| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Снятие Чар! — моментально на рефлексах отреагировала Ангел.
И Гудвина окутал ореол разлетающихся во все стороны белых искорок. Это распались оба заклинания Света — и Ускорение, и Карающий Удар.
"Да, точно паладин... Третий круг магии Света", — получил подтверждение своим догадкам Гудвин.
— Теперь мы его легко прибьём! — зло сплюнул один из адептов.
— Отставить! — приказала Ангел.
Сейчас она с таким видом, как будто впервые её увидела, смотрела на свою руку. И даже щит опустила. Был подходящий момент выписать ей хороший хук в челюсть. Но мужчины после драки кулаками не машут. А если машут, то это не мужчины, а какие-то слабаки.
— Командир! У вас получилось! — чему-то обрадовались оба адепта.
— Что? Третий круг магии не хотел срабатывать, и вы решили, что это я виноват? — практически без вопросительных интонаций произнёс Гудвин.
Ангел молча кивнула.
— Есть такая штука, — начал говорить Гудвин. — Называется она — cамоуважение. И если накрутить себя, говоря всякие гадости о самом себе, то она, вот сюрприз, понизится. А с ней и самооценка, и вера в свои силы, и... много чего ещё... И... Это слишком долгий разговор, чтобы проводить его стоя... А у меня в рюкзаке гномья водка, орочий самогон и даже бутылочка медовухи. Алкоголя в ней практически нету...
— Так-то я не пью, — мелодичным голосом ответила Ангел, — но сегодня сделаю маленькое исключение...
* * *
Полчаса спустя
* * *
За раскладным столом сидели четверо. Двое мужчин в красных одеяниях адептов. В структуре местной религии Гудвин был ни бум-бум. Поэтому вся эта цветовая дифференциация штанов... зачёркнуто... ряс, была для него тайной за семью замками. И для него они все трое были адептами Света. И это было важнее всех их прочих достижений.
— Вот приблизительно так Самоуважение и влияет на Чистоту души. Так что никто вам её не понижал. Это просто ваша вера в собственные силы пошатнулась, но... Хорошая драка — лучше любого лекарства! — усмехнулся Гудвин.
— За хорошую драку! — подхватили тост два жреца.
И чокнулись кружками с гномьей водкой. Их предводительница тоже не стала чиниться, и пригубила медовухи. А затем то ли градус алкоголя в крови Ангела достиг необходимой величины, то ли лицо Гудвина показалось ей достаточно симпатичным... Неважно. Одним словом, она поделилась наболевшим.
— Когда все увидели мои крылья... Крылья падальщика... — и она грустно вздохнула.
Это был не вопрос. Это был просто грустный вздох. И до Гудвина дошло, что эта сильная женщина не изменилась в лице, когда увидела направленные на неё брезгливые взгляды. И добираясь сюда, она освоилась со своими крыльями до уровня "работаю на рефлексах". И что однажды, много лет спустя, она переживёт и этот этап в своей жизни, и её Самоуважение выйдет на новые высоты. Такие, что любой, кто попробует взглянуть на неё с брезгливостью, будет мгновенно раздавлен аурой её непревзойдённой Чистоты и Гордости. Но, увы, на это могут уйти годы. Но... Даром он, Гудвин, что ли брал школу Лидерства во время ритуала Обретения Истинного Имени? И Гудвин начал действовать.
— Грифон, тебя не затруднит... А, ты уже здесь... Спасибо!
Это он хотел позвать волшебного зверя к их столу. Но для того чтобы позвать кого-то Гудвину даже не было нужды повышать голос. Его Восприятие Лидера подсказывало ему, что во время "встреч" новоприбывших все "старички" тусовались на грани видимости и слышимости, не упуская ничего из сделанного и сказанного им.
И одним из таких... постоянных слушателей... был Грифон. И сейчас он подошёл к компании Гудвина и новоприбывших людей. И его загнутый клюв ненавязчиво намекал всем, что перед ними именно "падальщик". Поскольку именно крючковатым клювом удобно разрывать мёртвую плоть. А прямой клюв характерен для хищных птиц. Поскольку служит им оружием.
