— А кто такие эти хааскины, которые были с тобой в "Забияке"? Ты мне так никого и не представила, я понимаю, спешка и все прочее, но сейчас могла бы и рассказать, времени навалом.
— Ты правда не понял? — Сотница усмехнулась. — Это внушает надежду.
— Не понял что? Не говори загадками, Онни. Да, до меня дошло, что один из них — маг, сильный маг, не зря же я второй год просиживаю штаны в Доме Пресветлого Искусства, уж элементарному чутью-то меня обучили. А что одет как простой воин, так то — маскировка, из чего следует, что все вместе вы выполняете какое-то важное задание самого Наместника. Угадал?
— Точно. — У Онни вырвался нервный смешок. — Важное задание. Именно об этом я тебе и говорила еще в трактире, когда не хотела брать с собой.
— Не хочешь говорить, не говори, но смеяться-то зачем...
— Не обижайся, это я так, о своем. Кстати, раз ты это понял, так может, избавишь меня от своих вопросов? Не думаешь же ты всерьез, что я выложу тебе суть этого "важного задания" во всех подробностях? Или ты хочешь, чтобы Наместник мне голову оторвал, когда вернусь в Сияющий?
Онни ощутила смущение, охватившее мальчишку.
— Не вопрос, — буркнул Квин, — я же не болванистый болван, в самом-то деле.
— Тебе сейчас нужно думать, как до матери своей добраться, а не чужие загадки разгадывать, — проворчала "неистребимая".
— Угу. Мало меня мамка нянчила, еще одна нянька выискалась... А мне, между прочим, уже четырнадцать. Усы уже отрастать начали.
— Тоже мне, усы, — насмешливо хмыкнула Онни. — Настоящий мужчина.
Уязвленный ее тоном, магик счел за благо снова сменить тему.
— Этот Никсард... Откуда он родом? В землях Внутреннего Круга нет людей с такой внешностью, как у твоего приятеля...
— Он мне не приятель. Еще раз так скажешь, получишь подзатыльник.
— Понял, понял, хотя ход нечестный! Пользуешься тем, что я сижу перед тобой? Слушай, а что ты с собой за меч таскаешь, с ним какая-нибудь история связана? Кто тебе его подарил, уж не этот...
— Умолкни.
— Ну хоть про чарса что-нибудь расскажи, — с неподдельным отчаянием взмолился Квин, — раз про все остальное нельзя! Откуда у тебя такой великолепный зверь? Ведь это самый настоящий чарс, да? Дал-роктовский? А как же с этими слухами, что его приручить невозможно?
— Вот пристал, как колючка! Послушай, парень, тебе так трудно понять, что я не в настроении?
— Не вопрос. Только мне жутко хочется узнать, почему дал-роктам так захотелось его крови. Не поленились послать эту мерзкую каруну аж в макор нубесов, макор своих извечных кровных врагов. Думаю, и твой чарс, и этот меч, все это — детали одной и той же головоломки. Ну как? Я достаточно проницателен для четырнадцатилетнего?
Онни не ответила.
Здесь улица пошла под уклон круче — крыши понижающихся вместе с местностью домов образовывали гигантские ступени, спускаясь к пологому берегу речки Мокрой, показавшейся наконец в прямой видимости. Темная лента неспешно текущей воды слабо мерцала в темноте, рассеченная поперек горбатым мостом...
Какая-то странная тоска глодала ее душу. Онни Бельт никак не могла забыть волшебный мир сиглайзера, к которому ей довелось прикоснуться. Ну не могла, хоть тресни. Словно околдовал засферник ее своей волшебной штуковиной. И мысли снова и снова возвращались к той невероятной музыке с движущимися картинками, и все насущные проблемы меркли перед острым, почти неистовым желанием прикоснуться к этому волшебству хотя бы еще разок...
Тьфу ты, причастия на нее нет!
Она рванула поводья и ударила шпорами.
Шалун оглушительно фыркнул, выражая негодование подобным обращением, и припустил галопом, грохоча копытами по мостовой. В лицо ударил встречный ветер, ледяной, пронизывающий насквозь, Квин крепче вцепился в высоко задранную переднюю седельную луку и обеспокоено крикнул:
— Онни, что случилось?
