Она открыла другое окно, вызвала астрографические карты "Увертюр" и ввела координаты из базы данных НФИ, затем ухмыльнулась, когда карта мигнула ей подтверждением.
— Нет, — пробормотала она гораздо более жизнерадостным тоном Рут, которой нужно решить головоломку. — В этом вообще нет никакого смысла. О, молодец!
— Ты опять разговариваешь сама с собой, Рут? — спросил голос у нее за спиной. — Лучше будь осторожна, иначе люди начнут думать, что ты ненормальна.
— Это не проблема. — Она не отрывала глаз от дисплея. — Когда ты принцесса Рут, и твоя семья так чертовски богата, как моя, правильнее говорить термин "эксцентричный", а не "чокнутый". Кроме того, я лучший собеседник, которого я могу найти.
Она еще мгновение смотрела на звездную карту, постукивая указательным пальцем по кончику носа, чтобы собраться с мыслями, затем повернула голову, когда говорившая подошла и встала рядом с ней. Даже сидя, голова Рут была не ниже плеча молодой женщины. Синтия Экс была такой невысокой, что в сочетании с ее приземистым торсом она напоминала Рут мини-Антона Зилвицки в женском издании. Может быть, Антония Зилвицки?
Многие бывшие участники Баллрум к настоящему времени сменили свои фамилии, но Синтия этого не сделала и, вероятно, никогда не сделает. Ее опыт в руках "Рабсилы" был хуже, чем у большинства генетических рабов — что было очень низкой планкой для начала. После побега она стала одной из самых опытных нападающих Баллрум, как они себя называли. ("Рабсила" — и весь истеблишмент Мезы — предпочитала такие термины, как "убийцы" и "террористы".)
Она никогда не говорила об этом так многословно, но Рут к этому времени узнала ее достаточно хорошо, чтобы понять, что Синтия почти сожалела о том, что "Рабсила" в конце концов потерпела неудачу. Она больше не сможет убивать "скорпионов". Было много тех, кто пережил недавние неприятности, но Джереми Экс наложил запрет на убийства из мести.
Нечасто кто-нибудь навешивал ярлыки вроде "портящий настроение" на самого смертоносного убийцу галактики.
Но какой бы смертоносной ни была Синтия и как бы ни была разочарована молодая женщина тем, что ей пришлось сдать свою охотничью лицензию, она также была очень умна и обладала природной способностью к анализу разведданных. Вот почему за последние несколько месяцев она стала чем-то вроде дублерши Рут.
— Я хочу, чтобы ты кое на что посмотрела. — Рут встала и жестом пригласила Синтию занять ее кресло. — Начни с... — Она наклонилась и привела анализ логистики, который изначально вызвал у нее интерес. — Это тут.
— Что я ищу? — Синтия оглянулась через плечо на Рут, затем усмехнулась взгляду, которым одарила ее принцесса. — Ладно, ладно! Я найду это, — сказала она и начала просматривать данные. Затем она нахмурилась.
— Я чувствую, что жульничаю. Если бы ты не смотрела на звездные карты, мне потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы найти. Но, — ее глаза сузились, — "вообще никакого смысла" — это мягко сказано. Новая Зеландия-127-06? В этой системе нет пригодной для жизни планеты. Ничего даже близкого.
— Нет. — Рут покачала головой. — Не может быть. Это звезда M4V, обе ее планеты маленькие и настолько близки, что их прилив привязан к светилу, и, согласно базе астроданных, она выдает даже больше солнечных вспышек, чем большинство красных карликов. Так почему же...
— НФИ получил свои Катафракты в этой системе? — закончила Синтия.
— Вот именно, — кивнула Рут. — Я имею в виду, часть ответа очевидна. Они должны были встретиться с тем, кто доставил им ракеты, и NZ-127-06 стал удобным навигационным маяком. Тем, где нет обитаемых планет, чтобы заметить, кто может высаживать или забирать груз. Но что действительно интересно для меня, так это то, что...
