Горькая брусника

Девочка помрачнела.

— Ладно, я пошла. Приятного вам аппетита.

После ужина Матвей предложил мне остаться на дискотеку.

— Нет. Спасибо. Я на сегодня достаточно натанцевалась. Хочу спать, бессонная ночь сказывается.

— Тогда поехали. Отвезу тебя домой.

Мне показалось: Ангел расстроен.

Приятная мысль пришла мне в голову: "Неужели ему хотелось побыть со мной".

Обе подружки проводили меня злобными взглядами. Я немного расстроилась: "А мы ведь почти подружились".

— Благодаря Оленьке я нажила себе новых врагов, — хмыкнула я. — Выбрал бы ты уже одну из них...

— Почему из них? Я не очень-то люблю, когда девушки разыгрывают меня в качестве приза. Предпочитаю выбирать сам. Да и не нравятся мне они.

"Ой ли? — не поверила я: — А кто тогда на реке с ними резвился?"

Замечательно, что мотоцикл не машина. Можно прижаться к спине водителя, вдохнуть запах его кожи, волос и на уровне обоняния понять, подходит тебе этот человек или нет? Я до сих пор помню, как в восьмом классе пригласил меня на танец мальчик, который очень мне тогда нравился. Счастливая, я подала ему руку, и ... потом весь медленный танец мечтала сбежать от него поскорее. Меня буквально передернуло от одного прикосновения, а уж запах его тела и вовсе оказался неприятным для моего обоняния. Я давно заметила, что к некоторым людям не могу заставить себя даже прикоснуться, словно мы особи несовместимого вида. Так вот Матвей оказался со мной одной группы крови. Его запах будоражил меня.

У калитки мы постояли минут пять. Из соседнего двора за нами наблюдала баба Зоя.

"Ну и чего старушке неймется", — досадовала я.

Еще было достаточно светло, и мы были, как на ладони.

— Пока. До завтра, — глядя мне в глаза, со значением произнес Ангел.

Я молча кивнула.

Во дворе бабы Поли за столом сидел отец. Всего за неделю он постарел лет на десять. У меня защемило сердце. Я впервые не стыдилась проявлять чувства, бросилась ему на шею.

— Папа, что ты здесь делаешь?

— Меня попросили привезти медицинскую карту Алены... ну и на опознание. И конечно, повидать тебя, мою упертую девочку.

Я проглотила ком, застрявший в горле.

— Почему не предупредил, в каком часу приедешь.

— Хотел сделать тебе сюрприз. Как твои дела?

Со мной все в порядке. Решила немного подзаработать. Я говорила тебе.

Папа рассеянно покивал.

— Да-да припоминаю. Ты уже опознала Алену, — голос его дрогнул.

Я растерялась, если отец так выглядит, на что же похожа мама. В эту минуту и решила, как следует поступить.

"Хватит потакать сестре, скажу родителям, что Алена жива".

— Папа, пойдем ко мне в комнату, нам нужно поговорить. Баба Поля вы не возражаете? — Я посмотрела на хозяйку, молча сидящую за столом.

— Конечно-конечно. Пусть ночует на диване в твоей комнате. — Полина Андреевна поднялась. — Сейчас принесу постельное белье.

Отец встал из-за стола и поцеловал руку старушке.

— Большое вам спасибо, Полина Андреевна. Накормили, напоили, приняли, как родного.

Баба Поля махнула рукой, глаза старушки подозрительно заблестели.

Я заметила на столе бутылку водки. "Ага, приняла, как сына, только, что не отлупила и в угол не поставила".

Отец поймал мой взгляд.

— Помянули мою красавицу, — и всхлипнул.

Я вздрогнула: никогда раньше не видела его плачущим.

В комнате выглянула в окно, убедилась, что никто не подслушивает. Открыла дверь. Баба Поля во дворе убирала со стола посуду и остатки трапезы.

— Ты ведешь себя странно. — Отец присел на диван и обеспокоенно посмотрел на меня.

— Сейчас поймешь... дело в том, что Алена жива. Я вчера разговаривала с ней.

Отец издал странный сдавленный звук, его лицо перекосилось. Слезы побежали по небритым щекам. Он порывисто прижал меня к груди.

