Льюис ненавидел себя за то, что сгриг так сильно его любит, а еще больше он опасался за то, что Гред убьет боксера. Сейчас, если вдруг войдет в комнату.

Юноша понимал, что бегство лишь осложнит ситуацию. Тысячи его соотечественников могут пострадать.

Тело ныло от желания по отношению к фланку. Разум отказывался подчиняться сердцу. Пакет, который принес Элан, оказался мучительным выбором перед обстоятельствами.

О нем вспомнилось лишь тогда, когда штицу практически удалось уговорить настырного великана уйти. Просто взгляд случайно упал на пол. Просто рука разорвала пакет... А там оказались документы освобождения. Те самые, которые готовил кронпринц еще вначале.

Элан умолял уехать Льюиса. Обещал, что те несколько недель, что они жили вместе и ночь, проведенная в жарком единении, не помешает им общаться и стать друзьями. Он обещал, что флойя с радостью примет изгнанника, что там он вырастит семена предков.

Юноша слушал, гладил Элана по голове, а сам вспоминал красные волосы Греда, которые вонзались в кожу, его член, который пожаром вбивался в тело.

Нужно было уезжать. Принять решение и ответить.

— Да, — прошептал Льюис, пряча от сгрига глаза и чувствуя себя последней проституткой, которая даже не продалась, а получает истинное наслаждение от секса. — Но ты должен дать мне время до завтра. Завтра Гред отлучится опять.

— Откуда ты знаешь? — великан, стоявший все это время на коленях перед возлюбленным, терялся в томительном восторге по отношению к этому нежному распускающемуся бутону. И понимал, что не стоит и мизинца на его ноге. Кто он такой по сравнению с фланским кронпринцем? Кто он вообще по жизни?

— Я подожду до завтра, — Элан кивнул, давая штицу понять, что готов ждать вечность. И, конечно же, напрягся, когда его мальчик тяжело вздохнул. Долг перед предками побеждал страсть. Но лишь до той поры пока в номер не заявился Гред, возбужденный встречей с представителем Лиги, Юноша даже не смог скрыть румянца на щеках и сияющих глаз. Мужчина сразу притянул добычу, накрыл рот поцелуем, заулыбался собственническим жестом, провел по лицу, а его красные волосы вонзились в позвоночник, чтобы ввести жидкость... Ноги Льюиса подкосились.

Внизу живота стало невыносимо жарко.

— Что хотел от тебя сгриг? — прошипел Гред, лаская штица, водя по его члену ладонью. — Ты расскажешь теперь.

Юноша задохнулся. Он не мог сопротивляться происходящему, его влекло к фланку, инстинкты заставляли податься вперед, подставиться, чтобы только ласка продолжалась.

— Я ведь тебя не держу? — кронпринц бесстыдно обхватил ствол, просунув руки в брюки. — Я заслуживаю немного честности, — горячие поцелуи жаром отозвались в животе.

— Он сказал, что...

— Он тебе не пара, — шепот в самое ухо. — Ты еще не понял. Иллюзией можно считать любое предложение сгригов. Тебя используют с твоими семенами.

— А ты нет? — Льюис со стоном прижался к фланку, чьи волосы набухли от возбуждения и сейчас делали все, чтобы подстроить генетически своего мальчика под дальнейшее близкое общение.

— Ты знаешь, что я хочу больше, чем тростник, — Гред увлек юношу к кровати и повалил на нее. Пытаясь забыть о разговоре с надменным Элоем и своих сомнениях, сейчас мужчина упивался тем, что может, не боясь нового сопротивления брать. Его агрессивность возрастала, инстинкты размножения, жажда власти мешались с дикой необузданностью волос, которые возобладали над разумом и направляли все действия.

Льюис изгибался под фланком, приподнял бедра, чтобы тот побыстрее освободил его от одежды, терся нежным котенком.

