поместили в соответствующее учреждение? Вряд ли, им ведь известны окна между мирами, они их изучают и, надо полагать, умеют как-то произвольно открывать. Следовательно, им известно о существовании иных миров и людей в них. Пусть даже конкретно этот мир принадлежит к иной россыпи врат, он далёк от основного скопления переходов, но, как показала практика, контакты всё же имеются.

Вопросов было много, но абстрактные соображения никакой пользы не приносили, он всегда был практиком, да и теперь оставался им же. Следовало дождаться допроса, тогда многое станет ясно.

Наконец, его ожидание закончилось. Сначала он расслышал негромкий стук подошв по полу, потом почти бесшумно (для других, а не для него) открылась входная дверь, а через пару секунд она закрылась, а вошедший присел на стул, что Келд также понял по звуку.

— Я вижу, вы проснулись, — проговорил негромкий приятный голос, принадлежал он мужчине, немолодому, но и не старику, возможно, привыкшему командовать, офицеру (это, впрочем, и без анализа голоса было ясно, кто кроме офицеров, будет заниматься столь важным и наверняка секретными делами), — думаю, самое время познакомиться и начать разговор. Тем для обсуждения у нас будет много.

— Для знакомства недурно было бы видеть собеседника, — напомнил Келд. — Будьте уверены, если вы освободите мне одну лишь голову, я никуда не убегу.

— Хорошо, — сказал его собеседник после секундной паузы. — Голову я вам освобожу, да и вообще, скорее всего, освобожу после разговора. Вы ведь пообещаете вести себя хорошо?

Тут уже задумался Келд.

— Да, пообещаю, по крайней мере, если вы на меня не нападёте.

— Начнём, — его собеседник нажал какую-то кнопку, отчего жёсткий воротник разделился на две половины, а потом обе с тихим жужжанием разъехались в стороны. — Для начала представлюсь я. Меня зовут Михаил Ильич Колесов. Подполковник Колесов. Я работаю в... секретной службе этой страны.

— Занятное совпадение, господин полковник, — Келд улыбнулся и приподнял голову. — Тот, кто отправлял меня сюда, тоже был из секретной службы, только имел чин генерала. Я — Келд. Просто Келд, никогда не имел звания, родового имени и, как человек самого простого происхождения, никогда к этому не стремился.

Человек, сидевший напротив, в целом, соответствовал его ожиданиям. Единственное, мундира на нём не было, да и носить его этот человек явно не привык. В облике было что-то от генерала Маззо и капитана Одри, честный служака и въедливый, иногда до фанатизма, следователь. Но выражение лица было доброжелательным, хотя это ни о чём не говорило. За его долгую жизнь доводилось встречать людей, что с таким же выражением на лице отрезали пленникам уши. Решив попытать счастья, он дотянулся до разума оппонента и проверил его на предмет внушения. Просто заставить человека сделать всё, что ты хочешь, довольно сложно и получается крайне редко. Заставить полковника открыть кандалы невозможно. Зато можно слегка направить его действия, заставить совершить ошибку, тогда человек будет уверен, что это исключительно его оплошность. Но и эта попытка провалилась, едва начавшись. Ментальный посыл в сторону оппонента разбился о невидимую стену. Полная невосприимчивость. Такое он уже встречал, но редко, всего пару раз за тысячу лет. Либо этот полковник является природным уникумом, либо, что гораздо вероятнее, кто-то поставил ему такую защиту, отсюда снова следовал непреложный вывод, что технические возможности этого мира он недооценил.

— Вы, наверное, знаете, — продолжил Колесов, — что чуть раньше у нас побывал ваш оппонент. Тот, которого вы собирались убить.

— Знаю, господин полковник, я ведь вёл его до самого прохода, но, боже упаси, убивать я его не собирался, по крайней мере, сразу. Сначала хотел поговорить.

— Отчего же вы так старательно за ним охотились?

— Это долгая история, господин полковник, соблаговолите привести Виньера сюда, я с ним смогу объясниться, он же при этом будет в полной безопасности, потому как я связан и не имею ни малейшей возможности шевелиться.

— Отличная мысль, — без особого энтузиазма воскликнул Колесов. — Вот только есть одна проблема: он сбежал. Просто ушёл от нас и наверняка сейчас в другом мире. Он, представьте себе, так боялся вас, что не поверил в нашу способность его защитить. Зачем, спрашивается, нужно было начинать это предприятие?

— Он такого не ожидал, — объяснил Келд. — Предполагал погоню, парочку агентов, которых он быстро определит и убьёт. Оправить большой отряд солдат никто бы не рискнул, те не смогут эффективно маскироваться в иных мирах, к тому же не знают языка. Его не так просто схватить, а тем паче убить.

— Поэтому отправили вас?

— Именно, языков я знаю много, ибо, согласно природе своей, обладаю даром их изучения. Что же до того, боялся ли меня Виньер, разумеется, боялся.

— Почему? Он ведь был вооружён и, кроме того, умел драться.

Келд усмехнулся.

— Представьте себе какого-нибудь сказочного персонажа, кто-то такой, чьим именем вас в детстве пугали няньки. Кто-то, кого невозможно убить, кто-то очень злой, людоед, разбойник, колдун. Есть у вас подобные страшилки?

— Есть.

— А теперь представьте на мгновение, что сказка ожила. Что этот монстр существует в натуре, и он собирается вас убить. А спасения от него нет.

— Это было бы неприятно, — согласился Колесов.

— Не могу сказать, что всегда скрывался. Кое-какие слухи обо мне то и дело просачивались, но я всегда мог исчезнуть, а вернуться только тогда, когда все люди, знавшие обо мне, умрут своей смертью. Что же до Виньера, то он наверняка слушал солдатские байки, в детстве ему рассказывали сказки о тайном убийце, кое-что обо мне знала секретная служба, к которой он имел отношение. Меня, как вы изволили заметить, отличает одна особая примета, которую я изменить не могу, и это подробно оговаривалось в сказках. А потом он слышит от посторонних лиц, что его преследует некий Келд, человек с глазами разного цвета, который нанялся его убивать. Что он подумает в таком случае?

— Как я понял, он человек неглупый и умеет сопоставлять факты.

— Именно, а когда он их сопоставил, сделал непреложный вывод, что Келд из сказок и человек, что за ним гонится, — одно и то же лицо. Если обычную погоню он мог подкараулить, а потом спокойно зарезать, то в столкновении со мной спасение только одно — быстрый бег. Впрочем, это тоже неверно.

— ???

— Бег тоже не спасёт, — объяснил Келд. — Если мне кого-то заказывали убить, я всегда выполнял, бег и прятки дают только незначительную отсрочку.

— Что же, — спокойно сказал Колесов. — Вы, так сказать, потерпели неудачу, к тому же, как сами уточнили, не имели твёрдого намерения убивать Виньера. Так.

— Я же сказал, сперва нам следовало поговорить, вполне вероятно, что после этого мы бы подружились. Я не от хорошей жизни отправился в погоню.

— Вы можете дать слово, что, будучи развязанным, не попытаетесь сбежать и никому здесь не причините вреда?

— Да, — ответил Келд, после секундной паузы. — Даю слово. Никаких страшных клятв применять не буду, вам они ни о чём не скажут, пусть это будет честное слово убийцы.

— Тогда я так и поступлю, но после этого вы будете много и подробно рассказывать.

— О чём?

— О себе, о том, кто вы, откуда родом, когда родились, какими способностями обладаете, как их получили. Последнее мне особенно интересно.

— Я расскажу, но у меня будет ответная просьба, пообещайте, что хотя бы попытаетесь помочь мне.

— Обещаю сделать всё, что в моих силах.

Колесов нажал ещё что-то, после этого все путы разом ослабли, а пластиковый корсет, разделившись на несколько частей, тоже отъехал в стороны. Келд присел на широком столе, разминая затекшие конечности, а Колесов бросил ему тёплый плед, чтобы прикрыть наготу.

— Итак, я вас слушаю.

— С чего начать?

— Сначала. Как вас на самом деле зовут. Когда вы родились? Подозреваю, что вы старше, чем выглядите.

Келд хмыкнул, совсем недавно он выглядел, если и не на свой настоящий возраст, то близко к тому. Но проблема старения у него не так остра, как у обычных людей.

— Келд — моё настоящее имя. Что же до возраста, то я настоящий реликт. Родился я тысяча сорок семь лет назад в небольшом городке Суаре, что на берегу моря Светляков...

Келд, сам не ожидая от себя такого, рассказывал правду, то, чего не знал никто. Наивность в его возрасте невозможна, но он отчего-то верил, что именно с этими людьми следует быть откровенным. Может, это была интуиция, заложенная опытами создателя, а может, из предыдущего мира просочились духи, парочка особо любопытных, которые сейчас нашёптывают ему верную линию поведения.

Воспоминания о своём детстве он хранил, как самую главную ценность, только так, по его мнению, можно было сохранить себя. А теперь он, наверное, впервые за последние лет семьсот, рассказывал это начистоту другому человеку. Рассказывал, как лишился отца, который отправился в море и не вернулся, Келд плохо помнил его, только силуэт и запах. А потом в их городок пришла эпидемия, унёсшая чуть ли не половину жизни. Мать умерла, а восьмилетний Келд никак не мог в это поверить, сидел рядом с мёртвым телом и, заливаясь слезами, уговаривал её открыть глаза. Соседям пришлось силой отрывать его и уводить.

Потом он жил в приёмной семье у дальних родственников. Там он сполна почувствовал, что значит быть ненужным. Его редко кормили, часто наказывали и заставляли много работать. А когда ему это надоело, он сбежал, пытаясь найти для себя лучшую долю. Увы, бегал он недолго, там, на берегу моря, его поймали работорговцы. Несколько месяцев он просидел в трюме, питаясь помоями и не видя дневного света. Время от времени в трюм отправляли новых пойманных, а когда там стало тесно, корабль отправился в столицу, не ту, где сейчас дворец императора, а другую, старую столицу, впрочем, это неважно. Там их выгнали из трюма, истощённых и почти ослепших, а потом, забив в колодки, погнали плетьми на невольничий рынок. Кое-кто из будущих рабов знал, что бывает с мальчиками, купленными господами. Лишь немногие покупались для работы. Часть их, после операции, шла евнухами в гаремы, а другую покупали богатые распутники для плотских утех. Та и другая участь была ему одинаково противна, но убежать он этого было нельзя. Колодки весили столько же, сколько он сам, да и надсмотрщик с плетью не дремал, регулярно отвешивая удары направо и налево.

Но тогда ему повезло, ему и ещё семи мальчикам. Вместо господ в богатых нарядах, с золотыми цепями на жирных шеях и напудренными париками на головах, ими заинтересовался высокий и худой, как палка, старик. Одет он был просто, даже бедно, но откуда-то взял деньги на семерых рабов. Келду ещё тогда бросилась его отличительная особенность — синие ладони. Это был знаменитый Самуэль, алхимик и учёный, равных которому не было в тогдашнем (да и в сегодняшнем) мире. В молодости он проводил неудачный алхимический опыт, колба взорвалась в руках, а реактив навсегда окрасил кожу на кистях в тёмно-синий цвет. После этого за ним и закрепилось прозвище.

Келд снова удивился, когда услышал, как этот старик сам выбирает рабов и сам назначает за них цену. У продавцов живого товара, которые со всеми покупателями торговались до хрипоты за каждый медяк, даже мысли не возникло этому старику перечить. Один из толпы покупателей, ещё молодой, но уже безобразно жирный купец выкрикнул что-то о том, что нельзя забирать всех мальчиков, тут и другие покупатели есть, их интересы тоже нужно учитывать. Самуэль удостоил его коротким взглядом, после которого кирпично-красная физиономия богача стала белее мела, а сам он предпочёл немедленно спрятаться в толпе.

— С этого момента закончилась история мальчика-сироты, и началась история убийцы, — добавил Келд.

— Каким опытам он вас подвергал? Чему учил? Много ли было неудачных опытов?

— Что значит неудачных?

— Он ведь применял неопробованные лекарства, так? Или проводил такие опыты раньше? Кто-нибудь после этого умер? Заболел? Сколько из вас дожило до конца испытания?

— Нет, никто из нас не погиб, а свои зелья он изобретал уже в процессе нашего обучения, исходя из того, каким именно изменениям он собирался нас подвергнуть.

— Но откуда тогда он мог знать, как подействует препарат? — Колесов непонимающе уставился на Келда.

— А как у вас изобретают препараты?

— Ну, есть некая болезнь, которую следует лечить. Придумывают препарат, который, вроде бы, должен помогать. Потом набирают добровольцев из больных. Тысяча человек получает препарат, а ещё тысяча получает под видом препарата пустышку. Потом считают, сколько человек выздоровело. Если среди исцелившихся тех, кто принимал препарат намного больше, значит, он действует.

— Способ, безусловно, хороший, но у нас алхимики поступают не так. По крайней мере, те, что существовали тогда. Они получали вещества, каждое из которых имело определённое влияние на человека. Потом их смешивали в нужной пропорции, после чего выдавали нужное зельё. Испытания тоже проводили, но не на тысяче, а на одном-двух.

— И? Удачно?

— Синерукий Самуэль, которого мы называли отцом, говорил, что у него девять из десяти реакций дают нужные препараты, десятая даёт, как правило, негодный препарат, он не действует, но отравить человека им невозможно.

— И это делали люди, не имеющие представления о химическом анализе?

— Я понимаю, что такое химический анализ, даже могу вспомнить слово атом, но это только благодаря тому, что имею соответствующий словарный запас. Мой создатель точно этого не знал.

— Хорошо, продолжайте, как проходило обучение? Какие препараты давались? Отчего у вас разные глаза?

Синерукий Самуэль их не обижал, а его старая служанка Сера старалась заменить им матерей. Они хорошо питались, денег у алхимика было не просто много, а очень много, хотя жил он более, чем скромно. Единственное, что портило жизнь — это учёба. Он старался сделать их развитыми во всех отношениях. Заставлял учить грамоту, потом читать, они прочитывали уйму книг, посвящая этому занятию всё свободное время. А ещё были спортивные тренировки, развивавшие силу и скорость реакции. Были тренировки на наблюдательность и умение прятаться. Учёба занимала всё их время, оставляя его только на еду и сон. При этом ни у кого не возникло даже мысли о бегстве или неподчинении. Взгляда старика хватало, чтобы мальчик немедленно бежал выполнять приказ, он всегда опирался на палку при ходьбе (хотя ноги у него были здоровы), эту палку он мог использовать для наказания нерадивых учеников, но так никогда и не пустил её в ход.

