— Все личные дела — только в свободное время.
Маку стоило немалых душевных сил вернуться к занятиям — в тот миг в памяти всплыло жестокое изнасилование, которому он подвергся, когда ему было пятнадцать лет. Если бы только их было меньше... Группа подростков-альф из закрытой школы затеяла поход на лето и оказалась рядом с их деревней. Как назло, Мака тогда занесло в березняк за ягодой — папа затевал варенье. Мак до сих пор не мог забыть, как его тогда окружили, навалились всей кучей, скрутили и отволокли в ближайший овражек. Как они там не передрались, Мак так и не понял. Наверно, всё дело было в том, что до течки оставалось несколько дней, и феромонов оказалось недостаточно, чтобы свести озабоченных подростков с ума. Омега на всю жизнь запомнил боль, вонь, исходящую от насильников, глумливый хохот и прочие "прелести". Само собой, что он пытался вырваться и сбежать, но оказался слишком слаб физически, а насильников — слишком много. Восемнадцать человек. Они насиловали его снова и снова, накачивали своей спермой до тех пор, пока не насытились, а потом просто бросили. Очнулся Мак, когда начало темнеть, кое-как встал и, кутаясь в изорванную одежду, поплёлся домой, забыв берестяной туесок в лесу. Папа, увидев избитого до крови и разукрашенного синяками сына, чуть не грохнулся в обморок, а вот сам Мак рухнул, едва увидел свою семью. До самой осени он лежал в областной больнице, отказываясь рассказывать, что тогда произошло. Больничное руководство тоже не пожелало раздувать скандал, и дело заглохло.
Выйдя из больницы, Мак решил во что бы то ни стало научиться защищаться от негодяев. Он прекрасно понимал, что шансов у него немного — омега есть омега — но на помощь пришёл отчим. Он разузнал о квоте для омег и перспективах для тех счастливчиков, которым всё же удастся закончить хотя бы первую ступень обучения. Если омега получит хорошую аттестацию, рассудил Урчин, то у него есть неплохие шансы устроиться и в армии, и в полиции и в частной охране. Кто заподозрит, что хрупкий омега способен не только дать отпор, но и качественно отметелить противника? Вот только выучиться на нужную квалификацию будет непросто — уже после первого семестра предполагался чудовищный отсев. Подумав, Мак поставил себе цель — поступить в военное училище с квотой и закончить хотя бы первую ступень любой ценой.
Приехав в город, юный омега с первых же шагов понял, насколько здесь к его сородичам относятся хуже, чем в родной деревне. Традиционно деревни и сёла разделяли внушительные расстояния, и в случае чего рассчитывать селяне зачастую могли только на тех, кто рядом — когда основательно припечёт, то у Деймоса будешь рад помощи просить, а не только у одинокого омеги с ребёнком. Веками в деревнях формировались свои понятия, которые в чём-то кардинально отличались от нравов больших городов. Понятно, что бывало всякое, однако традиция сформировалась и дожила до нынешних времён почти без изменений. Позднее Мак узнал, что после страшной эпидемии шестидесятого года, когда городское население изрядно поредело и селяне из многодетных семей потянулись на освободившиеся места, они приносили с собой какие-то понятия родных мест, которые с трудом, но постепенно приживались на чужой земле. И так было всегда. В Радонге мало кто заморачивался по поводу научных теорий, но место омеги было железно определено с самого его рождения — в семье при муже и детях. Омеги работали в полях и огородах, рожали и растили детей, ухаживали за мужьями... Жилось им тяжело, но зато и отдача была — убийство или надругательство над омегой считались тяжким грехом. Мужья защищали свои половины от наглых чужаков, порой не останавливаясь ни перед чем. О браке по любви никто и не помышлял — блажь какая! — но супруги, как правило, вполне притирались друг к другу и жили в согласии, заключая негласный договор. В городах было иначе. Уже на вокзале Мак едва не был сбит с ног каким-то альфой, который совершенно не смотрел куда идёт, да ещё и обвинил парня, что тот сам лезет под ноги. Возмущение омеги быстро захлебнулось, когда Мак увидел, как на него все смотрят — ошарашенно и с осуждением. Ничего не оставалось как подобрать свой старенький чемодан и покинуть это место поскорее.