— Ты не убежишь, никуда не денешься, — Гред потянул со штица брюки и нижнее белье. В ответ раздалось лишь жаркое мычание. Юноша прикусил губы... Заводясь от того, как пальцы исследуют внутреннюю сторону бедер как гладят мошонку, дразнят у же стоящий член. Кронпринц уже через минуту позволил себе навалиться всем весом на желанное тело, покрывал лицо поцелуями. Эгрегор... Нет, желанный, юный и совершенно наивный...

— Прошу, пожалуйста, — Льюис плотнее прижался к фланку бедрами, чувствуя, что его пленитель тоже сильно возбужден. От одной мысли, что в тело войдет его член, все внутри вспыхивало.

— Ты не убежишь, никуда не убежишь, — Гред расстегнул брюки и высвободил свой член, активируя внутри юноши спираль, которая уже достаточно растягивала штица для того, чтобы принимать хозяина. Головкой начал дразнить вход. Анус Льюиса горел еще после вчерашнего безумия. Фланк растягивал мальчика безжалостно, удовлетворяя похоть. Теперь он опять желал получить — и еще больше. А еще Гред знал код чипа и легко его активировал, коснувшись затылка штица. Того изогнуло от сильного импульса желания. Бедра подались вверх, чтобы принять головку члена в себя. Перед глазами стоял туман.

— Что хочет сгриг? — фланк ревниво прошептал вопрос на ухо. — Что он хочет от тебя? — член вошел еще больше, вылезая из складок кожи и становясь толще. Льюис задрожал, обхватывая ногами торс кронпринца. Почти ничего не понимая, начал двигаться сам, лишь бы прекратилась дрожь. Это было одновременно больно и приятно. Анус просто полыхал от того, что его опять растягивают. Казалось, что тело не пропустит внутрь всего фланка. Но тот настойчиво внедрял член, двигался все сильнее.

— Ты никуда не поедешь... Ты будешь со мной... — Гред сорвался на рык, выпуская член больше чем на половину длины. Льюис под ним закричал, дернулся, потому что теперь его растянуло еще сильнее, а внутри все вибрировало.

— Пожалуйста, прошу... — юноша кусал губы и вертел головой из стороны в сторону. — Нет, не могу...

Кронпринц не слушал. Волосы обвили запястья штица, вцепившегося в предплечья, потянули вверх и закинули за голову на подушки, а член внутри начал двигаться мощными движениями, пронзать внутренности, продолжая при этом потихоньку удлиняться, пока не выпустил первый нарост.

Штиц закричал еще сильнее. В него вновь втиралось болезненно уплотнение. — Я не уеду, я обещаю... Ах... — юноша потерял мысль от резких толчков, закрыл глаза окончательно. Великие предки! Он забылся под фланком, стал его собственностью в одно мгновенье.

И отдавался чувствам и ощущениям, как сумасшедший, едва дыша, забываясь...

Это потом Гред не без иронии сообщил штицу, что даже не подумает его отпускать и тут же прижал к себе, шепча слова любви. Любовь? Льюис сомневался в честности кронпринца. Но вот в его намерениях — нисколько. Особенно после того, как мужчина выбил-таки про пакет с документами. Тогда на лице Греда появилось задумчивое выражение, не сулившее ничего хорошего.

Несомненно... Да, это сделал Лани. Маленькая хитрая паскуда, желающая избавиться от соперника. Кронпринц еле дождался момента, когда изнуренный ласками милый и нежный штиц уснет, чтобы найти ария, но тот словно сквозь землю провалился, хотя обещал сидеть у себя в номере и покорно ждать.

Ярость росла с каждой минутой. Помимо острого желания, Льюис сейчас был последним и главным элементом для возрождения тростниковых полей. И вмешательство проклятого вампира выглядело как настоящий вызов.

Дав распоряжение отыскать золотого мальчика, фланк с силой надавил на запястье, чтобы Лани ощутил острую боль и понял, что хозяин в ярости. Встал, заходил туда-сюда по комнате, вспоминая вчерашний разговор с братом — таким насмешливым и уверенным в себе.

Арг так и сказал:

— Ты труп, дорогой. Только глупцы идут против старых богов. А ты, такой ретивый, будешь еще стоять на эшафоте.

