Земля! Месть проигравших

Пилоты 'Квинлэйда' тормозили корабль — их можно понять — все непонятное может представлять опасность.

Сканер засек еще девять каботажников. Они появились из-за одного из астероидов в тылу фотонника и, стремительно разгоняясь, догоняли корабль соргисов, одновременно расходясь в стороны, зажимая врага в сферу. Говорят, что в войне мало изысканности и красоты, и в смерти — тоже. Но это не так — красота есть во всем. И то как шли на смерть каботажники красиво смертоносной, убийственной красотой.

Мужество, отвага и в первую очередь Дерзость! Даже наглость в определенной степени. Вопреки всем правилам. Нестандартно, но профессионально и умело. И это сработало — появился шанс, что, хотя бы один каботажник прорвется достаточно близко чтобы нанести смертельный удар.

Тревожное звездное небо, полное холодных огоньков далеких звезд, заглядывало в курсовой экран каботажника под номером 175-бд, едва разгоняя сумрак пилотажной. Чуть ниже, на пульте беспокойно перемигивались красным пятнадцать датчиков — по количеству атакующих. Сергей Соколов — пилот и капитан кораблика, переданном драуни России в счет платы за аренду территории на севере страны, попытался пригладить вспотевшие волоса, но рука наткнулась на пластик шлема и бессильно упала. Взгляд не отрывался от курсового экрана. Искусственный интеллект нарисовал цель: многокилометровую тушу звездолета, похожую на цветок — огромный, зеркально-блестящий, полыхающий алым, как кровь плазменным выхлопом, где роль созвездия играла чаша отражателя. Корабль был красив той особенной красотой ужаса и смерти, присущей совершенным творениям. Верхушку его окутывало пламя — работали двигатели ориентации, разворачивая корабль плазменным 'хвостом' к преследующим каботажникам.

Сергей облегченно выдохнул — первым под раздачу попадает второй отряд и, тут же прикусил губу. Он почувствовал самый настоящий стыд. Кажется, даже застонал. Каждого из бойцов второго отряда он знал, общался, с некоторыми почти дружил, а тут обрадовался, что не попадет под удар первый. Эх ты! Аника-воин, чтоб тебя...

Минуты сближения тянулись тягучей и горькой как расставание, патокой, а вражеский звездолет еще больше затормозил. Теперь все, все зависело от его технических параметров.

Лицо у человека бледное, отсутствующее. Прикрыл на миг глаза. Страшно, адреналин зашкаливал, но он просто понимал: надо идти и делать свою работу. А еще сильно тосковал. О, как хотелось ему еще хотя бы раз взглянуть на лицо сыны, коснуться губами теплых губ жены, вдохнуть запах обоих! Прижать к себе, почувствовать тепло родных! А еще верить, что жена выживет и, с ними все будет хорошо... что жертва не напрасна!

Прозвенел зуммер и человек открыл синие, как земное небо, глаза. Пора! Отдал мысленный приказ. Люки на 'чреве' каботажника приоткрылись, оттуда выскочил десяток дронов. Выстроился перед кораблем — даже такая защита лучше, чем никакая.

Каботажники и звездолет сблизились на жалкие по космическим масштабам расстояние несколько десятков тысяч километров.

— Корабли, готовность — услышал в наушниках генерала Бегаван. В голосе чувствовался металл — в последний момент Совет кланов запретил ей участвовать в сражении, — 'Алая!'. На последних словах голос дрогнул. 'Алая' готовность означала, что через несколько секунд начнется.

Разрывая чернильную тьму космоса пополам, похожий на огненную плеть тысячекилометровый плазменный хвост фотонника, неумолимо двигался к крайнему в строю второго отряда каботажнику. Это красиво... и страшно.

— Помет гэгуля! Чтоб ваши души пожрали Демоны бездны! Прощайте друзья! — раздалась в наушниках отчаянная ругань совсем юной по меркам драуни девушки по имени Анохэн, даже голос изменился, стал низким и рокочущим.

