— Змий, я должен признаться...
— Ни к чему, — темный лорд подхватил Габриэля на руки и быстрым шагом направился к выходу, чтобы побыстрее оказаться наверху, в их уютной спальне.
Чтобы наконец стянуть с сати одежду. Усмирить гнев, ублажить тщеславие, что получил бесценную игрушку, которая так долго крутила твоим норовом и усмиряла от проявления лишних эмоций.
Демон аккуратно начал снимать с юноши одежду еще в коридоре. И когда они добрались до спальни, ангел был уже совершенно голый. Его волосы светом рассыпались по плечам. Его кожа, гладкая и излучающая сияние источника, манила понежить. Его тонкое тело...
Габриэль внезапно вырвался из рук темного лорда и побежал. Он сам не сознавал, почему поддался глупому порыву. Сознание того, что опять начнутся бесконечные ночи боли, что иллюзия есть правда, заставляли сати действовать. Сопротивляться. Делать фатальные ошибки, потому что инстинкт самозащиты сильнее страха наказания.
Ангел молнией слетел по мраморной лестнице, рванул через полупустые залы дома к галереям с сотнями равнодушных к реальной жизни картин. А очнулся лишь в оранжерее — в полнейшем мраке с гулко бьющимся сердцем.
Ноги Габриэля подкосились. Юноша упал на колени на дорожку, покрытую разноцветной галькой. И беззвучно зарыдал, закрывая лицо руками.
"Что ты наделал? — шептал разум. — Ты влюбился в чудовище. Бессердечное и бездушное, с ледяным сердцем, наслаждающееся страданиями. Играющее, но не способное ответить на твои чувства. Он считает тебя игрушкой. И однажды, когда ты надоешь, сломает. Уничтожит, как делают со всеми сати".
— Габриэль. — имя, произнесенное с тихим негодованием. — Значит, все же бегство? Похоже, урок не научил тебя повиновению. Ты начинаешь меня раздражать. А я не люблю, когда злюсь. Когда сознаю, что ты мыслишь себе хоть одну возможность бегства.
Ангела швырнуло вверх черным потоком, почти под стеклянный высокий потолок. А потом тело стянуло огнем: от плечей до щиколоток.
— Неужели нельзя было просто сдаться? — вытянутые, пылающие алым огнем огромные глаза дракона смотрели прямо в лицо сати, и тот не отводил взгляда, как другие ангелы, убитые Змием.
— Ты чудовище! — констатация факта звучала, как пощечина. — Ты владеешь лишь моим телом. Источником! Ты можешь весь мир превратить в вран. Мне все равно.
— Все равно? Ах, мой маленький принц, какой же ты патетичный. Мне нравится, когда ты начинаешь говорить глупости и втирать мне мозги. — Змий окончательно растопил тьму, скрывающую его истинный облик, и Габриэль закричал от нахлынувшего на него ужаса.
Да, юноша видел раньше дракона лишь в частичной трансформации. Да, он боялся его в минуты гнева и полностью подчинялся в часы страсти. Но теперь...
Описать то, что никто и никогда не узрит? Познать движение хаоса...
К счастью, мы далеки от этого. Наши представления ограничены рамками ложного зрения. Наша реальность — массовое, коллективное создание определенной реальности.
А хаос — начало. ТЬМА! У которой форма способна быть водой, залитой в определенный сосуд. Или энергией, преобразовавшейся в материю.
Материальность зла впечатляла. Она отражалась в каждом предмете, а если бы здесь были и другие существа, то открыла бы их сокрытые темные тайны.
— Отпусти! Отпусти! — Габриэль мухой забился в лапах дракона. А тот лишь еще сильнее скрутил жгутом одного из своих отростков — главное причинить страдание, но не повредить игрушке.
— Ты будешь мне послушен?
— Иди ты ко всем... — юноша не закончил, так как конец отростка ударил болезненно по щеке.
— Неправильный ответ. Опять. Еще раз повторяю — ты намерен подчиняться?
— Нет, — губы, красные розы, стойко солгали. Он сломает тебя, завыл ветер, когда лапа демона от злости разбила стекло оранжереи и прямо на цветники посыпались осколки.
