Вязкая темнота окружила Луиса. Звуки лабиринта казались неимоверно громкими и пугающими. Каменный пол — ледяным, а страх накатил и полностью парализовал. Юноша прислушался. Развернулся и побрел вперед, держась рукой за стену и успокаивая себя тем, что смерть теперь стала ближе, чем никогда, потому что лабиринты тянутся так далеко, что теперь его вряд ли найдут. Каждый шаг, каждый стук сердца напоминал юному герцогу, что он жив. Но вернее, уже мертв, потому что помимо своей воли оказался опять в ловушке чужих решений и поступков.
Но это было много лучше. Чем решения короля или грубая сила Кристиана. Чем веления отца Себастьяна. Юноша шел неспешно. Ловил каждый звук, пока не понял, что неимоверно устал, тогда он опустился на пол и оперся на стену, вытянул вперед ноги. И услышал... да, он услышал воду... Герцог заставил себя подняться, двигаясь навстречу звуку, пока вдруг стена не закончилась, а впереди не обозначилась лестница вниз.
Ступать по ней было так непривычно, словно спускаешься в бесконечную, нескончаемую бездну. И когда Луис наконец достиг дна, то осознад, что перед ним несомненно зал. Он шел вперед, не заботясь о том, что может провалиться в какой-нибудь колодец. Это было, как войти в звездное небо, где уже нет смысла. От последнего дня для юноши осталась лишь темнота — и он к ней неминуемо стремился. За залом оказались еще несколько коридоров. Герцог выяснил это, проходя от колонны к колонне. Звук воды влек его вперед, а потому юноша устремился именно в том направлении, чтобы в стене неожиданно нащупать факел. Там же находилось и огниво. Вот ведь странное везение. Тонкая рука потянулась за древком и вынула его из крепления. Несколько ударов, и огонь начинает полыхать, а стены вокруг заливаются тенями. Луис зажмурился. Позади него и правда находился зал. С круглым куполом и старинными фресками, а впереди ручей, что исчезал в длинном коридоре.
Юноша нисколько не сомневаясь двинулся по течению, но вскоре сильно устал и опустился на камни. Он сидел долго, пытаясь привести дыхание в норму, но потом понял, что все тело болит. Что его плечо разрывается, что запястья горят, что на спине расцветают узоры синяков. Но хуже всего было жжение в теле, оставленное Кристианом. Луис лег на бок и прижал ноги к животу, свернулся и застонал. Он хотел умереть теперь, сейчас, хотя его молодое тело просто пыталось дать понять, что пора отдохнуть.
— Господи, забери меня... Забери... мне никогда не выбраться из этих проклятых лабиринтов, — забормотал Луис и закрыл глаза.
20
Ночка выдалась та еще — первую ее половину Этьен мерз сперва в подземельях, затем в потайной бухте, затем снова в подземельях, и если 'сперва' за счет коньяка, граппы и внутреннего возбуждения было еще терпимым, то 'затем' выдалось откровенно мерзким. Вторую половину ночи библиотекарь проспал сном грешника — потому что на сон праведника то, что ему снилось, не тянуло ни в коем случае. Заутреня прошла в полусне, после нее Этьен, вместо того, чтобы вернуться к себе, направился в покои аббата — следовало доложить падре Себастьяну о результатах ночной прогулки, да и не договорили они вчера...
— Падре? — для верности Этьен все же постучался прежде чем войти.
— Брат Этьен? — позади появился Легрэ — злой, небритый и хмурый настолько, что даже для него это было слишком, к тому же от него сильно разило вином. — Вы не в курсе, падре Себастьян у себя?
Одного взгляда на брата Кристиана хватило, чтобы понять: с жалостью к себе Этьен поспешил. Вот уж у кого явно ночь была — не приведи Боже.
— Очевидно, нет, — дверь была не заперта, но хозяин кельи отсутствовал.
— Что ж, тогда подождем его. — Легрэ вошел внутрь и осмотрелся. Его презрительный задумчивый взгляд ненадолго остановился на деревянной двери, за которой держали Луиса еще вчера.