— ...это далеко не Меза, Сол или Йилдун, — сказала Синтия, и Рут еще раз кивнула ей.
— Точно, — повторила она. — Мы все предполагали, что они должны были прибыть из Сола или Йилдуна, хотя они могли быть перевезены через Мезу. Но как далеко отсюда? — Она покачала головой. — Есть куча одинаково бесполезных звезд, которые были бы более удобно размещены для груза, прибывающего из любой из этих трех звездных систем.
Синтия развернула кресло так, чтобы смотреть прямо на Рут.
— Капитану Зилвицки нужна эта информация, — сказала она.
— Как и Мантикоре и Новому Парижу, — согласилась Рут. — Но ты права в том, что Антона и Виктора нужно ввести в курс дела как можно быстрее. Так что думаю, может быть, мне следует...
— Забудь об этом, принцесса. Если ты хочешь попасть на этот курьерский катер, тебе придется пробиваться на борт — а я на это не подписывалась.
Рут свирепо посмотрела на нее. Затем взглянула на дисплей. Затем, на вселенную. По крайней мере, столько, сколько она могла видеть.
Что было не так уж много, оказавшись в ловушке на борту орбитальной среды обитания.
Апрель 1923 года э.р.
— В конце концов, мне придется присесть.
Мышление Виктора Каша — это предмет ночных кошмаров.
— Яна Третьякова
Город Леонард
Дарий Гамма
Система Дарий
— Тебе повезло. — Гейл Вейс наклонилась над плечом Захарии Макбрайда и поцеловала его в левое ухо. — Жаль, что я не могу работать дома.
— Это, — ответил Зак с ухмылкой, не отрывая взгляда от дисплея перед ним, — потому что ты простой человек, работающий на тактических полях, в то время как я — высокий суперинтендант стратегических императивов.
Гейл шлепнула его по макушке.
— Это просто причудливый способ сказать, что я знаю, что делаю, а ты свистишь в темноте, — сообщила она ему.
— Ну что ж...Это слишком сильно сказано. Я имею в виду часть "свист в темноте". — Он нахмурился, изучая один из предметов на своем дисплее. — Прямо сейчас, я думаю, "просвистывая мимо кладбища" было бы более уместно.
— Настолько плохо, да? — Она выпрямилась, и на мгновение рука, которая нанесла подзатыльник, нежно погладила его плечо. У нее возникло искушение спросить его, что вызывает у него проблемы, но искушение исчезло, как только возникло.
Отчасти это объяснялось тем, что Гейл имела лишь самое общее представление о профессии Зака, которая была совершенно непохожа на ее собственную. Она была специалистом, чья работа была строго сфокусирована. Зак был полной противоположностью: специалистом широкого профиля, который тратил свое время на организацию других людей для разработки проектов, специфику которых он сам часто понимал лишь частично. Казалось, он представлял собой комбинацию супервайзера, консультанта, посредника и омбудсмена.
— Думайте обо мне как об испанской инквизиции, и вы будете недалеки от истины, — часто говорил он. Учитывая, что он явно нравился тем из его коллег, с которыми Гейл встречалась, она восприняла это как шутку. В основном.
Но главная причина, по которой она не спрашивала, заключалась в том, что за шесть стандартных месяцев, прошедших с тех пор, как они прибыли на Гамму Дария, она поняла, что наблюдение Соответствия за своими гражданами было не только обширным, но и навязчивым. Она была совершенно уверена, что у них не было уединения даже в их собственной квартире.
Личные аспекты этой слежки ее особенно не волновали. Она была далека от ханжи, и, в любом случае, какая бы программа искусственного интеллекта ни следила за ними, она была бы совершенно равнодушна к их сексуальной жизни. Реальная проблема заключалась в том, что организация очень серьезно относилась к тому, что она называла "безопасностью", и ее определение этого термина было... обширным. Конечным результатом стал режим, который, хотя и не был полицейским государством в обычном смысле, как она была уверена, но быстро вмешался бы, если бы почувствовал, что его граждане, которые также были его сотрудниками, слишком далеко ушли от своих обязанностей и надлежащего взаимодействия с другими гражданами / сотрудниками.