Кроме Мака в училище приняли ещё четверых омег, сумевших сдать экзамены, но уже к концу первого года он остался на курсе один. Первого прижали в уголке после занятий, пустили втихаря по рукам, потом подловили во время течки... Второго отчислили за неуспеваемость — тяжёлая атмосфера мешала ему усваивать простейшие вещи и достойно сдавать зачёты. Третьего и четвёртого уже после Нового Года поймали на проституции — самые хитрые однокашники, беты, отбирали у них все деньги, заставляя откупаться от домогательств, и, чтобы как-то жить, поскольку стипендии катастрофически не хватало, бедняги пошли подрабатывать на панель. Мак уцелел, всё свободное время уделял дополнительным тренировкам и сидел в библиотеке. Смекалистый деревенский паренёк ловко уклонялся от провокаций, научился пропускать мимо ушей всю ту грязь, что лилась в его адрес не то что бочками — цистернами... На драках его подловить не смогли по одной простой причине — ни один альфа или бета, пытавшийся его домогаться, не признался, что его так лихо отделал самый обычный хрупкий омежка из деревни. Именно тогда Мак оценил в полной мере главное преимущество своего положения — никто ничего от него не ждёт. И начал этим пользоваться. Очень скоро — уже на середине второго курса — от него отстали, переключившись на другую тактику — чтобы он завалил учёбу. Подлянок было много, но Мак быстро их раскусывал — в Радонге пакостников тоже хватало — и мстил настолько тонко и изысканно, что доказать было просто нереально.
К концу второго курса Мак слегка раздался в плечах, а его окрепшая мускулатура повергла в изумление штатного врача. При этом со здоровьем у курсанта было более чем в порядке — цикл вполне устойчивый и вычислялся с точностью до часа, болел Мак редко и все недуги играючи переносил на ногах не хуже однокашников-альф. На третьем курсе омега достиг нижней планки для альф, а к выпуску даже приподнялся над ней. Руководство училища ломало голову, что теперь с ним делать — такого не ожидал никто! Когда Мака вызвали в кабинет директора, то омега подумал, что кто-то из обидчиков придумал-таки надёжный способ качественно отомстить, и истинная причина вызова повергла его в изумление. Оказалось, что один из младших офицеров не так давно сформированного боевого подразделения внутренней разведки "Дикие псы" подал запрос на курсанта-омегу во все похожие учебные заведения. Мак, поняв, что это отличный шанс продвинуться дальше и обеспечить себе относительно спокойное существование, согласился на распределение под командование этого офицера. В конце концов, в подобных организациях типовая принадлежность играет роль ровно до тех пор, пока не станет ясно, кто чего стоит на самом деле — примеров из истории хватало. Надо только доказать, что он достойный и полезный боец, а уж постоять за себя он вполне способен — лишь бы не полезли кучей. Переживать тот кошмар вторично Мак не хотел.
На первом построении Мак понял, что добиться своего будет непросто. Уже по приезде на базу он узнал, что отряд выписавшего его сюда офицера не так давно вернулся из крупного рейда, где они потеряли почти половину бойцов. "Старики", уцелевшие в той операции, держались отдельной кучкой и с изрядной долей высокомерия прошедших огонь, воду и утробу Деймоса поглядывали на новоприбывших. Узрев среди пополнения омегу, они так глазами и впились, потом с каменными лицами отвернулись, и один из них — альфа Арнольд Корса — с оттенком горечи пробормотал короткую фразу, в которой Мак с трудом, но разобрал имя "Френсис". Потом пришёл денщик командира, передал бразды руководства этому альфе, после чего подошёл к сородичу — знакомиться. Рыжий, остролицый, вполне себе уверенный, около двадцати пяти лет. Занятный парень. Мак охотно пожал ему руку, но поговорить с Диего так толком и не удалось. Появился сам младший лейтенант Бейли, и все начали торопливо строиться.