Ждать аббата в компании Кристиана Этьену, признаться, не особенно хотелось, а уж в компании Кристиана злого и похмельного хотелось еще меньше. Откланяться под благовидным предлогом, что ли? Кристиан вздохнул и обернулся к Этьену.
— Я могу поговорить с тобой наедине, брат Этьен?
— Разумеется, — библиотекарь опустил ресницы. Изобрести благовидный предлог он не успел.
Кристиан подождал, пока Этьен закроет за собой дверь.
— К нам сегодня приедет инквизитор, ты должно быть в курсе, но у нас есть проблемка... — Легрэ скрестил руки на груди, и хмуро глядя в пол, невесело усмехнулся, — точнее одна из самых неприятных проблем. У нашего брата Микаэля в кладовых были запасы дурманящего средства, вызывающего временное помутнение разума у того, кто его пьет. Так вот, это зелье было украдено, и нам лучше поискать вора, пока он не отравил кого-нибудь из инквизиции, или аббата Себастьяна. Если это случится, наш монастырь сравняют с землей еще до восхода солнца.
— И где ты предполагаешь его искать? И главное, как? Обыскать всех братьев на предмет наличия загадочных склянок? Проверить кельи? — В присутствии бывшего стражника Этьен обычно нервничал, но сейчас отчего-то совсем его не боялся. Несмотря на раздраженно-помятый вид Кристиана, он сейчас не казался ни жестоким, ни даже особенно агрессивным. Чудеса, да и только.
— Кстати, брат Микаэль не сказал, зачем ему запасы подобного средства?
— Я его не видел еще, — мрачно заметил Легрэ, поднимая на Этьена внимательный взгляд. — Да и не в этом дело сейчас. Это зелье надо найти, как можно скорее. Я просил Себастьяна дать мне помощника для расследования этого дела и теперь хочу, чтобы им был ты. Это в интересах монастыря. Если инквизиция что-то заподозрит, нам всем снесут головы. Мне нужна твоя помощь, брат Этьен.
— Как скажете, брат Кристиан. Что я должен делать? — вот если бы еще вчера Этьену сказали бы, что ему предстоит расследование щекотливого дела в компании и под чутким руководством Кристиана Легрэ, самым сильным его желанием было бы сбежать в катакомбы и отсидеться там до лучших времен. А сегодня... прямо на себя не похожи вы, брат Этьен, со вчерашнего вечера, словно вас и в самом деле чем опоили...
Опоили. У библиотекаря по коже пробежал холодок, будто пером кто провел. Отчего-то вспомнился другой вечер, странный тягостный разговор с Николаем, и то, как поплыло все перед глазами от первой же рюмки, и внезапный сон, сморивший его... Этьен тогда так и не вспомнил, как разделся и очутился в постели, но проспал до вечерни. И вечерню бы проспал, если бы все тот же Николай не пришел его будить... как знал, что брат библиотекарь сам не прочухается.
— А в чем проявляется это 'помутнение разума'? — осторожно спросил Этьен, его подвижное лицо будто окаменело.
Кристиан пожал плечами.
— Брат Микаэль говорил, что оно на разум человека влияет и будто временное безумие, и в таком состоянии что человеку скажут, то и думать будет. Мелиссой пахнет. Пара капель, и любого подчинить можно, а если переборщить, то и совсем с ума свести.
— О побочных действиях зелья речь не заходила? Запах изо рта, облысение там... или, скажем, снотворный эффект?
— Нет, — Кристиан устало посмотрел в потолок и провел ладонью по небритому лицу. Он чувствовал себя измотанным и ничего не понимающим в людях. Едва он прочухался утром и понял, что жив, то испытал дикое неудержимое чувство обиды. После всего, что было между ним и Луисом, юный герцог был просто обязан убить его спящего, или ранить, или хотя бы связать, но Луис, чертов распроклятый мальчишка, просто удрал, оставив Кристиана расхлебывать собственные промахи! Сильвурсонни поступил очень не милосердно. Теперь Легрэ придется ответить перед аббатом за все глупости, что он натворил за последние сутки. А тут еще зелье это. И ни единой зацепки. Ни единой! Кристиан сел в кресло у окна и, подперев кулаком подбородок, сонно уставился на своего собеседника. — Если у кого-то случатся эти побочные явления, нам уже поздно будет что-то предпринимать. Не хочу тебя пугать, брат Этьен, но думаю, что вор нацелился не на простых монахов, а много повыше.
