Два в одном

Девочка резко дернулась и посмотрела на нас. Приветливо улыбнулась.

— А, Гарри Поттер и его лучший друг... хмм... не помню, как тебя зовут, — девочка нахмурила брови.

— Драко Малфой! — обиженно ответил мой друг.

— Что ты делаешь? — спросил я.

Полумна отняла руки от стены и повернулась к нам всем телом.

— От меня сбежал мой друг... Мы с ним подружились, а он сбежал. Я даже не знала, что он на такое решится, — добавила она грустно.

Мы с Драко переглянулись.

— И поэтому ты лапаешь стену? — фыркнул Драко.

Полоумна серьезно кивнула.

— Он определенно где-то тут.

— Гарри! — окликнул меня кто-то сзади.

Я обернулся и увидел Гермиону.

— Мерлин, — проворчал Малфой.

— Ну, пойду дальше, — Полумна поспешила удалиться, но я на это внимания особого не обратил.

— Ну как прошла тренировка? — спросила слету моя подруга.

Я посмотрел на Малфоя и улыбнулся.

— Драко поймал снитч.

— О, — на лице Гермионы появилась улыбка, однако была в ней примешана и неприязнь, совсем чуть-чуть. — Поздравляю, Малфой.

— Это было несложно, — лениво и самодовольно отозвался Драко.

— Безусловно...

— А чем ты занималась утром? — спросил я, чтобы перевести неприятный разговор в другое русло.

— Да так, по большей части сидела в библиотеке, потом собираюсь сходить на поле и посмотреть, как Фред и Джордж играют.

Малфой фыркнул. Гермиона вопросительно посмотрела на него.

— Вы проиграли в прошлом году, проиграете и в этом, — сказал Драко презрительно.

И тут Гермиона сделала скрытое отступление.

— Знаешь, я квиддичем не так уж и увлекаюсь, чтобы активно болеть, — спокойно отозвалась девочка, поглядывая на нас безразлично. — Да и главное — учеба, а вы об этом забываете.

С этими словами она гордо прошагала мимо нас, задрав нос. Да, ее не интересовал квиддич, как Драко. Меня он тоже особо не привлекал.

Но загорелся в душе азарт.

— Дружище, — подал я голос, когда девочка скрылась за углом, — мы обязаны сделать все, чтобы утереть нос львятам.

Драко повернул ко мне голову и хищно оскалился.

— Абсолютно согласен, дружище.

Новый преподаватель ЗОТИ

Утро понедельника выдалось дождливым. Очевидно, погода тоже была не особо рада новому рабочему дню. Вся сладость первой недели закончилась, ученики уже желали поскорее добраться до кровати и заснуть, когда как учителя с недовольными лицами встречали новый день чашкой горячего кофе. Им-то тут работать куда больше, чем каких-то жалких семь лет, и работать с идиотами, а не профессионалами.

Как я и ожидал, папа Драко приехал сегодня ранним утром, поэтому он уже был за столом преподавателей. Дамблдор вежливо представил его, однако, бурные аплодисменты последовали лишь от стола Слизерина. Остальные поддержали это унылыми хлопками. Я знал, что Люциус был хорош в своем предмете, ровно как и в полной ему противоположности, но предмета по темным искусствам у нас не было. Оно и к лучшему.

Первым уроком у нас была трансфигурация. Заспанный народ смотрел на строгую преподавательницу и ждал, пока она начнет раздавать грозные взгляды за не совсем усвоенные заклинания. Я лениво зевнул и почесал палочкой за ухом.

— Хотите остаться без уха, мистер Поттер? — спросила меня МакГонагалл, строго смотря на меня поверх очков.

Я стремительно выпрямился, а по классу пошел смешок.

— Вы освоили заклинание, превращающее крысу в бокал?

— Да, профессор, — ответил я без промедления.

— В таком случае будете у нас первым, — ее костлявая рука махнула в сторону крысы, которая уже успела задремать.