— Блядь! Ты что, добиваешься, чтобы я тебя в растение превратил?
— Делай, что хочешь, я больше не люблю тебя. — Габриэль лгал с такой яростью, с таким отчаянием, что его слезы от боли, причиняемой отростком, еще сильнее злили граана.
Пусть! Ведь тебе, мой Змий, хотелось пить от источника. Ты теперь добиваешься взаимности? Ты...
— Плевать! Не люби, — демон внезапно изменился, отступила тьма, пришел прежний, человеческий образ. И объятия. Жарким огнем руки Змия обнимали ангела, его губы впились в губы барахтающегося Габриэля, растопляя сопротивление сладостью.
Если бы только злоба, гнев, но не ласка! Ангел никогда бы не сдался. Он до последнего сопротивлялся поцелуям, что кружили голову. Его тело, предательское тело — желало Змия, несмотря на страх, на опасность.
Ходить по лезвию ножа, сдаваться не сдаваясь.
Язык темного лорда проник внутрь, облизал плотно сжатые зубы. Толкнулся внутрь, в то время как руки опустились ниже линии талии и сжали ягодицы, привлекая юношу к себе. Возбуждение. Острое, жалящее пронзило каналы в спине.
Ангел инстинктивно потянулся к Змию. Хотя мозг его продолжал кричать не подчиняться. И приводил тысячи доводов о мерзости этих объятий.
Темный лорд в это время извилистой змеей опустился на колени и, глянув вверх лукавыми горящими зелеными глазами, начал облизывать головку члена своего сати. Его пальцы пробегали лапками паука по коже наливающегося кровью древка. Его губы терлись горячим медом, лишая последних обрывков памяти.
Колени Габриэля задрожали. А в голове всплыла фраза дракона, произнесенная еще в комнате с магическим коллектором. Что значит рай для вранской твари? Видел ли Змий свободу неба, ощущал ли ветер в своих волосах, как когда-то ангел рядом с Малалом?
Понимает ли он? Юноша застонал от волн удовольствия, прокатывающихся по телу.
— Небеса! Нет... Не надооооооо!
Камни впиваются в пятки, мешается с движениями демона разгорающееся светом зерцало. Кровь закипает. И да, пусть дракон сделает то, что хотел. Даже если потом придется пожалеть в миллионный раз.
Пальцы ангела погрузились в пышную черную шевелюру. Еще, оближи вот так. Ты сводишь с ума! С того вечера, с той ночи в отеле, мой граан.
Габриэль изогнулся в крепких руках, застонал. Вспышка оргазма ярким всплеском прошла по ногам, принося в них окончательную слабость и одно единственное желание — отдаться дорогому, такому восхитительному хищнику.
Но Змий отстранился и совершенно неожиданно отпустил сати. А потом стянул с себя длинный камзол и накинул на плечи ангела.
— Значит, не любишь меня? — спросил, возвышаясь над Габриэлем скалой льда.
Юноша, еще не пришедший в себя, что-то забормотал, попытался опереться на демона, но тот сделал шаг назад и нахмурился. Губы его стали тонкой линией равнодушия.
— Я тоже тебя не люблю. — холод и мрак в каждом движении. — Ты мой раб. А рабы хозяев не выбирают. И ты мне перестал быть интересным. Зато твой брат... — злобный прищур.
Габриэль сразу очнулся, и крылья его забились нервной радугой за спиной.
— Мой брат?
— Ты рисковал не из альтруизма, мой маленький сати. — Змий еще больше отступил в тень, а затем выдал с яростью. — Ты любишь своего крылатого дружка! И кровью готов заплатить за его свободу. Что же, я тебе помогу. Ты свободен в пределах моего дома. Ты получишь личные покои...
-Змий, не надо...
— И я тебя не трону больше. Ты будешь жить, как в сказке, как в раю. Но за твои ночи отработает Микаэль.
— Нет! — вопль, хватание тьмы. Габриэль хотел удержать граана, но успел лишь касанием дотронуться до его горячей ладони, и вот уже остался один. А мерзавец растворился в пространстве, не оставив выбора.
И лишь огнем горели гормоны, впрыснутые в тело. Юношу ожидали адские муки.