Но главным испытанием были мутации. Раз в месяц или около того они все получали зелье, которое следовало выпить, а потом ещё зелье, для закрепления эффекта первого. В большинстве случаев вместе с зельем, изменяющим тело, давалось снотворное, поскольку изменение это сопровождается сильнейшими болями и жаром, так что испытуемый мог умереть от шока или сойти с ума. Но после того, как наркотик отпускал, они ещё несколько дней не могли подняться, мучила слабость, всё тело ломило, их бил озноб, к горлу подкатывала тошнота, а есть было невозможно. Заботливая Сера обходила их и вливала с ложки в рот питательный мясной бульон.

А через несколько дней (и чем дальше, тем быстрее) эти страшные симптомы проходили, уступая место необыкновенной бодрости. И каждый раз отмечались изменения. На тренировке выяснялось, к примеру, что такой вес ученик может поднять двадцать раз, хотя до приёма мутагена поднимал только три раза. Они начинали быстрее бегать, выше прыгать, крушить кулаками кирпичи, не ломая при этом себе кости. Чуть позже добавились усовершенствования органов чувств, острый нюх, зрение, способное различать самые мелкие детали, мозг, способный всю получаемую информацию обработать.

Когда Келду было двенадцать лет, в дом алхимика прибыл новый человек. Выглядел он страшно, был весь покрыт шрамами, а правый глаз у него не открывался. Он начал учить их боевым искусствам. При этом он мало внимания уделял фехтованию, работе с копьём и прочим военным наукам, зато учил убивать быстро, эффективно и незаметно. Каждый раз он повторял, что убийца, который вступит в честный бой с жертвой — это плохой убийца. Убивать следовало так, чтобы жертва не успела даже схватить рукоять меча, а тем более обнажить клинок.

Потом другой учитель преподавал стрельбу из лука, но тут уже и сам Самуэль принимал активное участие, нужно было не просто пускать стрелы, нужно было использовать для этого полученные навыки и мутации. В результате все они стали опытными лучниками за пару лет, тогда как обычные люди тратят на это десять.

Самуэль учил их и составлению ядов, сначала простых, а потом всё более сложных. Он ещё говорил потом, что их мастерство в деле алхимии позволяет работать лекарями. Он же преподавал им анатомию, рассказывал, как устроено тело и даже показывал, заставив присутствовать при вскрытии трупа. Знания эти помогали убивать ещё эффективнее.

Своего первого Келд убил в тринадцать лет. Это был богатый господин, глава торговой гильдии, занимавшейся торговлей вином. Он чем-то не угодил неведомым могущественным людям, а те, в свою очередь, обратились за помощью к Самуэлю. Никаких хитростей он тогда не придумал, просто перелез через каменный забор в два человеческих роста, нашёл спальню торговца, а потом ему спящему перерезал горло. Сделал он это так ловко, что две молоденьких наложницы, спавших рядом с хозяином, даже не проснулись.

Потом были новые задания, со временем сыновья Самуэля стали принимать заказы уже самостоятельно, постепенно отдаляясь от создателя. Они бы покинули его насовсем, но...

— Тот препарат, что мы нашли в ваших вещах? — уточнил Колесов.

— Именно, без него мне конец. Одного приёма хватает на пару месяцев, иногда больше.

— Сейчас я отправил его на анализ, надеюсь, наши химики справятся с рецептом.

— Если они смогут это сделать, то у нашего сотрудничества есть будущее. Мне нравится ваш мир, я готов тут поселиться, только поводок мешал, надеюсь, вы меня от него избавите.

— Разумеется, скажите мне вот что: вы в разговоре не раз упоминали, что в древности, когда вы были молоды, наука вашего мира стояла выше, чем сейчас. Это так?

— Наука? — Келд задумался. — Да, пожалуй, что выше. Я помню некоторые вещи, что были сделаны до Великого Потрясения, это были изобретения предков, но те учёные, кого застал я, не могли их повторить, и даже не могли объяснить, как они на самом деле работают. Просто использовали их, пока те не пришли в негодность.

— Расскажите о Потрясении, это была какая-то катастрофа?

— Насколько мне известно, потрясение случилось больше тысячи лет назад, ещё до моего рождения, Самуэль застал его маленьким ребёнком. Не могу точно сказать о природе произошедшего, знаю только, что это было ужасно. Был пожар, охвативший едва ли не половину планеты, люди вспоминали, что воздух был такой, что невозможно дышать от гари, потом наступила тьма и холод. Зима, холоднее которой не помнит никто, длилась три или четыре года. У людей кончились запасы, кто-то просто замёрз, кто-то был погребён под толщей снега. Да и потом, когда выглянуло солнце, многие продолжали умирать. Земля не сразу освободилась от снега и льда, а появившиеся поля некому и нечем было засеивать. Из людей выжил хорошо, если каждый десятый. Тогда же погибли города, они ещё много лет стояли пустыми, а странами никто не управлял. Только через много лет туда стали заселяться люди, бывшие крестьяне, они находили дворцы, диковинные вещи и книги, большинство из которых нельзя было прочитать, по причине незнания языка.

— И что? Учёных не осталось вовсе?

— Осталась школа алхимии, одна из нескольких, именно там обучался Самуэль, остались учёные, следившие за звёздами, полагаю, они заранее знали о катаклизме и приняли меры. Осталось много книг, но некому было их изучать, негде взять новых учеников, ибо людей осталось мало, и оторвать кого-то от плуга было затруднительно. Перед людьми стояла задача просто выжить.

— А что насчёт окон, переходы между мирами могли здорово помочь выживанию.

— Увы, древние, те, кто правил до Катастрофы, пользовались ими на своё усмотрение, не подпуская никого, кроме своих. После Катастрофы религиозные предрассудки запрещали людям пользоваться окнами, только недавно сняли этот запрет, но переходы между мирами остаются редкостью. Даже люди, облеченные властью, заглядывают туда редко. Кроме того, не уверен точно, но те окна, что сосредоточены на территории Империи, — не единственные. Где-то должно быть ещё одно скопление, более плотное, оставшееся с древних времён. Связь с ним прервалась, но Самуэль говорил о том, что оно есть.

— Он был совершенно прав, мы, кстати, нашли это скопление, оно было очень компактным, вот только владели им очень плохие люди, а потому пришлось уничтожить почти все окна.

— Это возможно?

— Наша техника очень развита, особенно в том, что касается разрушения, вы, наверное, в этом уже убедились. Кстати, ваши вещи по большей части сделаны в нашем мире, вы бывали здесь раньше?

— Да, конкретно в вашей стране я бывал больше ста лет назад. Здесь оказался замешан в нехорошей истории и вынужден был уйти. Именно тогда я выучил язык, убив одного из офицеров, что гнались за мной.

— Убив кого-либо, вы получаете его знания?

— Не обязательно, это довольно специфический процесс, но, при желании, могу получить его жизненную силу, знания и память, в том числе знание языка и весь словарный запас.

— Сколько же языков вы знаете?

— Сотню, или полторы, не могу так сказать. Знания, полученные таким путём, складируются где-то в глубинах сознания, но, в случае нужды, я могу их поднять. Стоит мне услышать речь на языке, который я когда-то изучил, как я начинаю его понимать, примерно с третьего слова.

Колесов на какое-то время замолчал, его ведомству и стране в целом такой специалист был просто необходим, бессмертие, боевые навыки, а главное — способность усвоить знания другого человека. Для этого человека нужно просто убить. Потрясающе. Идеальный шпион.

— Что же, добро пожаловать в наш мир, — Колесов встал и протянул ему руку. — Думаю, предложение вашего оппонента ещё в силе, его следует найти, поговорить, а потом отправляться в ваш мир.

— Найти его будет сложно, — сказал Келд. — Прошло немало времени, он и правда панически боится меня, а потому, как мне кажется, скрылся в ином мире. Придётся идти по следам. Если вы примерно подскажете, откуда начать поиск, то я смогу помочь.

— Попробуем всё же. И ещё: как я понял, прямой дороги в ваш мир не существует, придётся пробираться транзитом через два?

— Видите ли, господин полковник, — серьёзно сказал Келд. — Я шёл сюда не просто так, я преследовал Виньера. А он пользовался картой, что имелась в государственных архивах.

— Там знают не всё?

— Даже нахождение половины окон им неизвестно, изредка находят новые.

— А вы?

— А я тысячу лет свободно хожу через окна, места запоминал по картам, оставшимся с очень древних времён, а потому знаю их куда лучше. В наш мир есть прямое окно, только о нём никто не знает. Оно довольно далеко отсюда, но, кажется, на территории вашей страны. Можно отправиться сразу, но, думаю, лучше сперва найти Виньера. Он выступит консультантом, а его наличие придаст нашему визиту легитимность.

— Понимаете, — Колесов открыл дверь и сделал знак Келду, чтобы тот следовал за ним. — Возможно, нам и не придётся выслеживать Виньера по следам. Сбежав от нас, Робер Виньер оставил кое-какое послание, невразумительное, картинки и письмена, подозреваю, это намёк на мир, где следует его искать. Нам это ничего не дало, но, может бы, вы...

Глава двадцать пятая

Келд

— Это последнее место, куда я хотел бы отправиться, — хмуро сказал Келд.

Они сидели в просторном помещении, где в два ряда стояли ученические парты. Колесов теперь сидел на месте ученика, а Келд занял место преподавателя. Тут же сидели люди из группы захвата, с которыми Келд успел познакомиться.

— Но Виньер находится там?

— Скорее всего, — Келд пожал плечами. — С его позиции, это отличное место, чтобы спрятаться. На время, пока вы не разберётесь со мной. Если сейчас мы отправимся туда, то я смогу его найти. По крайней мере, установлю точное место.

— Если я вас правильно понял, — сказал с первой парты интеллигентного вида мужчина, которого все именовали Профессором, — то установить местонахождение и найти — это не равнозначные понятия?

— Совершенно верно, — утвердительно кивнул Келд. — Я — не он, но будь я на его месте, попытался бы спрятаться, да так, чтобы найти меня было невозможно.

— Что собой представляет тот мир? — спросил Колесов.

— Вопрос интересный, на него нет однозначного ответа, — уклончиво ответил Келд. — Всё зависит от того, в какой части мира вы окажетесь.

— И?

— Северное полушарие, имеющее три материка в составе, выглядит, как относительно развитое место, там живут люди, есть несколько государств, а техника лишь немного уступает вашей.

— Насколько немного?

— Я был там почти сорок лет назад, они только начали осваивать энергию пара. Думаю, сейчас додумались до бензиновых двигателей и аэропланов.

— Оружие?

— Револьверы, тогда были ещё капсюльные, дульнозарядные винтовки. Сейчас, надо полагать, имеются пулемёты.

— Государственный строй?

— Не понял?

— Кто и как ими управляет? Монархия, республика?

— Как правило, парламентская монархия. Или республика. Реальная власть у денежных мешков.

— И почему же вы находите трудным отыскать человека в таком мире? — снова спросил интеллигент.

— Да потому, сударь, что прятаться он будет не в городе, а в южном полушарии, там имеются два материка, соединённые узким перешейком, который на моей памяти собирались разорвать, прорыв канал.

— И там водятся динозавры? — спросил Бородач, выглядел он плохо, на лице налились крупные синяки, а правый глаз залило кровью.

— Кто? — не понял Келд, словарный запас не был всеобъемлющим.

— Гигантские ящеры, вроде тех, что показаны на рисунке Виньера.

— Именно, оба южных материка представляют собой тропическую зону, горы, болота, джунгли и саванна. А существа, которые там живут, не похожи ни на что из известного вам. Это не только крупные ящеры, хотя таковых там насчитывается полтора десятка видов (как рассказали натуралисты, побывавшие там и оставшиеся в живых), есть и млекопитающие твари, есть травоядные, которых отличает гигантизм. Какое самое большое животное в вашем мире.

— Из наземных — слон, — сообщил Колесов.

— Вот такой примерно, — бородатый воин по кличке Палач встал с места и поднял руку вверх. А весит чуть больше пяти тонн.

— Так вот, я лично видел существо, вроде быка, только без шерсти, ростом вдвое больше, а вес его равнялся... — он помедлил, пытаясь перевести единицы, — больше двух тысяч пудов.

— А как взвешивали? — уточнил Ситник, традиционно сидевший на задней парте.

— Убили, разрезали на части, потом взвесили, потом прибавили примерный вес вылившейся крови.

— Интересный момент, — заметил Профессор. — две разные ветки эволюции, в силу природных барьеров не контактировали друг с другом. А люди там живут?

— Люди — такие существа, — со вздохом продолжил Келд, — что предложи им заработать пару медяков, и они поселятся хоть в аду. Там есть колонии, обычно в местах, имеющих естественные преграды. Горы, болота, острова на реках. Южные материки чрезвычайно богаты полезными ископаемыми, настолько, что даже страх смерти никого не останавливает. Центры колоний находятся в безопасных местах, а места добычи обносятся частоколом, рвами, колючей проволокой и снабжается многочисленной вооружённой охраной. Примерно два стрелка на одного рабочего. Работают каторжники, или же те, кто вызвался добровольцами в надежде на большую плату. То же самое с солдатами, это либо штрафники, либо те, кто хочет быстрее закончить службу и побольше заработать, день там идёт за три, соответственно присваиваются воинские звания. На севере такого нет даже во время войны.

— А платят там много?

— Доход у добывающих компаний такой, что они могут позволить себе платить каждому работнику целое состояние. Тем более, что многие из них просто не доживают до получения заработной платы. Если, скажем, проработать года три на добыче алмазов и остаться в живых, то полученных денег хватит на скромную жизнь до старости.

— Как поведёт себя Виньер, попав туда? — спросил Колесов.

— У него были деньги?

— Думаю, что да, некоторое количество мы у него отобрали, часть он потом забрал с собой из ящика с вещами. Золотые монеты, точно такие же, что и в вашем мешке.

— Цехины. Их нетрудно обменять на местную валюту, какое-то время он потратит на то, чтобы выучить язык (если не знает его), а потом купит билет на пароход, уедет на юг и осядет в колонии, на работе, скажем, секретаря. Или даже простым солдатом охраны.

— Как скоро он выучит язык?

— Скоро, в предыдущем мире у него на это ушло меньше месяца, у него талант к языкам и отличная память.

— Если мы поторопимся, сможем застать его в цивилизованной части мира?

— Может быть, а может и нет, он очень хитёр и мыслит нестандартно, если будет возможность перебраться на юг сразу, он это сделает.

— Что с окном, — Колесов предпочёл перейти к делу. — Сможете его открыть?

— Разумеется.

— А провести нас?

— А есть смысл? — спросил Келд, потом немного подумал и добавил: — Смогу.

— Значит так, — объявил Колесов. — Сейчас собираемся, потом двигаем к тому месту, где пропал Виньер, ищем окно и проходим туда. Келд, вы знаете местный язык?

— Как родной.

— Нужна ещё информация, — вмешался Профессор. — Нам нужно знать, как люди живут, во что одеваются, какую религию исповедуют, что с политической ситуацией? Кроме того, требуется легенда, о том, кто мы такие, откуда и зачем прибыли.