— Мы его нашли. — помощник появился через полчаса размышлений о том, что произойдет, если не удастся заставить подписать Арга отречение и здесь появятся корабли Фланкии, а того хуже — Лиги и Флойи.

— Где? — фланк сдвинул брови, глаза покраснели, а волосы встали над головой ядовитыми змеями.

— Не одного... Вот, — солдаты втолкнули внутрь Лани с растрепанными волосами и исцарапанной грудью, а еще ... Гред уже видел сотни раз божественные руки императорской игрушки, но теперь перед ним стоял прекраснейший бог.

Шоколадная кожа, гибкий стан, волосы черными ручьями ниже талии...

Фланк выдохнул и перевел взгляд на яростного Лани, которого удерживал солдат.

— Значит так ты платишь мне за доверие, дорогой? — Гред направился к арию и задрал тому подбородок. — Значит так выглядит преданность раба господину? — злобный рык в лицо. — Я все для тебя делал. Я тебя обожал, спускал мелкие промашки... Ты... — обхватить за тонкую талию, зарыться в волосы... — меня обвел вокруг пальца, — обвести пальцем гладкий подбородок и попасть в сильную ауру, которая сжигает внутренности.

— Я тоже люблю тебя, Гред, — тонкие руки обвили шею фланка, растерявшего грозность. — Я сделаю тебя императором, а ты мне подаришь этого мальчика, да?

Пальчики проникли под ворот рубашки, расслабляя шею, играючись дразня грозного еще кронпринца, в глазах которого постепенно гас аквамарин.

— Хорошо, отдам, — согласился мужчина, покосившись на темнокожего раба. — Но и ты прекратишь попытки избавиться от Льюса, да? — тон Греда стал елейным и ласковым, и невозможно было понять теперь кто чей господин, потому что в ту же секунду Лани потянул любовника в соседнюю комнату, чтобы темной своей силой окунуть в полную невесомость.

Сила? Да, арий был все сильнее. А теперь он получит еще и архитектора. Навсегда. Глупцы! Сами выкопаете могилы... Пока арии построят новый мир. Тогда-то Вааль опять будет рядом и сможет целовать...

Лани затрясло от возбуждения, когда он представил зеленые глаза милого сердцу братика. Губы впились в губы фланка. Игрушки должны думать, что они управляют ситуацией.

Сладостью поцелуя разливалось по телу фланка успокоение. Золотые волоски распространяли легкий аромат, способный сделать любую особь глупой податливой едой. Но сегодня Лани уже насытился. Он полдня провел с Миилом, измываясь над ним, как только мог. А потом, когда вечером вернулся, сразу направился за новой дозой удовольствия. Милар все это время безуспешно пытался освободиться от пут ария, за что получил пару ударов, а затем оказался вновь под возбужденным арием, который жалеть игрушечку вовсе не собирался.

Теперь вот Гред! Амбициозный и уже практически на пороге власти. Достаточно подтолкнуть, чтобы срывать плоды и получать удовольствие.

— Оставляй кого захочешь, — Лани сел на колени к фланку спиной, начал тереться ягодицами о член любовника, изгибаться в его руках. Золото волос теплым водопадом щекотало лицо. Невозможно было отказаться от такого яркого приза. Настойчиво ищущего ласки.

— Лани, — Гред задохнулся, окончательно растеряв гнев. — ты один можешь мной крутить.

— Я сделаю тебя королем, милый, — юноша откинулся назад и поцеловал фланка в шею. — Для этого императора нужно убить... Так, словно он умер сам. Без шума. — поглаживание по щеке. — Ты должен обещать мне, что не променяешь на штица. Тебе я такого точно не прощу.

— Не променяю, — Греда уносило от каждого импульса, внедряемого в ауру. А ты не знал, что так можно и без чипов? Вот так, постепенно подчиняя и делая послушным. Чтобы пить с тебя, чтобы ты возвращался, как на водопой.

