Черноморский призрак

— Хотели забрать английского консула и всех иностранцев, которые находятся в Одессе.

— Ну так и отдали бы. Это соответствует правилам дипломатии.

— Так отдавать некого. Английский консул давно сбежал. Как и французский.

— Понятно. Думаю, англичане об этом прекрасно знали. И использовали консула, как предлог.

— И что же нам ждать теперь?

— В Лондоне и Париже поднимут вой, что русские варвары открыли огонь по парламентерам. Наши объяснения, что стреляли холостыми, и только после того, как парламентеры стали себя вести неподобающим образом, никто слушать не станет. В ближайшее время, где-то в течение недели, или двух, сюда пожалуют английская и французская эскадры. Может всем составом, может кого-то направят в другое место, но кто-то придет обязательно. Обеспечив, как им кажется, подавляющий перевес в силах. По приходу, скорее всего, нам будет выдвинут ультиматум с неприемлемыми требованиями. В Карантинной гавани стоит много английских и французских коммерческих судов, на которые наложено эмбарго. Возможно, потребуют их отдать. Заодно могут потребовать еще что-то в качестве компенсации. В Одессе есть много чего ценного. Тут уже от уровня жадности и фантазии Дандаса и Гамелена зависит. И от своей привычки пограбить, если подвернулась такая возможность, господа цивилизованные европейцы не откажутся. Когда мы отвергнем ультиматум, они начнут бомбардировку города и попытаются высадить десант. Точнее пока сказать не могу.

— Да и этого хватает... Юрий Александрович, надежда только на ваши пушки и ваших комендоров! Вы уж не подведите!

По поводу своих комендоров, то есть из команды Лебедя, я был уверен. По поводу расчетов береговых пушек тоже. А вот пушкари нашей хулиганской флотилии доверия не внушали. То, что они умели обращаться с древним хламом, грозно именуемым артиллерией, который правдами и неправдами удалось наскрести Новосильцеву по окрестностям, вовсе не означало, что они будут стрелять из новых пушек в цель, а не в сторону противника. Ведь практических стрельб у них не было, одна лишь теория. Но деваться некуда. Будем играть теми картами, что достались при раздаче. По крайней мере, в условиях спокойной водной поверхности в гавани, да еще и прямой наводкой, особо мазать не должны. Тем более, выпуск бомб уже налажен в портовых мастерских, и снарядного голода не будет. Яша Розенблюм тоже порадовал. Сумел-таки сварганить какую-то горючую дрянь по приемлемой стоимости, и мы даже успели выпустить небольшую партию зажигательных снарядов. Вот и опробуем варварское оружие на цивилизованных европейцах. Конечно, визгу будет до небес, но нам не привыкать. Россия для Европы всегда будет плохая, если только начнет отстаивать свои интересы. Ничего в мире не меняется. Что в моем прошлом, что в этом.

Следующие дни прошли относительно спокойно. Для меня, во всяком случае. В сухопутные дела я не лез, там и без меня толковых специалистов хватает, а на Лебеде все готово к торжественной встрече. В дела хулиганской флотилии тоже не вмешивался, там Новосильцев командует. Мы с ним заранее условились, что хоть я формально и подчиняюсь ему, как командиру одесского отряда, но имею статус свободного охотника и неограничен в своих действиях в отношении противника. Лишь бы это было в интересах России. Мечта любого командира крейсера, действующего на вражеских коммуникациях. И свои возможности я использую в полной мере. Вот только сначала надо господ цивилизованных европейцев от Одессы отвадить, чтобы они до конца войны здесь не показывались. Ганс каждую ночь вылетал на разведку и следил за всеми перемещениями вражеского флота, который базировался в Варне. Варна недалеко от Одессы. За сутки дойдут, если погода не помешает. Английские пароходофрегаты патрулировали подходы к Варне, очевидно опасаясь действий Черноморского флота, но тот не проявлял активности.

