Колос времени

Порывы ветра гнули деревья и раскачивали рекламные щиты. Хватая воздух пересохшим ртом, Вера изо всех сил вцепилась в Кирилла.

— Сюда! — Она не услышала собственного голоса.

Они побежали по усыпанной гравием дорожке, прикрывая лица от смешанной с мусором колючей пыли. Над их головами отчаянно скрипели тополя, роняя обломанные ветки на газон.

Возле собора Вера остановилась.

— Мы... далеко не уйдем... надо переждать!

Изнемогая, она прислонилась к стене. Никогда раньше ей не доводилось попадать в бурю, и теперь Веру охватило глубокое волнение, смешанное с мистическим ужасом. Она не чувствовала под ногами опоры, словно и земля была уже развеяна в прах. Казалось, что яростный вихрь вот-вот подхватит и ее, потащит за собой, словно тряпичную куклу — все выше и выше, в самую середину кипящих туч. И вдруг ей захотелось шагнуть вперед, без сопротивления отдаться на волю ветра... Желание было таким острым, что Вера с трудом удержалась от искушения, крепко стиснув пальцы на водосточной трубе.

Темполог куда-то исчез, и она повернула голову, пытаясь разглядеть его сквозь летящие навстречу серые клубы пыли. Из-за угла с надсадным тарахтением выехал обшарпанный мотоцикл, натужно хлопая и содрогаясь, остановился рядом с девушкой.

— Откуда... — Вера не договорила, задохнувшись от ударившего в лицо ветра. Кирилл похлопал по универсальному стержню, торчащему из замка зажигания, и кивком указал на заднее сидение. Подождав, пока она усядется и обхватит его покрепче, темполог дал по газам.

— Давай прямо! — крикнула Вера ему в ухо. Кирилл молча кивнул, закладывая резкий вираж.

Ветер обрушился на них с удвоенной силой. Мотоцикл завихлял, задевая стоящие в пробке автомобили, темполог с трудом удержал руль в нужном положении.

Смаргивая, Вера выглянула из-за его плеча.

— Теперь налево!

Перед ними громыхая, перекатилась лента сорванной вывески. Тяжелая чугунная решетка с тягучим скрипом раскачивалась поперек тротуара, ударяясь об опрокинутые мусорные бачки.

— Направо! — Вера тяжело перевела дыхание, стараясь не завизжать во весь голос.

Бьющий в лицо ветер, заносы, от которых сердце уходило в пятки, резкие хлопки над головой и сыплющиеся вниз осколки оконных стекол, жаркое тело Кирилла рядом — все это опьяняло, кружило голову в диком восторге. Она разжала руки, вскидывая их в стороны, и страх, как острая приправа, сделал наслаждение еще пронзительней.

Вильнув, мотоцикл выехал на мощеный кирпичом тротуар и помчался, подпрыгивая на выбоинах. У дома с большими полукруглыми окнами первого этажа их чуть не сшибло полуоторванной ставней. Вера охнула и, рассмеявшись, прокричала:

— Давай налево через переулок!

Они свернули. Короткий и грязный проезд, стиснутый облупленными стенами, был похож на тесную клетку, в который стонал и бился озверевший ветер. Длинные узкие песчаные смерчи метались от дома к дому.

— Держись! — крикнул темполог.

Словно наткнувшись на невидимую преграду, мотоцикл развернулся и врезался в стену. Оглушенная Вера сползла на асфальт, обеими руками зажимая ушибленный бок.

Из темного тупика между домами метнулись две скрюченные тени. Кусок арматуры обрушился Кириллу на голову. В последний момент темполог успел наклониться, и удар пришелся вскользь по лопатке. Извернувшись, Кирилл прыгнул на обидчика, а второй нападавший навалился сзади, обхватив темполога за пояс. Сцепившись, все трое рухнули на землю.

Цепляясь за шершавую стену, Вера кое-как поднялась на ноги. Перед глазами у нее все плыло. Рядом в пыльных завихрениях возились неясные силуэты: один, держась за живот, отползал в сторону, другой, придавленный темпологом, захлебывался криком и беспорядочно молотил ногами по опрокинутому мотоциклу. Рядом со звоном перекатывался кусок железной трубы.

