Куда я - туда и ты

Игорь же в упор не понимал, что именно вводит их в такое состояние блаженной радости? То, что Юлька придирается ко всему, на что только глаза наталкиваются? Или то, что он на них даже не смотрит? Или, может, то, что Ира не съела за весь вечер ни крошки и только медленно, по глоткам, будто ком стоял в горле, мешая, отпивала из стакана воду?

В нем закипала злость. Гнев такой силы, что хотелось с размаху поставить бокал на стол, так, чтобы стекло треснуло. Бросить вилку, и все-таки увезти Иру, наплевав на всех.

Но вместо этого он заставлял себя молча сидеть, игнорируя окружающих. И только редко вынуждал себя улыбаться уголками губ, когда бабушка, сидящая рядом, ободряюще клала свою руку поверх его напряженных кулаков.

Игорь честно держался. Встал из-за стола вместе со всеми. Уселся в кресло так, чтобы и дальше находиться напротив Иры, которая села на стул, спиной к комнате, рассматривая что-то в окне. И старательно делал вид, что все хорошо, до тех пор, пока мама не решила, что пришел его черед их развлекать.

— Игорь, сыграй нам, а? Так хочется, — перед его глазами появился знакомый гриф гитары.

Он молча покачал головой, даже не подняв голову.

А внутри будто что-то лопнуло.

— Ну, Игорешь, мы хотим послушать, правда же, Мила? — мать, видимо в поисках поддержки, обернулась к тете. — Сыграй.

Тишину ожидания в комнате резко нарушил скрип ножек стула, резанувших по паркету и по его нервам.

Ира молча, никому ничего не объясняя, вышла из комнаты.

Игнорируя негромкое едкое замечание Юльки, выказывающей удивление тем, что он что-то понимает в музыке, Игорь смотрел на дверь, медленно закрывающуюся за спиной сестры.

— Не буду, — наверное, он впервые заговорил с матерью подобным тоном, но притворяться сил уже не было. Игорь никогда не играл для них. Он всегда играл для Иры. — Я больше не играю, — грубо добавил он и резко поднялся, едва не заставив отскочить мать.

Он отошел к окну, чувствуя, что ему снова нечем дышать, и уставился в ту же точку, куда недавно смотрела Ира, сомневаясь, что видит больше, чем видела пять минут назад она.

— Игорь! Как ты... — возмущенное восклицание матери его мало заинтересовало.

— Марина! Оставь его в покое, и не лезь! — а вот вмешательства отца он никак не ожидал. — Парень давно взрослый. Сам пусть решает, что хочет делать, давай, лучше, посуду поможешь мне убрать, — папа прошел мимо него ничего не добавив. Только зачем-то похлопал по плечу.

Игорь был удивлен. Особенно тем, что мать в этот раз не прекословила отцу...

... Шестидесятый день после возвращения.

Он чуть не прибил Юльку, когда увидел машину жены во дворе. Да еще и припаркованную на месте Иры.

"Вот же ж, специально нарывается, хоть ей и доступно объяснили, где чьи места. Мстит за то, что судья все-таки принял к сведению аргументы его стороны", раздраженно хлопнув дверцей своей машины, Игорь выбрался под мелкий моросящий дождь.

Честно говоря, он надеялся, что сегодня обойдется без общества Сименко, так как ехал с работы, даже переодеться не успел. Но видимо, жена решила взять реванш, испортив ему вечер и явилась без приглашения. Хотя, что тут портить то?

Ад жарче не сделаешь, в конце концов. А все это время он жил именно в аду.

За первой обидой и злостью пришла горечь и боль. Раскаяние, и такое дикое, почти непереносимое желание вернуть любимую, что сосредоточиться хоть на чем-то еще не получалось.

У него все валилось из рук. Игорь не знал, как управлять фирмой без Иры.

Господи! Да он и что есть на ужин без нее не знал!

Наверное, до сих пор бы ездил на работу в шведке, если бы дня три назад один из менеджеров не спросил с удивлением, не закаляется ли босс?

Только тогда Игорь понял, что уже довольно ощутимо похолодало. А он не заметил.

Однако упорно старался делать вид, что все нормально и идет по плану, пусть и не имел представления, что говорить подчиненным, переглядывающимся и шепчущимся по углам коридора офиса.

Он не мог решить, какие ткани для оббивки заказывать, и не имел ни единого проклятого понятия о том, какая форма диванов будет модной следующей весной.

Но даже если все развалится и придется закрывать производство, это уже, похоже, не волновало его.

Сзади раздался шум работающего двигателя. Обернувшись, Игорь проследил за тем, как въехала машина Иры.

А за рулем снова Ник.

У Игоря не укладывалось в голове, почему Ира никогда не садится за руль сама? Ведь она настолько любила водить, что едва ли не требовала покупки отдельного автомобиля. А теперь даже не порывается забрать у Никиты ключи.

Если бы Игорь немного хуже разбирался в своем друге — решил бы, что Никита домашний тиран, который только тем и занимается, что угнетает жену. Да только не в характере Ника была причина того, что Ира чахла все больше.