— Бедная моя девочка, нельзя было отпускать тебя одну. Разговаривала с призраком... Понимаю, тебе тяжело...

От отца пахло бензином и пылью. Я с трудом освободилась из его объятий.

— Папа, какой призрак. Нормальная живая Алена. Она попала в большие, смертельные неприятности. — Я не могла разрушить образ милой девочки в памяти родителей. — Ей пришлось симулировать, тьфу, изобразить свою гибель. На эту мысль ее навели слухи о местном маньяке. О нем она узнала, когда была здесь с девочками. Алена уехала туда, где ее никто не найдет. Папа, если ты хочешь когда-нибудь увидеть свою старшую дочь, нужно скрыть, что она жива. И завтра ты должен опознать чужую девушку, как свою дочь.

— Настя, не шути с этим, — простонал он, хватаясь за голову.

Я посмотрела на него и вздохнула: "Убила бы Алену за то, что она сделала с родителями.

Отец вытащил из кармана брюк носовой платок и вытер лицо.

Я собралась с духом и с жаром воскликнула:

— Клянусь самым дорогим, что у меня есть — своей жизнью. Алена жива. Она вынуждена скрываться, поэтому так жестоко поступила с нами. — Как последний аргумент. Я достала из-под подушки брошь. Ты же знаешь, она никогда не расставалась с нею. Четырнадцать лет таскала на себе, тряслась над брошкой, как Кощей над златом. Я протянула украшение отцу.

Он взял брошь дрожащими руками. Погладил стрекозу, дотронулся до листочка клевера, словно не мог поверить в существование украшения.

— Господи, моя девочка жива! Когда ты видела ее?

— Я же говорила, вчера. Она пришла сюда ночью, чтобы ее никто не увидел. Алена очень рисковала...

— Почему сразу не позвонила нам?

— Алена просила ничего вам не говорить. Как видишь, я не выполнила ее просьбу.

Папа помассировал пальцами лоб. Усталая улыбка появилась на его измученном лице.

— Какое счастье, что она жива! Почему не обратилась в полицию?

— Вряд ли они смогли бы ее защитить. — Я еле сдерживала негодование: "Папа, если бы ты знал правду". — Нужно смириться — это ее решение.

— Опознавать незнакомую девушку... назвать ее своей дочерью, а потом еще и хоронить чужого ребенка под именем Алены — это неправильно. — Он покачал головой. — А как же родные девушки? Как же они? Это все Вадим, недаром он мне не нравился — скользкий тип.

Папа посмотрел на меня так, будто я могла разом решить все проблемы.

— Девушку никто искать не будет: она детдомовка. Я, кстати, тоже терпеть не могла Веденина.

Отец фыркнул, его рот скривился в горькой усмешке.

— Правда? А мне казалось вы все от него без ума.

— Ничего подобного. Я даже маме сказала, как могла Алена выбрать такого неприятного мужчину.

— А мне она ничего не говорила...

Я ехидно заметила:

— Конечно, что значит мое мнение. Кого оно интересовало?

Отец смутился.

— Извини, доча, мы действительно редко прислушивались к тебе.

— Папа, тебе сказали привезти медкарту. Она с тобой?

— Нет. Ты представляешь три недели назад Алена взяла ее в регистратуре на прием к терапевту и назад не вернула.

"Моя сестричка оказалась очень предусмотрительной. Они хорошо спланировали свое исчезновение" — подумала я. Разговор вымотал меня. Голова разболелась так сильно, что стук крови в висках показался ударами молотка. С детства сестра выставляла меня лгуньей, а теперь я вру уже сама, но снова из-за нее.

— Папа, как ты считаешь, маме нужно говорить, что Алена жива?

— Обязательно. Ты не видела ее всего неделю, но она уже не спит без таблеток. Так долго продолжаться не может. Поверь, мама сумеет держать себя в руках. Для нее главное знать, что она не повредилась в уме — ее девочка жива. Ты ведь помнишь, что она говорила?

Я кивнула. Еще бы не помнить. Маме говорили, что Алена умерла, а она не ощущала этого и буквально сходила с ума от раздвоения сознания.