— У меня будет к тебе один деликатный вопрос... Заранее прошу за него прошения... — искренне извинился Гудвин перед Грифоном.
— Грифоны — птицы гордые, — небрежно отмахнулся Грифон. — Нас ничем не смутить. И не оскорбить... Ну, в смысле оскорбляющий будет думать, что можно, но мы не оскорбляемся. Мы просто выдаём таким тумаков...
— Тебе нравится убивать маленьких детей? — шокировал окружающих Гудвин.
И это не было преувеличением. Все находившиеся в зоне слышимости... а там было двузначное число разумных существ... шокировано замерли.
Несколько секунд стояло молчание. Первым отмер Грифон.
— Как можно? — аж сделал он шаг назад.
И на его грифоньей физиономии было такое выражение... Что все тут же поняли, что для него — никак не можно!
— Ещё раз извини! — попросил прощения у Грифона Гудвин.
А затем продолжил, уже обращаясь к людям.
— Между тем, для хищных птиц главные объекты охоты — детёныши. Да-да, именно дети. И если у хищной птицы есть выбор — напасть на взрослую жертву или на детёныша, он, хищник, всегда выбирает детёныша. Я знаю о чём говорю. В детстве насмотрелся на волшебных и неволшебных зверей-хищников. Их немало завезли демоны в нашу страну за почти полвека оккупации.
Сомнений в профессионализме Гудвина никто выдвигать не стал. И все промолчали.
— Но такой вот парадокс... Кого из людей не спроси, все как один хотели бы быть крутыми хищниками. Сильными, быстрыми, ловкими, агрессивными, бесстрашными... Какая чушь! — плавное течение речи Гудвина сменилось резким пиком эмоций.
Для привыкших к плавному течению речи Гудвина это было неожиданно. Но за счёт этого данный момент обещал хорошо отложиться в их памяти.
— Нету в хищниках ни бесстрашия, ни храбрости, ни доблести! Хищники ловчат, хитрят, нападают из засады, незаметно подкрадываются, кидаются всей стаей, нападают в ночи, прыгают на спину жертвы... Долго перечислять... И это всё чтобы убить молодняк... Особо хорошо это видно у хищных птиц. Пф! — фыркнул Гудвин. — А получив отпор от курицы-наседки, в глазах хищного ястреба — шок. И ни малейшего желания сражаться с мамой-курицей.
Гудвин перевёл дыхание. Все его внимательно слушали.
— А с другой стороны у кого не спроси, никто не скажет, что хочет быть падальщиком...
Окружающие поморщились.
— Но ведь... Только без обид, — попросил Гудвин. — Люди уже и так являются падальщиками...
— А? — выдавил из себя кто-то.
— Точнее гибридом, — уточнил Гудвин.
И снова извинился.
— Я сейчас, наверное, оскорблю ваши религиозные чувства, — обратился он к адептам. — Но создатель людей хотел как лучше, а получилось как всегда. Судя по всему, его план заключался в том, чтобы сделать гибрид. Гибрид травоядного и падальщика. Получившийся гибрид должен был быть всеядным. И одинаково хорошо употреблять как растительную, так и мясную пищу. Что должно было способствовать его выживаемости и приспособляемости. Получилось так себе... По принципу "третий сорт — это ещё не брак"... Три желудка, как у оленя, впихнуть в имеющиеся массогабаритные показатели человека не удалось. Потому что нельзя впихнуть невпихуемое... А без этого грибы-овощи-фрукты человек переваривает посредственно. Желудок падальщика тоже пришлось "выкрутить на минимальные настройки". Желудочная кислота людей стала несравнимой с теми же грифами. И иммунная система не такой мощной, как у гиен и прочих падальщиков, которым не страшно даже "мясо с душком". За счёт этого, правда, кратно уменьшилось количество еды, которое надо закинуть в желудок. И как результат, больше свободного времени для развития мозга. Но всё равно... третий сорт, а не гибридизация, — махнул рукой Гудвин.
Адепты Света, к счастью, оказались широких взглядов. И никто Гудвина на костёр тащить не стал.