Одновременно с этим ее кораблик стремительно ускорился и метнулся в сторону, будто птаха, уклоняющаяся от когтей отвесно пикирующего ястреба, но тщетно. Невообразимой яркости огненный хвост фотонника ударил по жертве. Скрыл в невообразимо раскаленной плазме. Несколько секунд и пополз дальше, к следующей жертве, а каботажник исчез, растаял, растворился, после него остался девственно пустой вакуум. Самое страшное что все произошло беззвучно. В пространстве вообще все происходит беззвучно: взрывается ли звезда или погибает космический корабль. Природа удивительно рациональна и несклонна тратиться на ненужные эффекты там, где их некому оценить.

Взгляд человека упал на пульт. Один из пятнадцати огоньков горел белым. Это означало что Анохэн погибла. Перед внутренним взглядом возник ее облик. Лицо, обрамленное водопадом рыжих локонов, идеальная осанка, словно у занимавшейся с раннего детства гимнастки. Мраморная кожа, ямочки на щеках, нежная стройная шея и глаза-фиалки — несколько нетипичная внешность для драуни. Ей бы жить и жить...

Короткий импульс страха, как удар под вздох, залила лава огненного-яркого гнева. Лицо задергалось от бури эмоций и бессилия, он почувствовал боль в руке и опустил взгляд. Кулак правой руки сжался до белых костяшек. Обхватил его ладонью, разжимая.

В наушниках крики и яростные проклятия драуни смешались с англосаксонскими матами Джека Маккейна.

Корабли продолжали самоубийственную атаку.

Следующим огненный бич фотонника поглотил каботажник Силмэлдира. Несколько мгновений и поток раскаленной до звездных температур плазмы полетел дальше... к следующей жертве, оставив оплавленные, безжизненные куски металла и керамики, обреченные вечно скитаться в мертвенной тьме космоса.

Взгляд на пульт — еще один белый огонек.

Глаза человека были сухи, губы крепко сжаты. 'Он хотя бы пожить успел. Вроде бы Аридэль говорила, что ему больше двухсот?' Он на миг отвернулся от курсового экрана. Ну и сволочь же я! Пожил... мать твою. Эгоист чертов! И тут же взгляд магнитом притянул курсовой экран и узкая полоса огненного бича соргисов.

Следующими стали Джек Маккейн и Нимдрос — никто не свернул. Еще два белых огонька. Сергей познакомился с ними совсем недавно, но без раздумий отдал бы за них душу, но все что он мог — это продолжать самоубийственную атаку.

Корабли продолжали атаку фотонника. Отборные проклятия драуни сплелись с треском радиопомех, заглушив радиоэфир на расстоянии несколько световых секунд.

Сергей перекрестился:

— Царство вам Небесное...

Он не был особенно религиозным — но в окопах нет безбожников.

Следующей жертвой стала Мохонир — подружка и одноклассница Аридэль. Девушка часто навещала молодых супругов, когда те переехали в Силса Амдир. Зеленые глаза, пухлые губы, выгоревшая челка — земная женская мода стала очень модной у драуни. Яркая и азартная, но иногда с такой вселенской грустью во взгляде, что становилось страшно. Аридэль как-то по секрету рассказала ее историю. После школы Мохонир встречалась с молодым человеком — страстная любовь и, они собирались пожениться, но планы нарушила война. Он стал военным пилотом и пропал без вести. Потом соргисы атаковали станцию куда переехали ее родители и большая часть ее небольшого клана. Погибли все, и Мохонир осталась совсем одна.

Девушка пошла в армию и стала координатором наземных установок противовоздушной и противокосмической обороны — защищала планету Вилларин. При массированной атаке планеты соргисы вначале отправили гражданское судно, где, как они заявили, были пленные, но драуни уже давно не покупались на простые трюки. Мохонир сбила корабль и соргисам пришлось отступить, но при разборе остатков сбитой техники, оказалось, что враги не обманули и на борту действительно были пленные драуни вместе с десантниками — соргисами. Генетический анализ обнаружил, что одним из погибших пленных был ее возлюбленный. Мохонир едва не сошла с ума...