Шли последние дни затишья перед бурей. Я уже думал, что ничего неожиданного не вылезет, как вдруг меня побеспокоил Троекуров. Гадая, что же могло случиться, отправился на встречу, попутно сканируя окружающую обстановку. Но ничего подозрительного не обнаружил.

Представитель Корпуса жандармов был немногословен.

— Юрий Александрович, у меня не очень хорошие для Вас новости. Морское ведомство все же проснулось и сделало заказ на ваши новые пушки. Бой возле Пицунды и Синопа и объявление войны со стороны Англии и Франции все же заставили их действовать. Одновременно с заказом выкупили все готовые орудия и боеприпасы, хранившиеся на складе.

— Так что же в этом плохого, Матвей Игнатьевич?

— А плохо в этом деле то, что все орудия отправлены в Кронштадт для установки на фортах. Скорее всего, вновь заказанные пушки тоже останутся на Балтике. Иными словами, рассчитывать в ближайшее время на получение новой артиллерии из Петербурга не стоит. Старайтесь обойтись тем, что есть.

— Да-а, неприятная новость... Матвей Игнатьевич, я ведь чувствую, что это не все.

— Вы правы, Юрий Александрович. Но это неофициально, между нами. Есть основания предполагать, что этот кульбит с Кронштадтскими фортами не случаен. Кто-то в Петербурге очень н е х о ч е т, чтобы новые орудия попали на Черноморский флот...

Глава 10

Дело чести по-английски

Данная информация хоть и оказалась неприятной, но в какой-то степени объяснимой. Английская эскадра под командованием адмирала Нэпира уже должна войти в Балтийское море. Естественно, столичным чинушам это не понравилось, и они постарались максимально обезопасить Петербург. Даже в ущерб всем остальным направлениям. Хотя не исключено, что кто-то из них получил мзду, чтобы под благовидным предлогом не допустить попадания новой и хорошо себя зарекомендовавшей нарезной артиллерии на черноморский театр военных действий. На который в Лондоне и Париже возлагают большие надежды. А что может быть еще более благовидным в качестве предлога, чем усиление обороны столицы? Англичан и французов такой вариант более чем устраивал. Из истории я знал, что захватывать Петербург они все равно не собирались. А вояж на Балтику предприняли больше с демонстрационными целями, чтобы отвлечь внимание России от событий на Черном море, где решалась судьба всей кампании. Поэтому если не лезть на рожон, пытаясь обстрелять форты Кронштадта, то и опасности эти новые пушки не представляют. Поскольку то, где именно эти орудия будут установлены, господа европейцы узнают еще до начала установки этих самых орудий. В этом я нисколько не сомневался.

С кронштадтским кульбитом более-менее понятно, но нам-то теперь что делать? Откровенно говоря, у меня была надежда, что после Синопа наши военные чинуши с адмиральскими и генеральскими эполетами все же заинтересуются нарезными казнозарядными орудиями, показавшими высокую эффективность. И к моменту высадки господ европейцев в Евпатории наш Черноморский флот и армия на Крымском полуострове уже будут обладать новой артиллерией. Увы, реальность оказалась не совсем такой, как хотелось. Новинками заинтересовались, но подгребли все под себя. И в ближайшее время нам рассчитывать не на что. И надо постараться обойтись тем, что есть в настоящий момент.

Надо сказать, что Одесса сама по себе ни англичан, ни французов не интересовала. Нападение на нее было организовано исключительно с целью запугать население черноморского побережья, а также спровоцировать Черноморский флот на ответные действия, чтобы разгромить его, используя свое численное преимущество. А функционировать, как порт, в условиях морской блокады Одесса все равно не могла. В моей истории так и было. Теперь же посмотрим, что предпримут господа европейцы после того, как нарвутся здесь на неприятность.

