Предсказать прошлое

— Зачем? Здесь холмистая территория, то, что не впитается, то стечет.

— То, что не впитается, стечет вместе с размокшим плодородным слоем, — я прекрасно знала то, о чем говорила, я эту тему на зачете только с третьего раза сдала, профессор — зверь, требовал не только знания, но и полного понимания следствий и последствий.

— Если вся поступающая влага не будет впитываться в почву, то добьетесь только ирригационной эрозии.

Жак тяжело вздохнул, принимая свое поражение, и уже не таясь, вернул кошелек с монетами Сорелу.

— Хм, — раздалось от Бийо. — Может, Вы еще скажете, как этого избежать?

— Конечно, — улыбнулась я его заинтересованности. — Есть специальное математическое выражение, проинтегрировав которое можно получить слой необходимой впитываемой влаги за определенное время.

Люка коротко улыбнулся, и хитро глянув в сторону Лебрена, сказал:

— Обязательно запомню.

— Буду рада помочь.

— Маркиз ДеБюси, где Вам удалось найти такое сокровище? — Настолько же длинной фразы от него, наверное, никто никогда не слышал, так как на него теперь смотрели с таким же интересом исследователей, как на меня первые дни пребывания в этом месте.

Но Жаку удалось справиться с удивлением, и он уже весело и с небольшой долей таинственности, заявил:

— Подарок небес.

— Не иначе, — тихо шепнул Тристан.

Несмотря на все предшествующие эмоциональные горки, день мне понравился. Чистое осеннее небо, свежий воздух, зеленые холмы, отличная компания и любимое занятие. Впервые я почувствовала себя по-настоящему полезной и нужной не только для кого-то конкретного, но и для большого числа других людей. Если фермеры сначала смотрели на меня как на самодура, то вникнув в смысл моих действий, напоминали первоклассников на их первом в жизни уроке первого сентября. Жадно следя за моими, по-прежнему укутанными в перчатки, руками и запоминая мои комментарии к уже сделанному.

Я ни капли не сомневалась, что Лебрен все слышал и видел, но было заметно, что учитель его интересует больше, чем урок. Иногда это заставляло меня сбиваться и даже заикаться, но я изо всех сил старалась выглядеть равнодушно. Жака больше интересовала наша парочка. Он, отойдя подальше, чтобы выпасть из поля зрения Тристана, со стороны наблюдал за нами, как будто в театре. Что ж сделаешь, каждый развлекается, как может. И только Сорелу и Бийо было совершенно наплевать на кипящие вокруг страсти, они учились. И вообще, напоминали студентов на полевой практике, не только следя за моими действиями, но и пробуя повторить увиденное. Пару раз, направив их движения и пояснив, почему так, а не иначе, осталась довольной их прилежанием.

Но все хорошее, как известно, быстро заканчивается, и мои маленькие каникулы тоже подошли к концу. Принимая во внимание недавние события, Лебрен и Бийо перед тем, как откланяться, проводили нас до поместья. К моему великому сожалению, они отказались от предложения присоединиться к ужину, обосновав занятостью, ведь на завтра назначена охота и прием.

Я уставшая, но довольная направилась к Матушке Эмме на вечернее чаепитие. Поприветствовав всех присутствующих, уютно устроилась у очага с чашечкой травяного чая, слушая последние новости. Оказалось, что не только у меня день был насыщен работой, Лола, очень серьезно восприняв опасность, гоняла рабочих весь день. Те скакали по этажам как сайгаки, то принося, то унося кучу нужных и ненужных вещей. И что за все это время она позволила себе только пару минут отдыха на кухне за чашечкой чая.

— Конечно, это в ее духе, но где она сейчас?

На мой вопрос Матушка отмахнулась, мол, дворецкий записку принес от управляющего, тот ее, куда-то на двор позвал посмотреть какие-то оконные решетки. Вот и когда только успевает? Только что приехал, а уже в курсе поставок и не мог обойтись без того, чтобы с Лолой повидаться.

— Так получается, что мы разминулись, и она только что ушла?