Мак нервничал. Ему не терпелось взглянуть на этого странного альфу, которому понадобился омега в отряде. Но стоило только командиру приблизиться, как Мак уловил его запах, до боли напомнивший родную деревню. На фоне других бойцов этот аромат стал настоящим глотком свежего воздуха. И этот альфа был невероятно силён! Под его пристальным взглядом притихали самые наглые новички и преданно вытягивались по струнке "старики". Омега с трудом сдерживался, чтобы не последовать их примеру и сохранять спокойствие и невозмутимость. Этому альфе, казалось, никто перечить не посмеет. Едва Бейли приблизился к нему и склонился, Мак бросил короткий взгляд на командира, и внутри всё сжалось, едва он заглянул в тёмные прищуренные глаза, в которых резко расширились зрачки. Альфа был... необычен. С виду ничего особенного, такой же, как все — рослый, мускулистый... Вероятно, его предки были с далёкого юга — альфа был смуглый, с крупным горбатым носом, твёрдой линией рта и показался омеге невероятно притягательным. Что-то в нём было такое, что резко отличало его от всех ранее виденных Маком альф. И дело было даже не в запахе и силе альфы. Что же это? Краткий разговор, столь же краткая речь, обращённая к новичкам... Услышав из уст командира, что он, как и денщик Диего, неприкосновенен, Мак не поверил собственным ушам. Такой фанатик своего дела или... нормальный, как и говорил Диего?
Все полгода, что Мак тренировался, участвовал в рейдах и сидел в учебке, он наблюдал за Бейли. Младший лейтенант никого не выделял, был одинаково строг и придирчив ко всем, включая собственного денщика, который, как и сам Мак, был единственным по-настоящему вольнонаёмным омегой на базе — все остальные были куплены через Ярмарки и отрабатывали заплаченные за них деньги. Иногда Мак замечал, как на него косится альфа, при этом его ноздри алчно подрагивали, и от этого становилось не по себе. Однако сама личность командира всё больше интриговала новобранца. Бейли притягивал его к себе всё сильнее, Мак всё больше находил, что командир довольно красив, образ смуглого альфы преследовал омегу даже во сне... в котором возвращались старые кошмары. В своих снах Мак снова и снова оказывался в лапах насильников, но за их спинами маячил силуэт Аарона, который смотрел на него. Мак звал его, молил о помощи и просыпался в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем и страстным желанием оказаться рядом с командиром. После эпизода в столовой, подслушанного разговора и инцидента с рядовым и сержантом из восьмого отряда Мак окончательно растерялся, не зная, что думать об Аароне.
Само собой, что он попытался осторожно что-то разузнать об этом странном альфе, но то, что ему рассказывали сородичи, живущие на базе, запутывало окончательно. Особенно когда Диего сообщил, что Аарон Бейли на полном серьёзе собирался жениться на своём предыдущем денщике — том самом Френсисе — которого выкупил, фактически подарив полную свободу раньше срока. Услышав это, Мак вдруг поймал себя на непривычном чувстве ревности к погибшему. Это тоже стало сюрпризом. Переговорив с Диего в бане, Мак не выдержал. Какой-то идеальный альфа получается! Так просто не бывает! Омега так смешался, что даже перестал общаться с новым приятелем, чтобы тот своим присутствием не напоминал лишний раз о своём хозяине. Помирились они только тогда, когда Аарон попросил о помощи.
В рейдах стало ясно, что Аарон Бейли не только силён, как альфа, но и умён, хладнокровен, расчётлив и не обременён предрассудками. Он поручал Маку те задания, которые не мог выполнить ни один альфа, не скупился на похвалу, при этом старался держать его на глазах, постоянно приказывал держаться ближе к себе. Регулярно работая в паре с командиром, Мак понял, что они отлично подходят друг другу как напарники — понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда. Мак понял, что альфа ему не просто нравится. Если бы не его командирский тон... Некстати вспомнился прочитанный в поезде омежий роман, и Мак горько усмехнулся. Нашёл что вспомнить! Какая там любовь? Это же не слащавая книжонка, полностью высосанная неизвестно из какого пальца автора, а реальная жизнь! Надо быть реалистом, тогда не придётся разочаровываться.