— И это я ещё не касался поведенческих программ, крепко-накрепко прошитых в подкорке мозга и доставшихся людям от падальщиков и травоядных. А они конфликтуют друг с другом! И к примеру, при обнаружении угрозы, например, голодного хищника, инстинкты падальщика требуют от него бегства, а инстинкты травоядного — проткнуть угрозу рогом. В итоге, человек может просто застыть в ступоре. Так что я долгое время даже не представлял, как это можно исправить... А потом я встретил грифонов...
— Да! Как сейчас помню, ты... — но увидев молчаливую просьбу в глазах Гудвина осёкся и пробормотал извинения.
— ...и увидел первоклассную гибридизацию. Гибридизацию, в которой не убавить, не прибавить. И лезть в неё и что-то там подкручивать... Например, убирать крылья... Это гарантировано всё испортить! Это я вам, как специалист по селекции и гибридизации, говорю. А я этим занимаюсь всю свою сознательную жизнь. Уже почти двадцать лет...
Тут Гудвин сделал паузу, давая желающим возможность высказаться. Но все молчали, малость... самую чуточку... придавленные грузом свалившихся на них знаний.
— Так что если до этого слово "падальщик" ассоциировалось у вас с чем-то отвратительным, слово "травоядный" с чем-то трусливым, а слово "хищник" с чем-то крутым, то... забудьте всё это. На деле всё не так...
И видя, что его слова достигли не только ушей, но и разумов... а может даже и душ слушателей... Гудвин вежливо попрощался. У него были дела...
"И так каждый раз...", — мысленно вздыхал Гудвин, припомнивший в этот миг свою прошлую жизнь на Земле. — "Приходит заказчик и ставит задачу: "Сделайте мне волшебного пони". Ты ему: "Окей!". А он тебе: "Только учтите этот волшебный пони должен быть самым волшебным!". Ты ему: "Окей!". А заказчик не успокаивается, и продолжает: "Только учтите этот волшебный пони должен быть самым понистым!". Ты ему снова: "Окей!". А заказчик всё не успокаивается. И заявляет: "Нет! Вы не понимаете! Этот пони должен быть лучше всех других пони! И поэтому у него должны быть тентакли!". И тут ты понимаешь — почему никто до тебя не взялся за этот проект... Но тебе надо нарабатывать кейс выполненных проектов... Чтобы было о чём писать в своём портфолио... И ты делаешь этого пони. Самого что ни на есть волшебного. И самого что ни на есть понистого. И само собой, без этих грёбаных тентаклей. А потом идёшь и сдаёшь проект заказчику... До драк у меня там на Земле не доходило... Но было близко... Так что можно сказать, что жизнь меня к этому готовила..."
* * *
Из письма Гудвина — Трусишке
* * *
[Несколько страниц текста, где рассказывается почему люди реагируют именно таким и никаким иным способом, вследствие того, что они — гибриды. И как устройство их тел, сказывается на работе их разумов]
...Совсем уж точных рекомендаций, как это должно быть именно в твоём случае я, увы, дать не могу, поскольку исследований гоблинов и демонов не проводил. Слишком уж глубокой провинцией был тот уголок Волшебной страны, где прошли мои детство и юность. И туда их нога не ступала.
* * *
Время настоящее
* * *
— Да, я — гибрид, — вздохнула Трусишка. — Какой-то ньяхов инкуб устроил групповушку с моей мамой и несколькими гоблинами. А затем отдал её им... Ньях! — зло выругалась она.
А затем несколькими глубокими вдохами-выдохами успокоила сердцебиение и очистила разум от тёмных чувств.
— Спасибо тебе, Гудвин, что поднял эту тему в письме, а не лично, — искренне поблагодарила она его. — Мне как-то даже стало... легче? Да! Точно... Легче! — приятно удивилась она незаметно произошедшим с ней изменениям.
И совсем успокоившись, она принялась читать пост скриптум.
