Приняв глобальные обязательства, американцы, как выразился один корреспондент УВИ, проявили «просвещенный эгоизм». Тем не менее, Рузвельт в последние месяцы войны не был уверен, насколько американцы поддержат международные миротворческие операции. Например, в Ялте и в других местах он выразил мнение, что американская оккупация послевоенной Германии должна быть короткой, потому что общественность будет настаивать на возвращении войск. Выпуск казначейских облигаций и реклама военного времени укрепили идею о том, что после принесенных ими жертв американцы могут наслаждаться заслуженным материальным вознаграждением. Чего мы, американцы, хотим», — заключил социолог Лидгейт, «так это постоянного мира во всем мире, который позволит нам заниматься своими делами».125 Их образцом был не только благородный, самоотверженный герой повествования о преобразовании во время войны. Это была также Скарлетт О'Хара, беспринципная южная красавица Голливуда, которая видит свой дом, разрушенный войной, и клянется: «Я собираюсь пережить это, и когда все это закончится, я больше никогда не буду голодна».126
Пропаганду военного времени критиковали за то, что ее было одновременно и слишком много, и слишком мало. Сотрудничая со средствами массовой информации, правительство смогло достучаться до людей в их домах, на рабочих местах и по соседству. Генри Люс пришел к выводу, что «большое правительство» доминировало в новостях с его бесконечным количеством пресс-релизов, коммюнике и фотографий.127 И все же, несмотря на то, что люди были связаны с войной с помощью кино, радио, плакатов, журналов, витрин магазинов Организации Объединенных Наций и конкурсов «Четырех свобод», они также были отдалены от реальности цензурой и упрощенными сообщениями. «Я все еще говорю, что армия и флот или администрация не разрешают вам обращаться с американским народом как со взрослыми или как с действующими членами демократического общества», — выразил сожаление Бернард ДеВото Дэвису. «Я все еще говорю, что мы знаем гораздо меньше, опасно меньше, чем допустимый минимум о том, что происходит на войне и что делает правительство в отношении наших отношений с другими странами».128
Обескураженный Эдвард Р. Мерроу написал Дэвису: «Я отказываюсь быть свидетелем возрождения иллюзии, что международные отношения просты, непринужденны или таинственны». Он обвинил вещательный бизнес в том, что он слишком часто сообщает только то, что, по их мнению, люди хотели бы услышать. «Отказ смотреть в лицо неприятным фактам был основной причиной того, что эта война произошла так, как она произошла», — заявил Мерроу, — «и это также будет причиной того, что огромное количество мальчиков, которые сражаются на этой войне, почувствуют в течение трех лет после ее окончания, что их предали».129 Капитан Гораций Р. Хансен из отдела по военным преступлениям подтвердил предсказание Мерроу, когда он написал из Дахау, Германия, своим родным в Миннесоте, сказав, что американские солдаты почувствовали горечь.
Это очень обескураживает — пройти через войну с такими большими надеждами на хорошее будущее только для того, чтобы увидеть, как оккупационная работа идет ко дну, все лезут в наши кошельки, а наш престиж растрачивается впустую. Затем, вдобавок ко всему этому, мы с крайним отвращением читаем, как Англия, Франция, Голландия и другие возвращаются к старой игре — маневрируют, давят, даже сражаются, чтобы захватить все, что они могут получить по всему миру. Мы часто задаемся вопросом, за что мы сражались на войне и что случилось с «Четырьмя свободами», Атлантической хартией и другими торжественными обещаниями.130
Поскольку послевоенная политика обнажила противоречия между идеалами и интересами, у американцев были причины сохранять скептицизм.
В конце концов, воодушевляющая и вводящая в заблуждение пропагандистская версия Второй мировой войны выжила, а «стратегия правды» — нет. Закрывая агентство в сентябре 1945 года, Элмер Дэвис пришел к выводу, что УВИ пользовалось ограниченным успехом. Он отметил, что было трудно координировать информацию без полного сотрудничества служб и Госдепартамента, или, как он дипломатично выразился, когда официальные лица и репортеры предпочитали престиж объявлений Белого дома. Рузвельт всегда оставался главным источником новостей, иногда используя свои потрясающие коммуникативные навыки, чтобы быть откровенным с общественностью, а иногда нет. В следующий раз, посоветовал Дэвис, военная пропаганда должна вестись из Белого дома. Главой управления военной информации в идеале должен быть пресс-секретарь президента, человек, пользующийся доверием президента и имеющий к нему доступ. Кроме того, как иронично предположил Дэвис, он должен обладать талантами лоббиста, дорожного полицейского и импресарио оперной труппы.131 В будущем Белый дом военного времени последует рекомендации Дэвиса, проводя свои пропагандистские кампании изнутри.
