Мара

Олаф выглядел немного озадаченным.

— Что-то случилось, — поинтересовалась Арина, — мне почему-то кажется, что встречать принцессу вас точно не заставят.

— Не знаю, может быть, вы и правы,...надо узнать...

Арина так и не придумала что сказать, разозлилась на себя, на Олафа, и даже несчастной овечке досталось: "выкину к чёрту эту глупую игрушку!"

— Спасибо вам, — она дежурно улыбнулась, — дальше я справлюсь сама. Идите, ищите свою пропавшую принцессу.

Арина развернулась и, не оборачиваясь, пошла к выходу из сада.

"Ну!..", — какая-то иррациональная обида захлестывала её.

Олаф стоял и смотрел вслед девушке. С каждым её шагом он чувствовал себя все большим негодяем — отчего, почему — просто знал, что поступает неправильно. И знал, что не простит себе, если отпустит её, знал, что это упущенное, возможное счастье будет жечь всю оставшуюся жизнь,...но ноги будто приросли, и рот открыл чтобы позвать, а слова застряли в горле...Арина уже дошла до выхода, еще шаг и она навсегда скроется...

Дикая паника от осознания потери чего-то важного накрыла Олафа, все события последующих секунд слились в цветные обрывки, и он, хоть убей, не вспомнил бы что делал, но когда мир вновь ворвался в его сознание, он стоял рядом с Ариной:

— Арина.

— Да, — глупая улыбка гуляла у нее на лице.

— Я не отпущу тебя второй раз! Подожди, не перебивай, — Арина и не собиралась перебивать, — это, наверное, глупо,...и я старше,...и мы совсем не знаем друг друга...

...Она стояла и любовалась этим красивым человеком, как он вот такой сильный и, наверное, грозный стоит перед тоненькой девушкой и не может объяснить что чувствует.

"А ты? Ты могла бы объяснить: почему, когда шла к выходу, сдерживала слезы, а когда он догнал и позвал, светишься радостью? — ничего этого Арина объяснить не могла, — я сошла с ума! Ужас — сумасшедшая, счастливая богиня смерти!"

От этой мысли Арина звонко засмеялась, обняла Олафа и поцеловала...

Дальше был долгий день — день, спрессованный из новых впечатлений, ярких событий и...счастья.

Стоя на смотровой площадке подводной части города, Арина смотрела на это чудо — огромный подводный тоннель с целыми кварталами жилых домов, магазинов, различных учреждений и даже с судоходной рекой, и её вдруг накрыло осознание фантастичности всего происходящего с ней! И даже мужчина, который заставил забыть все рациональные рассуждения и дарит счастье самим фактом своего присутствия рядом, нашелся в другом мире!

— Я думала, что весь Лисем это только то, что наверху, — Арина развернулась в кольце рук Олафа и смотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что за восемь месяцев пребывания в Кавьери впервые слышишь, что столиц фактически две, верхняя — наземная и нижняя — подводная?

— Угу. А почему они такие разные?

— Амир любит старину и оставил наверху по одному району из каждого периода истории.

— А тот район, где мы встретились?

— Да, раньше таких кварталов, где жили рабочие, было много, сейчас остался только один. Самое смешное, что в те времена это было самое дешевое жилье, а сейчас один из самых дорогих кварталов.

— Ну да, экзотика. В моем мире так же.

— Расскажи мне о своем мире, какой он?

— Очень разный. Много стран, много народностей и все различны — по развитию, менталитету, даже говорят все на разных языках. Внешне очень похож на верхний Лисем, и совсем нет магии, а про другие миры у нас только в сказках написано.

— Чудной мир! А я нигде кроме Кавьери и не был.

— Почему?!

— Будешь смеяться, но не пускали родители.

— Тебя!! — Арине было странно, что Олафа можно куда-то не пустить.

— Я был очень послушным ребёнком, — он сделал серьезное лицо, но глаза смеялись.

— Как же тебя в армию отпустили?

— Я сбежал.

— Ага, значит, надолго твоего послушания не хватило, — засмеялась Арина.