Ветер приглушил крик, затолкав слова обратно в горло, но сотница его услышала и ответила:
— Ничего... Надоело плестись.
8. Светилище нубесов
Меня зовут Лекс Хитрован, этой осенью мне стукнуло двадцать три — серьезный возраст для мужчины. Я уже год как являюсь заместителем прекраснолицей сотницы Онни Бельт — великолепного воина, хорошего командира, опытного эрсеркера... да и просто очень привлекательной женщины, которая возглавляет дружину телохранителей Наместника Хааскана, одного из самых могущественных магов Внутреннего Круга, дружину, прозванную в народе "неистребимой" за исключительные боевые качества состоящих в ней воинов. Из этого, естественно, следует, что моих способностей хватает не только на то, чтобы заглядывать под женские юбки и поглощать дронтум в неограниченных количествах, раз я являюсь подсотником этой дружины. Пусть мое поведение не всегда отвечает высоким требованиям моего хозяина, но я все-таки состою у него на хорошем счету. Недаром я тоже попал в этот поход — после Онни Бельт, конечно. Несмотря на легкий, жизнерадостный характер (по словам некоторых — легкомысленный, но им верить не стоит), самомнения у меня хватает с избытком, а вот дурной привычки присваивать чужие заслуги я не имею. Онни была поручена очень важная задача — охранять засферника, и не ее вина, что случившееся этой ночью разделило их, нарушив уже сложившиеся планы и договоренности. С другой стороны, может, это и к лучшему, портал — все-таки очень хорошая идея, особенно если учесть мое новое седло... это чертово новое седло. И Наместник, и Онни, оба думают, что я прикалываюсь, а ведь на самом деле весь зад стер. Меньше надо было выделываться, меньше, так нет же, захотелось покрасоваться, и главное, перед кем? Перед случайными встречными! Ну не дуралей ли? Вот теперь и приходится стыд скрывать за зубоскальством...
А вот зачем Наместника понесло к владыке нубесов, можно только догадываться, так как посвящать меня в свои планы он не стал. Не очень-то, конечно, и надо. Сегодняшним вечером я и так доволен, настроение отличное — в желудке поверх сытного добротного ужина приятно плесщется добрая порция качественной выпивки, доставшейся на халяву — в походе за все платил сам Наместник. От меня требовалось лишь выполнять свою работу — и я ее выполнял охотно.
Сейчас я как раз топаю впереди Наместника, опережая шага на три, как и положено телохранителю. С дракхами на священную территорию нельзя, поэтому верховых животных мы пока оставили под трактирным навесом, но до гнездовья нубесов от "Забияки" и пешком недалеко.
Вскоре кривые тесные улочки остались позади. Потянулся темный голый пустырь, отделявший людскую часть города от Светилища, а впереди уже разгоралось слабое сияние, с каждым шагом становившееся ярче. Наместник шел следом, воздерживаясь от уточняющих указаний и придирчивых замечаний, на которые он большой мастер, значит, пока все шло правильно. Ну и отлично. Хорошо, когда все хорошо, хотя вся ситуация в целом, мягко говоря, выглядит хреновато. Пророчество... Пророчество, Зверь его заворожи... Самые страшные сказки, которые мне рассказывала родная бабулька в детстве, связаны именно с ним. Волшебный Зверь, спящий тысячелетним сном, вечный герой, пробивающийся, на свою погибель, сквозь все невзгоды и препятствия к Кругу Причастия, ради спасения нашего мира, герой, возрождающийся вновь и вновь, пока не придет подлинная Сила...