Фотонник разворачивался, но каботажники продолжали самоубийственную атаку.

Норин погиб последним из второго отряда.

Вот и не успели объясниться, с горечью подумал Сергей. Кулаки сжались до побелевших костяшек, а из глотки вырвался неистовый крик, полный дикой ненависти.

Еще через считанные секунды первый отряд потерял Гривалан, потом погиб Айглоси и Эйверико, Шилинси и Сагати. Перед мысленным взглядом Сергея один за другим предстали лица погибших.

И все меньше и меньше голосов товарищей в эфире...

А четыре оставшихся каботажника продолжали самоубийственную атаку и следующим на пути плазменного бича корабль Сергея. И вот тогда впервые в душе похолодело, желудок будто холодным свинцом налился, норовя переместиться в область пяток. До жути страшно лететь и ждать, когда тебя хлестанет смертоносный плазменный бич, но перед лицом товарищей уже отдавших собственные жизни стыдно отступать, да и бесполезно. Не успеешь убежать на безопасное расстояние. И чтобы не дать страху власти над собой, он целиком погрузился в работу — мысленно описывал маневр уклонения, который способен дать лишние мгновения жизни и шанс... призрачный шанс товарищам.

Сам момент атаки фотонника он почти не помнил. Кажется, он заорал, когда раскаленная до звездных температур плазма коснулась корабля и курсовой экран на единый миг погрузился в море огня и, тут же выключился. Корабль тряхнуло. Пропала искусственная гравитация. Свет мигнул и отключился; в наступившем мраке слышался только клокотание воздушной смеси в перебитых трубах.

Смерть? Неужели все?..

А потом все закончилось.

Он жив? Жив! И это главное. Как? Почему — не важно!

Еще через миг маленькую пилотскую кабину и оживший пульт с курсовым экраном озарило тревожным, красным светом — загорелись лампы аварийного освещения. Откуда-то доносился свист воздуха из перебитой трубы.

— Корабль получил повреждения третьей степени, — услышал в голове сухой голос искусственного интеллекта корабля, — уничтожены торпедные аппараты и двигатели ориентации, повреждение курсовых датчиков и разгерметизация переднего отсека. Доклад закончен.

— Приступить к восстановлению корабля! — с чрезмерным энтузиазмом прошептал человек и расхохотался. После пережитого страха ему стало легко и весело, — включить на курсовой экран изображение с боковых камер.

— Принято, — прошелестел безэмоциональный голос искусственного интеллекта.

На экране появилось изображение. Ярко-алый 'хвост фотонника' стремительно приближался к каботажнику Эльвароса. Следующим в строю был корабль Аридэль.

Человек любил ее. А еще он безумно любил своего маленького Ванечку и, еще нерожденную дочку. Маленьких, беззащитных, обреченных на скитания и, возможно, смерть.

Человек больше собственной жизни любил не абстрактную планету Земля, а Родину. Именно так, с большой буквы. За нее он кому угодно голову открутит и скажет, что так и было. Ладно, хватит панегирики себе петь. Времени катастрофически мало. Буквально считанные секунды. Но как же не хочется! А надо...

— Эх, когда не умирать все день терять, — лицо передернула судорога ярости.

— На абордаж! — закричал человек с ненавистью, одновременно мысленным приказом поворачивая и выдвигая из корпуса корабля боковые камеры, — Йо-хо-хо и бутылка рома!

Впереди, в чернильной тьме космоса появился исполинский факел — словно из преисподней выглянул дьявол! Фотонник соргисов. Таран, подумал он, вот как это называется, таран, а не абордаж!

Неужели это — мой фатум, моя судьба, рок? Ну держитесь соргисы — я иду, человек!

Человек замер статуей в пилотском кресле и смотрел как приближается корпус звездолета. Там заметили новую опасность и разворачивали плазменный хвост, но не успевали, категорически не успевали. Руки до белых костяшек суставов сжимали подлокотники кресла, а в глазах, синих, как северный лед, бился огонь непримиримости и гнева. Гнева столь неистового, что даже собственная жизнь не важна, лишь бы забрать с собой этих...