Какой бы растянутой и избирательной она ни была, «стратегия правды» УВИ была посвящена идее о том, что при наличии информации американский гражданин примет правильное решение, особенно если станет очевидно, каким это решение должно быть. Она стремилась вернуть доверие к официальной пропаганде, утраченное после Первой мировой войны, делая упор на практическом, а не на сенсационном. Она попыталась заменить изоляционизм, который сдерживал внешнюю политику США до Перл-Харбора, широкой поддержкой интернационализма. УВИ настаивало на том, что гражданским лицам следует доверять суровые реалии войны, однако ему не удалось убедить администрацию разглашать многое о послевоенной политике. В будущих войнах, которые не будут тотальными войнами, требующими массовой мобилизации, большинству граждан не придется жертвовать или принимать решения. Во время войн в Корее, Вьетнаме и Ираке правительственные пропагандисты, опираясь на прецедент, созданный администрацией Рузвельта, вместо этого указывали, что, учитывая сложность глобальной политики, лучше оставить детали ответственным лицам. «Стратегия правды» не была бы признана необходимой или эффективной.
Пропаганда «хорошей войны» считалась эффективной. Американцы, как заметил историк Дэвид Кеннеди, не хотели вспоминать, как они игнорировали нацистскую опасность на протяжении большей части 1930-х годов, как они не пускали беженцев, ищущих убежища, как они плохо обращались с Японией, как они возились с производством в течение трех лет, в то время как русские истекали кровью на поле боя, как они нарушили конституционные права тысяч американских граждан японского происхождения, как они снова попросили афроамериканцев сражаться в мировой войне за свободы, которых у них не было, и как они осуществляли сомнительный с моральной точки зрения террор и бомбежки гражданского населения. Американцы предпочитали помнить пропагандистскую версию благородной войны, которую вели за демократию и свободу невинные люди, вынужденные защищаться от злобного врага, войну, которую вели за границей порядочные люди, в то время как на внутреннем фронте каждый вносил свой вклад, войну, в которой американцы играли главную роль, а союзники играли второстепенные роли, и война, которая принесла лучшую жизнь.132 Эта версия игнорировала скептицизм, выраженный людьми в годы войны, поэтому она могла представить переход к интернационализму как полный и искренний. Американцы, провозглашалось в нем, приняли свою роль лидера Свободного мира и хранителя мира. Пропагандистская версия хорошей войны была бы призвана на службу в грядущих войнах.
Примечания
1. Office of War Information (OWI) Bureau of Intelligence, “Public Attitudes Toward the Post-War World,” September 15, 1942, Office of Government Reports (OGR) Record Group (RG) 44, Entry 171, Box 1842, National Archives and Records Administration (NARA), Archives II, College Park, Maryland.
2. “Aide Memoire to A. MacLeish,” April 6, 1942, Box 52, Papers of Archibald MacLeish, Library of Congress, Washington, DC; “Operating Policies to be observed by Domestic Branch OWI,” May 1943, OWI, RG 208, Entry 1, Box 3, NARA.
3. James L. Baughman, The Republic of Mass Culture: Journalism, Filmmaking, and Broadcasting in America since 1941 (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1992),
4. Lary May, The Big Tomorrow: Hollywood and the Politics of the American Way (Chicago: University of Chicago Press, 2000), 139—74.
5. This Is the Army (Michael Curtiz, 1943).
6. Thomas B. Wenner, “People’s Fears and Hopes About the Post-War World,” November 30, 1942, OWI Bureau of Intelligence, Box 37, Arthur Sweetser Papers, Library of Congress, Washington, DC.
7. Steven Casey, Cautious Crusade: Franklin D. Roosevelt, American Public Opinion, and the War against Nazi Germany (New York: Oxford University Press, 2001), 214—15.
8. William A. Lydgate, What Our People Think (New York: Thomas Y. Crowell, 1944), 41.
9. Smedley D. Butler, War Is a Racket (New York: Round Table Press, 1935), 26—36.
10. Eric Sevareid, Not So Wild a Dream (New York: Atheneum, 1976), 60—63.
11. Joan Hoff, “The American Century: From Sarajevo to Sarajevo,” Diplomatic History 23 (Spring 1999): 286.
12. Henry Luce, The American Century (New York: Farrar and Rinehart, 1941); James L. Baughman, Henry R. Luce and the Rise of the American News Media (Boston: Twayne Publishers, 1987), 131.
13. Sergeant York (Howard Hawks, 1941); Robert Brent Toplin, History By Hollywood: The Use and Abuse of the American Past (Urbana: University of Illinois Press, 1996), 82—101; Clayton R. Koppes and Gregory D. Black, Hollywood Goes to War: How Politics, Profits and Propaganda Shaped World War II Movies (Berkeley: University of California Press, 1987), 39—46.
15. Frederick S. Voss, Reporting the War: The Journalistic Coverage of World War II (Washington, DC: Smithsonian Institution Press, 1994), 123—33.
16. Richard W. Steele, Propaganda in an Open Society: The Roosevelt Administration and the Media, 1933—1941 (Westport, CT: Greenwood Press, 1985), 143—44.
