— Не знаю, — тоже, видимо, вынырнув из собственных дум, протянул мужчина. — Но, единственный выживший говорил, что перед ним висел светящийся серый сгусток, напоминающий монаха в плаще с надвинутым капюшоном. Больше он никого не видел.
— Я думаю, что если бы их и тогда было двое, то этот паломник живым уйти не смог, — глубокомысленно выдал Зеня.
— Ну, хорошо, — мотнула головой я. — На эту тему можно рассуждать долго. Все равно — сплошной туман. А вот что касается четок и полнолуния... Здесь какие предположения?
— Насчет четок?.. Когда мой упокойный наставник явился к настоятелю монастыря, то потребовал вернуть свои четки для того, чтобы ими больше никто не смог воспользоваться. Так он сказал.
— Воспользоваться чужими четками? — уточнила я. — Не знаю, как с теми, которыми пользуетесь вы, а вот у мага они, если и есть, то у каждого свои. Потому что для другого их энергия может быть разрушительной или, наоборот, заключать в себе огромную силу, с которой справится не каждый.
— Ну да, — покачал головой Ветран. — Мы даже в руки чужие бусины не берем. Правда, совсем по другой причине.
— Боитесь осквернить? — ехидно заметил кот.
— Почти, — совершенно искренне улыбнулся воин духа. — Ведь четки — это часть твоей души, к которой нельзя прикасаться чужими руками да еще без спроса. И носить их напоказ тоже нельзя. По этой же причине.
— Четки — часть души? — думая о своем, уточнила я. — Значит, они и после смерти их хозяина сохраняют в себе эту часть?
— Наверное, — пожал плечами мужчина.
— Так зачем же призраку часть его собственной души?.. Ничего не понимаю...
— Он, если верить Ветрану у нас вообще не призрак, — едва сдерживая ухмылку, изрек Зеня.
— А кто? — в голос выдали мы все трое.
— Святой дух... Ну, его же канонизировали, — в ожидании реакции на удачную шутку, воззрился на нас кот, но тут же столкнулся с хмурым взглядом Ветрана. — Ну, извини... А как твоего наставника звали?
— Почему, 'звали'? — буркнул в ответ мужчина. — Его и сейчас так зовут. И к стене с урной приходят и молятся у нее. Вот поэтому мое поручение и считается тайным. Раз задета честь Святого и самого монастыря.
— Я понял, Ветран. Я, хоть и выражаюсь иногда не очень корректно, особенно в том, что касается религии, ты же знаешь, — со значением добавил умник. — Но, в вопросах внутренней политики ориентируюсь превосходно. Так как его... зовут?
— Святой Хвостокрут, — тихо произнес воин духа.
— Как, как? — пропищала, совершенно наивная в этих же вопросах домовиха.
— Его зовут Святой Хвостокрут. Правда, у него есть и другое имя, настоящее — православное, но оно как-то в народе не прижилось и рождало много вариаций... Наверное, из-за сложности произношения. Поэтому Хвостокрут, оказалось куда живучее.
— А, настоящее его имя? — осторожно поинтересовался Зигмунд.
— Ербджениуфактус, — без запинки выдал Ветран. — Я два года упражнялся, прежде чем научиться говорить правильно. А вообще у него даже тетрадка была, куда он все варианты записывал, — неожиданно расплылся воин духа, а потом, вдруг, помрачнел. — ...Как бы там ни было, я доведу начатое до конца... Скажите, после всего того, что я вам рассказал, как ВЫ теперь поступите? Мне это надо знать.
— Ты сам скажи, ты когда-нибудь убивал... домовых? — неожиданно произнесла Груша.
— Домовых? — вскинул брови мужчина. — Нет. У моей матушки за печкой живет домовой. Она его поит молоком и даже разговаривает с ним. Правда, не дружит.
— А-а, это нормально, — вздохнула кроха, как мне показалось, с облегчением и выжидающе глянула на меня, а я, в свою очередь, на Зигмунда.
