Оммёдзи. Неправильный шиноби.

Тсуме уже подняла руки для складывания печатей, но Хоши прервал её, обратившись к Сарутоби.

— Хирузен-доно, у меня есть одна просьба.

— Да, Хоши-кун?

— Если вдруг окажется, что у Вас завелись подходящие, но совершенно ненужные враги, по которым Вы не заплачете — не забудьте о том, что у Вас есть я.

Хокаге с лёгким удивлением взглянул в лицо мальчика.

— Ты так быстро вошёл во вкус, Хоши-кун?

Тот отрицательно качнул головой.

— Нет, Хокаге, вовсе нет. Просто... — его лицо на долю мгновения исказилось от совершенно неуместной у ребёнка, какой-то даже нечеловеческой, гримасы. — Вы не поверите, но очень нужно.

Медленно, отчего-то словно боясь потерять зрительный контакт, Хирузен вынул из другого ящика "книгу Бинго" и бросил мальчику. Тот аккуратно вынул её из воздуха, поклонился, и в следующие секунды уже выходил следом за молчаливой Тсуме, в облике Куромару.

Несколько минут Хирузен глядел на закрывшуюся дверь. Потом вынул из складок одежды сюрикен, и приложил прохладный металл ко лбу.

— Дожили... — буркнул он в рукав.

Отъезд 1

Время в клановом поместье ощущалось тягучим, словно резина. Напряжение, ставшее привычной константой за время обратной дороги, ослабло, и привыкший к полной отдаче организм провалился в эту вынужденную паузу, как в умелый бросок мастера дзю-дзюцу.

Мне было решительно нечем себя занять, чтобы отвлечься от тяжёлых размышлений.

Общаться мне разрешили только с Ханой и Тсуме-доно, передвигаться — только на территории главного здания поместья. Хирузен явно не желал, чтобы мой предполагаемый убийца застукал меня живым. Возможно, он также не хотел, чтобы убийцу застукал я.

Хотелось верить, что выгоды от меня живого достаточно велики для Хокаге, чтобы моё неудавшееся устранение не было его рук делом. Хотя, тогда он давно мог бы прикончить меня. Хана искренне пыталась как-то отвлечь меня, но я всё глубже погружался в невесёлые мысли.

И всё же привычка не отступать, начав дело, привитая ещё на Земле долгими повторениями бессмысленных с виду магических упражнений, не дала мне уйти в депрессию. Мозг продолжал работать и искать выходы из ситуации.

Для начала я вытребовал у Тсуме-доно доступ к малой кузнице. Аргументация в виде обещания попросту рехнуться без работы возымела действие. С одной стороны, ей и самой наверняка было любопытно, а с другой — она уже немного опасалась того, что может натворить оммёдзи с окончательно съехавшей крышей. Так что кузницу мне выделили.

Сутки я убил на подготовку и работу, а потом вручил Хане четыре подвески из кованого золота, в виде широко раскрытого глаза.

— И что мне с этим делать? — задумчиво спросила она. — Зная тебя, дорогой мой будущий муж, это точно не просто побрякушки. Такое не наденешь. чтобы покрасоваться.

— Разумеется, солнышко. Ювелир из меня так себе, сама видишь. Эти жутковатые глазки — результат моего размышления над тем, что же пошло не так.

— И что ты надумал? — заинтересовано спросила она.

— Главное — это тот факт, что я всё же не сенсор. Поэтому враг, способный атаковать мощно и издалека, попросту оказался вне моего поля зрения. И вот эти штуковины могут в будущем спасти наши жизни. Видишь ли, заключённые в них духи — слабые, но очень чуткие создания. Фактически, это обычные мыши. Но эти малютки способны отдалиться от хозяина на сотню-другую шагов. Сделать они ничего не могут, но каждый способен почувствовать поток ки, направленный на хозяина. Таким образом, носящий подвеску может ощутить поток враждебной ки на значительном расстоянии, и определить направление с точностью до одной двенадцатой круга: по числу привязанных духов.

— Получится, как если бы ты стоял в десяти шагах от врага, когда он думает, что ты — в десяти сотнях шагов, и не скрывается?

