| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну, ладно... — пробормотала девушка, совсем растерявшись, и поздоровалась с незнакомцем. Но тот лишь обиженно надул губы, точно незаслуженно наказанный ребенок, и отвернулся к окну.
Они долго кружила по городу, пока не оказались на окраине.
— Выходим!.. — скомандовал дядя Винки.
Длинная пустая улица, уходящая к реке, наводила тоску. "Что это за место? Никогда здесь не была... И что ему тут надо?" — сердито думала Зануда. Тем временем дядюшка тоже выбрался наружу, волоча за собой пузатого бородача.
— Веди!.. — приказал он ему.
Незнакомец что-то прохныкал на непонятном языке, но дядя Винки молча дал ему тычка в спину, и тому пришлось подчиниться.
Пыльная дорога привела их к большому, по виду заброшенному дому, огороженному высоким покосившимся забором.
— Здесь?.. — рыкнул дядюшка, осматриваясь.
Пузан коротко проскулил в ответ. Дядюшка приподнялся на цыпочки и заглянул через забор.
— За мной! — велел он, проведя рекогносцировку. Распахнув ударом ноги ветхую калитку, — та в ответ жалобно скрипнула, — дядя Винки втолкнул пузана во двор и протиснулся вслед за ним. — Гляди в оба!.. — приказал он Зануде.
Заросшая травой дорожка вела в глубину запущенного сада, где стоял дом. Прямо перед калиткой ржавел поломанный спортивный велосипед, переднее колесо его было сплющено о камень. Дядюшка хмыкнул, и нагнувшись провел лапой по рулю. Потом понюхал свою лапу и снова хмыкнул.
— Так я и думал... — хрюкнул он, но Зануда не поняла по его интонации — доволен он результатами исследования или нет.
Не успели они сделать и пяти шагов по направлению к дому, как сзади раздалось громкое утробное рычание. Испуганно обернувшись, Зануда увидела, что у калитки, отрезая им дорогу к бегству, стоит огромнейший лохматый пес. Пузатый что-то крикнул и огромный зверь тут же кинулся на них. Но дядюшка не растерялся — бросившись навстречу собаке, он ловко поддел пса клыками и распоров ему брюхо, отбросил в сторону, — точно всю жизнь прожил в кабаньей шкуре... Ужасный визг огласил окрестности, и тяжело грянувшись оземь, раненое животное испустило дух. А дальше произошло еще более странное: едва застыв, лохматая туша стала стремительно уменьшаться в размерах и через мгновение исчезла, как им показалось, совсем. Однако, подбежав к тому месту, где на земле остались влажные бурые пятна, Зануда увидела маленькую деревянную фигурку — грубое подобие человечка, выкрашенное в черный цвет. Присев на корточки, она протянула руку, чтобы взять ее, но дядюшка, едва не наступив ей на пальцы, придавил деревяшку копытом.
— Не трожь!..
— Что вы тут раскомандовались! — выпрямившись, закричала девушка. Она была настолько потрясена событиями последнего часа, что ей просто необходимо было выплеснуть эмоции, иначе бы лопнула!
На дядю Винки ее вопли не произвели никакого впечатления.
— Делай, что тебе старшие говорят... — невозмутимо прохрюкал он и потопал к дому, волоча за собой упирающегося пузана. — Можешь остаться тут... — бросил он ей через плечо.
— Нет уж, дудки... — пробормотала Зануда, глядя как они удаляются. — Одна я здесь не останусь... — и побежала за ними.
Внутри дом выглядел еще хуже, чем снаружи — прогнившие полы, вековая пыль и паутина...Остатки некогда богатого убранства лишь подчеркивали его нынешнее плачевное состояние. Дядюшка шумно повел влажным пятаком:
— Ну, и где?..
Пузан в ответ молча ткнул пальцем куда-то в пространство. Там, в дальнем конце большой залы, стоял на каминной полке осколок зеркала.
— Пойдем-ка, посмотрим... — пропыхтел дядя Винки.
Путь к зеркальному осколку затрудняла огромная дыра в полу — когда-то здесь, видимо, был подпол. Теперь же доски провалились и пробраться к камину можно было только, прижимаясь к стене. Двигаясь боком, дядюшка вполне успешно преодолел половину расстояния, но тут рыжебородый, которого он держал за руку, изо всех сил толкнул его — и дядя Винки с проклятьями грохнулся в эту дыру, подняв несметные тучи пыли.