Господа европейцы не обманули моих ожиданий, хотя и несколько выбились из графика. В моей истории после визита Фьюриоса через шесть дней пришли три парохода союзников — два английских и один французский. И передали Остен-Сакену послание от адмирала Дандаса с требованием объяснений, почему был обстрелян парламентерский флаг. На что генерал ответил в вежливых выражениях, как все происходило на самом деле. И выразил удивление самой постановкой вопроса. Но господ союзников правда не интересовала. Нужен был предлог и его нашли. От ведения дальнейших переговоров они отказались. Простояв на виду у Одессы сутки вне досягаемости береговых батарей, сделали промеры глубин в заливе, поразвлекались грабежом и ушли, уведя с собой тринадцать захваченных каботажных судов. Причем не гнушались поднимать при этом флаги нейтральных государств и даже российский флаг. Все в духе цивилизованных европейцев. И лишь после этого пришли главные силы англо-французской эскадры под командованием адмирала Гамелена, обстреляв город.

Сейчас же появилось не три, а четыре пароходофрегата. И на сутки позже. Английские Тайгер и старый знакомый Фьюриос, а также французские Декарт и Вобан. Их приближение Ганс заметил еще ночью, когда патрулировал акваторию между Одессой и Варной. Поэтому, когда береговые посты заметили дымы в море, я уже знал о предстоящем визите незваных гостей. На всякий случай развели пары в котлах и приготовили орудия. Кто их знает, этих цивилизованных европейцев, как они поведут себя, пребывая в чувствах оскорбленного достоинства. Могут и пальбу открыть.

Но воевать визитеры пока что не собирались. Встали на якорь за пределами досягаемости огня береговых пушек (как им казалось) и снова выслали шлюпку под белым флагом. Это уже становится здесь дурной традицией. Ладно, подождем.

Поскольку непосредственной опасности не было, все свободные от вахт высыпали на палубу, разглядывая противника и высказывая предположения о дальнейших действиях. Я тоже для приличия наблюдал с мостика в бинокль за незваными гостями, хотя Ганс, находясь на высоте в пару сотен метров, давал мне куда более информативную картину. Здесь же находился весь штурманский состав и наш эксперт по артиллерии — капитан в отставке Шахурин. Его интересовало состояние палубных орудий после того, как они побывали в бою. Заодно опробовали нашу новую цацку — дальномер. Дистанция до противника составила тридцать шесть кабельтовых. Или три и шесть десятых мили. Шахурин, наблюдая за противником в мощную подзорную трубу, которой пользовался еще на Кавказе, с ноткой довольного злорадства внес предложение.

— Господа, а ведь неприятель очень удачно подставился! Дальность стрельбы наших орудий гораздо больше. Они сейчас стоят на якоре, машины не готовы к немедленной работе, поэтому быстро сменить позицию не смогут... Юрий Александрович, может угостим джентльменов? Чтобы не лезли, куда не просят.

— Да я и рад бы, Иван Андреевич. Но... Нельзя! По двум причинам. Во-первых, это хоть и липовые, но парламентеры. Снова поднимут визг, что мы открыли огонь по белому флагу. А во-вторых, если хоть кто-то из этой четверки сбежит, то сообщит реальную дальность стрельбы наших пушек, и господа европейцы могут поостеречься идти к Одессе. А в наши планы входит как раз обратное.

— Но почему, Юрий Александрович?!

— Только здесь мы сможем заманить противника под огонь береговой артиллерии, и держать его под огнем максимально долго, чтобы нанести наибольший урон. Точность стрельбы из палубных орудий, что уж греха таить, сильно зависит от погоды. Поэтому здесь мы можем в наибольшей мере использовать свои преимущества в точности и дальнобойности стрельбы.

— Хм-м, пожалуй... Юрий Александрович, ваш батюшка велел все вопросы, касающиеся артиллерии, согласовывать с Вами. Вы не станете возражать, если я в ходе боя буду находиться на одной из наших береговых батарей? Так я выясню максимум из возможного, что очень пригодится при дальнейших разработках как морской, так и береговой артиллерии.