Он не имел возможности ей позвонить, Ира все еще почти не включала свой телефон, а если тот вдруг и принимал вызов — Ира сбрасывала.

Зато Игорь нашел иной путь. Теперь он звонил Никите и всем своим видом показывал, что всегда с радостью поможет другу. Он следовал своему плану не брезгуя ничем, и придерживался принципа "держи друзей близко, а врагов еще ближе". Только никак не мог понять, к какой категории относится теперь Никита для него.

Но, поскольку тот теперь был его единственным пропуском в мир Иры, на корню душил вспышки ревности и заставлял голос оставаться ровным, не показывая, что с удовольствием бы заехал Нику в нос кулаком. Просто так, от все усиливающегося чувства безысходности. Хотя, и без черной ревности в этом желании не обошлось.

Вместо этого он кивнул Никите, который как раз вышел из машины и, быстро приблизившись, открыл дверь со стороны Иры.

Она сильнее втянула голову в плечи, ничего не ответив на тихое "привет", и вышла на улицу, сделав вид, что не заметила его руку. Запахнула плащ, под которым виднелось то же черное платье, в котором он видел ее в прошлую пятницу. Или, во всяком случае, очень на него похожее.

— Нормально доехали? — спросил Игорь, глядя прямо на Никиту, и все равно, не обратив внимания на ее попытку отойти, успел на миг поймать пальцы Иры и сжать их в своей руке.

Ничтожно мало. И в то же время, единственное, что она позволяла, пусть и не совсем добровольно, и что еще не давало ему окончательно сойти с ума.

— Без приключений, — усмехнулся Ник, пока Ира пыталась молча высвободить свои пальцы.

Игорь отпустил. Но тут же провел ладонью по ее спине, от затылка, ощутив пальцами щекочущее касание длинных волос, до пояса, настороженно подумав, что уже вполне способен полностью обхватить ее талию ладонями.

Ира попыталась отступить, но даже это движение вышло слабым и вялым. Каким-то обреченным и неживым.

Да она скоро просто умрет от истощения!

— Пошлите в дом, — махнул он Нику свободной рукой, пользуясь тем, что ранние осенние сумерки скрывают его действия, а Ира старается не привлекать внимания к тому, что он творит.

Хотя, если честно, Игорь серьезно начал волноваться, как у нее вообще хватает сил передвигаться без поддержки. Казалось, что Иру покачивает даже от слабого порыва ветра.

Ему хотелось крепко взять ее за плечи и встряхнуть, потребовать ответа, выяснить, какого черта любимая творит с собой, если уж не желает говорить, за что так с ними поступает? Однако Игорь не сделал ничего подобного.

Просто крепко держал ее за талию, все сильнее сжимая зубы каждый раз, когда она спотыкалась, едва ли не через шаг.

В этот раз их посадили рядом.

Он не знал, кому сказать спасибо. Может бабушка сегодня вызвалась накрывать стол?

Однако Игорь был настолько рад, что даже язвительные, полные насмешки и грубых намеков замечания Юльки, которая то и дело пыталась его в чем-то завуалировано обвинить — пропускал мимо ушей. Хотя жена, видимо, чтобы исключить игнорирование с его стороны, специально пересела, с ранее занятого места, попросив тетю Милу уступить ей место, а та и не думала спорить.

Впрочем, Игорь все равно видел и слышал только сестру, сидевшую по правую руку от него на расстоянии каких-то пяти сантиметров.

И хоть она упорно пыталась смотреть только перед собой, его это не останавливало.

— Ты что-то будешь? — Игорь поджал губы, услышав, как неуверенно Никита, сидящий по другую сторону от нее пытается убедить Иру поесть.

Ира молча покачала головой и потянулась к своему стакану с водой, который уже начинал его бесить, если честно.

Стараясь подавить раздражение на такое глупое поведение друга, который все еще думал, будто Ира отдает себе отчет в том, что делает, Игорь потянулся за блюдом с картошкой. Серьезно, неужели никто кроме него не понимал, что она своими руками пытается свести себя же в могилу, так, чтобы никого не обременять?

— Я не голодная, — кажется, это она впервые заговорила с ним за эти два с половиной чертовски длинных месяца.

Ира попыталась отодвинуть тарелку, на которую он насыпал приличную порцию столь любимого его матерью пюре.

Игорь положил руку на стол так, чтобы у нее ничего не вышло и начал отвечать на вопрос бабушки о работе, слушая, как Никита, воодушевленный его поступком, уговаривает Иру, хоть немного поесть.

Ответив бабушке, усиленно старающейся отвлечь всеобщее внимание от того, что у них происходит, все так же не глядя прямо на Иру, он насыпал ей на тарелку еще и салат, с удовлетворением отметив, что она хоть немного съела пюре.

Он уже услышал, как Ира набрала воздуха и открыла рот, чтобы возразить ( а он, между прочим, готов был что угодно насыпать ей в тарелку, лишь бы и дальше пробивать брешь в ее стене и заставлять обращать на него внимание), как ее перебила наигранно весела реплика его матери.

