— Знак? — тихо спросил Зик. — Огонь?
— Пятно.
Может быть, Джок еще жив.
— При чем тут пятно? — процедил позади виконт.
— Фонарь разбился не сам. Джок швырнул его, когда на него бросился демон. Масло разлетелось и вспыхнуло, часть попала на демона. Демон попытался выскочить из огня...
Я ощерился. Джок, Джок! Как же ты мог подпустить тварь так близко?
— Но горящее масло облепило его. Осталось на нем, даже когда отскочил прочь.
Осторожно ступая, я добрался до пятна.
— Чтобы спастись от огня, ему пришлось убраться. А масло осталось тут, упало на камни...
Я прошел через пятно.
Дальше на стене не было ни внутреннего парапета, ни внешнего. Галерею ничто не прикрывало. Будто крадешься по узкой плоской крыше.
— Если демон сбежал, — сказал виконт, — то где Джок?
Концом арбалета я провел линию: от еще гулявших язычков огня и осколков, через прогоревшее пятно, и дальше...
Вершина стены сужалась. Сначала на шаг с внешней стороны — в кладке не хватало одного слоя каменных блоков.
Дальше пропадал второй ряд.
Потом и крайний ряд с внутренней стороны.
— Там пролом, — хрипло проговорил Зик, он осторожно шел за мной.
— Неужели.
Стена сузилась до пары шагов — и обрывалась в туман, текущий поперек, как молочный ручей.
Через пролом он вливался во двор. Куда-то на то кладбище?
Джоку надо было перебраться здесь, чтобы перейти с того конца пролома — на этот.
В небе сверкнуло. Долетел тяжелый удар, отдавшись в каменных блоках под ногами.
Я двинулся к провалу — мне в рукав вцепились.
— Стойте, мастер!
— Сейчас не до грозы, Эйк, — прошипел я.
— Я не про гром! — он даже не смотрел на меня. — Там!..
Он глядел не вниз, а влево — туда, где по ту сторону стены стеной должен был быть ров, но сейчас там все было скрыто белым клубящимся морем.
Я замер. Мне показалось, что я тоже расслышал.
Не то легкий стук, не то плеск...
Я шагнул к краю и присел. Опустил факел вниз.
Свет проникал в туман на несколько локтей. Развороченная каменная кладка уходила вниз — и лишь на самом пределе видимости, где все таяло в тумане и темноте, было что-то еще.
Может быть, локтях в пятнадцати под нами...
Глядеть вниз, в этот туман — было все равно что смотреть в пропасть.
Знаешь, что в сорока локтях ниже должна быть болотная вода пополам с трясиной. Те голубенькие цветочки, а кое-где и кувшинки. Там ров. Некуда ему деться.
Но как в это поверить? В этот туман можно падать, и падать, и падать... Вечно...
— Что там?.. — прошептал Эйк за плечом.
Я оглянулся.
Виконт, Зик. Какой-то рябой с луком. Седовласый усач. Шептун с фонарем. Горбун с факелами в каждой руке.
Я вытянул руку над краем и отпустил факел.
Он скользнул вниз. Размазавшееся пламя выхватывало бока блоков, все ниже в тумане, будто тая и расплываясь... и там, дюжиной локтей ниже, вдруг выхватил вывороченные из кладки блоки, на них что-то синее, на миг блеснул шлем, мелькнули черные сапоги...
— Там! — Эйк вцепился мне в плечо.
— Вон он! — гаркнул Зик, свесившись за край.
Факел, ударившись о плащ, отлетел вбок и падал дальше вниз — ниже, ниже, превратившись в едва различимое сияние в молочном мареве.
И плеск. Темнота внизу сомкнулась.
Зик обернулся.
— Милорд, он там.
— Живой?
— Десять локтей точно будет, милорд. Если вмазался башкой...
— Нет, — сказал я. — Он шевельнулся, когда его ударил факел.
— Я не видел, — сказал Зик.
Эйк шепнул:
— Вы уверены, мастер?..
Он с тревогой ловил мой взгляд.
Я отобрал у горбуна один факел и присел на колено. Положил арбалет, чтобы надежно вцепиться в край. Заглянул вниз:
— Эй, безбожник! Джок!