Я глубоко вздохнул и взмахнул палочкой. Заклинание было идеальным, а по-другому и быть не могло. Во-первых, я это делал сто раз в прошлой жизни, во-вторых, тренировался вчера. По одобрительному кивку Минервы я понял, что она тоже так считает.

— Пять баллов Слизерину. Кто будет следующим? Может, вы, мистер Уизли? Смотрю, ваша Короста тренировки не пережила...

Я посмотрел на парту, где сидел Рон, и заметил, что у него на столе была белая крыса, а не его.

— Она сбежала на прошлой неделе, — пробурчал Рон, а его лицо стало красным.

Интересно, что понадобилось Хвосту? Не касается ли это Тайной комнаты? Забавно, я совершенно забыл про своего скользкого друга, когда был в Норе. По правде говоря, я крысу толком не видел, только спящей. Я должен был избавиться от него, ведь что может быть проще, чем придавить крысеныша?

Что ж, возможно оно и к лучшему.

— Посмотрим, как новая крыса отреагирует на ваши навыки.

У Рона получилось не ахти, но хотя бы на этот раз его палочка была целая, а не поломанная пополам и замотанная скотчем. Минерва отреагировала на это неодобрительным взглядом. Бокал с крысиным хвостом был явным признаком того, что мальчик не до конца освоил тему.

— Надеюсь, в следующий раз будете более внимательны к своему домашнему заданию. Вот мисс Грейнджер, я уверена, выучила заклинание, — ее строгий взгляд чуть смягчился, когда она посмотрела на Гермиону.

— А вот если бы кто-то из наших плохо наколдовал, она бы сняла баллы, — шепотом заметил Малфой. Я кивнул.

— Привыкай, это конкуренция между деканами, — ответил я ему так же тихо.

Крыса Гермионы превратилась в серебряный кубок без каких-либо изъянов. Естественно, это было достойно похвалы и лишних десяти баллов в копилку Гриффиндора. Ох уж эта конкуренция. Я помню, как мне было обидно разговаривать с Минервой, когда Гриффиндор впервые за много лет оказался на первом месте и по баллам и по квиддичу. Серьезно, это был сильный удар по моему самолюбию.

Когда урок закончился, мы с Малфоем поспешили на защиту от темных искусств. На этот раз нам предстояло делить класс с Когтевраном.

— Уверен, мой отец будет самым лучшим преподавателем за много лет, — самодовольно и громко заметил Драко, когда мы встали около кабинета. — Может, зайдем?

— В кабинет нельзя заходить до звонка, — заметил Крэбб, почесывая толстыми пальцами свою пухлую щеку. Он выглядел так, словно сказал нечто невообразимо умное.

На что мой друг фыркнул.

— Ты забыл, кто у нас преподаватель? Мой отец. Уж мне-то позволительно заходить в его класс, когда я захочу.

— Спустись на землю, белобрысый, — вмешался в наш разговор один из когтевранцев. — Держу пари, твой папаша неспроста тут. Хочет занять место Дамблдора. Но ничего не выйдет. Он насквозь видит и тебя и профессора Малфоя! — слово 'профессор' мальчик буквально выплюнул.

— Да как ты смеешь! — вспыхнул Драко. — Ты, жалкий головастик, ничего не стоишь со своими дружками!

— Драко, — начал я, думая, что когтерванцы хоть и не гриффиндорцы, а на обидные слова могут начать махать палочками.

Однако было уже поздно. Потому что большая часть второкурсников Слизерина словесно поддержала Малфоя:

— Да, вы ничего не стоите!

— Ботаники-очкарики!

— Прошу прощения! — возмутился я, поправляя очки, но меня никто не услышал.

— Заткнитесь, уроды склизкие! — пошла реакция со стороны Когтеврана. — Что вы гады ползучие, что вас жалкий препод, вы ничего не стоите!

— Да, только и делаете, что трусливо прячетесь и обзываетесь!

— Мы не хотим в преподаватели Пожирателя Смерти!

— А вы сами задумывались, — вдруг все разом затихли, потому что их оборвал холодный голос, — чего вы добились в этой жизни?

