Нилис казался несчастным. Его энтузиазм пропал, а энергия превратилась в тревожный гнев, который проявлялся в раздраженном выражении его лица, в том, как его большие руки теребили потрепанную мантию. Специалист по интерфейсам Марук неуверенно плелась позади него.
— Комиссар? Что случилось?
Нилис был рассеян, как будто едва замечал Пириуса. — Что за место. Что за место! — Он вытер пот с шеи. — Ты знаешь, в своей одержимой работе здесь, в этом огромном подземном хранилище данных, архивариусы никогда ничего не выбрасывают. И их поисковые системы удивительно эффективны. Здесь так много всего, энсин. Так много секретов — так много сокровищ! И все это похоронено под крышкой гроба Хамы Друза...
— Мы пришли сюда в поисках оружия.
— Оружие? — неопределенно произнес он. — Ах да, конечно. Оружие. Главный радиант — тебе не нужно так на меня смотреть, энсин; я не забыл о нашей миссии!
— Итак, вы что-нибудь нашли?
— На самом деле, думаю, что да. Энсин, на вашей базе в Ядре вас учили о гравизвездах?
Они этого не сделали, но именно это обнаружил Нилис в своем первом поспешном поиске методов противодействия сверхсветовому предвидению. И как оказалось, начал объяснять Нилис, Пириусу предстояло совершить еще одно путешествие в неизвестность, здесь, в Солнечной системе, чтобы отследить то, что, по мнению Нилиса, он обнаружил.
Но Нилис остановился и уставился на руку Пириуса. — Энсин, что это у тебя на рукаве?
Пириус опустил взгляд. На рукаве его униформы красовался ярко сверкающий ромб; он был не больше ногтя его большого пальца. И это было как раз там, где Тек дотронулся до него. Не задумываясь, он хлопнул ладонью по чипу. — Ничего, сэр. Э-э, насекомое.
Нилис приподнял кустистые брови. — Насекомое? Здесь? Полагаю, это возможно — кто может сказать? Думаю, на сегодня наши дела закончены. Завтра мы вернемся и начнем как следует копаться в этом бизнесе гравизвезд.
Когда их вывели из архива обратно на золотисто-коричневую поверхность Марса, Пириус снова взглянул на чип. Его встревожило не столько это, сколько его собственная реакция. Почему он скрыл это от Нилиса?
Он был глубоко обеспокоен. Возможно, в конце концов, он был не таким уж хорошим солдатом.
Глава 20
Они упали на Заводскую Скалу.
Десантный корабль был маленьким и простым, просто прозрачный цилиндр, достаточно большой для двух взводов, двадцати пехотинцев, втиснутых плечом к плечу в своих громоздких радиозащитных скафандрах, и снаряжения. Когда Пириус Блю выглянул сквозь изогнутый корпус корабля, то смог увидеть мясистую громаду военного корабля-сплайна, который доставил их сюда с Квина. Его собственный корабль был одним из тысяч, участвовавших в этой акции. Из дюжины отверстий в корпусе сплайна сверкающими потоками хлынули шаттлы. И когда он посмотрел вниз, то увидел, как маленькие кораблики падают по всей широкой поверхности Скалы.
Эта поверхность была покрыта зигзагообразной сеткой траншей. Он был уже достаточно низко, чтобы видеть людей, крошечные фигурки, похожие на игрушки, неуклюже снующие по траншеям или перебегающие через участки открытой местности. Но повсюду сверкали точки света, розовые и электрически-голубые, яркие на сером фоне, и некоторые из этих бегущих фигур падали или взрывались мягкими малиновыми вспышками. Насколько он мог видеть, вся поверхность этого астероида была покрыта ползущими фигурами и сверкающими огнями. Огонь также поднимался к небу; нить вишнево-красного света соединяла землю с одним из падающих шаттлов, и он лопался, выбрасывая тела в космос.
И все это в полной тишине, нарушаемой только шипением воздуха в системах его скафандра.