Поэтому вместо того, чтобы спросить его, что он имел в виду, она просто направилась к двери.
— Возможно, я вернусь домой позже обычного, — сказала она через плечо. — Ходят слухи, что мне дают новое задание. Ты же знаешь, как это обычно бывает.
— Да, — буркнул Зак, все еще не отводя взгляда от дисплея. — Уверен, что знаю. Добро пожаловать в ваше новое славное начинание. Во-первых, мы должны выяснить, что это такое. Это может занять некоторое время, но как только мы это сделаем...
Она улыбнулась, выходя за дверь в коридор за ней. Коридор был достаточно широк, чтобы по его центру можно было пройти по бегущей дорожке, но Гейл держалась поближе к стене. Бегущие дорожки всегда были заманчивы, но она предпочитала двигаться быстрым шагом, чтобы поддерживать себя в форме. Многое, очень многое изменилось с тех пор, как люди покинули Старую Землю, но одно оставалось неизменным и несомненным: физические упражнения были полезны для вас.
? ? ?
Зак попытался сосредоточиться на своей работе после ухода Гейл, но обнаружил, что слишком беспокоен. Он встал и подошел к огромному окну — на самом деле это была целая стена их квартиры, программируемая на все, от прозрачности до полной непрозрачности — и посмотрел на столицу системы Дарий.
Это был красивый город, хотя он очень мало походил на любой другой город, который он когда-либо видел.
Однажды он посетил Старый Чикаго, столицу Солнечной лиги, которая повсеместно считалась одним из самых величественных городов в заселенном людьми космосе. Он не нашел причин оспаривать это мнение.
Начнем с того, что он был огромен во всех отношениях — как внизу, так и вверху. Запутанные подземные районы Чикаго часто называли Пятым чудом Лиги, и только отчасти в шутку. Зак провел в этих глубинах почти два дня. Он полностью потерялся через десять минут и оставался таким на протяжении всего своего пребывания. Предположительно ультрасовременное навигационное приложение, которое ему дали для его унилинка, оказалось таким же бесполезным, как его и предупреждали. К счастью, человек, который предупредил его, также служил его личным гидом, так что визит прошел достаточно гладко, даже если он никогда точно не знал, где находится.
Город раскинулся как по горизонтали, так и по вертикали. Границы обширных городских районов к западу и югу от города не были видны даже из самого высокого здания Чикаго — небоскреба Эспайэр. Но Зак не проводил много времени, разглядывая этот пейзаж. Гораздо большее впечатление на него произвел рукотворный архипелаг, раскинувшийся над озером Мичиган. Километр за километром строений: башни, жилые и коммерческие; парки; пристани для яхт — повсюду. Фундаменты огромных башен были закреплены в скальной породе озера, но квадратные километры пространства между ними были заполнены более скромными сооружениями, многие из которых плавали на воде. Только цивилизация с антигравитационной архитектурой могла построить и поддерживать такое место.
Тем не менее, эта городская красота действительно была красотой — вещи в городе, больше, чем сам город. Чикаго был древним, и, как и все подобные места, созданные человеком, он также представлял собой мешанину. Великолепная и превосходно спроектированная высококлассная жилая башня может оказаться зажатой между двумя более короткими, приземистыми башнями, которые наиболее мягко можно было бы назвать "функциональными". И чем дальше от озера, тем... менее масштабными становились районы города, поскольку все больше и больше людей были вынуждены жить во все более "доступных" жилых домах.
Леонард был не таким. Леонард был единым целым, спланированным и спроектированным с самого начала как единое произведение искусства. Его планировка была совершенно непохожа на столицу Солнечной лиги, потому что Старый Чикаго возник из сетки докосмической, до-антигравитационной, доисторической Диаспоры. Леонард был свободен от этого древнего наследия. Больше всего на свете это навело Зака на мысль о гигантской снежинке.