— Игорь, ты бы за своей половинкой поухаживал, что ли. Вон, у Юлечки тарелка пустая, — мама кивнул куда-то, предположительно в сторону его супруги, которая сейчас, вопреки любому воспитанному поведению за столом, как раз ворковала по телефону со своим адвокатом, если он правильно интерпретировал доносившиеся обрывки.

Однако Игорь не обернулся, чтобы это проверить.

— А я это и делаю, — спокойно заметил он в ответ матери, возвращая пустую ложку в блюдо с салатом.

Над столом только на секунду повисла пауза, когда так счастливо щебетавшая все это время с Ником тетя Мила замолкла и почти с ужасом посмотрела на племянника. Таким же взглядом одарила его и мать.

На тишину обернулись и отец с бабушкой, до этого обсуждавшие перспективы мебельного рынка.

Рядом тихо и судорожно вдохнула Ира. Но ее вздох был заглушен растерянным вопросом Никиты, который переспрашивал, в чем причина того, что все умолкли.

Ха, Игорю захотелось повторить, только куда более отчетливей и без всяких намеков, и посмотреть, что тогда на это вытворят родные.

Однако, будто почувствовав его желание, все еще ледяные, несмотря на включенное в доме отопление, тонкие пальцы легли ему на руку, закрытую от чужих взглядов тарелками и стаканами.

— Не надо.

Игорь замер, пусть и не перевел глаза на сестру. Он и сам не был до конца уверен, услышал ли ее слова, или сам додумал этот тихий шепот.

Однако с ней он не будет спорить. Для нее он всегда готов был сделать и пойти на что угодно.

Игорь плотно сжал зубы, удерживая рвущиеся с языка слова, которые просто устал скрывать и прятать то, на что имел право. Вместо этого крепко обхватил тонкие пальца Иры своими, теплыми, пряча их руки под скатертью.

Правда, она все равно те забрала, а он не мешал, заинтересованный в том, чтобы Ира поела.

В гостиную Ира после ужина не пошла, сослалась на духоту и зачем-то убежала во двор. Следом за внучкой вышла и бабушка.

Игорь продержался пятнадцать минут и пошел на улицу, пробормотав что-то о необходимости позвонить. Впрочем, никто, вроде бы, не собирался его останавливать. Мама пыталась что-то уточнить, но отец попросил ту помочь ему принести чай и сладкое, благодаря чему матери стало не до Игоря.

На улице уже стемнело, но с пасмурного, черного неба, так и моросил дождь. Игорь остановился на пороге, глядя на темный силуэт сестры, замерший посреди дорожки, выложенной камнем. Обернулся на тихое покашливание бабушки, которая сидела тут же под навесом, закутавшись в плед. Та грустно посмотрела на внука, но ничего не сказала, сохраняя странную тишину, нарушаемую только шелестом уже пожелтевшей листвы, да каплями.

Игорь спустился по двум ступенькам, мимоходом подумав, что от влаги его не спасет рубашка и свитер, которые он натянул с утра, не придумав ничего лучше.

Кажется, он так не одевался класса с восьмого. Но Игорь просто не знал, где ему разыскивать свою осеннюю куртку. Собственно, он даже не был уверен, имелась ли та у него или же Ира планировала покупать новую этой осенью. Правда и старую не сумел найти.

Похоже, в некоторых вопросах, без нее он был беспомощней пятилетнего ребенка.

Игорь замер в шаге от Иры, не сомневаясь, что она знает о его приближении.

Сестра не обернулась, но и не отодвинулась. Так и стояла посреди дорожки, в одном платье, обхватив себя руками, наверное, пытаясь согреться, так как на улице было уже довольно холодно.

А он застыл, и просто не знал, что сказать.

Слов не было. Ни гневных, ни обиженных, ни непонимающих.

Игорь уже ничего не хотел знать, не пытался понять, что же с ними случилось. Он хотел одного единственного.

Преодолев последний шаг, который еще имелся между ними, Игорь стянул свитер с себя и без всяких объяснений натянул тот сестре на голову. Практически сам продел руки в рукава, ощущая, как ее бьет дрожь. Только не знал, от холода ли?

Посмотрел в широкие, полные слез глаза и крепко обнял Иру за пояс, не позволив отступить в сторону. Он спрятал лицо в ее волосах, впервые за все эти ужасные шестьдесят дней глубоко вдохнув воздух пустыми легкими.

— Вернись, маленькая, — Игорь до хруста стиснул кулаки, стараясь не дать себе крепче сжать объятия.

Она стала такой худенькой. Казалось, что переломится, если он сожмет руки хоть на капельку сильнее.

Ира тяжело, прерывисто втянула воздух в себя.

— Игорь, — у него дыхание замерло в горле от того, как она прошептала его имя. Будто молитву начала. — Игорь, — Ира вдруг обернулась к нему и обхватила щеки Игоря своими ледяными пальцами.

Но в этот момент, прервав ее, входная дверь дома распахнулась и пятно света из прихожей упало на мокрый газон, высвечивая пожухлую траву, уже заплывающую грязью. До их места на дорожке мощности лампочки не хватало.