— А как ты относишься к... — внезапно замолчал тот, а потом оскалил пасть. — Да, ладно. В карты со мной ты теперь уж точно играть не сядешь. Вам ведь ваша религия запрещает.
— Ну, тогда, — пришлось подводить итог мне. — все обсуждения дальнейших планов давайте продолжим на свежие головы? Груша, ты, как и договаривались, корми гостя, а я — в баньку. А потом всем спать... Хоть немножко, — страдальчески скривилась я, глядя в мутное рассветное окно... И услышала сбоку от себя глубокий выдох Ветрана...
В остывшей баньке было серо и неуютно и спустя какое-то время я с удивлением обнаружила себя за тем, что сижу на лавке и бессмысленно глядя в оконце, вожу рукой по воде в ушате... А ведь еще даже к мытью не приступала. Никуда не годится такой настрой. Пришлось весь ушат вылить себе на голову. Получилось достойно и успевшая остыть вода, взбодрила на совесть. Дальше дело пошло быстрее, но уже у задней двери дома я вновь затормозила, однако, по другой причине — не хотелось никого разбудить своим бодрым возвращением. Но, и здесь вышло удивление — Ветран, в отличие от сопящего на диване Зени, совсем не спал, а стоял у окна верхнего этажа, выходящего в сад:
— С легким паром, — повернул он ко мне свое сосредоточенное лицо.
— Спасибо, — сначала хотела я промахнуть мимо, но потом передумала. — Ты почему не спишь?
— Тебя жду, — просто ответил Ветран. — Я в последнее время везде опаздываю, а тут решил сам дождаться.
— А-а-а... А у таверны где тебя носило? — подошла я к окну и встала рядом.
— У таверны? За нашим магом... носило. Он меня своим взглядом оттуда выманил. Ну, я и понесся за ним, как пастух за коровой с колокольчиком, — криво усмехнулся мужчина. — Только потом понял, что это обманка, чтобы меня отвлечь. Да-а... А ведь ты права, Анастэйс. Мне здесь многое не знакомо.
— Я этого не говорила... — уперлась я лбом в раму. — Мне самой в боевой магии многое не знакомо, а еще больше я знаю лишь в теории. Что же касается твоего наставника... Ты знаешь, я держала эту бусину в руках и если в ней действительно, осталась часть его души, то тогда душа эта была чистой и светлой, как та сила, что в этой бусине светится. И мне не верится, что, при жизни обладая такой энергией, он после смерти смог резко измениться в худшую сторону.
— Мне тоже в это долго не верилось. А потом я увидел его сам.
— Что ты увидел? — повернула я голову к Ветрану.
— Мужчину в монашеском плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Но, он говорил со мной, как мой бывший наставник — тем же голосом и словами... Вот это я и увидел.
— Мы очень часто видим то, во что нам проще поверить или, в чем нас уже убедили. А надо видеть душой. Вот ты мне поверил душой, так?
— Да, — посмотрел на меня мужчина.
— И я тоже, после всего того, что о тебе узнала... Сначала, конечно... растерялась, но потом постаралась не думать о тебе, как о части чего-то чуждого и далекого, а думать, как о единственном, отдельно от твоей башни и твоей работы. И... тогда я тебе поверила.
— Анастэйс... — протянул он, вдруг, руку к моему лицу, а потом с улыбкой ее опустил. — Я помню — к тебе прикасаться нельзя... Ты знаешь, ты для меня стала воплощением всего этого запретного мира. А твой дом, он вообще как весь этот мир.
— Еще бы, — смущенно усмехнулась я. — Так оно и есть. Здесь живет домашний дух — представитель нечисти в самом лучшем ее варианте, кот, считающий себя философом и ученым ...
— ... и маг, замечательная, умная и... очень красивая, вокруг которой весь этот мир вращается.
— Ну да. Полностью с тобой согласна, особенно, там, где про мою красоту, — иронично скривилась я и взмахнула своей синей челкой. — А кто у нас ты?.. А ты у нас представитель человеческой расы, а еще... религиозный символ получаешься... А ведь точно, Ветран, — хлопнула я мужчину по плечу. — Целая модель мира в отдельно взятом деревенском доме.