Часть вторая
Проща(е)ние
15
Иногда пробуждение приносит одни страдания. И хочется вновь закрыть глаза и не открывать больше никогда. Особенно, если ты просыпаешься во вране.
Габриэль приподнялся на локте, вглядываясь в полумглу хмурого летнего утра. Ночью над Маатом прошла гроза. В окна стучал ладошками дождь, в небе злились молнии и гремели раскаты грома. Но даже в шуме стихии юноша слышал и знал, что в этот поздний час происходит в спальне Змия.
Уже две недели прошло с того момента, как демон оставил ангела в оранжерее с разбитой вдребезги душой. Тогда Габриэль бросился догонять чудовище. Он за короткий промежуток времени добрался до спальни, он пытался попасть внутрь. Но двери были закрыты. Юноша стучал. Юноша умолял Змия выйти поговорить. Бесполезно. Ангелу в ответ звучало гробовое молчание.
Габриэль бессильно упал обратно на подушки. Гроза ушла, но до сих пор в ушах стоят крики отчаяния.
И вставать так тяжело, словно на шее, на запястьях висит невыносимая тяжесть. Ах да, печати и удавка.
— Мой господин проснулся? — в дверях появился Суул, мелкий бес, приставленный теперь к юноше служкой и соглядатаем. — Я принес вам одежду. Давайте помогу. Нет-нет, не надо босыми ногами на пол. Вы простудитесь. Граан будет недоволен. — слуга быстрым движением натянул на ноги юноши длинные носки, больше напоминающие чулки.
Ангелу лишь теперь позволили коснуться паркета и встать.
— Ты и в туалет со мной пойдешь? — поинтересовался Габриэль, направляясь к внутренней двери.
-Нет, мой господин. Только вы не волнуйтесь! И поторопитесь. Граан разозлится, если вы опоздаете к завтраку.
Опять. Юноша закрылся в уборной и уже хотел опустошить мочеточник, как Суул опять робко постучался:
— Мне велено вас поторопить. Граан едет на рудники.
— И что? — Габриэль закрыл глаза, чтобы расслабиться, и наконец выпустил из себя струю.
— Он сказал, что вы тоже едете.
— Я? — юноша вернулся в комнату и позволил ловким рукам низкорослого темного беса одевать себя.
Рай? Так выглядит кошмар. Тебя наряжают, тебя расчесывают и выводят к хозяину. День за днем. Чтобы тот сидел на другой стороне стола, ел свой завтрак и изредка смотрел на тебя с каким-то совершенно непереводимым выражением. Поговорить со Змием? Габриэль пытался. Каждый день.
Но тот поднимал руку, проводил черту, и голос отказывал ангелу. Оставалось есть, чувствуя присутствие двух ищеек за спиной, и давиться слезами. Потому что в последнюю неделю граан заявлялся к столу не один. Он притаскивал Микаэля. Бедный брат не поднимал глаз. Сидел рядом с темным лордом на стуле или вообще оказывался на его коленях. Послушно принимал из рук Змия угощение.
Габриэль видел кровавые подтеки на шее Микаэля. Однажды на рукаве белой рубашки у брата выступила кровь. Тогда ангел не сдержался, хотел вскочить и добраться до ублюдка, но его бесцеремонно усадили обратно.
И Змий впервые за десять дней сказал:
— Ты сам виноват. — Встал и увел брата, у которого подгибались ноги.
Теперь новость о поездке на рудники отдавалась молотом в голове. От бессонницы под глазами и так лежали глубокие тени. А тут — что задумал дракон?
— Вот вы и готовы, — Суул подвел юношу к зеркалу в углу комнаты; предоставленной специально для наказанного сати, и продемонстрировал результат. — Настоящая конфетка. Приталенные камзолы вам очень к лицу. И линия брюк идеально подходит. А цвет? Ваши глаза гармонируют с темно-синим. Посмотрите, какая отделка. Граан выделил мне почти сто золотых на то, чтобы все расшили серебряными нитями и камнями. Рукава волшебно получились.
Габриэль промолчал на комплименты. Из отражения на него смотрела разряженная дорогая игрушка.
— Ты сказал, что надо спешить...