Когда я вырос и возмужал, оказалось, что герой отнюдь не вечный, и не один — их было много, этих героев. Я сам видел нескольких, и мне искренне жаль этих обреченных ребят. Они были самыми обыкновенными людьми, хоть и приходили из дальних краев, привлеченные легендой о Пророчестве. Легендой, сулящей славу, богатство, могущество, пожизненное поклонение многих и многих народов, населяющих этот угасающий мир, в котором, к моему несчастью, мне довелось появиться на Свет. К несчастью потому, что до конца Света я все равно не доживу, эрсеркеры не бывают долгожителями, как истинные маги, к тому же и опасности нашей службы не в пример выше, а возможностей для выживания куда меньше... да. О чем это я? Ах да, о Пророчестве. Попадались среди "кандидатов" и благородные романтики, готовые просто пожертвовать собой ради остальных, но таких было мало, в основном — проходимцы, не ведающие, что творят. Мне одинаково жаль всех без разбору, ибо Круг Причастия перемалывал их жизнь, словно мельничные жернова грибные хлопья. В пыль, прах и забвение. Лично я никогда не собирался становиться подобным героем. Да нет, трусом я не был, если вы уже успели об этом подумать. Никак нет. Просто по мере сил и возможностей я старался пользоваться своими мозгами, раз природа наделила ими мою светлую голову. Опыта чужих ошибок мне хватало за глаза. Если нет знамений, если Круг Причастия не зовет тебя в свое лоно лично, посылая вещие сны, да еще отсутствуют Признаки — то и нечего туда соваться в надежде на то, что Круг вдруг признает тебя своим заблудшим сыном. Вот я и говорю, что жаль мне всех этих ребят, погибших ради призрачной надежды. Если бы они немного умели пользоваться своими мозгами, как я... Что? Да нет, я совсем не хвастаюсь, и мысли такой не было. Не говорю, что у меня семь ладоней во лбу — всего одна, можете сами проверить. Я говорю только факты. Голые неприглядные факты. Больше, конечно, неприглядные, чем голые...
Мы приблизились к границе сияния, и я на время оставил свои глубокомысленные размышления, к коим в последнее время стала склонна моя легкомысленная... гм... светлая голова. Наверное, взрослел. Светилище нубесов — это отдельная тема. Имеено Светилище, а не Святилище, как часто путает простой народ, отталкиваться нужно от света. Сразу и не подобрать точных слов, как же оно выглядело. Между собой мы называем его просто сиянием. Для мечеруких это — город, или гнездовище, где под защитой отборных воинов безвылазно живут их самки, для нас — что-то вроде призрачного волшебного озера, в котором вместо воды жидким, непрестанно колеблющимся облаком плещется свет, а вместо дна сверкает некая гладкая блестящая субстанция, напоминающая полированный хрусталь.
Граница — тонкая четкая линия, напоминающая впечатанную в землю раскаленную до красноты проволоку — отделяла глинистую почву пустыря от сверкающего волшебного мирка. Едва мы остановились возле границы, как из вздымающего выше головы сияния нам навстречу выступили двое громадных воинов, совершенно невидимых прежде.
Ох и здоровенные были "парни", выше и массивнее дракхов — я едва не попятился. Сначала из светящегося облака выплыли их полуторашугговые хитиновые клинки, угрожающе поднятые в боевую позицию — горизонтально, на уровне головы, клинки, которыми природа наделила две верхние руки нубесов вместо ладоней и прочность которых превосходила заговоренную сталь. Затем показались массивные сегментированные тела гигантов, мягко бликующие вогнутыми и выпуклыми поверхностями. У меня еще мелькнула крамольная мысль, что если пустить всего одного нубеса на изготовление боевых щитов, то и тогда можно обеспечить целое войско — настолько он был огромен. Кстати, великолепные бы щиты получились, не щиты, а воплощенная мечта воина, легкие, сверхпрочные, никакая сталь бы не взяла... Вторая пара рук, нижняя, с хватательными клешнями, была скрещена на бронированном брюхе. Гладкие яйцевидные головы чуть склонились, фасеточные глаза уставились на нас. Массивные жвалы верхней челюсти одного из воинов разошлись, выпуская более мелкие внутренние, предназначенные для общения. Если бы не Заклинание Речи, оглушительный треск и щелканье, которые они выдали, вряд ли поняло человеческое ухо. Я поморщился — ощущение такое, словно некий злостный проказник часто-часто похлопывал по ушам открытыми ладонями.