— На южный материк иногда прибывают охотники, как правило, богатые люди, желающие украсить свой дом чучелом гиганта. Иногда у них это получается, иногда их кости украшают собой логово зверя. Но поток желающих не прекращается, они платят деньги проводникам, прибывают в дикие земли, охотятся.

— И? — спросил Ситник.

— Я представлю вас именно такой группой, иностранцы, прибывшие в страну, откуда потом направятся на охоту. Это объяснит незнание вами языка, а пока я буду договариваться о путешествии, проведу расследование и установлю, куда направился Виньер. Что же до местных обычаев, то они мало отличаются от обычаев вашего мира лет сто-сто пятьдесят назад. Одеться можете соответственно, думаю, ваш костюм, — он посмотрел на Колесова, будет признан подходящим. А религиозного фанатизма там никогда не было. Это для жизни в городе, что же до джунглей, то понадобится военная форма, снаряжение, броня, верёвки, дальнобойное оружие большого калибра. Всё это должно быть надёжно спрятано или выглядеть естественно.

— Несколько экземпляров у нас есть, настоящие слонобои, замаскированные под древние стволы. А нам придётся охотиться?

— Если бы я был Виньером и поставил себе задачу спрятаться, то выбрал бы уголок, с которым нет или почти нет связи. Такое место, куда раз в году прибывает грузовой дирижабль, чтобы оставить провизию и забрать добытое. Если он там, то нам придётся добираться туда по земле, кишащей монстрами. Проводников мы найдём, но безопасность они нам не гарантируют.

— Информация к размышлению, — неожиданно сказал Колесов. — Третьего дня беседовал с генералами, которые в теме. Вот они и просили найти девственный мир для их, генералов, культурного отдыха. В том числе охоты.

— А что, неплохо, — согласился Профессор. — Есть ведь ненужные генералы, туда их и зашлём.

— Ладно, это будет нескоро, — Колесов встал и направился к выходу. — Полчаса на отдых и приведение себя в порядок, потом ко мне, в лабаз за снаряжением, а после на место перехода.

За полчаса они не управились. Келд получил обратно свою одежду, но не удовлетворился её состоянием и отправил в стирку. Попутно все приняли душ, помылись и даже подстриглись. В итоге отряд стоял в кабинете начальника только через три часа.

— Готовы? — Колесов прошёлся вдоль строя. — Теперь в подвалы. Первым делом гардероб, размеры на вас есть, даже Витя голый не останется. Выберем цивильную одежду в стиле ретро. Оттуда прямиком в арсенал, я уже распорядился, доставили туда всё, что только может пригодиться, гора вещей будет чудовищная.

— По-дурацки выглядит, — проворчал Палач, вертясь перед зеркалом в клетчатом пиджаке огромного размера. — Да и неудобно в нём, стоит резко повернуться, так по швам разойдётся.

— А ты не поворачивайся, нам в нём не воевать, в джунглях переоденешься, — проговорил Колесов, завязывая галстук. — Ещё и котелок надень, а то морда бандитская, примут тебя на первом перекрёстке. И вообще, жрать надо меньше, уже в двери с трудом проходишь.

— А часы механические? — спросил Профессор, прилаживая золотую луковицу в карман жилета. — Их заводить нужно?

— Часы на батарейках, я же сказал, тут всё имитация, и ещё они не золотые, подделка, но качественная.

— А с оружием что? — спросил молчаливый доселе Степан.

Колесов оглядел собравшихся, что уже переоделись в относительно цивильную одежду столетней давности. Перевёл взгляд на Келда, тот кинул, мол, пойдёт. Не модно, но хоть на людей похожи, в полицию с порога не увезут.

— За оружием в соседний лабаз, — Колесов махнул рукой, приглашая идти за ним. — Специально заказывал в Мире-19, сделано из отличных материалов, сверхмощный патрон, дальнобойность, — всё на уровне. Разбирайте.

Первыми на стол легли револьверы, большие, хромированные, с толстым стволом средней длины.

— Пять патронов в барабане, калибр — двенадцать миллиметров, пуля тяжёлая, разрывная, дальнобойность приличная, метров на двести достанет, — начал перечислять он, — Илья Юрьевич, ты свою гаубицу тоже оставь, слишком футуристичная, спалимся, будут ненужные проблемы. Келд, у вас что?

Келд в это время старательно шарил по полкам в поисках подходящего ствола, вот только найти его было сложно, всё же это был не армейский склад, и потому с тяжёлым оружием тут было небогато. Услышав, что обращаются к нему, он повернулся и, откинув полу плаща, продемонстрировал револьвер.

— Спасибо, у меня есть свой, мощный и патронов хватает, а что с винтовками?

— Теперь о винтовках, — продолжил полковник, — вот, первый экземпляр с оптикой достаётся нашему эльфийскому другу.

На стол легла почти полная копия трёхлинейки с оптическим прицелом.

— С виду это настоящая винтовка Мосина, вот только калибр увеличен до десяти миллиметров, пороховой заряд гораздо мощнее и, как следствие, дальнобойность чудовищная, как и летальное действие пули. Только прицел пристрелять нужно.

Рядом с винтовкой на стол легла коробка со странного вида патронами, большая пуля и маленькая гильза.

— Благодарю вас, — эльф слегка поклонился, принимая винтовку. — Сегодня же отправлюсь на стрельбище.

— Вторую возьму я, — заявил Илья.

— Бери, только она без оптики, с открытого стрелять будешь.

— Справлюсь.

— Вот это мы спрячем, — уверенно сказал начальник, выкладывая на стол две штурмовых винтовки. — Заменят пулемёт. На самый крайний случай, одну возьмёт Палач, вторую — Ситник. Степан, прихвати свой дробовик с патронами, сам знаешь, какими.

Некоторое время они разбирали обновы, потом Колесов, напрягая зрение, разглядел корму Келда, торчавшую из-под стеллажа.

— Келд, что-то случилось?

— Вот этот ящик хочу достать, а он за что-то зацепился, помогите мне.

— А зачем вам это? — спросил Колесов, когда длинный фанерный ящик всё же вытащили из-под нижней полки и взгромоздили на стол. — Штука очень неудобная и громоздкая.

— Я уже говорил, что был там? — произнёс Келд, с задумчивым видом отрывая крышку ящика. — Мне приходилось встречаться с тварями, встречаться близко, убегать и прятаться.

— И? — едва ли не хором спросили спутники.

— Более всего ненавижу быть беспомощным, убегать, не имея возможности огрызаться. Винтовка, что была у меня, не могла пробить даже шкуру этих созданий, не говоря уже о костяных щитках. Я не хочу повторения.

— Неслабо, — прокомментировал Илья вынутый из ящика образец. — Я даже не знал, что у нас такое есть.

— Да и состояние нормальное, — заметил Палач. — Хотя аппарату этому лет восемьдесят.

В длинном узком ящике лежало противотанковое ружьё Симонова, калибром четырнадцать и пять, предназначенное для поражения легкобронированных целей.

— Патроны есть? — невозмутимо спросил Келд. Огромная длина оружия его нисколько не пугала.

— Есть, — растерянно кивнул Колесов. — И бронебойные и зажигалки. Всё у нас есть, только карман подставляй.

— В целом, арсенал наш позволяет небольшую войну устроить, — заметил Ситник. — Патронов побольше взять, а потом можно и прорываться через джунгли.

Оттуда вся компания отправилась на стрельбище с целью опробовать новое оружие. Первым делом проверили револьверы. Выстрелить смогли только по одному разу, после чего от мишеней осталась только пыль и пепел, разрывные пули действовали не хуже гранат. Штурмовые винтовки трогать не стали, зато плотно занялись длинностволом.

Первым выступил эльф, он через раз стрелял то с оптики, то с механического прицела. Результат был почти один, винтовкой он остался очень доволен. Отстрелялся и Илья, снайпером он не был, но на триста метров попадал в ростовую мишень. Потом, уже после всех, на рубеж пришёл Келд со своим огромным инструментом. Пока остальные стреляли, он занимался чисткой и изучением древнего оружия.

Быстро разобравшись с системой заряжания, он поставил ружьё на сошки и стал наводить. Первый выстрел ударил по ушам, но сам стрелок даже не шелохнулся, словно отдачи не было, второй, третий, четвёртый. С тем же успехом можно было стрелять из мелкашки.

Выстрелив в последний раз, он встал, отряхнулся, после чего достал из ящика патроны с зажигательными пулями. Тем временем Палач, вооружившись мощным биноклем, разглядывал результаты попаданий.

— Однако, умыл ушастого.

Келд на замечание никак не отреагировал, спокойно зарядил ружьё и продолжил стрельбу. Палач при этом не отрывался от бинокля, временами что-то тихо бормоча. Выстрелив в последний раз, Келд удовлетворённо хмыкнул и встал на ноги.

— Что там? — спросил Илья, уставившись на Палача.

— То, что творит это парень, граничит с чудом. Такого даже ушастый не способен сделать. Даже Док покойный говорил, что выше заявленных характеристик не прыгнешь, тут только удача в помощь.

— Ни разу не промахнулся?

— Именно, притом, что ПТР — ни разу не снайперское оружие.

Они быстро собрали оружие и отправились обратно на базу, а Палач продолжал лекцию:

— У любого оружия есть определённые характеристики. На точность попадания влияет масса факторов. Это и качество ствола, шаг нарезов, качество и количество пороха в гильзе, масса и особенно симметрия пули. И все эти показатели от мастерства стрелка никак не зависят. Как ни крути, а на таком расстоянии пуля на столько отклонится, на вдвое большем — соответственно. Стрелок может только учитывать это, в случае если погрешность постоянная. Специальные снайперские патроны дорого стоят, потому что точность изготовления должна быть идеальной, если один край пули хоть на микрограмм тяжелее другого, это уже повлияет на её полёт, а на расстоянии в несколько сот метров даст погрешность в один метр, а то и больше.

— А у ПТР? — спросил Илья, заинтересованный лекцией.

— А ПТР вообще не заточено под стрельбу дальше трёхсот метров. Там ведь задача какая? Броню пробить. А сделать это можно только с близкого расстояния. Соответственно, и точность попадания тут не нужна. С пятисот метров хорошо, если в сам танк попадёшь, благо, он большой. Да толку от того попадания ноль, поскольку броня не пробита.

— А что сделал Келд?

— Он с пятисот метров положил десять пуль в ростовую мишень, да не просто в мишень, а в круг сантиметров двадцать диаметром. Да ещё с открытого прицела, да без предварительной пристрелки. Ушастый, тебе стыдно?

— Я не завистлив, — спокойно ответил эльф. — Наоборот, радуюсь тому, что в нашей команде будет такой стрелок.

— Не поделитесь секретом? — спросил Колесов, глядя на Келда.

— Нет никакого секрета, — скромно ответил охотник. — Просто такая способность, видеть, куда прилетит пуля. Не могу объяснить, возможно, это последствия мутаций. И, само собой, никого не смогу этому научить.

— Ясно, — Колесов пожал плечами. — Мне тут Долгов отзвонился, говорит, со своей бандой овраг прочесали, всё приборами измерили, нет там окна. Каким-то другим путём ушёл.

А в какой стороне овраг? — уточнил Келд.

Некоторое время они вертели головами, вспоминая стороны света, потом Илья неуверенно указал пальцем.

— Где-то там.

Келд немного подумал, после чего выдал вердикт:

— Там есть окно. Идёмте.

Глава двадцать шестая

Келд

Портовый город Винстон, расположившийся на берегу пролива, служил перевалочной базой для сообщения с южным материком. Сюда привозили богатые грузы для дальнейшей отправки на предприятия, здесь набирали охотников и рабочих, здесь квартировали полки охраны для экспедиций.

Но главным для наших героев было то, что именно здесь находилось взлётное поле для дирижаблей, которые были единственным транспортом для сообщения с отдалёнными точками диких земель. Отсюда отправлялись в дальние экспедиции рабочие, охотники, натуралисты, инженеры, а то и просто группы состоятельных господ разных национальностей, что направлялись в джунгли с целью пощекотать себе нервы, добыть дорогой трофей или в результате заключённого пари.

Последний факт более всего привлекал группу странных чужаков, что прибыли в город накануне вечером и сразу же поселились в дорогой гостинице. С ними было много вещей, но это не вызвало подозрения. Очередная группа праздных богачей решила развлечься. Может быть, им это удастся, а может быть, наоборот, монстры южных лесов съедят их. Обычное дело здесь.

С определением технического уровня мира и конкретно этой страны Келд не ошибся. Всё та же эпоха угля и пара, только начавшая переходить на новую ступень развития. Пароходы ходили на угле, по городам сновали конные повозки, а автомобиль довольно примитивной конструкции был ещё большой редкостью. Имелись тут и простенькие самолёты, но использовать это техническое чудо они не смогут, поскольку грузоподъёмность невелика, да и дальность полёта ожидает желать лучшего. Придётся нанимать дирижабль.

Сейчас, когда часть бойцов спокойно ужинала в ресторане при гостинице, запивая отменное жаркое из куропатки дорогим вином (денег у них хватало, Колесов прихватил немалую сумму, а ещё обменяли золотой запас Келда, тот сказал, что экономить нет смысла, у него есть ещё), другая часть сидела на приёме у заместителя главы городского порта, которому, так уж получилось, подчинялись и воздухоплаватели.

До того они побывали в местной полиции, и нельзя сказать, что результат был нулевым. Здесь, в отличие от многих других миров, существовала паспортная система, а те, кто документов не имел, должны были вставать на учёт в полицейском участке. И уж тем более должен был зарегистрироваться тот, кто собрался завербоваться в команду для отправки на юг. Место это пользовалось большой популярностью у беглых каторжников, разыскиваемых преступников, должников и прочего антиобщественного элемента. Возможно, на диких землях они бы принесли пользу, но власти считали, что нахождение подобных личностей в местах, где закон слаб, и при этом происходят перемещения больших материальных ценностей, категорически нежелательно. Таковых просто браковали, а при наличии компромата, хватали и сажали в тюрьму. А для заселения новых земель и работы в тамошних рудниках с лихвой хватало городской бедноты и проштрафившихся солдат.

Келд всё рассчитал правильно, Виньер, собираясь отправиться в путешествие, не мог обойтись без помощи городских властей, а тем, чтобы снять подозрения с потенциального охотника на тварей, понадобилась справка из полиции, справку ему выдали, но сделали отметку в журнале, кроме того, люди, выдававшие справку, запомнили его внешность и смогли опознать по фотографии. В полиции он был три дня назад.

Теперь оставалось расспросить людей, которые непосредственно отправляли его на место работы. Заместитель начальника, звали его господин Прото, сидел в своём кабинете, развалившись в огромном кресле, обшитом кожей какой-то рептилии. Это был ещё довольно молодой человек в хорошем костюме, коротко стриженый, худощавый и с тонкими усами. Напротив него присели трое. Стрельцов, Колесов, а посередине восседал Келд, взявший на себя роль переводчика.