Да, надо. Маленькая деталь. Присядьте на стул господин.
— Зачем?
Суул засуетился, достал из кармана коробочку, а из коробочки иглу.
— Граан приказал проткнуть вам уши. Ему нравятся украшения. Он хочет, чтобы вы их носили. Более интимными деталями мы займемся потом.
— Какими деталями? — Габриэль вздрогнул. Но послушно сел на стул. Если сейчас заартачиться, в комнату ввалятся амбалы, и все произойдет уже насильственным образом.
— Мы с вами будем украшать ваше тело, господин. Граану понравится золото в вашем пупке. И... Колечко для...
Габриэль задрожал. Как все это унизительно. Убить себя, избавиться от страданий... Недавняя попытка в одну из ночей уже провалилась — сработали печати. Они заставили юношу бросить веревку с петлей, и еще долго каналы жгло болью и кислотой, вероятно, в наказание.
— Ну вот, как красиво, мой господин, — Суул любовался вставленными маленькими золотыми сережками в левом ухе Габриэля. — Можно идти вниз. И до вечера, или как там сложится...
Юноша вышел в коридор, чтобы под присмотром слуг спуститься в обеденный зал.
Змий уже сидел за столом в шикарном черном костюме, отливающим в красный, и с удовольствием поглощал мясо под каким-то соусом, запивал все это вином и заставлял есть кусочки сидящего у него на колене Микаэля, который заставлял себя глотать эту дрянь.
Габриэль молча опустился на законное место напротив темного лорда. Взял белую салфетку. Исподлобья глянул на парочку. Слуга с подносом подал апельсиновый сок и кашу. "Конечно, человечину ты заставляешь есть несчастного брата, — подумал с горечью ангел. — Лучше бы меня растерзал. Как я тебя ненавижу, подонок!".
— Ты готов к поездке? — Змий зелеными осколками глаз разглядывал сати.
— Да, — Габриэль кивнул.
— Тогда пора.
Юноша встал. Вот тебе и завтрак!
Микаэля подняли рывком на ноги, прижали к себе.
— Поехали. — демон направился к выходу вместе с братом. При этом Змий бесцеремонно целовал того в шею и недвусмысленно мял ягодицы, и вообще не скрывал, что намерен делать дальше, потому что рука его то и дело проникала под одежду Микаэля.
Габриэль поставил чашку, только поднесенную к губам, и встал.
— Я не приеду сегодня, — сообщил граан уже у двери слугам и взглядом потребовал юношу следовать за собой.
Горькая отрава нарастающего напряжения с каждым шагом к эалету тяжестью падала на дно души. Широкая спина Змия, его прямая осанка и рука на плече брата вызывали тошноту.
Дверца отъехала в сторону. Придется садиться внутрь. Зачем дракон берет с собой Микаэля? Куда едет? Не в рудники... Лживая тварь.
Юноша шагнул внутрь салона и сразу понял, что здесь еще кто-то. Чужой, не из дома.
— Познакомься, Габриэль, это мой лучший друг, Змий занял все сидение со своей новой игрушкой, раскинул руки, и теперь улыбался во всю ширь. — Лорд Ланшор.
Ангел зверенышем глянул на мужчину, что расположился на противоположной стороне, закинув ногу на ногу. Светлые вьющиеся до плеч волосы, скорее всего крашенные, черные глаза, внешность запоминающаяся, потому что редко таких красавчиков встретишь: птичий профиль, как сказали бы в срединном мире. Одет богато. Кружевом отделанная рубашка, короткая куртка из кожи, узкие брюки плотной ткани, сапоги выше колен.
— Садись! — приказ сквозь зубы.
— Зачем так грубо? — Ланшор расплылся в милой, ласковой улыбке. — Садись, у меня места достаточно. — он похлопал по сидению, и Габриэль нерешительно опустился рядом со вторым демоном, тогда как голова наполнялась уже реальными опасениями. Ведь во всех мирах известно, что из себя представляет этот темный лорд. Говорят, он принимает такие завлекательные образы, что при одном взгляде можно навсегда лишиться души и стать его верным рабом. Что в его ведении все дьяволы похоти и разврата. Что он обожает пытки и не знает пощады в насилии.