Еще плохо соображая, Вера подобрала его и шагнула к сцепившимся мужчинам. В тот же миг сильный удар сзади швырнул ее на землю. Не замеченный до этого третий налетчик выступил вперед, подхватывая выпавшую из Вериных рук железку. Девушка уперлась ладонями в асфальт, и он добавил ей ногой под ребра.

От боли перехватило дыхание, рот наполнился кислой слюной. Она сипло раскашлялась, глотая песок вместе с воздухом. Под рукой оказался обломок кирпича, и Вера наугад швырнула его в нападавшего. Медленно, с явным удовольствием он наступил ей на пальцы. На вид ему было не больше восемнадцати — худой, как щепка, длиннорукий, длинноногий пацан, нескладный и разболтанный, точно марионетка. Корчась от боли, Вера перехватила его плавающий взгляд. Потом что-то стремительно пронеслось мимо, сбив нападавшего на землю. Подхватив оглушенного парня за шиворот, темполог несколько раз с силой приложил его о каменную тумбу и швырнул в сторону.

Двое других, бормоча невнятные угрозы, скрылись в тупике.

Вера вдруг ощутила непреодолимое желание плюнуть в поверженного врага и поскорей отвернулась. Все произошло так стремительно, что, если бы не боль в отдавленных пальцах, могло показаться очередным бредовым видением.

Кирилл поднял ее и прислонил к стене, тревожно заглядывая в лицо.

— Ты как? — прокричал он. Вера кивнула и, не удержавшись, беззвучно хихикнула. Темполог помог ей залезть на сидение мотоцикла и завел мотор.

— Держись!

Мотоцикл вильнул, объезжая распростертое на асфальте тело.

Они вынырнули из переулка, выехали на проспект и помчались вдоль трамвайных путей, огибающих Александровский парк.

На пересечении Кронверкского и Каменноостровского проспектов истерично гудела огромная пробка. Невзирая на громкие инструкции работников МЧС, и люди, и машины упорно тянулись к мосту.

Оставив мотоцикл на стоянке около метро, Кирилл с Верой пошли пешком. Не выпуская руки темполога, девушка испуганно оглядывалась на мечущиеся по сторонам толпы. Никто больше не пропадал в неизвестность и не возникал оттуда. Время как будто остановилось — и тем страшней казалось безостановочное движение вокруг, топот сотен и тысяч ног, неудержимый напор человеческой стихии, не менее разрушительной, чем воздух или вода. На глазах Веры мимо протащило двух молодых женщин в одинаковых ярко-оранжевых платьях: одна, не удержавшись, другую отнесло в сторону и смяло, будто лист бумаги. А толпа продолжала двигаться, перетекая стоящие на пути машины, как вода — каменные перекаты.

Волоча за собой Веру, темполог пробивался вперед, расталкивая встречных так яростно, что перед ним невольно отступали. Взглянув на него, Вера вздрогнула: перемазанное кровью лицо Кирилла было похоже на сюрреалистическую маску, на которой дико сверкали желтые звериные глаза.

Во дворе дома, где жил Водлянов, было пусто, подъезд заперт.

Темполог с яростным шипением пнул двери ногой. Не удержавшись, и Вера пару раз стукнула кулаком по железной створке, но даже не отвела этим душу. В душе у нее поднималось новое непонятное предчувствие, от которого болезненно тянуло под ложечкой.

— Надо как-то попасть внутрь, — нервничая все сильнее, пробурчала она.

— Знаю! — огрызнулся Кирилл, раздувая ноздри. — Чувствуешь? Здесь все пропитано этим запахом!

— Ну, так доставай свои стерженьки! — Вера заглянула в замочную скважину. — Давай быстрей!.. Нет, стой!

Дверь приоткрылась, выпуская во двор двоих. Первым шел Водлянов, за ним — высокий плотный мужчина в майке и шортах, стриженный так коротко, что сквозь темный ежик волос проглядывала загорелая кожа.

Задохнувшись от неожиданности, Вера узнала человека, что так напугал ее у "Ротонды". Значит, таинственный старик, а теперь еще и этот... Как видно, с консультантом они хорошо знакомы, иначе не разговаривали бы так непринужденно, по-приятельски.

При виде девушки густые брови Водлянова медленно поползли вверх.

— Верочка?

— Константин Иванович... — пролепетала она, не в силах отвести глаз от темноволосого.