— Держи его!!! — заорал он оттуда. Но было поздно: когда Зануда опомнилась, коварный пузан был уже у выхода.
И тут раздался страшный треск ломаемой двери, в образовавшийся проем, разгоняя затхлые сумерки мертвого дома, хлынул яркий солнечный свет, — и вслед за ним в дом ворвались люди.
Рыжебородый заметался, пытаясь прорваться к окну, и это ему почти удалось — он уже вскочил на подоконник, — и тут же замер, окаменев, а затем словно деревянный рухнул вниз.
Все бросились к пойманному, забыв о дядюшке, который тем временем почему-то притих в своем погребе.
— Господин комиссар?.. — ахнула Зануда, узнав в одном из ворвавшихся Рэга Шеридана. — Что случилось?..
— Что случилось?.. — сварливо переспросил полицейский. — Это я у вас должен спросить, милочка... Нет, подумайте только: тьетль в городе! — и он носком форменного ботинка пошевелил лежащего на полу. — Забирайте его... — скомандовал он тем, что пришли с ним. — Наручники нужны?
— Нет... — странным глухим голосом ответил один из них. — Сети достаточно крепки, а из железных оков эта бестия выскользнет без труда.
Подняв пленника, они выволокли его на улицу: Зануда тут же выглянула им вслед, ожидая еще чего-нибудь экстремального, но неизвестные вполне нормально добрались до калитки, сели в большой пикап и уехали, оставив двоих.
— Кто эти люди?.. — спросила она у комиссара.
— Смотрители... — тотчас отозвался он, прохаживаясь по комнатам и осматриваясь. — Кстати, а где твой любимый дядюшка?..
-... здесь, черт бы вас всех побрал!... — раздался в ответ сердитый бас. — Помогите-ка мне вытащить эту штуковину!
— Ой, я про него совсем забыла! — расстроилась девушка.
Вдвоем с Шериданом, они подошли к краю провала. Там на дне дядя Винки ворочал небольшой сундук.
— Что это ты там откопал, приятель? — поинтересовался комиссар.
— Да вот... — неопределенно отозвался дядюшка.
Тут вернулись те двое, что остались. В руках у них были какие-то штуковины, похожие на маленькие антенны.
— Сейчас мы все здесь проверим, — сказал один из них. — Но вам лучше выйти на воздух, а то фон искажать будете...
— Как скажете... — преувеличенно любезно отозвался комиссар. — Тут у нас, правда, один хряк в подпол провалился...
Совместными усилиями дядя Винки был извлечен наружу. Вслед за ним подняли небольшой сундучок.
— Не возражаете, — пропыхтел дядюшка, — если я оставлю эту штуку себе...
Смотрители молча переглянулись.
— Понял... — покорно отозвался дядя Винки и с сожалением отодвинулся от сундука.
Втроем они вышли на улицу. Комиссар достал сигару, дядя Винки — любимую трубку. Закурили, пуская к небу пухлые клубы дыма...
— Я почему-то сегодня только заметила — у них такая странная эмблема ... У смотрителей, то есть...— ни к кому конкретно не обращаясь проговорила Зануда. — Что она означает?...
— Этот... этот знак ... — замялся комиссар, — ... а не замечали вы его раньше потому... Э-ээ...Ну, словом, потому что они одевают его только в крайних случаях... Когда нужна сильная защита. Да вы побледнели, сударыня! Вам нехорошо?.. — он с тревогой всмотрелся в лицо девушки.
Она же замерла на мгновение, глядя куда-то в пространство. Ее и впрямь побледневшее лицо застыло точно каменная маска — словно она внезапно увидела перед собою нечто ужасное... Или что-то вспомнила...
— Нет... Все нормально... — проговорила она спустя несколько секунд, и чтобы сгладить неловкость, потянулась к волосам, желая поправить прическу. Дрожащие пальцы ее тут же сломали заколку — и густые черные волосы блестящей волной легли на плечи.
— Какая досада!.. — рассердилась она сама на себя, рассматривая обломки заколки. Маленькое происшествие не ускользнуло от внимательных глаз полицейского.