— Пап, только не выдайте себя, а то навлечете на Алену беду. За вами могут следить.

— Не волнуйся, малышка. — Отец снова обнял меня. Я прижалась лицом к его груди. — Мой маленький ежик подрастерял колючки? — Голос его дрогнул.

— Что-то вроде этого, — согласилась я с ним.

— Господи, я не могу поверить счастью. Алена жива!

* * *

Утром папа с участковым поехал в морг, а я осталась досыпать. Но через пять минут вскочила от мысли, пришедшей в голову.

"А вдруг они еще здесь в Вереево? Пусть Алена напишет маме коротенькое письмо. Утешит ее немного".

Дом любителя астрономии я нашла быстро. Благо, его знали в Вереево все, стоило только поинтересоваться, где живет бывший учитель? Я перелезла через забор. На мое счастье во дворе не оказалось собаки, из дома не доносилось ни звука. В нерешительности постояла на пороге, пару раз постучала в дверь — тишина. Вспотевшими пальцами обхватила ручку двери и легонько потянула на себя. Деревянное полотно на удивление мягко и беззвучно отворилось. Я вошла в дом и в ужасе замерла на пороге: в первую секунду мне показалось, что рычит собака. Через некоторое время осознала: слышу храп. На цыпочках направилась в сторону звука. В кухне, положив голову на стол, спал мужчина в замызганной одежде. Запах перегара, прокисшей еды, кислого пота заставил меня скривиться от отвращения. Стараясь ступать неслышно, оглядела комнаты первого этажа — никого. Так же осторожно поднялась по лестнице на второй этаж. Светлая, огромная на весь этаж комната была полупуста: кровать, стол с парой плетеных стульев, узкий шкаф, вот, пожалуй, и все убранство. Столько пустого места, хоть в футбол играй. У одного из окон стоял большой телескоп. Я подошла, с любопытством взглянула в него и чуть не отшатнулась. Двор бабы Поли оказался так близко, прямо на ладони.

"Вот значит, чем вы тут развлекались", — подумала я.

Опоздала. Видимо, они скрылись ночью или под утро. Спустилась на кухню и растолкала хозяина дома. Мужчина открыл мутные глаза.

— Ты кто такая?

Я проигнорировала его вопрос и задала свой.

— Где ваши квартиранты?

— Уехали рано утром, — он протянул в мою сторону трясущуюся руку и разжал кулак. На ладони лежала смятая тысячная купюра. — Хорошие люди, вот... заплатили за постой. Слышь, сбегай за водкой.

Я описала внешность Вадима и Алены. Хозяин кивал и настойчиво совал мне деньги.

— Сбегай, будь человеком.

На подоконнике я заметила початую бутылку водки, поставила ее на стол перед носом мужчины. Он уставился на выпивку, появившуюся из ниоткуда, изумленными глазами. Почмокал губами, стряхнул с ладони купюру на пол, как мусор. Сграбастав бутылку, прижал ее к груди.

Я вышла из дому. Значит, сестричка с Вадимом скрылись. Скорее всего, они направились в Краснодар, чтобы забрать наркотики.

* * *

Мы с Полиной Андреевной сидели на лавочке во дворе, когда подъехал отец. Знакомые синие "Жигули" двенадцатой модели остановились у ворот. Отец вышел их автомобиля осунувшийся, бледный. Баба Поля всплеснула руками.

— Горе-то какое. Ничего нет страшнее, чем хоронить своего ребенка. — Старушка промокнула глаза фартуком, который заменял ей носовой платок, а иногда и полотенце. — Я пойду к себе, что-то мне нехорошо. — Полина Андреевна ушла в дом.

Отец подошел ко мне и присел рядом.

— Бедная девочка. Тот, кто сделал с ней такое — чудовище.

— Пап, убедился? Что это не Алена.

— Убедился. Хотя, лица у девушки нет, сплошное месиво. Искал шрам на ноге. В пятилетнем возрасте Алена наступила на осколок бутылки и сильно поранила пятку. Шрам остался приличный. Стыдно сказать, но я, как заметил отсутствие шрама, будто гора с плеч. И вот теперь предстоит взять на себя грех — хоронить чужую девочку под именем дочери. Ты уверена, что ничего нельзя сделать? Можешь, мне сказать правду, во что она ввязалась?