— Не хватило, — поддержал её Олаф, — меня и с фронта выгнали за непослушание.

— Обычно за непослушание выгоняют на фронт, а не обратно.

— А, глупости все это,...вот отвяжусь от одного занудливого родственника, заберу тебя и будем путешествовать!

"Как всё просто, — Арина вздохнула, — послать подальше родственника и уехать путешествовать".

Разговор начал скатываться в не самую приятную для всех сторону и оба с удовольствием его прекратили.

Как-то так вышло, что даже о том, где она учится, Арина соврала, и не соврала даже, а Олаф сам всё додумал и искренне считал её студенткой художественной академии.

"Да, видел бы ты, какие знатные художества я выписываю!"

Врать Олафу совсем не хотелось, но маленькое недоразумение порождало маленькую ложь, она в свою очередь накапливалась, и как всё это распутать...

"Как, как,...как Македонский надо,...хрясь и всё", — но как-то "хрясьнуть" не выходило...

37.

Арину догнала Инга, и они пошли вместе:

— Ты у Амира не выяснила, когда на фронт поедем?

— Нет ещё, сегодня, наверное, узнаю. Олаф с утра дома остался, значит, можно спокойно к Амиру сходить.

— Ты так и не решаешься ему сказать?

— Понимаешь, всё как-то глупо — совершенно не знаю как сказать. Думаю, думаю, вроде, всё в уме складно выходит, а начну говорить, только ещё больше путается. Вот вчера, как бы шутя, спрашиваю: "а что если я не в художественной академии учусь, а, к примеру, в военной". Он помрачнел сразу: "Нет, — говорит, — война это не для женщин, это грязь, смерть. Смерть это вообще противно". И что я должна была сказать? Говорю: "Но ты же убивал!". А он опять: "Не хочу, чтобы ты видела смерть". Я даже разозлилась: "Что же в смерти плохого — такое же естественное состояние как и жизнь! Представь, — говорю, — что смерти не стало: перенаселённость, антисанитария, войны, но на войне не убивают, только калечат... И все эти калеки, больные и немощные старики уже проклинают жизнь и молят о смерти как о спасении! Так что же в смерти плохого?!"...а, — Арина махнула рукой.

Девушки уже были в своей комнате, и Инга помогала Арине снять грязную одежду.

— Понятно, почему ты такая злая сегодня.

— Да нет, если бы я злилась...

— ...а может и надо как следует позлиться?

— ...Права ты. Скажи ребятам, что через три дня поедем. Пойду к Амиру.

Арина переоделась и поехала к Амиру.

— Я через три дня уезжаю жрать ясильцев, — Арина влетела в кабинет Императора.

Амир поднял на неё удивлённый взгляд:

— Поезжай, я разве против, это как раз то, что я и хочу... Арина, ты что такая возбужденная? Или мне пора эвакуировать столицу?

Арина выдохнула и почти шлепнулась в кресло.

— Не знаю,...гормоны, наверное, — лицо Амира начало растягиваться в ехидной усмешке, — и сотри эту ухмылку с лица, ты меня и так достал постоянными шутками о наших с Олафом отношениях.

— Вы сами устроили комедию, и теперь оба рычите на меня...

— Оба?!.. — Арина вопросительно смотрела на Амира, — рычим именно оба?!

Амир заерзал, поняв, что сболтнул что-то лишнее.

— Ты хочешь сказать, что обычный подданный может рычать на Императора?.. Или он не обычный?

— Арина, вы два взрослых человека,...ну или один взрослый человек и одна не совсем юная богиня, разберитесь сами между собой. Нагородили тайн, а теперь мучаетесь.

— Ну-ка, выкладывай.

— Арина...

— Ами-и-ир, ты хочешь, чтобы я разозлилась?

— Хорошо, раз сами не можете,... — Амир включил терминал связи, — зайди ко мне, — и снова посмотрел на Арину, — только потом меня не обвиняйте.

Дверь в кабинет открылась, и вошел... Олаф.

