— Я все время делаю с ним это, — тихо ответил он, присаживаясь рядом и заглядывая в бледное юное лицо женщины. — Для вас будет безопаснее не жалеть его. — Нежные лепестки цветка коснулись щеки Анники и Кристиан провел им вниз, обрисовывая мягкую линию подбородка. — Вы влюблены в него, Анника, это бросается в глаза. Теперь у вас впереди очень тяжелая ночь.

— Что вы имеете в виду? — прищурилась принцесса и забрала цветок у Легрэ.

— Только то, что Фернандо ваш муж. — Кристиан изобразил легкое разочарование от потери бутона в своих пальцах — и всего-то. — Скажите, вы хорошо знаете, за кого вышли замуж?

Да, Анника знала, что из себя представляет Фернандо. Но сейчас в вопросе Легрэ звучало нечто неприятное.

— Есть соглашение, которое ограничивает нас в общении. И в том числе, и в кровати.

— То есть вы извещены о том, что я должен стать отцом ваших детей, так? — Кристиан улыбнулся. — Или мы говорим о разных соглашениях.

— Что? — девушка сдвинула брови. — Что вы сейчас сказали, барон? А то мне кажется, я ослышалась.

Взгляд Легрэ стал ледяным и серьезным.

— Вы не знали, за кого вышли замуж, — сказал он с чувством собственной правоты.

— Я... Послушайте, барон, это в высшей мере странный разговор. Вы предлагаете мне теперь, чтобы ... У короля не может быть детей? — выдала она вдруг, как догадку.

— А это важно? — спросил Кристиан. Он взял королеву за руку так нежно, что и подумать было невозможно, что эти руки способны на изощренную редкую жестокость. — Может быть и может. Он не проверял. Все прошло бы спокойно для вас, если бы вы не совершили эту глупость, с Луисом. Фернандо не просто расстроен или обижен, он в ярости, и вам лучше быть благоразумной, Анника. Я вам ничего не предлагаю, я пытаюсь подготовить вас к неизбежному. Я не знаю, что задумал король, но вам лучше принять из его рук все, абсолютно все.

— Спасибо за совет, барон, но я не собака, чтобы кидаться лизать чужие руки, — принцесса побледнела и встала. — Если договор будет нарушен, то война неизбежна. И я не понимаю, что такого в том, чтобы помочь человеку, который находился на грани самоубийства... Вы считаете, что мальчик должен был идти на башню? Вы видели его ноги, его живот? Наверняка, ваш лекарь немало средств тратит на то, чтобы лечить герцога после ночных оргий.

— Вы нанесли ему гораздо большую рану, воспользовавшись его невменяемостью, Анника. — Кристиан поднялся, подобно грозной тени. — Считаете меня чудовищем? И правильно. — Он прошелся вокруг королевы, пристально разглядывая ее. — Если начнется война, Луис этого не вынесет. Он будет винить себя, он наложит на себя руки. Вам плевать на герцога? Если да, то разговор закончен, если нет, то вы сделаете так, как я вам скажу.

— Это похоже на шантаж, барон, — Анника оставалась внешне спокойной, но понимала, что предварительная часть разговора закончена. — Если вы надеетесь, что я буду играть в ваши местные игры или стану спать и с вами, и с Фернандо, то вы глубоко ошибаетесь, — принцесса направилась к выходу.

— Знаете, а я ведь и правда подумал, что Луис вам не безразличен, — глядя ей в спину, сказал Кристиан. — Ему будет вдвойне больно узнать, что королева просто поиграла с ним одну ночку.

— Барон, — через плечо бросила Анника. — Я не играла с герцогом, я просто обработала его раны и позволила у себя переночевать. Вы подразумеваете что-то другое? — девушка не намекала, а спрашивала прямо.

Легрэ удивленно моргнул, а потом рассмеялся:

— Луис, маленький лжец! — сказал он с хищным блеском в глазах, приближаясь к Аннике неслышными мягкими шагами. — Как он посмел оклеветать королеву? Мерзавец. Простите, ваше величество, — Легрэ встал перед королевой и картинно поклонился, вежливо приложив руку к груди. — Вероятно, он сделал это из ревности. Я не медля доложу королю обо всем. Уверяю вас, герцог будет жестоко наказан за свою ложь.