"Очень на это надеюсь", — подумал про себя библиотекарь. Мысль о загадочном гаде, затеявшем опасную игру с папской инквизицией, не нравилась ему, но мысль о том, что зелье мог применить Николай, нравилась еще меньше.
— Если случатся побочные явления, мы, по крайней мере, будем знать, кто отравлен... хотя согласен, тогда это будет уже неважно.
О чем они говорили тогда с Николаем? О Луисе, да... о подозрительных обстоятельствах его появления в монастыре и письме... нет, письмах, которые он написал. Странное дело, когда Этьен попытался вспомнить, мысли опять закружились, расплываясь радужным пятном, образы раздвоились — письмо, которое Николай держит в руках... письмо, которое Луис прячет в книгу... Зачем, кстати? Что за важность в этом несчастном письме... или все-таки письмах? И почему брату Николаю так необходимо было удостовериться, что их два?
Этьен наморщил лоб, пытаясь удержать ускользающие мысли и воспоминания. Насчет второго письма можно будет проверить сегодня же, и очень просто — достаточно просмотреть те книги, что лежали в тот момент на столе. В библиотеку сын герцога не вернулся, значит, письмо забрать не мог. Была, правда, еще одна возможность... и ее проверить стоило прямо сейчас.
— Брат Кристиан, когда вы ушли из библиотеки вслед за Луисом, у него была с собой книга, "Илиада"... помните? Вы не брали ее в руки, не смотрели? У меня есть подозрения, что мальчик мог спрятать среди страниц второе письмо.
Легрэ оживился и непонимающе взглянул на Этьена.
— Второе? — переспросил он, нахмурил брови, задумался на секунду. — Книга была, но письмо — одно. Я его видел... Только мне показалось странным, что в нем было написано совсем не то, о чем мне рассказывал Николай. Возможно, я читал не то письмо, которое читали вы, но я с Луиса с той минуты глаз не спускал, да и вещи его много раз видел. Ничего особенного, пустые листы, выписки из книг, всякая мелочь. Почему ты спросил о втором письме, Этьен?
— Потому что их было два. Одно Луис забрал — то, которое читал Николай. Второе сунул в книгу — я не знаю точно, в какую. Раз письмо, которое читал ты, отличалось от того, что читал Николай, значит, это было то, другое. Вероятно, оно лежало в книге... хотя странно... — Этьен в задумчивости подергал себя за прядь.
Кристиан поднялся — порывисто и взволнованно. Он подошел к Этьену и вид у помощника аббата был то ли потрясенный, то ли озадаченный.
— Странно — не то слово. Ты говоришь: Луис забрал письмо, которое читал Николай? — Легрэ переменился в лице — у него в голове не складывалось ничего, а он определенно был не глупым человеком. Николай либо сам запутался в своих рассказах, либо нарочно путает других. Но, ведь это значит, что он... Кристиан вздохнул, запустил пальцы в черные волосы на висках, и громко чертыхнулся сквозь зубы. И правда, что стоило кому-то из доверенных лиц аббата раздобыть ключ от лекарских кладовых? Эта мысль казалась Легрэ абсурдной, и следовало как можно быстрее разобраться с путаницей вокруг писем Луиса. — Но Николай читал не то письмо. Или Луис не забирал то, которое видел Николай...
— В этом я почти уверен, — хотя сейчас Этьен уже ни в чем не был уверен, голова просто кругом шла из-за предположений Легрэ, щедро сдобренных собственными подозрениями и домыслами. — Второе письмо он спрятал до того, как вошел Николай, и больше я его не видел. Я, признаться, думал, что Луис его действительно не успел забрать, и оно до сих пор в библиотеке валяется... насчет "Илиады" чисто для очистки совести спросил. Но раз ты читал другое письмо, то, наверное, это оно и было... не мог же парень еще и третье накатать? Или мог?! Что-то я ни черта не соображаю уже...