— Что ты здесь делаешь?! — задали они хором вопрос друг другу.

Потом оба повернулись к Амиру и гневно на него посмотрели.

— Амир, — первым заговорил Олаф, — я, кажется, тебе ясно сегодня сказал, чтобы ты не смел трогать Арину! Зачем ты сюда притащил мою девушку? — но Амир никак не отреагировал на гневный взгляд Олафа, а откинулся в кресле и, сложив на груди руки, смотрел на него.

Не получив от Императора ответа, Олаф повернулся к Арине:

— Милая, я не знаю, что он тебе наговорил, но я все объясню.

— Стоп, стоп, стоп, — Амир встал и поднял руки, — пока вы еще раз все не запутали, говорить буду я. Так что, Олаф, заткнись! Аринушка, я тебя очень прошу, ты меня сразу не убивай... Вы устроили из своих отношений комедию для всего дворца, бегаете втайне друг от друга ко мне в кабинет, живёте в однокомнатной клетушке,...я сейчас выйду, а вы будьте добры выяснить кто из вас кто.

Амир ушёл, и в кабинете некоторое время стояла тишина. Арина сидела, как примерная школьница, опустив голову и зажав ладошки между коленями. Олаф сел перед ней на корточки и обнял:

— Как я понял из пламенной речи Амира, мы не всё знаем друг о друге, — Арина кивнула, — но твоё отношение ко мне не изменилось, — Арина помотала головой, — вот и отлично. Я тебя люблю, а это главное, и нам просто нужно познакомиться заново.

Олаф встал перед Ариной и в шутливом поклоне представился:

— Эра, позвольте представиться — Олаф Эгиль, племянник Императора, титулов не имею, хотя Амир настоятельно суёт.

Арина так и сидела, опустив голову, и не спешила принимать шутливый тон:

— Отчего же ты не примешь титула? И почему у тебя его нет, если ты племянник?

— Отец не дворянин, это мама сестра Амира.

— М-м-м...я, — Арина тяжело вздохнула, — я не знаю, как тебе сказать...

"Дура! Какая я дура! Зачем мне всё это надо? Сидела в своей тайге..."

Слёзы всё-таки прорвались, и Арина всхлипнула. Олаф схватил её на руки и, усадив на колени, стал целовать мокрые щёки.

— Глупенькая, ну что же ты ревёшь, да плевал я на это дворянство, — Олаф почему-то подумал, что именно его родство с Амиром стало причиной слёз, — не нужны мне ни титулы, ни принцессы!

Арина только сильнее захлюпала носом и, вывернувшись из объятий, кинулась к двери:

— Я! — крикнула она у самой двери. — Я эта чёртова принцесса!

Арина хлопнула дверью перед самым носом Олафа и кинулась бежать, она уже почти выскочила в сад, когда кто-то железной хваткой ухватил её за пояс и закинул на плечо. Арина так растерялась от этого акробатического номера, что из всего набора самообороны, изучаемого много лет, применила только тот, что дается всем нам от рождения — оглушающий визг. Она отчаянно молотила кулачками по чьей-то широкой спине и даже, кажется, укусила...

— Уважаемые посетители, не обращайте внимания, обычные семейные разборки, — Арина резко перестала колотить по спине — голос был Олафа, — просто жена решила размяться и побегать по дворцу.

— Какая жена!! — Арина поняла, что висит на плече Олафа.

— Довольно легкая, — он поиграл плечом, прикидывая вес Арины, — но шустрая.

— Ай, — шлепок по попе стал неожиданностью.

Арина, вися вниз головой, попыталась вывернуться и поняла, что Олаф стоит перед толпой посетителей, демонстрируя всем её зад.

— Поверни меня, — Олаф развернулся, — я говорю, никакая я тебе не жена!

— Дорогая, давай не будем посвящать в нашу интимную жизнь весь Кавьери.

— Убью!!

— За что же? — Олаф все так же на плече нёс Арину обратно в кабинет, не забывая поглаживать её пострадавшую пятую точку.