Через слой тумана едва различимо что-то чернело — а больше ничего не рассмотреть. Ни отдельные блоки, ни где там был этот плащ и шлем. Ничего.
Я осторожно спустил ногу за край, нащупывая щель между блоками.
— Нет.
Зик стиснул меня за плечо, удерживая. Другой рукой указал вдоль стены, где кладка обрывалась.
— Там. По пролому. Обломки перед стеной — как полка. По ним можно.
Взяв арбалет, я поднялся, но не успел сделать и шага. Передо мной вырос Эйк.
— Нет, мастер! — яростно зашипел он, вцепившись в меня. — А если это ловушка? Если там, под плащом, не человек?
— Эйк...
— Из-под плаща торчат только сапоги и шлем? — жарко шептал он мне в щеку. — А что там, под плащом?.. От него ни звука, мастер! Но если он дернулся, когда его задел факел...
Зик, хмуро глядевший на нас, медленно кивнул:
— Демоны боятся огня...
Я оторвал от себя мальчишку. Скомандовал:
— Сумка!
Эйк, очень нехотя, стянул с плеча сумку.
— Да живее! Дай мне...
Я осекся, дернув головой ко рву.
Плеск внизу!
Я застыл, вслушиваясь. Эйк и Зик, люди позади нас — все замерли, боясь шелохнуться.
И был какой-то еще звук, кроме плеска... Вот, опять! И пропал. Будто что-то тихо зашелестело, и стихло...
— Это изнутри пролома земля осыпается... — шепнул седой усач за плечом Зика. Не очень-то уверено.
В небе опять прокатился низкий рокот. На лоб и щеки все чаще падали тяжелые капли.
И снова этот звук! Будто шелест — и плеск... На этот раз куда отчетливее и громче. Нет, это не земля и не мелкие камешки.
Рука сама качнула факел, чтобы он запалил конец зажигалки в арбалете.
— Это не под нами, — шепнул Эйк. — Это там.
Он смотрел вдоль стены, где она, сузившись, обрывалась.
Я медленно кивнул. Да, где-то там.
И кажется, не совсем в проломе, а чуть на внешнюю сторону. Где должен уже начинаться ров...
Сверху сверкнуло, и с рвущимся треском покатился раскат, тут же еще одна молния ударила в топи далеко за замком, на миг подсветив туман за стеной — белесое море до горизонта.
— Гляныш, — тихо бросил виконт.
За нашими спинами затрещала, разгораясь, промасленная пакля. Рябой лучник шагнул к краю пролома. Скрипнула тетива лука, выбросив зажигалку в туман...
— Ношра!.. — он шарахнулся назад.
Эйк отлетел от края, будто его снесло тараном.
Огненная стрела на миг выхватила из тумана прямо под нами — что-то мертвенно-серое, живое...
Из темноты обрушился рев.
— Демон! — орал Эйк. — Он здесь, мастер! Прямо под...
Я швырнул туда факел — но он выхватил лишь тень, отшатнувшуюся глубже в туман.
Факел запрыгал по щербатой кладке в проломе, как по огромным ступеням, все ниже и ниже — и там шарахнулась еще одна тень.
— Стрелы! — крикнул я.
Факел, не докатившись до воды, застрял в обломках, угодив куда-то под большой блок. Осталось лишь слабое разлитое в тумане сияние.
— Да еще же огня! — крикнул я. — Стрелы!
Мне надо видеть...
Я должен понять!
Снизу под стеной, там, где, погребенный под туманом, должен был быть ров — теперь шумно било по воде, осыпалась земля, летели камни...
— Они ползут сюда! — орал усач. Ведь был же прямо у меня за спиной, а теперь уже далеко позади. — Милорд, они лезут по обломкам! Прямо сюда!
Я вскинул арбалет, пытаясь снова разглядеть, где в тумане была тень, спустил курок — и одновременно за моей спиной выстрелил Гляныш.
Два огня прошли через туман, над самыми верхушками вырванных из стены блоков — они шли вниз, как крутой склон. Зажигалки, чуть не царапнув их, вдруг словно удвоились — снизу выскочила гладь рва, в которой мелькнули две подводные зажигалки... и тени! В тумане над водой качнулись огромные тени!