Все испуганно посмотрели на Люциуса. За исключением Драко и меня, конечно. Мой друг самодовольно выпрямился и смотрел на отца с долей восхищения.

— Вы еще слишком глупы и ничтожны, чтобы судить взрослых людей по поступкам, о которых ничего не знаете! — процедил он сквозь зубы. — Все в класс.

Переругивания закончились, до драки так и не дошло. Мы вошли внутрь класса, который несколько изменился по сравнению с парами с Локонсом: убрали его портреты, зато добавилось несколько новых картин с разными волшебниками, применяющими заклятия, оборотнями и некоторыми мифическими существами. В самом кабинете теперь царила темнота, потому что шторы были задернуты, оставляя лишь тонкие полоски света, которые пробивались сквозь щелки меж плотной тканью.

Мы с Драко сели на первую парту. Если честно, я был уверен, что Люциус будет относиться без уважения ко всем факультетам, кроме нашего. Но вместе с тем, был я уверен, он отнесется к своему предмету если не с душой, то хотя бы ответственно. Как-никак, в школе учится его сын, а, значит, Слизерин ему обделять информацией нет смысла.

Даже если это защита от его любимой темной магии. Моей любимой темной магии. Я продолжал ее уважать и по сей день, ведь какое я отвращение не чувствовал бы к себе, как к Пожирателю Смерти, все же черная магия не такая уж и черная. Не бывает черной и белой магии. Черной магией ее делает сам волшебник. А уж если она помогает тебе, то что еще надо?

— Добби, принеси учебники, — скомандовал Люциус.

Я даже и не заметил домового эльфа, который, видимо, прятался за мантией профессора. Эльф щелкнул пальцами, и шкаф с учебниками открылся. К нам на столы стали приземляться потрепанные временем старые, но проверенные, учебники. На секунду я посмотрел на Добби, и мы встретились взглядами. Его испуганные глаза говорили о том, что ему не нравится, что я не исполняю обещаний, коих не давал.

Интересно, какие подлянки меня ждут, если он оказался так близко ко мне?

— Я слышал, ваш предыдущий профессор был немного, — Люциус криво усмехнулся, — самонадеянным и наивным, не так ли?

— Он был туп, как пробка, — сказал Драко, беря учебник в руки.

Взгляд Малфоя-старшего опустился на нашу парту.

— Кто-нибудь вам давал право голоса, мистер Малфой? — спросил он холодно.

Я увидел, как Драко потупился, а с задних парт доносились едва слышные смешки со стороны когтевранцев.

— Нет, сэр, — промямлил Драко. — Простите.

Что ж, своего сына, как и всегда, он держал в строгости. Это радовало. Поблажек не будет ни для кого.

— Думаю, раз мы с вами только знакомимся, я начну наш первый урок со вступления и лекции, — продолжил Люциус. — Но для начала представлюсь, если еще кто-то не знает: Люциус Малфой. Учитывая бездарность вашего предыдущего преподавателя, Министерство направило меня к вам, чтобы я мог научить вас основам защиты от темных искусств. На уроках я буду учить вас защищаться от темных существ, призраков и заклятий, которые так любят использовать темные маги, — 'темные маги' Люциус произнес, словно это было изысканное блюдо. Нет смысла отрицать, Малфой был предан своему старому делу и никогда от него не отрекался. — Темное искусство... Что оно из себя представляет?

Я ничуть не удивился, когда добрая часть Когтеврана подняла руки, с ними и парочка слизеринцев. Я был среди них. И, опять же, не удивительно, к кому он обратился.

— Давайте, мистер Поттер, — я опустил руку. — Блесните знаниями, они у вас есть.

— Темная магия — магия, которая применяется для увечья другого человека или же чтобы заставить его что-то выполнить против своей воли. По сути, это аморальные заклятия, но в некоторых ситуациях они являются вполне разумным решением. Поэтому в некоторых ситуациях их использование простительно. Тем не менее, людей, которые имеют пристрастие к этой магии, не особо любят в обществе, — закончил я и решил глянуть на остальных учеников. Многие из Когтеврана посмотрели на меня с долей презрения. А вот мой факультет был вполне доволен ответом.