— Нет, уже минут десять назад.

Я чуть не захлебнулась глотком чая. Десять минут назад мы еще были в пути, а значит, написать девушке Сорел ничего не мог. Я вскочила со стула, роняя чашку и разливая остатки отвара по чистому полу, бросилась вон из кухни.

— Что случилось? — раздался мне в спину голос Матушки Эммы.

— Карл!!! — вопила я так громко, как могла, выскакивая в холл. — Карл!!!

Пока быстрые шаги приближались к балкону второго этажа, меня начала бить нервная дрожь. Истерика стерла последние остатки разумной последовательности мысли. Я так даже на дороге с бандитами не боялась как сейчас. Видимо, мой вид соответствовал внутреннему состоянию, так как Карл с тревогой глядя на меня спросил:

— Что с Вами?

— Не со мной, — проскрежетала я, сорванным голосом.

Он словно посерел весь от моих слов, сразу догадавшись, за кого я могу так переживать.

— Матушка Эмма сказала, что она получила записку, якобы от Вас, и пошла, смотреть какие-то решетки. Куда ее могли позвать?

— К конюшне, — на бегу ответил он, перепрыгивая через две — три ступеньки.

Не дожидаясь, когда он меня нагонит, и уже не заботясь о собственной безопасности, хоть и мелькнула мысль, что это приманка для меня, бросилась к двери черного выхода, которая вела на задний двор.

— Лолочка! Лолочка! Пусть все будет хорошо! — как молитву шептала я, на бегу глотая слезы паники.

Карл меня обогнал еще на ступеньках из поместья, чему удивляться, он быстрее, да и ему не мешали тяжелые юбки, которые даже поднятые спереди, затрудняли движения. Но подгоняемая ужасом от происходящего, забежала в конюшню всего на пару секунд позднее Карла, от увиденного сердце екнуло, и казалось, даже остановилось на мгновение.

Мельтешение в центре помещения меня сейчас практически не трогало. Там, кроме спины Сорела и чьей-то сжатой в его руке шеи, разобрать было сложно, да и меня это мало волновало. Больше всего меня пугал, невидящий оцепенелый взгляд голубых глаз. Лола, сжавшись комочком в углу одного из пустых стойл, смотрела в пространство застывшим взглядом, и беззвучно шевеля губами, не обращала внимания ни на кого из нас. Из-под задранной юбки выглядывала расцарапанная нога, верх платья, разодранный в клочья, держался на месте только благодаря, сведенным судорогой тоненьким пальчикам хозяйки. Растрепанные волосы, искусанные в кровь губы, ссадины по всему лицу и синие следы от пальцев на тоненькой шее.

На негнущихся ногах подошла ближе, по пути обходя Сорела, матерящего уже бессознательного парня. И ни капельки жалости к полутрупу не испытала, поглощенная пустотой в выражении лица моей подруги. Присев рядом, я попробовала на глаз определить наличие серьезных ран, угрожающих ее жизни. Жаль только, что отсутствие смертельных повреждений не гарантирует, что с ней все будет в порядке.

— Лолочка! — тихо позвала я осипшим голосом.

Никакой реакции не последовало. Не отреагировала она и на появление еще большего количества людей в конюшне. Видимо, привлеченные моими воплями, сюда сбежались практически все, кто жил в поместье. Краем уха слышала вздохи и ахи, а кто-то очень смелый попытался оттащить, не подающего признаки сознания, парня от разъяренного Карла. Глупо было соваться, они это тоже поняли, судя по увеличению стонущих участников.

— Матушка Эмма, — позвала я, не отрывая глаз от измученного личика Лолы, догадываясь, что никакое происшествие не пройдет мимо кухарки — Ей бы чего успокоительного выпить.

— Сейчас отправлю кого-нибудь, — раздался ее голос за моей спиной.

— Лола! — снова попыталась я дозваться до девушки. — Не пугай меня так, милая. Лолочка, солнышко.

