«Забавно, наверное, слышать такое от дезертиров, которые отказались исполнять свой долг по защите гражданского населения и организации лагерей эвакуации».
К счастью, единства в рядах тяжёлой пехоты Эквестрии нет, о чём можно судить по всё тем же объявлениям по радио о том, что преступников, сбежавших из расположения своих частей вместе с бронёй и оружием, следует расстреливать на месте, а их снаряжение — возвращать на базы. Кроме того, отрядам, так и не присягнувшим новому командованию, предлагается присоединиться к «настоящим пони», прячущимся в их собственных убежищах. Из чего можно сделать вывод о крупных группах жеребцов и кобыл, которые либо подались в разбойники, либо решили вернуться к себе домой, в надежде найти родных, либо предпочли попытаться помочь гражданскому населению… или же сами попытались основать поселение.
До настоящего момента лично я никак не мог вмешаться в этот апокалиптический хаос, но как только заработают антенны радиовещания, данное положение несколько изменится. Мэйнхэттен ещё долго будет оставаться ничейной зоной, так как радиация способна убить даже тяжелобронированного пони в специальной защите (пропускающей небольшие объёмы излучения), так что если не наглеть, то никто не помешает мне в нём окопаться.
Благодаря дронам, количество которых увеличивается каждый день, бензин, бытовая техника, инструменты, генераторы, одежда, оружие и многие другие вещи свозятся в торговый центр, ставший моей личной базой, а также четвёртый мэйнхэттенский госпиталь, ставший приютом для разумных гулей (пока что их только четырнадцать, но одним из квадрокоптеров было зафиксировано, как жёлтая метка стала зелёной, но буквально через полминуты снова пожелтела, что может говорить о перспективах работы с зацикленными на одном действии зомби). К тому же благодаря наличию строительной техники, пережившей конец света практически без повреждений для себя, мы можем заняться перестройкой части города, пусть и лишь в отдалённой перспективе, так как сперва необходимо собрать всё сколько-нибудь полезное, попутно устанавливая орудия ПВО.
«Нужно не забыть записать выражения морд тех, кто первыми увидят возведение крепости на руинах».
Возвращаясь к теме заражённых радиацией городов: так как не только Мэйнхэттен подвергся атаке, то сейчас в Эквестрии множество областей, которые недоступны для пони. И если тот же Кантерлот недоступен и для меня, то вот в Понивилль можно отправить группу разведчиков, чтобы, во-первых, собрать оборудование и ценности, которые можно использовать для восстановления-укрепления, во-вторых, организовать оборону в домах, чтобы прибывшие мародёры-бандиты не смогли устроить своё логово в удобном месте. Если память меня не подводит, что случается не столь уж часто после моего становления ИИ, то в какой-то период времени этот маленький городок, имеющий историческую и культурную ценность, должен оказаться разгромленным кучкой аморальных личностей.
«А ещё где-то через двести лет там может появиться Героиня Пустоши компактной модификации. Впрочем, ждать её пришествия, чтобы начать реставрацию общества, как минимум глупо. Хм… Следует собрать дронов-уборщиков, которые смогут как собирать ценности, так и разбирать завалы», — отправляю задание Технику, чтобы он разработал несколько вариантов подходящих платформ.
Как управлять дронами в разных городах? Самое банальное, что приходит мне в процессор — создать ретрансляторы, которые будут как передавать вещание моих радиостанций, так и служить для лучшей коммуникации.
Но всё это — планы на далёкую перспективу…
…
Совещание наконец-то подошло к концу, и пони, поднимаясь из-за стола, потягиваясь и зевая, негромко переговариваясь между собой, обсуждая ближайшие планы, потянулись к выходу. Однако же не все они торопились в столовую или к близким, а были и те, кто хотели обсудить нечто важное лично для себя, здесь и сейчас.
— Флешмоб, постой, — учитель математики нагнал свою коллегу, обогнал её и встал мордой к пегаске, тем самым преградив ей путь. — Нам нужно поговорить.
— Мы уже говорим, — вздохнула летунья, кивнув Строуберри, чтобы не ждала её.
— Нам нужно поговорить о… нас, — смешавшись под холодным взглядом подруги, начавший свою речь уверенно жеребец последнее слово и вовсе промямлил.
— Флуд, я не знаю, чего ты там себе надумал, но «нас» нет, не было, и не будет, — прикрыв глаза, отчеканила каждое слово учитель физической культуры. — Это всё?
— Но я думал… — попытался ещё раз вернуться к теме единорог.
— Ты умеешь думать? — ядовито уточнила зелёная пегаска, вскидывая брови. — Что-то непохоже. Флуд, мне не нужна замена Лайтфута… Понимаешь? Нашего жеребёнка я воспитаю сама, без помощи кого-то там… Так что — забудь и отстань.
Произнеся последние слова, Флешмоб скользнула мимо единорога, попутно толкнув его в бок, а затем скрылась за дверью.