— Ты меня ударил! — нашлась Арина, — и вообще, прекрати меня тискать!

— Нет, это выше моих сил! Да и когда еще доведется потискать принцессу!

— Ты не сердишься на меня?

— Сержусь, конечно! Всю спину мне искусала!

— Прости, пожалуйста, я же не знала, что это ты, — Арина, болтаясь на плече, поглаживала спину Олафа, — я...о другом спросила...

— Конечно, не сержусь, чудо моё!

— Тогда вечером.

— Что вечером, — удивился он.

— Ну,...того,...принцессу...

— Не понял?

— Вот ты бестолковый! — Арина стукнула Олафа, — ты сказал: "Когда ещё доведётся потискать принцессу", вот вечером и натискаешься, а сейчас поставь меня на место!

— Сегодня я во дворце обедать не буду! — сказал Амир.

Олаф всё-таки поставил Арину, и сейчас она смотрела на Императора.

— Что, решил сесть на диету?

— Нет, сегодня вся еда будет пересолена! Вы устроили достойный финал вашего шоу, и кухарки просто зальют всё слезами, а под конец еще и оповестили всех чем намерены заняться вечером.

— Пошёл вон! — Арина указала ему на дверь.

— Дожили! Императора выгоняют! Всё, всё, уже ушёл.

Амир, наконец, вышел, а Олаф вновь усадил Арину на колени:

— Что-то дядюшка очень покладистый, я так понял, ты не просто принцесса?

— Я, вообще, не принцесса, это просто мой титул и должность так в Кавьери называют.

— Ну вот! А ты переживала, ну их этих принцесс.

— Не радуйся, все принцессы, вместе взятые, ничто по сравнению со мной.

— Полностью согласен! Ты у меня лучшая!

— Олаф, я серьёзно! Я...богиня Смерти.

— На счет смерти это ты погорячилась, а вот то, что ты БОГИНЯ, это я согласен, — Олаф всё ещё воспринимал это как шутку.

— Олаф. Я. Богиня. Смерти, — раздельно повторила Арина, — и именно поэтому твой дядюшка меня слушается. Я могу убить его и всех обитателей дворца за секунду, могу оживить и убить ещё раз,...я та самая Смерть, которую ты считаешь противной...

Арина попыталась слезть с колен, но её никуда не пустили.

— ...Сейчас происходит три вещи, — сказал Олаф после пары минут молчания, — первая — я почему-то тебе верю. Вот просто верю и всё... Вторая — я чувствую себя полным дураком: выходит, это не тебя от бандитов надо было спасать, а бандитов от тебя.

— А третья вещь какая? — Арина счастливо уткнулась Олафу в грудь.

— О-о-о,...третья вещь самая интересная! Я, оказывается, очень крут! Я уже полгода вытворяю со Смертью та-а-акие вещи, — и Олаф зашептал довольно закрасневшей Арине, какие вещи он с ней вытворяет, — ни один мужчина в мире не может похвастать, что вытворяет такое со Смертью!

— Вот дурак, — Арина хотела шлёпнуть его по лбу, но вместо этого погладила, — только похвастай! Быстро хвасталку отрежу.

— Я так понял, ты действительно учишься в военной академии?

— Действительно, и через три дня уезжаю на практику.

— Мы уезжаем.

— А тебе-то зачем?

— Я, между прочим, не шутил в саду. И очень рассчитываю, что ты станешь моей женой, и на практику, а по сути дела на войну, одну тебя не отпущу.

— Ты про жену серьезно?

— Более чем, я даже могу встать на колени, если хочешь.

— Глупости, никакое стояние на коленях семейную жизнь не улучшает.

— Это значит — да?

— Это значит — да, но. А "но" такое — о тихой семейной жизни пока думать рано, у меня куча проблем, и ты принимаешь меня с этими проблемами такую, какая есть.

— Наверное, я даже не представляю, как сложно быть твоим мужем, но быть без тебя ещё сложнее.

— Справимся. Слушай, я только сейчас подумала, ты что, на новогоднем балу не был?