— Я в общих чертах представляю, что вам нужно, — проговорил негромко господин Прото. — Вот только боюсь, что ничем особым помочь не смогу.

Келд перевёл ответ, Колесов переглянулся с Ильёй, после чего на стол легли две крупные купюры. Прото посмотрел на это с неодобрением, но возражать не стал.

— Добавьте ещё столько же и отдайте в кассу, этажом ниже, — так уж у нас заведено, что даже взятки идут на общее дело. — Что же касается моей помощи, то можете задавать вопросы, кое-какой информацией я поделюсь, хотя всего могу и не знать.

— Как давно вы видели этого человека? — спросил Келд, выкладывая на стол фотографию.

— Я его никогда не видел, — тут же заявил Прото, скосив глаза на фотографию. — Может быть, для вас это будет новостью, но я не встречаюсь лично с каждым, кто отправляется на юг. Его принимают и проверяют другие люди, а мне только подают список.

— В полиции нам сказали, что он брал справку для вас.

— Так и было, человек пришёл на вербовочный пункт, сказав, что хочет завербоваться охотником. Его внесли в список, после чего отправили в полицию, дабы он принёс справку, что ни в какой картотеке не числится, преступлений не совершал и на каторге не был. После получения справки его зачислили в бригаду, что готовилась к отправке. Отправление дирижабля состоялось позавчера днём.

— Есть некоторые вопросы, — продолжил Келд. — Каким образом он это сказал? Он не местный и вряд ли знает язык. Второе: каким именем он назвался? Третье: можете что-нибудь сказать относительно маршрута следования? Где нам его искать?

— Начну по порядку, да, этот человек общался с вербовщиками самостоятельно, без переводчика, из чего можно сделать закономерный вывод, что язык он знал достаточно хорошо. Кроме того, он, как записано в документах, располагал неплохим снаряжением и дальнобойной винтовкой известной у нас фирмы. Ещё у него была при себе шпага или рапира, хотя не знаю, зачем она ему, какой-то предрассудок очевидно.

Все трое посетителей согласно кивнули.

— Что касается имени этого человека, то в документах записано Роберт Виньер, но записывалось это с его слов, никаких документов предъявлено не было, а потому даёт большой простор для фальсификации.

— Это в самом деле его имя, — сообщил Келд, — видимо, он скрывался именно с таким расчётом, чтобы мы смогли его найти.

— Что с маршрутом? — спросил через переводчика Колесов.

— Тут вам придётся добавить ещё две купюры, а потом отнести всю сумму в кассу и вернуться обратно с квитанцией. А я пока позову сюда человека, владеющего полной информацией и имеющего под рукой карты маршрутов.

Человек, владеющий информацией, прибыл минут через пять, демонстрируя крайнюю степень недовольства, но Прото сказал ему, что рабочее время оплачено, отчего настроение резко улучшилось. Человек этот представился, но говорил он невнятно, поэтому имя не запомнилось. Он был примерно вдвое старше владельца кабинета, толстый с редкой седеющей шевелюрой и окладистой бородой. Его плохая дикция объяснялась отсутствием во рту половины зубов, видимо, стоматология в этом мире была не на высоте.

— Ответьте господам на их вопросы, — предложил Прото.

— С какой радости? — ворчливо спросил толстяк. — А если они на конкурентов работают?

— Они ни на кого не работают, — устало ответил Прото. — Им вообще никаких тайн не нужно знать, их интересует один единственный человек, нанятый нами недавно. Объясните, как его найти.

— Спрашивайте, — недовольно произнёс толстяк, присаживаясь на свободный стул.

— Позавчера днём отсюда отправился дирижабль, — начал объяснять Келд. — На нём улетел вот этот человек.

— Его лицо мне ни о чём не говорит, кем он завербовался?

— Охотником, — ответил Прото.

— Значит... — он замолчал, разворачивая на столе карту, которую вынул из ящика стола. — Вот, сейчас мы здесь. — Толстый палец ткнул в точку на северном берегу пролива. — Дирижабль пошел по маршруту номер четыре. Первый пункт — порт Гейл, на самом берегу, дальше направление вдоль западного края наших владений. Эльза — Вортекс — Николло — Пастера — Гедеон. Это основные пункты, в других он не приземляется. Кое-где сбрасывает припасы.

— И где мог сойти Виньер?

— Если охотник, то в самом последнем, в Гедеоне. А оттуда уже направился на одну из точек, где сидят гарнизоны.

Палец его начертил несколько коротких лучей, отходящих от лагеря Гедеон.

— Как мы сами можем туда попасть? — тут же через Келда спросил Колесов.

— В ближайшее время никак, дирижабли летают по восьми маршрутам, каждые полтора месяца, и при этом курс колеблется в зависимости от потребностей. Чтобы снова добраться до Гедеона, вам понадобится ждать ещё сорок один день.

— Тогда нам нужен дирижабль, пролетающий через ближайшую к Гедеону точку, — заявил Келд. — А оттуда мы доберёмся в Гедеон своим ходом.

— Вы так уверены в своих силах? — Прото посмотрел на них с недоумением. — Не хочу вас пугать, но пройти даже сто миль по джунглям подобно смерти.

— Я однажды прошёл по ним двести миль и остался жив, — заявил Келд, посмотрев на Прото своими странными глазами.

— Даже так, — Прото теперь глядел с нескрываемым уважением. — Что же, мы попробуем составить подходящий маршрут для вас. Через четыре дня вылетает наш следующий борт, вы можете... Жако, подскажи, как им поступить?

Толстяк без всякого удовольствия встал со стула и снова подошёл к карте.

— Вот здесь, у самого побережья, только там обычно не приземляются, но можно заплатить пилотам. Оттуда до Гедеона около двухсот миль на запад, но половину этого пути вы можете проделать по реке, плыть придётся вверх по течению, но оно медленное. Лодки, гребцов и носильщиков наймёте среди туземцев в прибрежном селении.

— А носильщиков? — спросил Келд, вспомнив о количестве захваченного с собой груза.

— Эти люди отличаются довольно простым отношением к смерти, они жили там испокон веков, вдоль побережья, добывая пропитание рыбной ловлей, они же были первыми проводниками, когда освоение континента только начиналось. Теперь, познакомившись с белым человеком, они готовы работать в самых рискованных местах, ради получения благ цивилизации. Мы бы их приспособили работать на шахтах, но шахтёрам нужны хоть какие-то мозги, а туземцам их явно недостаёт. К тому же в этом случае они быстро закончатся.

— Белые колонизаторы не меняются нигде, — проворчал Колесов, дослушав перевод. — Это переводить не нужно.

— Итак, господа, — развёл руками Прото, — это всё, чем я могу вам помочь, дальше дело за вами, но, мой вам совет, избегайте джунглей.

На этом беседа завершилась, результат был, вот только придётся ждать ещё четыре дня, а потом проделать долгий и опасный путь по джунглям. Да ещё и конечный результат неизвестен, Виньер вполне мог быть сожран тварями ещё до их визита.

Вернувшись в гостиничный номер, где сидели остальные, застали там разгром, сломанный стул и троих коллег по опасному ремеслу, уныло сидящих за столом. У всех на лицах имелись следы побоев, больше всего получил Ситник, у которого был подбит глаз, рассечена бровь, а нижняя губа напоминала фиолетовый вареник. Неслабо досталось и Степану, но бешеная регенерация брала своё, побои уже сейчас выглядели старыми.

— Как Мамай прошёл, — пробормотал Илья, разглядывая побоище.

— Господа, — тактично обратился Колесов. — Не могли бы вы мне объяснить, что здесь произошло?

— Могу объяснить я, — раздался со стороны голос эльфа, тот сидел на подоконнике у раскрытого настежь окна и курил длинную коричневую сигарету, старался дымить наружу, но дым всё равно тянуло внутрь. — Они сейчас не настроены говорить, придётся мне.

— Стукач, — буркнул Палач.

— Расскажи сам, — предложил эльф.

Великан промолчал.

— Рассказывай уже, — Михаил Ильич скинул с плеч пиджак и тяжело уселся в глубокое кресло, целых свободных стульев уже не оставалось.

— После ужина в ресторане им показалось, что спиртного мало, а потому прихватили с собой, продолжив праздник уже в номере, когда все были уже пьяны, Виктор предложил сходить в городской бордель, поискать продажной любви местных женщин.

— И?

— Вольдемар отказался, заявив, что жене не изменяет, я со своей стороны, могу только поприветствовать подобную верность.

— А потом?

— Эти двое начали его высмеивать, называя подкаблучником, а он вспылил и начал обвинять их, Виктору он напомнил, что он в сорок шесть лет вообще не имеет семьи, а Степан, по словам Вольдемара, делит свою девушку с другом, что есть гнусное извращение.

— Стадо маньяков, — проворчал Колесов. — А потом драться начали?

— Степану его слова не понравились, он вскочил и ударил... попытался ударить, Степан очень силён, но мастерство боя у него не на высоте. Вольдемар легко увернулся, провёл блок, опрокинул его и нанёс несколько ударов кулаком в лицо. Крови было много, а вытирал её потом я.

В голосе эльфа сквозила обида.

— Потом, когда Степан потерял сознание, Вольдемар ударил и Виктора, сильно ударил, а Виктор этого не ожидал. Он упал со стула, сломав его, а потом встал и...

— Дальше можешь не рассказывать, — полковник вздохнул глубоко и слегка закашлялся. — Выбрось сигарету.

Эльф послушно отправил окурок в полёт.

— Детский сад, штаны на лямках, — вынес вердикт Илья.

— Ладно, — примирительно произнёс Колесов. — Премию вам урежу, как вернёмся, а теперь допивайте, если что осталось, а потом по номерам и спать. Нам ещё четыре дня здесь жить. Ходить в бордель прямо запрещаю, и вообще наружу выход только в сопровождении Келда, без него за дверь ни шагу.

Глава двадцать седьмая

Келд

Выгрузка из гондолы гигантского дирижабля показалась им спасением. Машина эта не предназначалась для пассажирских перевозок, для этого были другие, но они сейчас заняты, а график вылетов расписан на месяц, слишком уж много искателей приключений стремилось на юг.

Почти вся полезная нагрузка была занята запасами продовольствия для рабочих, солдат и охотников, а ещё везли патроны, соль, мыло, одежду, инструменты. Ну, и наконец, везли около двухсот рабочих под охраной десятка солдат. Тех и других засунули в одно помещение, словно сардины в банку, а для благородных господ с деньгами выделили крошечную каморку в задней части гондолы. Там и людям-то было тесно, а с ними были мешки с припасами, оружие и запас патронов, всё это занимало столько места, что даже дышать было сложно.

— Слушай, проводник этот задрал в корень, — Палач сплюнул на белоснежный песок пляжа и присел на корточки. — Не курите, не курите, сказали же, что не курим, глухой, наверное, у нас только ушастый курит, да и то раз в пятилетку.

— Это насущная потребность, — объяснил Илья, он тоже выглядел бледно, но настрой имел боевой. — Шар наполнен водородом, я выяснял, гелий добывать уже умеют, но большого распространения пока не получил, слишком дорог.

— А водород чем плох?

— Он имеет два свойства, первое: он горит, а в смеси с воздухом взрывается; второе: он может просачиваться сквозь любые материалы, а потому, стоит чиркнуть спичкой в салоне, и дирижабль станет реактивной ракетой.

— Это всё очень интересно, — заметил Ситник, — вот только пора уже с местными что-то решить, они на нас косятся нехорошо.

Местные, не избалованные частым приземлением дирижаблей, собрались в кружок, чтобы посмотреть на пришельцев. Выглядели они странно, вполне естественно было встретить на южном материке негров или просто темнокожих людей, эти же имели относительно светлую кожу и странные расовые признаки, но Илья, будучи неплохо подкован в расовом вопросе, отнёс бы их к полинезийцам. Сходство усиливала татуировка на полуобнажённых телах, зато одежда, та, что всё же имелась, была сделана не из пальмовых листьев, а из разноцветных тканей, очевидно привезённых белыми.

— Попробую поговорить, — сказал Келд и отправился на переговоры.

Со стороны жителей деревни, размеры которой оценить не удавалось, большая часть строений была скрыта деревьями, а полоска пляжа была шириной всего полсотни метров, выступил немолодой туземец с седой головой, увешанный ожерельями из клыков и когтей. Подобные связки висели на шее, плечах, предплечьях и даже под коленом. Если старик сам убил всех этих хищников, то такой героизм внушал невольное уважение. Келд знал язык, но старейшина говорил на каком-то мало употребляемом диалекте, слова приходилось повторять несколько раз, дополняя мимикой и жестами, переговоры заняли полчаса, в течение которых остальная группа просто развалилась на песке, отдыхая от тесноты каюты.

В итоге, придя к какому-то соглашению, Келд и старейшина кивнули друг другу, после чего он вернулся назад.

— Нас проводят до устья реки, большие твари почти не выходят к морю, поэтому путь безопасен. Оттуда пойдём на лодках.

— А крокодилы тут есть? — поинтересовался Степан, он хорошо разбирался в животных, пусть и земных, а потому живо представлял себе, на что способен десятиметровый крокодил.

— Есть похожие твари, но на этом участке они редко встречаются, их больше интересуют места миграции травоядных.

— Тут и травоядные есть? — спросил Палач.

— Есть, только большинство местных травоядных тоже способно за себя постоять, а многие внушают страх даже крупным хищникам. Тем остаётся охотиться только на детёнышей и больных, да ещё падаль в их распоряжении.

— Что с конечной точкой заплыва? — спросил Колесов, вынимая из планшета карту.

— Вот тут, — Келд нагнулся над картой. — Река делает изгиб, поворачивает на север, нам придётся высадиться, иначе начнём удаляться от цели.

— А что с дорогой к точке?

— Около ста миль по джунглям, но это не самый худший вариант. Тварей, в том числе гигантских, там хватает. Но есть цепочка невысоких гор, где можно прятаться, почти нет болот, правда, сплошная стена леса кое-где прерывается полосками саванны, миль десять открытого пространства, после чего снова пойдёт лес.

— А где лучше идти?

— Думаю, — Келд на короткое время замолчал. — Имея дальнобойное оружие, лучше идти по возвышенности или саванне, там можно увидеть хищника до того, как он увидит тебя, а если увидит, то можно успеть несколько раз выстрелить, прежде чем он до тебя добежит.

— Так и поступим, когда выход?

— Прямо сейчас, проводник будет всего один, а на месте нас передадут лодочникам. Когда доставят на место высадки, выделят пять-шесть носильщиков.

— А что там за лодки? Каноэ? Пироги? — спросил Илья.