— Примерно так.

— Наверное, хорошо поможет против разбойников, и даже против неопытных шиноби. — покачала она головой. — Но если враг нападает, не испытывая эмоций? В этом случае твои духи ничего не увидят.

— Не бывает защиты от всего на свете. Единственный вариант: не подставляться. — пожал я плечами. — Эти амулеты для тебя, для главы клана и для Кайто. Четвёртый просто на всякий случай.

— Ты беспокоишься, потому что надолго уходишь, да? — внезапно сменила тему Хана.

— Да. Минимум на год, а может, и больше. Но я буду писать тебе.

— Как? Разве с секретных баз разрешат отправлять письма? — лицо Ханы помрачнело.

— А я не буду спрашивать! — ответил я. — Смотри!

С этими словами я вынул из подсумка лист бумаги, и быстро свернул журавлика. Затем прикоснулся к нему мудрой "волшебного меча", наполняя Воздухом и призывая мелкого духа этой стихии. Журавлик встрепенулся, потом сорвался с моей ладони и, часто взмахивая узкими крылышками, сделал круг по комнате, в которой мы сидели.

— Никому не показывал, так что только ты и я знаем. Они летят медленнее почтовых птиц, но и перехватить их нельзя: просто рассыплются пеплом.

С минуту Хана глядела на порхающего журавлика, после чего сказала:

— Знаешь, Хоши, ты вроде и молнию можешь с неба спустить, и духов изгонять. Но меня почему-то сильнее всего изумляют такие вот вещи, которые ты сам, похоже, считаешь мелочью. Чудотворец ты мой.

— Вот прямо твой? — выгнул я бровь?

— Мой, мой, куда ты денешься. Будто я тебя не знаю. Раз обещал — мой. И вообще, укушу ведь. Или Куромару попрошу.

— Лучше уж ты.

— Ты не оммёдзи, ты извращенец. Только после свадьбы.

* * *

Следующая ночь была очень важной.

Потеряв ("Временно!"— скрипнул я зубами) Ониби, я лишился не только близкого друга. Я лишился напарника, оружия и фамильяра в одном лице. Мне необходима была замена. И единственный доступный мне кандидат... мда. Я задумчиво разглядывал вакидзаси Кутисаке-она, лежащий на наковальне. Не лучший клинок сам по себе, есть что поправить. Но главное — исправить не клинок, а духа. И, насколько я вообще разбираюсь в женщинах, она будет крайне против такого вмешательства. Тот факт, что после моей работы обычная проклятая юрэй превратится, ни много ни мало, в мононоке, мою задачу совсем не облегчает.

Вычертив нужные знаки в кузнице, я привязал к пробке тыквенного сосуда длинный шнурок. Поставил его внутрь рисунка, отошёл и выдернул пробку. Можно было красиво швырнуть тыкву в круг, так, чтобы она разбилась, но зачем портить хорошую вещь?

Бледный дымок рванулся ко мне, но растёкся по незримой границе рисунка, тут же приняв облик Кутисаке-онны. Та недовольно вскрикнула.

— Неожиданно, правда? — сказал я. — Соскучилась без живого собеседника?

— Что тебе от меня нужно, мальчишка-колдун? — раздражённо прошипела юрэй. — Убивать тут вроде некого.

— Ничего, ещё найдётся, кого. Но меня не устраивает то, как неудобно с тобой работать, да и сил у тебя маловато. Хорошо, что ты с клинком сейчас, по сути, одно целое. Мне не придётся заходить в круг, чтобы что-то поправить.

Я поднял вакидзаси и начал снимать тесьму с рукояти.

— Эй! Как тебе не стыдно проделывать такое с девушкой, наглец?! — взвизгнула та, прикрываясь руками, хотя все предметы её одежды остались на местах.

— Ты мёртвая, а я как-то предпочитаю живых девушек.— буркнул я, продолжая работу. — Точнее, буду предпочитать через несколько лет, и вряд ли мои вкусы настолько изменятся. — с этими словами я аккуратно выбил мэкуги и снял рукоять и цубу с клинка. Потом несколько раз дёрнул привод мехов, подогрев угли.