Как и Люциус.

— Приятно слышать разумный подход к темным искусствам, — довольно сказал он. — Пять баллов Слизерину.

— Даже для самых критических случаев существуют заклинания светлой магии, — возразил мальчик с задней парте.

— Кажется, мое правило о праве голоса распространяется исключительно на моего сына? — строго спросил профессор, презрительно посмотрев на когтевранца. — Встаньте!

Приказ прозвучал достаточно сурово, чтобы напугать второкурсника. Побелев, мальчик поднялся, боясь смотреть Малфою в глаза.

— Может, обоснуете свою точку зрения? Обоснуйте хоть это, не все же вам выкрикивать гадости про преподавателей в коридорах.

— Ну, — промямлил мальчик, — я имею в виду, что есть заклинания, которые оглушают, превращают в оловянного солдатика и тому подобное. Зачем прикасаться к этой грязной магии?

Мда, а, казалось бы, самый умный факультет. А мальчик мыслит весьма плоско. Хотя бы подумал о том, кому он это говорит. Если уж обозвал Пожирателем смерти, то подумал бы мозгами о том, что можно говорить темному магу. Я думал, что Люциус ответит как-нибудь язвительно или с презрением, но он решил избрать иной путь:

— Представьте, что перед вами ваш заклятый враг, — говорил Люциус медленно, растягивая каждое слово, дабы понимал каждый ребенок в этом кабинете. — Он сделал больно не только вам, но и вашим близким. Он заставлял их страдать, прежде чем беспощадно убить их. Он насмехается над вами. Готов расправиться с вами так же, как и с близкими. Глумится, говорит всякие гадости, и в сердце у вас вскипает дикая ненависть. Вы бы жаждали, чтобы он страдал.

— Но мое желание не должно перечить законам, — возразил когтевранец почти что спокойно, тем не менее, в его голосе были нотки страха.

— Магия не обязана подчиняться глупым законам. Она подчиняется вашему желанию, вашим интересам, интересам ваших близких. Безусловно, — продолжил он после секундной паузы, начиная расхаживать по кабинету, — применять темную магию открыто, кричать об этом на всех углах, подобно имбецилу, нет никакого смысла. Многие за такое безрассудство сидят в Азкабане.

Мальчик потупил взгляд. Но потом, собравшись с мыслями, ответил:

— Но зачем тогда законы, раз их не соблюдают?

— Законы нужны, чтобы держать людей в рамках дозволенного. Если им удается пользоваться темной магией ради развлечения под прикрытием одной единственной лазейки, представьте, что будет, если вместо лазейки будут вседозволенные просторы?

На это уже когтевранец не смог ответить.

— За наглый вскрик с места минус пять баллов с Когтеврана, — холодно сказал Люциус. — В следующий раз буду выгонять из аудитории и снимать больше баллов. Сядьте. Вернемся к темным искусствам, — он снова повернулся ко мне. — Поттер, расскажите мне про самые страшные заклятия. Те, за которые волшебники платят свободой или даже жизнью.

— Существует три непростительных заклятия, — начал я, предвидя этот вопрос. — Круциатус, Империус и Авада Кедавра. Все три заклинания невыполнимы, если ты не будешь желать человеку зла или жаждать управлять им достаточно сильно. Империус подчиняет волю человека, Круциатус заставляет чувствовать невыносимую боль, а Авада Кедавра — чистая смерть.

Люциус удовлетворительно кивнул.

— Садись. Мистер Малфой, скажите мне, существует ли защита от этих заклинаний? Есть ли лечение от последствий?

Драко встал, кусая губу. Он думал несколько секунд, прежде чем начать.

— Ну, Авада Кедавра — смертельное заклинание, от него ничего не может спасти. Возможно, заклинания защиты. Круциатус пытает человека не физически. Наверно, если человека долго пытать, он свихнется.