— Вот что, — Легрэ попытался взять себя в руки и отбросить лишние домыслы. Всему нужны доказательства, а следовательно, нужно обыскать библиотеку и заглянуть в комнату герцога еще раз, чтобы проверить, — ты пока никому ничего не говори о письмах, и проверь хорошенько библиотеку. А я поищу в других местах. Если до вечера ничего не найдем, скажем о письмах Себастьяну и пусть он сам разговаривает с Николаем.
— Хорошо, — Этьен чувствовал себя ужасно усталым, беседа с Кристианом вымотала его больше, чем вся предыдущая ночь — вернее, не столько беседа, сколько вызванные ею невеселые мысли. Найти в себе силы еще и на откровенный разговор с русичем... нет уж, пусть с ним и правда отец Себастьян разговаривает.
* * *
Себастьян вернулся в келью, когда инквизиция направилась на отдых в гостиницу Он собирался подготовить все документы, которые полностью соответствовали действительности. Его мысли гудели. Его воспоминания о далеком прошлом стали зримы и горячи, а ожидавший в кабинете Кристиан заставил мужчину по спине пробежать холодным мурашкам. Что-то случилось. Душа чувствовала. Осязала опасность.
— Этьен, выйди на минуту и найди Николая, — сказал аббат, давая монаху покинуть келью, а затем закрыл дверь. — Что случилось, Кристиан?
— Луис сбежал, — Легрэ с трудом выдержал прямой взгляд Себастьяна. — Украл ключи от кельи и... его нет в монастыре, и это моя вина. Я недосмотрел.
— Час от часу все лучше. — мужчина понятливо закивал. — Теперь понятно поведение наших гостей. И то, как вели себя гвардейцы. Луис у них. Я точно знаю. Меня не проведешь. Но ты не бойся, это только нам на руку. Нам нужно избавиться от брата Гиральда в монастыре. Зря я его не выпроводил. У меня есть на то причины...
— Луис?.. У них? — выдавил Легрэ, изумленно задохнувшись. Казалось, все остальное он просто не слышал. Кристиану вдруг сделалось больно — где-то очень глубоко, в сердце. Все напрасно! Грубость, риск, унижения, прошлая ночь! Все пошло прахом. — Кристиан вздрогнул и нахмурился. — Простите, падре, что вы сказали про Гиральда?
— У них. Иначе не было бы столько фарса по приезду. Паоло сразу вцепился в меня железными клешнями, — аббат выложил на стол нужные бумаги и оглянулся на Кристиана. Он улыбнулся опять. — Что я еще должен знать про Луиса? Говори. Про Гиральда потом.
Легрэ неприятно поморщился. В других обстоятельствах он бы ни слова не сказал аббату, но сейчас слишком много стояло на кону, чтобы увиливать и откровенно лгать. Кристиан взял себя в руки постарался предать голосу привычную холодность, но в его голове назойливо стучало — "Луис у них. Луис у них..."
— Я его изнасиловал. — Легрэ пристально смотрел в глаза Себастьяна, понимая, чем для него может обернуться такое признание. — Я был очень неаккуратен.
Себастьян несколько минут молчал. Стучал кончиками пальцев по столешнице.
— Тебя повесят, — повернулся к мужчине. — Тебе надо уходить, — сказал спокойно.
— И это все, что вы можете мне сказать? — изумился Легрэ. Он резко выдохнул и мельком посмотрел в окно. — Я никуда не пойду. Даже если Луис все расскажет инквизиции, они должны будут доказать это. Без свидетелей такое практически невозможно, а я буду настаивать на том, что пальцем его не трогал.
— Они наверняка его осмотрели, Кристиан. Луис отказался от постели короля. Есть еще масса причин... они все не связаны, но сольются в большой костер. Я хочу, чтобы ты отправил весточку в форт. Ты понял, о ком я? Да... Если на берега Валассии придет королевская власть, условия торговли изменятся. И здесь уже не будет той свободной зоны. Здесь начнется ад, как и на всем континенте, где разгораются костры.