— Я с ней поговорю, — пробормотала Оникс, поднимаясь из-за стола, за которым осталась сидеть только Винил, разглядывающая стопку исписанных мелким подчерком листов. — Тебе что-нибудь принести?
— Морковную соломку… разве что, — отозвалась Скретч. — И луковых колечек…
— Хорошо, — произнеся это, чёрная единорожка подошла к выходу, бросила взгляд на потерянного жеребца, но не стала ничего ему предъявлять.
Прошло ещё несколько минут, прежде чем диджейка осталась одна, а со стороны потолка прозвучал ровный механический голос:
— Утвердительное заявление: ты хорошо справилась, младший администратор.
— Ещё бы я провалилась, — Винил потёрла мордочку передними копытцами. — Три вечера кряду изучала планы этого совещания. Как ты умудряешься столько всего предусмотреть?
— Констатация факта: я — машина, — с тенью насмешки заявил Крестоносец.
— Ты — читер, — буркнула Скретч. — И раз ты такой умный, то составляй график занятий для жеребят и подростков.
— Снисходительное заявление: план уже готов в трёх вариантах и отправлен на пип-бак, — отозвались динамики стойла.
— Тогда где… — начала говорить белая единорожка, но тут её передняя нога ощутила характерную вибрацию устройства, что вызвало довольную улыбку. — Крестик, я тебя люблю.
— Уточняющий вопрос: младший администратор хочет стать супругой этой машины? — в голосе ИИ отчётливо ощущалось веселье.
— М-м-м, — состроила задумчивую мордочку диджейка. — Может быть… как-нибудь потом. Скажи лучше, ты следишь за Флудом?
— Утвердительное заявление: я слежу за каждым пони стойла, — без промедлений сказал Крестоносец.
— Извращенец, — припечатала собеседника Винил. — Впрочем, неважно. Оставлю это на твоей совести. Проконтролируй, чтобы он не совершил какой-нибудь глупости… Хорошо?
— Утвердительное заявление: я объективов камер с него не спущу.
* * *
— Приветствую вас, дети мои! — бодрый, чуть хриплый голос донёсся из динамика радиоприёмника. — Наступил шестьдесят первый день апокалипсиса, но диджей Пон Три по прежнему с вами и продолжает делиться самыми актуальными новостями. Итак, начнём с прогноза погоды: над Эквестрией облачно… как и вчера, и за месяц до этого, и вообще с тех пор, как пегасы закрыли небо. Эй, крылатые жеребцы и кобылки, я за что налоги плачу?! Вы определённо не выполняете свою работу. Ну да ладно: Селестия вам судья. Продолжим наш погодный обзор: Кантерлот по-прежнему утопает в розовом тумане, который вроде бы прибило к земле вчера вечером, но сегодня он опять закрыл собой всё, кроме вершин домов и части дворца. Не уверен, но в часы прояснения, кажется, я видел там кого-то двигающегося. Хотел бы сказать «живого», но те, кто слушают меня хотя бы пару дней, наверняка уже знают о разгуливающей по старушке Эквестрии нежити.
Голос оратора прервался звуком бульканья чего-то наливаемого из бутылки, после чего раздался звук глотков, смачная отрыжка и смущённый хмык.
— Продолжаем нашу обзорную экскурсию, дети мои: фронт радиоактивных дождей продолжает смещаться на юг от Кантерлота, так что всем выжившим в этой области рекомендую обзавестись свинцовыми зонтиками и сапогами, если вы не хотите заработать особо злокачественный насморк, — дробный стук по чему-то деревянному прервал монолог, а затем голос стал серьёзным: — Мне тут напоминают, что я должен сообщить о неожиданном, ради разнообразия — приятном происшествии: в Мэйнхэттене появились ещё шесть (!) станций радиовещания, которые охватывают все прилегающие области. Эти бессовестные конкуренты, отнимающие у меня аудиторию, называются «Верность-ФМ», «Смех-ФМ», «Доброта», «Щедрость», «Честность» и «Дружба»… Вы не поверите, но тоже «ФМ»! Эти бесчестные, безнравственные, эгоистичные существа проигрывают мелодии разных композиторов, некоторых из которых я даже не слышал! А ещё рассказывают о том, где можно найти еду, как добыть не заражённую радиацией воду, как сделать костюм, защищающий от большей части излучений, где укрыться от радиоактивных дождей… Самое же главное, что дикторами используются голоса министерских кобыл! Какими они были в молодости… Хе-хе-хе… Уж поверьте старику Пону: я точно это знаю. Так что, дети мои, коли у вас нет музыкального вкуса, ну или много времени, которое не на что больше потратить, ловите одну из волн «Фальшивых Элементов Гармонии» и слушайте информацию, которая может спасти ваши жизни.
Отключив радио, Беркут, стоявший на крыше одной из Мэйнхэттенских многоэтажек, посмотрел на небольшую колонну из фургонов, петляющих по улочкам между машин. Транспортными средствами управляли… роботы, которые были очень похожи на тех, что были уничтожены им на равнине.