— Откуда мне знать, — Келд развёл руками. — Я не настолько хорошо владею языком, чтобы знать названия.

Туземцы в самом деле сработали оперативно. Команда едва успела дух перевести, как к ним прибыл проводник и жестами предложил двигаться за ним. Пришлось двигаться, пусть и медленно, солидный запас вещей тащили самостоятельно. Келд гордо вышагивал с противотанковым ружьём на плече, такой ствол вообще-то полагалось носить двоим, но нечеловеческая сила позволила решить эту проблему. Вообще, с оружием никто не расставался. Илья и Гренн держали в руках крупнокалиберные винтовки, сделанные в самом развитом из известных миров, Мире-19, с виду обычные, но на деле куда лучше современных. Там же были сделаны их револьверы, довольно архаичная с виду конструкция, если не учитывать сверхпрочных материалов и мощный патрон с разрывной пулей. Ситник и Палач шли, положив руки на кобуру, а за спиной в надёжном чехле дожидались своего часа автоматы. Имелся револьвер и у Степана, но он предпочитал держать в руках короткую двустволку. Ружьё было самым обычным, купленном в магазине по лицензии, а вот патроны дорабатывали в том же Мире-19. Сейчас он зарядил зажигательные, те, что при попадании прожигали стальной лист сантиметровой толщины. Все эти подробности сообщил Келду Колесов, пока они маялись бездельем в тесной конуре на дирижабле. Сам он скромно обошёлся привычным револьвером и длинной винтовкой, которую его коллеги называли ПТР.

А вот туземцы его приятно удивили, всё их вооружение составляли мачете из ржавой стали, закреплённые на поясах. Даже странно, не могли они так наплевательски относиться к своей безопасности.

Дорога шла всё так же по узкой полосе пляжа, но проводник старался вести команду так, чтобы тень от стоявшего стеной по левую руку леса прикрывала их от палящего солнца. Ещё одна проблема, тут даже Келд с его чудовищной выносливостью будет страдать от перегрева. Остальным будет куда тяжелее. И пусть они сменили свой городской костюм на тропический камуфляж, который худо-бедно защищал от жары, дышать им приходилось всё тем же раскалённым воздухом.

К счастью, дорога по берегу скоро закончилась, поскольку группа упёрлась в устье довольно большой реки. Не Нил, конечно, но тоже прилично. Отсюда следовало поворачивать вверх по течению, там стояла ещё одна деревня, где их ждали лодки.

Палящий зной побережья сменился духотой зарослей, теперь было не просто жарко, воздух, казалось, был пропитан водой, дышать было решительно нечем, а одежда уже через полчаса выглядела так, словно они только что вылезли из-под душа. Палач немедленно вспомнил, что его однажды закидывали в подобные условия, это была амазонская сельва, не на задание, а просто так, чтобы тренировались в сложных условиях.

Наконец, джунгли расступились, и их взору открылась деревушка на два десятка соломенных хижин, в отличие от прибрежных жителей, здешние туземцы занимались ещё и земледелием, деревню окружали поля с неизвестным растением. Местные почти не обратили на них никакого внимания, только один мальчишка лет десяти оставил мотыгу и метнулся в большой дом, видимо, докладывать о прибывших.

Минут через десять из хижины вышел представительный абориген, которого даже аборигеном сложно было назвать, был он уже немолод, но и не старик, как его коллега из деревни у моря, зато был относительно ровно подстрижен и одет в брюки и рубашку, только смуглая кожа и слегка раскосые глаза выдавали его принадлежность к местным.

Сначала с ним общался проводник, потом он обратился к Келду за выяснением подробностей.

— Все эти люди желают добраться до форта? — в речи старейшины почти не чувствовался акцент, скорее всего, даже читать умеет.

— Именно так, — ответил Келд. — А потом ещё обыскать лагеря охотников вокруг. Нам нужен человек, который туда сбежал.

Вождь посмотрел на Келда неодобрительно.

— Вы выбрали не лучшее время, именно сейчас там опаснее всего.

— Что именно?

— Миграция длиннорогих ящеров заканчивается, в конце идут слабые и больные, а ещё старики, что уже одряхлели, на них будут охотиться, множество хищников скопится в долине.

— В долине мы не задержимся, — уверенно заявил Келд. — Пойдём... вы понимаете в картах?

— Понимаю, — вождь с важным видом кивнул. — Я долго жил с белыми людьми и научился всему, что знали они. Карта — это рисунок земли, как её видят птицы.

— Так вот, в форт мы пойдём этим путём, — Келд провёл пальцем по карте. — Я постараюсь держаться на гребнях гор.

— Не выйдет, — вождь покачал головой. — Вот в этом месте, здесь примерно полдня пути, но именно здесь проходит тропа миграции. Можно обогнуть с востока, но там болота, ну, или подождать неделю, когда закончится пиршество хищников.

— Думаю, — Келд внимательно посмотрел на своих спутников. — Мы сможем пробиться. Помолись за нас духам и дай лодки с гребцами.

— Я не молюсь духам. — вождь улыбнулся. — Духов нет, как нет и бога белых людей. Люди выдумывают богов, чтобы легче было жить и терпеть несправедливости. Лучше я помогу вам другим, гребцы соберутся к вечеру, а лодки уже готовы. Только носильщиков дать не смогу, слишком рискованный путь, если только кто-то из гребцов присоединится к вам добровольно.

— Чем лучше заплатить? — Келд перешёл к деловой стороне вопроса.

— Ткани у нас много, бусы я брать не хочу, спирт тоже не нужен, люди из племени слишком бурно на него реагируют. Есть у вас железные инструменты?

С этим был полный порядок, перед отправкой они прихватили мешок всевозможных железок. Тут были ножи, ножницы, шила, иголки, рыболовные крючки, мачете, наконечники копий и несколько топоров. Такой товар точно пригодится, а если и нет, можно будет сменять его на что-то полезное у другого племени, ну, или просто подарить в знак дружбы.

Задерживаться не стали. К вечеру, когда подошла команда гребцов, они сели в три больших лодки и отправились вверх по реке. Вождь получил свою плату и теперь стал ещё более доброжелательным. Он вышел провожать команду, а кроме того, сказал напутственное слово гребцам.

— Я смотрю, мы им понравились, — сказал Палач, безуспешно пытаясь пристроить в тесной лодке своё огромное тело. — Прям как с родными.

— Им несложно понравиться, — заметил Келд. — Они все, и даже этот вождь, который всему учился у белых, — дети природы. Условия здесь тяжёлые, только скудная рыбалка да земледелие с примитивным инвентарём на земле, что плохо родит. В такой ситуации выжить можно только благодаря взаимовыручке. Заметили, как они землю обрабатывают?

— Я заметил, — сказал из соседней лодки наблюдательный Стрельцов. — Все на одном поле. Никаких заборов. А ещё я заметил старика, который сидел и дубил кожу, у него не было ног и, видимо, уже давно. При этом он остался в племени.

— Вот и я о том же, общество, лишённое агрессии внутри себя, трудно выживать и почти нечего делить, к тому же не прожить в одиночку. А потому они и к пришлым относятся соответственно, хотя они подобного не всегда заслуживают. Кто-то не хочет платить, кто-то предпочитает травить их спиртом, к которому они непривычны, а кто-то не прочь угнать всё племя в рабство. Мы не такие, это им и понравилось.

— И в чём это выразилось? — спросил Колесов, находившийся в одной лодке с Келдом. — Я как-то не следил за разговором.

— Нас доставят на место быстро, нам оказали почести, снабдили едой, пусть и простой, но сытной и почти не подверженной порче. А ещё двое наших гребцов сейчас раздумывают, не пойти ли им с нами в качестве носильщиков за отдельную плату.

— А как вы узнали... Понятно, чем же мы им заплатим, всё ценное ушло на бакшиш вождю?

— Отдам им деньги белых, вождь грамотный, он сумеет ими правильно распорядиться.

— Было бы неплохо, лишняя пара ног нам не помешает.

— Не забывайте, что они не воины, сражаться с монстрами, если возникнет такая необходимость, они не станут.

— А как они раньше с ними взаимодействовали? — спросил Стрельцов. — Мне показалось, что эти туземцы разбираются в местной фауне.

— Иногда, по необходимости, они заходят в джунгли, иногда даже довольно глубоко. Но не для охоты, хотя в случае крайней нужды могут и убить зверя. В остальных же случаях предпочитают прятаться. Ещё одно доказательство их к нам расположения, если бы они не захотели с нами говорить, мы бы их просто не нашли. Это мастера маскировки, способные обмануть человека и зверя, другие здесь просто не выживают.

— Скажите, Келд, — снова обратился Колесов. — А вы в разговоре не употребляли свои гипнотические способности? Чтобы, например, подтолкнуть вождя к верному решению.

— Попытался, но не получилось, при желании можно разобраться в механизме, но я не захотел. В их головах... не могу подобрать слов, в моём словаре просто нет таких. В общем, там отсутствуют некоторые качества, присущие людям, вроде нас, людям с рациональным мышлением. А именно воздействие на эти стороны человеческого характера обеспечивают наилучший результат внушения. Человек видит выгоду, или боится, или хитрит. Именно на это я делаю ставку, а у этих туземцев, не знаю, к добру или к худу, нет никаких способностей к коммерции и обману.

— Что же, это отлично, — резюмировал Михаил Ильич. — Осталось только надеяться, что с крокодилами нас судьба не сведёт.

Глава двадцать восьмая

Келд

Крокодилов не было, что несказанно обрадовало команду, делая долгую дорогу более комфортной. Да и, сказать по правде, дорога оказалась не такой уж долгой, сто миль по реке они проделали за три дня с небольшим. Гребцы работали на совесть, даже не останавливались на отдых, ели на ходу сушёные фрукты и рыбу, запивали водой из тыквенных фляг, а потом снова гребли. Остановки делали только для ночлега, восемь часов сна, а потом снова в путь. Течение оказалось действительно слабым, почти не тормозило ход лодок.

В том месте, где река делала поворот, пришлось пристать к берегу и выгрузить все вещи. Дальше пешком. Келд ещё раз обратился к гребцам с предложением поработать. Как и обещал в первый день, вызвались двое. Звали их незамысловато. Омби и Эмби. Оба были братьями погодками, на вид лет двадцати, но у туземцев это сложно определить. В итоге каждый получил по большому мешку на плечи, а вдобавок на те же плечи легло ПТР Келда.

Стоило группе высадиться из лодок, как Келд немедленно погнал их вперёд. Следовало как можно скорее подняться на узкое плато, что с одной стороны ограничивало долину реки. Там, на голых камнях, хищников было меньше, а тех, что были, можно увидеть издалека. Местность полого поднималась, зато заросли становились реже, тогда как внизу, в нескольких шагах от реки, приходилось прорубать себе дорогу. Келд сказал спутникам, что впереди ещё несколько таких участков.

В самой верхней точке они оказались к вечеру, как раз вовремя, чтобы успеть оценить бескрайний зелёный океан, раскинувшийся внизу.

— Куда дальше? — спросил Колесов, осматривая местность в мощный бинокль.

— Вообще, вон туда, — указал пальцем Келд. — Но спускаться будем здесь, склон крутой, зато внизу окажемся быстро, — палец сместился на тридцать градусов левее. — после того, как спустимся, побежим бегом, нужно быстрее достигнуть кромки леса. Там около трёх-четырёх миль, будем надеяться, что хищники не успеют среагировать.

— Я не вижу никаких хищников, — признался полковник. — Или они бывают только днём?

— Вон там, где два одиноких дерева, присмотритесь.

— Точно, какая-то чёрная туша, он в засаде?

— Да, только ему не на что надеяться, длиннорогие по ночам не ходят, а стемнеет уже скоро. Впрочем, ещё может кто-то появиться.

— Ещё левее, где небольшой обрыв, — подсказал Келд.

— Египетская сила! — восхитился Михаил Ильич. — Степан, ты должен это оценить.

Степан бросил охапку хвороста и взял бинокль из рук начальника. Некоторое время он смотрел в него молча, потом оторвал окуляры от глаз и посмотрел без увеличения, потом снова в бинокль.

— Не совру, если скажу, что эта тварь крупнее всех ископаемых видов на нашей земле, а насчёт видовой принадлежности ничего не скажу, такие науке неизвестны.

Особь неизвестной видовой принадлежности чинно вышагивала в океане зелёной травы, периодически прихватывая охапку огромной пастью. Она немного напоминала трицератопса, но отсутствовал капюшон, а рогов было не три, а два, очень длинных и направленных строго вперёд. Ноги разглядеть было трудно, но заметно было, что оканчиваются они не копытами, как следовало ожидать, а настоящими лапами, вроде куриных, только толщиной со ствол старого дуба.

— Это старый ящер, — сказал Келд, видя удивление спутников. — Очень старый, потому идёт медленно и отбился от большой стаи.

— Ну, да, — согласился Степан. — Они ведь растут всю жизнь, а этому посчастливилось прожить долго.

— А хищник зря там лежит, это не для него добыча, он даже атаковать не станет, если не дурак, — объяснил Келд.

Но хищник всё же оказался дураком, несмотря на собственные немалые размеры, что-то, вроде среднего бизона, с ящером он не шёл ни в какое сравнение, это даже не Давид и Голиаф, это блоха против пудовой гири. Но именно этот хищник умом не блистал, а потому, стоило ящеру подойти на близкое расстояние, немедленно выпрыгнул из засады и кинулся в атаку.

Вопреки распространенному мнению, ящер среагировал почти мгновенно, благо, действия требовались минимальные. Он просто качнул головой вправо, длинный рог, размер которого был не меньше напавшего хищника, просто подбросил тварь в воздух. Теперь хищника можно было рассмотреть, это было подобие волка, только с угольно-чёрной шерстью, а лапы были расставлены в стороны, как у крокодила. Сделав в воздухе ошеломляющий кульбит, чёрная туша упала в траву, почти на то же место. Ящер, как ни в чём не бывало, пошёл дальше.

— Мёртв? — спросил Степан, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Даже если жив, — ответил ему Келд, — то ненадолго, здесь такое место, проигравший сразу становится пищей.

Тут как раз стемнело, пришлось рассматривать низменность через тепловизор, который предусмотрительно достал Ситник.

— Охренеть! — сказал он, оторвавшись от просмотра. — Там какие-то мелкие твари, с зайца, наверно, они его жрут. А он ещё шевелится. А вон там кто-то покрупнее идёт, сейчас их прогонит. Нет, не прогнал, вместе едят. Ещё кто-то бредёт.

— Надо подумать, — вдруг сказал Келд. — Дай свой прибор.

— Ты лучше скажи, — раздался сзади недовольный голос Палача, — костёр здесь можно разводить? Или мы зря дрова собрали?

— Разводите, твари не настолько умны, чтобы ориентироваться по огню, а запах не почуют, мы слишком далеко.