— Вы продолжаете издеваться? Да, я и мои служанки раздели его. Осмотрели раны. Да, он целовался со мной. — Анника нахмурилась еще сильнее. — Но я могу объяснить его состояние и мысли, когда просыпаешься в чужой кровати. Наказать? Значит, так любит своего фаворита король... Видимо, прежние раны за неделю уже зажили.

— Иными словами, вы девственны, я правильно понимаю?

— Его величество попросил моих жриц совершить обряд. Это произошло вчера. Вы получили всю нужную информацию?

— Нет, не всю. — Легрэ заглянул в глаза Анники. — Я правда нравлюсь вам?

— Вы в высшей степени привлекательны, — согласно кивнула принцесса, а в ее светлых глазах появился новый вопрос. — Мне думается, барон, нам следует закончить наш разговор. Или Фернандо решил отправить назад ненужную ему на самом деле жену?

— Вы останетесь королевой Вестготии, — ответил Легрэ, протягивая королеве руку. — Идемте, пройдемся по розарию. Когда вас еще выпустят из вашей золотой клетки. Я неприятен вам, понимаю, но я вам не враг, Анника.

Принцесса взяла барона под руку и теперь плыла рядом с ним невесомой походкой. У королевы был тонкий профиль и длинные светлые ресницы. Волосы золотым ореолом окружали хорошенькую головку и вились по тонкой шее.

— Я не называла вас врагом, но вы мне и не друг, — сказала она, когда позади остался поворот и они вышли к розарию. — Почему вы стали монахом, господин Легрэ? Что происходило в подвалах Валасского монастыря? Знаете, мой брат много чего рассказал... Не хочется верить, что вы именно такой, каким представляет Микаэль.

— Что если так? — просто улыбнулся Кристиан, озадаченно потирая пальцем левую бровь. — Представляю, что Микаэль рассказал вам обо мне. Я изверг, бьющий мальчиков ради собственного удовольствия? Убийца. Вор. Насильник. Надеюсь, о наших нежностях в лесу ваш брат рассказал вам только самое безобидное?

Анника приподняла бровку, задумчиво разглядывая Легрэ, как нечто совершенно возмутительное и одновременно естественное.

— До таких подробностей мы не дошли. — заметила она с улыбкой.

— Вам же лучше. Мне очень не хочется сейчас обзывать вашего брата лицемерным и жалким человеком. Нет, он не лжец. — Кристиан весело усмехнулся. — Черт, надо было добить его тогда, а не спасать его жалкую шкуру. До сих пор не понимаю, зачем мне это было нужно.

— Барон, вы забываетесь. Не думаю, что уместно обсуждать мою родню. Так что вы еще хотели мне сказать?

Кристиан остановился и посмотрел на Аннику.

— Я хочу сказать, что я не обсуждаю вашу родню — я пытаюсь дать понять вам, что я действую всегда по обстоятельствам. Я могу быть чудовищем, если в этом есть необходимость... даже с вами, ваше величество. Я спас жизнь вашему брату, несмотря на то, что не знал, кто он, к тому же мы взаимно друг друга ненавидели. Да, я был груб с герцогом, но то, что я сделал ради него вообще, перекрывает все мои ошибки и злодеяния по отношению к нему. Положим, я хочу вас... Мне же достаточно было попросить Фернандо отдать мне желаемое — и никуда бы вы не делись, Анника, но я пришел поговорить с вами. Я никогда не пойду против Фернандо и сделаю все, что он прикажет... Все, понимаете? Я пытаюсь сделать так, чтобы предстоящее наказание прошло для вас менее болезненно, иначе я бы не пришел к вам, а просто бы наслаждался местью. Все еще считаете, что Микаэль прав, называя меня чудовищем?

— Наказание? Фернандо считает правым меня наказывать? — Анника сощурилась, напряглась. — Барон, если это действительно так, то я лично откажусь от этого брака и отправлюсь на родину.