«Разумные гули, роботы, новые радиостанции, на которых… хе-хе… ради разнообразия выдают не разведывательную информацию, за которую военные были бы готовы голову этому диджею открутить, а сведения о способах выживания», — покачав головой, пегас прыгнул вниз, расправил крылья и полетел прочь от города, в котором ему больше нечего было делать (радиоуправляемые квадрокоптеры сами справились с тем, чтобы запереть большую часть диких зомби в подвалах и ангарах, ну, а с автоматическими турелями им ещё только предстояло разобраться).
Этому болтуну с радио, который едва ли не первым стал говорить что-то полезное, следовало отдать должное: ни одна из образующихся в Эквестрии фракций не получала от него информацию, способную дать преимущество в стратегическом плане. Даже о том, что в Мэйнхэттене образовалось поселение разумных зомби, он умолчал, да и о шныряющих тут и там роботах тоже наверняка знал. Впрочем, о его целях оставалось только догадываться… Только вот делать это будет уже кто-то другой.
…
Долетев до шоссе, которое огибало город широкой дугой, Беркут отдал команду своей броне на форматирование всех настроек, а затем и на начало процедуры снятия. Спустя десять минут сдавленных ругательств и кряхтения летун снял с себя последний элемент экипировки, расправил крылья, красующиеся проплешинами, после чего обозрел скатавшуюся, грязную шёрстку своими водянистыми глазами.
— Красавец… хоть в могилу клади, — невесело рассмеялся жеребец, почти физически ощущая, как волна за волной накатывает безумие, грозящее превратить его в безмозглую тварь, только и жаждущую, что полакомиться плотью живых. — Нет-нет-нет… Ещё рано.
Не без труда отодвинув канализационный люк, пегас покидал в него свои доспехи, а затем задвинул его обратно. Он долго наблюдал и сумел вычислить приблизительное место расположения хозяев роботов… да и видел летающие вокруг «игрушки», которые наблюдали за ним. Так что можно было не сомневаться, что его имущество попадёт в нужные копыта.
Оставалось только одно: при помощи ремней закрепить на груди гранату и включить таймер. Когда же и с этим было покончено… Беркут побежал, не сдерживая себя от крика, смеха, радостного и безумного воя.
— Как давно я здесь не был: упаду на траву; гляну в ясное небо и пойму, что живу… — передние ноги запнулись о кочку, и жеребец покатился по сухой, жёлтой траве, перекатился на спину, а затем уставился в сплошной облачный покров своим невидящим взором. — Мама, папа, братишка, Муни… я иду… Подождите ещё чуть-чуть. Принцесса… пожалуйста… не считайте меня дезертиром… Просто я… очень устал.
Облака в небе плыли, образуя причудливые фигуры: вот пара пегасов, жеребец и кобыла, обнявшись, сидят на пороге дома в облачном городе; вот жеребёнок, нацепивший на себя слишком большую для него форму, с умилительно-серьёзным выражением мордочки чеканит шаг; вот молодая кобылка с забавными пушистыми кисточками на ушах расправляет перепончатые крылья и, нежно улыбаясь, раскидывает передние ноги для объятий…
Таймер отсчитал последние секунды и яркая вспышка поглотила тело стремительно теряющего разум гуля. А затем вновь наступила тишина.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Находки машины
Странный подарок — броня пегаса-разведчика: защита неплохая, но из-за необходимости снижать нагрузку на крылья — тонкая и не способная держать попадания сколь-нибудь крупнокалиберного оружия; ресурс боезапаса, не слишком большой из-за всё того же лимита на вес, полностью исчерпан; аккумуляторы, благодаря которым работает встроенный коммуникатор, как и другие системы, дублирующие функции пип-бака, на последнем издыхании. Однако же при всём этом целостность систем составляет девяносто два процента, что позволяет использовать данный образец вооружения в боестолкновениях после перезарядки и минимального ремонта. Впрочем, главная ценность данного подарка заключается не в том, что я получил возможность экипировать одного пегаса по последнему слову военной техники, и даже не в том, что пусть и в кустарных условиях, но у меня есть возможность наладить производство аналогов данного снаряжения, а в том… что Беркут, как звали пегаса, перед своим самоубийством оставил карту Мэйнхэттена, которую составил после подробной разведки (сделав ряд пометок).
…
Лишённые окон, обугленные каменные здания, словно тянущиеся к небу надгробия; частично обрушенные линии монорельсовых железных дорог, продолжающие возвышаться над городом на толстых опорах; столбы зелёного огня, не утухающие даже спустя месяцы после падения бомб, окружённые оплавленными, будто восковые свечи домами… и на фоне этого — лишь слегка повреждённый небоскрёб МЧН, окружённый сиянием защитного поля. Впрочем, были в городе и почти целые районы, которые будто бы и вовсе не подвергались обстрелу, но и их жители не избежали незавидной участи, попав под сильнейший радиационный фон.