Я уже откровенно плакала, напуганная ее отсутствующим видом. Проведя по ее лицу ладонью, убирая в сторону выбившиеся волосы, в попытке стереть мокрые дорожки с ее щек, а другой рукой вытирала свое лицо. На коленях подползла ближе и прижала ее ледяное тело к себе, гладя по голове и зовя ее по имени. Время шло медленно и тягуче, но никакой реакции от нее я так и не добилась. Принесенный отвар так и остался нетронутым. Единственно, что изменилось за это время так это то, что за моей спиной поредели голоса, и прекратилось рычание разгневанного медведя. Рядом раздались тяжелые шаги.

— Лола! — позвал хриплый голос Карла.

Она никак не выказала, что заметила его приближение, я всхлипнула.

— Он...что-нибудь...успел ей сделать? — с трудом выдавливая из себя слова, спросил Сорел.

— Я не знаю, — прорыдала я. — Она ни на что не реагирует и не смотрит даже.

Меня мягко отстранили и перехвалили безвольную Лолу.

Карл мягко встряхнув ее, и резко крикнул:

— Лола!

Она дернулась и затравленно уставилась на мужчину, растерянно оглядываясь и мелко дрожа.

— Все хорошо, слышишь? — попытался он достучаться до ее сознания. Но паника, загнанного в угол зверя, сильней разумного начала человека. Она стала биться в его руках, в попытке освободиться.

— Лола! — с тоской в голосе позвал он вновь.

За этим было невыносимо наблюдать. Лола кусалась, царапалась и била его маленькими кулачками, пока Карл бессильно терпел ее истерику и сжимал кулаки с окровавленными костяшками. Успокаивало только то, что она больше не напоминает застывшую куклу, надеюсь, что это хороший признак. Спустя время она выдохлась и, рыдая, обвисла на Сореле. Протянув ладонь, погладила ее по голове и передала в руки Карла кувшинчик с успокаивающим настоем. Он благодарно кивнул и заставил ее сделать несколько глотков.

— Все хорошо! — шепнул он, и, подхватив девушку на руки, направился к выходу из конюшни.

Я плелась следом, активно прикладываясь к кувшинчику, опустошая его большими глотками.

В холле Карл растерянно остановился, решая куда лучше отнести Лолу.

— Давай ко мне в комнату. Благодаря ее стараниям, там сейчас самое безопасное место в доме. Пока все это не закончится, она будет жить со мной, — решила я его дилемму, за что получила благодарный взгляд.

Он взлетел по ступенькам с такой скоростью, с которой я обычно по ним спускаюсь, и это с дополнительным весом на руках, в целую девушку. С трудом поспевая за ним, обогнала на последних шагах, чтобы распахнуть дверь и приподнять одеяло. Когда Лола была водружена на место и укутана в одеяло, как в кокон. Карл, подумав мгновение, вышел. И куда это он собрался в такой момент?

Выбросив из головы все лишнее, пристроилась рядом с девушкой, пытаясь помочь ей согреться своим теплом.

— Лолочка, ты меня слышишь? — решилась заговорить я.

К моему величайшему облегчению, она кивнула, все так же продолжая мелко дрожать.

— Он...

Вот как спросить-то ее об этом, черт возьми? Еще раз набрала побольше воздуха.

— Он...

Язык не поворачивался. А ведь именно мне надо спросить, не Сорелу же. С ним, я уверена, она говорить на эту тему не станет, а знать нам надо, чтобы знать, как помочь.

— Лола, он...

Что ж я такая косноязычная-то! Никогда этим не страдала, а тут, когда необходимо выдавить из себя пару слов, как онемела. Я даже не знаю, как сформулировать вопрос, чтобы не напугать, или не расстроить еще больше, и уж тем более не спровоцировать новую волну истерики. К сожалению, мягче никак не скажешь. К моему величайшему облегчению, она не стала дожидаться вопроса, и отрицательно покачала головой. Я протяжно выдохнула.

— Хорошо, значит, ничего непоправимого не случилось, — поглаживая ее по голове, заключила я.

Спустя пару минут вернулся Сорел, держа в руках бутылку, и что-то мне подсказывало, что это совсем не лимонад.