— Где каждому есть место, — продолжил за меня воин духа. — Я и это помню.
— Ага... Какая хорошая у тебя память...
— Анастэйс, как-то это сейчас странно прозвучало?..
Еще бы не странно. О некоторых моих запретах мог бы и забыть. Но, не говорить же об этом напрямую? Я же умная.
— А, знаешь, что?
— Что? — склонил голову набок мужчина.
— Иди-ка ты спать...
________________________________________
1 — Место с самым быстрым в потоке течением.
2 — На магическом сленге — сверхчутье, проявляющееся у обычного человека.
3 — Проезжающих мимо, не местных.
4 — Фольклорный персонаж, пернатый символ удачи, обладающий тремя парами крыльев, что значительно затрудняет процесс ее отлова.
5 — Трехстворчатое зеркало.
6 — Клеймо, которым помечают племенных быков — осемянителей.
7 — 'Карусель' — сложная акробатическая фигура из пяти человек.
8 — Зомбированный при жизни объект, полностью лишенный воли и контролируемый 'хозяином' через органы зрения и слуха. Может быть, как представителем разумной расы, так и животным.
9 — Воин, в числе подобных, живущий на территории монастыря, не давший обетов, но имеющий право носить часть монашеских одеяний.
10 — Береговой дух женского пола, якобы показывающий людям место брода. Хотя по некоторым свидетельствам, может сделать и наоборот, если человек ему не понравится.
11 — Заместитель настоятеля, занимающийся благоустройством жизни как братии, так и самого монастыря.
12 — Помощник монаха, заведующего монастырским хозяйством.
13 — Сленговое обозначение заклятия изменения внешности.
Глава 6
Утром долго поваляться не получилось. И хоть сострадательная Груша мой сон на этот раз не вспугнула, нашлись другие охотники — энергичный господин Труш, прибывший с приветами от родителей и новым заказом, и хмурый, но причесанный Аргус. Ну, надо же, решился все ж изменить свою жизнь. Пришлось вставать, умываться и без разминки на домочадцах, вести умные беседы сначала с каждым в отдельности, а потом сводить их для общего 'предметного' разговора. Наконец, когда поэт, где-то через четверть часа, тоже проснувшийся окончательно, стал выдавать ошарашенному мыловару одну за другой рифмы, я решила потихоньку из-за 'стола переговоров' смыться.
Правда, недалеко, так как по дороге в избушку, нечаянно тормознула у угла дома. И было от чего остановиться — это ж форменный беспредел на отдельно взятом деревенском дворе.
— Ну, и что вы здесь устроили? — взмахнув для наглядности кружкой с остывшим чаем, уточнила я.
Хотя, что тут уточнять? И так все очевидно — конец моему дровяному навесу, пожалуй, еще тетушкиному сверстнику. Посреди заднего двора, с жалобно раскинутыми оглоблями, как собачонка, прогнанная из конуры, торчали скособоченные дрожки(1). На кой ляд они были нужны моей практичной тетушке, понятия не имею (может, за зелья с ней этим сомнительным раритетом рассчитались?). А рядом с повозкой, насмешкой над серой старостью, возвышались примощенные к стене дома свежеобтесанные, еще влажные от сока, лиственничные опоры в количестве шести штук.
— Мы решили, что нам нужен новый навес, — гордо выдал мне, сидящий на куче сваленных в стороне поленьев Зеня и дернул, стряхивая паутину, ушами.
— Они решили... — с чувством хлопнула я на бортик повозки свою кружку. — А меня вы спросили?
— А ты что, против? — с наивной улыбкой развернулся ко мне расшатывающий старую опору Ветран. — Ведь мимо дома лес везли. Грех было не воспользоваться случаем.
— Я — против? Да я бы наоборот вам поспособствовала.
— И чем ты, женщина, можешь поспособствовать грубой мужской работе? — вальяжно проследовал мимо меня умник с ошметками паутины еще и на хвосте. — Мы и сами справимся. Правда, коллега?