Он абстрактно знал, чего ожидать. Он видел такие Скалы раньше, из комфортабельной кабины своего высоко летящего зеленого корабля. Но такого он себе не представлял. Сцена была даже красивой, подумал он.
Но времени больше не было. Земля полетела прямо на него.
Капитан Марта проинструктировала их.
По ее словам, это была необычная акция, потому что она проходила за пределами Фронта.
Этот астероид, известный как Заводская Скала, был не штурмовой платформой, а базой людей, складом боеприпасов и местом расположения нескольких фабрик монополей. Монополи были дефектами пространства-времени, каждый из которых представлял собой неприятный маленький узел массой в триллион протонов. Они остались от ранней Вселенной периода инфляции, управляемой Великой Единой Силой, и теперь ВЕС-энергия использовалась для их производства до одинаковых массы и заряда в огромных количествах, необходимых для военных действий человечества. Они были полезным оружием; они могли прорезать конструкционный материал ксили или даже крылья их кораблей из пространственно-временных дефектов, как сталь плоть.
Заводская Скала была старым заведением. Она располагалась во внутренних районах за центром Галактики, немного ближе к Фронту, чем большинство. За тысячу лет эксплуатации у нее не было никаких серьезных проблем, за исключением квагмитов, странных маленьких вирусоподобных тварей, которых привлекали все ВЕС-двигатели на заводах и кораблях.
Но теперь ксили увидели шанс вырваться из своего обычного оцепления. Они захватили эту Скалу и устроили на ней хорошо укрепленные позиции. Это была тактика террора. Поскольку эта Скала плыла по своей собственной медленной орбите позади человеческих рядов, подобно крысе, выпущенной на свободу в казарме, она вызывала разрушения, несоразмерные ее размерам и прямой угрозе.
Итак, Пириуса и его приятелей высадили, чтобы очистить позиции ксили и, если возможно, вернуть фабрики монополей.
Капитан Марта не пыталась скрыть тот факт, что эти солдаты на передовой были неопытны. Некоторые из них всего несколько дней обучались обращению с оружием, лазерными винтовками и пистолетами-звездоломами. Но поскольку эта цель находилась далеко за основной линией фронта, нельзя было привлечь более закаленные войска.
— Помните, все, что имеет значение, — это то, что один из вас достигнет цели. И вы добьетесь этого. Я знаю, что вы все выполните свой долг. — Она улыбнулась, ее металлизированная половина лица заблестела. — Коалиция многое вложила в каждого из вас, подарив вам жизнь и обучив вас. Сейчас самое время сделать так, чтобы это того стоило.
— Да, сэр!
Шаттл не столько приземлился, сколько разбился. Он просто рухнул на грунт, зарывшись носом в метровый слой астероидной грязи.
Корпус немедленно треснул, и инерционная защита отключилась. Следуя своей тренировке, Пириус бросился из корабля в ближайшую траншею.
Траншея была неглубокой, едва достаточной, чтобы укрыть его. На самом деле это был кусок дерьма, подумал он, осматривая своим теперь уже профессиональным взглядом; за полчаса он мог бы выкопать лучше. Но линии вишнево-красного света уже прорезали пространство над ним, и он вжался в грязь.
Все солдаты его 57-го взвода добрались до этой грубо вырытой траншеи. Он увидел капрала, очень молодого человека по имени Пейс, и своего сержанта, и Коул, и двух выживших Тили в их безвкусно сшитых скафандрах. Тили, казалось, функционировали, хотя прошло всего три недели со дня смерти Второй, а Третья все еще привыкала к своему протезу. Многие солдаты боролись со своим неуклюжим оружием. Но Пириус и Коул, как члены корпуса обслуживания, были нагружены инструментами для рытья траншей, сигнальными ракетами, постами связи, медицинскими принадлежностями и другими несмертельными предметами первой необходимости.
По мере того, как вражеский огонь над ними усиливался, они все вжимались в разбитую землю, их блестящее новое оружие уже было потерто и покрыто пылью. Он задавался вопросом, благополучно ли спустился Бремя. Его взвод должен был приземлиться на некотором расстоянии.