— Ты... ты что такое задумал? — испуганно залепетала юрэй, совсем как живой человек.

— Что, что... Буду делать тебя сильнее и полезнее. К тому же, насколько я разбираюсь в проклятиях, тебе ведь всё время больно? Так вот, потом боли не будет, обещаю.

— Всемилостивые ками, неужто не врёшь? Хотя, с тебя станется, колдун... погоди-ка, — с подозрением спросила она, глядя на сияющую магией двухлитровую бутыль саке, вынутую мной из свитка, — а это ещё зачем?

— Совсем глупая? Я же сказал: потом не будет больно. А сейчас будет очень больно. Так что пей, пока даю.

— Нет!!! — закричала она, превращаясь в облачко, стремящееся просочиться сквозь дальнюю сторону пентаграммы. — Я не хочу!!!

— У тебя просто нет выбора.— покачал я головой, накладывая на кузню заклятие тишины.

* * *

Продолжение следует

Отъезд 2

Я рисковал, надеясь, что Сэмэн удержит сущность Кутисаке-онна, не нарушая связи с клинком. Баланс между связью и полной идентичностью в магии очень тонок. Конечно, тот факт, что проклятая не могла вырваться из тыквы через кинжал, давал какие-то гарантии, но не являлось ли это также и знаком, что связь чересчур слаба для работы?

И всё же я вновь вошёл в Треугольник Искусств для того, чтобы перекроить сущность второго духа в моей здешней практике. Так же, как и прошлый раз, выскользнул за пределы тела и слился с поющей низкими нотами струной чуждой сущности, скользнув по ней вверх. Теперь нужно вычленить проклятие, чтобы сделать его более явным, но и более управляемым.

Как я и предполагал, оно было "заякорено" неглубоко, на уровне чувств и эмоций. Мне следовало изменить проклятие, добавив к нему нечто вроде управляющих поводков, а потом перенести его на уровень выше, фактически, в ментальное тело проклятой, что сделает её намного сильнее и стабильнее.

И вот, когда я осторожно, обливаясь невидимым потом, тащил эту "магическую бомбу" на более высокий план, я и ощутил постороннее внимание.

Повернуть голову в тонком мире невозможно, точнее — глупо сравнивать перенос внимания с поворотом части материального тела. Настоящие мастера и вовсе в подобном не нуждаются. полностью воспринимая сферу мира вокруг себя настолько далеко, насколько позволяют силы. Я же вынужден переносить внимание... и когда увидел небольшой чёрный объект со множеством алых глаз, плавающий буквально перед моим "носом", я испугался. Настолько, что "выронил" сущность Кутисаке-онна.

Тут всё и полетело кувырком. Как обычно.

* * *

Интермедия

С тех пор, как ушла Огромная Прозрачная, ей было намного проще следовать за Маленьким Двуногим. Кроме того, вокруг него всегда было столько вкусной еды! Она старательно подбирала каждую хитодаму, которой брезговал Маленький Двуногий, и уже выросла почти втрое, ведь она ещё и охотилась!

Сейчас она уже понимала. что Маленький Двуногий — никакой не маленький. Просто он так устроен, что его настоящего не видно, пока он не вывернет себя наизнанку. А для этого Маленькому Двуногому приходилось делать всякие Вещи. И вот сейчас он как раз собирался сделать что-то такое.

Маленькая Тень старательно наблюдала за тем, как он строит эти красивые, но опасные стенки для таких, как она. Хорошо, что ей не пришло в голову кинуться на Маленького Двуногого ещё в тот раз, когда она освободилась из разбитого обелиска! Еды и так полно, а вот кто ей расскажет и покажет Вещи? Маму давно убили, но и это везение: половину Маленьких-детей та съела сама. Тому Огромному Двуногому следовало бы долго приносить часть добычи в благодарность!

Всё же интересно смотреть, как при помощи своих Нитей он делит и перекраивает Мёртвую. Видимо, ему тоже не нравится вкус мёртвого, и он решил найти ей другое применение. Даже странно, как они похожи с Маленьким Двуногим в некоторых мелочах. Но как же интересно он плетёт свои Нити! А она может так же? Надо рассмотреть получше...