— А то! — залихватски подмигнул ему 'коллега' и снова ухватился за столб.
— А, хотя бы, вот этим... Поберегись! — удерживаемая последние лет пять исключительно магией трухлявая конструкция напоследок удивленно ойкнула и, едва не накрыв собой энтузиастов, шумно завалилась набок. А прямо к моим ногам из под ее крыши выкатился позеленевший от времени медный котелок. — О-о! А я его везде искала... Что? Я ведь вас... Ма-ма! — подхватив пропажу за гнутую ручку, понеслась я по ранее утвержденному маршруту, а уже из-за двери, на всякий случай, предупредила. — Специально для тех, у кого хорошая память: вход сюда запрещен!
— Считай, что мне ее дровяной крышей всю начисто отшибло! — весьма убедительно заверили меня с другой стороны.
Однако в покое тут же оставили. Конечно, мужская работа не ждет. Да и у меня тоже полно дел. Во-первых, вручить своему начальнику многострадальное лавандовое мыло и прилагающийся к нему рецепт, а во-вторых... Во-вторых... Да, разве мало у настоящей хозяйки найдется дел?..
Только вот не ладились у меня сегодня, что-то эти пресловутые дела. И даже 'самоволка' на развал, виртуозно исполненная 'туда-обратно прямо от плиты', явно не пошла на пользу — я все глубже и глубже погружалась в свое рассветное пространное состояние... Нет, предстоящих событий я не страшилась. Уж, скорее, наоборот, ждала их завязки, как ждет схватки боец, чтобы по первым движениям врага выработать ответную стратегию боя. Наш же враг пока даже не вышел на ристалище, лишь изредка, из кустов, напоминая о себе мелкими издевками. Меня угнетало другое — Ветран. Воин духа, представляющий в своей полудремучей стране нешуточную силу, перед нашей 'высокоразвитой' магией был, практически, младенцем, что, по его же словам, 'чревато многим'. Правда, имел он в виду под данным выражением совсем другое. А это уже пугало по настоящему... Вот и решай теперь для себя, магичка Стася: оставить все, как есть, профессионально соблюдя тайну магического клана или обнажить перед потенциальным противником собственные слабые места, тем самым, подарив ему шанс на жизнь... И успехи в дальнейшей работе (звучит, прямо, как пожелание к Дню ремесел)...
— Стася!.. Стася!!!
— Что ж ты так орешь? — нервно дернула я, зависшей у рта вилкой. — Я не глухая.
— Значит, немая, — невозмутимо продолжил намываться, развалившийся на своем троне кот. — Ветран у тебя спрашивает, откуда у нас к ужину грибная кулебяка.
— Кулебяка?.. Сама испекла.
— Где? — спросил теперь уже внимательно замерший мужчина.
— В плите, — в ответ буркнула я. — И вообще... как успехи с навесом?
— После того, как ты его обвалила... — ехидно раскрыл пасть кот.
— ... мы его успешно растащили на дрова, — тут же закончил за Зигмунда Ветран. — Но, ты ведь не это хотела спросить. Я же вижу.
— Да, не это. Ты прав...Скажи, если бы я не вынудила тебя рассказать о себе и до последнего момента вместе с остальными прибывала в неведении, как бы ты поступил тогда в следующее полнолуние?
— Как бы поступил?.. — нисколько не удивившись, отложил мужчина в сторону недоеденный кусок выпечки. — Довел бы до конца начатое еще в прошедшее. Впрочем, как и сейчас планирую.
— А по яснее? — не хорошо прищурилась я.
— Анастэйс, я хоть и многого не знаю в вашем сплошь магическом мире, но и нас тоже кое-чему в монастыре учили. И, если уж я смог ранить этого мага, то, значит, смогу его и убить, — спокойно ответил воин духа.
— Ах, даже так? — совсем не спокойно протянула я. — То есть, если я подняла с земли камень, то в силах перетащить и целую гору? Или я не права, философ?
— В принципе, логика очевидна, — бросив свой марафет, подался кот вперед. — Действительно, коллега. Ты что, хочешь переплюнуть собственного Бога?