Капрал Пейс покрутил пальцем, приказывая им переключить связь на выделенный канал взвода. — Слушайте внимательно, — сказал он тяжело. — Мы в безопасности. Линия цела, и мы находимся на ее прочном участке. У нас есть гвардейцы слева и еще больше справа, дальше по линии. — Это было хорошо. Гвардейцы были занозой в заднице на базе, но в бою их подразделения были рядом, защищая твой фланг. — Мы примерно в двух километрах от нашей фабрики-цели, это в той стороне. — Он указал. — Через тридцать секунд начнется артиллерийский обстрел, а через пять минут мы двинемся в путь. Всем ясно? Хорошо.
А затем, к изумлению Пириуса, он щелкнул пальцами, и в воздухе над ним появился виртуал, парящий над траншеей, как разноцветный призрак.
Это была ободряющая речь. Улыбающееся женское лицо произносило слова — без сомнения, вдохновляющую доктринальную пропаганду — которые Пириус не мог расслышать. Им показали изображения полевых орудий, в основном пушек монополей. Они находились на батареях в паре километров за позицией Пириуса, и он знал, что еще дальше были позиции более массивных осадных орудий, "тяжеловесов". Наклонные трубы были странно изящными, подумал Пириус, странно хрупкими на вид для такого мощного оружия. Их разместили на поверхности, выбрав гибкость развертывания и жертвуя укрытием в виде массы астероида.
Но первые орудия уже стреляли. Выделяющийся жар был очевиден; казенники пушек раскалились докрасна, их инерционные противооткатные устройства были в действии и дымились. Из-за жары артиллеристы раздевались по пояс, хотя на них были шлемы и скафандры. Их тощие торсы, обливавшиеся потом, отсвечивали красным в свете раскаленных пушек, они копошились вокруг орудий, как крысы. Пириус задумался, работает ли Несокрушимая Надежда в каком-нибудь подобном аду.
Но если виртуал предназначался для поднятия боевого духа пехоты, то это не сработало. Предполагалось, что они будут безопасно маршировать под огнем орудий — тактика, в которой все зависело от точности и координации действий артиллерии и пехоты. Но даже на этом очищенном изображении Пириус увидел, что что-то пошло не так, как надо, например, от напряжения сломалось противооткатное крепление.
И сам виртуал внезапно был прошит вишнево-красными лучами. Пейс, уткнувшись лицом в грязь, выключил виртуал, тот рассеялся облаком пикселей.
Коул подняла голову. Она была в густой тени, но Пириус смог разглядеть ее презрительный оскал. — По крайней мере, теперь мы знаем, где находятся позиции ксили. Проблема в том, что они знают, где мы.
И тут артиллерийский обстрел начался по-настоящему.
Пириус почувствовал это прежде, чем увидел. Дрожь земли прошла сквозь инерционное демпфирование его скафандра, проникнув глубоко в живот.
Первые снаряды, пронзительные электрически-голубые точки, проплыли над головой. Каждый из них в полете излучал энергию, создавая сверкающий инверсионный след из экзотических частиц. Он представил себе ряды орудий, более легкие пушки и огромные "тяжеловесы" за ними, выбрасывающие свои боеприпасы в небо, тысячи из них вдоль линий, растянувшихся на километры.
Первые снаряды пропали из виду, приземлившись где-то за горизонтом. Он мог чувствовать их сотрясающие удары. Он видел, что ответный огонь велся с позиций ксили. Линия розово-фиолетовых лучей змеилась вверх, когда звездоломы пытались сбить снаряды, прежде чем у них появится шанс упасть. Но за ними последовало еще больше снарядов. Вскоре их стало так много, что инверсионные следы слились в сплошной блик, и небо покрылось завесой меняющегося синего цвета. Это была битва огней в небе, синий цвет людей сливался с вызывающим красным цветом ксили.
Усилия были огромными. Казалось удивительным, что весь астероид просто не развалился на части от напряжения. Он чувствовал себя хрупким, ничтожной пылинкой; знал, что один неверный шаг могучих зверей, топчущих землю вокруг него, приведет к такой внезапной смерти, что у него не будет времени узнать об этом.