— Там!.. — выдохнул Эйк.
Темнота. Стрелы ушли в воду.
А эти тени, что мелькнули там... Две или три...
Позади взвыл рожок.
С неба ослепительно сверкнуло, почти пробив туман до самой воды. Тени...
Я закусил губу, глядя — и отказываясь верить своим глазам.
Тени — их там было... Наама... и они были ближе, чем миг назад! Они двигались сюда!
В мое запястье вцепился Эйк.
— Они идут?.. Там же ров... Там вода!.. Маст...
Удар грома сотряс все вокруг.
Возле факела, застрявшего внизу в обломках, колыхнулась тень — не рассмотреть, только угадать движение: он не поднимался через пролом сюда. Он двигался куда-то вбок. Вдоль стены...
Кто-то швырнул туда факел.
Тень, взревев, метнулась прочь — и загрохотали, осыпаясь, обломки стены. Что-то тяжелое падало по ним, катилось, увлекая следом за собой обломки, как горный обвал, — и с тяжелым плеском все это обрушилось в воду.
Факел не упал ниже, застрял в обломках, вырывая их из тумана на несколько шагов в стороны.
Зик был прав. Снизу, где-то локтях в десяти, обломки шли под стеной сплошной полосой, — уходя куда-то к пролому, там уже смыкались туман и темнота.
На краю освещенного пространства чернел блок, торчавший из груды, как маленький утес. И там было что-то еще, — выступало за бока блока, поверх подсвеченного факелом тумана. Что-то узкое, будто конец бревна...
— Нога... — шепнул Эйк.
Джок.
Факел покачнулся, накренился, и заскользил по обломкам, закувыркался... На миг вспыхнул ярче, раздвоившись — и пропал.
А в темноте все ревело. Их было там не меньше полудюжины. Что-то било по воде, скрежетали камни...
— Дайте мне факел!
Мой крик утонул в раскате грома.
Позади что-то орал Зик, выкрикивал приказы виконт.
— Мастер! Мастер! — вопил мне в ухо Эйк, пытаясь оттащить от края.
Я отшвырнул его.
— Сумку! Где сумка?!
— Здесь, мастер!
Упав на колени сбоку от меня, Эйк рвал застежки сумки, — но нет, сумкой тут не поможешь.
Позади нас лучники стреляли под стену, зажигалки протыкали туман — но теперь даже теней не выхватывало. Все не туда...
Нет, зажигалками тут не помочь.
— Брось сумку. Держи!
Я пихнул ему арбалет, чтобы освободить руки.
Выдергивая из кармана футлярчик, я пытался разглядеть, где в тумане была нога Джока, но без факела остались лишь обманчивые тени. И скрежет по камню. Срываясь и оскальзываясь, что-то карабкалось ото рва...
Я открыл футлярчик.
Эйк вцепился мне в запястье.
— Мастер, но... — зажигалка на конце арбалета бросала свет на его заострившееся лицо. Взгляд застыл на внутренностях футлярчика. — Это последний?..
46
— Отцепись!
— Вы же говорили, что один всегда должен оставаться! Последний — он на самый крайний случай! Когда уже никак! Когда больше ничего не остается!
— Руку!
— Можно уйти!
— Из-за меня еще никто не погибал...
— Что?..
Я вытащил из шелковой петли одинокий кристалл, кольнувший пальцы.
Капли падали чаще, их шорох о воду внизу накатывал как прилив, покрывая и крики, и рев, и плеск со стуком.
Я сжал кристалл и потянул.
Темнота проступила бурым маревом. И всего в какой-то дюжине шагов — если бы я мог шагать прямо по воздуху — светился огромный клубок из зеленовато-голубых нитей, пленок, пульсирующих кусков...
Так выглядел бы человек или животное, если бы его можно было видеть насквозь — все то, что у него внутри: кровь, толчками идущая по его сосудам, бьющееся сердце, мускулы, непрестанно сжимающиеся и расслабляющиеся, потроха... только это был не человек, и это была не плоть.
И дальше, где должен был быть ров, полный болотной жижи — там тоже были они... И они двигались. Они приближались. Как будто шли — прямо по воде...