— Ответьте на мой вопрос, ваше величество, а я отвечу на ваш, — невозмутимо парировал Легрэ.

— На какой из? На то, что вы пойдете на все ради Фернандо или что вы чудовище?

— На второй.

Анника замерла на месте и теперь подняла голову к Кристиану.

— Вы хотите, чтобы я судила по рассказам или по одному разговору с вами? Если по рассказам, то это обросшие подробностями байки. Если по разговору, то вы палач, которого послали предупредить. Вы знаете, что задумал Фернандо, и знание это вас радует.

— Да перестаньте, — Легрэ смотрел в глаза Аннике. — Сложившаяся ситуация меня не радует, в отличие от ума, которым наделил вас бог... или дьявол. Не важно. Теперь я отвечу на ваш вопрос. Фернандо — король. Поверьте мне, когда кто-то перед ним виноват он не дает спуску никому. Ни черни, ни знати... ни своим фаворитам. Никому, ваше величество. Допустим, у вас не было с герцогом жаркого страстного соития, но поцелуй был, и проснулись вы рядом не по уши одетыми. Вы не девственны и доказать, что вас лишили девственности ваши жрицы сейчас практически невозможно. К тому же герцог думает, что спал с вами, а Фернандо охотнее поверит ему, чем вам. Думаю, он будет держать вас взаперти до тех пор, пока не убедиться, что вы беременны. Если вы хотите оставаться женой Фернандо, вам придется считаться с его привычками и способностью контролировать всех и вся. И дай бог, чтобы вы никогда не узнали его по-настоящему. Спросите себя, зачем я вам все это говорю? Может быть, мне сейчас стоит наплевать на вас, как когда-то стоило сделать это с вашим братом? Тогда, нам действительно нужно закончить этот разговор. Стану я вам союзником или палачом — это уже вам решать, ваше величество.

Анника слушала Легрэ молча, изредка глядя вдаль и постепенно мрачнея.

— Тогда его величеству ничего не стоит подождать несколько месяцев, чтобы быть точно уверенным, что ничего не было. Луис действительно был в приступе полночи. Что до соития, то его не было, хотя он и умолял меня оставаться рядом и прижимался. Пришлось закутать его в одеяло, и мы так и уснули. Что касается его соображения, то тут я не ... — она замолчала. — Зачем винить мальчика, которому поломали душу? Он не здоров. Это столь же очевидно, как то, что утром восходит солнце.

— В этом замке не здоровы все без исключения, ваше величество. Вы могли бы позвать слуг и вернуть герцога в его покои, — сказал Легрэ. — Вы оставили его у себя, на всю ночь. Неужели вы думали, что это вас не скомпрометирует? Вы не глупы, Анника, зачем же было так рисковать? Или... вам в самом деле нужна война Северного королевства и Вестготии?

— Я просто пожалела герцога. Из обрывков его бессвязных речей и плача было ясно, что он убежал после жестокой ссоры.

— Вы зря сделали это.

Анника опять внимательно разглядывала барона.

— Скажите мне, только честно — Луис игрушка короля?

Легрэ улыбнулся.

— Я могу говорить только за себя, а Фернандо... Как вы сами считаете?

— Вы ловко не отвечаете на вопросы, но задаете новые. Думаете, что так заставите меня думать, как жертве?

— Я предельно откровенен с вами, ваше величество. Вы заставили меня ревновать к вам герцога. Не верите мне? Замечательно. Только мне тоже нелегко пытаться договориться с вами и решить все миром. — Кристиан сделал шаг навстречу, остановился на расстоянии ладони, пронзительно глядя в глаза. — Я умею совладать со своим гневом, когда дело плохо. Я не хочу лишних потрясений для герцога, не хочу, чтобы вам пришлось увидеть меня в обличие зверя. В таком состоянии я оставил следы от пальцев на шее Луиса. Как раз от роли жертвы я пытаюсь уберечь вас, донести, что лучше будет не нагнетать и предстать перед Фернандо с достойной покорностью. Чего вам бояться, если вы не виноваты? А вот гордость вам ни к чему — это может вас погубить. Лучше один раз сделать то, что хочет Фернандо, чем ждать, пока он заставит сделать это силой. Луису не безразлична ваша судьба, он переживает и винит себя. Облегчите его муки — будьте благоразумны. Подчинение королю не сделает вас жертвой, а вот гордость и неприступный нрав запросто.