Но он приписал ее волнение суматохе прошедшего часа. Да и откуда ему было знать, что его юная собеседница уже видела подобные обереги. На плащах тех, кто однажды поздним осенним вечером ворвался в ее студенческую комнатушку...
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
*
...Едва забрезжил рассвет, Гилленхарт двинулся обратно в сторону Города. Так же как и накануне вечером он брел вперед в состоянии какого-то бездумного отупения, — все чувства разом умерли в нем. Только в голове гудело точно колокол... Или барабан?.. Полубезумный, он кружил по сожженным улицам; не один раз на него пытались напасть — но судьба благоволила ему, и он уходил от врагов, невредим...Наконец, ноги принесли его к заливу, отделяющему Город от королевского дворца. Запрокинув голову, он долго смотрел из-под полуприкрытых век на острые скалы, среди которых прятались дворцовые шпили и башни. Сердце подсказало: дворец пуст... Горестно взревев, точно дикий зверь, вернувшийся с охоты и обнаруживший свое логово разоренным, а потомство и его мать — убитыми, — рыцарь бросился прочь...
Только стихли его шаги, как к причалу крадучись спустилась стая пришельцев самой разной масти. Толкаясь и переругиваясь, захватчики расселись в брошенные лодки и, торопливо налегая на весла, направились в сторону дворцовой громады, предвкушая знатную поживу. Далеко отплыть они не успели: гребни невысоких волн вдруг оборотились во множество прозрачных рук и утянули лодки под воду, а заодно — и тех, кто там был. Маленькая птичка, наблюдавшая за расправой с берега, довольно пискнула и вспорхнула ввысь: заколдовав воды залива, она сделала все что могла в память о той, которую любила и ненавидела...
Покружившись над разоренным городом, птица направилась в сторону побережья, старательно огибая то место, где дрожащей черной воронкой уходила в небо Темная Башня: гудящий смерч, словно напитавшись дымом городских пожарищ, стал намного шире и выше. Но на какое-то мгновение ей показалось, будто голос того, чей дух был заточен в Башне Забвения, зовет ее!.. Покорившись призрачному зову, она уже легла на крыло, чтобы сменить направление, и тут, откуда ни возьмись, налетел огромный черный ворон.
— Карра! — крикнул он почти по-человечьи и бедняжка едва увернулась от его клюва.
Сложив крылья, птица камнем ухнула вниз. Ворон спикировал за ней. Он легко бы настиг ее, но у самой земли его жертва юркнула в клубы дыма и исчезла.
— Кар-ра! — повторил неудачливый охотник и, предельно снизившись, медленно полетел вдоль улицы, выискивая пропавшую.
И он действительно вскоре отыскал ее, только теперь она была уж в человечьем обличье. Недобро усмехаясь, ведьма что было сил натягивала тетиву лука, подобранного ею тут же. Острие стрелы смотрело прямо в глаз оторопевшему ворону.
-... так кто кого? — ласково спросила ведьма.
Захваченный врасплох, Карра метнулся в сторону. Стрела пробила ему крыло навылет. Вторую стрелу ведьма отправила в грудь одинокому всаднику, на свою беду вывернувшемуся из-за угла разрушенного дома. Раненый ворон тяжело спланировал на землю. Кирия схватила под уздцы лошадь убитого ею и ловко запрыгнула в седло. Пришпорив животное босыми пятками, она направилась прямо на сидящую в пыли птицу. Тяжелые копыта ударили оземь рядом с поверженным вороном...
Оглядываться назад ведьма не стала, уверенная, что растоптала обидчика.
* * *
* * *
* * *
* * *
*
Провидение привело Гилленхарта к казармам. Они пострадали меньше, чем остальные здания Города, — основные бои проходили в стороне, ближе к Арсеналу. Какое-то время он тупо смотрел на то, что еще недавно было его домом, потом, осознав, что и здесь никого нет, почувствовал ужасную растерянность... В душе образовалась невыносимая пустота: что теперь?.. Что?!..
Сбоку раздался какой-то шорох. Приглядевшись, он заметил в пыли черный комок перьев. Совершенно бездумно он дотронулся до него носком сапога. Комок отпрянул в сторону, сверкнул темным глазом.