Шесть... Семь... И были еще! Дальше, уже трудноразличимые. По ту сторону рва?
Оскалившись, я выбросил из себя ману — вниз, под край стены, сводя в одну точку. Так далеко от себя, насколько возможно... Над самым телом Джока — чтобы достало их всех! Особенно ту тварь, что взбиралась к нему, укрывшись от зажигалок за обрушившимися блоками...
Они замерли.
Я давил из себя всю ману в одну точку, чтобы пространство, не выдержав, лопнуло на миг, как лопается от землетрясений земля... Брык должен был расколоть воздух, но его не было.
Выброшенная мана расплывалась. Растекалась облачком чистейшего голубого сияния...
Я все еще созерцал — и свечение растекающейся маны, и зеленые ауры демонов...
Какая-то часть маны осталась во мне. Я не дожал ее всю...
Не смог.
Слишком много кристаллов за одну ночь...
Демоны, на миг замершие, взревели — звук оглушил меня.
Этот утробный, как дрожь земли, рев сотрясал меня, пронзая все тело, обрывая что-то в груди и животе... Дрожал под ногами камень...
Их было больше, гораздо больше, чем я успел различить аур...
Накативший приступ слабости отступал — рева больше не было. Сквозь грохот воды, рушащейся с небес, пробивались обрывки голосов:
— Наама...
— Наза-а-ад!..
Все перекрыл зычный рык Зика:
— Уводите милорда!
Кто-то вцепился в меня сзади, оттаскивая от края.
— Мастер!.. Мастер!..
Я больше не созерцал. Открыл глаза — и вспышка молнии ослепила меня.
Ослепительная ветвь воткнулась в землю в какой-то сотне шагов от нас. Удар сотряс стену.
И небеса разверзлись. Вода хлынула сплошным потоком.
Из-под моих ног она срывалась с края стены, будто водопад.
Снова ослепительно полыхнуло прямо над нами — на миг выхватив из тумана вершины обрушившихся блоков, синий плащ, бледное пятно — задранное лицо Джока...
— Ма-астер! — орал Эйк, пытаясь тащить назад.
— Стрелы! — заорал я. — Еще стрелы...
— Ма-астер!.. Все уходят!..
— Зажигалки! Стреляйте еще! Он...
Сильная рука вцепилась мне в плечо и рванула назад.
— Отходим, я сказал! — рявкнул в ухо хриплый голос Зика.
Не глядя, я врезал туда и вырвался обратно к краю стены.
— Назад! — проревел Зик, снова схватив меня и развернув. — Его уже не вытащить!
— Нет, — процедил я в его оскаленное лицо. — Со мной. Еще. Никто. Не пропадал.
Ощерившись, он отпихнул меня.
Сверху рушилась вода. Свет уплывал вместе с людьми, отступавшими назад по галерее.
Я лег на мокрые плиты и сполз за край. Повис на руках, ногами пытаясь нащупать щель в развороченной кладке. Вода хлестала вниз, срывая руки. И под ногами — тоже падала вода, сбивая носки вниз, каблуки скользили по каменным бокам... Плащ мгновенно намок и отяжелел.
Ну же! Хоть какой-то выступ!..
Камень под пальцами вывернулся. Поток воды сдернул меня вниз.
Раскинув руки, я попытался зацепиться хоть за что-то, любой выступ в разбитой кладке, но камни били по коленям, в грудь — потом меня оторвало от сены совсем...
И удар в спину, выбивший из груди весь воздух.
И вопль.
Я не мог вздохнуть, но этот рев, почти нечеловеческий от боли и ужаса, прямо мне в ухо...
Я был на чем-то мягком... на ком-то. Он пытался ударить меня, оттолкнуть, выползти из-под меня — и вопил, задыхаясь...
— Джок! — прохрипел я, не слышал себя за грохотом бури. — Джок!!!
Перекатившись на грудь, я пытался схватить руки, молотившие меня — невидимые в темноте.
— Джок!
— Чернокнижник?..
Меня перестало бить.
— Бример! — Мне в грудь вцепились две руки. — Какого... где...
Рев демона ударил сбоку — с удушливой волной серы. Я ощутил, как воздух из его пасти прошел по моей коже.