— Не знаю. — "Как же противно врать, но лучше папе не знать горькой правды", — подумала я.

— Настя, собирайся. Всю экспертизу провели, и нам отдают тело. Машину я уже нанял, поедем домой.

— Нет, — вырвалось у меня.

— Тебе придется ехать. Очень странно, если ты не будешь присутствовать на похоронах сестры. Нам нужно пройти это вместе, если мы хотим спасти Алену. Она хоть приблизительно сказала: где собирается остановиться?

На этот вопрос я могла с чистой совестью ответить правду.

— Не знаю, но они уехали. Папа, давай съездим на базу. Здесь рядом. Предупрежу Матвея, что меня не будет дня два. Не хочу подводить человека.

На турбазе я спросила охранника:

— Могу я увидеть Ангела?

— Я бы тоже этого хотел, но ангелы не показываются кому попало, — подмигнул мне мужчина.

В другой раз я бы поддержала его незамысловатый юмор, но сейчас настроения не было. Охранник понял, мое нежелание шутить и добавил:

— Кроме поваров, двух горничных, дворника и конюха больше никого нет. Все ушли в горы.

— Передайте Матвею, что Настя поехала домой хоронить сестру.

Мужчина растерянно посмотрел на меня. Я пояснила:

— Найденная в реке девушка моя сестра.

Лицо охранника помрачнело.

— Когда только найдут эту тварь. Я нашел первую девушку, до сих пор вспоминаю с ужасом.

Теперь пришел мой черед удивляться.

— Извините. Не знала.

"Вот оказывается, с кем нужно было побеседовать. Вдруг открылись бы новые обстоятельства или улики, — подумала я. — Вернусь, обязательно расспрошу".

* * *

Увидев маму, я испугалась. Некогда красивая элегантная женщина пятидесяти лет превратилась в старуху с землистым серым лицом. Мы с папой торопливо поведали ей, сочиненную мной историю. Я отдала брошку Алены. А потом в воочию наблюдала возрождение мамы, как птицы Феникс из пепла. Сначала заблестели ее глаза, порозовели губы, жизнь возвращалась к ней.

— Я чувствовала, Алена жива. Мне казалось, что схожу с ума. Думала я плохая мать, раз не ощущаю потери дочери. Перестала спать, есть не хотелось. Господи, я нормальная и с головой у меня все в порядке.

Мама заметила хмурый взгляд отца.

— И не смотри на меня так. Я возьму на себя грех — ради спасения своего ребенка похороню чужую девочку под ее именем.

От ее слов на душу камнем легла тяжесть, не вздохнуть. Сейчас я была готова сама прибить сестру за ее выходки.

На кладбище мама горько рыдала, оплакивая незнакомку в гробу. Она прощалась со своей любимой дочерью, расставаясь с ней на долгие годы, а может быть и навсегда. У меня болело сердце: от обмана родителей, от обиды на Алену, от того, что я стала невольной пособницей сестры. Мне показалось, в толпе провожающих мелькнуло лицо Сереги. Я постаралась незаметно оглядеть людей, но больше его не видела. Если он действительно был на похоронах, значит, хотел убедиться в смерти Алены.

Родители не хотели, чтобы я возвращалась в Вереево. Папа приводил различные доводы.

— Алена жива. Твое дилетантское расследование окончено. Что тебе там делать?

Я не хотела признаваться, что влюбилась и ради Матвея готова вернуться, пренебрегая опасностью. И даже боязнь маньяка не могла меня остановить. Пришлось напирать на возможность заработать.

— Осенью мне необходима новая одежда, деньги нужны на костюмы для танцев, да и за квартиру лучше оплатить месяца за два. Вы же все деньги на похороны потратили. — Услышав мои слова о похоронах, мама вздрогнула и отвернулась. — Обещаю, буду очень осторожна. Мне жаль потерять хороший заработок. Да и скорее всего я буду жить на базе, а там охрана, — убеждала я родителей.