Тело ария начало светиться ярким светом, даря фланку наслаждение без соития. Практически насиловало его ауру, проникало в его кровь тонкими волосками. А ведь Лани провел с Миилом всего три восхитительных эксперимента. А уже такой результат. Хищно улыбнувшись, юноша тихо засмеялся, проверяя милара за дверью, дрожащего от близости опасного хищника. Два хищника в городе теперь сведут всех с ума.

Свободная Лагуна располагается всего в нескольких парсеках от Штицла. Но ее система проходит и через основные стратегические линии Фланкии. Да, вот почему Лагунцы так нужны в общем цикле, даже учитывая их бесполезность.

Арг открыл глаза. Его заключили под стражу преступники, возомнившие себя безнаказанными. Но был полностью уверен, что так просто мятежному брату не удастся получить власть. Хоть и шепчутся между собой волосы младших фланков о скорых переменах, примешивается к общей радости и тревога. Здесь находится мастер Элой. Пойдет ли молодой пройдоха на сделку с совестью? Ведь переговоры Греда прошли без видимых результатов. И видели многие рядом с эвенлом зеленоглазую бестию Вааля. Конечно, Арг прищурился, ощущая близость дорогого наперсника, как свое сердце. Давно сплелись они корнями. Давно стали друзьями.

— Вааль, — император сел на кровати в комнате, которую выделили для заточенного в подвале гостиницы. Здесь не было окон, здесь когда-то хранились полотенца и прочая ерунда. Остались стеллажи, но они сейчас пустовали. — Ты знаешь, что делать... Аквамарином окрасились глаза. Волосы потемнели. Они посылали сигнал, потому что услышать его теперь мог лишь один арий.

Мужчина четко знал, что тот не оставит своего господина. Или даст с честью умереть, или вытащит. Вааль не отзывался, но уже вторую ночь приходил, сидел прозрачным растением на кровати и гладил императора успокоительно по груди и повторял, что нельзя было оступаться, что мальчишка-штиц — истинный эгрегор, который теперь достался молодому и опасному сопернику.

Арг терпеливо выслушивал своего наперсника и целовал его прозрачные, светящиеся руки. Он уже давно понял, кто из братьев ценнее. Вааль. Чистокровный, без примеси. Его брат, как впрочем и все другие вампиры по крови, рождались от смесей. Но Вааль... странный и такой притягательный, который поступал лишь сообразно тому, как мыслил ситуацию, вызывал у Арга истинное уважение. Любовь к Миилу невозможно было сравнивать с трепетом по отношению к Ваалю. Император ни разу не жалел, что арий оказался однажды в его спальне. Их отношения развивались медленно и нежно. Их ночи были наполнены смыслом каждого поцелуя. "Если бы ты был эгрегором, — вздохнул про себя Арг, — я бы не стал ничего говорить. Я подчинился бы твоей воле. Твоему видению.Тебе..."

Мужчина поднялся, чтобы размять кости и полчаса тренировался, разминая затекшие мышцы, делая короткие броски, способные вывести противника из строя одним ударом, пока дверь не открылась и не принесли завтрак. Кстати, вполне приличнвый для пленника. Вместе с завтраком заявился и Гред. Хотя император ожидал, что братец попытается опять склонить подписать постыдный отказ от власти.

— Ты уже встал... — Гред приказал всем выйти, а сам оперся на один из стеллажей. — Ты понимаешь, что я не дам тебе больше дня?

— Понимаю, — Арг возвышался массивным крепким деревом рядом с которым Гред казался всего лишь молодым дубком.

— Значит ты понимал, что я однажды стану таким же, как и ты.

Император улыбнулся, обнажая острые зубы. Это не была улыбка агрессии, хотя ее накопилось достаточно. Скорее уж, понимание, что соперник слишком молод и делит мир на месть и благодарность.

— Я всегда уважал тебя, Гред. — Арг опустился на кровать, давая понять, что не будет новой потасовки, потому что от молодого фланка исходила самоуверенность самца, находящегося на взводе.

— Ты убил отца.

— На моем месте ты поступил бы так же. То есть ты именно поступаешь точно так, как и я.