— Это место запретно для всех, кроме нубесов. Верховный маг встал рядом со мной, почти касаясь плеча.
— Я — Наместник Хааскана. — Его голос прозвучал так властно, что я невольно выпрямился, словно от командного окрика сотницы на парадном построении. Чего-чего, а подать себя он всегда умел, наш светлейший. За что им и горжусь, даром, что ли, службу ему справляю. — Мне нужна встреча с Упрекающим. Дело не требует отлагательства.
Несколько секунд воины сохраняли полную неподвижность, видимо переваривая полученное сообщение. Затем снова послышался треск, и по моим бедным ушам снова принялись лупить невидимые ладони.
— Следуй за мной.
Один воин остался на месте, а второй, что вел переговоры, развернулся и начал медленно погружаться обратно в светящееся облако, бесшумно переставляя длиннющие ноги с вывернутыми назад коленками.
Верховный маг шагнул следом, через разделительную линию. Набрав в грудь побольше воздуха, я шагнул за ним. В Светилище мне бывать еще не приходилось, так что мое волнение вполне понятно. Я, между прочим, когда девственность терял, и то так не волновался, но это так, между нами...
За чертой в лицо тут же ощутимо пахнуло теплом. И влажностью. Здесь и вправду было полно самого настоящего тумана, а не только на взгляд. Я уж думал, что придется брести, как в киселе, но нет, через пару шагов сияние поредело, открывая белоснежный пол, гладкий, но не скользкий, и в этом светящемся тумане по сторонам стало кое-что видно. Какие-то смутные пилообразные выступы, искрящиеся сочным цветом желтого янтаря, причудливые каменные наросты... Верховный маг уверенно вышагивал впереди, я старался не отставать. Потеряться здесь можно в два счета, потом доказывай, что ты не враг, когда тебя обнаружит охрана. Почикают на окорока своими жуткими мечеруками, и все дела. А потом устроят праздничную вечеринку, обгладывая мои косточки... Впрочем, я не знал, чем эти великаны питались. Да и никто не знал. Может быть, вот этим светом, который они так усиленно пестовали вокруг себя и своих жилищ... мы как раз проходили мимо одного достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть, и я разволновался не на шутку. Ух ты... Будет потом что ребятам в дружине рассказать... Словно лепестки невиданного янтарного цветка, крутыми дугами выходившие из основания и сходившиеся кончиками в десяти шуггах от поверхности, — вот так выглядело гнездо нубесов. Никакого движения вокруг не заметил. Светящийся кисель, омывающий янтарные лепестки. Тишина. Звук собственных шагов, слабые тени, извивающиеся под ногами на зеркальной глади пола, и гигантский силуэт нубеса, бесшумно плывущий впереди нас...
— Лекс, закрой рот и не отставай. Не думал, что ты такой впечатлительный.
Отрезвляющий голос мага вывел меня из завороженного созерцания, заставив ускорить шаг. Странно все-таки здесь. Как-то не по себе мне. Чувствуешь себя каким-то потерянным, маленьким и ничтожным. А еще я начал потеть — становилось все теплее, а одежда довольно теплая, кожаный ксомох, кожаные штаны, да дорожный плащ на плечах. Светящийся туман оседал на лице и одежде мелкими каплями влаги, чистыми как слеза. Я уже подумывал, не сбросить ли вопреки приличиям плащ на руку, но выяснилось, что мы вроде как пришли.
— Здесь, — прощелкал хитиновый гигант и застыл как каменное изваяние.
Я глянул вперед, поверх правого плеча Наместника. Из белоснежной зеркальной глади пола выросло приземистое скальное образование, все из того же искрящегося внутренним светом янтаря, а в его основании открылся овальный вход. Пещера? Неужто там и сидит главный нубес, правитель макора Упрекающий, владыка всех Светилищ Нубесара? Было бы любопытно взглянуть на столь легендарную личность. У меня даже ладони от любопытства зачесались. И шея. Словно в предчувствии подзатыльника, коими меня в детстве щедро награждала матушка, когда я норовил побездельничать, и после которых приходилось изображать усиленную деятельность.