Бремя был неправ, внезапно подумал он. Что бы ни случилось в будущем, кто бы или что бы ни ждало во времени, подобном бесконечности, ничто не могло стереть грубую реальность этого момента. Это было реально, эта истерзанная земля, этот поток энергии. Это были жизнь и смерть — это была война.
И все же этот безжалостный грохот продолжался. Пириус вжался лицом в грязь, но не мог от него избавиться. Тот проходил прямо сквозь него, проникая глубоко в кости, прямо в нервы, пока ему не показалось, что он никогда не знал ничего другого.
Затем пронзительный свист наполнил его уши. Это была команда Пейса; они должны были покинуть траншею.
Пириус не позволял себе думать об этом. Он активировал свой инерционный пояс. Подхватив свой рюкзак, объемистую аптечку и пульт связи, он разгреб грязь рукой в перчатке и подтянулся к краю траншеи.
Он парил, как воздушный шар, в поле горизонтальных лучей света. Вокруг него поднялись другие солдаты; все они плавали в свете.
Но в них врезались звездоломы, зайдя откуда-то слева. Тела разорвались, и кровь брызнула в пространство, мгновенно замерзая. Пириус падал сквозь вакуум, пронизанный огнем, в совершенно бесчеловечную и смертоносную среду. Это было похоже на сон о свете и кровавой бойне. Ему казалось невозможным выжить.
Он снова врезался в астероидную грязь, увлекаемый своим инерционным поясом, настроенным на две силы тяжести. Теперь он находился в неглубокой чаше, возможно, кратере; возможно, это даже было естественным, древним результатом столкновения. Он был поражен, что все еще жив.
На него тяжело упало тело. Это была Коул. Даже сквозь толстые слои ее защищенного от радиации скафандра он мог видеть, как она тяжело дышит.
Он рявкнул: — Сколько упало?
— Не знаю. Четыре, пять?
Уже пятеро погибли в первое мгновение.
— Это могли быть мы, — выдохнула она, удивляясь. — Это могла быть я. Это был просто шанс.
Пириус сказал: — Ты видела, чтобы кто-нибудь стрелял в ответ?
— Нет. Нет, ни один.
Их учили ожидать потерь. Но заградительный огонь должен был расчистить землю перед ними.
Так не должно было быть.
Он подумал о схеме огня, которую заметил мельком. — Огонь велся слева. Он велся с огневой позиции позади того места, куда попадает заградительный огонь. Что-то не так. Заградительный огонь должен был уничтожить эту огневую точку.
Коул, казалось, не слушала. Она с любопытством подняла свой рюкзак. В нем была проделана дыра.
— Они захватили гвардейцев. — Этот крик прозвучал как голос одной из Тили.
— Из какого подразделения? — И это был капрал Пейс; очевидно, он все еще был жив.
— Слева от нас. Я вижу это отсюда. Все до единого уничтожены.
И теперь к ним присоединились другие голоса, из взвода Пейса, и еще один поблизости. — Справа от нас тоже.
— Мы здесь сами по себе.
Пириусу казалось невозможным, что гвардейцы — высокомерные, элитные гвардейцы, с их идеальной, незапятнанной униформой, их прямыми и четко очерченными окопами, подобными геометрическим упражнениям, их непоколебимая уверенность — что гвардейцы пали так легко.
Пириус попытался подумать. Значит, заградительный огонь не сработал. Возможно, время было выбрано неправильно. Возможно, снаряды с монополями падали не к месту, не причиняя вреда, далеко за пределами позиций ксили, возможно, даже обрушиваясь на человеческие войска. Брешь в заграждении позволила выжить, по крайней мере, некоторым подразделениям ксили, и в те моменты, когда пехота прорывалась на открытое пространство, враг выбирал цели по своему усмотрению. Теперь линия фронта была разрушена; выжившие были беззащитны, без прикрытия слева или справа. Все знали, что неравномерное продвижение было хуже, чем полное отсутствие продвижения, потому что твой фланг был открыт.