— Что случилось, барышня? На вас напали?

— Нет... да... то есть... — Вера опустила глаза. — А мы к вам.

— Очень рад, но момент не самый подходящий.

Его голос доносился до Веры, будто сквозь вату. Чувство нереальности накатило вновь, еще сильнее прежнего. Стены домов сдвинулись, оставив высоко вверху быстро темнеющую точку неба, оконные стекла потекли вниз, будто ртуть. Подхваченные эхом гулкие завывания ветра загремели, словно боевые трубы. В канализационном люке глухо забурлило, металлическую крышку с треском сорвало, и из-под нее хлынул поток грязной воды.

— У нас наводнение намечается, — заметил консультант. Темноволосый сделал шаг вперед. Его жадный взгляд словно прилип к Вериному лицу, на тонких губах играла игривая усмешка. Пожалуй, только ее девушка видела отчетливо, все остальное размывалось и тонуло, будто в тумане. Под вспотевшими от страха ладонями Вера вновь ощутила холод подвальной решетки, и вкрадчивый шепот, щекочась, поник ей в уши:

— Девушка-а...

Она затрясла головой, сбрасывая наваждение.

В ту же секунду темноволосый, подмигнув ей, бросился бежать.

Застывший в стороне темполог с уханьем метнулся вдогонку.

— Черт!.. Прошу прощения, что тут происходит? — Водлянов без улыбки отстранил Веру, намереваясь бежать следом.

— Нет! — в голос объявила девушка, хватая его за руку. — Это вы должны объяснить!

Из глаз консультанта ушло веселье, и взгляд их сделался холодным.

— Ошибаетесь, барышня, я вам ничего не должен.

— Нет, должны! — упрямо повторила она. — Вы мне врали, не договаривали... Кто этот тип, что был сейчас с вами?

— Господи, Верочка, да вы больны или бредите! Вам бы отдохнуть сейчас, поезжайте-ка домой...

— Ничего я не брежу! Скажите мне, кто с вами был?!

— Прекрати истерику! — рявкнул консультант, отрывая ее от себя. — Девчонка, сумасшедшая... Это мой старый знакомый, пришел по делу. Устраивает тебя такое?

— По какому делу?

— А это тебя не касается, — отрезал Водлянов, обходя ее стороной. — Устроила, понимаешь, допрос с пристрастием... что за наезды, право слово?

Вера решительно загородила ему путь.

— Для кого вы крали часы из Кунсткамеры?

Водлянов смерил ее неприязненным взглядом.

— Послушайте, барышня, — холодно произнес он, снова переходя на "вы". — Не злоупотребляйте моим терпением. Оно, могу вас уверить, не безгранично...

— Пожалуйста, ответьте! — попросила девушка, стараясь говорить как можно спокойней. Ее раскинутые в стороны руки мелко дрожали.

— Не вижу смысла продолжать разговор в подобном тоне. Вы, господа, совсем оборзели — набрасываетесь, чего-то требуете... В сторону, будьте добры. Я без того потратил на вас много времени!

— Да что вы знаете о времени! — криво усмехнулась Вера.

— Знаю, что мое время стоит дорого, но с вас, как помните, я не взял ни копейки. На этом, полагаю, наши отношения следует прервать, пока не стало совсем плохо... Вы мне очень симпатичны, барышня, но всему есть предел. Надеюсь, больше мы с вами не увидимся. А теперь, повторяю, уйдите с дороги! — Отстранив девушку, Водлянов быстрым шагом вышел со двора.

Упрямо сжав прыгающие губы, Вера догнала его и пошла рядом. Они миновали узкий проулок и оказались в маленьком сквере, обсаженном старыми липами. Газон и дорожки здесь были покрыты листьями и обломками веток. Где-то рядом хлопало неплотно закрытое окно. Из люков текла вода, разливаясь широкими ручьями.

— Послушайте... я... я извиняюсь! — Ветер усиливался, и Вере снова пришлось кричать: — Константин Иванович!

— Сударыня, не идите за мной! — проорал в ответ Водлянов, перескакивая через поток. — Нам не о чем больше говорить!

Около проспекта он замедлил шаг и вгляделся в волнующуюся толпу, рывками продвигающуюся к Троицкой площади.