Столица Мезы, Мендель, где Зак и его семья провели большую часть своей жизни, начинала с аналогичного проекта, хотя и в менее амбициозных масштабах. Но столетия поколебали первоначальную геометрическую точность Менделя. Она сильно пострадала, когда рабы стали большинством населения Мезы, а затем пострадала еще сильнее, когда большое количество освобожденных рабов стали гражданами второго сорта, сесси. На протяжении всей истории человечества, где бы и в любое время ни возникало такое жесткое неравенство, оно неизбежно сопровождалось трущобами и многоквартирными домами. Они могли бы быть более чистыми и менее ветхими трущобами и многоквартирными домами на такой планете, как Меза, чем на Пограничье или Окраине. Но это все равно были бы трущобы и многоквартирные дома. Любое сравнение с тем, чем они могли бы быть, только подчеркивало эту реальность.
Но Леонард был... идеален. И чем дольше Зак проводил здесь, тем более угнетающим ему казалось это совершенство. Нет, хуже, чем угнетающий. Леонард — весь Дарий — начал пугать его.
Плохо.
Тот факт, что все население системы состояло из гордых и открытых членов Соответствия — их было почти четыре миллиарда — должен был воодушевлять. И, в некотором смысле, так оно и было. Больше не было необходимости сохранять тайну, с которой он и его брат Джек жили столько лет, скрывая свою истинную принадлежность даже от собственной семьи. Каждый из Макбрайдов считал себя лояльным членом Соответствия. Но что понимали только Зак и Джек, так это то, что "Соответствие", к которому принадлежали их родители и сестры, было оболочкой, фасадом, скрывающим истинное Соответствие от посторонних глаз.
Он никогда не знал, что Дарий на самом деле существует... до тех пор, пока операция "Гудини" не вытащила его и Гейл с Мезы. Он знал, что нечто подобное должно было существовать, хотя бы потому, что его положение на Мезе требовало, чтобы он занимался исследованиями и разработками, которые, очевидно, реализовались... где-то в другом месте. Но если когда-либо существовало что-то, законно подпадающее под железные протоколы Соответствия "нужно знать", местоположение Дария, его организация, даже его истинная функция должны были быть именно такими.
Теперь он узнал об этом очень много — на самом деле даже больше, чем Гейл. Возможно, самое главное, что он также узнал о существовании звездной системы под названием Гальтон. Ему пришлось это сделать из-за того, что он сделал для Соответствия.
Подавляющая часть исследований и разработок Соответствия, то, что Зак считал "тяжелой работой", была выполнена не на Дарии, а в Гальтоне. И все же самые лучшие из исследователей и инженеров, которых "Гудини" похитил с Мезы, пришли в Дарий, как и Зак. Однако, по крайней мере, двенадцать ученых, с которыми он работал на Мезе, были в контингенте Гальтона, и Зак был уверен, что так же, как он ничего не знал о Дарии — или Гальтоне — до "Гудини", никто из них ничего не узнал о Дарии, даже сейчас.
Функция Зака Макбрайда, в чем он был лучшим, заключалась в его способности... помогать исследовательским группам. Сам он не был исследователем и был слишком большим специалистом широкого профиля, чтобы разобраться в истинных тонкостях любой из передовых специализаций, которые постоянно расширяли научные и технологические границы. Но что у него было, отчасти в результате улучшений генома Макбрайда, так это феноменальная память; способность... мысленно инкапсулировать концептуальные основы теорий, гипотез и доказательств, приделывать к ним "ручки"; и интуитивная способность распознавать, где пересекались эти "ручки". Он не мог толком описать, как это работает, даже самому себе, но это сочетание способностей делало его невероятно ценным, потому что специалисты не говорили на языках друг друга. Им нужен был переводчик — нет, им нужна была сваха, и это был Зак Макбрайд.