— Не возражаю, Иван Андреевич. Лучше всего займите позицию южнее Карантинной гавани, задействовав обе батареи. Оттуда ваши пушки точно достанут до неприятеля. К Пересыпи он сразу вряд ли сунется, там нет ничего, заслуживающего внимания. А если попытается высадить десант возле Пересыпи, то его встретит полевая артиллерия и пехота. Хоть там пушки небольшие, но палить картечью по шлюпкам, — как раз подходящая для них цель. А мы же здесь займемся крупной дичью. Старайтесь в первую очередь выбить паровые корабли.

— Интересно будет попробовать... Я ведь по кораблям раньше никогда не стрелял. Да и как вы, моряки, умудряетесь вести огонь с качающейся палубы, еще попадая при этом в цель, ума не приложу.

— Так может сейчас попробуете, Иван Андреевич? Как англичане с французами появятся?

— Благодарю покорно, Юрий Александрович, но сейчас не до этого. Я человек сухопутный, и лучше займусь делом, которое хорошо знаю. А практические стрельбы в море проведем, когда неприятеля прогоним. Мне самому интересно.

Между тем, шлюпка под белым флагом уже подходила к молу, и снова ей не дали войти в гавань, а встретили на подходе. О чем там говорят, неясно, но скорее всего, привезли письмо от адмирала Даднаса с таким же содержанием. Может слова будут другие, но смысл тот же. Соваться со своими советами к Остен-Сакену не буду, но когда англичане уйдут обратно, поговорю с Новосильцевым, чтобы дров не наломали. А то, могут погнаться за сиюминутной выгодой, и всю задумку похерят.

Когда ответ был получен, и англичане убрались восвояси, я понял, что пришла пора действовать. А то, как бы наши морские ополченцы не начали геройствовать, решив наказать зарвавшегося врага за его наглость. Отправился в управление порта, чтобы поговорить с Новосильцевым. И как оказалось, вовремя. Он уже собирался вызвать всех капитанов нашей хулиганской флотилии для обсуждения вопроса атаки на вражеские пароходы. Чем меня и обрадовал.

— Юрий Александрович, Вы оказались правы! Эти так называемые цивилизованные европейцы обвинили нас в стрельбе по белому флагу!

— А я Вам что говорил, Георгий Вадимович? Мы для них азиатские варвары, которые никогда не смогут стать вровень с европейцами. Что они конкретно хотят? Не просто так же опять парламентера послали.

— Выставили нам претензии и требуют объяснений. Вот я думаю, как им более доходчиво объяснить. Заодно ваши новинки опробуем.

— Георгий Вадимович, я бы очень попросил Вас не спешить. Разрешите высказать свои соображения?

— Слушаю, Юрий Александрович. Признаю, что ваши советы оказываются весьма дельными.

— Трогать этих четверых нам нежелательно. Иначе спугнем крупную дичь. Вполне допускаю, что мы можем их легко уничтожить, атаковав всем отрядом. Но это приведет к тому, что англичане и французы могут отказаться от визита в Одессу. И мы лишимся фактора внезапности. Если же мы будем просто наблюдать с берега за ними, не проявляя активности, то они могут сделать неверные выводы. Что дальность стрельбы наших новых пушек, о которых они прекрасно знают, недостаточна, чтобы обстрелять их на якорной стоянке. Что наш одесский отряд, состоящий из коммерческих пароходов со штатскими командами и с малокалиберными старыми пушками, не имеет реальной боевой ценности, и годится только турецкие купеческие посудины гонять. Что мы, почти при двукратном превосходстве в численности, и находясь рядом со своим портом, не рискнули их атаковать. Поэтому и опасаться в Одессе нечего. Хоть и не уверен, но рискну предположить, что когда эта англо-французская армада заявится сюда, в выдвинутом нам ультиматуме обязательно будет пункт, требующий передать господам европейцам не только все английские и французские суда, находящиеся в порту, но и русские. И в первую очередь — все пароходы.