* * *
Из письма Гудвина — Трусишке
* * *
P.S. Мне тут на моей вершине холма уже скулы сводит от однообразия одних и тех же магических пассов, что я выполняю без передыха уже которые сутки. Так что для того чтобы хоть как-то отвлечься, я тут кое-что смастерил. Это нечто большое. И даже обширное. И рассматривать его можно долго. И получать приятные эмоции в процессе. А что это такое — это сюрприз! Я даже специально огородил его стеной, чтобы никто тебе не рассказал, что там, и не испортил тем самым первое впечатление. Дам только одну подсказку — девушкам надо предварительно подобрать красивый наряд, сделать причёску и напудрить носик.
Скучаю, Гудвин.
* * *
Время настоящее
* * *
— Это точно свидание! — восторженно пискнула Трусишка.
От переполняющего её душу восторга она изобразила балетное па, крутнувшись аки балерина на носке одной ноги. И её магия, откликаясь на невысказанное пожелание, аж на секунду приподняла её над землёй. Но Трусишка этого не заметила. Она счастливо жмурилась...
========== Глава двадцатая, в которой Гудвин проводит экскурсию ==========
* * *
Время настоящее
* * *
* * *
Импровизированный штаб объединённых сил людей, орков, гномов и Лиги
* * *
В палатке где находились Аргат, Ибба, Кифра и Айрис неловкость, казалось, можно было резать на куски ножом, упаковывать в обёрточную бумагу и продавать на развес. Хотя кто бы купил "неловкое молчание"? Даже со скидкой...
Но всё изменилось, когда в палатку вошёл Гудвин.
— Ой! — всполошилась Аргат, спешно прикрывая ладонью листик на котором условно-схематично был нарисован холм и четыре лагеря. Лагеря были подписаны словами "Орки", "Гномы", "Лига" и "Люди". А между ними был большой круг, символизирующий холм. И в центре одно слово "Гудвин". И даже стрелок, показывающих направление удара, там не было. Как-то не пошло у собравшихся обсуждение плана штурма. Настолько не пошло, что за час они перекинулись едва дюжиной слов. И каждый больше думал о чём-то своём. А о плане атаке вообще никто и не заикнулся.
— О, план атаки! — искренне обрадовался Гудвин. — Это я удачно зашёл!
— Это не то о чём ты подумал! — совершенно по-женски выдала Аргат. Хотя она же всё-таки женщина. Хоть и воин...
— И вообще! — возмутилась она. — Кто тебя пустил?
— А чего меня не пускать? — наигранно удивился Гудвин. — Я же ведь на входе в командирский шатёр так и сказал: "Мне с вершины холма видны приближающиеся основные ударные силы... А командиры уже час сидят в шатре... Что же им там ещё делать кроме как план штурма изобретать? Так что, дайте-ка, я им помогу!"
Всё это Гудвин сказал с абсолютно серьёзным лицом, но женское чутье подсказало женщинам, что над ними где-то... как-то... чуточку... капельку... прикалываются... И они обиделись. Последовала череда фырков и задранных вверх носиков. Гудвин же сделал вид, что ничего этого не заметил.
— Так что идёмте! Покажу вам наилучшие направления атаки! — приглашающе махнул он рукой.
— Ты это... серьёзно? — спросил кто-то.
— Абсолютно! — был немногословен Гудвин.
— Эм... Ты хочешь сдаться? — предположил ещё одно объяснение странного поведения Гудвина кто-то.
— Ничуть! Свобода — это та вещь, за которую нужно сражаться до последней капли крови! Безо всяких оговорок и уточнений... Так что я настроен более чем серьёзно... Идёмте! Это проще показать, чем рассказать... — и сказав всё что хотел, Гудвин развернулся спиной к слушателям и направился к своему холму.
Выйдя из шатра, командирши обнаружили своих элитных бойцов, вежливо здоровающихся с Гудвином. И только вздохнули. Одергивать их и пытаться убедить кого-то что с опасным преступником общаться нельзя, никто из них даже не стал и пытаться. А затем Гудвин повёл их к "своему" холму. И подойдя к его подножию все приметили... вешки. Вешки были просто палочками с бирками "Безопасно".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