— Бедолага... — скрипнул Гилленхарт. Жалость к раненой птице напомнила ему, что он сам — еще жив. Осторожно взяв ворона в руки, юноша шагнул с ним во двор казармы.
Ворон слабо клюнул его в палец.
— Не балуй... — тихо сказал Юстэс.
— Кар-ра! — хрипло отозвался раненый.
— Э, брат, да мы с тобой знакомы!.. — припоминая, проговорил Гилленхарт.
Колодец во дворе был цел. Отыскав смятое ведро, Юстэс напился сам, напоил из пригоршни клювастого приятеля. — Где ж твой хозяин, а?..
Карра заволновался и что-то невнятно пробормотал.
Юстэс медленно обвел взглядом почерневшие ряды деревянных зданий. Они в ответ скорбно глядели на него провалившимися глазницами обгоревших окон.
— Надо выбираться отсюда... — сказал, обращаясь то ли к ворону, то ли к самому себе.
И в этот момент ему показалось, что в мертвом провале одного из окон что-то шевельнулось.
— Бьюсь об заклад, мы тут не одни... — прошептал он ворону, сажая его на остов колодезного сруба. Ему почему-то пришло в голову, что внутри прячется кто-то из своих. Совершенно не таясь, он торопливо подбежал к дому и переступил через обгоревший порог.
— Эй, кто здесь?..
Расплата за необдуманную поспешность последовала сразу же: откуда-то снизу его ударили острым в бок, — он успел только заметить как мимо мелькнул кто-то маленький и рыжий.
— Стой!.. — прохрипел он, невольно опускаясь на колено и хватаясь рукой за дверной косяк, чтобы не упасть совсем. — Стой, дьявол тебя подери!.. — другая рука его машинально нащупала рану. Ладонь сразу стала влажной и липкой. Усилием воли он поднялся и вышел наружу. — Стой...
Но нападавший был уже у ворот: проскользнув меж покосившихся створок, он скрылся из виду. Лицо Юстэса перекосилось от досады и боли. Сев на землю, он кое — как стянул рубаху.
— Да-а, скверно... — пробормотал он. Ворон внимательно смотрел на него, склонив голову набок. — Глупо получилось... — оправдываясь перед ним, пояснил юноша. — Сто раз мог умереть — и не помер, а вот поди-ка ты...— кровь лила сильно и Юстэс почувствовал легкое головокружение: ворон и колодец тихо уплывали куда-то в сторону...
Скомкав снятую рубаху, он прижал ее к ране. Грязная ткань быстро окрашивалась в красное. Глядя, как она меняет цвет, Юстэс вдруг засмеялся: откинув назад голову, он хохотал все громче и громче, временами повизгивая и срываясь на стон. Ворон хрипло и тревожно каркнул.
— Бог мой!.. — еле проговорил человек сквозь смех. — Ведь ничего не жалко! Ни-че-го!.. — ворон снова крикнул в ответ. — Думал — за плечами жизнь, оказалось, — пустота... Тебе тоже смешно, крылатый?.. Я ничего не оставил в память о себе. Ничего...Никто не зажжет по мне свечи и не прочитает молитвы... Матушка бы, верно, помолилась за меня. Как думаешь, помолилась бы? Матери всегда просят Небеса за своих детей...— голос его на мгновенье прервался.
Юстэс смежил веки, точно вспоминая что-то, а потом его плечи снова затряслись от смеха.
— А ведь гадалка наврала! — пробормотал он, не открывая глаз. — Нет, про любовь и богатство — это она верно угадала. Но она сказала, что убьет меня мой лучший друг... Выходит, ошиблась?..
— ... или ты умрешь не сейчас... — сварливо возразил ему вдруг чей-то голос.
Юстэс в недоумении воззрился на ворона, — все предметы были нечеткими, точно в тумане, — но птица сидела, нахохлившись, и помалкивала. Потом, опустив глаза, он осознал, что рядом с ним появились чьи-то грязные, дорогой кожи сапоги. С трудом задрав голову вверх, Юстэс увидел хмурое лицо... Коротышки. В одной руке тот держал меховую суму, доставшуюся Гилленхарту от хоромона, в другой — короткий меч.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