— Константин Иванович! — повторила Вера, трогая его за локоть.

Выдохнув, словно спортсмен перед заплывом, Водлянов с разгону вклинился в толпу и энергично заработал локтями. Не колеблясь ни секунды, Вера бросилась следом. Седая голова консультанта на несколько секунд скрылась из виду, потом вынырнула справа. Невероятным усилием пробившись сквозь людской заслон, Вера рывком дотянулась до него и схватилась за лямку рюкзака. От неожиданности консультант дрогнул, заваливаясь назад. Вера увидела, как он дергает плечами, пытаясь сбросить рюкзак и ее вместе с ним. Извиваясь всем тело, она подтянулась ближе и сведенными от напряжения руками обхватила его жилистую загорелую шею.

Толпа заволновалась, и их прижало друг к другу с такой силой, что у Веры дыхание перехватило. В глазах начало двоиться, море людских голов будто подернулось хрустальной рябью. Кожу закололо морозцем, все вокруг стало медленно размываться, шумы делались тише.

Вера моргнула, потом еще раз. Перед ней расстилалась пустота. Проспект и прилегающие скверы, площадка перед метро и парковые аллеи, перекресток перед Мечетью и Троицкая площадь до самой набережной — все было пусто. С застывших деревьев медленно падали пожухлые листья. В хрустально-звенящем безлюдье ветер лениво гнал темные безликие тени и обрывки газет.

Девушка медленно расцепила ладони и села прямо на землю. Ее бил озноб, но блестящий взгляд был прикован к консультанту.

— Так что вы там говорили о времени? — стуча зубами, язвительно поинтересовалась она.

Водлянов ответил не сразу. Сначала он неторопливо огляделся, потом сделал несколько шагов, поводя руками, словно пытался что-то нащупать. По его виду нельзя было понять, насколько он уверен в происходящем.

— Что происходит? — наконец поинтересовался он.

— Я бы тоже хотела знать! — сердито заметила Вера.

— Ладно. — Водлянов сжал ладони, сосредоточенно глядя перед собой. — Признаю, я погорячился. Но об этом, — он обвел рукой по кругу, — вы явно знаете куда больше меня. Где все люди?

— Да здесь они, здесь, — вздохнула девушка, потирая озябшие плечи. Толпа никуда не делась: Вера продолжала видеть ее краем глаза. В ушах стоял невнятный гул, как от далекого прибоя, в теле отдавались слабые ощущения чужих прикосновений. — Куда им деваться? Это мы с вами... как бы сказать... вне... вне... — она задумалась, пытаясь подобрать точное определение, потом махнула рукой. — В общем, спросите лучше у Кирилла, он объяснит.

Водлянов осторожно кивнул, и, походив немного с отстраненным видом, остановился и присел на корточки рядом с девушкой.

— А ведь это поразительно, вы не находите, Верочка? — неожиданно произнес он.

— Нет, не нахожу! — резко ответила та. — Ничего поразительного! Просто кошмар, который никак не может кончиться.

— Возможно, — согласился консультант. — Вам, конечно, видней. Но я говорю не о том, как это воспринимается, а о самом факте происходящего. Только в такие моменты начинаешь понимать, какие бездны непознанного открыты перед человеком и сколько еще нам предстоит узнать. Верите или нет, я искренне этому рад!

Вера слышала его слова, и на виске у нее щекотно билась жилка. Ей хотелось крикнуть ему в лицо: "Ах, ты радуешься, радуешься?!.." и потом сделать что-нибудь совсем уж дикое — например, вцепиться Водлянову в усы. До сих пор он ей нравился. Что ни говори, обаятельный человек, удивительный рассказчик... и один из самых интересных мужчин, кого она встречала в жизни. И при всем при этом... просто глупец, иначе не скажешь! Восторгается тем, чего совсем не знает, о чем понятия не имеет! Испытал бы на собственной шкуре каково это — терять всякое представление о реальности, выворачиваться наизнанку оттого, что каждая клеточка сопротивляется неестественному положению вещей, жить, словно в бреду, который реальней всего, что ты видел и чувствовал до сих пор... Понравилось бы ему находиться одновременно в прошлом, в настоящем и в будущем, ощущать, как временные потоки раздирают тело, и понимать, что ты ничего, абсолютно ничего не можешь с этим поделать?!