Маленькая Тень спустилась по Нити совсем близко, и тут Маленький Двуногий почуял её. Как она могла забыть! Ведь сейчас-то он совсем не Маленький! В панике она дёрнулась в сторону, и увидела, как мимо падает большой лохматый ком Нитей, бывший когда-то Мёртвой. На мгновение она решила, что всё обошлось, и тут же ощутила могучий рывок в сторону кома.

Их Нити перехлестнулись, и теперь стремительно тянули их друг к другу, запутываясь всё больше!

Глядя в безумные даже для духа глаза Мёртвой, она ощерилась, проскрежетав как-то подслушанное от одного Двуногого Сильное Слово, и приготовилась дорого продать свою жизнь.

В конце концов, Маленькая Тень уже ненамного меньше Мёртвой!

* * *

Чужое вмешательство

Первое, что мне подумалось: вот сейчас эта психованная юрэй на мне и отыграется. Ведь в момент, когда я тащил её проклятие "вверх", формально я уже не был разделён с ней кругом — фактически, я был частью её.

Второй мыслью было то, что страшная месть проклятой всё не торопится рухнуть на мою голову.

Третья мысль прийти не успела, поскольку меня со всей дури рвануло куда-то, словно меня привязали к причальному концу отходящего судна.

Происходило что-то явно незапланированное, даже в качестве вероятного плохого исхода.

Благословенные ками, спасибо вам за ту книгу из храма! Вцепившись в пространство всем, чем можно и нельзя, я судорожно вычерчивал между собой и тёмным шевелящимся клубком, в который меня несло, решётку Девяти Разрезов. И надо же, отрешённо подумалось мне, как хвост подпалили — так с первого раза вышло! Реальность тонкого мира вскрылась квадратиками, и я швырнул в провал кандзи "Повеление". Символ ухнул в ничто, как в колодец. Не успел я ничего сказать, как моё бессознательное желание прекратить эту вакханалию сработало... как-то.

Клубок на мгновение вскипел, и разделился на две части. Маленькая часть скользнула ко мне и растворилась на полпути, выпав в материальный мир. Большая же превратилась в ровный яйцевидный кокон коричневого цвета с золотистыми нитями. Толстый шнур того же цвета шёл от кокона к моей левой руке, оборачиваясь трижды вокруг запястья, после чего конец его размывался до полной неразличимости.

Не ожидая ничего особо позитивного, я вытолкнул себя назад, в тело.

* * *

— Надо же, Маленький Двуногий, а я сейчас почти такого же размера, как и ты! — услышал я подозрительно весёлый детский голос. На шипение Кутисаке-онна этот голос вообще не походил, и называла она меня совсем иначе.

И кто это тут у нас?

Открыв глаза, я осознал и тот факт, что валяюсь на полу. Тело почти ничего не чувствовало: явный симптом перегрузки. Будет и больно, но уже потом.

Перед самым носом валялся клинок вакидзаси — но, ками благие, как он выглядел! Некогда серебристый металл походил

теперь на чёрную воду в торфяном озере, и был покрыт редкими прожилками белого цвета, расходящимися из центральной части словно бы даже поменявшего форму клинка в разные стороны. Гм...

Я наконец сел и направил взгляд в сторону круга.

Что тут сказать... в нём сидело одно из очаровательнейших существ женского пола, встречавшихся мне в этом мире!

Разумеется, с поправкой на возраст, поскольку этой девчонке было лет двенадцать, или около того. Классическое простое кимоно коричневого цвета с золотыми листьями удивительно шло к её белой коже и длинным прямым волосам, вопреки ожиданиям, не убранным в соответствующую кимоно причёску. Ничего не понимаю... даже в случае успеха, мононоке должна была сохранить черты своего прототипа. А это кто угодно, но не та сумасшедшая куноичи!

— В этот раз ты показал отличную Вещь! — воодушевлённо произнесло это создание. — А потом, когда Мёртвая кусалась, ты вдруг стал таким Большим, ну просто Огромным!