— Я не пытаюсь быть гордой. И готова говорить с супругом, только вместо него здесь вы, барон. Вы так заинтересованы в моей судьбе, что мне становится неловко. К тому же, вы заявили здесь, что намерены осуществлять функцию моего мужа. Если это так, то я немедленно напишу брату, что не собираюсь оставаться здесь ни минуты.

— Не намерен, — вполне серьезно заявил Кристиан, — хотя, чего уж там, вы в моем вкусе. Были бы мальчиком, я бы не отказался. А я здесь потому, чтобы донести до вашей прелестной головки — лучше тысячу раз я, чем один раз разгневанный Фернандо. Вы с ним вечером поговорите, уверяю вас. Я сделал все, что мог — предупредил. Если Фернандо выйдет из себя — я вам не помощник и не защита. А что до вашего брата, так он-то как раз знал, за кого выдает вас. Ему нужен мир любой ценой, даже ценой вашей чести и жизни. Поверьте, он просто напишет вам ответное письмо, в котором попросит потерпеть еще немного, а потом еще, мотивируя это сотней вполне весомых причин. Не портите отношения с королем — вам с ним жить. Попытайтесь совладать со своим страхом, глядишь, может и обойдется. Для меня вы — королева и госпожа, для Фернандо — просто женщина, потому ведите себя как женщина, как будущая мать его детей. Не провоцируйте его на жестокость, не надо.

— Провоцировать? Вы понимаете, что говорите? — Анника все больше удивлялась. — Я говорила с Фернандо несколько раз. Вся моя провокация в жалости к его игрушке. Теперь понятно, что здесь происходит.

Кристиан вздохнул.

— Если б так — проблемы бы не было. Дело не в жалости, дело в вашем безрассудстве. — Легрэ распрямил плечи. — Герцог необычайно красив, правда? Устоять сложно... Чтобы не коснуться, не взять, не отдаться ему. Вы бы хотели этого, Анника?

— Даже если и так, что такого в том, чтобы любоваться красотой? Вы находите это противоестественным?

— Вовсе нет. Скорее я вас понимаю, я сам когда-то поддался этому искушению. С тех пор шрамы на моем теле дело обычное.

Принцесса вздрогнула.

— Шрамы?

— Вы все-таки не знали, за кого вышли замуж, — улыбнулся Кристиан. — Идемте в замок, нам пора возвращаться. Его величество скоро придет к вам.

— Звучит совершенно не обнадеживающе. — Анника направилась к замку, все больше мрачнея. Образ светлого Луиса постоянно заслоняла огромная тень короля и... Северная принцесса была уверена, что этот высокий темноволосый воин тоже скрывает нечто за такими милыми и одновременно злыми речами.

— Наконец-то вы это поняли, — ответил Кристиан. — Я рад.

— Я поняла, что вы рады, — хмыкнула девушка, поднимаясь по лестнице и входя в распахнутые слугой двери.

* * *

Оставив королеву под надежным присмотром стражи, Легрэ вернулся в покои короля, где его ожидал Фернандо. Прикрыв за собой дверь, он осмотрелся — убедился, что тут нет Луиса, а потом улыбнулся брату.

— Неплохо я развлекся, но должен признать, что загнать в угол и выбить признание из твоей женушки мне не удалось. Черт, эта хитрая бестия мне все больше нравится! Она тебя стоит. — Легрэ подошел к столу и, взяв серебряный графин и бокал, налил себе вина. Он отхлебнул глоток, задумчиво глядя в глаза брата. — Королева невинна перед вами, ваше величество, представьте себе, у них с герцогом не было ничего серьезного.

Фернандо хмыкнул:

— Я думал, она изберет другую тактику. Со стороны королевы было бы умнее признаться, что именно Луис лишил ее девственности. Расскажи подробнее, как все прошло.