— Одеяло согреться не поможет, — начал он. — Это внутреннее, вот изнутри греть и будем.

Плеснув в стакан пару глотков чего-то резко пахнущего, сунул это под нос Лоле.

— Выпей, — приказным тоном. Наверное, это правильно, как-то сразу настраивает на нужный лад, слезливые просьбы сейчас были бы только во вред.

Лола без сопротивления проглотила выданное и, сморщив носик, закашлялась. Пока она приходила в себя после ударной дозы алкоголя, Карл тоскливым взглядом посмотрел на меня. Не став мучить и без того переживающего мужчину, едва уловимым движением покачала головой. Сорел прикрыл глаза, и напряжение медленно отпустило его.

Теплое одеяло, сильный стресс и бренди сделали свое дело, и Лола мирно уснула.

— Он не мог действовать один, — вдруг сказал Карл, приглушая голос, чтобы не разбудить девушку.

Я заинтересовано подняла глаза.

— Эта сволочь писать не умеет.

— Тостивинт?

— Утверждает, что письмо взял со стола с распоряжениями. Сейчас узнать, правда, это или нет, невозможно.

— Вот мы опять там, откуда и начали путь — нигде, — расстроилась я. — Взглянуть бы на само письмо, ведь здесь очень мало людей, умеющих держать перо, а значит, есть возможность узнать написавшего по почерку.

— А если тот, кого мы ищем, скрывает свое умение.

— Тогда мы снова в заднице.

На меня укоризненно посмотрели, и я даже хотела было извиниться за грубость, но Сорел опередил:

— Верно сказано.

— Думаю, откажусь от завтрашней охоты, — немного помолчав, приняла я решение. — Не могу оставить ее одну в таком разобранном состоянии.

Очень жаль, конечно, ведь это был бы целый день с Тристаном. Да еще там будет эта... Как там ее? Джустин.

— Не придется отказываться, — успокоил меня он. — Она как ваша личная горничная должна будет поехать с Вами, ведь по идее, такие мероприятия длятся пару дней. Я поеду по делам к Бийо, так что при Вашем с Жаком отсутствии, сам присмотрю, чтобы все было хорошо.

— Хорошо. Кстати насчет Жака... — аккуратно поднимаясь, пошла к двери. — Кому-то придется заплатить за мои нервы и седые волосы.

Дверь в комнату маркиза я открывала пинком. Ничего удивительного, что он умудрился прозевать такие события, которые взбудоражили остальных обитателей поместья. Он, попивая красное вино, мило беседовал с Полем. Конечно, ему сейчас ни до кого дела нет. Участники тет-а-тет обернулись на звук ударившейся о стену двери. Их вытянутые лица, к сожалению, невозможно увековечить в веках для потомков, так как смотрели они на мой потрепанный вид глазами ленивца в крайней степени удивления. Немудрено, измятая, засыпанная соломой, уставшая, зареванная и злая как тысяча чертей.

— Поль, ты останешься послушать или благоразумно удалишься, дабы сохранить слуховой аппарат, — совершенно спокойным голосом, который не соответствовал кровожадному взгляду, спросила я гостя.

— Пожалуй, останусь, кто-то же должен будет потом трупы прятать.

— А ты оптимист, — саркастически заметила я. — неужто, правда, думаешь, что от него что-то останется?

Жак нахмурился.

— И по какой причине я впал в немилость?

— С чего бы начать? — сделала я вид, что серьезно задумалась. — Может с того, что когда ты мне предлагал остаться, не упомянул, что этот твой домашний театрик кишит желающими испить чьей-то кровушки?

— В доме ты в полной безопасности, — заявил он.

— Уверен? — тихо и вкрадчиво. — Откуда такие гарантии?

— Хм... — окинув меня взглядом, наконец, догадался спросить. — А что-то случилось?

— Случилось, — а потом, резко наступая на него, заорала так, что бокалы на столе зазвенели. — Эта крыса решила действовать через близких мне людей. Эта тварь взялась за мою Лолу.