Он пытался. И пытался снова, но получалось плохо. Особенно после того, как Аарон попросил помочь Диего во время течки — у того скакала температура, что усугубляло состояние омеги. И Мак поддался своей симпатии к сородичу — рядом с Диего он меньше чувствовал себя чужаком среди незнакомых людей, включая сородичей. Когда Аарон возвращался домой и заставал омег на кухне за разговорами, то словно смягчался. Ему явно нравилось, как Мак готовит, всегда просил добавки — именно ПРОСИЛ. И каждый раз хвалил. Сидя рядом с Диего по ночам, Мак сквозь облако феромонов сородича часто улавливал запах Бейли, как будто тот и не уходил никуда, а сидел в гостиной или стоял за дверью, но ни разу не выдал своего присутствия. Что за странный альфа? И почему навестил его в общаге, когда сам Мак переламывался в общажном изоляторе? Похоже, что Аарон выучил график его вспышек наизусть, поскольку пришёл проведать именно тогда, когда был перерыв и концентрация выделяемых феромонов на минимуме. Увидев альфу на пороге общей кухни, Мак так удивился, что, когда альфа ушёл, осознал, что именно ему сказал, и едва не взвыл от злости на самого себя. Что Аарон теперь о нём подумает?
Эти полгода стали форменной мукой, и даже медленно зарабатываемое признание со стороны "стариков" было слабым утешением. Мак не ждал взаимности, прекрасно понимая, что это невозможно. Зачем такому альфе, как Аарон Бейли, омега невнятного происхождения и не самого традиционного толка? Он запросто найдёт себе кого-нибудь другого! Мак просто старался хорошо делать свою работу, чтобы быть верным товарищем своему вожаку. Надёжной "спиной". Присутствуя на арестах и видя, какими взглядами перебрасываются захваченные пары подпольщиков, Мак отчаянно им завидовал. Выдумки автора омежьего романа оказались не такими уж и выдумками. Скорее красивой сказкой, в которой скрыт намёк. В которую хотелось верить.
Провальный рейд позволил быть постоянно рядом и помогать всеми силами. Даже перед лицом верной смерти Аарон упорно искал выход и способ выполнить поручение, восхищая Мака умом и самообладанием, но Гейл Робинсон оказался хитрее. Когда был убит Стинг, Мак закрыл собой бесчувственного Аарона совершенно инстинктивно. Когда их окружили вооружённые до зубов повстанцы, Мак, точно так же не раздумывая ни секунды, приготовился драться не на жизнь, а насмерть. Биться за своего альфу. Защитить его даже ценой собственной жизни с поистине омежьей самоотверженностью. Как когда-то поступил Френсис, приняв в себя предназначенную Аарону пулю. Парень действительно любил Аарона, иначе бы не стал этого делать. Когда на принятие решения остаются считанные доли секунды, действуешь инстинктивно... Значит, Аарона есть за что любить.
Когда за них вступился мальчишка-омега с двумя пистолетами, Мак понял, что судьба подарила ему редкий шанс, но воспользоваться им омега не решался. Кто такой Аарон Бейли и кто он сам? Что у них может быть общего, кроме службы и Диего? Что, если Аарон отвергнет его или станет разочарованием? Ухаживая за альфой, таща его к спасительной деревне, Мак ничем не выдавал своих чувств к командиру, держался изо всех сил, не жалея себя, за что то и дело получал отповедь, но Аарон не использовал свою силу, чтобы заставить слушаться. Хотя мог. Это только подливало масла в огонь влечения. К тому же приближалась течка. Мак видел, что его присутствие неописуемо возбуждает Аарона, и гадал, что будет, если его самого накроет прямо посреди степи. Домик пастуха Акселя стал очередным знаком, хотя в знаки судьбы Мак не шибко верил — считал, что они встречаются слишком редко и зачастую проходят мимо вечно занятых обывателей. Выстраивая план, Мак знал, что рано или поздно сорвётся. Это было вопросом времени. И он сорвался, когда Аарон притянул его к себе и поцеловал. Молчание, повисшее потом между ними, было страшным. Чувствуя приближение ночной вспышки, Мак вышел во двор, вдохнул остывающий степной воздух и решился. Пусть будет, как будет. Уж лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано... В крайнем случае с ним останется частичка его альфы. Достойная память о нём.