Скоро на каменистой поляне горел костёр, что вместе с ночной прохладой и относительно свежим воздухом, принёс некоторое облегчение. В котле булькала мясная каша из консервов, в кружки разливали чай, а Келд, всё так же сидя на краю, смотрел вниз через прибор. Это было намного лучше, чем невооружённый глаз, ночное зрение не поможет разглядеть существо, спрятавшееся в траве.

— Увидели что-то полезное? — спросил Колесов, присаживаясь рядом и протягивая миску с кашей, над которой поднимался пар.

— Есть мысли насчёт завтрашнего перехода, — задумчиво произнёс Келд. — Мысли простые, удивительно, что раньше не додумался.

— Нам не придётся бежать?

— Придётся, но будет не так опасно.

— Я слушаю.

— Сейчас засёк время поедания падали, почти два часа, твари собрались со всей округи, при этом ели почти мирно, пока хватало места у туши, то есть, агрессия при поедании падали минимальна. Это странно, но нам на руку.

— И что вы предлагаете?

— Завтра, примерно в середине дня, когда ящеров внизу будет несколько, нужно убить двух из них. С одной стороны видимого коридора и с другой. Потом, когда набегут падальщики, подстрелить нескольких, самых крупных. Со всей округи сбегутся другие, пировать на трупах, а мы в этот момент проскользнём через коридор. Времени как раз хватит.

— А мы сможем их убить?

— Я же сказал, другие будут мельче, кроме того, у нас неплохое оружие.

— А если будут ещё ящеры?

— Они не настолько умны, чтобы увязать смерть сородичей с выстрелами. Главное — не попасть им под ноги.

— Убить рептилию сложно, — каким-то замогильным голосом начал вещать эльф, подошедший сзади. — Маленький мозг спрятан под толстыми костями, его почти невозможно нащупать пулей или стрелой, а если прострелить сердце, то кровопотеря настигнет не сразу, очень может быть, что ящер успеет покарать обидчиков. Кроме того, у них быстро заживают раны. Пробитое лёгкое вообще ничего не даёт, потребность в воздухе минимальна...

Гренн вещал ещё долго, он был немолод и имел обширную практику охоты, в том числе и на рептилий. Правда, слушал его только Степан, да и то вполуха. Остальные только недовольно морщились, видимо, эти охотничьи лекции успели порядком надоесть.

— Зануда моде он, — проворчал Стрельцов.

— Николай Дроздов на минималках, — согласно кивнул Ситник.

Келд сказал, что часовых выставлять не нужно, он почувствует опасность (за что его тут же обозвали странным словом "Джедай"), но Колесов всё же разделил ночь на смены по два часа. Лучше перебдеть, места здесь не настолько спокойные, чтобы позволить себе расслабиться.

Утро наступило так же внезапно, как и ночь, тропики давали о себе знать. Команда в полном составе, включая двух туземцев, оставалась на месте, Келд, взявший на себя руководство на особо опасном участке, велел ждать обеда. Остатки хвороста немедленно отправились в почти угасший костёр, а в котелке снова забулькало. На этот раз там был суп из концентратов.

После плотного завтрака поработать всё же пришлось, спуск, что им предстоял, должен был пройти быстро и без сломанных ног. Последнее было под большим вопросом, поскольку спускаться предстояло по почти отвесному обрыву. Предварительно разведав дорогу, Келд дал указание туземцам, которые соорудили небольшую верёвочную лестницу. Два куска подвесили в особо опасных местах спуска, закрепив с помощью кольев.

Ящеры показались около одиннадцати часов, так же неспешно группа, растянувшаяся в колонну, двигалась по дороге, поросшей сочной травой. Лениво, как бы с неохотой, огромные пасти срывали траву и, почти не пережёвывая, отправляли внутрь необъятного организма. Гигантов, вроде вчерашнего, тут не было, но размеры тварей продолжали внушать трепет.

— Вот этот, с жёлтым пятном на заднице, — Келд указал пальцем на жертву. — Нужно его застрелить, когда пройдёт пригорок с кустарником.

— А второй?

— Второго стрелять буду лично я, вот здесь, прямо на выходе. Остальных, кто набежит на падаль, стреляйте на своё усмотрение. Двух или трёх, покрупнее. Потом собираемся над обрывом, я дам знак...

Колесов с видом превосходства протянул ему рацию.

— Ну да, просто скажу. Потом собираемся над обрывом и начинаем спуск, внизу держите наготове скорострельное оружие и дробовик, может понадобиться. Надеюсь, бегать умеют все.

Коридор для пробега группы определили в полторы сотни метров, именно такое расстояние останется между двумя трупами, что отчасти гарантировало отсутствие хищников под ногами. Никто не станет сидеть в засаде, когда на расстоянии вытянутой лапы лежит гора мяса.

Первым валили заднего. Келд удобно устроился с ружьём на небольшом пригорке и стал прицеливаться. В отличие от эльфа, он плохо знал анатомию гигантских ящеров, но решил, что с перебитым спинным мозгом жить твари будет сложно.

Вот здесь, чуть дальше того места, где начинаются рога. Череп пробить нереально, даже такая пуля, что создана пробивать стальные листы, скорее всего, завязнет. А вот позвонки куда слабее. Стоило только сосредоточиться, как он сразу различил то место, куда попадёт. Туша ящера медленно проплывала мимо, но рука стрелка так же двигалась за ней, выбирая небольшое упреждение.

Звук выстрела был громким, отдача чувствительной, а пуля с твёрдым сердечником, разогнанная до неимоверной скорости, ударила в позвоночник казавшегося неуязвимым монстра. Силу удара пули частично приняла на себя твёрдая кость, пуля замедлилась, но всё же пробила позвоночный столб, передав ему большую часть своей энергии. Энергии этой было так много, что спинной мозг просто разорвало. Ящер сделал ещё один шаг, после чего толстые ноги подломились, а туша, сотрясая землю, упала на траву.

Он был ещё жив, поэтому Келд направил ствол в голову, туда, где был шанс достать до мозга, в стык черепа и позвоночника. Снова выстрел, снова в цель. Голова ящера поднялась, насколько позволяла толстая шея, после чего рухнула в траву.

А на другом конце позиции стреляли из модернизированных винтовок эльф и Профессор. Илья был неплохим стрелком, но сейчас первая скрипка отводилась снайперу, природная меткость, годы тренировок и оптический прицел должны решить исход дела. От Ильи требовался только контрольный выстрел.

Оружие, несмотря на внешнюю примитивность конструкции, было с секретом. Точнее, никакого секрета не было, просто технологии будущего позволили создать ствол, выдерживающий огромной давление, порох, занимающий минимальный объём, но создающий такое давление, ну и тяжёлую пулю, что пробивала не хуже пули ПТР. А ко всему этому прилагались руки, способные творить чудеса.

Первая пуля ударила в шею, с таким же расчётом, как у Келда, перебить позвоночник. Частично это удалось, но повреждения оказалось недостаточно. Монстр стал запинаться и издал громкий вопль, напоминающий мычание коровы, которая думает, что она лягушка. Следом выстрелил Илья, расстояние было слишком большим, что бить так же прицельно, поэтому он решил не мудрить, выстрелив в брюхо. Его винтовка была заряжена разрывными пулями, которые не так хорошо пробивали защиту, зато внутри производили настоящий взрыв, повреждая все органы в радиусе метра. Вопль ящера захлебнулся, он начал скрести землю передней ногой, а когда ещё одна пуля прилетела в голову, а потом снова в брюхо, упал и продолжил сучить ногами уже молча.

В тепловизор было мало что видно, саванна успела нагреться, но отличить сородича вчерашнего неудачника с чёрной шерстью они смогли, сразу двух пуль он не пережил, завалившись на бок на месте несостоявшегося пиршества.

— Достаточно, — проговорил в рацию Келд, он за это время успел выстрелить семь или восемь раз. — Ждём четверть часа, потом спускаемся. Оружие наготове, страхуйте друг друга.

Последнее было излишним, с подготовкой у команды было хорошо, спуск прошёл штатно и даже немного скучно. Оказавшись внизу, они построились коробочкой, запихнув в центр носильщиков. Сделано это было не по доброте душевной, на несчастных парней навесили почти половину всего имущества группы, оружия у них нет, зато грузоподъёмность большая. А остальные в это время, имея руки свободными, будут защищаться от возможной атаки.

А атаковать было кому, буквально отовсюду выбегали твари, тварюшки и настоящие монстры, один из которых, судя по голой коже, рептилия, хоть и похожая внешне на крысу, в холке был выше Палача. Но им не было дела до странных существ. Доступное мясо, к тому же разбросанное по большой площади, прекрасно отвлекало своим запахом от ненужной суеты. Зачем напрягаться и подвергать себя опасности, еды сегодня хватит на всех.

Бежали долго, коридор саванны, зажатый горами и лесом, сверху казался узким, на деле же бежать пришлось не меньше часа. Далеко не все члены группы были молоды, скоро темп начал падать. Только на небольшом пригорке, на расстоянии в полкилометра от леса, Келд разрешил отдохнуть, а сам, вооружившись прибором, стал осматриваться.

— Отлично, стянулись со всей округи, теперь часа на два заняты. Дорога свободна, бежим.

Группа с кряхтением поднялась и продолжила бег, теперь уже через редкий кустарник. Впереди были ещё горы и холмы, через которые следовало перебраться. Это растягивало путь, зато помогало спастись от местной фауны.

Глава двадцать девятая

Колесов

Путешествие затянулось, сто миль по карте и те же самые сто миль по пересечённой местности — это две большие разницы, добавьте сюда густые заросли, где приходилось прорубаться с помощью мачете, а потому скорость падала до полукилометра в час, а ещё места обитания гигантских и не очень монстров, каждый из который норовил если не сожрать путешественников, то как минимум растоптать.

Даже странно, что группа, идущая уже восьмой день, не понесла потерь. Раненые имелись, но, к счастью, легко. Степан Молчанов уже дважды огрёб от хищников, причём, на второй раз ему распороли когтями живот. Но, приобретённая им однажды способность к регенерации тканей всё исправила. Ситник, поневоле ставший в группе медиком, вправил кишки обратно и туго забинтовал живот. А через сутки под бинтами были только рваные шрамы, через двое суток раненый уже смог подняться и продолжать путь.

А на следующий день пострадал уже сам Ситник. В тот день он отчего-то пренебрёг защитой, титановая кольчуга осталась лежать в рюкзаке. С веток исполинского дерева в шесть обхватов соскочила внушительных размеров обезьяна, напоминающая павиана, которая немедленно искусала его зубами. Правый бок, ногу и плечо. Обезьяну быстро успокоили, Илья Юрьевич, впав в боевую ярость, просто забил животное насмерть прикладом винтовки, не дав остальным даже выстрелить. У него такое бывает, не любит человек обезьян.

А Ситник, надо сказать, молодцом. Больше не о своей шкуре сокрушался, а о порванной одежде. Одежду, к счастью, нашли новую, была в запасе на такой случай. Правда, размер чуть больше, но сойдёт. А свою бренную плоть, пострадавшую от зубов представителя тупиковой ветви эволюции, этот хирург-самоучка, без образования, но с большой практикой, зашил сам, на живую. Потом его Палач ещё каким-то химикатом полил, чтобы хоть немного запах крови отбить, а то и так от хищников отбоя нет. Теперь идёт сам, выдерживает общий темп. Правда, пришлось лекарю для этого таблетки принять. Странные таблетки, из пузырька без надписи. Сразу и хромота прошла, и румянец появился, и даже шагать стал быстро, вот только глазки мутные и со зрачками что-то не то. Надо будет потом попытать насчёт таблеток, но это потом, а сейчас боевая единица должна быть исправной, пусть и таким способом.

Снаряжение стало легче, еда съедалась, вода выпивалась (в последние два дня пришлось экономить, источников по пути не попадалось), тратились патроны, которых взяли не одну тысячу. Казалось бы, для эпизодической стрельбы по крупному зверю из винтовки много не надо. Кто же знал, что крупного зверя тут, как муравьёв, а ещё очень крупного и гигантского. И каждый пулю просит. Хорошо, если один. А на второй день похода на них целая стая рукокрылых тварей накинулась. Можно назвать их летучими мышами, вот только размером с большую собаку, а пасть не хуже тигриной. И было их больше полусотни, по крайней мере, утром насчитали тридцать шесть тушек вокруг лагеря.

Хорошо, что Келд обладает острым слухом. А может, это и не слух, а какое-то другое чувство, седалищный нерв, например, подсказывает. Когда уже на ночлег устраивались, вскочил и пальцем показал, мол, там летят твари. Здоровые и хищные, сейчас будут нас есть. Успели в круг встать, автоматы достали, твари, хоть и летучие, но неповоротливые. Очередью их достать несложно. Да и между собой плохо координируются. Плохо могло стать тогда, когда магазины в автоматах закончились, а твари продолжали пикировать. Спас ситуацию Молчанов. Парень, хоть и растерялся поначалу, получив два серьёзных укуса, сумел отыскать в патронташе патроны с зажигательной картечью. Этого твари не ожидали, а потому предпочли убраться. Одно дело пули, которых не видно, а маленький мозг не увязывает смерть сородичей с грохотом, и совсем другое — облако огня, в котором любой грилем станет.

Теперь группа склонилась над очередным убитым хищником. Выглядел он так, что становилось ясно, эволюция сошла с ума. В здравом уме представить себе гибрид рыси и верблюда никто не сможет. И, тем не менее, именно так оно и выглядело. Кошачья мордочка с ушами-кисточками, довольно милая, если смотреть издали. Два клыка, как у саблезубого тигра, всё это на длинной шее, отходящей от толстого тела с горбами, у которого к тому же вместо когтистых лап мягкие верблюжьи копыта. Молчанов, глядя на такое, готов был съесть свой диплом биолога.

При этом, несмотря на нелепый внешний вид, тварь оказалась невероятно живучей, поскольку, получив полдюжины пуль, умерла только от попадания пули из ПТР, да и то, только потому что стрелял Келд в строго определённое место. Как всегда, попал. Быстро и почти не целясь. Да и ружьё в боевую готовность приводить пришлось недолго. За эти дни древний убийца так выдрессировал своих туземных подаванов, что стоило ему только вытянуть правую руку горизонтально вправо, как в ней тут же оказывалось оружие. А в следующую секунду он стрелял. Иногда лёжа, иногда положив ствол на ветку, а иногда и с рук, что казалось невероятным. Подаванов, кстати, они берегли, чуть что, ставили в самый центр строя, закрывая собой от опасности.

— У кого какие мысли? — спросил Михаил Ильич у коллектива, указывая на свежеубитую тушу.

— Есть я такое не буду, — немедленно заявил Палач. — И не надо на меня так смотреть, да, мне приходилось и похуже вещи лопать, но там нужда заставляла, а у нас ещё тушёнка есть.