Аридэль смотрела на рвущийся к фотоннику корабль мужа не отрываясь. Слезы бороздили мокрые дорожки по лицу, из полураскрытого рта вырывались всхлипы. А в больных глазах — понимание и жгучая обида.

— Не надо! — выкрикнула с истерикой и внезапным ожесточением, — Я жить не смогу без тебя!

А слезы все катились и катились по лицу.

— Будь проклят тот день, когда я тебя встретила! — выкрикнула последнее слово почти с ненавистью.

Взгляд не отрывался от курсового экрана пока корабль мужа не влетел в плазменный факел и сразу в зеркало фотонника. Во все стороны полетели осколки, факел погас.

Мертвенно-бледное лицо с невидящими открытыми глазами, застыло.

Внезапно Аридэль всхлипнула и расплылась в кресле, будто из нее вырвали позволявший жить стержень. Рыдания согнули спину, длинные рыжие волосы, упали, совершенно скрыв колени. Голова билась об спинку в истерике. И непонятно было, кого она оплакивает, его? Себя? Жизнь? А о ком плачет волчица, потерявшее в жизни все?

Пилотажная звездолета 'Квинлэйд'.

Многокилометровая туша звездолета содрогнулась в пароксизме столкновения, сбросила Эльваро на пол. Свет на мгновение мигнул, потом загорелся снова.

'Демоны бездны, а все так хорошо начиналось!' — он вскочил с пола и обернулся к поднявшемуся с кресла напарнику. В их дуэте тот был главный.

— Это невероятно! Они нас подбили, а все расчеты говорят, что это невозможно в принципе.

Эльваро нагнулся над пультом. Плазменный факел погас и, судя по показаниям на дисплеях ремонт корабля возможен только в доке — разрушено больше 50 процентов зеркала-отражателя. Если вообще возможен.

'Чертов фанатик почти полностью разрушил отражатель!'

— Мы проиграли и, нужно признать это, — произнес Эльваро, в голосе его прозвучали мягкие, увещевающие нотки.

— Что портки намочил, наемничек? — по-волчьи оскалил зубы напарник. Губы у него неприятно кривились, а в голосе звучал непонятный сарказм, словно он испытывал злое удовлетворение от всего, что произошло, — а мы, верные, не боимся умереть за правое дело!

— Ооо! — взвыл Эльваро, вздев руки к далекому потолку, лицо у него еще больше побледнело. Открыл было рот чтобы высказать все, что думает, но тут же замер. Пистолет в руке напарника смотрел в лицо черный зрачок дула.

— Только не надо глупостей, — попятился Эльваро.

— Давно мечтал сделать это... — прошипело совсем негромко, грудь Эльваро перечеркнул лазерный луч. Боль! Он ощутил во рту горячий рассол крови и понял, что падает, — снизу, кружась, стремительно несся на него пол. Жестокий толчок при падении на секунду вернул к действительности. В последний раз наемник открыл глаза, увидел чьи— то ноги в легких сандалиях. 'Все, отыгрался', — змейкой скользнула облегчающая мысль. А потом только гул и черная пустота...

А еще через несколько минут пытающиеся выйти на связь с фотонником драуни увидели, как контуры жилой палубы дрогнули, превратились в огненный шар. Через миг он пропал. Жилой отсек исчез, испарился.

* * *

Мужчина живет и умирает ради чести — так считал и, так старался жить глава клана Лэрдов, председатель Совета кланов Таламаши Линдирор.

Колония драуни на Марсе: Эктелион.

Когда стало смеркаться Линдирор неспешно направился к центру Эктелиона к основанию столба, поддерживающего многоярусную конструкцию колонии. Он не спал двое суток и, если бы не наноботы, наверное, давно упал, но все равно его силы были на исходе. Он и раньше не щадил себя, а когда появился фотонник соргисов, и вовсе перестал следить за часами. И, наконец все закончилось. Получилось, все получилось!