16. Koppes and Black, Hollywood Goes to War, 56; Steele, Propaganda in an Open Society, 73—77.
17. Steele, Propaganda in an Open Society, 69—73.
18. “Home from the Sea,” Time, August 25, 1941, 11.
19. Gerhard L. Weinberg, A World At Arms: A Global History of World War II (New York: Cambridge University Press, 1994), 86.
20. Большинство исследований показывают, что в Перл-Харборе погибло 2400 человек. Споры о том, что произошло и кто несет за это ответственность, вызвали семь расследований с 1942 по 1945 год. Emily S. Rosenberg, A Date Which Will Live: Pearl Harbor in American Memory (Durham, NC: Duke University Press, 2003), 34—52; Phillip Knightley, The First Casualty: The War Correspondent as Hero and Myth-Maker from the Crimea to Kosovo (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2002), 297; Franklin D. Roosevelt, “Fireside Chat,” February 23, 1942.
21. Sidney Stewart, Give Us This Day (New York: W. W. Norton, 1986), 12.
22. Williamson Murray and Allan R. Millett, A War To Be Won: Fighting the Second World War (Cambridge, MA: Belknap Press, 2000), 182—86.
23. Steele, Propaganda in an Open Society, 172.
24. OWI, “Functions of the OWI,” и “Government Campaigns of Information,” October 28, 1942, RG 208, Entry 39, Box 140, NARA; “Operating Policies to be observed by the Domestic Branch.”
25. “Bureau of Graphics—Function,” June 1942, OWI, RG 208, Entry 6A, Box 2, NARA.
26. Committee on War Information, “Minutes,” January 26, 1942, OGR, RG 44, Entry 78, Box 888, NARA; OWI, “Functions of the OWI.”
27. Allan M. Winkler, The Politics of Propaganda: The Office of War Information, 1942—1945 (New Haven, CT: Yale University Press, 1978), 71; Elmer Davis to All Staff Members, March 17, 1943, OWI Bureau of Intelligence, OGR, RG 44, Entry 170, Box 1828, NARA.
28. “Truth and Trouble,” Time, March 15, 1943, 14; Michael Darrock and Joseph P. Dorn, “Davis and Goliath: The OWI and Its Gigantic Assignment,” Harper’s, February 1943, 225—37; “Notes of 16 June 1942,” Box 10, and George Creel to Elmer Davis, August 4, 1942, Box 1, Elmer Davis Papers, Library of Congress, Washington, DC.
29. Voss, Reporting the War, 24.
30. Arthur Krock, “In Wartime What News Shall the Nation Have?” New York Times Magazine, August 16, 1942.
31. “Notes of 16 June 1942,” Davis Papers; Winkler, Politics of Propaganda, 47—50.
32. Harry Alpert to Clyde Hart, “War, War Aims, and Postwar World,” March 25, 1943, OGR, RG 44, Entry 170, Box 1828, NARA.
33. “Mr. Sweetser’s Notes,” May 29, 1942, Box 38, Sweetser Papers.
34. “Memo, Interview with Hull,” August 6, 1942, Box 37 and “Interview with Undersecretary of State Sumner Welles,” May 27, 1942, Box 1, Sweetser Papers.
35. OWI Intelligence Report #66, “Popular Reactions,” March 12, 1943, Official Files (OF) 5015, Box 3, Franklin D. Roosevelt Papers, Franklin D. Roosevelt Library, Hyde Park, New York; “The Government’s War Information Policy,” May 25, 1942, Box 4, Philleo Nash Papers, Harry S. Truman Library, Independence, Missouri; “Priority Rating for Radio Campaigns,” undated, OWI, RG 208, Entry E-103, Box 641, NARA; Gerd Horton, Radio Goes to War: The Cultural Politics of Propaganda during World War II (Berkeley: University of California Press, 2002), 117—18.
36. Thomas Doherty, Projections of War: Hollywood, American Culture and World War II (New York: Columbia University Press, 1993), 5; “Government Information Manual for the Motion Picture Industry,” [1942], OWI, RG 208, Entry 6A, Box 2, NARA; “Newsreel Analysis,” May 1942, OGR, RG 44, Box 888, NARA; “Desperate Dorothy,” Life, December 7, 1942, 132—139; OWI Bureau of Publications and Graphics, July 1, 1942, RG 208, Entry 6A, Box 2, NARA.
37. J. Michael Sproule, Propaganda and Persuasion: The American Experience of Media and Mass Persuasion (Cambridge: Cambridge University Press, 1997), 184—85.
38. OWI Bureau of Intelligence, “Public Attitudes Toward the Post-War World; “Aide Memoire,” April 6, 1942 and Minutes of Board Meeting, April 22, 1942, Box 52, MacLeish Papers; Keith Kane to Arthur Sweetser, “American Opinion and Post-War Problems,” January 26, 1943, OWI Bureau of Intelligence, Box 37, Sweetser Papers.