— Думаю, не придётся, — высказался Келд. — По моим расчётам, идти нам осталось немного. Миль десять, если говорить об укреплениях Гедеона, точки сбора охотничьих команд могут находиться ближе или дальше.

— Тогда идём, — согласился Колесов. — А это чудо природы пусть другие едят, тут желающих много найдётся.

И они пошли. Снова редкий лес сменился непроходимыми зарослями, а уже в этих зарослях Келд умудрился высмотреть старый след. Выяснив, что это след человека, который прошёл тут неделю назад и направлялся вон туда, охотник скорректировал направление движения группы. Казалось, что они удаляются от цели, но скоро все вышли на широкую тропу, где идти стало несравненно легче.

Через пару часов удивлённые охотники принимали их у себя во временном лагере. Лагерь этот представлял собой деревянную крепость в два этажа, с бойницами в стенах и торчащими по периметру кольями. Укрытие для того, кто сумел убежать после промаха на охоте. Прямо у ограды видны были четыре подозрительных холмика, поросших травой, видимо, убежать сумели не все.

Местные поначалу обрадовались, решив, что пришло подкрепление в поредевший гарнизон. Потом расстроились, узнав, что эти замечательные люди с оружием не только не останутся, но и сами заберут одного из лучших охотников. Пришлось их успокоить, Колесов через Келда объяснил, что все они, когда найдут нужного человека, останутся здесь ещё почти на месяц, успеют поохотиться, ещё более обезопасив форт.

— Спросите, они знают Виньера? — попросил Колесов Келда.

Тот спросил. Охотники оживлённо загалдели, стали наперебой что-то объяснять, Келд переводил.

— Он здесь недавно. Из благородных, а говорит так, что не понять ничего. Винтовка у него знатная, дорогая, новой модели. Ещё шпагу везде с собой таскает, чудак какой-то. Но охотник хороший, уже двух хищных носорогов завалил, а в паре с ещё одним стрелком, смертельно ранил горбатого кабана, только за него комендант не заплатит, потому что кабан этот умер не сразу, а после того, как разворотил половину укреплений в форте. Комендант так и сказал, награду вычтет за ремонт. С другой стороны, трофеи-то всё равно им достались, клыки и шкура. Даже если перекупщикам сдать, всё равно в наваре. Правда, перекупщики в последнее время тоже хитрят...

Говорили они ещё долго, Келд устал переводить, а рассказ охотников превратился в дискуссию между собой на второстепенные темы. Ясно было главное: Виньер здесь, он пока ещё жив, его следует немедленно отыскать и увести с собой, оставалось надеяться, что не возникнет проблем с местной администрацией, он ведь наверняка какой-то контракт подписывал, с оговоренным сроком службы. А просто сбежать отсюда не получится, не то место. Надо попробовать договориться, выкупить его. Если не деньгами, то работой. Возвращаться они планировали на дирижабле, а он придёт только через месяц. За этот месяц тот же Келд настреляет им годовой план по монстрам, у него к ружью ещё сотня патронов осталась.

— Так где он сейчас? — снова спросил Колесов.

— На той стороне, от форта ещё миль пять к северу. Там заимка, вроде нашей, там он сейчас и сидит. Они большую тварь выслеживают, тварь, хоть и сильная, но осторожная, человека боится, а стоит дорого.

— Так нечего сидеть, идём туда, беседуем с Виньером, после чего разбираемся с проблемами в форте.

Группа, расположившаяся было на отдых, тут же встала и направилась на выход. Все устали, но путешествие близится к завершению, после которого всех участников и их Родину ждёт неслабый куш. Главное, Виньера не напугать, Келда не показывать раньше времени. С другой стороны, переводчик-то нужен, как без него.

Форт они от греха обошли стороной, только спросили у часового на посту, вынесенном в линию укреплений, где сейчас такой охотник. Ответ порадовал: вчера ещё вышел на точку, с ним Кривой Альфред, вместе выслеживают синеглазку.

Синеглазка оказалась тварью солидной, чем-то напоминала известного нашим героям тираннозавра, с той только разницей, что относилась не к ящерам, а к птицам, нелетающим, разумеется, поднять многотонную тушу в воздух не смогут никакие крылья. А ещё она умела прятаться, пёстрая серо-зелёная окраска перьев позволяла ей почти сливаться с фоном джунглей с расстояния в полсотни метров. А когда зазевавшийся человек или зверь подходили поближе, вперёд выстреливала голова с твёрдым клювом, внутри которого торчали зубы. Одного укуса было достаточно, чтобы лишить человека головы.

Всё это Виньер узнал от Кривого Альфреда, охотника со стажем, большим стажем, лет в сорок. Тот охотился столько, сколько себя помнил, а теперь, став старым, копил деньги, чтобы уйти на покой.

Как бы то ни было, а теперь даже его чуткий взгляд единственного глаза не помог. Синеглазка стояла в зарослях, следов не было, деревья выглядели нетронутыми, а потому оба охотника приближались к ней на опасное расстояние. Ещё немного, и дальнобойные винтовки людям не помогут, просто выстрелить не успеют, а если и успеют, то никуда не попадут.

Но, прибывшая на место команда спасателей таких проблем не имела. Они стояли на расстоянии в сотню метров от происходящих событий. Птицы отличаются от млекопитающих ускоренным обменом веществ, а следствием этого становится повышенная температура тела, а потому высокая мощная фигура с длинной шеей прекрасно выделялась на экране тепловизора.

— Самое время выстрелить, — напомнил Колесов.

— Не согласен, — отозвался Келд, не отрывая взгляд от прицела. — Надо в последний момент, когда ему до смерти секунда останется.

Стальные нервы Келда не подвели и на этот раз, одновременно с движением головы гигантской птицы, глухо рявкнуло ПТР, пуля ударила прямо в грудь, выбив целое облако пуха, обильно сдобренное кровавыми каплями. Клюв с зубами бессильно щёлкнул в паре сантиметров от головы Виньера, а мгновение спустя огромная туша, едва не придавив собой обоих охотников, рухнула вперёд.

Как ни странно, это был ещё не конец, чудовище было смертельно ранено, вот только умирать отчего-то не хотело. Огромные когтистые лапы гребли по земле, голова на толстой шее продолжала клацать клювом, а глаза с ярко-синими ободками, которые она прищуривает, сидя в засаде, теперь были выпучены и напоминали будильники. Из горла вырывались какие-то звуки, но пробитые лёгкие не давали полноценно кричать.

Поняв, что тварь более не опасна, Виньер осторожно сделал шаг вперёд и вынул из ножен рапиру. Надо было прекратить страдания твари. Кончик рапиры упёрся в основание черепа, Виньер слегка надавил, после чего прочный клинок вошёл в маленький мозг гигантской птицы. Мощное тело, покрытое редкими перьями, сотрясли судороги, когти на лапах прорвали дёрн, после чего всё стихло.

Добыча была в руках, за голову комендант отвалит немалую сумму, не в деньгах, конечно, большая часть премии выплачивалась в виде расписок, которые здесь ходили наравне с деньгами. Их можно было пропить, потратить на шлюх или купить лучшее снаряжение. А можно было подождать до конца контракта, перебраться на большую землю, где расписки свободно обменивались на наличные деньги. Последний вариант был особенно выгоден, поскольку суммы, ходившие здесь в виде расписок, на большой земле выглядели бы целым состоянием. Было только одно большое но: до отправки следовало дожить, что в местных условиях было весьма непростой задачей.

Вот и теперь оба охотника стояли на волосок от смерти, чудовище фактически перехитрило их, ещё секунда, и оба были бы порваны в клочья, не успев даже выстрелить. Только неведомый доброхот, стрелявший издалека (как он смог увидеть?), спас жизнь обоим, да ещё и сразил тварь почти наповал. Теперь стоит узнать его имя и определиться с наградой, по всему выходило, что награду стоит полностью или частично отдать стрелку, это целиком его заслуга.

Кривой Альфред, вынув из ножен угрожающего вида нож с сильно зазубренным лезвием, начал отрезать твари голову, задача была непростая, шея толщиной не уступала талии Виньера, но отрезать было нужно, поскольку только так можно убедить коменданта засчитать трофей. А потом голова отправится к таксидермистам, который создадут очередной шедевр, что украсит стену в особняке очередного богача.

Виньер, поняв, что напарник в помощи не нуждается, там и одному места мало, направился в противоположную сторону, дабы увидеть неведомого спасителя и поблагодарить его, договорившись попутно о дележе премии. На ходу он вытирал клинок рапиры.

Михаил Ильич понял, что нужно немедленно что-то предпринять, иначе может возникнуть досадное недопонимание, которое закончится плохо. Но не успел. Келд вышел из зарослей первым, после чего встал напротив Виньера, улыбаясь прямо-таки дьявольски. Ему, видимо, доставляло удовольствие троллить несчастного беглеца своим видом.

Реакция Виньера была предсказуемой, примерно так в известном фильме реагировала Сара Коннор, при побеге из психбольницы столкнувшаяся с выходящим из лифта Терминатором. Он побледнел, сделал шаг назад, потом оглянулся, ища поддержки, но, найдя таковую (Альфред продолжал старательно пилить шею чудовища своим ножом, даже не повернулся в ту сторону), понял, что ему конец. Но, надо отдать должное бывалому военному, с собой он справился довольно быстро, видимо, решив, что если ему теперь точно конец, то следует хотя бы встретить смерть достойно. Винтовка осталась у добычи, непозволительная ошибка в этих местах, но была ещё рапира.

Выпрямившись, он принял правильную фехтовальную стойку, которая вызвала у оппонента новую улыбку, Виньер атаковал. Рапира размазалась в воздухе, нанося колющие удары в разные места. Ударов было несколько, пять или шесть, но все они ушли в пустоту. Келд просто перемещался с места на место, при этом двигался так быстро, что со стороны это напоминало телепортацию.

Последний удар был перехвачен, Келд просто поймал клинок двумя пальцами, после чего ударил по нему свободной рукой. Любая другая рапира, шпага или даже двуручный меч непременно сломались бы от такого удара, но в данном случай сверхпрочный металл выдержал испытание. Зато не выдержала его человеческая плоть. Эфес был вырван из руки Виньера, оружие отлетело в сторону, а руку пронзила боль. Из-под ногтей закапала кровь.

Но он и теперь не сдавался. Бросился на противника с кулаками. Увы, в мастерстве рукопашного боя он проигрывал куда сильнее, если Палач продержался полминуты, то Виньер уже на второй секунде покатился по траве от мощной оплеухи. Снова встал, вынул кинжал, но тут же был повален хитрым борцовским приёмом, который Келд осуществил движением одной руки. Нож, сверкая на солнце, полетел в сторону. Но и теперь он встал с намерением продолжать бой.

— Вам не надоело? — будничным тоном спросил Колесов, выходя из кустов.

— Жду, пока он поймёт, что убивать его я не собираюсь, — с улыбкой ответил Келд.

— Так скажите ему, — полковник поморщился. — Я бы сам сказал, просто языка не знаю.

В очередной раз поймав ладонью кулак Виньера, Келд что-то сказал ему. Потом добавил ещё одну фразу, кивнув на Колесова, стоявшего рядом, потом из зарослей вышли другие члены группы, Палач смотрел неодобрительно, видимо, ждал от беглеца лучшего боя.

— Скажите ему, что его проблема решена сотрудничество будет продолжено, сейчас мы вернёмся в наш мир и будем готовить экспансию.

Услышав перевод, Виньер обессиленно сел на землю и закрыл лицо руками. Его злоключения закончились.

Эпилог

Ундгольц

Наместник Ундгольц нервничал. Очередной нагоняй, полученный от императора, окончательно выбил его из колеи. Дело Виньера до сих пор не решено, он втайне надеялся, что о нём хоть на время забудут. Но не забыли. Чуть ли каждую неделю прибывает послание. Что вы сделали для скорейшей поимки? А что он сделает? Сбежавший теперь в другом мире, за ним гонятся и, надо надеяться, делают это со всем тщанием. Маззо уверяет, что охотник у него на столь плотном крючке, с которого невозможно сорваться. Хотелось бы верить.

Наместника передёрнуло. Стоит только вспомнить рожу этого монстра, как накатывает тоска и страх. Он ведь не просто так смотрел, он ведь натуральным образом прикидывал, как будет снимать с них кожу. Крючок? А если он сможет его обойти? Если найдёт алхимика в другом месте? Каждый день ожидания был плох тем, что подтачивал терпение императора, но хорош тем, что не приходилось видеть эту образину. Даже если всё пойдёт, как надо, если он явится с головой Виньера в ящике, Ундгольц не станет с ним встречаться. Не станет и всё. Предоставит генералу Маззо спокойно его отравить.

Стоило вызвать в памяти образ генерала, как в дверь постучали.

— Вы позволите, наместник, — хитрая морда генерала Маззо протиснулась в дверь.

— Проходите, — проворчал наместник, настроение, и без того паршивое, испортилось окончательно. Ему вдруг захотелось на отдых, в самое отдалённое имение, где его никто не достанет, а он будет проводить дни в праздности, читать книги, любоваться золотыми рыбками в бассейне парка, да изредка переписываться со старыми знакомыми. — Есть новости о поимке Виньера?

Генерал покачал головой с виноватой улыбкой.

— Увы, ничего нового, самое большее, на что оказались способны мои люди, — пройти в первый мир и навести справки. Они оба там были. Сначала Виньер, потом охотник. Потом они пошли дальше, Келд его преследовал. Никаких данных о том, что он собирается нас обмануть, не имеется.

— Когда он уже это сделает? — кулаки наместника сжались, хотелось вина, но звать прислугу слишком долго, их держат подальше, чтобы меньше слышали, а потому даже колокольчик вызова порой никакого результата не даёт.

— Максимальный срок я оцениваю в полтора года, после чего он либо явится к нам с головой Виньера, либо просто погибнет сам.

— Я бы предпочёл первый вариант, а что с алхимиками?

— Все помещены под неусыпный контроль, они даже по нужде не ходят без санкции офицера охраны. Контролируют даже мастеров второй категории, кроме того, им запрещено иметь в лабораториях ингредиенты, что требуются для приготовления эликсира Самуэля.

— Это немного обнадёживает.

— В последнее время меня гложет одна мысль, чем дальше, тем больше.

— Поделитесь, генерал, — сказал наместник.

— В последние дни я занялся восполнением пробелов в знаниях, изучаю другие миры. Информации в наличии мало, но я собрал все справочники, доклады разведки, записки путешественников, даже показания беглых преступников.

— И? Что вы для себя усвоили?

— Нам следует меняться, наместник.

— Гнусная ересь, что проповедует Виньер, передалась и вам тоже?

— Это не ересь, наместник, это здравая мысль. Вокруг нас настоящий кладезь знаний. А у нас есть ключ от этого. Только у нас. Отчего мы не используем знания других?

— Я ведь вам уже объяснял. Мы защищаем свои привилегии и свой образ жизни.

— Не обязательно его менять, неужели нельзя перенять только технические новинки?

— Маззо, не заставляйте меня в вас разочаровываться. Техника не заимствуется отдельно от той среды, которая её производит. Мы, например, можем таскать из других миров какие-то единичные образцы. Например, скорострельное оружие. А теперь представьте, что мы начали их производить в больших количествах и вооружать армии, чтобы наконец-то нагнуть всех врагов Империи. Можете представить?

— Могу.

— А я не могу, понимаете, в чём дело. Даже если украсть не саму винтовку, а станок, который их производит (а он не один), нам это ничего не даст. Там настолько длинная цепочка технологий, что воссоздать её целиком мы не сможем. Начните с пороха, наши алхимики в чём-то превосходят мастеров из других миров, но этот состав они до сих пор не воссоздали. Значит, нам понадобится завод по его изготовлению, огромное здание, куча аппаратов, сырьё, которое тоже нужно доставать и, самое главное, люди, умеющие всё это делать. Как думаете, реально ли украсть или купить целый завод, перетащить его через портал, а потом ещё и нанять пару дюжин инженеров из другого мира, которые, подчёркиваю, языка не знают, деньги наши не ценят, да и вообще не горят желанием работать на нас. И всё это нужно будет сохранить в тайне.

Маззо промолчал.

— И это только специалисты, а ведь для того, чтобы завод работал, понадобится не одна сотня человек, напомню, грамотных, обученных работать с механизмами. Где мы их возьмём? Даже если оторвать от плуга несколько сотен крестьян, их придётся учить много лет. А кто поручится, что за это время им не придёт в голову крамольная мысль о свержении императора?

Наместник вздохнул и, видя, что Маззо молчит, переваривая услышанное, продолжил:

— И это, замечу, только порох. Идём дальше. Чтобы порох приносил пользу, нужно подходящее оружие. Мы пытались приспособить наше оружие, но их порох слишком мощный, в среднем в четыре-пять раз. У стандартного армейского мушкета разрывает ствол. Поэтому, для создания винтовки потребуется сталь высшей прочности. А для её получения придётся перетащить в наш мир сталеплавильный завод, на котором получают эту сталь. А для работы на нём, опять же, не хватит тех знаний, которыми пользуются наши кузнецы и плавильщики. Придётся оторвать от плуга ещё несколько сотен, а то и тысяч крестьян, которые, как вы, наверное, помните, наполняют казну своими налогами. И этих крестьян тоже придётся учить, и не одной только грамоте, образование каждого по объёму знаний будет примерно соответствовать образованию армейского офицера-артиллериста. Потом нам понадобятся прокатные станы, делающие стальной лист, станки, на которых будут сверлиться стволы с нарезами, станки, где изготавливаются гильзы патронов, капсюли и даже пули. И все они требуют многих тысяч грамотных рабочих, что трудились бы за солидную плату, производя для нас оружие.

— Но они ведь как-то пришли к этому, — заметил Маззо.

— Пришли, за двести, а то и триста лет. И заплатили за это очень высокую цену. Да, и не думайте, что мы ничего не делаем, технологии, те, что попроще, медленно, но внедряются. Мы пройдём этот отрезок истории за сто лет. Вот только, напоминаю, такое развитие несовместимо с императорской властью, несовместимо с привилегиями дворянства, хотя... вам этого не понять.

— Наместник, если вы сейчас о моём происхождении... — Маззо начал закипать.

— Остыньте, генерал, ваше происхождение меня полностью устраивает, я верю, что вы благородных кровей, но вам не понять, как это, рождаться с мыслью, что твоё предназначение — править и воевать, ничего больше. Чувствовать в себе кровь владык.

Наместник тягостно вздохнул и дотянулся рукой до колокольчика.

— Где этот чёртов слуга? Пусть принесёт вина.

— Не стоит звать прислугу, тем более что она не придёт, — раздался в со стороны входа забытый уже голос.

Наместник и генерал молча уставились на вошедшего в покои Келда, за которым шёл странный человек, одетый в одежду зелёного цвета с пятнами, которые можно было бы принять за грязь, но при внимательном рассмотрении становилось видно, что это просто цвет ткани.

— Вы... уже вернулись? — Маззо отошёл от ступора первым. — Нужно было сперва прийти ко мне в ведомство с докладом.

Слова его звучали жалко, он уже сам прекрасно понимал, что всё пошло не так, что Виньер, скорее всего, жив, что этот странный человек за спиной убийцы — прибыл из другого мира, скорее всего, он является его коллегой из аналога секретного ведомства. А ещё он понял, почему эти двое ничего не боятся, их просто не смогут арестовать и убить, скорее всего, сделать это просто некому. И Келд его не разочаровал.

— Ваша охрана могла помешать нашему разговору, поэтому пришлось... в общем, найдёте новых.

К наместнику тем временем вернулось самообладание, даже голос звучал довольно твёрдо.

— Кто вы, и по какому праву вламываетесь в покой императорского наместника?

— По праву сильного, — с нехорошей улыбкой сказал Келд, присаживаясь за стол. — Потому что, если переговоры зайдут в тупик, я убью вас и генерала, а мы с моим спутником отправимся на приём к самому императору, надеюсь, он окажется умнее.

— Где Виньер? — спросил Маззо, тоже присев за стол. Противник предлагает переговоры, и уклониться нельзя. Придётся его выслушать, слишком уж плохую альтернативу предлагают.

— В промышленном мире, куда и собирался, делится информацией с нужными людьми, с ними же согласовывает дальнейшие действия.

— Вы понимаете, чем это грозит лично вам?

— Я знаю, что алхимики из другого мира наконец-то превзошли наших, они смогли изготовить эликсир, я более не привязан ни к кому.

— Зачем вы явились? — спросил наместник, ему уже стало окончательно ясно, что время торгов прошло, сейчас ему выставят условия, а он их примет и пойдёт убеждать императора, что всё проиграно и следует сдаться.

— Предоставлю слово моему спутнику, — Келд кивнул на человека в зелёном костюме, что сидел на стуле с самого края стола. Увидев, что формальности кончились, он передвинул стул ближе и начал говорить. Язык был непонятен, но Келд переводил быстро и без запинки.

— Желаю вам всем доброго дня, надеюсь, он в самом деле будет добрым, как для вас, так и для меня. Моя фамилия Колесов, Михаил Ильич Колесов, я работаю в секретной службе своего государства и имею чин полковника. Ваши полномочия мне в общих чертах известны, но хотелось бы, чтобы и вы представились.

— Эразм Маззо, генерал, начальник секретной службы Империи, теперь уже, подозреваю, бывший.

— Не спешите подозревать, — посоветовал через Келда Колесов и повернулся к наместнику. — А вы?

— Эйнар Ундгольц, наместник этой области, родственник императора, четвёртый человек в государстве, ну и... неофициально на меня возложена функция присматривать за окнами в другие миры.

— Отлично, вы самые нужные нам люди. Особенно радует ваша неофициальная функция, именно об этом мы и будем говорить.

— Что вы хотели бы узнать?

— Каково число окон на территории Империи?

— Триста пятьдесят девять активных, сорок с периодичностью, работа зависит от времени года и восемь заведомо непроходимых, даже амулет не позволяет открыть, только особенные люди проходят через них.

Келд перевёл ответ Колесову, после чего добавил:

— Ну и ещё сорок три окна, о которых знаю я один.

— А на территории сопредельных государств?

— Двенадцать, но часть из них никому не известна, а другие они не могут открыть, поскольку не располагают амулетами.

— Отлично, прежде чем я объявлю свои условия, хотелось бы узнать, почему вы, имея в распоряжении настоящее сокровище, почти не пользовались им? Нам был известен другой такой перекрёсток, только более компактный, но те, кто им владел, собрали у себя настоящий кладезь технологий, решали судьбы мира, возможно, до сих пор их решают. А вы застыли в своём развитии. Отчего так?

— Ничего не даётся даром, полковник, — проговорил Ундгольц, недовольный тем, что приходится говорить то, что только что объяснял генералу. — Мы наблюдали, наблюдали внимательно. Почти в каждом мире и по сей день есть наблюдатель от нашего мира, об этих людях даже генерал почти ничего не знает, служба завязана целиком на Его Величество. И мы, благодаря наблюдениям, отлично знаем об изменениях, происходящих в стране, вставшей на путь прогресса. Нам дорог наш образ жизни, именно в этом причина.

— Странно, но есть куча обществ, где прогресс шёл без смены общественной формации, или же смена происходила мягко и неспешно в течение многих поколений. Впрочем, это целиком ваши проблемы, мы ни в коей мере не собираемся покушаться на ваш образ жизни. Нас интересует другое.

— Один момент, полковник, — Ундгольц примирительно поднял руки, но голос его стал жёстким. — Вы полностью уверены, что можете ставить условия? Здесь и сейчас, когда наша охрана мертва, а вы сидите рядом, мы в вашей власти. Но окончательное решение будет принимать император. Или вы планируете тем же путём вломиться во дворец?

— Наместник, — Келд при переводе даже скопировал укоризненную интонацию Колесова. — Я посчитал вас умным человеком, не стоит меня разочаровывать. Разумеется, окончательные переговоры будут с императором, и, разумеется, я не собирался давить на вас исключительно с помощью моего спутника. В десяти милях от вашего дворца стоит армия, точнее, пока один полк, две тысячи человек, нагруженных самым современным и разрушительным оружием нашего мира, и постепенно подходят новые, скоро этот полк превратится в два полка, а потом в дивизию. Вы, я думаю, знаете, на что способно наше оружие. Это не только скорострельные винтовки, у них с собой отравляющие газы, убийственные для ваших солдат и безопасные для моих, имеющих противоядие, а ещё смертельные болезни в склянках. Стоит такую склянку разбить в черте города, и через неделю он опустеет, а через пару месяцев вымрет девять из каждых десяти жителей страны. Да будет вам известно, что летательные аппараты, заряженные такими склянками, уже летают над вашим дворцом, представьте, что будет, если один из них сломается и упадёт. А наши бойцы и мы сами к болезни невосприимчивы, благодаря прививкам. Собственно, вариант с полной зачисткой территории полностью устраивал моё начальство, получить огромную страну почти без населения и с огромным количеством окон — большая удача. Я сам настоял на мирном решении вопроса, поэтому и сижу здесь. И ещё Виньер хотел этого, пришлось учесть и его пожелания.

Пока полковник говорил, наместник всё больше надувался и краснел, казалось, его хватит удар, но потом он немного расслабился, шумно выпустил воздух и, почти спокойно сказал:

— Вы меня убедили, господин полковник. Продолжайте, я слушаю ваши условия.

— Похвально, теперь слушайте. Первое, оно же главное: все имеющиеся на территории Империи окна между мирами переходят под наш контроль, полный контроль с передачей имеющихся амулетов открытия. При этом мы обещаем свободный проход граждан Империи через окна, кроме тех, что прямо или опосредованно ведут в наш мир. В виде уступки обещаю каждый такой проход согласовывать с местной властью, чтобы не выпустить должников и беглых преступников.

— Продолжайте, — наместник сглотнул и приготовился слушать ещё.

— Собственно, всё. Остальное вторично и может быть оговорено непосредственно с главой государства. Нас не интересует денежная контрибуция, тем более что войны между нами не было и, надеюсь, не будет. Также нас не интересует ваше общественное устройство, это целиком ваше дело. Есть несколько мелких условий, если хотите, я их перечислю.

— Если вас не затруднит, — мозг наместника продолжал кипеть, он составлял речь, которой будет докладывать императору о случившемся. Император — человек спокойный, но тут лучше будет стоять от него на таком расстоянии, чтобы он не смог дотянуться шпагой. Впрочем, вины наместника тут нет, правитель должен это понять.

— Так вот, кроме прочего, по территории вашей страны проедутся экспедиции наших геологов. Можете не переживать, их не интересуют обычные ресурсы. Железо, медь, золото и серебро оставьте себе. Они будут искать редкоземельные и радиоактивные металлы, то есть, то, что вам не пригодится ещё лет триста. Найденные при этом обычные рудные залежи будут обозначены для вас, считайте это арендной платой. Дальше, это уже требование Виньера, потребуется отобрать пятьсот человек из дворянской молодёжи и горожан, возрастом не старше пятнадцати лет, они будут переправлены в наш мир для обучения. Вернутся они через несколько лет, став инженерами, агрономами, учёными и врачами. Также на длительное время требуется один из алхимиков высшей категории (это требование удивило наместника, но он не мог знать, что химики столкнулись с неразрешимой проблемой при изготовлении эликсира для Келда, два вещества, которые никак не могли находиться в одном растворе, к счастью, проблему помогли решить в Мире-19), нужно будет согласовать их знания с нашими. Также нам потребуется опытный полигон, один из городов, желательно с развитым ремеслом, где будут внедряться технические новинки, а ещё сельскохозяйственный пригород, где будут внедряться новшества для крестьян. Ну, и наконец, если в вашем государстве имеются ненужные люди, бродяги, безработные или даже воры, передавайте их нам, мы избавим вас от такой публики.

— У вас всё?

— Пока да, если найдутся какие-то мелочи, сообщу после. Сколько времени займёт доклад императору и принятие решения.

— Если оно будет положительным, то пару дней.

— Постарайтесь его уговорить, мне, сказать по правде, совсем не хочется превращать цветущую страну в кладбище. Ждать мы будем неделю, если результата не будет, мы вас поторопим. На этом разрешите откланяться, — полковник встал из-за стола и в самом деле неглубоко поклонился, совсем неглубоко, только чтобы засвидетельствовать своё уважение, ни о каком признании превосходства не могло быть и речи.

Оба гостя удалились так же быстро, как и пришли, генерал и наместник некоторое время сидели молча, потом генерал попробовал что-то решить:

— В крепости, что на том берегу реки, есть телеграфный аппарат, о нём никто не знает, но...

— Вы собираетесь докладывать императору это по телеграфу? С помощью этих проклятых точек и чёрточек? — Ундгольц посмотрел на генерала безумными глазами. — Нет, только лично, только глядя в глаза. Вы смелый человек, генерал? Смелость в таком деле не помешает. Велика вероятность, что Его Величество прикажет нас тотчас вздёрнуть, невзирая на высокие чины и кровное родство. Готовы к такому?

— Готов, — сказал Маззо, в глазах его наместник не заметил и тени страха. — Но всё же буду надеяться, что император проявит благоразумие.

— Я тоже на это надеюсь, — наместник решительно встал из-за стола, немного прошёлся, разминая ноги, после чего сказал: — найдите в замке кого-нибудь живого и велите седлать коней.

Ноябрь 2021 — январь 2022.